Надо ли говорить, что всю неделю меня мучила совесть? Человек я, в общем-то, порядочный, и совращение молодых - совсем не типичный для меня случай. Вы спросите: а как же тот, первый Влад, ему же тоже только двадцать лет, а ты приехал в Самару, чтобы затащить его в койку совсем не для того, чтобы петь ему колыбельные песенки? Это совсем другой случай. С ним мы достаточно долго переписывались, разговаривали по телефону, и у меня не было сомнений в том, что парень этот уже давно не девственник и что он сам меня многому может научить. Этот же - совсем юный, и я убеждён, что всё у него было впервые. Я же выместил на нём всю обиду, накопленную на Влада-первого, самым скотским и бесцеремонным образом. Правда, он сам этого захотел, но мало ли что хочет молодёжь, на то мы и взрослые, чтобы останавливать их неуёмные желания, если они могут навредить ей.
Так я мучил себя всю неделю, заодно дразнил Влада-первого подробностями воскресной ночи и втайне от себя самого всё-таки ждал продолжения истории в субботу, когда я позвоню своему ангелочку и услышу в ответ: я приехал, встретимся.
Дождался, однако, я совсем другого звонка. Когда я вернулся из магазина, куда ходил за хлебом, жена сообщила, что мне звонил Пчёлкин и попросил перезвонить на его домашний номер. Она протянула записанный ею номер, и я, озадаченный вниманием местного олигарха, стал набирать цифру за цифрой.
Дело в том, что Пчёлкин - единовластный владелец медно-никелевого рудника, офигенно богатый человек, с которым мы встречались несколько раз по делам, пару раз выпивали в узком кругу, но в приятельских отношениях не состояли. Да и что может быть общего у олигарха и бедного журналиста?!
Пошли гудки, и довольно скоро я услышал голос, показавшийся мне странно знакомым.
- Мне звонил Пал Палыч и просил перезвонить по этому номеру, - начал я и услышал в ответ:
- Не парься, это Влад, отец сейчас вышел, но просил передать тебе, что помнит своё обещание взять тебя на рыбалку.
Потерявший дар речи, я всё-таки спросил на автопилоте:
- Когда?
- Да сегодня же и поедем. На ночь. Завтра к обеду вернёмся.
- И ты тоже?
- А то?! Ты со мной и поедешь; папан с замом, а мы с тобой. Собирайся пока, после девяти заеду, - и уже тихо, - я так по тебе скучал!
"Полный абзац! Парень, который ехал со мной в такси на заднем сиденье, дожидался, когда я не встречу своего партнера, провёл не самую праведную ночь со мной на съёмной хате... Мамочка моя, куда я влип! Они меня топить везут. И никто не узнает, где могилка моя, - мельтешили в моей голове самые страшные предчувствия. - Это ж надо, я совратил сына олигарха, раскудрить твоё коромысло! Или всё-таки это он меня совратил? Да какая, хрен, разница, убивать-то всё равно меня будут. Своего сыночка папаша пожалеет. Но голос у Влада вроде бы был спокойный, даже излишне самоуверенный, никакой угрозы или тревоги я не услышал. А про рыбалку мы действительно с Пал Палычем говорили по пьяной лавочке. Я выразил ему своё непонимание прелести этого процесса, и он, разгорячившись, пообещал показать мне, что значит настоящая рыбалка. Может, ещё и поживу?"
На этом и успокоился. Спросил жену, что надо брать с собой на рыбалку, на что она, посмотрев на меня, как на придурка, ответила: "Баб и водку". Но тут же заинтересовалась, о какой рыбалке я говорю. Пришлось объяснить. Жена, как это ни странно, отнеслась к известию вполне спокойно, мол, видишь, как выгодно быть ПОПУлярным, даже Пчёлкин на рыбалку приглашает! Знала бы она, о какой попе тут речь и какие буквы надо заменить в слове "рыбалка"!
Я сходил в баню, попарился, привёл себя в порядок и даже успел вздремнуть, а когда пришло время, надел плавки, джинсы, майку и стал ждать. За водкой не пошёл, потому что денег на водку, которую пьют олигархи, у меня никогда не было.
Ждать пришлось недолго. Ровно в девять у ворот просигналила машина, и, выйдя, я увидел тёмный трёхсотый мерс. Сияющий Влад выскочил из машины, открыл переднюю дверцу и широким жестом предложил усаживаться. Я уселся в мягкое кожаное кресло стального цвета и, как только захлопнулась дверца, оказался в его лапах.
