"Мартин, Мартин, зачем же ты так напился?" - упрекнула парня собственная совесть после двенадцатой порции алкоголя, но её хозяин только упрямо выдохнул и залпом опрокинул очередной стакан бренди. Сегодня можно! Сегодня ему хотелось забыться хотя бы до утра. Спирт - старое доброе лекарство от несчастной любви, и, видимо, Мартин Брейн набрался порядочно, если с трудом вспоминал обиженное личико Синтии, которая сказала что-то вроде: "Прости, нам лучше расстаться".
- Ну и чёрт с ней, другую найду, - сказал он стакану, держа его перед носом и сомнительно глядя на девятнадцатилетнего пьяницу, что блёкло отражался в стекле.
Прежде симпатичное лицо кривилось на изгибе прозрачных граней, превращая симпатягу Брейна в уродливое существо. А может, он был просто пьян? И правда, что стало с его большими зелёными глазами, немного вздёрнутым острым носом и чувственными до неприличия губами? Пожалуй, Мартин действительно переборщил с выпивкой.
- А, плевать, - сообщил он сам себе и тряхнул косо выстриженной чёлкой, при этом едва не свалившись со стула, хорошо, что в последний момент ухватился за стойку.
Высокий худощавый бармен укоризненно помотал головой, после чего вежливо забрал из рук Брейна пустой стакан.
- Ещё? - поинтересовался он, и Мартин подумал, что взгляд у этого утконосого прыщавого барного маньяка слишком хитрый - наверняка решил развести его ещё на пару порций выпивки.
- Нет, - гордо заявив это, парень неторопливо поднялся со стула, кое-как расплатился с барменом, и поплёлся к выходу, попутно натыкаясь на посетителей.
Ему казалось, что он плывёт в океане с бочками, и каждая норовит его задеть. Потому, выбравшись из душного накуренного бара на свежий воздух, он почувствовал себя несколько лучше.
Из канализационных люков в прохладный весенний воздух медленно поднимался пар, из машин, останавливающихся у клуба, выходили люди, расплачивались, заходили внутрь заведения, сменяя только что ушедших... Город жил своей собственной ночной жизнью, не обращая внимания на чужое горе или счастье, но иногда подкидывая особо отчаявшимся шанс на спасение.
Задумавшегося Мартина сильно толкнули в спину (при этом нецензурно припомнив обкуренных и обдолбанных щенков, что не знают меры, а затем мешают реальным пацанам выти из клуба вместе с девушками), и парень, словно очнувшись, стал спускаться вниз по лестнице, намереваясь поймать такси, чтобы доехать до дома. Как назло, все машины тут же оказались либо заняты, либо уже заказаны, и Брейну ничего не оставалось, кроме как встать у обочины в ожидании следующей.
Справа послышался громкий заливистый смех, и Мартин рефлекторно обернулся, натыкаясь взглядом на группу молодых парней, что слишком сильно отличались от тех, кого Брейн регулярно видел рядом с собой в институте или на работе. Стильно одетые и ярко накрашенные, они поневоле притягивали к себе взгляд, тут же вызывая справедливую реакцию: интерес и отвращение. Давно прошли те времена, когда на улицах можно было увидеть лишь девушек в коротких юбках. Двадцатый век, подобно веку просвещения, принёс свою моду на ночные улицы городов. Теперь не все девушки в коротких юбках в ночное время были таковыми по своим физическим показателям. Наряду с проститутками в юбках появились и проститутки в штанах. Мартин даже неосознанно вспомнил их название: хастлеры - парни, торгующие своим телом.
Задумавшись о сути и природе этого явления, Брейн не понял, что непозволительно долго разглядывал пёструю толпу, и очнулся только тогда, когда от неё отделилась тень и направилась к нему. Подойдя почти вплотную к Брейну, так, что её можно было разглядеть в тусклом свете фар и неоновых огней, тень оказалась невысоким светловолосым парнем, судя по всему, не старше Мартина, а если учесть обилие косметики на смазливом личике, то, скорее всего, и младше. Тонкие, накрашенные розовым блеском губы изменила наглая улыбка, и парнишка прищурил глаза, разглядывая Брейна, словно кошка лакомый кусок мяса.
- Кого-то ждёшь? - произнёс он томным и явно хорошо отрепетированным голосом, умудрившись облизнуться и прикусить нижнюю губу почти одновременно. - Уже поздно, все хорошие пацаны давно спят в своих постельках...
- Я заблудился, - выпалил Мартин, плохо скрывая отвращение.
Впрочем, в его пьяную голову пришла одна интересная мысль, но вот сформулировать её оказалось сложнее.
- Ты же один из этих, так? - Брейн кивнул на толпу хастлеров. - У вас все красятся, как девки?
Брови "парня по вызову" весьма театрально взлетели вверх, а затем он расхохотался, запрокидывая голову назад и открывая взгляду парня нежную белую шею с тонким кожаным ошейником.
- Ты прелесть, - констатировал он, отсмеявшись, наигранно вытирая наманикюренным пальчиком якобы потёкшую тушь. - Что ты, на самом деле я аспирант технического института, а тут просто библиотеку ищу. Не подскажешь случайно, где она? А то те плохие парни не знают.
- Шутник, - невольно усмехнулся Брейн, поплотнее запахивая лёгкую куртку.
Он осмотрелся, словно боялся, что его кто-нибудь увидит, но людям на улицах было плевать, кто с кем и о чём договаривается.
- Ладно, - вздохнул Мартин. - Сколько?
- Ммм, - промурлыкал парнишка что-то невнятное и подмигнул совсем уж по-блядски, - мне нравится, когда люди переходят сразу к делу. Не волнуйся, у тебя хватит на меня денег, такому красавчику и за "так" дать можно.
Перекинув сумку через плечо, он распахнул куртку и спустил пониже и без того держащийся неизвестно на чём пояс низких джинсов, после чего поднял руку. Напротив них моментально остановилось такси.
- Залезай, - кивнул хастлер парню, - ночь не будет длиться вечно.
У Брейна возникло какое-то неприятное чувство - чувство опасности, но пьяному море по колено. Через минуту жёлтое такси мчало их через весь город, а через двадцать минут Мартин уже впускал в дом своего странного попутчика. Пока они ехали, Брейн был не слишком разговорчив, но стоило только ему оказаться на своей территории, и он стал смелее.
- Проходи, - Мартин швырнул ключи на туалетный столик и снял куртку. - Как тебя звать, кстати?
- А как тебе нравится? - ухмыляясь, выдал в ответ парнишка в избитую фразу.
При ярком свете особая ночная красота хастлера немного потускнела: светлые волосы оказались крашеными с отросшими тёмными корнями, глаза странного, почти жёлтого цвета наводили на мысль о цветных контактных линзах, а на скуле, под слоем тонального крема довольно несложно было различить синяк. Скинув кроссовки в коридоре, хастлер быстро прошёлся по небольшой, но уютной квартире, разглядывая её содержимое и месторасположение комнат. Швырнув сумку на диван в гостиной, он прыгнул следом за ней и завалился с самым наглым видом на спину, подложив руки под голову. Распахнувшаяся куртка открыла обтягивающую стройное тело футболку с очень известным неприличным "афоризмом" и тонкую полоску кожи между ней и поясом джинсов.
- Налей мне выпить - горло просохло.
Пожав плечами в ответ на такую наглость, Мартин доплёлся до бара и притащил бутылку красного вина.
- Как тебе имя Барби? - он скорее зло пошутил, но эта мысль отчего-то была ему приятной.
Хастлер его раздражал и заинтриговывал одновременно. Брейну раньше не приходилось заниматься сексом с парнями, и пока он вообще не представлял себе, как пойдёт дело дальше. Налив выпивку в два бокала, один он поставил на столик перед гостем, из другого хлебнул сам.
- А что, я похож на куклу с ногами от ушей и буферами? - наигранно заинтересованно отозвался парень, тут же поднимаясь и залпом выпивая содержимое бокала. - Фу, ну и дрянь! А покрепче у тебя ничего нет?
- Наркоты не держу, - фыркнул Брейн, намекнув на то, что не собирается потакать парню во всём.
