Андрос, или Нештатная посадка на планету в системе Р3Е

Граница

В зале космопорта была только шумная группа туристов с Фитрана. О том, что они с Фитрана, сообщали нашивки на рукавах, кричащие шарфы и кепки с той же надписью, специфический цвет кожи, загоревшей в зелёном спектре их странной звезды, и слово "Фитран", постоянно выскальзывавшее из общего гама. Конечно, в группе были только мужчины. Более того, только молодые мужчины. Впрочем, а как же иначе в андросском космопорту! Гид пытался как-то управлять этой толпой, но пока ему это совершенно не удавалось.

Кроме фитранцев, в зале были только я и клерк из местных. Абориген был одновременно пограничником, таможенником, регистратором рейсов, распорядителем портовых служб и представителем турбюро. Мой образец ДНК с пальца уже давно был считан, но, похоже, коннект здесь работал слабовато, и я переминался с ноги на ногу, ожидая разрешения пересечь границу.

За стеклянной обзорной стеной было отлично видно залитое ярким андросским солнцем посадочное поле. Моя учебная шлюпка была как на ладони. Кабина выглядела ещё ничего, а вот топливный отсек был разворочен. Оставалось только диву даваться, что я остался жив-здоров. Спасательная система, привыкшая к бесконечным ошибкам неопытных студентов, выбросила судно на орбиту ближайшей обитаемой планеты. Ну а то, что ею оказался Андрос, было уже моё персональное невезение. У меня был выбор: остаться недельки на две в космосе, пока не придёт помощь из полётного центра моего университета, или сесть на планету и отправиться на Землю обычным пассажирским рейсом. Я ещё раз перечитал краткую справку об Андросе, вздохнул и принял мужественное решение садиться.

- Всё в порядке, Артём, - сказал клерк, переводя взгляд с видимого только ему виртуального экрана на меня. - Консул Земли свяжется с вами в течение часа. Он приносит свои извинения, что не может поговорить с вами прямо сейчас, но он находится на открытии земной библиотеки в одном из сел на Болотах.

Парень был моих лет, наверное, проходил практику, но говорил он со мной отрешённым, официальным тоном. Это меня почему-то коробило. Ну чего он выпендривается!

Конечно, это было не худшее из того, что со мной могло здесь приключиться. Я, выходя из шлюпки, почему-то был уверен в том, что меня тут же изнасилуют. Прямо на посадочном поле. Или изобьют. Или сначала изнасилуют, а потом изобьют. Или будут насиловать и бить одновременно. А что я должен был ожидать, садясь на планету, населённую гомиками! Чёрт, что я такое говорю! Конечно же, Андрос населён не гомиками, а благородными геями. Пардон и искренние извинения!

Количество людей женского пола на этой планете равняется нулю. Вот уже четыреста лет, с момента открытия этого сектора космоса, их здесь нет. Тогда излучение, так и оставшееся неизученным, ввергало в кому всех представительниц человеческой расы. Потом, вследствие, наверное, того же природного феномена, который порождал излучение, Андрос выпал из сети гиперпереходных пространств и двести пятьдесят лет оставался без каких-либо контактов с другими обитаемыми планетами. Теперь и пространство здесь было отменное, и излучение не фиксировалось, но произошли настолько глубинные изменения в местном мировоззрении, что женщинам здесь было не место. Аборигены вовсю вмешивались в генетику человека, размножались в пробирках и игнорировали Землю.

Мы на правах прародины человечества и его же морального ориентира попыталась вернуть блудную планету в систему общепринятых нравственных стандартов, но встретили полное непонимание андросцев. Организовывались благотворительные визиты сюда женщин, гм, разного поведения и ответные полёты местных добровольцев на увеселительные планеты, вливались огромные ресурсы в пропаганду, принимались резолюции всяких межпланетных организаций, в которые Андрос традиционно отказывался войти - всё было напрасно. Дело даже дошло до чего-то, что Земля называла кризисом, а все остальные планеты - войной. Мы, конечно, победили, но эта победа не изменила ровным счётом ничего. Кроме того, что в сознании аборигенов земляне теперь прочно ассоциировались с лицемерными врагами. "Однако опасности прямого конфликта с местными жителями с применением физической силы нет", - уверяла справка по Андросу. Именно эта фраза заставила меня думать, что меня могут тут не только изнасиловать, но и избить.

Не случилось ни того, ни другого.

Собственно, никто на меня даже не посмотрел. Будто взорвавшиеся учебные шлюпки с Земли садились здесь каждый час!

И вот теперь клерк в космопорту изводил меня своим формальным тоном. Ну и дурак! Я же не виноват в том, что неизвестные мне люди с моей планеты сто лет назад воевали с неизвестными ему людьми с его планеты! Кстати, не убили ровным счётом никого.

- Ваши родители предоставили вам кредит, так что вы можете поселиться в любой гостинице столицы, но... - парень вдруг запнулся, будто подбирал слово, - гости с Земли традиционно останавливаются в "Международной". Я на всякий случай забронировал для вас номер, но это вас, конечно, ни к чему не обязывает. Скипперы находятся на стоянке, адреса всех отелей у них забиты в базисную прошивку.

Клерк посмотрел мимо меня. Не иначе, заметил, наконец, развороченную шлюпку на посадочном поле.

- Ваше судно сильно пострадало. Мы можем его утилизировать с выплатой вам некоторой суммы по цене лома...

- Нет! - решительно сказал я. - Шлюпка не моя. Надо запросить Белгородский политехнический университет.

- Хорошо, - ровным голосом ответил парень. - Я запрошу и извещу вас о принятом ими решении. Должен ли я забронировать для вас место на ближайшем судне на Землю?

- Само собой!

И опять он не поддался на мой шутливый тон. Вполне официально кивнул и сделал отметку на невидимом мне экране.

- Рейс 13. Отправляется в тринадцать часов по нашему времени через пять дней. Место для вас я забронировал. Подтверждение загружено в ваш коннект.

Блин! Ну что же у них всё не как у людей! Даже номер для рейса на Землю выбрали специфический! И время отправления! Расисты чёртовы!

- А раньше нет? - спросил я вполне дружелюбно.

- Это направление... - он замялся, - не слишком тут популярно. Рейс еженедельный, но даже с такой частотой летает полупустым. Наше правительство запросило Землю об изменении графика на один полёт раз в три недели.

Ага, значит, я должен быть ещё и благодарен за то, что улечу отсюда не через несколько недель, а через пять дней! Ничего, закроюсь в гостиничном номере, никуда не буду выходить - авось, удастся избежать изнасилования...

- Спасибо, - тем не менее, сказал я. - Подтверждаю свою регистрацию.

Клерк кивнул и сделал отметку.

- Основные законы и традиции, с которыми может столкнуться турист с Земли, такие же, как и повсюду, но я могу закачать в ваш коннект базисный справочный пакет...

- Валяй! - кивнул я, скучая.

Интересно, а он тоже гомик? Ну конечно, это же Андрос! Небось, смотрит на меня и слюнки пускает! Как-никак, свежая особь прибыла!

Тут я с запозданием вспомнил, что оставил в кабине бумажное фото Алёнки. Оглянулся. Шлюпка стояла на своём месте, сверкая в солнечных лучах, как новенький артон. Идти назад не хотелось категорически. Ладно, когда доберусь до дома, распечатаю ещё один снимок.

Клерк встал.

- Артём, - сказал, слегка кланяясь, - добро пожаловать на Андрос!

Выждав ровно одну секунду, он сел и демонстративно уставился в свой виртуальный экран. Всё, больше он не собирался уделять мне ни секунды своего драгоценного времени.

- И тебе того же! - кивнул я.

Парень услышал. Удивлённо поднял на меня глаза, и я добавил:

- В смысле, спасибо!

По команде моего коннекта на полу замигала виртуальная линия, ведущая на стоянку скипперов. Надеюсь, стоянка охраняется, не хочется, чтобы похотливые аборигены поймали меня на выходе из космопорта.

Я повернулся к клерку задом (а это движение ведь их не обижает, а, наверняка наоборот, радует!) и пошёл по линии в дальний конец зала.

На полдороги зазвонил коннект. Я вывел экран на два метра перед собой и улыбнулся родителям.

- Ты на Андросе! - сразу же закричала мама. - Ты знаешь, что это за планета! Будь очень осторожен! Артёмка, умоляю тебя, будь осторожен!

Если бы проводили конкурс среди людей, говорящих очевидные вещи, мои родители были бы чемпионами!

"Международная" была такой же, как и любая другая "Международная". Меня поселили в стандартный номер без изысков, но мне изыски и не были нужны.

Разговор с консулом тоже не принёс неожиданностей. Стандартный набор ничего не значащих любезностей и уверений. Пожалуй, единственное, что теоретически могло мне пригодиться, - это дополнительная кредитная линия для потерпевших аварию, которой я мог воспользоваться в любой момент. Не слишком щедрая, не слишком дешёвая, но вполне достаточная, чтобы выбраться отсюда, если вдруг окажешься без копейки.

В конце разговора убелённый сединами дядька, представлявший здесь Землю, замялся и сказал, изо всех сил подчёркивая неофициальность своих слов:

- Наши сограждане иногда выражают беспокойство касательно местных порядков. На всякий случай, предваряя ваш вопрос, хочу вас заверить, что здесь вполне безопасно. На моей практике не было ни единого случая насилия... насилия любого рода, совершённого по отношению к землянам.

Он подождал, не задам ли я уточняющий вопрос, но я ничего не спросил. Статистика статистикой, но стать первым случаем в его практике мне не хотелось. Бережёного бог бережет.

Потом позвонил мой друг Паша. Мы дружили с малых лет. Вместе учились в одной школе, теперь вместе учимся на одном факультете. В нашей жизни всякое бывало, мы ссорились и мирились, вдруг резко сближались, отдалялись по непонятным причинам, но друзьями мы оставались всегда.

Павел, похоже, проводил выходные где-то на морском берегу. Был в плавках, весь в солнечных лучах, с налипшими песчинками на успевшей слегка загореть коже. В таком виде он выглядел потрясающе, и вместо разговора об аварии у нас получился разговор о том, как Пашке отбиваться от девушек. Он скалил зубы, выпячивал грудь и всячески демонстрировал, что проблема избытка вешающихся на его шею девушек стоит остро, как никогда. Потом мы всё-таки вспомнили, что я вообще-то считаюсь потерпевшим бедствие в глубоком космосе. Пашка уверил меня, что завтра прямо с утра, как только вернётся в универ, попытается получить катер и прилететь за мной.

- Я ведь свой учебный полёт ещё не совершал, - проговорил он. - Вот и слетаю, получу зачёт, а заодно и тебя спасу. На какой планете ты застрял?

Я сказал. Паша не знал такой планеты, и по его перефокусировавшемуся взгляду стало понятно, что он просматривает коннект. Уже через мгновение улыбка сползла с его лица.

- Я сделаю всё возможное, - сказал он серьёзным, озабоченным голосом и дал отбой.

После разговора я завалился спать. Авария, посадка, суета вымотали меня совершенно. Да и разница во времени сказывалась.

Проснулся я посреди ночи. Было то ли слишком поздно, то ли слишком рано. По местным часам конечно.

Я полюбовался здешним звёздным небом, восхитился огромным диском покрытого метановыми льдами Гесиода, с которым Андрос составлял систему двойной планеты. Потом пощёлкал на коннекте местные каналы, но ни один из них меня не заинтересовал. Когда я наткнулся на любовный сериал, в котором одного и того же парня любили двое других парней, и они, страдая и совершая глупые, но героические поступки, пытались распутать этот треугольник, я отключил экран. Сна не было ни в одном глазу. Рассудив, что все аборигены, коварно затаившие для меня свои железные дубинки и похотливые члены, спят, я решился спуститься в гостиничный бар.

Против моих ожиданий там не было пусто. За стойкой вместо автомата стоял и вытирал стаканы вполне живой бармен, парень моих лет, а за одним из столиков сидела пара пацанов. На первый взгляд, двое друзей пили кофе, лениво о чём-то переговариваясь, но я тут же понял - любовники! Воркуют!

Я сел за стойку и приложил палец к считывающему устройству.

- Возрастные ограничения на напитки крепче трёх градусов, - сказало устройство.

Бармен улыбнулся. Похоже, не профессиональной улыбкой, а вполне искренней.

- У меня те же ограничения, - сказал он. - Представляешь, целую смену наливаю людям, а самому даже попробовать нельзя!

Он поставил стакан, который протирал белой салфеткой, и вновь повернулся ко мне.

- Что, переживаешь из-за проигрыша "Тигров"? Заснуть не можешь? - спросил бармен.

- Кофе, - попросил я вместо ответа.

Это было первое слово, которое я произнёс в баре. Местные диалектные слова я уже загрузил в свою память, туземный акцент совпадал с земным, и я надеялся сойти за андросца.

Мы разговорились. Парня не удивило, что я не знаю, кто такие "Тигры". Я не стал объяснять, почему у меня бессонница. И историю свою не стал рассказывать. Поэтому разговор у нас получился ненапряжный, лёгкий, вполне подходящий для разговора в гостиничном баре глубокой ночью.

Меня живо интересовали пацаны за столиком. Это ведь тот случай, когда никаких сомнений нет - они настоящие гомики! Странно было видеть, как они вот так вот просто сидят, поглядывают друг на друга, что-то говорят, улыбаются. На вид - обычные юноши. А вот на тебе - пидоры!

Бармен спросил, не мои ли это знакомые? Я покачал головой и промолчал. Себе дороже что-то объяснять.

Парень продолжил:

- Я замечал, как земляне смотрят на нас, особенно в первые несколько дней на Андросе. Ты только что прилетел?

Я опешил. Ничего себе!

- А как ты узнал? - невольно пробормотал я.

Если бы я мог сдержать свой проклятый язык, то просто поднялся бы и ушёл, но слова вылетели изо рта сами собой.

Дружелюбие бармена никуда не исчезло.

- Что именно? Что ты с Земли? Или что ты только что прилетел?

И вот тут только до меня дошло! "Тигры" - это ведь знаменитая трёхбольная команда с Земли! Бармен с самого начала знал, кто я!

