Дракон (глава 9, Отец и сын)

Он бывал здесь раньше. Вообще, он бывал всюду, где, когда и сколько хотел. Всегда один, спокойный, вечно любопытный, ироничный, с тёмным всезнающим взглядом. Ещё бы. Его глаза сама мудрость считала местом своего рождения, а история украдкой заглядывала в них за советом, как в зеркало. Вальяжная походка хозяина, но выверенные жесты великого мастера. Отстранённое участие Владыки и ласковое тепло Создателя, восхищённого совершенством собственных творений. Всё, что он видел, действительно ему нравилось. Даже здесь, в размытых, непрестанно меняющих форму пространствах, он находил особую прелесть, логику и оправданную достаточность. Все тени, существа, души, ипостаси и призраки, встреченные им, замирая, склонялись и уступали дорогу. И только полуулыбка или хитрый прищур показывали, что он видит встреченных, знает их истории, но не желает говорить. Пока не желает.

Свернув с широкой дороги, ведущей ко дворцу Аида, на едва видимую тропинку к запущенной витиеватой беседке, он глубоко втянул носом воздух, убеждаясь, что направление выбрано правильно. Словно пригашенные пылью листья плюща, буйно оплетавшего строение, потянулись было к приостановившемуся Господину, да так и замерли, опьянённые мощным потоком неведомой энергии. Он усмехнулся, глубоко вздохнул, поднял гордое, резко вылепленное лицо, не имевшее возраста, и шагнул внутрь. Второй широкий вход беседки открывался на реку Забвения, маслянисто лизавшую растрескавшиеся и позеленевшие мраморные ступени. У самой воды вполоборота к реке сидел обнажённый демон, обхватив колени и положив на них острый подбородок. Сухопарое мускулистое тело застыло в ожидании. Мощные, иссиня- чёрные с алым краем крылья спадали на никогда не подметаемый пол с фатальной обречённостью. Упрямые волосы, тяжёлыми прядями обрамлявшие одухотворённое лицо, придавали тонким чертам некую возвышенную отрешённость, а задумчиво-горестный взгляд, утонувший в непрозрачной воде, вызывал двойную ассоциацию. Надгробие и Одиночество.

- Надеешься на улов? Так здесь нет рыбы. Впрочем, её никогда и не было в этих водах, - тихий ласковый голос подбросил демона, заставив его вытянуться в струнку. - Здравствуй, Люцифер, - тёплая улыбка совершенно не вязалась с напряжённым, даже слегка враждебным взглядом, цепко изучавшим окрестности помимо собеседника.

- Здравствуйте, мой господин.

- Конечно, меня так и подмывает, изобразив строгость, сурово гаркнуть, почему ты здесь, а не на войне, где, по моему приказу, уже присутствуют абсолютно все архонты со своими свитами, - глаза Отца продолжали внимательно исследовать противоположный берег - холмистый, с редкими древними корявыми деревьями; наконец, заметив нечто синее на большом красном камне, они удовлетворённо сверкнули. - Но, надеюсь, ты задержался в нерешительности, раздумывая, чью же сторону принять.

- Нет, сударь, - Люц несколько раз повернул голову от Господина к камню и обратно. - Я сразу выбрал, за кого воевать под стенами Трои. Просто человек, порученный моим заботам, ещё не готов вернуться в мир.

- Кто?

- Мой друг, - дух зла решительно тряхнул волосами.

- Вот так звучит лучше... - не отрывая глаз от заинтересовавшего его объекта, Владыка Вселенной насмешливо кивнул падшему ангелу. - И гораздо честнее. Так Антон давно воюет. Его здесь нет.

- То есть как?!

- Милый мой. Милый, наивный мой... - наконец, их взгляды встретились. - Надеюсь, что не надо объяснять, каким образом мне удалось не только разбудить, но и отправить человека куда надо, минуя самые хитроумные ваши ловушки?

- Нет, мой господин, - Люцифер хмыкнул и деланно рассмеялся.