И дёрнул же его чёрт притащить в дом это недоразумение? Хотел отомстить Синтии? Для неё было бы оскорбительно узнать о том, что такую красотку, как она, забыли через пару часов в объятиях парня. Плохо было одно - переспать с кем-то при полном отсутствии эрекции будет проблематично.
- Чем тебе Барби не нравится? Хорошее имя для... - Мартин осёкся, но, оглядев блондинчика с ног до головы, всё же закончил фразу, - таких, как ты.
- Неужели? - в обычно томном голосе хастлера проскользнули стальные нотки, и он неспешно тягучим движением встал с дивана, подошёл к Брейну вплотную, чтобы неожиданно и резко щёлкнуть зубами прямо перед его носом, заставляя Мартина инстинктивно отшатнуться. - А так на кого похож? - невозмутимо поинтересовался он, не думая отодвигаться и продолжая стоять, прижимая Мартина всем телом к холодильнику за его спиной.
- На идиота, - почему-то это прозвучало неловко и испуганно, Мартин даже немного протрезвел и тихо сказал, - слушай, на фиг ты этой хернёй занимаешься? Умыть, причесать - и вроде нормальный парень. Нравится, когда тебя трахают или платят много?
На розовые губки шлюхи вернулась уже знакомая Брейну хитрая улыбочка, и ловкие и почему-то холодные ладони скользнули под его рубашку, пользуясь сложившейся ситуацией и близостью. Погладив подрагивающую от напряжения горячую кожу над самым поясом брюк, парнишка усмехнулся мгновенной реакции Мартина и неожиданно мягко прикусил мочку его уха, тихо прошептав:
- За ответы на вопросы придётся платить. Ты готов?
Терпкий сладкий запах духов хастлера окутал парня с ног до головы, действуя на него подобно недавно выпитому бренди, а от уже потеплевших ладоней на животе почему-то совсем не хотелось избавляться. Брейн понял, что он дурак, так как секс с парнем его не прельщал, но отступать было уже слишком поздно.
- Что ж, видимо, придётся, - выдохнул он, то ли в продолжение собственных мыслей, то ли отвечая на вопрос.
усмехнувшись, Мартин попытался сосредоточиться на ощущениях и забыть о том, что его ласкает парень, однако через минуту он понял: преодолеть этот барьер ему будет непросто. Оставалось понадеяться на опыт партнёра.
- Ну, и что мне с тобой делать? - Брейн положил ладони на талию Барби и притянул его к себе поближе. - То есть, ты же не девушка... Они страсть как всякие прелюдии любят. А такие, как ты... что любят?
- А тебе есть дело до моих чувств? - усмехнулся парень, смещая ладони на ширинку Мартина и опытно скользя пальцами по выпуклости между ног.
Наивность и явная неискушённость Брейна смешили хастлера, но он не позволял себе сорваться на смех. Барби произнёс:
- Ведь это я должен спрашивать тебя о твоих желаниях... - хастлер влажно прошёлся языком по шее своего клиента. - Чего ты хочешь, Марти?
- Ну, это сложно объяснить... - начал было оправдываться парень, но вдруг осознал, что что-то пошло не так.
Хастлер знал его имя. Конечно, Брейн был пьян, но он абсолютно точно помнил: имени своего он не называл.
- Эй, - Мартин немного отстранил от себя Барби и взглянул ему в глаза, при этом довольно сильно удерживая парня за плечи, так как он намеревался узнать ответ на свой вопрос немедленно. - Откуда ты знаешь моё имя?
- А разве ты не называл мне его? - невозмутимо отозвался парень и, получив твёрдый отрицательный ответ, беспечно пожал плечами. - Значит, увидел во сне. Мы будем делом заниматься или имена друг у друга узнавать?
Показавшиеся прежде миражом стальные нотки в голосе снова вернулись, парнишка высвободился из рук Мартина, возвратился на диван и похлопал рядом с собой по его обивке.
- Иди ко мне.
Мартин с минуту стоял не двигаясь, он не мог решиться подойти к хастлеру. Для смелости он хлебнул ещё вина и сел рядом с Барби. Внутренности его горели от волнения, во рту пересохло. Действительно, зачем тратиться на пустые разговоры? Но, скорее всего, Брейн отодвигал момент совокупления подсознательно.
- Я вообще-то не делал этого раньше... С парнями, в смысле. Понимаешь?
- Кому ты это рассказываешь? - непринуждённо усмехнулся хастлер, в мгновение ока садясь верхом на колени Брейна.
- Попался, - нарочито серьёзно прошептал он прямо в мягкие губы клиента, тут же скользнув по ним своими, чтобы оставить на них сладкий вкус розового блеска. - Ты ещё около клуба целкой выглядел, но ничего, сегодня мы это исправим, - похабно усмехнулся он, снова отстраняясь, чтобы продолжить так полюбившуюся ему игру.
Бёдра блондина, дразня, дёрнулись вперёд и так же резко вернулись назад, имитируя половой акт.
- Это сюда, - словно маленькому, объяснил он клиенту, поднимая его безвольно лежавшие на диване руки и устраивая их у себя на ягодицах. - И сжать...
Вот так, - удовлетворённо промурлыкал он, когда опешивший Мартин невольно подчинился ему, совершенно правильно сжимая упругую задницу Барби своими ладонями. - Нравится?
Брейн, словно заворожённый, смотрел в глаза хастлера и делал то, что ему говорили. Он и не заметил, в какой момент ему начало нравиться всё происходящее. Синтия была скромницей, а Мартина заводила распущенность и открытость - в этом они и не сошлись.
- Знаешь, думаю, будет лучше, если мы разденемся, - сбивчиво ответил он, невольно слизывая с губ липкий сладкий блеск.
Барби удалось заинтересовать его, что для начала было просто отлично. Эти дразнящие движения, вкрадчивый голос... К тому же от паренька божественно пахло.
- А не рановато? - снова от души расхохотался парнишка, подставляя взгляду Брейна своё удивительно беззащитное горло, и подмигнул партнёру. - Ты хоть знаешь, что куда вставлять?
Мартин почувствовал, что краснеет. "Чёрт! Как маленький!" - внутренне полыхнул он, сильнее сжав пальцы на ягодицах юноши.
- Разберусь, - Брейн склонился к шее парня и осторожно коснулся губами белой кожи, потом нежно, потом почти страстно.
Хихикнув что-то невразумительное, хастлер откинул голову назад, позволяя Мартину целовать себя и выглядя при этом слишком невинно для своей профессии.
- Хороший парнишка... Вижу, что ты освоился, - прошептал Барби, когда Мартину удалось совершенно правильно найти одно из его особенно чувствительных мест прямо под линией волос. - Теперь дальше...
Пальцы вернулись на ширинку, но только поглаживаниями на сей раз дело не обошлось. Быстро расстегнув молнию и пуговицу, ладонь Барби крепко сжала член парня, и блондин выдохнул в губы Брейна лишь одно слово:
- Раздевайся.
Соскользнув с колен клиента, хастлер опустился на колени, поглаживая его бёдра почти неконтролируемо.
- Ну же, я хочу на него посмотреть...
"Тоже мне, нашёл выставочный экспонат", - со злой иронией подумал Брейн. К счастью, стыдиться ему было нечего: его красавчик был приличных размеров и в длину, и в объёме. Он не совсем был готов к процессу, но это уже было только делом времени.
- И кто из нас нетерпеливый? - хмыкнул Мартин, стягивая джинсы до колен.
- Ты, - усмехнулся блондинчик криво, тут же подаваясь вперёд и касаясь плоти клиента горячим дыханием, - иначе не разделся бы.
Его пальцы сжали ягодицы Мартина, а влажный ловкий язык скользнул по полувозбуждённому члену, вырывая у парня невольный вздох из горла.
- Тебе когда-нибудь делали так? - прошептал хастлер, целуя головку, чтобы тут же её лизнуть. - М?
- Вперемешку с болтовнёй? Нет, - сквозь тяжёлое дыхание отозвался Брейн.
Он пошутил, но вышло немного нервозно.