И опять мои инстинкты сработали раньше, чем мозги.

- Так "Тигры" проиграли? - в ужасе закричал я. - Те самые "Тигры"?! В суперфинале?

Парень кивнул. Было видно, что для него это всего лишь строчка из земной хроники, и никаких чувств проигрыш кумиров половины Земли у него не вызывает.

- Ну, не переживай ты так! - сказал он. - В следующем году выиграют.

Легко сказать! Я не на шутку разнервничался и стал лихорадочно искать новости в коннекте. Так и есть, пока я терпел аварию, "Тигры" успели проиграть. За пятнадцать минут до конца игры кольцо наткнулось на второй мяч... Случайность конечно. Но в итоге - проигрыш!

- Может, пива? - сочувственно спросил бармен. - У меня есть два сорта трёхградусного.

Я покачал головой.

Мы поговорили о случайностях, которые влияют на итоги спортивных игр. Оказывается, схожий случай был пару лет назад и здесь.

В конце концов, я успокоился достаточно для того, чтобы вспомнить, где я.

- Так как ты узнал? - повторил я свой вопрос.

Бармен пожал плечами.

- Это сразу видно.

- Как это, видно! Одежда на мне вполне обычная. Стрижка тоже. Чем я отличаюсь от тебя? Акцент? Так я ведь ещё и слова не сказал, когда ты уже "Тигров" помянул!

Вместо ответа парень протянул руку.

- Меня зовут Лес, - сказал он.

- Лес? - не сдержался я от ухмылки. - В смысле? Группа деревьев? Это твоё имя?

- Распространённое андросское имя, - нимало не обиделся бармен. - Если тебя оно смущает, называй меня Лесем. Лесь - это ведь земное имя?

- Артём, - я пожал протянутую ладонь. - Рад с тобой познакомиться... Лесь.

- Из-за того, что андросцы мало друг от друга отличаются (один возраст, одно телосложение), наш глаз умеет замечать мельчайшие детали. Так что я понял, что ты землянин, едва ты переступил порог...

Лесь пожал плечами.

- Так эти тоже знают? - спросил я, показывая глазами на пацанов за столиком.

- Конечно, - кивнул бармен.

Я ошарашено смотрел на него. Такого я не ожидал!

- Боишься, что мы бросимся тебя насиловать? - спросил Лесь, улыбаясь. - Все земляне в первый день на Андросе этого панически боятся.

Я всё никак не мог прийти в себя.

- Помимо того, что мы все мужчины и любим, конечно, мужчин, мы - обычные люди, - хмыкнул парень. - Каждый из нас хочет найти того самого, единственного. Каждый мечтает о любви. Мы ухаживаем, страдаем, сходимся, расходимся. Ты же не боишься на Земле за женщину, когда она появляется среди мужчин?

- Ничего такого я и не думал, - пробормотал я. - С чего ты взял?

Лесь пожал плечами.

- Мы замечаем мелкие детали, помнишь? Обмануть андросца очень трудно.

Чёртова планета! Населена холмсами-геями!

- Так они тоже?.. - я понизил голос и чуть пригнулся к Лесю. - Тоже... нашли каждый своего единственного?

Я мог задать миллион вопросов, а спросил об этом. Шок, он и есть шок.

- Ты что! - рассмеялся парень. - Это прадедушка и, соответственно, правнук. Младший по каким-то делам прилетел на один день с вахты на Гесиоде, и у них всего несколько часов, чтобы поговорить.

Если бы я уже не был в шоке, то теперь бы точно в нём оказался. Голова моя невольно повернулась в сторону столика, глаза уставились на парочку. Им столько же лет, как и мне! Обоим! Красивые юноши! Да, есть какая-то схожесть, но не настолько, чтобы даже братьями их назвать...

- Так глазеть неприлично, - опять рассмеялся Лесь.

Я заставил себя перевести взгляд на бармена. Мой ошарашенный вид немало веселил его.

- Похоже, ты не дочитал справку о нашей планете, - сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Я немедленно вывел экран коннекта на стену. Сделал так, чтобы он был виден и Лесю.

- Где? - в сердцах спросил я, загрузив соответствующий текст.

- Гм, - глаза парня бегали по экрану, но он никак не мог найти нужный раздел. - У тебя земной коннект, справка отличается от общегалактической.

И тут он увидел и ткнул пальцем.

Раздел назывался грозно - "Преступные генетические эксперименты и их запрет в результате Нравственного Кризиса". За время отсутствия каких-либо связей с внешним миром андросцы, сплошь, естественно, мужчины, чтобы их цивилизация не погибла и появилась возможность для размножения, начали интенсивные вмешательства в человеческий наследственный код. Им удалось получить полноценный плод при слиянии двух сперматозоидов. В пробирке конечно. Ну а дальше пошло-поехало. Генетические эксперименты - штука занимательная и засасывающая, трудно остановиться. Была модифицирована анатомия нижних отделов кишечника, в частности, появились дополнительные сфинктеры, и к прямой кишке подвели дополнительные пучки чувствительных нервов. Потом образовали дополнительные центры удовольствия в головном мозге. Потом решили ограничить природу в части телосложения, и все вновь родившиеся андросцы стали стройными, тонкими, длинноногими. А потом смогли устранить внешние признаки старения. Местные жители развивались, как обычно, до двадцати лет, а потом их внешность замораживалась и не изменялась до самой смерти...

Ничего себе! От последнего и я бы не отказался!

- Сколько тебе лет? - в замешательстве спросил я у Леся, вдруг испугавшись, что на самом деле я разговариваю со стариком лет под сто.

- Как и тебе, - и этот мой вопрос тоже повеселил его. - Моя внешность ещё будет изменяться, не сильно уже конечно. А через год-полтора, максимум, два года застынет, и я буду выглядеть одинаково всю оставшуюся жизнь.

За следующий день я вполне освоился на Андросе. Утром я погулял по центру столицы, а после обеда ко мне присоединился отоспавшийся после смены Лесь. Он показал мне кучу местных достопримечательностей, рассказал много интересного и даже провёл в какой-то дико популярный ресторан, к счастью, не слишком дорогой.

Я постоянно пытался угадать, сколько лет встречным андросцам, но никаких успехов в этом деле не добился. Лесь мне что-то объяснял, я во все глаза смотрел, но ошибался вновь и вновь.

Вообще местные жители поражали своей одинаковостью. Теперь я это, наконец, рассмотрел. Все красивые, стройные, вызывающе юные. Каждый - тоненький, как тростинка. Все до одного. Я вспомнил даже своего клерка из космопорта. Он ведь тоже был такой же!

Отличий, конечно, хватало. Лица, рост, волосы, поведение были совершенно разными. Я видел даже очкариков! И всё-таки, если не приглядываться, складывалось впечатление, что перед тобой тысячи братьев-близнецов. Возможно, не двойняшек, но близнецов.

Поражали и малыши. Среди них схожести было поменьше, каждый выглядел на свой возраст. Однако здесь не было толстых малышей, с недостатками фигуры, и, конечно, не было девочек.

Было как-то странно видеть, как двое двадцатилетних парней, умильно улыбаясь, везут коляску с младенцем или, напуская на себя строгий вид, отчитывают взбунтовавшегося пацана.

Под вечер мы с Лесем оказались в каком-то парке, холмистом, густо заросшем деревьями и кустарниками. Вокруг было множество людей. Они прохаживались по тенистым тропинкам, сидели на скамейках, играли в спортивные игры. Похоже, это место нравилось всем. Лесь принялся объяснять историю парка, и получалось, что чуть ли не всё важное в жизни Андроса произошло именно здесь.

К тому моменту мне уже казалось, что я знаю Леся целую вечность. Наверное, поэтому я решился на очень личный вопрос.

- А ты? - спросил я. - Ты ведь красивый и умный. У тебя есть друг?

Язык не поворачивался сказать "любовник".

- Мы недавно расстались, - ответил, помолчав, парень, он вздохнул и добавил: - Моя первая в жизни любовь. Мы с ним встречались три года, а потом закончили школу, и наши отношения закончились.

- А почему? - я чувствовал, что обнаглел вконец, но, увы, мой язык был мне, как всегда, неподконтролен.

Лесь опять помолчал, но всё же сказал:

- Это сложный вопрос. Если не углубляться, мы стали гораздо реже видеться.

Повисло неловкое молчание. Нарушил его сам Лесь. Он улыбнулся и задал свой наболевший вопрос:

- Слушай, а какие они, женщины? То есть я, конечно, читал книги по анатомии и физиологии, смотрел фильмы, загружал порно. Но... какие они в жизни?

Я развернул диафрагму и зарядил рассказ минут на двадцать. Естественно, в конце получил свой бумеранг обратно:

- А у тебя есть девушка?

Я напрягся, но после того, как я спрашивал о том же Леся, молчать было невозможно.

- Нет... Я ей изменил, а она узнала.

Бармен кивнул. Мы помолчали.

- А парень у тебя был? - спросил он вдруг. - Я понимаю, у вас это табу, но, может, тебе нравился кто-нибудь?

Будь я на Земле, я бы дал ему в морду. Здесь же всё было по-другому, и я в приступе откровенности признался:

- У меня есть друг. Не в этом смысле. Товарищ. Дружбан. Понимаешь? Иногда он кажется мне красивым... Ну... Как это объяснить?.. Красивым.

- Но ты ему об этом не говорил?

Я покачал головой.

- Знаешь, когда мы ещё были в школе, совсем мелкими, он как-то поцеловал меня. Прямо в губы.

- Здорово! - кивнул Лесь с серьёзным лицом. - А как он решился?

- Да откуда я знаю!

И я на самом деле не знал. Мы играли в игру в коннекте, и он вдруг обнял меня одной рукой. Не за плечи, что было бы хоть как-то по-пацански оправдано. Он обнял меня в области поясницы. Положил ладонь и замер. Я был ошарашен, но старательно делал вид, что ничего особенного не происходит. Прошло довольно много времени, минут десять, и я уже начал привыкать к его руке, но тут он вдруг отложил пульт, надвинулся на меня и поцеловал в губы. Я не нашёлся, что сказать, не знал, что делать, а он потянулся поцеловать меня снова...

- Чёрт его знает, как он решился! И зачем... - пожал я плечами, чувствуя стыд, хотя после того поцелуя прошло уже почти пять лет.

- А ты?

- Он ведь мой старый друг! Я даже ругаться с ним не стал, только спросил, что с ним.

Я помнил, как мы несколько дней после этого старательно делали вид, что ничего не произошло. Потом всё-таки заставили себя поговорить об этом. Договорились, что с нами (не с ним, а именно с "нами") произошло временное помутнение рассудка и что мы больше никогда не будем об этом вспоминать. Никогда-никогда. Не было такого. Точка.

- Я понимаю твоего друга, - задумчиво пробормотал Лесь, посмотрев на меня.

Я оторопел. Это что же, он только что признался мне в чём-то?

Тут же в голове забегали всякие мелкие мыслишки. Зачем человеку, который впервые увидел меня лишь этой ночью, тратить столько сил на меня, стараться, выкладываться, пускать коту под хвост свой законный выходной, чтобы показать мне город? Мгновенно всплыли старые страхи. Или изнасилует, или убьёт. Точно!

- Опять ты про своё изнасилование! - раздражённо пробормотал Лесь.

Будь он не столь лакирован, наверняка бы разочарованно от меня отвернулся.

Да он мысли мои читает!

- Телепатии не существует, - тут же отреагировал парень. - Просто у тебя мелкая мимика очень выразительная.

Ну что тут сделаешь!

Мы шли по тропинке молча. Я просто не знал, что сказать, а Лесь думал о чём-то своём.

- Ты прав, - вдруг сказал он. - Я не стал бы тратить столько времени на первого встречного. Просто ты очень необычен. Наверное, всякий землянин необычен для нас, но я-то ведь так откровенно и так долго никогда не разговаривал с живым землянином! Ты приятный, в меру симпатичный, в меру сообразительный, но совершенно другой! Дикий, скрытный, странный. Мне с тобой очень интересно...

Это комплимент такой? Я его и красивым, и умным назвал, а он меня - "дикий"! В меру симпатичный - и дикий без меры! Своеобразное ощущение вежливости на этой планете!

- Не обижайся, - хмыкнул парень. - Это, наверное, то, что у нас описывается как земное лицемерие. Вы не говорите то, что думаете. Вы говорите то, что было бы правильно сказать. У нас иначе. Андросца невозможно обмануть даже в мелочах, поэтому мы говорим только правду.

- Да? - я был зол, меня несло, и я не подбирал слова. - Вот тебе тест на твою правдивость: ты хочешь меня трахнуть?

Лесь дёрнулся и остановился. Посмотрел на меня. Отвёл взгляд.

- Нет, не хочу, - сказал он.

Я совершенно не ожидал такого ответа. Я думал, он будет увиливать, будет лопотать что-то уклончивое, в конце концов, может даже скажет "да", но "нет" было совершенно для меня неожиданным...

- Какие вы странные, земляне! - улыбнулся Лесь. - Ты боишься, именно боишься, испытываешь страх, что я захочу заняться с тобой сексом, но когда я говорю, что не хочу, ты на меня обижаешься! Это нормально для Земли?

Тут я совсем растерялся. Я открывал и закрывал рот, но не знал, что сказать.

- Хорошо, я дам тебе развернутый ответ, - пожал плечами Лесь. - Я хочу с тобой целоваться, но полового акта с тобой не хочу. Так тебе мой ответ пережить легче?

Ну ничего ж себе!

- Странно, - пробормотал я. - Если я хочу целовать девушку, то я хочу и трахнуть её.

Лесь развёл руками.

Мы шли дальше по парку, вокруг сновало множество людей, и все они с любопытством поглядывали на нас. Подозреваю, при местных способностях замечать детали они знали не только то, что я землянин, но и то, о чём мы говорим.

- Хочешь поцеловаться? - спросил Лесь.

Конечно, он знал ответ.

- Ты что! - возмутился я.

- Так хочешь или нет?

- Ну...

Парень продолжал смотреть на меня в упор.

- Атмосфера местная... - залепетал я смущённо.

- Не надо оправдываться! Пошли, поцелуемся! Только не на виду у всех!

