Это случилось в середине восьмидесятых, когда я, успешно окончив второй курс института, поехал на летние каникулы в студенческий стройотряд. Строили мы школу в отдалённом сибирском посёлке. Посёлок располагался в глухой тайге на берегу большой реки, и это была единственная транспортная артерия, соединявшая его с Большой землёй. На строительство школы выделили группу в количестве десяти человек, и мы на теплоходе плыли почти трое суток, пока не добрались до места. Посёлок — это громко сказано, штук тридцать покосившихся домов, вот что предстало нашему взору. Население было тоже немногочисленное, человек сто с небольшим, в основном беспробудные пьяницы, работавшие на лесозаготовках и бывшие заключённые, осевшие тут, потому, что им было некуда больше ехать. Они останавливались, как им казалось, ненадолго, но потом приживались и оставались навсегда, работая на лесозаготовках или в качестве умельцев, которые промышляли разовыми заработками.
Нас разместили в каком-то сарае, наскоро переделанном в барак. Спали мы на нарах, удобства были на улице за углом. В качестве душевой стояла большая металлическая бочка, смонтированная на деревянных опорах выше человеческого роста, куда заливали воду, и где она нагревалась солнцем так, что можно было в конце дня принять душ в импровизированной кабинке под бочкой, обтянутой полиэтиленовой плёнкой. Посмотреть на голые тела, моющихся парней не было никакой возможности, что меня сильно огорчало. Мне давно нравилось смотреть на красивые голые мужские тела, это меня сильно возбуждало. Насмотревшись на красивых голых парней, я их потом представлял в своих безумных эротических фантазиях и дрочил.
Дрочил я много и часто, каждый день, а иногда и не по разу. Гормоны били в голову и не давали покоя. Примерно в шестнадцать лет я понял, что я не такой как все, меня тянуло к парням, девушки мне были неинтересны. В те времена это приходилось держать в глубокой тайне, и если бы про это кто-то узнал, то серьёзных неприятностей было не избежать, еще действовала статья Уголовного Кодекса, и я этого очень боялся. Но, несмотря на свой страх, у меня уже был настоящий секс с моим лучшим другом Витькой Прыгановым, очень симпатичным юношей, в которого я сильно влюбился. Я его соблазнил и отдался в качестве пассивного партнёра, и получил безумное наслаждение от секса с ним, и потом прокручивал это в голове в страшно извращённых эротических фантазиях и дрочил. После того случая Витька как-то изменился и стал немного сторониться меня, но он никому ничего не сказал, и со временем случай забылся, а дружеские отношения восстановились.
Я был очень застенчивым мальчиком из интеллигентной семьи. С детства с меня требовали всегда быть самым лучшим и во всём преуспевать. Поэтому я был отличником в школе, и отлично учился в институте. Занимался спортом и посещал различные кружки. Но с общением у меня были большие проблемы, я был замкнут, и трудно находил контакт с другими людьми, часто терялся. Родителям я казался совершенно неподготовленным к взрослой жизни, и поэтому они настояли, чтобы я поехал в стройотряд как в школу самостоятельной жизни. Но как говорится: «В тихом омуте черти водятся». С детства мне очень хотелось быть «плохим мальчиком», то есть делать то, что запрещалось, или не поощрялось родителями. Но так, как я их побаивался, да и огорчать не хотел, всё это я делал от них в тайне, чтобы они даже не догадались.
В девятом классе я начал втихушку курить. Сделать так, чтобы родители и учителя об этом не узнали, было для меня очень сложной проблемой, но я её успешно решил так, что подозрений так и не возникло. В десятом классе я несколько раз напился с друзьями, но об этом тоже никто не узнал, кроме самих друзей. Поэтому, когда родители решили отправить меня в стройотряд, я для вида, немного покуражился, а затем как бы нехотя, согласился. Я рассчитывал провести эти два месяца на свободе без их опеки, и как сейчас говорят «оторваться по полной».