Мартин содрогнулся, когда Барби продолжил заниматься его членом, но не отвёл взгляд от лица блондина - от его волнистых крашеных прядей, курносого носа, от его тонких умелых губ. А этот насмешливый взгляд из-под полуопущенных ресниц просто сводил его с ума. Брейн был уже абсолютно уверен в твёрдости своего желания: поиметь парня. Именно этого парня, что сейчас стоял перед ним на коленях.
- У тебя красивые губы, - словно нарочно оторвался от своего занятия хастлер, поднимая руку вверх, чтобы кончиками пальцев скользнуть по мягкой упругой коже, - и я хочу...
Он не продолжил говорить, а просто схватил Мартина за пряди волос, пригибая его голову к себе, чтобы, наконец, попробовать их на вкус и ощутить настоящую мягкость. Влажный горячий язык, который до этого ублажал его член, скользнул между губ Брейна, щекоча нёбо и принося парню блаженство так, что тот даже не заметил, как его руки завели за спину, надёжно скрепляя сталью наручников. Когда же Мартин, наконец, понял, что его запястья сдерживает холодный металл, то не скрыл своего возмущения.
- Ты что творишь?! - зарычал он, пытаясь освободиться. - Какого чёрта?!
Отстранившись, блондин сел на пол и расхохотался, обнимая себя за колени.
- Решил разнообразить твой досуг, - отсмеявшись, сообщил он, хитро поглядывая на всё ещё гордо вздымающуюся плоть Мартина. - Или ты надеялся всю ночь с меня не слезать?
- Уговора такого не было, - зло выпалил Брейн, пытаясь освободиться от наручников.
Он напрягал мышцы изо всех сил, но только ранил себе запястья, не в силах ни разорвать звенья цепи, ни выпутаться из них.
- Ты же проститутка, а я... - Мартин осёкся, осознав, как мерзко это выглядело со стороны, потом уставился на Барби с откровенным презрением и настойчиво произнёс, - отпусти.
С хитрой улыбочкой парнишка на коленях подполз к Брейну, без лишних разговоров обхватил член губами уже всерьёз и с явным удовольствием сделал первые несколько движений вверх-вниз. Когда он отстранился, то вкрадчиво поинтересовался:
- Как ты думаешь, Марти, за сколько я продаю своё тело? - хастлер с интересом смотрел на парня снизу вверх. - Ну?
- Откуда мне знать, - Брейн облизал пересохшие губы.
Вопросы финансов перед ним никогда не вставали остро, так как родители его хорошо зарабатывали, да и карманными деньгами своего единственного отпрыска баловали. Мартин впервые задумался о том, каким тошнотворным трудом достаётся хлеб вот таким вот паренькам. Но вспомнив, что его запястья в наручниках, придержал угрызения совести.
Кто-то, кажется, и задаром обещал мне дать.
- Обещал, - усмехнулся парнишка как-то совсем уж пакостно, - и ты не отдашь мне ни цента... Я всё возьму сам, не беспокойся, - подмигнул он Мартину весело, словно речь шла о гениальной финансовой пирамиде.
Легко поднявшись на ноги, блондин откинул растрепавшиеся волосы назад и, будто не замечая удивлённого взгляда Брейна, сладко потянулся, демонстрируя подтянутый живот и серёдку-колечко в пупке.
- Вот так ты и узнаешь, каково самому зарабатывать себе на жизнь, - криво усмехнулся он, но веселья в его голосе уже не было, наоборот, чувствовалось лишь презрение к богатеньким отпрыскам, живущим на всём готовом.
- Это что, шутка такая? - Мартин вскочил на ноги, всё ещё беспомощно дёргаясь в наручниках, он готов был выть от обиды и беспомощности. - Мои родители - люди не последние... У тебя же у самого потом неприятности будут.
Ладонь с наманикюренными пальчиками упёрлась ему в грудь, а потом парнишка легко толкнул его, заставляя свалиться обратно на диван и явно наслаждаясь своим преимуществом.
- Не впервой, не боись. И для меня, и для тебя будет проще, если скажешь, где лежат ценные вещи и деньги. Я всё заберу и просто уйду. А если... - оценивающий и немного глумливый взгляд упёрся в ещё возбуждённую плоть, - будешь вести себя хорошо и так же заплатишь, то я, возможно, позабочусь о том, чтобы к неприятным воспоминаниям об этой ночи добавились прямо противоположные...
- Я что, на психа похож? - огрызнулся Брейн, но в его голосе не было уверенности.
Человеку в его положении выгоднее было бы сделать то, о чём его просят, но проблема была в том, что Мартин был ещё слишком юн и в подобных ситуациях раньше не был.
- Меня же потом родители убьют на месте.
Тонкий палец скользнул по губам парня, и вкрадчивый голос беспечно подвёл итог всем его терзаниям:
- А мы им ничего не скажем, ведь правда? Ты же не хочешь рассказывать полиции о том, как привёл в дом шлюху мужского пола, которая порадовала тебя орально, а потом связала и обчистила?
Мартин сглотнул, и в его расширенных от удивления глазах промелькнул страх.
- Я им скажу, - наконец, неуверенно проговорил он, - что знать тебя не знаю... Что ты сам пришёл, напал на меня спящего, а потом обворовал. Я найду способ...
Брейн замолчал. Тяжело дыша от гнева, он смотрел в глаза Барби и понимал, что боится его, что он перед ним беззащитен, что прикосновения парня к его губам заставляют его дрожать и вести себя тихо.
- А перед всем этим ты сам открыл мне дверь и ещё и вином меня напоил, да? - криво усмехнулся блондин, неожиданно шутливо щёлкнув Мартина по носу. - Умно, да больно непонятно, не находишь?
Хастлер смотрел на своего клиента сверху вниз, отчётливо чувствую каждую из его эмоций: страх, сомнения, судорожные попытки найти оптимальный выход, ожидание, интерес...
- Я в душ, а ты постарайся не делать глупостей, - наконец, почти по-дружески подмигнул он Брейну, разворачиваясь и направляясь в ванну. - А то потом придётся соседям объяснять: что за наручники, какая-такая игра в связывание, почему милого скромного юношу вдруг интересуют парни, а не девушки.
- Козёл, - почти простонал Мартин вслед улыбающемуся парнишке.
В душе зашумела вода, и Брейн не сразу осознал, что у него есть несколько минут на то, чтобы освободиться от наручников. Позвать на помощь? Представив лицо соседей, особенно Джона Райта - этого прыщавого спортсмена-переростка, который донимал его ещё с седьмого класса, Мартин мгновенно отмёл этот вариант. Оставалось одно: избавиться от наручников самостоятельно. Сделав пару попыток выпутаться, Брейн со злостью осознал, что имеет дело с весьма качественной вещью, из которой без ключей не выберешься. Взгляд его упал на сумочку хастлера, что лежала в изголовье дивана. Мартин бросился к ней, как утопающий за спасательным кругом. С заведёнными за спину руками даже открыть молнию было непросто, не то что найти внутри ключ. Не выдержав, Брейн извернулся, схватил сумочку зубами и вытряс всё её содержимое на пол. В ней были помада, пудра, пачка презервативов, смазка и даже носовые одноразовые платки, но ключей - необходимых, проклятых ключей - не было! В отчаянии Брейн ещё раз потряс сумку, но та была пуста. Осознав, что он попал в крупную переделку, Мартин едва не расплакался.
- Это ищешь? - насмешливо спросил парня хорошо знакомый голос, и Брейн инстинктивно обернулся, натыкаясь взглядом сначала на зажатые в тонких пальцах ключи, а уже затем на молодое лицо без грамма вульгарной косметики. Со светлых волос плечом прислонившегося к косяку двери парня капала вода, светло-карие глаза действительно казались жёлтыми, и улыбка на тонких губах уже не выглядела так вызывающе. Одетый лишь в узкие джинсы, хастлер демонстративно повертел связку на пальце, демонстрируя тщетность попыток Мартина освободиться, и в очередной раз вежливо осведомился, подливая воды в уже и так переполненную чашу терпения незадачливого клиента:
- Или ты нашёл там что-то более интересное?
