Из цикла "Сказки 1001 койки"
- Ага, значит, тебе рассказать, как я первый раз в жизни трахнулся с таким же зайчонком, как ты? Открываем вечер воспоминаний? Лады! Только подожди, сначала я открою шампанское... Что значит "шампанское пьют только девочки"? Ты рассказ Толстого "После бала" читал? Там офицеры пили только шампанское, когда же не было шампанского, вообще ничего не пили... Твоё здоровье, зайчишка! Понравилось? Щас поймёшь, почему шампанское... Нет, невинность с парнем я потерял не напившись, хотя и не сказать, что на трезвяк. И было это в далё-ё-ёком 1990-м. Мне было 19, и по части парней я был девственник, хотя парни и нравились. Почему девственник? Да потому что боялся раскрыться! И сейчас-то у нас страна гомофобная, а СССР был и подавно, по статье за мужеложство можно было загреметь. А если и не загреметь, то огрести тьму неприятностей. Тем более, жизнь я вёл тогда довольно рискованную - мы с моим однокурсником начали делать деньги на фарце. Ну, перепродавали видаки, договаривались с иностранцами, прибыль была в тыщу процентов. Тут уже за статью "спекуляция" могли загрести, а если бы следак узнал, что я с парнями... Ох, тогда на такой крючок легко подвешивали... Зачем подвешивали? Эх ты, зайка-зайка... Вербовали в осведомители. Наивный ты мой!
В общем, я своим штыком, чтобы сбить жар, орудовал между ног у девочек, как и многие, кому нравились парни. И, вот, фарцевал техникой. И к лету 1990-го обнаружил, что сказочно богат. Потому как нам с моим другом и напарником Лёхой наши видаки принесли 5 штук грина чистого дохода. Что, кстати, тоже было статьёй, валютной. Но совок уже разваливался на глазах, так что доллары копили все, кто был не дурак.
А я тебе должен объяснить, что такое 1990-й. Магазины пусты - хоть шаром покати. Ни жратвы, ни шмоток. Но за доллары можно было достать всё. А на жизнь у меня уходило долларов двадцать в месяц, потому что я шиковал, обедал в профессорской столовке, а там, если пересчитать, в 10 центов обходился обед. У Лёшки же уходило сорок долларов в месяц, потому как он профессорской столовкой брезговал и шиковал в кафе. И вот, глянув на наше богатство, он задумчиво этак протянул:
- А не устроить ли нам себе круиз?
И я ему в тон:
- На Канары? - потому что никто тогда, нахрен, Канары и Багамы не отличал; на Канары - это было как на Луну.
Но Лёха ответил, что нет, на Канары требуются реальные бабки, а мы за три цента купим себе тур три недели по Волге и поплывём первым классом "Интуриста". И все девочки на борту будут наши. И все провинциальные глупенькие чиксы на берегу - тоже наши. И ебаться мы будем с утра до вечера и с вечера до утра.
Ну, блеск! Поехали в "Интурист". А тётенька за столом, поджавши губы: ребята, русским за русские деньги продаем только те каюты, где душ в коридоре, и эти каюты уже кончились. А "люксы" предназначены исключительно для иностранцев.
Тогда Лёха достаёт из лопатника купюру в 50 гринов, на которую тётка начинает смотреть, как мышь на удава. Кладёт сверху ещё 50. Тётя в полуобмороке. Лёха говорит, что сдачи не надо. Тётка прикрывает валюту сумочкой, пятится задом внутрь, исчезает, с кем-то шепчется, возвращается, вся в красных пятнах, и шепчет:
- Парни, только один "люкс" остался, правда... Ой, подведёте вы меня под статью, но я по брони вам устрою за рубли...
И стала выписывать турпутёвку, частя-частя:
- Там, ребята, каюта-двойная-кровать-широкая-диван-ещё-есть-вам удобно- будет, - видимо, испугалась, что передумаем.