Он нырнул прямо в чащу. Я пошёл за ним.

Лесь продирался через густой кустарник, упорно игнорируя тропинки. Метров через пятьдесят мы оказались на скалистом уступе над небольшим, но быстрым ручьём.

- А это место чем знаменито? - спросил я, оглядываясь.

Я нервничал и подсознательно оттягивал момент, когда мы займёмся тем, ради чего сюда пришли.

- Кроме того, что мы когда-то здесь прятались от учителя физкультуры? - рассмеялся Лесь. - Тем, что на этом месте андросец Лес поцеловался с землянином Артёмом.

Я нервно хмыкнул.

Парень сделал ко мне шаг. Я напрягся и невольно отступил.

- Не волнуйся, это не так страшно, как ты думаешь, - серьёзно сказал Лесь.

Он положил ладони мне на плечи, чуть качнулся в мою сторону и прижался губами к моим губам.

Это был обычный поцелуй. Ну, то есть он ничем не отличался от поцелуя с девушкой. То же ощущение тёплого, упругого, живого...

Лесь оторвался от меня, заглянул в глаза и спросил:

- Ещё?

Я замялся.

На этот раз он обнял меня по-настоящему. Его руки обвили спину, сжали её. Тело прикоснулось к телу. Губы прижались к моим. Только теперь как-то по-другому.

Я почувствовал, как волна возбуждения пробежала по моему телу. Сексуального возбуждения. Почувствовал, как появляется и быстро нарастает желание. Почувствовал, как мой член встаёт.

Это было ужасно! Меня возбудил поцелуй другого парня! У меня встало на другого парня!

Я испугался. Не знаю чего, но это был именно испуг.

Второй поцелуй длился гораздо дольше. Потом Лесь оторвался от моих губ, хотя и не отодвинулся от меня. Взгляд его потерял свою обычную остроту. Ноздри раздувались.

- Ещё? - опять спросил он.

Голос его охрип.

Я был настолько перепуган тем, что целуюсь с другим парнем, ошарашен тем, что мне при этом не противно, пристыжен собственным стояком, что не мог выдавить из себя и слова. Стоял, как истукан, и смотрел на Леся круглыми от испуга глазами.

- Можешь меня обнять, если хочешь, - пробормотал Лесь и припал к моим губам.

Его губы хватали мои губы, он прижимался ко мне совсем откровенно, руки гуляли по моей спине. Я ясно ощутил, что стоит и у него. И, значит, он ощутил, что стоит у меня. Ужасно!

Мы целовались и целовались, и в какой-то момент я понял, что мои руки действительно сжимают его плечи, а губы приоткрылись и отвечают на прикосновения его губ...

В конце концов Лесь отступил от меня. Сделал шаг назад и остановился.

Мы смотрели друг на друга. Оба тяжело дышали. Моё сердце колотилось в груди, в ушах шумело, член сладостно сжимался. На ладонях горели ощущения прикосновений к спине Леся, тонкой, прекрасной, притягательной. Моя спина горела от ласк его ладоней. А грудь и живот всё ещё ощущали, как к ним прижимались его грудь и живот. И, конечно, как вжимался в меня его член...

- И ты говоришь, - прошептал я, с трудом переводя дух, - что ты не хочешь меня?

Лесь тоже хватал воздух ртом. И всё же отрицательно покачал головой.

- Я не хочу совокупляться с тобой, - хрипло сказал он.

Мы сидели рядом, прямо на траве, откинувшись спинами на ствол старого дуба. Внизу шумел невидимый нам отсюда ручей.

- Посмотри вон на ту птицу, - сказал Лесь.

На ветках соседнего дерева прыгала какая-то пичужка.

- Теоретически ты можешь свернуть ей шею. Ты можешь себе это представить, ты можешь этого захотеть, ты можешь даже поймать птицу и сжать её голову кулаком. Но на самом деле ты её не убьёшь. Что-то внутри тебя не позволит тебе это сделать. Нет законов, которые бы запрещали тебе это сделать. Нет общественного табу. Ни твои родители, ни учителя никогда напрямую не запрещали тебе этого. И, тем не менее, ты не можешь отрывать головы птичкам.

Я кивнул, начиная понимать. Лесь посмотрел на меня и, конечно, сразу увидел, что больше мне ничего объяснять не нужно. И не стал продолжать.

Острота сексуального желания понемногу спала, но близость Леся продолжала меня волновать, эрекция не проходила.

- А если я тебя изнасилую? Что, если ты просто будешь не в состоянии не вступить со мной в половую связь?

Парень пожал плечами.

- Какой прогресс! - сказал он. - Ещё вчера ты в каждом из нас видел насильника, а теперь ты собираешься насиловать сам!

- Не смейся, - мрачно пробормотал я.

Зачем я затеял этот разговор, я и сам не понимал. Ну, не гомосексуалист я! Не хочу я трахаться с парнями! Вон, даже поцелуй напугал меня до полной потери пульса!

Пичужка, не подозревая, что она только что служила наглядным пособием для нас, упорхнула. Откуда-то издалека послышались приглушённые крики и скандирование. Похоже, только что забили гол.

- И всё же? - я всё никак не мог совладать со своим буйным языком. - Как реагирует твоё подсознание на ситуацию, когда ты трахаешься с землянином не по доброй воле, а по принуждению?

- Ну...

Я ясно услышал сомнения в голосе Леся и повернулся к нему. Он, похоже, на самом деле колебался.

Ага!

- Ты так радуешься, будто решил сложнейшую задачу!

Улыбка растянула мои губы. Именно это я и сделал!

- Ты ещё помнишь, что за задачу ты решил? - предостерегающе заговорил парень. - Мы обсуждаем, как тебе заняться со мной сексом! Сексом! С парнем! Человеком одного с тобой пола! Как же твои земные табу?!

Я приподнялся и прыгнул на Леся.

- Под угрозой применения физической силы я приказываю тебе не сопротивляться! - угрожающе зашипел я. - Если понадобится, я готов причинить тебе боль и даже нанести увечья!

Лесь посмотрел на меня скептически, но всё же позволил повалить себя на траву.

Я налёг на него сверху. Он замер подо мной, прекрасный, будоражащий, влекущий. Его глаза смотрели прямо в мои глаза. Я пригнулся и впился в его губы губами. Мы снова целовались, только теперь это я целовал его, это я обнимал его. Собственно, я лежал на нём, чувствуя всем своим телом его тело. Мои руки лихорадочно двигались, лаская его грудь и живот. Мои бёдра совершали невольные движения, и я ощущал, как мой живот трётся о его твёрдый член, а мой собственный пенис вдавливается в его живот.

- Ты... - сдавленно охнул Лесь. - Ты меня задушишь! Ты ведь тяжёлый!

Ну, мои кости генетически не истончали!

Я перевернулся на спину, и теперь уже он оказался на мне. В левую лопатку впился какой-то камешек, но я был готов терпеть это.

Тело Леся было лёгким, тоненьким, невыносимо притягательным.

Парень облегчённо вдохнул полной грудью.

- Фух! - прошептал он. - Ты так меня сдавил, что я не мог...

- Молчи, андросец! - мрачно приказал я. - Не забывай: одно неверное движение, любое сопротивление, и я тебя ударю! Сильно!

Лесь покорно замер. Я положил ладонь на его затылок и притянул парня к себе. Наши губы вновь соприкоснулись, и я отдался поцелую, наслаждаясь и не в силах насладиться прекрасным парнем на мне.

Парнем? Я наслаждался прекрасным парнем?! Что со мной!

Моя свободная рука гуляла по его спине, впитывая ощущение стройного тела, проступающих через футболку позвонков, остреньких лопаток... А к животу всё так же прижималась твёрдая палка, ясно ощутимая через наши летние штаны.

Мои бёдра приподнялись, Лесь невольно двинул своими бёдрами навстречу...

Я почувствовал это движение и уже обеими ладонями стал ласкать его тело. Я больше не держал его голову, но парень не прервал поцелуй. Наоборот, его губы, наконец, стали отвечать на прикосновения моих губ, а кончик языка притронулся к моей губе.

Я уже не мог контролировать себя. Не знаю, как там положено у геев, но мне хотелось ощущать всё его тело, всё, без остатка. Я бы, возможно, колебался, если бы не то прикосновение языка. Моя рука поползла вниз...

Твёрдое тело под ладонью выгнулось, образовав упругую выпуклость, тёплую, тугую, невероятно сексуальную. Задница парня на ощупь довольно сильно отличалась от попки девушки. Я это почувствовал, но не стал анализировать чем. Просто провёл по ней ладонью, и волна сладостного ощущения охватила меня. Зад Леся был прекрасным, притягательным, невыносимо возбуждающим. Через мгновение я уже трогал, касался, сжимал, тёр, ласкал его обеими ладонями. И просто офигевал от сладостных ощущений.

Рука Леся тоже пришла в движение. Мы продолжали целоваться, а он водил ладонью по моей груди и животу. Несколько раз я был уверен, что он опустится ещё ниже, на мой член, но этого не произошло, и я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы это случилось. Прямо сейчас...

Потом его ладонь поднырнула под меня и сжала ягодицу. Я выгнулся от необычного ощущения, растерявшийся от такого прикосновения и даже вновь засомневавшийся, то ли я делаю, но у меня в тот момент уже не хватило бы сил прекратить наши ласки. Да и желания такого не было.

Когда и вторая рука Леся поднырнула под меня, волна дикой, совершенно неподдающейся контролю страсти охватила меня, и я, продолжая сжимать одной ладонью его попу, протиснул вторую между нами. На мгновение пальцы коснулись чего-то твёрдого и горячего. Я так и не осознал, чего, потому что Лесь вдруг оторвался от меня и скатился на траву.

Я непонимающе приподнялся, но что-то в его взгляде остановило меня, и я замер посреди движения, в неудобной, нелепой позе.

Лесь сел, отодвинулся от меня ещё немного, обхватил руками колени. Он тяжело дышал, глаза его были затуманенными, на щеках алели пятна, и всё же он был какой-то не такой. Отстранённый, что ли?

- Извини, - пробормотал он.

Его взгляд со всей откровенностью переполз на явно выделявшийся под натянутой тканью брюк член, и он повторил:

- Извини. Я не могу.

- Я же тебя насилую! - воскликнул я и в сердцах упал обратно на траву.

Камешек опять впился в спину, я к тому же умудрился ещё и затылком треснуться о какую-то ветку, но мне вновь было не до того. Всё тело горело от ласк Леся. И руки всё ещё ощущали его невыносимо притягательное тело. Ну почему, почему у нас всё идёт не так!

- Игра в изнасилование имеет свои пределы, - пытаясь перевести дыхание, заговорил Лесь. - И мы до них дошли. Дальше я не могу. Совсем не могу! Извини.

Я смотрел на изрядно потемневшее небо в вышине. Уже проглянули первые звёзды. На востоке вставал гигантский, в полгоризонта, диск Гесиода.

- А если я тебя изнасилую по-настоящему?

- То и сопротивляться я буду по-настоящему.

Лесь отвёл взгляд от моего члена, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Он всё ещё часто дышал, но было видно, что он постепенно приходит в себя.

- Кроме того, Артём, ты не из тех людей, которые могут получить удовольствие от насилия. Тебе будет противно в процессе, а после процесса ты будешь себя ненавидеть. Возможно, всю жизнь.

Психолог чёртов! Зигмунд, блин, Фрейд недорезанный!

Повисла тишина. В отличие от Леся, я приходил в себя с трудом. Мне невыносимо хотелось вновь обнять парня, поцеловать его, провести ладонью по его бёдрам...

- И что нам делать? - спросил я в отчаянии.

Он пожал плечами.

- Если бы я знал!

Я сел на траве, совсем близко от него, тоже обхватил колени руками, тоже стал смотреть куда-то вдаль.

- Я теперь понимаю, почему твою планету не атакуют толпы наших земных геев, - сказал я спустя несколько минут. - Им здесь нечего делать.

Лесь кивнул.

- Они могут вступать в половую связь только друг с другом. Андросца им не видать. А лететь сюда только для того, чтобы заняться сексом со своим же приятелем, дороговато. И страшно неудобно. Далеко всё-таки.

Я повернул к нему голову.

- Давай я научу тебя простому слову - "трахаться". Оно ведь короче. Все земляне его говорят. Оно вполне приличное, хоть и не стоит его произносить в присутствии седовласых профессоров - они могут перевозбудиться.

Лесь тоже повернул голову, посмотрел на меня и улыбнулся.

- Я знаю это слово. Как и с десяток других таких же. Но они... земные. Слишком земные.

На его лице на миг отразилась гримаска отвращения.

- Земные, как и я, - с горечью пробормотал я.

Выражение лица Леся изменилось, и он посмотрел на меня со странной смесью чувства вины, сожаления и даже тоски во взгляде.

- Как и ты, - пробормотал он тихо.

Во весь горизонт вставал гигантский диск Гесиода. Зрелище было одновременно ужасающее, притягательное и невыразимо прекрасное.

- Знаешь, лет триста назад, когда о Земле и других частях человечества мы успели слегка призабыть, у нас зародился особый ритуал. Влюблённый, чтобы выразить свои чувства, раздевался для своего избранного в свете Гесиода. Ритуал оказался на удивление живучим. Прямо сейчас по всему Андросу тысячи парней, освещённые спутником, снимают с себя одежду. У каждой пары, как правило, это происходит только один раз, перед их первым сексом...

Он помолчал, думая о чём-то своём.

- Когда-то я тоже разделся для... Разделся для своего любимого. После этого мы оставались вместе три года. А теперь он ушёл к другому...

Лицо Леся стало совсем грустным. Даже земной глаз мог заметить это.

- Я могу раздеться для тебя, - неожиданно предложил парень. - Если это не будет связано с сексом и ты пообещаешь не касаться меня, то я могу это сделать. Просто показать тебе древний ритуал приветствия Гесиода. Хочешь?

Я посмотрел на Леся. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

- Ну, не всё так плохо! - улыбнулся он; как обычно, моё лицо уже всё ему сказало. - В конце концов, это всего лишь секс. Можно прожить и без него.

Можно. Но не хочется.