- Как я соскучился за неделю! - проворковал он, явно собираясь прямо у ворот начать сексуальную атаку.
- Может, хоть от дома отъедем? - довольно холодно прервал я его ласки.
- Ерунда, сквозь стекла видно только изнутри, снаружи они не просматриваются абсолютно. Спецзаказ, - а руки уже везде, да и губы тоже.
- Может, и на рыбалку не поедем, так тут и простоим? - съехидничал я, едва оторвавшись.
Владик тяжело вздохнул.
- Ну, почему ты такой? Я только о тебе всю неделю и думал, к тебе на крыльях летел, а ты как ледышка.
- Потому что, если твой отец узнает о наших отношениях, он сначала зароет меня, а потом разберётся с тобой. Добром это не кончится.
- Ты меня совсем за лоха держишь?
- Нет, это я лох, связался, не зная с кем. Если б я знал, кто твой отец, ты бы ко мне и на пушечный выстрел не подошёл.
- Поэтому я и не спешил представляться.
- А рыбалку кто придумал? Это ж надо быть полным идиотом, чтобы знакомить отца со своим любовником!
- А рыбалку придумали вы с отцом. Я только предложил свои услуги в качестве шофёра. Отец не любит в машине третьих. Он всегда ездит с Михалычем, а тут я под рукой. Вот он и воспользовался мной, чтобы выполнить свое обещание. Говорит, что ты никогда не был на рыбалке, надо, мол, свозить.
- Так это твоя машина?
- Нет, дяди! Конечно, моя.
- А чего ж ты в воскресенье на такси ездил?
- Тебе рассказать правду?
- Конечно.
- Не пожалеешь? Ну, слушай. В Самаре мы, три студента с одного курса, чтобы не жить в общаге, снимаем трёхкомнатную квартиру. Папан мог и одному мне снять, но одному скучно. Так вот, захожу я как-то в комнату к товарищу, тоже Владу, и вижу: сидит он в инете и пишет письмо. Сейчас, говорит, освобожусь, тут я такого мужика наковырял! Шесть десятков и ни грамма лишнего веса; и мордашка ничего. Только бородатый. Вот, договариваемся в среду встретиться, не знаю, как с лекций сорваться, предлагает в полдень. Зачем, - спрашиваю, - тебе старики? А у них, говорит, опыта больше, не смотри, что песок сыплется, и родители не заругают, как у тебя. Поговорили, а мне что-то любопытно стало. Покажи, говорю, фотку. Показал. Мне просто плохо стало! Столько лет я за тобой хожу, а этот пидор так запросто свидание назначает! Он заметил, что я не в себе, и спрашивает: "Что, отца родного увидел? Вроде не похож, твоего батю я видел, тоже ничего, но мне ещё жить охота". Я ему всё и рассказал, а он назвал меня дураком и заявил, что на молодого любой старик клюнет с радостью. Стал я его просить не ходить в среду - ни в какую. Уговаривал долго, предлагал всё, что он захочет, даже себя взамен. А он говорит: "Нахрен ты мне нужен, мне ещё жить не надоело, видел бугаёв вокруг твоего папаши - враз разорвут". Остановились на том, что пойдём вместе. Если ты ему не понравишься, он уступит тебя мне просто так. Так и получилось. В двенадцать ты сидел на лавке в сквере и названивал ему на мобилу, выглядел ты не лучшим образом, видно, давно ждал и замёрз, а мы стояли напротив, в двадцати метрах от тебя, и он спокойно врал, что ошибся во времени, почему-то считал, что встреча назначена на два, и он уже выезжает. Ты тогда ему резко что-то сказал и отключился, а Влад, даже со злостью как-то, бросил: "Он твой". Я думал, что ты ему больше никогда не напишешь, а ты написал и даже простил его. Вот тогда я и понял, как мне с тобой познакомиться.