За что получил недоумённо приподнятую бровь. Театрально закашлявшись, он продолжил:

- Значит, я могу к нему присоединиться прямо сейчас?

- Нет. Прямо сейчас ты не можешь, а обязан быть на войне. Что касается дружбы, симпатий и антипатий, - Величайший из драконов свёл за спиной руки и чуть наклонил голову, покачиваясь с пяток на носки. - То, по моему особому распоряжению для всех, никто не может узнать никого, воплощённого в любого человека. До самого конца этой такой ненужной, но первой из Всемирных войн. Так что опять надейся только на свою удачу, интуицию и сообразительность. Почти как я.

- Вы позволите откланяться, мой господин? Вам ведь наверняка хочется немного побыть здесь наедине, размышляя или просто отдыхая в тиши.

- Хорошая попытка сохранить лицо, Эосфор, - нахмуренные брови и надменно задранный подбородок заставили демона поёжиться. - Не думаю, будто ты забыл, что Великие Драконы никогда не отдыхают. Удалиться можешь. Немедля. Там, на камне, тот, кого я ищу?

- Да, сударь, - Злой дух судорожно вздохнул. - Как только он понял, что Антон сам не желает его видеть, замкнулся, перестал разговаривать вообще, и никого не подпускает к себе на расстояние полёта стрелы.

- Знаю. Арес, Аид, Посейдон и сам Зевс уже наябедничали, что негодник избегает любого контакта. Потрясающее легкомыслие! И упрямство.

- Сударь, я всё как-то не могу понять: если Эроту запрещено спускаться в Аид, как он смог так легко это сделать? Ведь владыка Гадес ни разу не вмешался, когда они прибыли сюда вместе.

- Ты пробовал когда-нибудь остановить Эрота? Или видел, как некто пробует это? Кто угодно... - усмехнулся Отец. - Скажу по большому секрету, я сам очень сомневаюсь в успехе своего визита.

- Нет, ну что Цербер стал ластиться, это понятно, - Люцифер почесал подбородок. - Харон ничего сообразить не успел, как получил в зубы и очутился в воде. Остальные же были просто счастливы его видеть. Ну, Персефону я не считаю, конечно. Кому понравится, когда муж приводит в дом любовника и заявляет, что некоторое время будет спать с ним, а не с супругой... Сударь, и всё же, почему Эроту было запрещено спускаться в Аид?

- Как ты представляешь себе жизнь при полном отсутствии любви?

- Ну, ведь такое иногда случается. У меня, например, бывало. И не раз.

- Идиот. При абсолютном отсутствии любви не у кого-то конкретно, а вообще. Сексуального желания у всего сущего, исчезновение инстинкта продолжения рода. Включай воображение. Желания обладать и принадлежать. Так вот, пока Эрот находится здесь, именно это наверху и творится. Представил?

- Но это же дикий кошмар какой-то! - демон поёжился.

- Так и мы с Матерью решили. А теперь оставь меня, тебе давно пора быть в одном из враждующих лагерей. Мне же необходимо побеседовать, - Великий Отец глубоко вздохнул, - с моим младшим... - он замялся, не желая произносить это слово, но решительно выдохнул, спустя миг, - сыном.

- Как прикажете, сударь, - Отвесив глубочайший поклон, злой гений обошёл Владыку по широкой дуге, не поворачиваясь к тому спиной, и исчез.

Творец какое-то время решался, раздумывал, бросая быстрые взгляды на другой берег и сплёвывая в реку Забвения, потом почти по-крестьянски махнул рукой и оказался на камне рядом со свернувшейся по-кошачьи тёмно-голубой ящерицей. Рептилия ростом с человека даже не соизволила пошевелиться при его появлении. Великий архонт, одетый в холщёвые серые штаны и такую же свободную блузу с распахнутым воротом, сел рядом, закурил и взъерошил свои короткие волосы.

- Ты не сбежал от меня - можно считать это добрым знаком. Однако я был бы очень признателен, увидев тебя в более подходящем для беседы виде. Да и любопытно всё-таки, как ты выглядишь. Мы же не встречались раньше? По крайней мере, я на это надеюсь.

