Он не любил носить форму вне службы. Конечно же, в ношении формы были свои преимущества, но иногда он чувствовал, что окружающие относятся к нему всего лишь как к военнослужащему-срочнику. Это его бесило. Так что, отправляясь в отпуск, он переоделся в "гражданку", а форму оставил в части.
Будучи самым младшим по званию и по должности, он не мог выбирать время отпуска, и ему досталась эта неделя, заканчивающаяся в пятницу после Дня Благодарения. Он даже не успел толком пообщаться с друзьями, потому что нужно было вовремя вернуться обратно, а из-за праздника возникли проблемы с транспортом, и ему пришлось провести целых два дня в неудобном поезде, движущемся с черепашьей скоростью - единственном поезде, на который ему удалось попасть.
Поэтому наш герой был в весьма дурном расположении духа, когда наконец пересел в пригородный поезд (такие поезда называют "кукушками"), чтобы преодолеть последний участок пути. "Пересел" - это громко сказано, удалось всего лишь втиснуться в вагон и стоять, ухватившись за латунный поручень, идущий от пола до потолка. И тут он понял, о чем будет мечтать в дороге.
Приятное лицо, симпатичные карие глаза, густые темные волосы, тоненькие усики, темно-оливковая кожа. Неподалеку от него возле прохода сидел мужчина. Очевидно, не из низших слоев общества, и было непонятно, почему в предпраздничный вечер он едет куда-то в этом переполненном поезде.
Мужчина был одет в прекрасном дорогом плаще, а его шелковый галстук, казалось, стоил больше, чем юноша мог бы потратить за весь свой отпуск. Осанка, манера держаться - все выдавало в нем джентльмена. Взглянув на его руки, молодой человек обратил внимание на тщательно ухоженные ногти.
Мужчине было за сорок - возраст, которым обычно незаслуженно пренебрегают, но который всегда привлекал юношу. Правда, обручальное кольцо на руке мужчины сильно уменьшало шансы нашего любителя угождать старшим. Тем не менее, юноша мысленно принялся раздевать мужчину, медленно снимая с него дорогую одежду и представляя скрытое под ней сильное тело. Он мысленно гладил прекрасный волосатый торс, воображал, как твердеют и набухают соски мужчины - вскоре он уже сам чувствовал эрекцию. Мысленно лаская мужчину языком и губами, он принялся под плащом поглаживать рукой собственную растущую выпуклость.
***
... Майор мечтал, чтобы поездка скорее подошла к концу. Он вообще ненавидел путешествовать поездом и, тем более, никогда раньше не ездил на "кукушках". Да и вообще все складывалось неудачно. Жена с сыновьями уехали на День Благодарения к ее матери в штат Мэн, а ему, несмотря на канун праздничного дня, приходится в одиночку тащиться к новому месту службы, принимать дела, готовить жилье к приезду семьи. При этом придется жить в отеле, от чего тоже радости мало. Толстуха, сидевшая рядом с ним, занимала слишком много места, и от нее воняло потом и чесноком. Да, праздник явно был испорчен. Его внимание привлек юноша, стоявший перед ним. Он был бы похож на солдата, переодетого в гражданский костюм, если бы не лицо - парню, наверное, еще нет двадцати, а на вид не больше шестнадцати. Щупловат, чем-то похож на девочку, с короткими рыжеватыми волосами и сверкающими карими глазами. Рука, держащая поручень, небольшая и мягкая. Довершали картину очки с толстыми стеклами - если это и солдат, то явно служит где-нибудь в штабе.
Майор не мог понять, чем привлекает его этот парень, как вдруг заметил, что тот внимательно изучает его. Майор вспыхнул. Может, парнишка "голубой"? Вон как смотрит, словно взглядом раздевает. Он почувствовал непонятное возбуждение. На миг ему тоже стало интересно, как могло бы выглядеть тело этого паренька - нежное, почти без волос, если его раздеть. Но почему, почему ему лезут эти мысли? Он не должен думать об этом!