Брейн враждебно смотрел на своего мучителя - это уже было действительно так - и не мог произнести ни слова. Он твёрдо решил, что не станет помогать этой сволочи развлекаться. Не за его счёт, во всяком случае. Смерив Барби презрительным взглядом, Брейн сжал зубы и отвернулся. Совершенно неожиданно Мартин поймал себя на мысли о том, что теперь у него язык не повернётся назвать хастлера Барби, так как тот теперь выглядел по-другому - как-то по-домашнему обыденно и привычно, даже моложе, чем раньше, что было совсем плохо. "Да, приятель, ты по уши в дерьме", - эта мысль повергла Мартина в тяжёлое раздумье над своими ошибками.
- Решился утрясти всё без проблем? - тем временем безразлично поинтересовался блондин, взъерошивая волнистые пряди до плеч так, что вокруг полетели холодные капли воды. - Или будешь выделываться, строя из себя неизвестно что?
Подойдя к дивану, хастлер быстро собрал разбросанные вещи, покидав их обратно в сумку, но неожиданно в его пальцах остался уже начатый тюбик с любрикантом. Задумчиво хмыкнув, парнишка замешкался на секунду, а затем уже заинтересованно посмотрел на бывшего клиента.
- Говоришь, у тебя раньше с парнями никогда не было?
У Мартина сердце сбилось с ритма, и он насторожено взглянул на хастлера, встретив его откровенный пронзительный взгляд. Брейну показалось, что он прошёл сквозь него, как пуля - навылет.
- Что? - охрипшим голосом переспросил он.
Оценивающе скользнув взглядом по стройному телу Мартина, блондин признался себе в том, что его идея совсем неплоха. Отлично сложенное худощавое тело обещало быть сладким и неподатливым одновременно, а стоило хастлеру посмотреть на по-младенчески припухшие губки своего бывшего клиента, как в его паху разлилось уже хорошо знакомое ему тепло.
- Так что ты выбираешь, - он вызывающе облизнул губы, - сохранность своих денег или задницы? Что тебе дороже?
Таким униженным Мартин не ощущал себя никогда. Будь у него свободны руки, врезал бы этому недоноску, разбил бы ему в кровь его наглую физиономию, но наручники за спиной охлаждали его пыл, как чистый азот. Отец Брейна был человеком консервативных взглядов, сына любил, но имел скверную привычку вспоминать потом его ошибки долгие годы. Оказавшись между двух зол, Мартин склонялся к тому, которое будет меньше длиться, и это добило в нём последние остатки здравого смысла. Зарычав от обиды и не помня себя, он бросился на обидчика, пытаясь сбить того с ног и добыть ключи от наручников. Резко метнувшись в сторону, парень отскочил от потерявшего над собой контроль Брейна и, в самый последний момент успев ухватить его за скрученные за спиной руки, повалил на пол, падая сверху и шипя от слишком яркой боли в ноге.
- Я так понимаю, деньги для тебя важнее задницы, то есть чести, - весело рассмеялся он, хотя в его голосе явно слышались болезненные нотки. - Чего ты боишься? Боли, или того, что тебе может это понравится, м?
- Отпусти, придурок!
Мартин взвыл от боли. Он здорово ударился грудью и подбородком об пол и, тем не менее, попытался сбросить с себя наглого парнишку и подняться на ноги, прокричав:
- Я тебе башку сверну, псих недоделанный!
- Рискни передними зубами, - расхохотался хастлер, с трудом удерживая Брейна на полу. - Какой темперамент! Отчего же тогда от тебя твоя подружка сбежала, а?
- Не твоё дело, сучёныш! - Мартин задыхался от гнева. - Какого чёрта?! Откуда тебе это известно!
- Да ты глаза свои видел? - оскалился блондин, неожиданно прикусывая Брейна за ухо и слишком опасно сжимая зубы. - Как у побитой и выкинутой собаки. Скажешь, не так?
- Тебе-то что до того?! - Мартин дёрнулся, уворачиваясь от прикосновения, на место которого тут же пришла острая боль.
Брейну показалось, что он разодрал ухо в кровь, но он не мог сдаться. Если Барби решил его изнасиловать, то ему это будет нелегко сделать. Мартин не дастся по доброй воле, даже если его убьют.
- Ничего, - шумно усмехнулся хастлер, пытаясь удержать Брейна и удержаться на нём самому, - ты сам хотел развлечений и отвлечения, вот сейчас ты и получишь желаемое по полной программе!
с виду парнишка неожиданно оказался непропорционально сильным. В жизни на улице, видимо, были свои преимущества, которые он использовал теперь на полную катушку.
- Тоже мне, страдалец нашёлся! - фыркнул он раздражённо, пытаясь совсем стянуть с Мартина уже полуспущенные штаны. - У таких, как ты, нет проблем, так вы их сами находите! Самому не противно?
- Много ты знаешь о моей жизни, знаток чёртов, - зашипел Брейн и так взбрыкнул, что едва не перевернулся на бок и при этом ударился головой об пол; к несчастью, сбросить с себя парнишку у него не вышло. - Мать твою, руки убери!
И неожиданно его послушались, разжимая хватку и избавляя от веса своего тела. Поднявшись на ноги, парнишка отскочил от дёргающегося на полу Мартина и презрительно фыркнул:
- Как будто ты знаешь о своей жизни всё...
Накинув снятую ещё в ванне рубашку, воришка порылся в карманах своих джинсов, извлекая из них связку отмычек, и скрылся в глубине квартиры.
- Тоже мне удовольствие - иметь против воли, - глухо раздался его голос. - У тебя не настолько соблазнительная задница для этого - можешь не обольщаться.
- Ты издеваешься? - несмотря на сбивчивое дыхание, возмущению в голосе Мартина не было предела, но невольно испытал чувство облегчения и благодарности от того, что его оставили в покое.
Барби удалось его напугать, может, поэтому Брейна сейчас совсем не волновало, какие вещи он берёт и зачем.
- Зачем ты делаешь это? - позже спросил он, когда ему удалось сесть и опереться спиной о стену, Мартин почти безразлично взирал на Барби, испытывая странную глухую тоску. - Тебе есть нечего? Или скучно?
То появляясь, то исчезая в поле зрения сидевшего на кухне Брейна, парнишка невозмутимо скидывал в обычный бумажный пакет мелкие ценности и деньги, которые ему удалось найти. Повертев в руках айфон, он отправил его туда же и многозначительно хмыкнул, глянув на успокоившегося Мартина.
- Как ты догадался? - притворно удивлённо воскликнул он. - Надо же, какой умный нашёлся! У таких, как ты, есть всё, и вы даже не представляете себе, что у кого-то может не быть даже элементарного. Хотя тебе повезло меньше остальных - придётся делиться.
- Ты, видимо, никогда не жил, как живут такие, как мы, - обидчиво бросил Брейн, тряся головой и пытаясь убрать с глаз мешавшую ему чёлку, но у него это плохо получалось: пока они с Барби боролись, он вспотел, и теперь избавиться от прилипших ко лбу спутанных волос было сложно. - Есть вещи, которые не купишь за деньги, и количество материальных благ прямо пропорционально вероятности того, что этого у тебя уже никогда не будет. Ты хоть слова-то такие знаешь? Сомневаюсь. Сомневаюсь, что ты ценишь то, что у тебя есть. Ты свободен. Тебе не надо каждое утро до блеска наглаживать рубашки, чтобы на работе выглядеть респектабельно, не надо беспокоиться о том, чем выплачивать кредит за машину, квартиру, всё это.
С каверзной усмешкой Брейн окинул взглядом роскошную кухню, понимая, что где-то в глубине души он завидует Барби, и продолжил:
- С утра до вечера ты только и делаешь то, что должен, а потом ещё родители находят тебе какую-нибудь богатенькую провинциальную курицу, на которой ты должен жениться. Ты можешь бунтовать, бороться, кричать, но это ничего не изменит. Деньги - это та цепь, с которой невозможно сорваться. Может, потому у меня взгляд, как у побитой собаки, м?
Скептически глядя на разоткровенничавшегося Мартина, парнишка улыбался ему злой, слишком фальшивой даже для него улыбкой.