- Ну что, крейсер "Варяг", - сказал Лёха, когда мы с ним вышли из "Интуриста", как из ЗАГСа, - нам с тобой осталось взять на борт шампузы. Где бы мы с тобой ещё могли каникулы первым классом за сто баксов на двоих устроить?!
Но когда мы ступили на борт лохани по имени "Клара Цеткин" - с парой ящиков крымского шампанского, довольно приличной в те времена шипучки, коллекционного брюта (нам знакомые барыги подогнали по 50 центов бутылка) - мы поняли, что нас развели по полной программе. "Клара Цеткин" была, похоже, ровесницей Клары Цеткин. Кто такая? Ты правда не знаешь? Пламенная немецкая революционерка, забудь... А наша облезлая лоханка почти наверняка была трофейной посудиной. И на борту - ни одной девчонки, а сплошной толстопузый колхоз "Светлый путь" по профсоюзным путевкам да такие же свиномясые техасские пенсионеры. То есть реально, пиздец - все в среднем раза в три старше нас! И воняет солярой и кислой капустой. И, блядь, орёт без передыху судовое радио - то "травы, травы, травы не успели...", то "по правому борту вы видите"... Кормят говном, порции маленькие; ну, правда, парнишка-стюард мне глянулся, кисёнок такой блондинистый с мохнатыми ресничками, с лукавой мордашкой... А за ужином аккордеонист-затейник, сука, дедок из интуристовских профессиональных стукачей, то на шарманке своей играет, то соревнования устраивает, причём от этой анимации у нашего колхоза полная жопа радости!
В общем, хорошо было только то, что каюта огромная. Дерево полированное, зеркало от пола до потолка, бронзовые крендельки и облысевший бархат. Кровать - да, чуть не трёхспальная. Но диван не раскладывается.
Что? Заяц, не перебивай! Говорю же, что мы не напились и не трахнулись с Лёхой - хотя пили с горя, да. И спали на одной кровати, но под разными одеялами. У меня Лёха вообще никаких тайных желаний не вызывал, хотя нормальный кондиционный он был такой малый, просто абсолютнейший натурал. А вот о стюарде я порой мечтал. Его Игорёк звали, Гоша, да... Ну, у него практика была на борту, стажировка, от училища при "Интуристе"...
Да, и ещё со стоянками получалась полная дрянь - проблемы были вечные с двигателем, мы из графика выбивались. И тогда дают тебе час на Ярославль, и всё, шуруй бегом. И никакие тёлочки на берегу хороводы желаний не водят, никто к тебе в объятия не падает.
И вот день на третий или четвёртый за ужином Лёха мне говорит:
- Всё, я шарманку эту прекращаю. Лично я в Нижнем схожу. Потому что это совковое корыто, я не уверен, что до Астрахани доплывёт, не говоря уж о том, что обратно. Потому что смотри - вон, даже команда, вместо того чтобы палубы и гальюны драить, с пассажирами сидит.
И точно, в салон зашли два матросика: типа, скучно без вахты им. Сидят в обнимочку. В углу за столом. Я нагибаюсь - типа, шнурок завязать - и вижу, как под этим столом они бёдрами так нежно друг к другу прижимаются...
- А я, - говорю Лёхе, - пока останусь. Хоть почитаю вдоволь. Отдохну. Накрайняк, рвану обратно из Астрахани на самолёте...
- Ну, как знаешь. Смотри, не спейся - я это шампанское обратно в Москву не попру. Если умудришься кого выебать, пришли телеграмму.
И Лёха делает "Кларе Цеткин" ручкой.
И я остаюсь с четырнадцатью, что ли, невыпитыми бутылками. И с мыслями только об одном... Вот этот парнишка-стюард с взглядом мохнатым, кошачьим... Он на меня как-то особо смотрит - или мне кажется? И как бы к нему подвалить?