Лесь легко поднялся и встал между мной и диском восходящей планеты-близнеца. С плотно прижатыми друг к другу ногами, с вытянутыми вдоль тела руками он казался тоненьким прутиком. Было достаточно темно, чтобы я видел, как сияет на фоне Гесиода его силуэт. Было достаточно светло, чтобы я видел выражение его широко открытых, казавшихся сейчас огромными глаз.

Лесь стоял и смотрел на меня. Возможно, я должен был что-то сделать или сказать, но я, конечно, не знал что, поэтому просто сидел на траве и смотрел на него, не в силах оторвать взгляд.

- Ты ведь знаешь, что красив? - тихо спросил Лесь.

Наверное, это была ритуальная фраза.

- Нет, это я тебе говорю совершенно искренне, - тут же продемонстрировал свои телепатические способности парень.

Я почувствовал, что краснею. Было чертовски приятно слышать это...

Почему же мы не можем трахнуться...

Лесь без каких-либо лишних движений, просто и буднично потянул вверх свою футболку, снял её и отбросил на траву. Мне открылся его торс: грудь с тонкими плиточками мышц, полосками рёбер и крошечными точечками сосков, плоский живот с двумя тяжами мышц и глубоким пупком, бархатная кожа.

Я замер, не в силах оторвать взгляда от Леся. Он был прекрасен!

- Спасибо, - прошептал он. - Это всё свет Гесиода. Я самый обычный.

Ну да! Видел бы он себя!

Так же буднично Лесь вынул ноги из туфель. Пригнулся и снял носки. Выпрямился. Пошевелил пальцами, приноравливаясь к ощущению прохладной травы.

- Нет, это не стриптиз, - буркнул он. - Это ритуал приветствия Гесиода. Он выполняется не на потеху толпы, а ради одного-единственного зрителя. Тебя.

- Извини, - сказал я, смутившись.

Лесь всё ещё хмурился, но всё же расстегнул пуговицу на брюках. Потянул молнию вниз. Ширинка под давлением обтянутого трусами бугра распахнулась, и я едва не задохнулся от вида оттопыривавшего ткань члена.

Парень просто отпустил брюки, и они сами упали на землю. Ноги у Леся были длинными, ровными, тонкими, такими же прекрасными, как и он весь. В щёлочку над прижатыми друг к другу коленями проник лучик света планеты-спутника.

Как же я хотел Леся!

Потом парень стянул с себя трусы. Тоже простым, будничным движением.

Разогнулся. Застыл.

Прямо передо мной вертикально вверх торчал его член. Не знаю, что я почувствовал бы, если бы это был член любого другого мужчины, но передо мной был член Леся, и я заскрипел зубами от навалившегося на меня непреодолимого желания. Член парня был прекрасен. Так же, как и всё в Лесе. Мне кажется, этот фаллос был произведением искусства. Прямой, гладкий, с аккуратной розовой головкой, кончик которой проглядывал через отверстие в шкурке. На кончике в лучах Гесиода блеснула прозрачная капля. Над основанием члена шевелился под дуновениями ветерка кустик маленьких курчавых волосков, а под ним свисал аккуратный мешочек мошонки с двумя ясно проступавшими яичками.

Я смотрел на всё это с нескрываемым восхищением.

- Ты меня смущаешь, - пробормотал Лесь. - Не преувеличивай.

- Ты...

Я не знал, что сказать. Не знал, как выразить то, что я чувствую.

- Я обыкновенный человек.

- Я знаю, - прошептал я.

За исключением кустика волосков над членом, вся кожа Леся была лишена волос.

- Тоже генетическое вмешательство, - тут же сказал парень. - Наши предки ваяли будущее так, чтобы оно было красиво, но у них было своё, субъективное ощущение красоты. В него не укладывались волосы на теле мужчины...

Он пытался шутить, но получалось плохо. Он был возбуждён и смущён. Только тут я подумал, что это ведь для одного меня всё происходящее - демонстрация красивого тела красивого парня. Для Леся же это был какой-то их древний ритуал, и я понятия не имел, что он означает, какой в него закладывается смысл и как далеко заводит участие в нём...

- Нет никаких подводных камней, - тут же пробормотал Лесь. - Нет никакого скрытого смысла. Просто один мужчина раздевается перед другим в свете Гесиода. И всё. Способ выразить свои чувства. Ничего более.

- Способ выразить свои чувства? - эхом отозвался я.

У меня в голове не укладывалось, что парень может устроить для другого парня столь удивительное, прекрасное, полное сексуальной энергии зрелище просто так.

- Ну... - Лесь замялся ещё больше. - Ты меня привлекаешь. Ты красив, умён, обаятелен и очень-очень необычен. Только пойми... Это не любовь и даже не желание секса... То есть... В общем, секс между нами невозможен... Но...

Парень поднял на меня глаза.

- ...я хотел бы подойти к сексу с тобой как можно ближе, насколько возможно близко...

Лесь всматривался в моё лицо, ловя на нём отголоски моих мыслей.

- Не к обжиманиям, а чему-то более похожему на отношения между цивилизованными людьми...

Я кивнул. Лесь смотрел на меня всё тем же затуманенным взглядом. Грудь его часто вздымалась. Красные пятна на лице стали больше. И появились новые - на шее и даже груди.

- Я не знаю, чем продиктовано моё решение провести ритуал для тебя. Наверное, частично я делаю это из-за того, что меня бросил любимый. Мне больно, и я бы хотел как-то сгладить... А может, всё дело в избытке гормонов из-за вынужденного воздержания. Ты всё-таки очень привлекательный. Или причиной является мятежный характер врождённого бунтовщика...

Лесь слабо улыбнулся, и в его улыбке были и самоирония, и грусть, и горечь.

- ...Хочется сделать что-то невиданное, немыслимое, извращённое. Например, провести ритуал приветствия Гесиода для настоящего, живого землянина!

Парень опять осторожно взглянул на меня.

- Зря я говорю всё это... Проклятая андросская прямота! Я просто не знаю, как быть с тобой честным и одновременно выражать мысли так, чтобы они тебя не обижали...

- Совсем я не обижаюсь, - буркнул я.

- Было бы настолько проще сказать тебе, что я тебя люблю... Или хотя бы влюблён... Но...

Парень снова вздохнул.

- ...но правда именно такова. Прости.

Он был так прекрасен в своей наивной, девственной честности! Передо мной стоял удивительно притягательный парень, и весь его вид выражал желание, стыд и смущение... Я смотрел на него и чувствовал, что в моей душе появляется какое-то новое чувство, тёплое, мягкое, нежное. Впервые мне захотелось обнять Леся не потому, что я жаждал почувствовать его тело, а потому, что я ощущал душевную тягу к нему.

- Лесь! - пробормотал я. - Ты...

Ему не были нужны слова. Его лицо тут же просияло улыбкой. А член, кстати, качнулся, прижавшись на несколько секунд к животу, а потом вновь выпрямившись строго вверх.

- Я знал, что ты поймёшь, - сказал парень совсем тихо. - Спасибо.

А потом он повернулся ко мне спиной, и я увидел его ягодицы, спину, ноги... И опять меня охватило мучительное ощущение непреодолимого желания. Вытянутое тонкое тело, спина с проступающими лопатками и позвонками, узкий таз, твёрдые бёдра, выпуклый зад с ямками по бокам ягодиц...

Я коротко застонал. Слишком громко, слишком явно. Это было невыносимо! Смотреть на это совершенное тело и не иметь возможности даже притронуться к нему!

Лесь стоял ровно, спокойно, не пытаясь как-то двигаться, что-то изображать. Просто стоял и всё. Это продлилось несколько мгновений, а потом он вновь повернулся ко мне передом.

- Ну, вот и всё, что я могу сделать во время ритуала... - сказал он.

- А я...? Я могу для тебя раздеться?

Лесь взглянул на меня с выражением удивления на лице. Его член дёрнулся от пробежавшей по нему волны сокращений.

Я поднялся. Так красиво, как это сделал Лесь, я, конечно, снять одежду не смогу... Ну, будет, как будет.

Я схватился за футболку и стал её стаскивать с себя.

- Если раздевается и второй - это уже не ритуал, - сказал Лесь, и я остановился; прохладный воздух касался моего голого живота. - Это просто двое обнажаются для того, чтобы заняться сексом.

Я отпустил футболку. Расправил её.

- У тебя красивый живот, - добавил парень с нервным смешком.

Его член опять задёргался.

Лесь был прекрасен. Теперь, когда стемнело ещё больше, гигантский диск Гесиода оттенял его силуэт особенно контрастно.

- Можно я тебя поцелую? - спросил я, делая шаг к Лесю.

Он отшатнулся.

- Нет! И не приближайся!

- Я к тебе не прикоснусь! Даже одеждой! Только поцелую!

Я сделал второй шаг.

- Я ведь голый, - мрачно пробормотал Лесь, отступая. - У меня будет только один выход - прыгнуть с уступа. Обещаешь остановить кровотечение и вызвать скорую? Только в сознание не приводи - пока скорая будет ехать, сможешь меня... э-э-э... трахнуть. Правильное слово?

Я поспешно попятился.

Лесь подобрал с травы трусы, чтобы надеть их.

- Слушай, - сказал я, - мне ведь нельзя было тебя раздевать?

Парень поднял голову, передёрнул плечами.

- И подходить к тебе, пока ты нагой.

- Нет, нельзя.

- А одеть тебя я могу? Это ведь не сексуальное приставание. Какое приставание, когда одеваешь, а не раздеваешь! Клянусь, я к тебе не прикоснусь!

Член Леся опять дёрнулся. Парень молча всматривался в моё лицо. Я, помня про уступ, боялся пошевелиться.

Потом Лесь едва заметно кивнул.

Я, не веря своему счастью, сделал шаг к нему. Он продолжал стоять, настороженно глядя на меня, но не двигался. Я сделал ещё один шаг, потом ещё и опустился на колени.

Прямо перед моими глазами, в каких-то сантиметрах, торчал вертикально вверх гладкий член Леся. От тела струилось тепло, и я чувствовал это тепло своим лицом. Мои ноздри уловили лёгкий запах, смешанный с ночными ароматами. Запах был несомненно мужским, похожим на мой собственный, но таким же притягательным, как всё в этом парне. Я втянул воздух носом.

- Нет, запахи генетически не меняли, - прозвучало откуда-то сверху.

Парень протянул мне свои трусы. Я покачал головой и подобрал носок. Расправил его и одел на ступню Леся. Тот немного приподнял ногу, чтобы мне было легче. Потом я проделал то же с другим носком.

Голени у Леся были тонкими и стройными. Гладкая кожа без единого волоска поблёскивала в свете Гесиода загаром.

Парень пошевелил ногами, и мне в очередной раз стало видно, какие острые у него коленки. Почти как у пацана.

Потом я подобрал с травы футболку и поднялся.

- Интересный у тебя порядок одевания, - хмыкнул Лесь, но было видно, как трудно ему даётся эта ирония.

Он приподнял свои тонкие руки, и я всунул их в рукава футболки. Потом продел голову в отверстие и застыл.

- Можно я тебя...?

- Нет, Артём, - серьёзно ответил Лесь. - Пожалуйста, не целуй меня сейчас.

Он дышал часто и тяжело.

Я посмотрел на ребристую грудь, на точечки сосочков, на плоский живот. Почему мне это всё так нравится? И грудь, и живот Леся ведь так сильно отличаются от того, что видишь у девушек!

Потом я отпустил футболку, и она расправилась по притягательному торсу, скрыв его от меня.

Оставалось только два предмета одежды, и я с сожалением взял в руки трусы. Я настолько привык к тому, что Лесь ведёт себя как совершенно нормальный парень, а не какой-нибудь гомик, что от неожиданности даже слегка опешил - трусы у него были из какой-то тоненькой гладкой ткани. На ощупь - паутинка, только плотная.

- На Андросе не растёт хлопок, - тут же откликнулся Лесь, - поэтому всё хлопковое стоит довольно дорого. Я не ожидал, что сегодня буду перед кем-либо раздеваться. Извини. Одел обычные трусы, из дешёвого крента.

Мне стало стыдно. Я взглянул на Леся, но он улыбался.

Я опустился на колени и опять оказался в каком-то полушаге от его вертикально стоящего члена. Тот дёрнулся, и мешочек мошонки с яичками дёрнулся тоже. Выглядело это так сексуально!

Я вдруг понял, почему геи любят целовать члены своих партнёров. Пусть меня стошнит, но я должен, обязательно должен поцеловать этот...

- Не вздумай! - тут же раздался голос сверху. - Ты обещал!

Очень надо!

И тут же понял, что отдал бы всё, буквально всё, чтобы получить возможность на самом деле прикоснуться губами к зависшему передо мной стволу.

- Ты обещал! - повторил Лесь.

Я стал расправлять трусы и почувствовал, что завернутые внутрь участки хранят ещё тепло тела Леся. Поразительно, эта ткань касалась его члена, мошонки, ягодиц... А я не могу...

Парень поочерёдно приподнял ноги, и я продел их в отверстия, потянул трусы вверх и с физическим ощущением потери прикрыл всё то, что притягивало меня так сильно. Последним скрылся кустик курчавых волосков.

Оставались брюки. Бёдра у Леся были длинные, тонкие, какие-то аккуратные, что ли. Я вдруг понял, что не видел ни одного андросца в шортах. Какая жалость! Лесю бы они так пошли!

Я натянул на тонкую фигуру штаны, собственноручно застегнул молнию и пуговицу на поясе.

Поднялся.

Я совершенно обессилел. Мне трудно было стоять. Я не мог понять, что со мной, пока не осознал, что мои ощущения в тот момент были очень похожи на удовлетворение. Я испытывал удовлетворение, как будто только что кончил...

- Я тоже, - тихо сказал Лесь.

Нет, я куплю-таки маску, чтобы прикрывать лицо! Невозможно разговаривать - всё на лету читает, я ещё мысль не додумал, а он её уже знает! Маску зайчика!

- Лучше лисёнка. Ты похож на лисёнка. Всё время хочешь скрыть то, что думаешь.

Лесь сел на траву. Я устроился рядом.

- Теперь можно тебя поцеловать?

Он бросил на меня взгляд искоса. Втянул воздух через ноздри. Потом лёг на спину.