Младший дракон никак не отреагировал.

- Ты ведь знаешь, кто я? Или прикажешь представиться? В конце концов, это невежливо - играть в молчанку, когда с тобой говорит старший.

Тяжёлые веки резко разомкнулись, но жёлтые глаза с вертикальным зрачком смотрели мимо собеседника.

- Хоть что-то. Закурить не хочешь? Знаешь, многие считают, что мы с тобой очень похожи. Особенно твоя мать. Хотелось бы убедиться в этом самому. Или ты предпочитаешь говорить с ней лично? Хороша будет картина, заявись она сюда во всём величии своего гнева. Но я не советую.

Дракончик привстал на полусогнутых мощных лапах, потянулся, зевнул, нагло разинув зубастую пасть почти в лицо Великому Отцу, резко подобрался и... из положения сидя на корточках уже разгибался совершенно обнажённый Эрот, смотревший вниз и в сторону от сидящего. Идеальное тело прогнулось немыслимой дугой, устремив вверх сложенные в замок ладони. Светлые волосы коснулись камня, затем волной метнулись на лицо, следуя за резким выпрямлением корпуса. Парень мягко соскочил на траву и вплотную подошёл к реке Забвения. Отец настороженно следил за ним, недовольно поймав себя на мысли, что вид обнажённого сына вызывает не только гордость, но и удовольствие. Совершенная грация ленивого хищника, струящаяся простота скупых жестов и потенциальная опасность скрытой силы. Этим же в своё время его покорила Мать младшего отпрыска.

- А мне здесь чем-то нравится, - не оборачиваясь, чисто и насмешливо произнёс Эр. - Молчаливо, спокойно, никто не достаёт. Ещё бы сделать так, чтобы прошлое растворилось и никогда не мешало, было бы замечательно. Забыться, так сказать, навечно. Но, - он развёл руки в стороны и пожал плечами, - река Забвения, пожалуй, единственная зараза, которая меня не выносит. Вот, смотри.

Медленно- медленно, словно в кипяток, бог Любви опустил ногу в воду. Вернее, попытался её опустить. Тяжёлая и маслянистая река так же медленно расступилась выше по течению и как ни в чём не бывало сомкнулась ниже вставшей на идеально сухое дно аккуратной стопы.

- Здорово, правда? - уже без всякой осторожности Эрот перешёл на тот берег, изредка отпугивая стену избегавшей его воды резкими, неожиданными толчками ладоней в воздух.

- А что ты хотел? - Отец пожал плечами. - Думаю, что никакое Забвение просто не может коснуться любви. Так что всё правильно... Собственно, я за тобой пришёл, а не просто увидеться. Слышишь?

архонт не обернулся. Стоя среди грустного, поросшего голубоватой травой и мелкими цветами бесконечного луга, он, не мигая, разглядывал туманный горизонт. Создатель невольно залюбовался совершенством пропорций и линий, отчасти сожалея, что никогда не был так же хорош и юн. Даже в самом начале времён. Отбросив окурок щелчком, он мгновенно переместился, оказавшись перед Сыном, вонзив тёмный, всезнающий взгляд в карие равнодушные глаза. Правда, не сразу. Некоторое время потребовалось на детальное изучение лица с капризным изгибом соблазнительных губ и таким знакомым по форме носом.

- Ты невероятно похож на свою мать. Знаешь? У вас всё одинаковое: скулы, губы, манера раздувать крылья носа от смеха или гнева.

- Я знаю, кто ты, - криво ухмыльнулся Эрот. - У меня глаза твои. И брови у нас одинаковые... Папа.

- Глаза у тебя более светлые, - Отец пригляделся. - Можно даже различить зелёные змейки, если всмотреться. У Матери, знаешь ли, они просто зелёные. А у меня совсем чёрные.

- Хочешь увидеть, как мои могут чернеть от злости? Я никуда отсюда не уйду. Нагляделся? Признал сыном? Тогда адью, бывай здоров.