Но тот за ближайшим ужином подруливает сам: куда делся мой друг? Не заболел ли? Тогда можно ужин в каюту принести... Дела, говорю, у друга срочные в Москве, уехал. Но если обе порции десерта вы в каюту принесёте - это здорово. Потому что аккордеониста вашего терпеть нет сил, да и спина что-то заболела, пойду, полежу. А я, отвечает котёнок, курсы массажа окончил. Ну, - говорю я, тихо радуясь такому повороту, потому как про спину, понятно, соврал, - неплохо бы промассировать. Вас, говорю, как зовут? Хорошо, Игорёк. Жду.
И вот он приносит в каюту два десерта, но говорит, что массаж сможет сделать только после конца смены, то есть вахты, то есть совсем в ночи. И я пытаюсь читать, а потом откупориваю шампанского, потому что меня всего трясёт, принимаю душ, надеваю модные трусики-слипы, купленные за адовы десять долларов в "Берёзке", и так заваливаюсь в кровать.
Я даже почти задремал - как стук. Стучат в дверь, но у меня по вискам кровь колотит - типа, что-то будет? А может, и не будет ничего? Я открываю, Гоша входит, снимает своей кителёк с золотыми позументами и вышивкой "Интурист", остаётся в белой маечке-алкоголичке и спрашивает, где болит. Я плету какую-то чушь про нервы, а он в ответ про массаж воротниковой зоны; а может вообще, полный массаж? Да, давай полный... И у меня от первого же прикосновения его рук - стояк. Да ещё и шампанское. В общем, поплыл - и куда быстрей нашей посудины. Так что, когда Игорёк попросил разрешения приспустить на мне трусики, чтобы промассировать поясницу, я нагло сказал:
- Может, вообще снять?
- Если хочешь... то есть если хотите.
- Я шампанского хочу. Ты будешь?
Чокнулись. Выпили. Я лёг и, лёжа, плавки нагло приспустил до колен, а Игорёк спросил:
- Ягодицы будем массировать?
- А их массируют?
- Да массируют даже простату... Мужской массаж...
- А ты его тоже умеешь делать?
- А есть проблемы с эрекцией?
- А не видно?
тогда Игорёк, массируя мне ягодицы, опускается руками ниже, как бы невзначай касается яичек, я постанываю от удовольствия, и он уже вполне взначай запускает руку мне в пах и - у меня перехватывает дыхание - обхватывает хуй.
- Тут у вас... у тебя... без проблем... Продолжаем массаж?
Но я сжимаю его руку ногами. А Игорёк аккуратно так, нежненько, начинает целовать меня в спину и шею и при этом поигрывает пальчиками на моём стволе. И я это могу вытерпеть лишь несколько секунд, а потом заваливаю Игорька на кровать.
И мы целуемся, целуемся, целуемся, и я раздеваю, раздеваю, раздеваю его, майку долой; вот трусики и один носок остался - долой трусики! - обмацать, перемацать, перещупать, сосочки, шёрстку в паху, перецеловать...
Мы с Лёхой взяли на борт запас презервативов, понятно, - но этот хитрован свои тоже принёс, да ещё и смазку, молодец, не забыл. Знал, куда и на что шёл.
Вставил я Игорьку, просто швырнув его поперёк кровати. Задрал ноги разводными мостами вверх. Сломал, загнул. Не знал, как вставлять, а он шептал мне в ухо, покусывая мочку, жарко вылизывая языком: "толь-ка-по-мед-лен-не-е, не-сра-зу!.." - помогал своей рукой... Представь, да - безо всякого минета на разогрев, просто сложил его перочинными ножиком и мед-лен-но ввёл.
И, как и в самый первый раз с девочкой, когда я кончил, едва только вставив, - почувствовал, что и сейчас не удержусь. Всё, господи, блядь, сперма уже катит; и двинуть еле успел хуем раза три, но тут уж со всей дури, и брызнуло, и окатило жаром, я завизжал почти, так что Игорёчек зажимал мне рот, - а когда пришёл в себя, поразился дико: блять, ведь я же был в презике, откуда же мы с Игорьком забрызганы спермой? Да я ещё и хуй не вынимал у него из зада, вон он, меж разложенных лапок моего котика всё ещё вогнан, как нож в ножны... В общем, не сразу дошло.