В вагон вошла женщина на последнем сроке беременности, и майор тут же уступил ей место. Он мог направиться куда угодно, но, тем не менее, почему-то двинулся к тому же поручню, за который держался парнишка.
Юноша затрепетал. Теперь, когда они были совсем рядом, он чувствовал запах одеколона этого симпатичного мужчины, и этот аромат пьянил. С бьющимся сердцем парень ухватился за поручень обеими руками, радуясь, что на улице стоит холодный и дождливый ноябрьский день, вынудивший надеть длиннополый плащ - теперь он надежно скрывал его откровенно восставший пенис, так сильно натянувший ширинку брюк!
Поезд резко затормозил, пассажиры покачнулись, и рука юноши уперлась прямо в промежность прекрасного незнакомца!
Мужчина хотел было отпрянуть, почувствовав прикосновение чужой руки к члену, который к этому моменту уже начал наливаться кровью. Вместо этого он неожиданно обнаружил, что, наоборот, подался вперед и прижался членом к руке паренька, при этом медленно совершая волнообразные движения бедрами и старательно избегая взгляда своего визави. Что с ним происходит? Он ведь никогда не делал этого раньше... хотя, как и все мужчины, наверняка думал об этом.
Парень задрожал от возбуждения. Он начал поглаживать пальцами промежность мужчины, стараясь на ощупь определить размер и очертания ее содержимого. Внезапно поезд дернулся снова, и рука спутника прижалась к его собственной ширинке!
Мужчина прикоснулся к молодому человеку и тут же отдернул руку. Вся прежняя жизнь за какие-то секунды пронеслась перед его внутренним взором. Нет, он не должен так поступать... и в особенности с солдатом! Он хотел отвернуться, но рука сама потянулась к раскрывшимся полам плаща юноши. Но в этот раз она наткнулась на теплую и обнаженную плоть! Парнишка успел расстегнуть "молнию"! Он прижимал свою руку к горячему члену парня в общественном месте, на глазах многих людей!
Ему никогда раньше не доводилось прикасаться к члену другого мужчины. Да, он признавал, что за время службы были случаи, когда его трогали другие, и это даже нравилось. Однажды он даже притворился спящим, пока кто-то другой трогал его пальцами, а потом, осмелев - губами и ртом. Но все это было в армейском быту, в полевых условиях. А то, что происходило сейчас, было дико, нелепо, абсурдно!
Когда вокруг его члена сомкнулись чужие пальцы, возбужденный юноша повернулся лицом к мужчине и начал было в открытую ласкаться к нему, пользуясь тем, что их движения были скрыты от окружающих плащами. Но тут внезапно объявили конечную остановку. Поезд остановился у вокзала, пассажиры повалили из вагонов, и майор поспешно скрылся в толпе. Юноша выскочил на перрон и разглядел своего спутника, направляющегося к мужскому туалету. В состоянии крайнего возбуждения он ринулся следом и успел заметить, в какую тот зашел кабинку. Парень почти впрыгнул в соседнюю и облегченно вздохнул, увидев, что между кабинками проделаны отверстия. Ему уже приходилось раньше заниматься сексом через подобные туалетные дырки, но он находил его противным и не очень удовлетворительным.
Быстро спустив штаны, юноша присел на толчок и взглянул в соседнюю кабинку. Майор уже повесил свой плащ на крючок и тоже стоял с расстегнутыми брюками. Он читал надписи на стенах, не очень хорошо понимая, зачем он здесь, но чувствуя прилив похоти. Он погладил свои волосатые ноги и представил, что это делает тот парнишка из поезда. Затем помял большие и изнемогающие яйца, также желая, чтобы это проделывала чужая рука. Заметив взгляды из простеночных дырок с обеих сторон, он повернулся и посмотрел в сторону юноши. Парень подался назад, демонстрируя юношеское тело и хуй, дрожащий от напряжения.