- Прям как золотая клетка, Принцесса, - оскалился он наконец. - Так я и буду тебя звать, уж коли мы друг другу интимные имена придумали.
Видимо, парнишка даже таких обид никому не прощал. Он рявкнул:
- Хочешь свободы? Так иди на улицу и торгуй своим телом за пару долларов! С такой смазливой мордашкой и пухлыми губками, может, и задница не понадобится! Будешь ублажать мужиков, жрать в Макдональдсах, но зато свободы будет - завались просто!
- Работать можно не только так, - сердито надулся Брейн. - Ты хоть пробовал чем-нибудь другим заняться? А может, тебе просто трахаться нравится с кем попало? Тоже работа, понимаю. Думать не надо - только жопу подставляй. Ты же ещё и вор к тому же... Кто только тебя этому научил?!
- Ваше Высочество решили направить меня на путь истинный? - расхохотался блондин, снова уходя из поля зрения Мартина в одну из комнат. - Как Вы благородны! Конечно, чего может быть проще, чем мыть сортиры за двадцать центов в день и быть благодарным судьбе за ту мифическую свободу, которая нахрен не нужна! Или таскать ящики за тридцать, при этом терпя домогательства начальства! Воистину, Ваша мудрость не знает границ! Жизнь сама многому учит - никогда не задумывался над этим?!
Мартин крикнул:
- Задумывался! Вот и сейчас задумываюсь. А ещё я думаю, что тебе так проще! Куда легче по наклонной катиться, да, Барби? Вот так и будут тебя называть все, кому не лень! Шлюшка, Барби, птичка и ещё хрен знает как. Ты так свою жизнь прожить хочешь?! Уверен, что так? Да, блин, какая мне на фиг разница?! Ограбишь меня, свалишь отсюда, и я про тебя забуду навсегда! А впрочем, нет, - Мартин засмеялся, но совсем невесело. - Нет! Слышишь, Барби?! Я буду работать, много работать. Я разбогатею, найду тебя и куплю! И я буду делать с тобой, что захочу, потому что ты как был шлюхой, так ей и останешься! И в твоей поганой жизни ничего никогда не изменится!
Звонкая пощёчина откинула голову Мартина набок, окрашивая его губы в ярко-красный цвет, и блондин тут же схватил его за грудки расстёгнутой рубашки, поднимая над полом и зло глядя парню в лицо.
- Какая интересная сказка получается, - прошипел он. - Принцесса покупает шлюху и насилует её в тёмном подвале среди цепей и пыточных станков! Да ты поклонник экшена, Высочество! Что за плохие фантазии? Ну ничего, сегодня у нас будет совсем другая сказка! Вместо принца в замок приходит насильник и вор, и принцессе как никогда светит не проснуться утром в своей постельке!
Резко дёрнув за пояс спущенных брюк, парнишка всё же стащил их, чувствительно ударив сопротивляющегося Мартина в живот и снова наваливаясь сверху. Будто из ниоткуда в руке блондина появился складной нож, который хастлер тут же прижал лезвием к вздрагивающей от напряжения шее Брейна.
- Как тебе такая сказка, Принцесса?
- Пошёл ты, - сквозь зубы выдавил Мартин, но в его глазах плескался страх - настоящий животный страх за свою жизнь.
Он невольно облизал разбитую в кровь губу и замер почти не дыша, ожидая того, когда Барби сделает последнее - роковое движение.
- Ну-ну, договаривай, - расхохотался блондин, - я там очень скоро окажусь, так что побудь пророком, давай!
- Чего ты этим добьёшься? - презрительная улыбка скривила губы Мартина. - Ни-че-го.
Парень смотрел прямо в глаза Барби, ощущая остроту лезвия на своей шее, и неожиданно испытал неконтролируемое чувство жалости к этому обиженному жизнью пареньку. Что Барби мог знать о любви, о доброте и милосердии? Что он в жизни видел хорошего, и видел ли вообще? В его мире всё было просто: кровь за кровь, око за око. Там все споры решались насилием, а не компромиссами. Там выживали только те, кто был жесток сердцем и умел постоять за себя. По сути, Барби был очень несчастным человеком, потому что без посторонней помощи его жизнь действительно не смогла бы измениться к лучшему, словно он погряз в вязком болоте.
- Я бы никогда не сделал тебе больно, Барби, - прошептал Мартин, прикрыв глаза. - Я не виноват в том, что всё это с тобой случилось.
- Что, страшно всё-таки за задницу? - презрительно усмехнулся блондин. - Поздно. Ты разозлила меня, Принцесса, так что теперь терпи и не жалуйся.
Жалость казалось хастлеру чем-то нереальным, тем, что подобно драконам и феям, маловероятно в современном мире, а месть за обжигающие правдой слова требовала своего. Поднявшись на ноги, он дёрнул Брейна на себя, ставя его на колени, и расстегнул свою ширинку.
- Давай поработай ротиком.
Лезвие ножа снова упёрлось Мартину в горло, так что вариантов развития событий оставалось не так и много. Мартин хотел отстраниться, но шелохнись он - и холодный металл без труда вскроет ему сонную артерию. От злости у Брейна потемнело в глазах, а от осознания того, что он сам спровоцировал Барби, ему просто хотелось выть. Он стиснул зубы и попытался проигнорировать приказ, но номер не прошёл, потому что Мартина тут же схватили за волосы и грубо ткнули лицом в пах.
- Ты же наверняка делал это девкам, тут не одно и то же, но принцип действия тебе наверняка известен. Будет потом, что вспомнить на досуге.
только что понял, что взывать к совести насильника бессмысленно. С большим трудом он заставил себя приоткрыть губы и, даже не пытаясь сдерживать тошноту, взял в рот член парнишки. От стыда Брейна колотило, у него кружилась голова. Он слышал, как где-то на улице тоскливо выла собака, до его слуха откуда-то долетали звуки популярной песни Trouble Gimme More, и сексуальный голос Бритни казался ему каким-то изощрённым издевательством над сложившейся ситуацией. Теперь Мартин знал, что не успокоится до тех пор, пока не разыщет Барби и не отомстит ему за всё это, если он, конечно, выживет этой ночью. Проблемы с Синтией уже казались ему сущей ерундой по сравнению с членом в его губах, терпким вкусом похоти и спермы, грубыми настойчивыми толчками насильника, стонами сладкого наслаждения, горячей бархатной кожей с переплетениями вен под ней. Страх перед неизбежным сменился осознанием происходящего, и по щекам Брейна покатились слёзы. Он зажмурился, но глупые капли упорно пробивались сквозь ресницы, скользя к подбородку.
Мартин делал минет впервые (это было очевидно), и первые прикосновения его зубов к нежной коже Барби привели к нескольким пощечинам, которые, как ни странно, возымели своё действие: брюнет стал осторожнее и, как это ни удивительно, изобретательнее. Про таких обычно удовлетворённо-снисходительно говорят: "талант" и одобрительно похлопывают ладонью по щеке, размазывая терпкие белые капли по коже, но хастлеру не было дела до стандартов и "обычаев". Мягкие нежные губы неумело и нерешительно вели его к наслаждению, и уже скоро от презрительной усмешки на бледном лице не осталось и следа. Тонкие пальцы сжались на тёмных прядях, почти ненавязчиво подсказывая нужный ритм, а из горла полились стоны и слишком неестественное для насильника громкое взволнованное дыхание. Лезвие дрожало в теряющих выдержку пальцах, вот-вот грозя поранить или сразу убить Брейна, но блондина это мало интересовало. В последний раз качнув бёдрами, он коротко вскрикнул, наводя на мысль о том, что подобная ласка для него в новинку, и в нёбо Мартину выстрелила вязкая солёная струя.
Брейн дёрнулся, попытавшись отпрянуть, и тут же почувствовал, как лезвие царапнуло болью кожу, и капли крови потекли по шее и груди, останавливаясь у соска. Испуганно распахнув глаза, Мартин замер, едва сдерживая рвотные позывы. Его руки за спиной сжались в кулаки. Брейн рефлекторно глотал тёплую жидкость. На вкус она отчего-то напоминала ему кисель - немного специфический и совершенно не противный. И всё-таки Мартина тошнило.
