Девушка надулась и пошла танцевать одна. Ребята обсуждали предстоящее сафари на баб в Крыму и поглядывали на одинокую танцовщицу. Ни с того ни с сего традиционный танец - на полу - показался Лешке банальным. Он схватил в охапку извивающуюся девчонку и водрузил между стаканов, тарелок и окурков.
- Танец...э-э...с вилками! В исполнении... Как тебя звать-то?
- Алла. - В исполнении Аллочки! На, для бодрости! - Леша протянул ей стакан, а Сэм поинтересовался у парня, что клевал за столом носом, не мешает ли тому музыка. Не дожидаясь ответа, врубил магнитофон на полную: Сэм, здоровенный детина в центнер весом, бывший метатель молота, к возражениям не привык. Друзья были баловнями времени и родителей: у Лешки папа - замминистра какой-то там хитрой промышленности, а предки Сэма подвизались на благодатной ниве советской торговли. Приятели ни в чем не ведали отказа и привыкли брать свое, даже если оно и чужое.
Особенно - в смысле девушек. Парочка выработала свою тактику, подловатую, но приносящую почти стопроцентный успех. Известно, что студент в общежитии, как правило, недоедает, не без оснований полагая, что деньги можно потратить с большей пользой. А уж поддать на халяву!.. Когда он падает носом в салат, свежеснятой девушке это не нравится. И все. Не то чтобы Лешку и Сэма затруднял процесс первичного “съема” девушек. Ими двигал спортивный интерес: удастся ли оставить с носом очередного, купившегося на дармовую выпивку, студиозуса...
Алла лихо накатила грамм сто пятьдесят портвейна и грохнула о стенку пустой стакан. Осколки дождем обрушились вниз, зацепив парочку па кровати. Под их возмущенные крики девица на столе завертела задом и затрясла грудями. При попытке задрать ногу выше головы со стола полетела посуда, узкая мини- юбка подпрыгнула до пояса и застряла. На трусиках было написано . Девушка, та, что обнималась, вытрясла, ворча, осколки из волос и хотела вернуться в объятия. Увы! Ее партнер успел мирно уснуть под рев музыки, гиканье зрителей и визг Аллы. Разобиженная милашка дернула Сэма за рукав: - Т-ты кто? - Я - Сэм. То есть Саша. Семенько. А ты? - Рита. П-поставь меня тоже на стол, я хочу кокур... какнур... кон-кури-ро-вать! - выговорила она заплетающимся языком.
Сэм вознес ее одним движением, как игрушечную. Рита с хрустом потопталась по посуде, поймала ритм и взмахнула ногой. Леха, который, поглядывая на дебютантку, отхлебывал пивко, выдал пенный фонтан: оказывается, приятель на кровати времени не терял и успел спять с Риты пикантную деталь туалета - трусики. На большее его, увы, не хватило. А девочка об этом, похоже, забыла и с энтузиазмом размахивала длинными ногами, выставляя напоказ свои волнующие прелести: сквозь реденькие блондинистые кудряшки отчетливо просматривались две половинки пухленькой сдобной булочки. Подражая где-то виденному шоу, девчонка томно погладила руками грудь, потом прижала ладони к животику и, вращая в полу приседе круглым задком, опустила их ниже и провела между ног.
Лешка с Сэмом покатились со смеху, увидев ее реакцию: Рита не сразу сообразила, что ее гардероб не в порядке, и успела раза три задрать ногу выше головы, прежде чем на ее лице отразились непонимание, удивление, испуг и неподдельный стыд. Она замерла, плотно сжав ногами подол платья, лицо стало пунцовым, на глазах заблестели слезы. Девушка спрыгнула со стола, оттолкнула руку Лехи, который попытался ее удержать, и осмотрелась в поисках утраченного белья. Трусики она не нашла, схватила свою сумочку и бросилась вон из комнаты.