- Что это ещё за речи, юноша?! - раскатистый грохот умудрился вызвать эхо даже в царстве глухих, вязнущих звуков. - Ты хоть представляешь, что натворил, самовольно покинув землю?!

- А мне плевать. Разбирайтесь сами. Вы же не хотели моего пришествия в тот мир? - нижние веки неприятно сузили действительно почерневший взгляд, а губы сжались в твёрдую жестокую полоску. - Вот ваше желание и исполнилось. Меня там нет.

- Вот как? - Великий Отец возвышался над Эротом на голову, но стороннему наблюдателю было бы видно, как они изумительно повторяют друг друга и профилем, и упрямым наклоном головы вперёд. - Хочешь, чтобы я признал свою ошибку, просил прощения и рассказал, что без тебя мир совсем не тот? А может, мне ещё разрыдаться прикажешь от умиления, какой милый получился младшенький сыночка?

Яростная дуэль взглядов длилась недолго. Эр фыркнул, отвернулся в сторону и резко махнул рукой между их очень близко отстоявших друг от друга лиц. Словно муху отгонял. Отец отпрянул от неожиданности и глупо заморгал, растеряв всё величие.

- Нам не о чем говорить. Я не меняю своих решений, - однако, заметив краем глаза оторопь Владыки, Эрот не смог скрыть беспечный смешок.

- Послушай меня. Хоть люди и называют вас, моих отпрысков, богами, но и вы не в силах противостоять велению Судьбы! Раз ты появился на свет, будь любезен исполнять своё предназначение, свой долг. Нравится тебе это или нет. Ты вообще знаешь такое слово - "долг"? Или только слово "желание"?

- О-о-о? Будем соревноваться в ехидстве и софистике, папаша? Так ты уже проиграл! - чёрные глаза стали огромными.

- То есть как?

- А так! - весёлая злость, переполнявшая все жесты парня, придавала его очарованию такой непонятный шарм, что не залюбоваться им в этот момент было невозможно, поэтому и смысл слов не сразу доходил до собеседника. - Вступив со мной в переговоры, ты уже признал меня равным себе, а начав с объяснений, а не с приказов, сознался, что побаиваешься моей силы. Не так ли, старичок?

- Не играй с огнём, милый, - ухмыльнулся Творец. - Я тебя породил, я тебя, как говорится, могу и ...

- Уж не тем ли, чем породил? - в манере прожжённой шлюхи Эрот вперился в пах родителя и презрительно хмыкнул. - Вряд ли. Видавшему мечи и копья зубочистка не страшна.

- Остановись! Я не терплю пошлятины, даже от члена собственной семьи! И не забывайся, кто я, а кто ты!

- Ну-ка, ну-ка? - Эрот отклонил корпус назад, подперев щеку указательным пальцем правой руки, левая поддерживала её под локоть тыльной стороной кисти - ни дать ни взять, деревенская кумушка в ожидании сплетен. - А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. Кто у нас "я" и что у нас "ты"? На мой взгляд, вся разница в том, что от моей невоздержанности не рождаются малыши. В отличие от твоей. Так это поправимо.

- Я Творец всего сущего! - теряя контроль над собой, Отец сжал кулаки. - А ты, похотливое животное, подставляющее своё тело всем подряд!

- Весьма неплохое тело, надо добавить, - и сын соблазняюще повёл бёдрами, вперив похотливый взгляд в разъярённые очи отца. - Не желаешь?

- Дрянь! - хлёсткая пощёчина заставила голову Эрота дёрнуться. - Паскуда и дрянь! - вторая, вполне возможно, опрокинула бы его на землю, но парень перехватил левую руку нападавшего за запястье своей левой, вывернул вниз, так что их лица вновь приблизились и, приподнявшись на носках, ударил лбом точно в переносицу творца Вселенной. - А-ть!