- Умница, - прошептал блондин, и его странно-благодарный, почти нежный взгляд совсем не вязался с пренебрежительным тоном его голоса.
Тонкая кисть провела по волосам в странной попытке ласки, и хастлер добавил:
- По тебе и не скажешь, что в первый раз...
Лезвие дрогнуло, но осталось на прежнем месте, наводя на мысли о том, что это ещё не конец.
- Сейчас ты перевернёшься и нагнёшься. Понял? - голос Барби вырвал Мартина из совсем невесёлых размышлений, убивая у него всякую надежду на сохранение хотя бы одной невинности. - Обопрись грудью о пол.
Брейн резко поднял глаза и взглянул на Барби с такой ненавистью, словно ножом полоснул по сердцу. Губы, перепачканные спермой, слюной и кровью, беззвучно прошептали проклятие, но Мартин медленно повернулся спиной к насильнику и неказисто нагнулся вперёд. Он всё ещё был в шоке от произошедшего с ним.
- Значит, никакого удовольствия иметь против воли? - глухо произнёс он, и в его голосе застыло странное, несвойственное ему безразличие.
Теперь все силы парня уходили на то, чтобы просто не сойти с ума. Брейну было плевать на то, что темнело в глазах, что кровь била в виски до головной боли, что тело уже не дрожало, а лишь изредка содрогалось в жутком ознобе, словно в агонии.
- Сволочь, - сорвалось с его губ совсем тихо.
- А кто сказал, что будет против воли? - невозмутимо прозвучало в ответ, и тихий шорох, коснувшийся слуха Мартина, возвестил ему о том, что его мучитель тоже опустился на колени. - Не дёргайся, - спокойно предупредил парня Барби, когда хорошо знакомая ему сталь коснулась его поясницы и, поддев тонкую ткань рубашки, легко разрезала её пополам, подставляя кожу прохладному воздуху и внимательному взгляду блондина.
Тонкая тёплая ладонь легла между лопаток Брейна, надавливая ему на спину и заставляя его прижаться к полу сильнее, прогибаясь в пояснице и приподнимая бёдра повыше.
- Вот так... - прошептал насильник и, в противовес предыдущим действиям, прижался грудью к спине Брейна, касаясь губами его шеи прямо под волосами.
На лицо Мартина поползла какая-то ненормальная усмешка.
- Серьёзно? - хрипло спросил он. - Ты серьёзно думаешь, что после того, что ты только что со мной сделал, я соглашусь на продолжение?! - к концу фразы насмешливость в его голосе сменилась едва ли не гневом - возмущением точно.
Тем не менее, Брейн не приложил усилий, чтобы прекратить контакт. Ножа у его горла не было, но и гарантий того, что он там не появится в следующую минуту, тоже.
- Тебе мало надругаться надо мной, да? Ты, оказывается, ещё и садист.
Скинув разрезанные половинки рубашки с плеч Мартина, блондин, казалось, не слышал тона и слов своей жертвы, продолжая следовать одному ему известному плану. Его пальцы провели по рёбрам парня, словно проверяя, боится ли брюнет щекотки, скользнули на живот, пах...
- А что бы ты сделал со мной, м? - поинтересовался хастлер будто невзначай, касаясь своим дыханием неровно остриженных прядей Мартина. - Будь я в твоей власти, чего бы мне следовало ожидать?
- Я, скорее всего, тебя бы сегодня не тронул, - выдохнул Брейн. - А если б и тронул, то не с ножом у горла, Барби...
Мартин снова дрожал, кляня про себя свою чёртову чувствительность. И почему он просто не может потерять сознание? Лишь бы не видеть, не слышать, не понимать происходящего.
- Прости, но не верю, - в голосе насильника послышалось сожаление, не мешавшее, однако, ему продолжать вполне понятные манипуляции с телом Брейна. - Зачем ты спросил мою цену, а? Тебе так интересно, сколько я стою?
Сухие тёплые губы неспешно касались плеч Мартина, его шеи, чувствительного участка между лопатками, словно пробуя, привыкая к предоставленному в их власть телу, пальцы почти нежно обхватили расслабленную плоть, заскользили по ней, добиваясь нужной реакции. Казалось, что нож просто исчез, испарился, и всё происходит почти добровольно, но Мартин не был идиотом, чтобы поверить в то, что хастлер потерял бдительность, положившись на реакции собственного тела, которые Брейн уже чувствовал собственными ягодицами.
- Я думал, что ты хочешь немного подзаработать, - сдавленно прошептал он, стараясь не думать о том, что властная ладонь у него между ног в противовес ситуации слишком ласкова. - Я хотел насолить своей... бывшей девушке. Я хотел, чтобы она думала, что мне не больно... что я променял её на парня. Не хочешь, не верь. Мне плевать на это.
- То есть ты хотел посвятить её в то, что снял парня-шлюшку? - хмыкнул хастлер неопределённо, спускаясь губами всё ниже. - Смело. И глупо.
Язык, дразня, прошёлся по позвоночнику вниз и остановился на копчике, словно не решаясь скользнуть ниже.
- По-прежнему хочешь отомстить?
Мартин напрягся, против воли зажимаясь и пытаясь отстраниться.
- Нет, - тихо сказал он, чувствуя, что Барби даёт ему шанс на реабилитацию и на то, чтобы свыкнуться с ситуацией. - Я не хотел такого... Не хотел так... Это обычное изнасилование.
Сзади раздался невнятный смешок, и Мартин почувствовал, как нежные губки коснулись скованных сзади кистей, по очереди целуя ладони и неожиданно обхватывая пальцы, словно имитируя минет. Влажный язык прошёлся от основания ладони до самой верхней подушечки, прикусив её напоследок, а пальцы на члене парня стали куда требовательнее добиваться ответной реакции. У Мартина возникло чувство, что всё это происходит не с ним - таким нереальной казалась ласка, и почему-то Брейн не сжал пальцы, а всего лишь тихо попросил:
- Расцепи наручники... пожалуйста. Я устал.
- Будешь вести себя хорошо? - бархатный смешок показался ему такой же нереальной игрой ума, как и настойчивые нежности, будто и не было несколько минут назад слёз и отвращения.
прикусив кожу на запястье, блондин размял затёкшие кисти и, придерживая Брейна за цепь наручников, провёл языком между его ягодиц.
- Я не... А-ах, - Мартин содрогнулся и прикрыл глаза.
Его тело ответило на ласку зародившимся напряжением внизу живота и стоном - слишком откровенным. Дыхание сбилось.
- Нет, не делай так... - попросил он. - Это слишком...
- Почему? - последовал слишком невозмутимый вопрос и ещё один бесстыдный и куда более точный укол языка. - Тебе же нравится.
Последняя фраза не была вопросом, она была утверждением, и блондин не пожалел времени на его доказательство. Сдвинувшись ниже, он прихватил губами напрягшуюся мошонку, одновременно сильнее сжимая пальцы на члене, и снова вернулся к тесно сжатому колечку мышц, смачивая его слюной и пытаясь расслабить.
- Прекрати-и, - едва ли не взвыл Брейн.
Жар ударил в его лицо удушливой волной стыда.
- Не надо, - взмолился он.
До этой ночи Мартин даже не догадывался, как просто сломать его волю и его самого. Он противился этому внешне, но внутренне, подсознательно, он хотел Барби. Давно или только сейчас? Это уже не имело значения. Оказавшись в стрессовой ситуации, Брейн неосознанно искал защиты. Да, он не мог оградить своё тело от предстоящего насилия и защищал только сознание. Каждое ласковое слово Барби серьёзно подрывало ненависть Мартина к нему, в результате Брейн мог позволить насильнику больше, чем ему представлялось. Его беззащитность будила в Барби нежность, и она была куда лучше злобы, пощёчин и грубости.
- Прошу тебя... мне не нравится...
- Не верю, докажи, - Барби почти мурлыкнул сзади, отвлекаясь от своего занятия буквально на секунду.