Я тут же нагнулся над ним и коснулся губами губ.

Не знаю, что с нами произошло, но поцелуй получился таким, какими бывают поцелуи после оргазма, - нежный, мягкий, совсем не сексуальный.

Лесь закрыл глаза. На лице его блуждала слабая улыбка.

Я нависал над ним, всматриваясь в прекрасное лицо. Не удержавшись, стрельнул взглядом вниз. Ширинка штанов Леся продолжала оттопыриваться. Мой член тоже никак не успокаивался. И всё же ощущение было таким, будто я уже кончил.

- В этом ритуале есть своя необъяснимая тайна, - пробормотал Лесь, не открывая глаз. - Ты сам, без моей подсказки, захотел меня одеть...

Я перевёл взгляд с того места, где сходились ноги Леся, на его лицо. Насколько оно было красиво!

Что со мной произошло всего за один день на Андросе! Я смотрю на парня, на мужчину, да, на другого мужчину, и не нахожу себе места, потому что считаю его прекрасным...

Лесь открыл глаза.

- Ритуал встречи Гесиода предусматривает не только раздевание одного из членов пары. Вот уже триста лет второй человек этой пары, тот, кто остался в одежде, должен потом первого одеть.

Я совершенно не знал город, поэтому Лесь проводил меня до самой гостиницы.

Мы шли с ним по вечерним улицам, залитым светом планеты-спутника, закрывавшей собой уже половину неба. Вокруг сновали толпы прохожих. Некоторые на нас оборачивались, не иначе, заинтригованные тем, что встретили настоящего живого землянина.

- Я завтра улетаю, - вдруг сказал Лесь. - Туда.

Он кивнул в сторону гигантского диска над горизонтом.

В который уже раз за этот день я поражённо остановился.

- Как? Зачем? А я?

Последний вопрос был, конечно, совсем глупым.

- У меня заканчиваются каникулы. Послезавтра с утра уже на занятия.

- Так ты не бармен?

Ну конечно, Лесь не мог быть профессиональным барменом! Характер не тот! И всё же я не мог обойтись без очевидных вопросов. Похоже, сказывалась тяжёлая семейная наследственность.

- Подрабатывал на каникулах, - пожал плечами Лесь. - А вообще-то я учусь на инженера. Буду проектировать заводы по добыче метана. А может, транспортные системы для метана. Или перерабатывающие заводы для метана. В общем, ключевые слова - инженер и метан.

Он улыбнулся и подтолкнул меня вперёд. Мы двинулись дальше по улице.

- Так мы больше никогда не увидимся?

- Половой акт между нами невозможен, - Лесь снова прочитал у меня на лице то, что я на самом деле хотел спросить. - Никогда. Это не зависит от того, живём мы с тобой в разных концах вселенной или в одной комнате, видимся каждый день или раз в столетие.

Мы шли через толпу, а я всё никак не мог совладать со своими чувствами.

- А увидеться мы, наверное, когда-нибудь и увидимся. Галактика маленькая.

Лесь свернул на перекрестке, и я увидел вдалеке вывеску "Международной". Людей на улице стало меньше. Интересно, среди них были ещё земляне?

Лесь сразу же начал оглядываться. Потом пожал плечами.

- Нет, сейчас других землян я не вижу. Туристов с Земли вообще очень мало, а торгпредставители и дипломаты живут в другом районе...

Его способность читать по лицу поражала.

- Знаешь, я тоже завтра улетаю, - сказал я. - За мной придёт учебная шлюпка из университета.

- Ты не хочешь покидать Андрос?

Я пожал плечами.

- Теперь уже точно хочу, - ответил я, вздыхая.

А что мне тут делать?

- Из-за меня?

Я замялся. Может, уговорить Пашку слетать на Гесиод и лично посмотреть на знаменитые метановые океаны, покрытые метановыми льдинами, дрейфующими в метановой мгле?

- Тебе со мной нельзя, - покачал головой Лесь. - Планета-спутник категорически закрыта для посещения любыми инопланетянами.

Я невольно хмыкнул. Впервые кто-то назвал меня "инопланетянином". Обычно мы говорим "граждане Земли", "жители Фиртана", "люди с Андроса". Человечество оставалось единым, но поди ж ты, отдельные части считали другие его части "инопланетянами".

- Ты так легко находишь поводы для обид! - улыбнулся Лесь. - Это черта всех землян, или ты просто нытик?

От неожиданности я прыснул со смеху, стукнул парня по плечу и спросил, не подумав:

- Поднимаешься ко мне?

Мы уже подходили ко входу в гостиницу.

Вопрос получился двух-, а то и трёхсмысленный. Такие в кино задают девушкам в конце первого свидания. Задают известно с какой целью.

Лесь не стал заморачиваться. Просто кивнул и первым двинулся к широкой вращающейся двери...

В номере я не отступил от входной двери. Я сделал это не нарочно, не по какому-то придуманному заранее коварному плану. Нет, всё произошло случайно. Я замешкался в коридорчике, а дверь, закрываясь, толкнула Леся ко мне. Мы оказались рядом, совсем близко.

Взгляд больших чистых глаз поднялся на меня. Мы не успели зажечь в комнате свет, и взгляд Леся, казалось, светился. В нём было лёгкое удивление, растерянность застигнутого врасплох, что-то ещё. Я подумал, что я вижу проблеск того же волнения, которое дрожало в этих глазах там, на поляне над ручьём.

- Артём! - пробормотал Лесь. - Нам не стоит опять...

Всё, что я пережил за эти сутки на Андросе, всколыхнулось во мне. Я вновь увидел тёмный силуэт обнажённого прекрасного тела на фоне встающей планеты-спутника и судорожно вдохнул воздух, чувствуя, что голова опустела, а сердце дало сбой.

Я подался вперёд. Ощутил тепло тела Леся, вдохнул его едва ощутимый запах. Адросцы не пользуются одеколоном, у них нет растительности на лице - я уже это знал. Весь день от Леся пахло шампунем на местных травах - довольно специфический аромат, но под вечер остался только след этого запаха. Боюсь, теперь он будет всю жизнь у меня ассоциироваться с Лесем. Или вообще с Андросом. А может, с "голубыми" желаниями...

Я прижался к парню, а он, с входной дверью за спиной, не мог отступить. Мы молчали, глядя друг на друга. А потом Лесь закрыл глаза, и я его поцеловал. Руки обняли его плечи. Я почувствовал его грудь на своей груди, его живот на своём животе, его бёдра на моих бёдрах. Я стукнулся в тот момент коленом о его коленку, и Лесь слегка сдвинул ногу, чтобы было удобнее. Его дыхание коснулось моей щеки. Я обнял его, и мы замерли в поцелуе.

Возбуждение толчком охватило меня, сердце застучало, член поднялся. При очередном движении бёдер я почувствовал, что возбудился и Лесь. Было так странно и так волнительно ощущать у себя на животе его твёрдый стержень!

Мы прервали поцелуй и снова посмотрели друг другу в глаза.

- Мне тебя будет не хватать, - сказал Лесь.

Я пригнулся и снова впился губами в его губы. Они приоткрылись мне навстречу, и я ощутил, как от этого движения бежит по моему телу дрожь желания. Я осторожно сдвинул свою ладонь на спину Леся, в пространство между его телом и дверью, ощутил острое плечо, лопатку, ряд позвонков. Спина парня была тонкой, прекрасной, удивительной, как и он весь.

Руки Леся тоже пришли в движение, касаясь, будто в зеркале, тех же мест, каких касался я. Ощущения завораживали, растворяли в себе, мучили своей красотой, заставляли обмирать от желания.

Наш поцелуй не прекращался, и я теперь постоянно ощущал какой-то узел в животе и томление во всём теле. Меня била дрожь. Руки скользили по телу Леся всё быстрее, сильнее, лихорадочнее. Настолько, насколько позволяла проклятая дверь. Парень был прекрасен, и я вновь погружался в умопомрачительное, мучительное желание.

- Как я тебя хочу! - прохрипел я.

Моя рука с трудом протиснулась вниз, на его зад, ладонь наполнилась упругой волнующей ягодицей, прекрасной, притягательной, невыразимо сексуальной, и я невольно сделал сильное движение бёдрами вперёд, вдавливаясь в Леся. Он охнул, но тут же тоже опустил свою руку ниже, и я почувствовал, как его пальцы сжались на моей заднице. Я налегал на его тело, твёрдая палка между его ног с силой прижималась к моим бёдрам. Я потянулся туда, но Лесь резко вывернулся из моих объятий, даже стукнулся затылком о дверь, и отскочил вглубь комнаты.

- Мы не можем, - сказал он.

Я стоял там же, в коридорчике, тяжело дыша.

- Должен же быть какой-то выход! - прошептал я.

Лесь покачал головой.

- Ты же умный! Что можно сделать?

- Ничего.

Лесь смотрел на меня затуманенным взглядом, на его лице опять появились красные пятна.

- Если хочешь... - пробормотал он, но замолчал и покачал головой.

- Что? - встрепенулся я.

Парень молчал.

- Что? Ну говори же!

- Да ничего! - раздражённо буркнул Лесь. - Просто подумал, что раз мы не можем заняться сексом, то можем хотя бы снять сексуальное напряжение...

Он посмотрел на меня и пожал плечами. Вздохнул.

- Понимаешь, нет у меня идей!

Я всё равно не понимал. Я был настолько возбуждён, что не мог думать.

Лесь недовольно поджал губы и объяснил:

- Мы можем помастурбировать.

Я с удивлением заморгал. Мой член рвался из плена брюк, бёдра ещё хранили ощущение твёрдого стержня Леся, и ничего другого для меня в тот момент в целом мире не существовало.

- Ты сядешь там, - сказал парень, указывая на кресло с одной стороны кровати. - Будешь смотреть на меня и онанировать.

Идея действительно была идиотской. Два взрослых парня вместо того, чтобы трахнуться, будут пиписьки свои на глазах друг у друга дёргать!

- Я сяду здесь, - продолжал парень, указывая на кресло с другой стороны кровати. - Выведу на стену за тобой порно, чтобы обмануть своё подсознание, и тоже буду мастурбировать.

Лесь сел на покрывало, застилавшее постель, и по-турецки подогнул ноги. Я не мог избавиться от мысли, что там, между широко разведёнными бёдрами, торчит вертикально вверх его член. Собственно, я видел его рельеф на натянувшейся ткани брюк.

- Это самая близкая замена сексу, которую я могу придумать.

Свет гигантской планеты, проникавший в комнату, заливал его хрупкую фигуру, и я изнывал от желания.

- Хочешь? - спросил Лесь.

Я не знал, что ответить. Сексом заняться хотелось до умопомрачения, но онанировать?! В присутствии другого человека?!

- Давай, здесь нечего стыдиться!

Парень легко соскочил с кровати, схватил меня за руку, потянул. Я, уступая, сделал несколько шагов.

- Садись, - он толкнул меня в кресло, а сам перекатился через постель и устроился в другом.

Поманипулировал своим коннектом и вывел огромный экран на стену позади меня, сделал его видимым. Я развернулся на мгновение, чтобы посмотреть. Там трое парней трахали четвёртого. Я не разобрался, как им это удавалось делать втроём, но это было и неважно.

- Надеюсь, - пробормотал Лесь, поглядывая то на меня, то на действо на стене, - мне удастся поверить в то, что я онанирую на эту картинку, а не на тебя.

Я хмыкнул. Зависла напряжённая тишина. Мы молчали, поглядывая друг на друга. Сомнений не было, всё это было всерьёз.

- Одетыми? Или разденемся?

Одетыми? Как это? Конечно, нужно раздеться, но...

- Ты же хотел раздеться для меня там, на поляне, - улыбнулся Лесь.

Я сглотнул. Это было как броситься в ледяную реку. Шутка ли, заняться онанизмом в присутствии другого человека...

Я стянул с себя футболку. Замер, колеблясь. Лесь следил за мной широко распахнутыми глазами, и я приподнялся и расстегнул брюки. Сделал движение ногами, чтобы они сами упали на пол, как это случилось со штанами Леся на поляне, но эти чёртовы брюки, зауженные по моде, застряли у меня на заднице. Пришлось стаскивать вручную. Вынул из штанин ноги, заодно сняв и носки. Выпрямился. Мой твердокаменный, рвущийся на свободу член торчал, натягивая ткань трусов.

Я был смущён, но после ритуала Гесиода было стыдно стыдиться. Я заставил себе постоять вот так, в одних трусах, несколько долгих секунд и быстро сел обратно в кресло.

Лесь глядел на меня и молчал. Мне было неуютно, полуголому, с оттопыренными членом трусами, с мягким покрытием кресла, касающимся моей голой спины...

- Ты красивый, Артём, - сказал Лесь. - Необычной красотой.

И тут только я посмотрел на себя его глазами и ужаснулся. Мои предплечья и голени поросли волосами, руки в буграх мышц, на животе видны не обычные для Андроса тяжи мускулов, а самые настоящие кубики, моё тело мало похоже на тоненькую тростинку. Каким же уродом я должен ему казаться!

- Ты дурак! - Лесь, как всегда, легко прочёл мои мысли. - Тебе нечего стесняться. Ты красивый. И красота твоя только усиливается от того, что ты не похож на андросца.

Я кивнул, чтобы не спорить, но всё же поёжился. Я не мог в такой ситуации прикрыться, но прикрыться мне очень хотелось.

Потом и Лесь стянул с себя футболку. Тем же простым движением, что и там, на поляне. Передо мной вновь были полосочки мышц на его плоском животе, ребристый торс, розовые точечки сосков. Поразительно, насколько может быть притягательным мужское тело!

Лесь, не делая паузы, приподнялся и, не расстёгивая, стянул с себя брюки. С его телосложением, конечно, он вполне мог такое проделать. Его трусы тоже оттопыривались. Член, похоже, стоял вовсю. Над резинкой, надавившей красную полоску на животе, проглядывали лобковые волоски.

У меня перехватило дыхание. Я сглотнул.

- Как жалко, - пробормотал я тихо, - что нельзя...

Замолчал, пережидая волну желания, и добавил:

- ...потрогать.