- Пошёл на хрен со своими нравоучениями, козёл! - правой ладонью он нанёс ещё один удар - на этот раз прямо в лоб противника. - Опоздал с воспитанием, папаша! Сыночка вырос, но взрослеть не желает! Хрен с бугра! Катись на все четыре стороны! - он опрометчиво отпустил руку отца и остался стоять рядом, изрыгая проклятья. - Я остаюсь здесь! Я...к...

Мощнейший удар снизу в челюсть поднял тело Эрота в воздух. Словно плывя на спине, он пару раз взмахнул обеими руками в воздухе и приземлился, пропахав несколько метров, оставляя обнажившуюся почву.

- Щенок! - Отец проверил переносицу и двинулся к лежавшему в прострации сыну. - Жалею, что не порол тебя всё это время каждую свободную минуту. Быстро встал!

И он встал. Вскочил на ноги одним прыжком, молниеносно бросившись головой в живот превосходящего в росте и силе противника.

Это не было дракой. Лучше всего подойдёт слово "избиение". Не двигаясь с места и не произнося ни звука, отец безжалостно отшвыривал сына ужасными ударами рук и ног, поражаясь неугасающей холодной ярости Эрота. Тот так же молча продолжал нападать, делая паузы между атаками всё длиннее и длиннее. Наконец, резкий прямой удар пяткой в подбородок лишил парня сознания. Отец длинно сплюнул, поднял бесчувственное тело на руки, дошёл до обрыва над рекой Памяти и, высоко подняв сына над головой, с силой швырнул его в воду:

- Охладись.

Проследив полёт до конца, он хмыкнул, вытер лоб, потёр челюсть, бок и колено, всё-таки испытавшие крепость сыновней "ласки", и неожиданно тепло улыбнулся.

- А я пока покурю.

Река не сразу вытолкнула тело Эрота на поверхность, и оно, крутясь и подскакивая, подобно щепке на бурунах, безропотно последовало к каменистой отмели, где и остановилось, погружённое в воду по грудь. Победитель, неторопливо следовавший за сыном по берегу, расположился на огромной коряге рядышком. Куря одну сигарету за другой, отец, не отрываясь, рассматривал лицо сына. И, как ни странно, вместо прежней ярости или холодного равнодушия его взгляд лучился теперь бесконечной любовью и всепрощением.

Наконец, парень закашлялся, со стоном повернулся на бок, выплёвывая воду, и поднял настороженный взгляд на давешнего соперника.

- Дай закурить.

Отец молча прикурил сигарету от своей, привстал и воткнул её между разбитых губ. Немного помедлив, он провёл ладонью по мокрым волосам и щеке сына. Тот всхлипнул, отбросил сигарету и прижал горячую руку отца к своей щеке обеими руками. Творец опустился на корточки рядом с полулежащим в воде младшим отпрыском. Какое-то время они сидели так молча. Лишь иногда Эрот робко касался ладони родителя губами.

- Ну-ну, малыш, - Отец приподнял лицо сына за подбородок и внимательно посмотрел ему в глаза. - Тебе не надоела эта ванна?

- Угу, - Эрот рассмеялся. - Осточертела. Да и покурить всё-таки надо бы.

Легко вскочив, он на секунду прижался всем телом к Величайшему из Драконов и зажмурился. Втянув носом запах Отца, открыл глаза и увидел глубокие кровоточащие следы собственных пальцев на широкой груди. Прочная рубаха представляла собой жалкие ошмётки.

- А ты крепкий старик, папка. Меня ещё никто так не пиздил.

- Да и я ещё никого так не... - поцеловав сына в висок, Отец рассмеялся и строгим голосом изрёк: - Что за выражение, юноша! - но, перехватив шаловливый взгляд, откровенно захохотал. - Разве что твою мать иногда.

- Да-а? - Эр крепко обхватил его за пояс и поднял лицо. - А я думал, что это она тебя порой поколачивает.

- И такое бывает, - расцепив руки младшего, Владыка присел на корягу, достал сигареты и похлопал рукой рядом с собой. - Ну, как самочувствие?