Повернувшись к другой кабине, мужчина увидел пожилого человека, который жадно облизывал округленные губы, делая ему красноречивые знаки. Мужчина отпрянул от отверстия, позволив штанам упасть на пол. Одной рукой он приподнял рубашку, обнажая низ живота и грудь, другой стал поглаживать себя, расставив пошире ноги. Юноша наклонился, просунул руку под стенкой и нежно погладил его ногу, не в силах дотянуться дальше. В ту же минуту старик тоже начал жадно сжимать другую ногу майора. Возбуждение было так велико, что не оставалось сил противиться этим атакам...
Жена никогда не сосала у него, даже когда он осмеливался просить об этом. Поэтому его всегда разбирало любопытство, на что это похоже. Вот и сейчас ему очень хотелось, чтобы у него отсосали, но он знал, что не кончал уже неделю - по разным домашним причинам - и чувствовал, что спустит немедленно, как только чьи-то губы сомкнутся на его... Нет, он никак не мог позволить себе так обойтись с этим невинным юношей! То, что мужчина считал порядочностью, взяло верх.
Он выпрямился, повернулся в сторону кабинки старика, успел осознать, что жадный рот нетерпеливо поглощает его дрожащий, пульсирующий ствол, и через секунду понял, что уже стреляет своей спермой прямо в голодную глотку.
Юноша чуть не плакал, в отчаянии наблюдая, как крепкие волосатые ягодицы его соседа содрогаются от наслаждения, которое тот, наверное, испытал в этот самый момент. Парень быстро довел себя до экстаза и спустил собственную малофью на бетонный пол. И бросился догонять мужчину своей мечты.
Майор же, едва кончив, стыдясь самого себя и своего поступка, сгреб в охапку плащ и пулей вылетел из здания вокзала. Юноша успел увидеть, что его неудавшийся партнер садится в такси. У нашего героя не было денег на такси, и он побрел под пронизывающим дождем прочь с вокзала в сторону общежитий молодежной организации YMCA.
Но и здесь ждала неудача - все места были заняты. Он купил пару дешевых гамбургеров, которые даже при большой фантазии не могли бы сойти за праздничный ужин, и побрел по улице. На поход в бар денег тоже не было, к тому же он был одним из немногих известных мне солдат, не употреблявших спиртное. Все, что ему оставалось - возвращаться в казарму и провести оставшееся от отпуска время там.
**
Майор ненавидел обедать в одиночестве, однако выбора не было. Он скользил взглядом по обеденному залу ресторана и грустил. Мысли постоянно возвращались к тому парнишке из поезда. Вроде бы ничего в нем не было особенного, но он снова и снова переживал их короткий контакт. Мысленно вспоминал чувство, испытанное, когда его рука коснулась члена юноши. Представлял юношеское тело, мельком увиденное через отверстие в туалетной кабине. Заново переживал мягкое прикосновение его руки к своей лодыжке... Теперь-то он понимал, что следовало быть более решительным, но возможность уже была упущена.
Дождь припустил с новой силой, и юноша остановился под навесом отеля. Этот весьма дешевый отель был ему хорошо знаком - сразу после поступления на службу именно здесь он часто встречался со своим сержантом, здесь было место их любовных свиданий.
Молодой человек заглянул внутрь здания. Там, в гостиничном ресторане, посреди шикарного зала в одиночестве обедал мужчина его мечты. Проскользнув в вестибюль, наш герой занял позицию в темной нише, откуда он мог наблюдать одновременно за входом в ресторан и за лифтами. Когда мужчина вышел, юноша стремительно рванулся к лифту и оказался в нем в момент, когда двери уже закрывались.
... В толпе, заполнившей лифт, он стоял боком к майору, затаив дыхание и надеясь на чудо. И чудо свершилось - парнишка с облегчением почувствовал, как робкая, но вместе с тем уверенная рука гладит его по ягодице. Когда мужчина вышел из лифта, парень направился следом, проследовал за ним до номера и остановился, дрожащий и мокрый, глядя на мужчину умоляющими глазами, как маленький оборванец из рассказов Диккенса.