Лесь пожал плечами и сел в кресло.

- Можно, - сказал он.

Я не поверил своим ушам. Неужели я могу подойти и, наконец...

- Я прикоснусь у себя к тому, что бы ты хотел у меня потрогать...

Лесь сглотнул.

- ...а ты - у себя. Что я попрошу.

Я ошарашено смотрел на него. Его глаза были серьёзными. Мелькнул кончик языка, облизавший губы.

- Возьмись за него... пальцами... за меня.

Я посмотрел вниз, на обтянутую тканью пирамидку.

- Потрогай вместо меня, - повторил Лесь.

Неужели я буду ласкать себя на глазах другого парня!

- Пожалуйста!

Я на мгновение коснулся пальцами бугра на своих трусах. Член отреагировал мгновенно. По всему стволу пробежала сладостная волна, и он напрягся ещё больше.

Лесь сглотнул.

- Я не видел, что ты там делаешь, - прошептал он. - Приподнимись.

- Подожди... - смущённо прошептал я. - Теперь ты.

Лесь не стал ничего говорить и тянуть время. Чуть-чуть откинулся назад, отчего оттягивающий ткань стержень стал заметнее. Посидел так и опять сел ровнее. Его грудь часто поднималась и опускалась.

- Мне тяжелее, помнишь? - спросил он. - Психологически.

Вот проходимец!

Я отвёл глаза в сторону, приподнялся в кресле и нерешительно положил ладонь на бугор. По всему телу пробежала новая волна удовольствия. Твёрдая палка в трусах задёргалась в руках. Бёдра невольно слегка подались навстречу ладони.

Я упал в кресло, сгорая от стыда. Глаза Леся были широко распахнуты.

- Доволен? - пробормотал я.

- Здорово, - прошептал он. - А ещё можешь показать?

- Ну уж нет! - ответил я.

Я всё ещё тяжело дышал. В животе что-то тянуло. Член энергично дёргался.

- Теперь твой черёд, - прошептал я. - Только по-настоящему!

Парень стрельнул глазами вниз. Потом посмотрел на меня. Медленно встал.

Прямо передо мной вновь возникли его бёдра, обтянутые трусами. Я снова видел знакомую красную полоску на коже. Резинка совсем сползла, и над ней курчавилась полоска коротеньких волосков. Ткань трусов была сильно растянута торчащей палкой члена. Ладонь парня приблизилась к бугру на трусах. Легла на него на мгновение. Сжалась в кулак. И тут же исчезла.

Лесь сел. Я с удивлением увидел, что он покраснел от смущения. После всего, что он проделывал на поляне, он покраснел от прикосновения собственной руки к собственному члену!

- Ну вот! - сказал он. - Теперь ты.

- Я? Мы что же, будем поочерёдно вскакивать и это делать?

Лесь кивнул.

- Поднимись.

Я смотрел на него, ожидая, что он продолжит, но он молчал. Я встал, выпрямился, отчего ткань натянулась на члене так, что даже оттопырилась резинка на трусах, образовав узкую щель перед животом.

- И что я должен сделать?

- Опусти... - Лесь запнулся, сглотнул, - опусти трусы...

Я невольно посмотрел вниз.

- Всё равно нужно будет их снять! Приспусти на минутку!

Я рванул ткань вниз. Она натянулась на торчащем члене, а потом разом сорвалась с него и соскользнула на бёдра. Вздыбленный член выскочил, будто чёрт из табакерки. По нему пробежала волна сокращений, и он с задержкой дёрнулся, притронувшись к животу. Мошонка пошевелилась в такт этому движению.

- Оттяни кожицу, - еле слышно прошептал Лесь.

Я оголил головку, испытав удар очередной сладостной волны по всему телу... И тут не выдержал и быстро потянул трусы вверх, почувствовав, как ткань сильно потёрлась об обнажённую головку. Сел. Лесь втянул воздух носом, будто мог почувствовать мой запах на таком расстоянии. На мгновение опять мелькнул кончик языка.

- Чёрт! - пробормотал парень и быстро перевёл взгляд вверх, куда-то над моей головой.

Я невольно обернулся.

На экране трое продолжали добывать огонь из четвёртого. Поза изменилась, но энергии у них не убавилось. Один пристроился спереди, второй сзади, третий подполз под паренька и тёр его член о свой.

- А он красивый, этот пассив! - пробормотал Лесь, глядя на четвёрку во все глаза.

Он часто сглатывал.

Я почувствовал укол ревности.

- Посмотри на него! Он не работает на камеру! Ему на самом деле всё это нравится!

Тут только до меня дошло, что Лесь пытается отвлечься, обмануть своё подсознание.

- Тебя тошнит от меня?

Парень мельком взглянул в мою сторону и тут же снова уставился на стену.

- Нет, это не тошнота. Просто очень некомфортно. Неприятно.

- Ну так не смотри на меня, - возбуждение не давало передышки. - Просто покажи мне свою...

Как эти чёртовы андросцы называют задницу?

- ...задницу, - закончил за меня Лесь.

- ...задницу, - повторил я. - Для этого пацана, которого трахают... с которым имеют секс сразу трое... Повернись к нему задницей.

Лесь усмехнулся.

- Моё подсознание - не младенец, - пробормотал он. - Столь примитивный обман его не впечатлит.

Лесь встал, повернулся ко мне спиной и медленно потянул трусы вниз. Я увидел мячики его ягодиц. Небольшие, вытянутые, красивые.

Я ведь уже видел их! Почему же мне стало так трудно дышать!

- Пригнись немного.

Лесь послушно склонился, и его попа слегка вытянулась. Ягодицы несколько разошлись, и бороздка между ними стала явственно шире.

- А ты можешь... - я сам испугался своей смелости. - ...показать мне свой...

Я запнулся, не в силах продолжить. Как это назвать? Как это произнести вслух?

Лесь пригнулся ещё немного и развёл ягодицы в стороны.

У него был самый обычный анус. Ну, насколько я могу судить. У меня был анальный секс с одной девушкой, и у неё колечко выглядело так же, как сейчас у Леся. Наверное, оно таким и должно быть - кружочек сморщенной кожи на дне бороздки между ягодицами. Дырочки на таком расстоянии видно не было.

Лесь оглянулся, но смотрел не на меня. Его взгляд замер на стене.

Потом он выпрямился и натянул трусы обратно. Сел, тяжело дыша.

- Так недолго и до... - он запнулся.

Опять хотел что-то сказать, но промолчал.

Ну, ладно. Я встал. Сам. Без всякой просьбы. Трусы опять потёрли обнажённую головку, и по телу разлилось сладостное томление. Я приспустил их. Между ног закачался торчащий вверх член. Как сладостно быть бесстыдным!

Лесь моему движению не удивился. Он смотрел несколько секунд мне между ног, а потом сказал:

- Сожми яички.

Я положил ладонь на мошонку и слегка сжал её.

- Чуть сильнее. Чтобы... ну... член дёрнулся.

Пальцы сжались чуть больше. Будто дрессированный, пенис запрыгал от удовольствия, прокатывавшегося по нему.

- Помни мошонку! - попросил Лесь охрипшим голосом.

Я сжал в кулаке собственные яички, чувствуя, как при этом натягивается на члене кожа. Моё тело окатило волной удовольствия.

Не вспомнив о трусах, я опустился в кресло. Холодное сидение тут же напомнило, что у меня голая задница, и я вскочил, поспешно натянул трусы обратно. Ткань опять заскользила по обнажённой головке члена. Я едва не застонал.

- А мне что сделать? - тут же спросил Лесь.

Его глаза блестели.

- То же самое.

Он поднялся. Ткань трусов поползла вниз. В воздухе закачался его столь красивый член. Появилась ладонь, которая погладила мошонку, потом сжала её. Кожа на члене натянулась и стала сползать с кончика. Рука сжала яички ещё раз. Кожица окончательно соскользнула вниз, обнажив головку. Ладонь погладила мошонку, сжала её и исчезла. Ещё через мгновение член скрылся за тканью трусов.

Лесь сел.

- Ну, хватит игр! - прошептал он.

игры

Лесь прямо на глазах побелел. Его лицо застыло, пальцы судорожно сжались на ручках кресла. Он часто сглатывал и нервно дышал. Взгляд устремился на стенку, но, похоже, это сейчас мало помогало.

Я смотрел на Леся, не шевелясь. А вдруг он не сможет себя пересилить, и всё прекратится, не начавшись? Хотелось оглянуться, посмотреть, что там, на экране, происходит, но я боялся его отвлечь.

Секунды шли за секундами, а Лесю легче не становилось. Может, мне стоит на минутку выйти из комнаты? Или вообще всё бросить, одеться и закончить вечер по-дружески, без сексуальных излишеств? Зачем мучить хорошего человека?

Мысли у меня, может, и были благородными, но желание пересиливало, и я продолжал, замерев, сидеть в кресле и смотреть на Леся со странной смесью сочувствия, нетерпения и желания.

Время шло, парень стал понемногу расслабляться. Бледность постепенно проходила, на щеках снова появились розовые пятна. Наконец, Лесь, не опуская глаз, сказал:

- Давай мастурбировать.

Потом быстро взглянул на меня и тут же опять стал смотреть на экран. За то мгновение, пока его глаза опустились, он успел улыбнуться.

- Проведи ладонью по трусам, - тихо продолжил он. - Представь, что это я делаю. Я бы хотел почувствовать все неровности. И ты почувствуй их.

Я уже не сомневался и не сопротивлялся. Положил руку на член поверх трусов, и Лесь тут же опустил взгляд мне между ног. Не торопясь, моя ладонь скользнула вниз, между ног, коснувшись краешка попы. Потом вверх, пройдясь по обнажённой головке всей ладонью. Меня накрыло такое удовольствие, что я несколько секунд не мог перевести дух. Я повторил движение и опять едва не выгнулся от наслаждения. Ладонь сама снова прошлась сверху вниз.

Лесь не делал ничего.

- Не сиди! - прошипел я. - Давай, давай! Ты тоже!

Появилась рука, которая с некоторым запозданием стала повторять мои движения. Бёдра Леся едва заметно напрягались, готовые податься навстречу ладони.

- Лесь! - тихонько позвал я.

- Что?

- Давай так кончим!

Уж не знаю, о чём я в тот момент думал. Но мне хотелось договориться обо всём до конца, хотелось быть уверенным в том, что мы доведём всё это до оргазма...

Лесь ответил с некоторым запозданием.

- Вместе? - еле слышно пробормотал он.

Что он имел в виду? А как иначе?

Ладонь продолжала скользить по бугрящейся ткани трусов. Потом Лесь чуть повернулся на бок, и его ладонь погладила попу. Я тоже сдвинул руку и потрогал собственные ягодицы.

Какая красивая попа! Упругая, выпуклая!

Я испуганно замер. О чём это я! О заднице Леся или о собственном заде, который ощупывает собственная ладонь?

Додумать эту мысль я не успел. Лесь передвинул руку вперёд и сжал свой член кулаком. Прямо через трусы. Я повторил его движение. По моему телу пробежала волна удовольствия. Так действительно недолго и кончить.

- Ты как? - тихонько спросил я.

- Здорово! - ответил Лесь прерывающимся голосом.

Его рука стала поглаживать член через трусы.

- А ты?

- Хорошо! - пробормотал я.

Удовольствие раз за разом прокатывалось по телу. Рука Леся, моего Леся, гладила мой член, заставляя ткань трусов тереться о его обнажённую головку. Его ладонь была нежной, мягкой...

Послышался тихий стон. Я опустил взгляд на свои бёдра. Конечно, мой член гладила моя собственная рука. Неужели это я застонал?

Лесь положил подушечки пальцев туда, где должна была быть головка его члена, и теперь круговыми движениями массировал её.

- Артём! - прошептал он.

Я знал, что он не зовёт меня, просто ему хочется произнести моё имя. И я откликнулся эхом:

- Лес!

К чему моё упрямство! Всё время называю его Лесем. Его зовут Лес. Красивое андросское имя.

Мой палец через трусы кружил по головке члена, и меня сотрясали волны сладостного ощущения. Удовольствие наполняло меня. Мои бёдра невольно двигались, будто мне было больно, и хотелось избежать этой боли. А ведь я действительно испытывал ощущения, похожие на муку, но это была мука наслаждения...

Тело Леса тоже перемещалось в кресле, то напряжённо сдвигаясь в одну сторону, то рывком бросаясь в другую, то приподнимаясь в неудобной позе в воздух, то вдвигаясь в самую глубину. Глаза парня были затуманенными. Взгляд прыгал то вверх, на стену, то на меня.

Руки двигались на наших членах, и сюрреалистическое ощущение, что это Лесь ласкает меня, становилось всё сильнее. Магия Гесиода усиливалась. Гигантский диск планеты-спутника заполнял всё окно, и мы оба были залиты его светом. Я терял ощущение реальности, мне казалось, что это тонкая ладонь Леса сжимает мою палку, его длинные пальцы кружат по головке.

Лишь на мгновение закрыл я глаза, не в силах справиться с ощущениями, сотрясавшими меня, а когда открыл их, обнаружил, что Лес уже почти лежит в своём кресле, а его тонкие бёдра широко разведены. Его чудесное тело было как на ладони - от вздыбленного члена, форму которого уже никак не могли скрыть трусы, до зада. Перемычка трусов скомкалась в верёвочку и забилась в бороздку между ягодицами. Я отчётливо видел упругие полушария, ритмично двигавшиеся в такт движениям всего Леса.

И тут он закинул одну ногу на ручку кресла. И сразу же другую - на противоположную. Бёдра раздвинулись невероятно широко. Лесь был весь открыт. Натянутая ткань отчётливо оттеняла пару яичек и торчащий над ними напряжённый стержень, по которому кружила ладонь. Стройные тонкие бёдра поблёскивали загорелой кожей, острые коленки покоились на ручках, голени прижимались к ним, будто пытались вцепиться в кресло...

Удивительно, но сильнее всего меня взволновало даже не это. На стопах Леса остались носки, и вид этих носков ударил меня таким острым желанием, что я едва тут же не кончил!

В комнате слышалось тяжёлое дыхание, граничащее со стонами. Кто из нас стонал? Не знаю.