- Ты специально меня в реку Памяти шваркнул? Я постою рядом. Ладно?

- Да нет. Это случайно получилось, - он кивнул. - А что?

- Ты ничего не замечаешь? Папа... - Эр протянул вперёд ладони, восторженно посмотрел на недоумевающего Отца, прокрутился на месте, покривлялся. - Совсем ничего? А вокруг?

- Да вроде ничего особенного, - Творец оглянулся. - Те же пустота и уныние, что были здесь всегда... Эй, постой-ка! А рощицы этой я что-то не припомню. Может, не заметил, пока шёл сюда? И коряга какая-то мягкая стала. Ух, ёб тыть! - стоило ему немного поёрзать, как трухлявое дерево рассыпалось в пыль, и тело с глухим стуком врезалось в гальку. - Блядь!

- Я здесь, - расхохотавшись, сын протянул руку и помог Отцу подняться.

- Придурок, - позволяя себя отряхивать, отец высматривал и находил и другие перемены в окружающем их ландшафте. - Так что же случилось?

Я вернулся, - Эрот чмокнул Владыку в подбородок. - Ты не понимаешь? Я вернулся таким, каким был до Великой битвы! Папочка! Я снова с вами, прежний, живой и очень счастливый!

- Да? - глупо сморщив лицо, Величайший Дракон двигал бровями и всеми лицевыми мышцами. - А как же Троянская война? Мы же не можем выбросить огромнейший кусок человеческой истории?

- А мы и не будем, - Эр шутливо ударил кулаком в плечо родителя несколько раз. - Просто вместо того Эрота всю историю проживёт этот!

- Ага. Теперь понятно, почему ты всегда был мудрее всех прочих братьев и сестёр. Ты просто переживал события по второму разу, негодник.

- Ну-у-у, что я могу сказать? - парень виновато развёл пуками. - Просто мне повезло. Только, знаешь ли, переживания от этого слабее не стали.

- Это радует. Итак? Мы возвращаемся?

- Да, - Сын радостно кивнул. - Но ты должен мне кое в чём поклясться.

- Малыш, мне никто никогда не ставит никаких условий, - веско произнёс Отец Мира. - Ибо никто не смеет управлять создателем Вселенной.

- Брось, - младший примиряюще улыбнулся и взял отца за руку. - Я не ставлю условий. Тем более тебе, папа. Это нонсенс. Ты же сам не хочешь, чтобы я ещё раз оказался здесь, в царстве Аида?

- Безусловно, - Отец нахмурился, пытаясь почувствовать, куда же клонит прекрасная бестия. - А что, тебе здесь понравилось?

- Не-ет! Ты что? Более унылого местечка не придумаешь!

- Неужели свершилось? - Творец, всплеснул руками совсем по-бабьи, сцепил их в замок и прижал к подбородку, с невероятной нежностью глядя на непутёвого сына. - Сбылась наша с Матерью мечта, и ты по-настоящему влюбился? Сознайся, это Аид? Персефону, конечно, жаль, но ради тебя...

- Ох, ты! - Эрот в точности повторил его жесты. - Теперь понятно, от кого у меня такая неодолимая тяга к кривлянию и театральщине, - но тут же вновь стал серьёзен. - Влюбился. Но это не Аид. Так ты хочешь или нет, чтобы я больше никогда сюда не спускался?

- Дурацкий вопрос. Конечно, хочу! И не только я.

- Тогда сделай так, чтобы мне просто нечего было здесь делать, - сын твёрдо и властно вонзил взгляд в отцовские очи.

Тот было ответил таким же, но, осознав собственное поражение и смирившись с ним, моргнул и склонил голову.

- Чего ты хочешь?

- Я хочу, чтобы мой Антон никогда не попал сюда больше.

- Ты просишь бессмертия для человека? - Отец пожал плечами. - Для этого не нужен я, попросил бы Зевса. Он бы взял парня на Олимп, сделав героем или полубогом. Только и делов-то.