- Игорёх, ты чего, тоже кончил?..
- Ага... Давно под жеребцом не лежал...
Я на "жеребец" вскинулся горделиво.
Полежали, целуясь. Пошли вместе в душ. Он стал одеваться. Я удивился:
- Ты куда?
- Так ведь кончили оба...
- Так я через десять минут буду готов опять!
- Нихуя себе! Правда?
- Давай, Гошка, ещё по шампусику?
Второй раз я драл его стоя, перед зеркалом. Тем самым, что от пола до потолка. Но сначала дал ему перед зеркалом в рот. Завело это невероятно, но я удерживался, а потом вставил сзади. И продержался, наверное, на этот раз минут пять. А Игорёха кончил прямо в зеркало, и опять секунда в секунду со мной.
Валялись потом, обнимались, я его гладил, рассматривал тело там, где обычно не разглядишь: под мышками, под бёдрами, в паху, разводил булочки: так вот как выглядит дырочка после того, как ты в неё сольёшь, сорвёшь бутончик. Я ведь не знал вообще, как выглядит голый парень, потому что по себе не судил. Помню, пахло от него нежным запахом, сладким почти, а ещё полувыветрившимся мыльным ароматом дико модного тогда Cool Water Davidoff. Видимо, пшикнул на себя разок с утра.
- Ты и в третий раз сможешь? - спросил, откликаясь на ласку, он.
- Ну, с девчонками у меня максимум был - восемь раз. Но это за всю ночь, считая с вечера до утра...
- Нихуя себе... То есть вот это хуй себе! Слушай, а ты смеяться не будешь, если об одной вещи попрошу?.. Тебе наши ребята из команды как показались?
- Которые в кают-компании обжимались?
- Это Гена и Веня, матросы, и у них, типа, любовь... Нас тут всего семеро таких профсоюзных в команде. Ну, кэпа я не считаю, кэп со старпомом живёт давно, они как муж и жена, в пароходстве про кэпа все знают, поэтому и дают самые старые тазы, которые он один умудряется по маршруту провести; ну, а кэп пацанов наших прикрывает и команду такую набирает...
- Погоди - у вас что, команда из одних пидоров?!
- Ну, не одних, я тебе говорю, наших только семеро, но остальные к этому терпимы... Да только актив там один Гена, а он любит Веню... В общем, не смейся, ладно? Мы, конечно, дрочим друг другу, отсосать можем, но вот чтобы, как с тобой, кайф сорвать - это никак...
- Гошк, ты чё, предлагаешь мне всех вас переебать? Да у меня вообще с парнем сейчас был первый раз!
- Ну я же говорю - не смейся... Но если тебе кто из пацанов понравился - ты можешь; я хотел сказать, не только со мной... если я тебе, конечно, понравился...
Знаешь, зайка - я не думаю, что такое с кем-нибудь когда-нибудь ещё могло быть. Такие, зайка, вот римские ночи, оргии, случаются, только когда рушатся царства и никому ни до чего нет дела; и плывёт по главной имперской реке величественно-плешивая, обмылок былой роскоши, шаланда, а на старом медовом бархате трахаются парни, точнее, один парень перетрахивает в течение дня пятерых, загоняя поршень в их призывно подставленные попки; и все полупьяны...
Той ночью я больше не ебал Игорька. Помню, как, крадучись, вышли из каюты по коридору - храп от упившихся водки техасцев перебивал стук мотора - и спустились к Игорю в кубрик. И я ебал там рыженького, веснушчатого матросика - причём Игорёк и не думал из кубрика уходить! - ебал раком; забыл уже имя у рыженького... а, вспомнил, Севка!.. Ебал Севку. И помню, как хуй входил и выходил из попки чуть ли не с жужжанием. А на верхней койке, там кубрик был на четверых, спал ещё один пацанёнок, его будили, но он не проснулся, спросонья вытаращился только, сказав: "Блядь, бычка разыскали?! Давай завтра с утра меня, бык!" - и я выебал его на следующий день у себя. Он был вторым стюардом, вот имя теперь уж точно не помню, он типа принёс мне обед; облизывал, отсасывал, кудрявый такой паренёк, захватывал ртом хуй и не выпускал. Я так и кончил ему, в проглот, а он сказал только: "Вкусняшка, а через полчаса ещё и выебешь?" - и я выеб, когда он пришёл убирать тарелки. Кудрявый длинноногий жеребёночек.