Моя вторая ладонь легла на мошонку и стала её массировать.

Волны удовольствия росли. Я уже почти не смотрел на Леса, хотя ни на мгновение не забывал о его присутствии - это его руки ласкали меня. Глаза невольно закрывались, бёдра двигались вверх-вниз.

Знакомое щекочущее ощущение возникло где-то в самой глубине члена и быстро заполнило его весь. Теперь я бы уже не смог остановиться, даже если бы захотел. Пальцев стало мало, и я с силой тёр трусы ладонью.

Удовольствие стремительной пружиной высвободилось во мне, подбросило вверх тело, заставив его выгнуться...

- А-а-а!

И наслаждение взорвалось внутри меня!

Я едва успел рвануть трусы вниз. Из члена выстрелила длинная струя спермы, забрызгав живот и грудь, упав горячей каплей даже на подбородок. За ней вырвалась следующая струя. Потом ещё и ещё.

Я замер от удовольствия, потеряв всякое ощущение реальности. Наслаждение сотрясало меня.

- А-а, - выдохнул я, неудобно выгнувшись в кресле.

- Здорово! - услышал я хриплый шёпот.

Я приоткрыл глаза и сквозь туман собственного удовольствия увидел, как Лес энергично накачивает кулаком член. Трусы его были сдвинуты под мошонку, резинка подпирала яички. Обнажённый ровный член торчал вверх, удерживаемый рукой, с силой двигавшейся по нему.

Второй ладонью Лес залез под мошонку, в трусы. Не иначе, поглаживал ложбинку между ягодицами. Даже в такое мгновение я не удержался от мысли, что гей, конечно, не может не трогать свой анус. И тут же сквозь сотрясавшее меня наслаждение ощутил, что я тоже хочу провести пальцами по его бороздке, прикоснуться к его колечку...

Из моего члена продолжала толчками выделяться сперма, но оргазм уже шёл на спад. Я мягко потирал пальцами головку члена и следил, насколько мог, за Лесом.

Движения его кулака стали уж совсем лихорадочными. Потом он замер. Сделал парочку качательных движений. Опять остановился...

Блеснула белёсая молния. На животе Леса тут же появилось множество поблёскивающих матовых капелек. Из головки вырвалась следующая струя, и я, уже готовый к этому, сумел разглядеть, как она выстрелила из отверстия на самом кончике члена. Она взлетела в воздух, сильно, далеко, пролетев мимо груди и упав на пол позади кресла.

Лес застонал и медленно повёл кулаком по члену. По его пальцам стекали ручейки семени. На лобковых волосках образовалась лужица. Глаза были закрыты.

В воздухе ощущался запах спермы, но я так и не смог понять, запах чьей именно спермы я вдыхаю.

Лес опять застонал. Его глаза открылись, скользнули по мне, быстро переместились на стену позади меня. Он стал часто глотать, моргая. Его лицо отражало странную смесь наслаждения и муки.

Наверное, именно в тот момент я, наконец, осознал, что секс между нами невозможен. Если онанизм в присутствии землянина был стол болезненным для Леса, что бы он почувствовал, если бы решился со мной переспать!

Как ты? - послышал слабый голос.

Лес опять закрыл глаза.

- Обкончался, как видишь, - пробормотал я.

Несколько секунд ничего не происходило. Потом кулак парня разжался. Рука, вся в сперме, съехала с живота и бессильно упала на кресло. Широко раздвинутые бёдра расслабились, позволяя телу осесть на сидение. Всё ещё твёрдый член, оставшийся без поддержки, со звонким звуком шлёпнулся на живот, тут же выбросив на него небольшую порцию семени.

Я увидел, как тонкая струйка семени опускается по мошонке, прямо по одному из выпяченных резинкой трусов яичку. Она медленно прокладывала себе путь вниз, затекая в складочки кожи.

- Я представил себе, что это твой рот... - опять стал говорить Лесь.

Его голос уже стал ровнее.

- А я представлял себе, что это твоя ладонь.

Движимый любопытством, я обернулся. На экране неутомимая четвёрка снова перемешалась, образовав совсем уж неописуемый клубок тел. Их коллективный секс продолжался всё с той же энергией. Никто и не собирался кончать.

Я повернулся к Лесу, скользнул взглядом по закинутым на ручки кресла бёдрам, сбившимся под мошонкой трусам, начавшему опадать члену и, конечно, лужам спермы, куда ни глянь. В моей груди шевелилось какое-то странное щемящее чувство.

- Спать хочется, - пробормотал я.

- Можно мне воспользоваться твоим душем?

Ну к чему в такой момент эта чёртова вежливость!

Я кивнул.

- Тебе было плохо? - всё же спросил я.

- Моментами, - расслабленно сказал Лес. - Удовольствия было больше.

Он посмотрел на меня и добавил:

- Занятие онанизмом с землянином требует... мужества.

Улыбнулся.

- То, что я постоянно думал о тебе и смотрел на тебя, добавило... - он пожал плечами, всё так же удовлетворённо улыбаясь и глядя на меня сияющими глазами, - ложку горечи.

Он хотел что-то добавить, но запнулся, подбирая слова.

- Такое забыть невозможно, - наконец, сказал он. - Ничего подобного я никогда не испытывал. Особое, уникальное ощущение. Не мёд и не перец, а их дикая смесь...

Он с трудом, помогая себе руками, снял одно бедро с ручки кресла, потом второе. Встал, разминая ноги. Член упал на мошонку, вылив ещё несколько капель спермы на её сморщенную кожу.

Лес потянул жгут трусов вниз, вызволяя яички из подпиравшего их плена. Отбросил скомканную ткань в сторону. Лицо парня было откровенно удовлетворённым.

- Ты поразительный мужчина, землянин! - сказал Лес и улыбнулся.

Его голое тонкое тело, залитое спермой, светилось в лучах Гесиода, и я почувствовал в себе волну такой нежности, столь острое желание обнять парня, обнять мягко и тепло, что едва сдержался, чтобы не полезть к нему через кровать.

- Ты удивительный! - добавил Лес, скользнув глазами по моему лицу.

Я почувствовал, что краснею. И тут же устыдился этого - после того, что случилось, голый, в сперме, и краснею! И конечно, мой поганый язык тут же пришёл мне на помощь. Помог, так сказать, скрыть моё смущение.

- А ты пассив или актив? - спросил я.

Теперь мне было стыдно уже не за то, что покраснел, а за то, что задал такой вопрос. Ну и момент же я для этого выбрал!

Лес не удивился и не обиделся.

- Думаешь, это важно? - спросил он, насмешливо улыбаясь.

Я пожал плечами. Что на самом деле было важно - это прекрасное обнажённое тело передо мной.

- По статистике тот, кто проводит ритуал Гесиода, выступает в позиции пассива в большинстве половых актов данной пары, а тот, для кого проводят этот ритуал, гораздо чаще становится в этой же паре инициатором разрыва...

По лицу Леса пробежала тень. Он вздохнул.

- Мы действовали строго по статистике.

Я понял, что он говорит о своём возлюбленном. А ведь я спрашивал его о нас с ним. Мне почему-то хотелось знать, кем видит себя Лес в нашей с ним паре, если бы она была возможной.

- Пассивом, пассивом, не волнуйся, - тут же отреагировал на мои мысли юноша; как ему удаётся так легко читать всё, о чём я думаю! - Только мы бы никогда не смогли стать парой.

Лес подошёл к окну и стал смотреть на Гесиод, заполнявший собой всё небо. Теперь передо мной оказались его узкая спина, цепочка позвонков, крылья лопаток, выпуклые полушария ягодиц, длинные тонкие ноги. Едва кончивший, я ощутил знакомый укол желания, неуверенный, несильный, но вполне различимый.

- Неужели книги пишут правду, и для землян быть пассивом ещё хуже, чем быть просто геем?

Я молчал.

Лес повернул голову и посмотрел на меня через плечо.

- Вводить свой пенис в анус другого мужчины нельзя, это табу. Однако позволить другому мужчине ввести его пенис в твой анус нельзя вдвойне, это двойное табу?

- Это считается огромным позором, - пробормотал я.

- А почему?

Вчера я мог ответить на этот вопрос. Теперь же всё в моей голове перепуталось, и я действительно, без рисовки, не знал, что сказать.

Лес постоял немного, глядя на меня, потом подхватил свои брюки и футболку и ушёл в ванную.

В воздухе стоял запах спермы. На опустевшем кресле напротив меня виднелись её потёки. На покрывале кровати лежал скомканный жгут трусов. Лес не взял их с собой в душ, они полностью пропитались семенем, их не оденешь...

Я приподнялся. Мои собственные трусы съехали до половины бёдер. Я снял их. Мне почему-то была приятна мысль, что Лес выйдет из душа и увидит меня голым, со спермой на животе и ногах.

На стене над креслом уже не было экрана. Интересно, сколько ещё продержалась та четвёрка. Неужели можно с такой силой так долго трахаться и не кончать?

Я представил себе Леса на месте того паренька, на которого навалились остальные трое. Потом попробовал примерить себя на их роли. В конце концов, решил, что я бы выбрал позицию сзади, но мне всё равно не нравилось присутствие двух остальных, где бы они ни были и что бы они ни делали. Я убрал их из своей мысленной картинки, и стало намного лучше. Мой член ходил в анусе Леса, и это было завораживающе прекрасно. И всё-таки не совсем то. Я представил себе другую позу, которую четвёрка опробовала чуть раньше. Положил Леса на спину, закинул его ноги себе на плечи... Неплохо. Перед глазами было лицо парня, и можно было ласкать его тело, пока... ну, пока делаешь своё дело... А если спереди, в рот?

В конце концов, я понял, что больше всего мне хочется совсем другого - лежать с Лесом, обнявшись, вот в этой постели. Я представил себе, как мы прижимаемся друг к другу, ноги переплетены, руки гуляют по телу другого, губы не спеша касаются губ... Да, это было бы волшебно! Я даже почувствовал какое-то мимолётное напряжение в своём только что кончившем члене. Как жаль, что это невозможно...

Но ведь возможно другое! Лес может остаться у меня на ночь! Конечно, не для секса, но мне было бы приятно видеть его в своей постели, посапывающим во сне, тёплым, расслабленным. Он бы лежал на животе, и я бы глядел на светящиеся в свете планеты Гесиод изгибы простыни, покрывающей его тонкое тело. Я представил себе полушария ягодиц, покрытые тонкой тканью... Или Лес лежит на спине. Руки закинуты под голову. Зрачки под опущенными веками двигаются, ему что-то снится. А простыня скрывает и не может скрыть от меня его прекрасный торс, живот, бёдра, холмик между ног... Или Лес лежит на боку, свернувшись калачиком, и его...

Звук воды в душе прекратился. Я растерянно замер посреди комнаты, не зная, что делать. В голове лихорадочно завертелись обрывки фраз, которыми можно было бы попробовать убедить Леса.

Послышался щелчок двери ванной.

И почти сразу же за ним - другой щелчок, щелчок входной двери.

Я, похолодев, бросился туда. В коридоре перед номером никого не было. Лифт не двигался. Было тихо. Только дверь на пожарную лестницу медленно закрывалась...

Раздался звук вызова. Я автоматически принял его, даже не подумав, что я голый и весь в сперме. Вывел экран на середину коридора, сделав его огромным, под потолок.

Передо мной встало гигантское лицо Леса. Оно было весёлым, слишком, с надрывом весёлым. В глазах, однако, что-то блестело. Это ведь не могли быть слёзы?

Как бы то ни было, держался Лес вполне непринуждённо, независимо.

- Я от тебя сбежал, - сказал парень.

Он быстро шагал по улице.

Тут он заметил, в каком я виде.

- Отличный вид, Артём! Особенно вон та струйка! - и он ткнул пальцем куда-то в сторону моего бедра.

Я невольно отодвинулся.

Лицо Леса стало серьёзным, и я понял, что блеск в его глазах действительно был сдерживаемыми слезами.

- Не хочу мучительных расставаний и бесполезных уговоров. Когда долечу до Гесиода, сообщу. А ты скинь смайлик, когда доберёшься до Земли. Договорились?

И, не дожидаясь ответа, он отключился.

день

В зале космопорта галдела толпа человек в шестьдесят-семьдесят. Все они были в одинаковой форме, не военной и не лётной, какой-то особенной. Она была чёрной, с минимумом украшений, явно дешёвой, без претензий на особую элегантность. Наверное, из того самого крента. И, тем не менее, она была довольно красивой и очень шла этим ребятам, подчёркивая стройность фигур. Все в группе друг друга знали, часто и широко улыбались, много шутили, беспрерывно болтали.

Один из них был Лес. Он тоже улыбался, шутил, кому-то что-то кричал, ему кричали в ответ. Периодически кто-нибудь хлопал его по плечу, толкал в спину, тянул за руку. Каждый раз я чувствовал укол ревности, но, честно говоря, никто из этих ребят не вёл себя как сексуально озабоченный гомосексуалист. Как бы ни был я предвзят, я видел перед собой просто студентов, радующихся встрече после каникул.

Я стоял возле торговых автоматов у дальней стены. Лес ни разу не посмотрел в эту сторону, так что я вполне допускал, что он не знает о моём присутствии.

Зачем я приехал сюда в такую рань? Зачем я вообще узнавал, когда отправляется челнок, возвращавший после каникул на Гесиод первокурсников политеха?

Если понадобится оправдание для моего импульсивного поступка, в кармане брюк в пластиковом пакетике лежали трусы Леса. Однако без особой надобности я не собирался их отдавать. Я хотел сохранить их для себя - не для поклонения и, конечно, не для того, чтобы бередить душевные раны. Это был сувенир, вещественный свидетель того дня в моей жизни, который перевернул в ней буквально всё. Полтора дня назад я прилетел на эту планету. Я был уверенным, агрессивным, заносчивым носителем идеи, что есть одна-единственная правда, одна-единственная истина, одна-единственная правильность, и я её знаю. Её знает Земля, и я, землянин, конечно, тоже её знаю. Воровать нельзя, жарить яичницу на животном жире бесчеловечно, делить на ноль антинаучно, не уважать Землю преступно, трахаться с другим мужчиной - извращение. Теперь я чувствовал в себе... Нет, даже не сомнение. Я чувствовал в себе не столько сомнение в истинности земных постулатов, сколько готовность рассмотреть иные истины, услышать другие правды, понять нечто, что не совпадает с уложенными в мою голову правильностями. И символом всего этого был один-единственный день на дальней, маловажной, нищей планете, с которой моя родная Земля даже как-то воевала. Воевала как раз для того, чтобы истина была одна, правда была одна, правильность была одна...