- Нет, дорогой, - Эр говорил тихо, но его слова были твёрдыми и жёсткими, как стальные кинжалы, звенящие о камень при ударе. - Не надо со мной играть и хитрить. Ты не забыл, чей я сын? Оставшись героем на Олимпе или ещё где, Антон всё равно умрёт. Тот Антон, которого я люблю. А я хочу, чтобы он был бессмертен, оставаясь при этом человеком. Моим любимым человеком. А не Персеем, Кастором или кем-то ещё.

- Сынок, - Творец тяжело вздохнул. - Это невозможно, ты же прекрасно это знаешь. Сделай его, кем хочешь, никто не будет сопротивляться, я обещаю. Ну, как ты этого, как его... А, не важно! Ну, Вечного Императора создал.

- Пап, Серёжка умер раньше, чем я смог что-нибудь предпринять. А Тошка пока жив. И ты сделаешь так, чтобы его жизнь не заканчивалась.

- Чушь! - Отец рассердился. - Да пойми ты, упрямая скотина, не могу я этого сделать. Не "не хочу", а просто не могу! Люди смертны, этот закон незыблем и не может быть нарушен никем. Каждому определена его судьба. Даже вы, архонты, и мы, творцы, не можем встать на пути Неотвратимости. Поверь, Мойры, Боги, прочие сущности лишь выполняют её предначертания, а не следуют собственным капризам, как это кажется на первый взгляд! Всё неслучайно в этом мире.

- Да? - Эрот как-то странно посмотрел на Отца - немного сбоку, словно оценивая искренность желания помочь ему. - Но если бы это зависело только от тебя, ты бы исполнил моё желание?

- Без проволочек! - от избытка чувств Творец ударил кулаком по другой ладони. - Если бы это зависело только от меня, я бы незамедлительно сделал так, чтобы его жизнь никогда не закончилась!

- Клянёшься?

- Клянусь.

- Хорошо, - Эрот счастливо рассмеялся. - Значит так и будет, - Он немного помолчал, наслаждаясь раздражённым недоумением Творца, скроил пару дурацких рожиц и сжалился. - Позови сюда Ананке.

- Богиню Судьбы? Зачем? - Отец пожал плечами. - Никому ещё не удавалось подкупить или уговорить старую ведьму изменить чью-то судьбу. Какие бы блага ей не сулили! У тебя ничего не выйдет.

- Просто позови её.

- Хорошо. Раз ты настаиваешь... - он поморщился, как от зубной боли.

В тот же миг неизвестно откуда рядом с ними, а точнее, парящая в пространстве возникла прямая и ничем не примечательная старуха. Строгие, наглухо скрывавшие тело тёмные одеяния касались воды. Седые волосы, собранные в пучок, гармонировали с бледным правильным лицом, бескровными сухими губами и водянистым безразличным взглядом. Поздоровавшись с Отцом коротким кивком, она перевела спокойный взгляд на Эрота. Ни мысли, ни эмоции, ни раздражения.

- Здравствуй, - чёткая, дикторская манера и ровный тон её речи вызывали в памяти короткие сводки новостей: такая же холодноватая, нарочитая сухость и отрепетированное равнодушие. - Я знаю, о чём ты хочешь попросить меня. Скажу сразу, это невозможно, - быстрый взгляд в сторону Величайшего из Драконов предвосхитил вопрос. - Но мне интересно наблюдать за тобой, и узнать, что же ты предложишь в обмен на изменение судьбы твоего возлюбленного, мне так же интересно.

- У вас что-то может вызывать любопытство?

- Как ни странно, - она коротко улыбнулась. - Итак, я слушаю.

- Всё очень просто, - Эрот пожал плечами. - Я могу предложить вам только любовь. То есть всё, чем владею.

- И только-то? Я ожидала более оригинальных идей. Да будет тебе известно, имея возможность иметь любовь кого угодно, я не делаю этого. Потому что у меня просто не возникает желания это знать. Никогда.