Мужчина открыл дверь и обернулся к юноше:
- Тебе что-нибудь нужно?
- Только Вас, сэр, - прошептал парень. - Я хочу сделать так, что Вам было хорошо. Лучше, чем когда-нибудь с кем-либо раньше.
- Тогда, - мужчина почувствовал шевеление в штанах, - думаю, лучше будет, если ты сперва снимешь мокрую одежду и примешь горячий душ.
- А Вы пойдете со мной в душ, сэр? - юноша прошел в номер. - Я бы так хотел намылить Вас всего...
- Сейчас решим, - ответил мужчина. - А пока я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.
С этими словами он запер дверь номера и придвинул к двери ванной стул. Других приглашений не потребовалось - юноша, уже добравшийся до большой ванной комнаты, медленно принялся стаскивать с себя сырую одежду. Раньше ему не доводилось раздеваться под чужим пристальным взглядом, поэтому, когда он выскользнул из своих трусов, его орудие уже пришло в полную боевую готовность.
Глядя на парнишку, мужчина тоже начал медленно раздеваться и аккуратно вешать на стул свой костюм. Он не торопился, а поскольку на нем было надето гораздо больше вещей, чем на молодом человеке, то это продлило их обоюдное возбуждающее ожидание. Когда мужчина, наконец разделся и повернулся, восхищенному взору юноши явилось тело, тренируемое гимнастикой и разумной диетой, а главное, волосатое в меру, то есть ровно настолько, чтобы возбуждать.
Мужчина был не очень высокий, ростом около пяти футов восьми дюймов, но зато хорошо сложен. Его член достигал семи дюймов, и юноша знал, как ему поступить с этим снаряжением!
Мужчина взял своего гостя за руку, ввел его под струю душа, отрегулировал температуру воды, а затем обернулся и заключил юношу в объятия. Он еще не знал, как далеко заведет их эта игра, но сейчас - сейчас больше всего на свете он хотел обнимать это хрупкое и стройное тело и прижимать его к своему - сильному и мужественному.
Они подошли друг другу - они были примерно одинакового роста. Когда их члены соприкоснулись, малыш испугал мужчину, прижав губы к его губам и просунув свой язык в его рот. Насладившись поцелуем, парень отступил назад, молча взял в руку мыло и начал намыливать чужое тело, дрожа от радости и необычайно возбуждая тем своего партнера, к которому он прикасался.
- Как тебя звать? - спросил мужчина.
- Джимбо, сэр, а Вас?
- Не называй меня "сэр", зови меня Виктор.
- Я давно мечтал о таком, как ты, Виктор. - юноша принялся целовать тело Виктора.
Он сосал и пожевывал твердеющие соски, заставив мужчину раскрыть рот от изумления. Джимбо постепенно наклонялся вниз, лаская и целуя грудь Виктора. Скоро он достиг живота, над которым уже дрожала, томясь в ожидании, головка члена, размерами и цветом похожая на сливу. Юноша лизнул ее в центре и стал двигаться по ней кругами, иногда залезая языком под края головки.
Виктор никогда еще не испытывал ничего подобного. Он не мог удержаться от криков и стонов наслаждения, которые только побуждали юношу действовать еще решительнее. Джимбо уже стоял на коленях. Он облизывал твердый ствол Виктора, наблюдая, как бьется кровь в его венах, и постепенно приближаясь к основанию. Наконец он ласково и нежно обхватил ртом яйца Виктора и начал посасывать их. Его рука раздвинула сильные волосатые ноги и нащупала ягодицы, и пока он дюйм за дюймом принимал пульсирующий хуй Виктора в свою глотку, палец проник в тесную дырочку в поисках той магической точки, нескольких прикосновений к которой - Джимбо знал это - было достаточно, чтобы Виктор оказался на седьмом небе.