Алла кривлялась на столе как ни в чем не бывало. Она вряд ли поняла причину поспешного бегства подруги, так как была изрядно пьяна. - Она что, целка? - ткнул большим пальцем за спину Сэм. - Тогда какого хрена приперлась? - Кто, Ритка? Ага, она одна на курсе еще ни с кем не трахалась... - подтвердила предположение Алла. - А куда она?.. Девушка танцевала, вертя бедрами и не обращая внимания на собравшуюся гармошкой на талии юбку. Сэм, глядя на облегающие соблазнительный рельеф трусики, облизал губы и спросил: - Ну, а ты-то как относишься к сексу? - Я-то? Без комплексов! - гордо объявила Алла. - А втроем? - Я не пробовала...
- За чем же дело стало? Попробуй, - подвел черту Лешка и потянулся к девчонке, чтобы снять с нее лишнее. Она отнюдь не препятствовала стаскиванию с себя трусишек, а наоборот, помогла, двинув несколько раз упругой попкой. Одновременно Алла расстегнула кофточку и освободила симпатичные грудки с успевшими затвердеть остренькими сосками. Сэм быстренько снял джинсы, подхватил мощными руками девицу со стола и посадил к себе на колени, как раз туда, где возвышался могучий столп эрегированного члена, увенчанный набухшей багровой головкой. Девчонка оказалась изрядно раскочегаренной - донельзя мокрая и горячая норка охотно и легко приняла в себя всю длину напряженного фаллоса.
Аллочка раскорячилась, стоя на полу по обе стороны Сэмовых мускулистых ног, и азартно приседала, с наслаждением ощущая, как в нее ритмично входит крепкий ствол. Леха тоже не растерялся, извлек из тесных джинсов свое палившееся кровью хозяйство и поднес к Аллочкиным приоткрытым губкам.
Пару раз она скользнула ими по члену - просто по пути, так как глаза у нее были зажмурены от удовольствия, “вонзающегося” в нее снизу. Потом девушка высунула розовый язычок и, перемещаясь в процессе соития вверх- вниз, стала водить им по Лехиному дрыну вполне осознанно. Затем - ухватилась за него одной рукой, чтобы тут же заправить тугую головку в широко открытый рот. Другая ее ручка забралась в свой собственный густой черный пушок, обильно смоченный любовным соком, и теребила твердый налитой клитор.
Первым в троице кончил здоровяк Сэм. Он заскрипел зубами, побагровел лицом, глаза его остановились и стали очень сосредоточенными. Парень схватил Аллу за голую попку и синхронно с выплесками спермы стал резко и сильно насаживать ее на себя. Тут же послышалось сочное хлюпанье переполнившего девчоночью письку любовного коктейля. Затем пальнул теплой солоноватой спермой Лешка. Аллочка зачмокала, не успевая глотать пикантное угощение. По обе стороны подбородка, а потом и по точеной нежной шейке побежали два змеистых белесых ручейка. Леха выдал столь обильный заряд, что его легко хватило бы на троих таких “сосальщиц”!
Но винить девушку в неумении отсасывать не надо. Просто в то ответственное мгновение ее потное тело пробила крупная дрожь сильнейшего оргазма! И Лешке следовало бы благодарить небеса за то, что Алла чудом удержалась от. судорожного непроизвольного смыкания челюстей... Час спустя троица покинула наконец комнату. Алла насладилась двумя мужиками сполна, в разных комбинациях и сочетаниях. Поэтому, желая сделать приятное ребятам, она предложила: - Поехали к Ритке. Ее предки свалили на дачу, она одна. Лешка, как будто это не он только что трижды спустил, подхватил: - Точно! Сэм, сделаем ее женщиной!
Они тормознули тачку, домчались до Измайловского парка, у таксиста же купили две поллитры. Сэм заявил, что хочет пива. Леха поднял его на смех: - Летним вечером - пивка? И не меч... - тут он увидел вывеску ресторана “Осень”. - А ну, пошли! Поскандалив со швейцаром, друзья протырились в кабак и втридорога приобрели дюжину пива. Потом углубились в парк и, отмахиваясь от комарья, раздавили под пивко бутылочку. В ходе пикника друзья успели по паре раз отлучиться, а Алла все мялась и сучила ногами. Ей тоже давно просто до смерти хотелось писать, но наступили густые сумерки, и она боялась отойти от ребят. Девушка дотерпела до крайности и, в конце концов сломавшись, бросилась во тьму, но не выдержала. Она даже не добежала до ближайших кустов, поспешно спустила трусики и присела в пяти шагах от заливисто хохочущих друзей.