Блондин сам не понимал своего желания сделать жертве приятно. Месть неожиданно трансформировалась у него в желание, и он не мог, да и не хотел ничего с этим делать. Или же у Мартина на самом деле были очень нежные губы...
Легко нажав, хастлер преодолел напряжение мышц, вводя внутрь язык и тут же заменяя его пальцами. Придержав дёрнувшееся вперёд тело за наручники, он успокаивающе погладил ягодицы любовника и потянулся за брошенным на пол тюбиком со смазкой.
- Тише, я не сделаю слишком больно.
Мартину было уже плевать на то, будет ему больно или нет. Боль можно терпеть, а вот что делать со страхом, который намертво парализовал его тело и разум! Его язык не мог даже пошевелиться, и Брейн молчал, словно потерял дар речи. Он распахнул глаза и, словно глядя в пустоту, замер.
Прохладное масло скользнуло тяжёлой каплей между ягодиц, и пальцы вошли уже легче, двигаясь вперёд-назад и невольно расслабляя замершее от страха тело. Прижавшись грудью к спине Мартина, блондин нацеловывал его плечи и шею, прося расслабиться и довериться ему. Происходящее всё больше и больше напоминало сумасшествие, но ни один из его участников уже не мог остановиться.
С каждым толчком пальцев Мартин вздрагивал, но всё же молчал. Он стиснул зубы, в который раз обещая себе убить Барби при случае. Но сейчас он был беззащитен, как младенец. Поцелуи обжигали его плечи, вызывая в измученном теле дрожь. Однако эта дрожь была иная: не от страха, боли и злости, а от нахлынувшего внезапно смирения.
Ещё несколько толчков внутрь, и пальцы выскользнули, оставляя внутри неприятное чувство пустоты, которое очень скоро стёрлось несколькими плавными движениями напряжённого члена между ягодиц.
- Расслабься, - тихо прошептал насильник в последний раз и, помогая себе рукой, начал медленно протискиваться в узкое тело.
Мартин судорожно задышал, шипя сквозь зубы проклятия. Он не сопротивлялся, но боль была ужасной, огненной, раздирающей. В конце концов, Брейн инстинктивно дёрнулся.
- Больно...
Вздох блондина можно было почувствовать всем телом, он чуть отстранился и, не выходя из Мартина, шепнул тихое и почти безнадёжное:
- Потерпи... В свой первый раз я едва с ума не сошёл.
Несколько секунд яркой боли, и прохладный гель принёс немного облегчения, позволяя Барби протиснуться глубже одним точным толчком.
- Тсс, всё...
Некоторое время Барби не двигался, и это помогло Мартину немного привыкнуть к жжению и к ощущению чужеродного тела внутри себя. Ему было почти жаль, что всё это происходит не по его собственной воле. Он не задавался вопросом: почему Барби стал осторожен и ласков с ним, он просто принимал всё, как есть, потому что выбора ему не оставили.
Немного отдышавшись, Брейн пошевелил запястьями в наручниках - его руки затекли и онемели, волосы лезли ему в лицо. Вдруг что-то щёлкнуло, освобождая запястья от стали, и член блондина покинул его тело, чтобы вернуться с новой порцией боли и странного, так похожего на неё наслаждения. Тёплые ладони надавили на его напряжённый живот, чтобы затем скользнуть на плоть, сжать её и насладиться ощущением горячей сухой кожи под пальцами.
Мартин с трудом приподнялся на локтях и остался так стоять. Пряча лицо в сцепленных руках, он тихо стонал. Сил отбиваться у него уже не было, к тому же новые ощущения захлестнули его. Брейн был уже взрослым и о наличии простаты, конечно же, знал, только ему раньше не приходилось испытывать ничего подобного. Это было как удар тока! А потом ещё раз, и ещё. В теле накапливался заряд сладостной томительной энергии, из-за которой боль отступала на задний план.
Осторожный темп движений уже давно сменился резким и глубоким, и блондин дёргал бёдра Мартина на себя, чтобы войти в него ещё глубже, ещё сильнее и, наконец, сорвать крик с искусанных губ. Схватив Брейна за плечи, хастлер заставил его подняться, прижаться к себе спиной и прикусил за плечо, не снижая темпа движений...
Когда Брейн немного очухался, то обнаружил, что он смотрит в потолок, откинув голову на плечо Барби, а его ладони лежат поверх запястий блондина, словно всё это было не изнасилованием, а актом любви и согласия. Анализировать данный факт ему совсем не хотелось. Это он завтра и подумает, и попсихует, и испугается по поводу того, что хастлер не воспользовался презервативом, а потом две недели проведёт в больнице, сдавая анализы и борясь с депрессией. Он не скажет родителям ни слова. Никому не скажет. И забыть того, что было, он не сможет.
Хаотично сокращающиеся мышцы ануса довели Барби до предела, до конца, и, словно сбросив с обрыва, оставили его парить в странной нежности и ласке. Блондин всё ещё продолжал прижимать к себе ослабевающее тело, чувствуя на своих руках горячую влагу и слыша стук сердца Мартина, как свой. Стоило лишь ослабить объятия - и Брейн сполз на пол посреди разгромленной кухни, явно плохо воспринимая реальность вокруг себя. Натёртые наручниками запястья покраснели и немного кровоточили, спутавшиеся пряди тёмных волос закрывали лицо Брейна, не давая Барби разглядеть его выражения, но хастлер отдёрнул уже потянувшуюся к ним руку. "Нет, - коротко приказал себе он, - с него хватит".
Поднявшись с колен, блондин несколько секунд смотрел на своего неожиданного любовника, а затем, будто очнувшись от наваждения, быстро привёл свою одежду в порядок и, накрыв Мартина сдёрнутым с дивана пледом, выскочил из квартиры вместе с набранным добром, плотно прикрыв за собою дверь. О том, что было между ними несколько минут назад, ему просто не хотелось думать, как и том, что странному парнишке удалось соблазнить его на подобное. Нет, секс не был для хастлера чем-то неприемлемым, но вот секс во время ограбления с его ролью вора совсем не вязался. В который раз пообещав себе не думать об этом, блондин быстро поймал попутку и исчез из района совершения преступления. В конце концов, расчёт его почти никогда не подводил: жертвы таких преступлений слишком редко сообщали об этом в полицию.
Остаток ночи Мартин провёл, как в бреду. Он долго лежал неподвижно, потом медленно поднялся и дошёл до душа. После он уже ничего не помнил. Утро застало его на диване дикой головной болью и саднящей болью между ног. Вспомнив произошедшее с ним вчера и оценив абсурд ситуации, Брейн тихо простонал:
- О, не-ет, - и закрыл лицо руками.
Его обвели вокруг пальца, унизили, ограбили, и к тому же поимели.
- Мать твою! - Мартин выругался, но попытался взять себя в руки.
Во-первых, в полицию заявлять было нельзя, во-вторых, нужно было придумать, как объяснить родителям пропажу вещей и денег, и, в-третьих, мириться с изнасилованием Мартин не собирался. Для начала он заставил себя разозлиться, и воспоминания о грубости блондина ему здорово в этом помогли.
Мартин поднялся и осмотрел квартиру. Пропало не так много вещей, но все они были ценными и маленькими. Особенно Мартину было жаль своего сотового Айфона - там были номера деловых партнёров, друзей, родителей, и всё той же Синтии. "Последняя навороченная модель дорогого телефона", - эта мысль неожиданно заставила Мартина улыбнуться - криво, и что ещё хуже, сумасшедше-злобно. Он кинулся к ящику с бумагами и нашёл там коды к сим-карте и паспорт, после чего позвонил своему оператору, моля небеса, чтобы его сотовый всё ещё был у Барби. Брейн смеялся, как сумасшедший, когда ему назвали город, улицу и даже номер дома предполагаемой "потери". Нет, он поехал туда не сразу - он готовился к этой встрече. Сначала он думал, что убьёт Барби, но потом у него появилась куда более интересная идея.