чувствовал, что собственное тело уже не подвластно ему, а подчинено только парнишке, его прикосновениям. Никогда еще он не был так возбужден. И, похоже, так счастлив.
До женитьбы он был девственником. Его жена была "настоящей леди", то есть во время их редких - и чем реже, тем лучше - половых сношений молча лежала на спине и стоически переносила его вторжения. Ни разу не согласилась она на "блядство", к которому относила все, что выходило за рамки шаблонного секса. Сейчас Виктор был рад, что двери в ванную комнату закрыты - он содрогался, не в силах молча сдерживать удовольствие, и выпускал залпы горячей спермы в ненасытную глотку своего юного друга. В этот момент он испытал самый острый оргазм за свою до этого пустую и напрасную, как ему казалось, жизнь.
Когда он кончил, юноша, который тоже успел удовлетвориться, поднялся на ноги и обнял своего мужчину. Они покинули душ, вытерлись и направились в спальню. Там Виктор упал на огромную кровать, чувствуя себя так расслабленно, как никогда раньше. Джимбо лег рядом, просунув одну руку под пояс Виктора, а другой гладя его. Они смеялись и говорили обо всем на свете, удивляясь, как много у них общего. Вскоре Виктор снова почувствовал эрекцию. Он попытался вспомнить, когда в последний раз у него был оргазм больше одного раза в день - и не смог. Разве что в юношеские годы, когда они с товарищами собирались вместе, мерялись членами и соревновались, кто сможет выстрелить своей спермой дальше всех...
Виктор поддался внезапному импульсу.
- Ты знаешь, я ведь женат, - сказал он юноше. - И я не "голубой", - юноша ничего не ответил, только покрепче сжал руками его напряженный пенис и кивнул в знак согласия. - Я никогда раньше не видел так близко и не трогал чужое тело, а сейчас мне стало интересно.
Молодой человек молча откинулся на спину и сцепил руки за головой. Виктор робко провел руками по груди юноши, почувствовав, что кожа у него мягкая и нежная, как у женщины. Продвинувшись дальше, он увидел, что грудь и руки парня почти безволосые, в то время как на лобке и ногах растет довольно густой покров. Волосы были не жесткие, как у самого Виктора, а мягкие и бархатистые. Он провел руками по всему телу парня, сначала старательно избегая прикосновения к его члену, стоявшему к тому моменту по стойке "смирно", а потом осмелел, дотронулся, взял его в руку - и от неожиданности вздрогнул, ощутив пульсацию горячего ствола и шероховатость небольших яичек. Юноша задвигал ягодицами, сначала потихоньку, а затем все быстрее и быстрее, а мужчина сжимал его пенис, не в силах оторвать руку.
Виктор почувствовал, как его буквально притягивает к головке, скользящей в руке, и позволил себе слегка поцеловать ее. Потом вытянул язык, чтобы лизнуть головку, - и едва успел уклониться от теплой белой струи, внезапно и мощно извергнутой молодым самцом и залившей его живот. Ужасаясь от собственных желаний, Виктор обмакнул палец в белую лужицу и поднес ко рту, чтобы попробовать жидкость на вкус.
Джимбо промолчал - он просто лежал и улыбался. Виктор продолжал исследовать его тело, остро ощущая свой собственный стояк. Он обхватил парнишку за пояс и принялся мять его тугую, упругую задницу. Затем, вспомнив свои ощущения под душем, он просунул палец в очко и принялся им двигать.
- Ох, - прошептал юноша, - вот этого со мной еще никто не делал. Но я знаю, о чем ты думаешь, и хочу, чтобы ты продолжил. Давай же, не останавливайся. Смажь себя малофьей и выеби меня. Я это выдержу.
Подчиняясь зову природы, Виктор принялся действовать. Теперь, когда они зашли так далеко, он должен был узнать, как это бывает, когда мужчина ебет мужчину! Он смазал свой хуй спермой парня, приподнял ноги Джимбо вверх и направил свое копье в узкую и тугую дырочку.