договорились, что Влад назначает встречу и не является, а вместо него появляюсь я. Я не мог просто поехать на своей машине, потому что каждая минута рядом с тобой, пусть даже украденная у другого, для меня была счастьем. Хотя был и другой случай. Помнишь, вы с женой собирались зачем-то в Самару и уже подходили к автостанции, когда я предложил вас подвезти? Ты тогда усадил жену сзади, а сам сидел рядом со мной. Вы всю дорогу о чём-то своём говорили и совершенно не обращали на меня внимания. Помнишь, в марте это было. (Я вспомнил. Действительно, перед Женским днем какой-то студент предложил нам с женой доехать с ним до Самары, где мне надо было поздравить мою начальницу. Значит, это был он?!) На этот раз, чтобы даже в такси ли, в маршрутке ли сидеть целый час рядом с тобой, я специально вышел на автовокзал раньше времени и ждал, когда ты появишься. На мое счастье (ни разу не ездил в маршрутке) ты выбрал такси. Дальше ты всё знаешь. Но самое интересное началось после. В понедельник Влад просто спросил меня, как прошла встреча, и я ответил, что всё прошло нормально. А уже во вторник Влад не хотел даже разговаривать со мной. Он рвал и метал, и, в конце концов, швырнул мне распечатку - подробное описание нашей встречи, которое ты ему послал. Ты явно достиг своей цели, отомстил ему по полной программе. Он был вне себя от ярости и клялся мне, что обязательно отобьёт тебя у меня. Так кончились наши приятельские отношения. Влад даже не появляется на кухне, а когда мы встречаемся в коридоре, отворачивает рыло. Не знаю, но почему-то мне совсем не стыдно было читать про себя такую информацию. Наоборот, я всю неделю снова и снова перечитывал её и вспоминал, как было на самом деле. Тебе ничего не пришлось придумывать. Ты действительно классный мужик и опытный партнёр.
С этими словами Влад снова полез целоваться, у него было явное недержание любви, но я опять остановил его порывы.
- Влад и правда не успокоился. Каждый день пишет по Агенту, а я написал ему, что в сексуальном плане ты меня вполне устраиваешь и он мне больше не нужен. Я предложил ему просто мужскую дружбу и опеку старшего и мудрого над младшим и глупым.
- Понятно, мне б такое предложили после такого рассказа, я бы тоже взбесился.
- Он, однако, хорошо держит удар и по телефону пытается втулить мне, что нашел старого, но богатого спонсора, с которым едет в Сочи.
- Пиздёж, никого он не нашел.
- Ну почему, парень он красивый: высокий, сильный, прыгает с парашютом, ходит в горы, играет на гитаре, - решил я подразнить Влада, - для старых толстосумов самая подходящая игрушка.
- Старые и богатые тоже не дураки, на кого попало не бросаются. Я не знаю, что ты нашёл в нём красивого? Обычный деревенский чурбан, а что касается гор, парашюта, гитары и байдарок, вспомни, видно ли где-нибудь его лицо? Врёт он всё, а фоток настрелял из Интернета, - проговорил тот уже с железом в голосе.
- Так, мы начинаем заговариваться, сейчас поссоримся, и я пойду домой, пока никуда не уехали.
- А отец пошлет меня за тобой снова? Нет уж, поехали, - Влад явно разозлился, дал по газам, набрав сразу бешеную скорость, и мы поехали.
Молчали оба. Я думал о том, как меня развели эти два молодца, а о чём думал Влад, угадать было трудно. Скорее всего, он дико ревновал. Во всяком случае, настроение у него упало, это точно, и смотрел он только на дорогу.
Машину Пчёлкина мы догнали уже за городом, недолго ехали следом, и, когда он остановился у реки, мы тоже остановились. Пал Палыч подошёл, приветливо поздоровался со мной через опущенное стекло и, уже обращаясь к сыну, сказал:
- Метров через триста есть хорошая заводь, там и остановитесь. Ужинать придёте, когда мы посигналим. По реке звук хорошо доносится, услышите.
Влад молча кивнул головой, и мы поехали дальше. Действительно, вскоре открылась живописная поляна, заросшая травой и окружённая старыми дубами, край поляны был излучиной реки, через которую мы без особого труда натянули с берега на берег сеть. Правда, пришлось изрядно намокнуть, и мы, всё равно мокрые, решили искупаться. Плавки я снял и повесил на куст подсохнуть. Влад посмотрел на меня и последовал моему примеру, но держался в стороне, как бы стесняясь. Он всё ещё дулся, держался сдержанно и только что не отчуждённо. Парень явно был недоволен, но ничего не говорил. Так мы и купались, играя в молчанку, пока не село солнце и не стало темнеть.
- Мы же дров не насобирали, - нарушил я гнетущую тишину.
- Обойдёмся, в палатке тепло будет.