Я был, как говорят, «мальчик одуванчик», блондин с длинными вьющимися волосами до плеч, как тогда было модно носить среди молодёжи, тонкими правильными чертами лица и большими серыми глазами. Метр восемьдесят сантиметров ростом, я имел спортивное телосложение, так как в школе я несколько лет занимался лёгкой атлетикой. Широкие плечи, накачанные мышцы рук, хорошо развитая грудь с большими ореолами сосков, довольно узкая талия, крепкие выпуклые ягодицы и длинные стройные ноги, тонкие длинные пальцы на руках и ногах, и узкие ладони и стопы. Из тех мест, где у мужиков растут волосы, у меня они росли только под мышками и на лобке, всё остальное тело было покрыто прозрачным белесоватым пушком. В этом возрасте в уже брился, но редко, примерно раз в неделю, чтобы сбрить несколько волосков на подбородке, которые отрастали как «козлиная борода». На верхней губе у меня красовались девственные юношеские усики, ни разу не тронутые бритвой, которые представляли из себя белый длинный пух.
Своё тело я считал красивым, оно мне очень нравилось, и как мне казалось было привлекательным для окружающих, а чтобы оно было ещё привлекательнее, я покрывал его загаром, загар всегда ложился на меня без ожогов красивым коричневым слоем, и создавал приятный контраст с моими белыми волосами и серыми глазами. Загорал я каждое лето, часто и много. Загорал я совершенно голый, находил укромные места, раздевался и валялся под солнцем часами, смакуя эротические фантазии и дроча свой член. После нескольких таких сеансов кожа принимала приятный оттенок цвета кофе с молоком, отсутствие белой полосы от трусов я умело скрывал. Природа наградила меня просто огромными яйцами, которые очень низко висели в мошонке, что создавало мне определённые неудобства.
Они всё время болтались, где попало, и как попало, вываливаясь из трусов в самый неподходящий момент, или на тренировке, или дома на диване, что вводило меня в сильное смущение. Член у меня был не длинный, но толстый и идеально прямой. Крайняя плоть полностью закрывала головку и собиралась на ней в виде длинной мясистой «пипочки» из кожи, как у пацана. Когда он вставал, из кожи высовывалась только верхняя часть розовой головки с дырочкой, и для того чтобы полностью оголить головку, нужно было очень сильно оттянуть крайнюю плоть её закрывавшую. Мне очень нравилась эта моя особенность, и я любил «погонять шкурку» в укромном месте. В общем, я был молодой пассивный гей, как сейчас говорят, и подсознательно очень хотел приключений на свою мальчишечью жопу.
Этот случай произошёл, когда мы уже проработали на стройке около месяца. С нами работали два бывших зека средних лет Ворон и Гвоздь, они были плотниками и стелили полы. С нами они почти не общались и держались отдельно всегда вдвоём. По слухам они имели несколько ходок на зону, весной освободись, и осели в этом посёлке на лето, заработать деньги в дорогу на Большую землю. Они были все в наколках, говорили на блатном жаргоне, и не привлекали к себе особого внимания. Как-то раз Ворон, тот, что постарше, и видимо поглавнее в тюремной иерархии начал ходить и всех спрашивать, не видели ли его часы, он их где-то потерял и везде искал, разрывая строительный мусор. Я, как и все ребята, не придал этому значения, и продолжал работать. Через некоторое время он подошел ко мне и начал рыться в мусоре вокруг меня, спрашивая, не видел ли я его часы. Я ответил, что не видел и занимался своим делом. Вдруг он громко воскликнул:
— Ах ты, крыса! Это ты их у меня украл? Я испугался и посмотрел вниз с лестницы, на которой работал. Они стояли вместе с Гвоздём около моих инструментов и смотрели на часы, которые виднелись из-под ручки ножовки. Как они там оказались, я не мог даже, и предположить, ножовку я брал минут десять назад, но там ничего не было. Только потом я понял, что они мне их специально подкинули.
— Да не брал я твои часы, — ответил я ему, — зачем они мне нужны, у меня свои есть.
Но тут началось представление, это я потом понял, что всё это было разыграно по ролям. А в тот момент эти ...