А в самую первую первую ночь, после Севки, ебал я уже моториста Витюху, крепкого, жилистого, коренастого, уже в другом кубрике, где ещё двое были на вахте, а один матросик делал вид, что спит, а сам дрочил - ладненький матросик такой, Сашечка. И больше всего мне потом нравилось ебать Сашечку на глазах у Витюхи - Витюха слюной исходил, когда я задвигал Сашечке на полную катушку; и Витюху на глазах у Сашечки ебал прямо в моторном отделении, под стук дизеля, в жару, стуча так же поршнем: "На! Тебе! По яйца! На тебе! По яйца!"
Да, два стюарда, моторист, два матроса - всем от восемнадцати до двадцати двух; двадцать два было Витюхе, он обожал, чтобы ему кончали на лицо, и когда ночью свободные от вахт пробирались ко мне в каюту, сразу двое или трое, и я ебал Витюху по-скотски, распластав, прижав раздвинутые ноги своими ногами, не давая пощады, другие дрочили ему на лицо, хотя про букаке в 1990-м никто и слыхом не слыхивал...
Я пробовал даже вести график, кого и когда ебать, меня хватало на пять гарантированных палок в день и ещё на три по настроению. Пили шампанское - зай, кстати, плесни себе и мне ещё! - и я старался вписать в график первыми тех, кого надо ебать в жопу жёстко, и оставлял на допить тех, кого можно и просто в рот, и пытался совместить этот график с графиком их вахт.
Шаланда наша плыла с отменой половины заходов, один из движков был вечно на ремонте, орало радио, но мне было уже всё равно. Я сходил на берег не наслаждаться красотами, а чтобы пополнить запас шампанского, - со всем моим гаремом оно кончалось быстро. Когда вечером играл аккордеон и затейник орал своим дурным голосом, у меня в каюте шла своя игра. Гоша, кудрявый и Санечка устраивали соревнование по отсосать, например. А в Самаре у цыган на рынке я купил за доллары пару вибраторов, и пацанята мои оценили затею. Почему у цыган? Да потому что откуда ж в Советском Союзе секс-шопы?! А у цыган можно было достать всё.
Представляешь, зай? И так почти три недели!
Просыпаюсь от первого стука в дверь. Приходит один или двое парнишек. Первая палка, раздвинутые ноги, расширенные от кайфа зрачки, вибратор в попке, спускаю в рот, отражение в зеркале. Дрыхну потом ещё час или два. Игорёк или кудрявый приносят завтрак. Вторая палка или, если совсем нет времени, отсос. Шампанское. День, загораю на палубе, возвращаюсь, под дверью записка: ждём в машинном. Крадучись - ключ от двери в машинное отделение пацаны мне дали - спускаюсь вниз, запах соляры, и спускаю в рот Витечке. Санечка дрочит, но получает через четверть часа свою палку, и на нас уже дрочит Витечка. Шампанское. Вечер. Вот приходит рыжий Севка, чуть позже - Игорёк. Кладу их бутербродом и ебу на пару с вибратором...
Две недели! Волга-Волга, мать родная!
Вернулся в Москву счастливый и пьяный.
Как и сейчас - счастливый и пьяный...
А ну-ка, зайчонка, допивай бокал и раскидывай лапки! Да, палок под сотню я тогда бросил, точно! Но для тебя у меня всегда найдётся одна... Что значит - осторожнее? Я уже весь в тебе! Получи! Получи! На тех зайчатах я лишь учился, зато теперь - мастер! Получи! Получи! Вот тебе! На!