"Спать, однако, он собирается со мной", - мысленно порадовался я, и тут по реке донёсся сигнал отцовской машины - приглашение к ужину. Мы оделись и пешком отправились на свет костра, мерцавшего сквозь деревья. И опять ни слова. "Здорово его всё-таки разобрало", - подумал я, не подозревая, к чему это может привести в ближайшем будущем.
У костра уже был разложен дастархан (скатерть-самобранка, подумал я), стоял крепкий запах шашлыка, и всё было готово к нехилому ужину.
- Милости прошу к нашему шалашу, - приветствовал нас весело Пал Палыч, а когда мы расселись (Пал Палыч рядом со своим замом, а мы с Владом по краям), предложил пропустить ради сугрева.
- Вижу, вам нежарко после купания. Водочки, коньячка? - спросил он у меня с заботливыми интонациями в голосе.
- Под шашлык лучше водки, - ответил я, - коньяк оставим напоследок.
- Вижу настоящего аса, - промурлыкал Пал Палыч, но его перебил сыночек:
- А я буду коньяк, - и налил свой стакан почти до половины.
Отец и его зам переглянулись, но промолчали. Пал Палыч разлил водку. Выпили. Закусили. По жилочкам побежало благодатное тепло. Налили по второй, и опять заговорил Пал Палыч:
- Федорыч, можно, я так буду тебя называть - у нас на рыбалке всё по-простому. Не офис. С генеральным вы знакомы. Георгий Михайлович - мой старинный друг и свой человек, почти член семьи, - тут Влад зыркнул в сторону зама и опять налил себе коньяк, и опять столько же.
- Сын, тебе много не будет? Ты ж вроде и не пил никогда?
- Сегодня пью. Холодно, - буркнул Влад, а я стал подозревать, что ночь сегодня не заладится.
- Ну-ну, смотри, - и опять ко мне. - Так вот, Георгий Михайлович не будет обижаться, если ты его будешь называть Михалычем, так проще и быстрее.
Я не протестовал, и на этом остановились: Палыч, Михалыч, Федорыч. За это и выпили. Стало совсем хорошо и свободно. Даже если и была вначале некоторая натянутость, она быстро исчезла, и мы спокойно разговаривали о том о сём.
Впрочем, как выяснилось, не всем было хорошо. Идиллию нарушил Влад. Он встал, по-хозяйски открыл отцовскую машину, включил магнитофон на полную громкость и заявил: "Я буду танцевать!" К этому заявлению компания отнеслась спокойно, все знали, что парень учился этому в Школе искусств, но скоро стало понятно, что это не просто танец. Сначала парень показал нечто, сразу навеявшее мысли об изломанной душе. Пластика танца в согласии с музыкой будто взывала о помощи. Тело, то переламываясь пополам, то мучительно поднимаясь, выражало страшные страдания. Улыбки исчезли с лиц зрителей. Их сменило напряжённое внимание. Но этим не кончилось. Парень выпрямился, движения приобрели плавность и уверенность крадущейся кошки, а глаза, наполненные слезами, загорелись отражением костра. Жуткая картина: на фоне черного неба огненно-красное в пламени костра прекрасно сложенное молодое тело плавно изгибалось в спокойном танце уверенности. Но нет, это не уверенность, это наглость, чувство превосходства и надменное издевательство. Совершенная плоть только что не говорила, бросая невесть какие обвинения сидящим. Но вот что-то резко меняется снова: молодой человек медленно стягивает майку, и все понимают: начинается стриптиз. Шок, как у Гоголя в "Ревизоре". Все молчат. Отец и вовсе опустил взгляд, а сынуля уже медленно расстегивает молнию на джинсах.
- Пойду дров соберу, костер гаснет, - нарушил я гробовую тишину, чтобы хоть что-то сказать и отойти. Правда, из темноты видно было ещё лучше. Вот пьяный парень каким-то замысловатым па сбросил с себя джинсы и остался только в плавках. Вот его рука опустилась под резинку плавок, и видно было, как он поигрывает членом, от чего тот сразу набух. Вот и плавки стали медленно сползать, оставаясь только на стоящем колом члене.
- Всё! Прекрати это блядство, - взревел отец.
Как я его понимаю! Влад присел к костру и стал, опять же молча, одеваться, а я, подойдя с несколькими сухими палками, попавшимися под руку, слегка разворошил костер, подбросил хворост и, присев, попытался успокоить отца, на котором лица не было.