момента изнасилования прошла неделя. Сегодня был обычный субботний вечер, ничем не примечательный и скучный. Брейн пришёл по указанному адресу. Маленький обветшалый домик на окраине города, на улицах кучи мусора и вонь - это было место обитания Барби. Дверь Мартину открыла худая спившаяся женщина в домашнем халате и с сигаретой в зубах. Сказать, что она была пьяна - это ничего не сказать. Брейну пришлось дать ей десять долларов, чтобы она сказала, где именно сейчас находится её сын.
Мартин нашёл Барби в баре. Тот увлечённо играл в бильярд на деньги и, судя по озорству во взгляде, выигрывал. Блондинчик был так поглощён игрой, что не заметил парня за дальним столиком, внимательно наблюдающего за ним - сквозь пелену табачного дыма, в полумраке Мартин казался незаметной тенью. Но стоило Барби выиграть и окончить игру, как Брейн поднялся и незаметно выскользнул на улицу через чёрный ход. Он дождался блондинчика в тёмном переулке. Его лица не было видно в темноте, но Брейн мог поклясться, что Барби без труда узнает его по голосу. Едва тот поравнялся с ним, Мартин преградил ему путь и почти нежно сказал:
- Ну, здравствуй, Барби. Давно не виделись.
Тёмный силуэт, который до этого приближался к Брейну твёрдой уверенной походкой, замер, видимо, ещё не до конца веря в происходящее, а когда смысл слов и особенно обращения дошёл до него, метнулся назад, предпочитая бегство ответному приветствию. Мартин бросился следом, он не мог и не хотел упустить свой последний шанс на месть. Брейн настиг Барби у тупика и, схватив его за рукав, развернул к себе лицом, сильно и зло прижав к холодной каменой стене. Только тут он разглядел глаза блондина: распахнутые от удивления, полные ужаса, и Брейн вдруг понял, что не сможет сделать Барби ничего плохого. "Почему?" - спросил он себя, и по его телу прошла сладкая дрожь. Бред, нонсенс, но эта правда предстала перед ним томящим жаром внизу живота.
- Бить не буду, - тяжело дыша, сказал Мартин. - Я поговорить хочу.
- А убивать? - нервно рассмеялся хастлер, пряча за прерывистым смехом страх. - Или я тебе недостаточно внимания уделил? Хотя это только после секса с девушкой нужно говорить, какая она замечательная и чудесная, м?
Несмотря на явное превосходство Мартина, блондин не желал смиряться с ситуацией, а потому, как только хватка брюнета немного ослабла, он попытался вырваться. Но Мартин держал его крепко, и для того, чтобы Барби немного успокоился, его пришлось встряхнуть.
- Слушай, ты... - Брейн говорил не зло, а так, словно его не понимали. - Кончай огрызаться, мне не до шуток. Я тебе плохого не сделаю, несмотря на то, что ты меня...
Мартин замолчал, а потом неожиданно ослабил хватку и, вглядываясь в глаза блондина, склонился к его лицу. Поцелуй был лёгким, нежным, но неожиданно прервался.
- Я спросить хотел, - совсем тихо прошептал Брейн, - как твоё настоящее имя?
Замерев и фактически не в силах дышать, блондин лишь изредка моргал, непонимающе вглядываясь в лицо своей бывшей жертвы. Первая мысль о том, что Мартину просто понравилось и он хочет повторить, показалась Барби слишком уж неправдоподобной, а иных у хастлера и не было.
- Лео, - ответил он несколько минут спустя. - Назовёшь "львёнком" - прибью.
- Лео... - Мартин улыбнулся.
Он совершенно не понимал, куда подевались его злость и обида, не знал, что их с хастлером ждёт дальше, и зачем он вообще поцеловал его. Просто захотелось.
- Намного лучше, чем Барби. Может, встретимся как-нибудь, Лео?
На смазливом лице парнишки застыло абсолютное непонимание ситуации.
- Зачем тебе это? - почти растерянно спросил он, уже не порываясь убежать. - Полиции сдать хочешь? Так не докажешь уже ничего... И вообще, как ты меня нашёл?!
- Если бы я хотел тебя сдать, то сделал бы это в то утро, когда ты бросил меня в собственной квартире после того, как развлёкся со мною, - Мартин сунул руки в карманы и пожал плечами, склонив голову набок, он смотрел на Лео с любопытством. - Зря ты не избавился от моего телефона. Найти тебя было пара пустяков.
Брейн усмехнулся непредсказуемости судьбы.
- Иногда сложно признаваться себе в том, что ты был не прав, что ты не такой, как все. А потом вдруг что-то случается, и твой мир переворачивается с ног на голову. Ты не знаешь, что с этим делать, потому что раньше ты был другим. Я был другим, Лео... Я был другим до ночи с тобой. Ты даже не представляешь, как мне сложно признавать сейчас, что я извращенец, мазохист, и к тому же гей.
Ошарашенно глядя на Брейна, блондин несколько раз моргнул, словно не понимая смысла только что сказанного Мартином, а затем согнулся в припадке хохота.
- Ты... ты... - повторял он, словно заведённый, не в силах прекратить смеяться и продолжить фразу. - Ты после нашего с тобой... после нашего с тобой раза... понял?
Мартин удивлённо распрямился, а потом нахмурился. Ему отчего-то сделалось стыдно и неприятно.
- Да, - сказал он, отводя взгляд в сторону, - действительно глупо... Зря я пришёл. Ну, зато у тебя теперь будет что приятелям рассказать. Я надеялся, что всё-таки ты лучше... Лео. Я ошибся. Жаль.
Мартин развернулся, намереваясь уйти. Прохладный ночной ветер пошевелил его волосы, и Брейн даже не заметил того, как истеричный смех за его спиной смолк, а вот неловкое прикосновение к рукаву его кожаной куртки заставило парня обернуться. Пожалуй, до этого момента таким смущённым и растерянным Леонардо не видел никто.
- Эй, подожди, - с запинкой проговорил он, избегая смотреть брюнету в глаза. - Ты в своём уме? Или ты ещё не понял, чем я занимаюсь и чем зарабатываю себе на жизнь? Если ты думаешь, что только воровством, то ты ошибаешься.
- А если я помогу тебе вылезти из этого дерьма, ты попытаешься? Ты захочешь жить другой жизнью?
- Ты что, фильм "Красотка" недавно пересмотрел? - не удержавшись, хохотнул блондин, недоверчиво глядя на Мартина. - Зачем тебе это?
- Возможно, затем же, зачем тебе понадобилось быть нежным со мной... в конце. Ты мог меня убить, покалечить. Так было вначале, но... Что потом заставило тебя добиваться моего возбуждения?
Разговор по душам явно начал переходить границы дозволенного, но хастлеру отчего-то не хотелось прерывать его. Что-то мешало ему просто рассмеяться в лицо парню, развернуться и уйти, наплевав на всё.
- Ты обидишься, если я скажу тебе правду, - только и произнёс он, но, получив знак Брейна продолжать, добавил. - Там, у клуба, у тебя были глаза потерянного пацана, который из-за несчастной любви впервые напился, стащив из отцовского бара бутылку коньяка. Такие, как ты, редко понимают собственную природу, меняя девушек, как перчатки, и рыдая ночью в подушку от неудовлетворённости. Я повидал таких, правда, уже состарившихся и осознавших, что к чему, не одну сотню. Только насилие вряд ли способствует просветлению разума.
Лео похабно усмехнулся, стирая приятное впечатление от произнесённой им речи, и продолжил:
- Вот я и решил немного побыть альтруистом. Разумеется, за плату. Вот видишь, я тоже знаю "умные" слова, - пакостно усмехнулся он, припоминая давнюю обиду.
- Это значит, что мы остаёмся врозь? - горько спросил Мартин. - Значит, ты меня просто пожалел, так?
Несколько секунд напряжённого молчания прервались странным вздохом Лео, больше похожим не то на смешок, не то на сожаление.
- И как тебя твоя девушка терпела? - философски выдал он, наконец, беря Брейна под руку и утягивая его из тупика к перекрёстку. - Что за неуверенность? Мне ещё чёлка твоя понравилась, - фыркнул он, едва не засмеявшись.
- Нет, ты всё-таки законченный садист, - Мартин улыбнулся и осторожно обнял Барби за талию.