На стоянку у космопорта продолжали садиться скипперы, и в зал то и дело вбегали новые и новые парни в чёрной форме. Их встречали весёлыми возгласами и всеобщей суетой. Сейчас тут уже было человек сто, не меньше.

В какой-то момент появился паренёк совсем в другой форме - тёмно-бордовой, с небольшой золочёной эмблемкой на груди, с кармашками на рукавах и странными застёжками на плечах. Его появление, в общем-то, не заметили. Парни продолжали весело разговаривать друг с другом, не обращая внимания на вновь прибывшего. Тот же обвёл взглядом толпу, на мгновение остановил его на мне, но тут же перевёл на Леса. И прямиком направился к моему вчерашнему гиду.

Я насторожился. Лес тоже, хотя внешне не подал виду. Я уже немного, совсем чуть-чуть, научился его чувствовать, и его расслабленная фигура меня не обманула.

Бордовый остановился в шаге от Леса и совершенно неожиданно для меня замялся. Он шёл так уверенно, излучал такую целеустремлённость, что я был уверен в том, что он сразу возьмёт быка за рога. Вместо этого он стоял, молчал, нервно оглядывался по сторонам и ждал, пока Лес его заметит.

Он был, в общем-то, таким же, как и все остальные парни вокруг. Одень его в чёрную форму, и не отличишь. И всё же он был в форме тёмно-бордового цвета - единственный среди всех.

Лес его заметил. Они поздоровались за руку. Находившиеся рядом парни как-то незаметно, не нарочито, продолжая разговаривать, стали отступать - кто на шаг, кто на два, и вокруг этих двоих сразу же образовался пустой круг.

Бордовый что-то говорил. Он явно волновался, но заставлял себя говорить медленно и уверенно. Лес слушал, иногда кивал, иногда отрицательно качал головой, иногда вставлял слово-два. Если бы не вчерашний день, я был бы уверен в том, что у них идёт тёплая, дружелюбная, расслабленная беседа ни о чём. Однако в моей жизни был вчерашний день, и я чувствовал, как напряжены оба собеседника. Потом Лес пожал плечами, бордовый протянул руку, они вновь обменялись рукопожатиями, и их разговор закончился.

Вновь прибывший помялся ещё с минуту, непонятно чего ожидая, но Лес уже повернулся лицом к своим однокурсникам. Бордовый вздохнул и ушёл. Совсем ушёл - я видел, как взлетел его скиппер.

Парни в чёрной форме прибывали уже не потоком, а по одному, да и то изредка.

В космопорту, кроме студентов и меня, был ещё один человек - клерк за стойкой в центре зала. Тот самый, с которым я здесь позавчера разговаривал. Он и дал негромкий сигнал, когда решил, что пора.

Студенты дружно ломанулись на лётное поле. Как во всяком незагруженном космопорту, здесь не было стыковочных рукавов для пассажиров, не было транспортёров, не было даже летающих платформ. Тебе нужно на корабль? Вон он, иди!

Когда последний студент покинул зал, я подошёл к огромной стеклянной стене космопорта. Мне было отлично видно, как парни, растянувшись длинной чёрной лентой, пересекают поле. Угадать, кто из них был Лес, я на таком расстоянии никак не мог, но продолжал упорно искать его среди остальных пассажиров.

Моей учебной шлюпки, кстати, на поле не было. Нужно будет почитать извещение, узнать, что с ней стало.

Наконец, все погрузились, дверь загерметизировалась. Ещё через несколько минут корабль плавно приподнялся над землёй и, постепенно ускоряясь, помчался вверх.

И почти сразу мне пришло текстовое сообщение. Лес!

"Видел тебя в космопорту. Спасибо, что пришёл проводить. Несколько наших поняли, что тебя и меня что-то связывает, и теперь сплетни обеспечены на весь семестр. Меня это не беспокоит. Я рад, что встретил тебя. Рад, что ты оказался не землянином из книжки, а по-настоящему хорошим человеком. Рад, что мы с тобой делали всё то, что мы делали. Удачи!"

Я хмыкнул и послал вызов. Он вернулся. Наверное, Лес не мог разговаривать в присутствии друзей. Ладно, позвоню позже.

Клерк смотрел на меня. В космопорту больше никого не было - только он и я. Я улыбнулся, и неожиданно он улыбнулся мне. А позавчера он был таким официальным и сухим, что я его едва не задушил! Мы кивнули друг другу, и я, вернувшись к торговому автомату, купил какой-то напиток.

Тут снова звякнуло. Пришло новое текстовое сообщение.

"Я видел твой звонок, Артём. Не ответил, извини. И не отвечу. И так на душе тоскливо, а если я поговорю с тобой, станет совсем плохо. Знаешь, ритуал Гесиода я проводил в своей жизни только два раза. Второй раз - вчера, для тебя. Я чувствовал тогда и чувствую сейчас, что я поступал там, на поляне, правильно, но теперь никак не могу найти себе места. А в первый раз я проводил этот ритуал для того самого парня, на которого ты сегодня смотрел с такой ненавистью. Не сердись ни на меня, ни на него. Всё в моей жизни перемешалось, всё неправильно, подчас просто ужасно, а тут в мой бар ещё и землянин зашёл... Не нужно мне было вовлекать тебя во всё это. Извини за то, что я сделал. Прошу тебя, не нужно бередить мои раны. Если когда-нибудь я смогу более-менее спокойно думать о том, что сейчас происходит, я позвоню тебе сам".

Я перечитал это сообщение, перечитал предыдущее и снова это.

- Сочувствую, - пробормотал клерк.

Я как-то упустил из виду, что для андросцев моё лицо - открытая книга.

Я судорожно кивнул, бросил нераспечатанный стаканчик с напитком в урну и побежал на стоянку скипперов. Нужды бежать не было никакой, но идти шагом я не мог.

я летел, на коннект поступило несколько вызовов с незнакомого номера, но у меня сейчас не было настроения ни с кем разговаривать.

В номере я бросился на кровать, прямо поверх покрывала. Я смотрел в потолок и думал о Лесе. Поразительно, позавчера я даже понять не смог бы, как можно переживать из-за другого парня, а теперь был не в состоянии сосредоточиться ни на чём другом. Я не вспоминал о полных секса минутах на поляне парка или в этой комнате. Трудно поверить, но они почти не всплывали в моей голове. Зато перед глазами то и дело вставали мимолётные улыбки Леса, интонации его голоса, движения ветра в его волосах...

Потом, подчиняясь внезапному импульсу, я сел за стол и перезвонил на тот самый незнакомый номер.

- Ну а ты-то что от меня хочешь? - спросил я, не скрывая эмоций.

Парень в тёмно-бордовой форме стоял в толпе таких же, как он. Похоже, он тоже отправлялся куда-то, только с железнодорожного вокзала. Он увидел меня, дёрнулся, нервно оглянулся.

- Я перезвоню, - сказал он и дал отбой.

Я посмотрел на часы. Что за мода отправлять студентов в их университеты в такую рань!

Коннект зазвонил почти сразу. Теперь бордовый был один - наверное, вышел на улицу. Он смотрел на меня с экрана и молчал. И я смотрел на него и тоже молчал.

- Лес тебя любит, - сказал я наконец. - Очень.

Бордовый сглотнул.

Мы опять молчали, разглядывая друг друга. Он был в общем-то самым обычным андросцем моих лет. И что Лес в нём нашёл?

Потом я обнаружил, что у него тот же цвет волос и стрижка, что и у меня. Потом заметил, что у него такая же форма лица. Так вот что случилось, когда я вошёл в бар прошлой ночью! Лесу в полумраке вдруг почудилось, что пришёл его любимый. Тот, который его бросил. И он заговорил со мной, хотя сразу же понял, что это всего лишь какой-то землянин.

- Оказывается, - заговорил бордовый, - это не гипербола, по лицам землян действительно можно читать, как по книге.

Я пожал плечами. Чёртовы андросцы!

- Ты его бросил, - сказал я зло.

- Нет, - резко отреагировал бордовый, - это неправда. Просто меня зачислили в другой университет.

Он явно хотел добавить что-то с тем же напором и убедительностью, но вдруг отвёл взгляд, сник и договорил уже совсем другим тоном, тихим и нерешительным:

- Я там действительно увлёкся одной смазливой мордашкой.

Он взглянул на меня и быстро, сбивчиво стал говорить, что это было мимолётное увлечение, что он никогда не любил того парня, что он давно его бросил, что он всегда любил Леса. И любит Леса. И будет любить всю жизнь.

- Тебе нужно говорить об этом не мне, - прервал я его.

Бордовый вздохнул.

- Наши бывшие одноклассники с большим трудом сделали так, чтобы вчера я и Лес оказались в одном месте в одно время. Думаешь, просто уговорить человека, которого укачивает на воде, совершить речную прогулку? Но именно с кораблика Лес не смог бы от меня сбежать. Нам пришлось бы объясниться.

Бордовый скорчил гримаску. Почти как Лес. Кто у кого учился?

- Но тут появился ты, и кораблик ушёл без него...

- Лес улетел на Гесиод, - буркнул я. - Землянам туда хода нет.

Потом вдруг спохватился и, пожав плечами, со вздохом добавил:

- Это неважно. Даже если бы он был здесь, со мной, прямо сейчас, это не имело бы никакого значения. Лес ведь любит тебя, только тебя...

Бордовый слабо кивнул.

Мы опять молчали. Я смотрел в сторону, парень смотрел на меня.

Глупый какой-то разговор у нас получился. Нам бы ругаться, крыть друг друга последними словами, грозиться страшными карами, а мы молчим. Просто молчим.

Наконец, бордовый пошевелился и сказал:

- Ты ведь не Лесом увлёкся. На его месте мог бы быть любой другой андросец, способный на дружелюбие к землянам...

- Я сейчас дам отбой, - отрезал я.

Такие вещи я не желал слушать.

- Подожди, я совсем не хочу тебя обижать. Я люблю Леса, именно его. А вот ты... Ты можешь провести грань между новым для тебя влечением к мужчинам, необычным для тебя стилем жизни на Андросе, особой внешностью андросцев и именно Лесом?

Я дал отбой. И тут же внёс номер бордового в чёрный список. Хватит с меня моралите...

Потом я упал на кровать. Опять поверх покрывала. Принялся изучать потолок...

Я, наверное, заснул, потому что вызов по коннекту заставил меня подскочить на месте. На часах было начало первого. Местное солнце жарило вовсю.

- Привет, соня! - крикнул Павел, улыбаясь. - Я выскочил, наконец, из гиперпространства! Как же трудно сюда добираться! Полный дурдом! Сейчас скакну на низкую орбиту и сяду.

Я позавидовал Пашкиному загару. Выходные на югах не прошли для него даром.

И тут же я поймал себя на том, что разглядываю своего старого друга. Как парень разглядывает красивую девушку. Совсем с катушек съехал! Система Р3Е сводит с ума!

***

До космопорта я добрался довольно быстро. Зал был пуст, как всегда. Знакомый клерк взглянул на меня и кивнул. В его глазах отразилось лёгкое удивление. Похоже, он заметил перемены, произошедшие со мной. Он улыбнулся и кивнул ещё раз.

- Привет! - крикнул я ему бодро и подбежал к стеклянной стене, выходящей на лётное поле.

Я был на Андросе, дышал воздухом одной из самых странных из обжитых планет. То, что было важным там, на Земле, здесь отступило назад, то, что там казалось незначительным, здесь приобрело особое значение. Я помнил то, что произошло у нас с Пашкой четыре года назад. Это событие жило где-то на задворках памяти, я не думал о нём даже тогда, когда он рассказывал мне, как целовался с девушками. Теперь всё снова ожило - и его рука на моём колене, и моя растерянность, и несмелое прикосновение губ к губам, и моё изумление вперемешку со страхом обидеть друга неприятием того поцелуя, и вторая попытка поцеловать меня, и мой вопрос: "Что с тобой?". Мы были так наивны и невинны тогда! Осталось ли от того поцелуя хоть что-то в нас теперешних?

Андрос, гигантский диск планеты-спутника в ночном небе, тонкий силуэт голого Леса на поляне, его улыбка у входа в гостиницу, запах спермы в комнате, огромные глаза на экране коннекта, мужские трусы в кармане - всё это жило в одной части моего сознания, а поцелуй Пашки много лет назад, его тогдашнее смущение, виноватый взгляд - в другой. Они не были связаны друг с другом, не находили дороги друг к другу.

А теперь плотину прорвало...

Я смотрел на то, как садится учебная шлюпка. Видел, как выходит из неё Павел. Он шёл по полю, опасливо оглядываясь на рабочих и вздрагивая от резких звуков. Он ещё опасался Андроса. Он всё ещё ожидал, что его изнасилуют или изобьют, или изнасилуют и изобьют...

Броситься к нему навстречу я не мог - нужен был или билет, или заверенный полётный маршрут, так что я топтался у стеклянной стены космопорта, у самой двери на поле.

Прямо передо мной маячило неясное, прозрачное отражение меня самого. Оно совпало с фигурой бредущего по полю Паши, и я вдруг ошалел от осознания того, что я ведь давно знаю, чего хочу. Уже много лет знаю...

Я отбросил сомнения. Будь, что будет...

Мы прямо сейчас не улетим конечно. Я без вещей, гостиничный номер не сдан. Да и глупо было бы прилететь в такую даль и не посмотреть на столь уникальный мир! Я знаю здесь интересные достопримечательности, отличный ресторан, красивый парк. Я знаю одну полянку в зарослях, куда сбегают от учителей местные школьники.

А если Павел захочет, я даже могу провести для него один местный ритуал, довольно интересный. Вот только статистику придётся нарушить - не в такой роли вижу я себя в наших с Пашкой отношениях...