- Ничего страшного, - проговорил я, - парень много выпил и, видно, впервые. Это даже делает ему честь. В двадцать лет я лично пил наравне со взрослыми. Не переживайте так, я уведу его спать, а завтра он ничего и не вспомнит.
и не попробовав коньяка олигархов, я взял Влада под руку, помог подняться и повёл к его машине. Парня слегка покачивало, но шёл он достаточно уверенно, и вскоре мы скрылись за деревьями. Нервы мои были на пределе, и, как только мы отошли достаточно далеко от костра, я сбросил его руку со своих плеч, развернул его к себе, вцепился в его плечи, как клещами и, тряся парня, как грушу, прорычал:
- Что за концерты ты устраиваешь, что это за демонстрация собственного блядства, говори, идиот? Ты привез меня сюда, чтобы характер свой показывать?! Со мной это не пройдёт, я тебе не папаша и терпеть твои капризы не намерен. Пиздец тебе пришёл. Больше я тебя знать не знаю.
- Ты ничего не знаешь и ничего не понял, потому что и ты меня не любишь. И никто меня не любит. Ты думаешь, почему отец взял меня на рыбалку? Да очень просто, чтобы ты не мешал им с Гошей заниматься любовью, вот! - чуть не прокричал он в ответ.
- Что за пьяный бред, какой ещё любовью? У тебя самого на этой самой любви крыша съехала, так ты и всех в гомики записал?!
- Ага, это ты всех за праведников принимаешь, а я года четыре назад их поймал за этим самым делом. Ты думаешь: вот как папа любит сыночка, всё ему покупает, всем обеспечивает! Хрен, он не любит никого, кроме своего Гоши, а от меня откупается, чтобы я не вздумал рот открыть, - всё больше и больше распалялся молодой мерзавец.
Но я понял, что грубостью ничего не добьюсь, парень в самом начале переходного возраста испытал такой удар по психике, что до сих пор не может опомниться и простить отцу его неполноценности в собственных глазах. Всем сыновьям хочется, чтобы их родитель был супергероем, и когда случается разочарование, это тем больнее, чем выше был отец в глазах сына.
- Так ты считаешь, что он о тебе заботится только для того, чтобы ты молчал?
- Конечно, стоит мне рот открыть, и им обоим полный пиздец.
- А ты никогда не думал, что лишнего свидетеля гораздо легче убрать, чем ему платить? Да ещё с деньгами твоего папаши?
- Как это - убрать? - будто протрезвел он.
- Да очень просто: зарыл в лесу, никто и искать не будет - в Америку парня учиться отправили.
- Да ты что! Я ж его сын.
- Ах, всё-таки сын! То есть не убивает он тебя, потому что ты его сын?
- Ну, да.
- А ты думаешь, что сына убить нельзя. Даже если его ненавидишь? А вспомни Ивана Грозного, Петра I?
- А кто сказал, что он меня ненавидит?
- Да ты сам и сказал. Ты ж его уже почти шесть лет шантажируешь: это купи, на это дай, за это заплати и попробуй не сделать - весь город узнает, какой ты на самом деле.
- Да нет, он сам всё покупает и деньгами просто так снабжает по полной. Да я и никогда не просил и ничего не говорил ему, он сам всегда... Так ты думаешь, он меня любит? Ты считаешь, что он помнит, что я его сын?
- А ты видел его реакцию на стриптиз? Ведь он не злился, ему просто было стыдно за тебя, такого. Он видит в тебе своё продолжение, и вдруг это продолжение падает в его глазах до распутного стриптизёра, готового оголиться перед первым встречным.
- А кто здесь первый встречный, все свои, ты, что ли, меня не видел?
- Идиот, отец не видел тебя в моей постели, и не дай Бог никому такое увидеть! Поставь себя на его место, вспомни, что ты испытал, увидев его с Михалычем.
- Ой, блядь, что я натворил, он же меня не простит никогда, так и будет думать, что я проститутка!