Юноша вскрикнул и закусил губы. Слезы покатились по его лицу. Было такое ощущение, как будто в его туннель влетел локомотив. Боль была слишком резкой и внезапной. Но она стоила того. Ведь Виктор, его Виктор, улыбался и стонал от радости, а Джимбо так хотел, чтобы он чувствовал себя счастливым!
обуревали противоречивые чувства. Он видел, что причиняет парню боль, но уже не мог совладать с собой и остановиться - он зашел слишком далеко. Только что он был пленен тем, как талантливо парнишка работал своим ласковым языком, но и этот новый опыт был не хуже! Тугое очко охватывало пенис намного теснее, чем влагалище жены, и это так заводило, что Виктор скоро разрядился прямо в юношу. Потом лежал обессиленный, не выходя из Джимбо, пока член не обмяк - и только потом заметил, что парнишка плачет. Он нагнулся и поцелуями стер слезы с его лица.
Позже, уже в душе, когда они смыли с себя кровь, пот, слезы и сперму, Виктор обнял Джимбо, притянул к себе и обещал, что это больше не повторится. А Джимбо тихо возразил, что ему нравится все, что по душе Виктору.
Вернувшись в комнату, Виктор вдруг со стыдом вспомнил, что сам он прекрасно пообедал, а о мальчике даже не вспомнил. Джимбо стал было возражать, что он уже ел гамбургеры, но остановился, сообразив, что действительно голоден. Ничего удивительного в этом не было. Когда появился симпатичный молодой чернокожий официант с подносом, уставленным разной снедью, они все еще сидели раздетые. Джимбо заметил, как широко раскрылись глаза официанта и как быстро напрягся и стал расти бугор в его штанах. Джимбо понимающе улыбнулся и подмигнул официанту, который мешкал и не торопился уходить, даже получив щедрые чаевые.
... Они поели и улеглись спать в большой кровати, обняв друг друга. Утром Виктор проснулся от нежных прикосновений юноши, который гладил его отросшую за ночь щетину. Подбородок самого Джимбо был таким же гладким, как и вчера - видимо, ему достаточно было бриться раз в несколько дней. Потом Джимбо медленно опускался все ниже, а член Виктора поднимался все выше, и очень скоро он уже был готов во всеоружии встретить утренний рассвет, а также язык и губы юноши.
Они провели весь день в номере, а вечером в честь Дня Благодарения устроили при свечах праздничный ужин. Стол сервировал все тот же молодой официант. Подавая десерт, он замялся и обмолвился, что это его последний заказ и что вскоре он сдает смену. После ужина Виктор отправился в душ, а Джимбо выскользнул из номера, нашел официанта и переговорил с ним.
Джимбо хорошо знал этого официанта. Даже более чем хорошо. С того самого времени, когда он занимался в этом отеле любовью со своим сержантом.
Когда Виктор вышел в халате из ванной, его ждали двое. Джимбо подвел его к кровати и принялся целовать. Пока они обнимались, официант занимался их членами. Любовники позволили ему обслужить себя, а потом взяли его к себе в постель третьим...
Официант оставил их около полуночи, и Виктор с юношей провели в объятиях друг друга последнюю ночь. В пятницу Джимбо нужно было возвращаться на службу. Они знали, что никогда больше не встретятся. В разговорах они не называли ни своих званий, ни должностей, не упоминали части, где служат - лучше не знать таких вещей. Да, так часто заканчиваются военные романы.
Поэтому наш герой был крайне изумлен, когда по прибытии на службу в понедельник он был представлен новому офицеру штаба гарнизона майору Виктору Томазини. Им с трудом удалось скрыть радостное удивление, а к концу дня майор обратился к командованию с просьбой временно переподчинить ему молодого человека, чтобы тот помог ему подготовить жилье к приезду жены и детей. Командование не возражало...
Так началась долгая череда любовных опытов и игр. Эти игры продолжались все следующие месяцы, и когда юноша завершил военную службу, оба были в выигрыше.