Наконец приятели вспомнили, что собирались к Рите. Алла повисла на руке у Сэма и долго водила их между домами, но никак не могла найти нужного. От бесплодного шатания они устали, сели на лавочку у какого-то подъезда, спугнули припозднившихся старушек и закурили, беззлобно поругивая свою пьяненькую провожатую.
- Смотри, не найдем Ритку, тебя оттрахаем! - А я и не против... И пожалуйста! - Аллочка даже привстала и с готовностью потянула с себя трусики. Может, ее и отымели бы прямо на лавочке, но вдруг откуда-то сверху донесся истошный женский вопль: - Горим! Пожар! Пошарив взглядом по фасаду, Сэм сказал: - Вон, где угловой балкон на двенадцатом этаже, видишь дым?
На фоне темно-синего, почти черного неба и впрямь курился дымок, слегка подсвеченный из окон. - Так надо ж спасать! - Лешка вскочил. - Все наверх! Они бросились к входу. Сверху доносились невнятные крики, на балконе металась расплывчатая фигура. Троица забежала в подъезд, и вслед за хлопком двери снаружи раздался громкий не то выстрел, не то взрыв. Лифт не вызывался.
Леша с Сэмом рванули вверх по лестнице. Когда они, запыхавшиеся, очутились на площадке последнего этажа, девушка уже ждала их и показывала на дверь в конце коридора: - Это здесь! Чувствуете, дымом пахнет? Они подняли жуткий трезвон, молотя одновременно по всем соседним дверям ногами. Никакой реакции...
...Примерно за час до того, как на нашу троицу неожиданно обрушилась сверху мольба о спасении, в одной из квартир этого же дома началась встреча пылких влюбленных. - Жора, любимый, я так тебя ждала! - на шее вошедшего брюнета повисла аппетитная дамочка лет двадцати восьми, одетая более чем красноречиво: в прозрачный бледно-шафранный пеньюар длиною едва-едва до того места, где ноги меняют название, и к тому же распахнутый.
Брюнет успел заметить глубокую ложбинку между внушительными холмами грудей, аккуратную ямочку пупка, приятную округлость животика (он любовно называл его пузиком). Низ пузика устилал шелковистый даже на вид рыженький пушок, явно старательно взбитый перед свиданием. Все это сказочное рельефное богатство прижалось к фасаду брюнета, едва успевшего отвести в сторону руку с шипастыми белыми розами. На мужском фасаде моментально проступило внушительное архитектурное излишество, ну, там, где у аккуратных мужчин обычно заглажены на брюках стрелки.
Женщина, с жадностью впившаяся в губы визитера, почувствовала, как в нее уперся твердый штырь, и застонала: - Жора, я больше не могу! Пойдем скорее! Я вся мокрая уже... Свободная от роз Жорина рука проехалась по спине женщины вниз, легла на шикарные полужопия и устремилась вдоль глубокой расщелины дальше, под пеньюар, в промежность.
Рыжая не обманывала: очаровательно мокрыми были не только мягкие лепестки приоткрытой в ожидании вульвы, но и бедра с внутренней стороны. Дамочка просто истекала любовным соком. Разве можно перед таким чудом устоять? Брюнет бросил свой букет, подхватил на руки рыжую женщину и понес в спальню. Они рухнули на обширную кровать. Женщина ловко оседлала Жорины бедра. Ее руки с удивительной сноровкой содрали с шеи гостя галстук типа “шире хари”, расстегнули до пупа импортную рубашку и в два счета разобрались с брюками.