- Не скули, это ты своим детским умишком придумал, что отец может забыть о сыне ради любовника. Твой отец тебя любит и гораздо больше понимает в жизни, чем ты думаешь. Он прекрасно понял, что танец был о тебе и о нём, о твоей обиде на весь мир из-за его отношений с Михалычем. Да, он любит Михалыча, но ведь не бросает вас с матерью? Он нашел своё счастье, но не за счет вашего благополучия. Сейчас он страдает гораздо больше тебя, потому что дороже тебя у него никого нет, а Михалыча он любит и никогда не захочет потерять. Посмотри на себя, ты захочешь сегодня спать в машине, когда я буду в палатке? Нет ведь, и мысли не допускаешь, что мы расстанемся? Так? А мы знакомы всего неделю, тогда как они вместе - целую вечность. Это не блядство, это настоящая мужская любовь. Может быть, ты когда-нибудь научишься ценить и беречь это чувство.
- Я уже ценю и берегу...
- Ага, поэтому достаточно любого пустяка, чтобы ты не разговаривал со мной целый вечер. Влад, запомни: если ты живешь только для себя, ты никогда не будешь счастливым. Счастье - это когда отдаёшь, а не приобретаешь. Дай Бог, чтобы у тебя всегда было, что отдавать. Ты хочешь, чтобы тебя любили, но для этого нужно, чтобы ты любил, иначе даже самую светлую любовь ты так и будешь принимать за попытку от тебя откупиться.
- Наверно, ты прав, а я дурак, ведь одно дело - любовь к детям, и совсем другое... Но ты вот всё равно меня не любишь! - снова стал заводиться парень.
- А за что тебя любить? За то, что ухитрился выманить меня у другого? Или за то, что задницу подставил? Так это не любовь, это похоть - богомерзкий грех!
- На мне греха нет, я действительно всегда любил тебя и поэтому увёл у Влада.
- Я не священник, чтоб разбираться: есть, нет. Хватит сопли распускать.
- Нет, ты скажи, почему ты меня так ненавидишь? Ты же видел, какой я красивый, не думай, что это просто похоть, если бы я хотел, я того же Влада каждый день бы трахал. Мне просто не нужен никто, кроме тебя, и я столько лет ждал, когда, наконец, мы будем вместе. И днем и ночью я думал только о тебе и желал только тебя. И в воскресенье я просто воспользовался случаем, который подарила мне судьба.
Во время всего разговора мы так и стояли лицом к лицу, а мои пальцы от злости едва не протыкали его мягкие плечи, но, когда его злость сменилась слезами, мне стало жаль этого парня, и я прижал его к груди. Тут уж он совсем разрыдался. Пришлось гладить его по спутанным волосам, сцеловывать его слезы и врать, что я всю неделю считал часы до нашей встречи, что он действительно самый красивый юноша и что он - моя последняя в жизни любовь. Он знал, что я вру, но ему хотелось это слышать, хотелось в это верить, и он пытался разглядеть в ночной темноте блеск любви в моих глазах.
Как наивна молодость и как она трогательна! Вот уже и моё нутро залила щемящая нежность к этому жаждущему любви существу. Мои губы нашли его губы, мой язык сцепился с его языком, наши руки сплелись вокруг наших тел, прижимая одно к другому. Стала мешать одежда - долой одежду: майки, джинсы, плавки.
Инициативу опять взял я. Мочки ушей, шея, острые сосочки, пупок, дорожка, пенис, стоны удовольствия, сладкие булочки, заветное отверстие... Смазать нечем (мы не дошли до палатки), попробую так. Медленно ввожу. Стон. Останавливаюсь. Он лежит спиной на траве, пришпоривая мою спину пятками и руками притягивая меня к себе (белое тело в черной ночи), и просит:
- Продолжай, я хочу...
И сам резким движением снизу вверх насаживается на меня, чуть не отрывая стремя. Двойной сдавленный вой - и я в нём полностью. Сдерживаю себя, чтоб он чуть расслабился, а парень рвётся в бой. Он собственник, он хочет владеть, даже отдаваясь. Он хочет всё, сразу и как можно больше. Естественно, только алкоголь удлиняет время соития, но и он не слишком помогает после недели вожделенного ожидания. Как сладко пахнет молодое тело! Или это запах травы?
Утром действительно никто ничего не помнил, точнее, не вспоминал. Только отец, подойдя ближе к обеду ко мне, тихо спросил:
- Что ты с ним сделал? Я уже пять лет от него доброго слова не слышал, а тут ласкается, как котенок?
- Я же журналист, а все журналисты - немного психологи. Вот я и вправил ему мозги. Если помогло, то я рад, - ответил я коротко, и мы снова разошлись.
Что ещё сказать? Пойманной рыбы хватило котам, а мне хватило эмоций на всю предстоящую неделю. Думаю, и Владу тоже.