На свет божий явился удивительный детородный орган. Что в нем было удивительного кроме длины, спросите вы? Я, как автор, отвечу: ну конечно же толщина, ибо сей агрегат рыжей красотке еще ни разу не удалось обхватить так, чтобы кончики пальцев сомкнулись! Но и толщина не являлась основным украшением Жориного пениса. Его конец венчала здоровенная головка, превосходящая в диаметре ствол чуть ли не вдвое, примерно как кулак превосходит запястье! Так что ничего удивительного в том, что рыжая потекла от одной мысли о предстоящем наслаждении, не было.
Не теряя ни секунды драгоценного времени, хозяйка квартиры, слегка, правда, прикусив пухлую губку от боли (а может, и от волнения, кто знает), опустилась на потрясающий член. Нежные лепестки у входа во влагалище, блестящие, обильно увлажненные любовным соком, раздвинулись под напором громадины члена и пропустили его плотное тело внутрь. Потом, нехотя позволили ему выйти наружу и обняли его твердь, вытянулись вслед за рельефным жезлом, словно сожалея о несвоевременном уходе такого замечательного гостя...
Дальше дело пошло проще: рыжая запрыгала на споем необыкновенном Жорике, постепенно ускоряя темп и увеличивая амплитуду движений. Она глубоко дышала, тихонько взвизгивая в конце каждого своего резкого падения, а брюнет Жора затем помогал ей своими жилистыми руками достичь максимальной высоты подъема перед очередным полетом вниз вдоль несокрушимо стоящего посоха.
Через некоторое время - не очень, кстати, и продолжительное - дамочка стала визжать уже непрерывно и бурно кончила. Она упала грудью на партнера, слегка придавив его своим обильным бюстом, и осыпала мужское лицо благодарными поцелуями. А также оросила счастливыми слезами.
Жора между тем совершал бедрами плавные волнообразные движения, ласково и ненавязчиво потрахивая, если так можно выразиться, свою обессиленную наездницу. В результате чего в ее заполненной крепким членом вульве разгорелся новый пожар.
Новый пожар - новая позиция: рыжая амазонка развернулась, не слезая со ствола, на сто восемьдесят градусов, то есть потной спиной к Жориной физиономии, и поехала кататься дальше, помогая себе наманикюренным пальчиком. Тверденький клитор, сияющий рубиновым огнем над ритмично входящей во влагалище дубинкой, отзывался на прикосновения пальца шквалами восхитительных ощущений, которые он щедро даровал своей владелице.
Новый оргазм не замедлил обрадовать женщину. Она вновь рухнула вперед, прижалась щекой к лодыжке партнера и всхлипывала, то и дело что-то невнятно бормоча. А Жора,скосив глаза вдоль своего тела, залюбовался на торчащий в распяленной вагине член и на пульсирующую чуть выше места его вхождения в женский организм звездчатую дырочку попки. - Клава, - позвал он исключительно интимным тоном, - сооруди твой фирменный минет, а? Что-то я никак не кончу... - Конечно-конечно, милый! - отозвалась рыжая Клава. - С наслаждением. А ты меня полижешь? - Спрашиваешь...
Клава осторожненько слезла с несгибаемого елдачины, попятилась назад и уперлась набухшими, натруженными половыми губами в губы Жорика. Жорик с жадностью втянул носом острый аромат возбуждения, источаемый разверстым влагалищем, и запустил в розовые жаркие глубины язык. По коже заурчавшей от блаженства Клавы забегали шустрые мурашки, она взялась рукой за горячий скользкий член, который только что покинул ее собственные сочные недра, и с трудом заправила бордовую от напора крови сферу головки в широко, до боли в челюстях раскрытый рот.
Активное сосание женщина сопроводила работой язычка, теребящего натянутую как струна уздечку, движениями кулака вдоль твердого стержня члена, называемыми в просторечии дрочением, и - надо же! - вкрадчивым проникновением пальчика незанятой руки в Жорин анус. Собственно, в этом проникновении и заключалась “фирменность” Клавиного минета. От него брюнет Жора приходил в исключительное половое неистовство и спускал в считанные секунды.