- Прекрасно, - наивно улыбнувшись, Эрот простёр ладони, словно держал перед лицом невидимое блюдо. - Значит, пришло время ощутить такие желания, - он длинно дунул на ладони и рассмеялся.

- Нет! - Богиня Судьбы, неотвратимая Ананке покачнулась, резко прижав обе руки к области сердца. - Я хочу? О, Великий Тартар! Сколько же я потеряла?! - её несчастный взгляд перебегал от Отца к сыну. - И что мне теперь делать? Подскажите! Как мне реализовать это... это... возникшее только что где-то в груди и разрывающее меня на части!

- Всё очень просто, - Эрот уже жёстко наблюдал за мучениями старой женщины. - Ты меняешь судьбу моего любимого, а я подарю тебе твоих любимых. Отец будет свидетелем моей клятвы, значит, никакого обмана.

- Но так нельзя! - она боролась между долгом и новым, обжигающим чувством. - Такого никогда не было и не будет!

- Правда? - надменный бог Любви несколько раз сжал и разжал пальцы, от чего женщина застонала и сникла, готовая вот-вот потерять сознание.

- Хорошо! - широко раскрывая рот, прокричала она. - Пусть будет так! Но только один-единственный раз! Я хочу любить. Любить взаимно и неистово. Я хочу, - и она разрыдалась.

- Что ты будешь делать дальше? - Отец с восхищением и некоторым ужасом наблюдал за сыном.

- Всё просто, - Эрот перевёл взгляд с поверженной богини на него и прищурился. - Если желание появилось, его непременно надо реализовать.

- Ты займёшься с ней любовью? - поморщился Отец. - Я был прав: мы с Матерью породили чудовище. Беспринципное наглое чудовище.

- Ну, сколько жопу не мой, она всё равно не станет глазом, - сурово изрёк младший архонт. - Это я к тому, что от чудовищ могло родиться только чудовище. А вот спать с ней будешь ты, папа. Не надо было меня так сильно бить. Даже в воспитательных целях.

- Я? - Отец обалдел. - Я не буду. Некогда мне, не хочу и не буду. Не забыл, что тебе давно пора быть под стенами Трои?

- Война никуда не денется, - беспечно махнул рукой мстительный дракон. - Мне надо ещё кое-что обдумать. Я заберу тебя позднее. С нежеланием помогу - как-никак это моя специализация, - и он щёлкнул пальцами. - Ну как? О, вижу-вижу, уже желаешь!

- Паршивец, - каким-то задушенным голосом просипел Владыка Мира, пожирая взглядом призывно манившую его старуху. - Одумайся, я же оскорблю твою Мать, изменив ей!

- Она ничего никогда не узнает, - шепнул Эрот ему на ухо, зайдя сзади дрожащего Отца. - Мы же мужчины. Правда, папа? Удачи, - и он исчез.

роща, наполненная серебристым сумраком, сгущавшимся здесь много сильнее, чем в любом другом месте царства Аида, как нельзя лучше подходила для уединённых размышлений. Эрот медленно брёл в высокой, доходящей до пояса траве. Он добился бессмертия любимого, породил у Судьбы привычку заводить любимчиков и стал близок и понятен Отцу всего сущего, связав их этой маленькой тайной. Шумевшая где-то во времени ужасная война не волновала его сейчас. Успеется. А вот как быть с Антоном дальше? Вспомнив и осознав всё, он впервые почувствовал жгучий стыд за собственное поведение. Нет, многочисленные сексуальные связи так и остались побоку. Он же отдавал только своё тело, оставляя душу нетронутой. А что такое тело? У смертных оно хрупко и тленно. У архонтов изменчиво и непостоянно. Значит, дать кому-то попользоваться своим телом - то же самое, что позволить искупаться в ручье, что протекает по твоим землям. Даже если же кто нагадит или испортит, всё смоет и унесёт течение времени. Эрот корил себя за муки, которые по его милости испытал человек, любивший его и не испугавшийся ради него не только спорить с владыками Мира, но и пуститься в безумное предприятие, пытаясь собрать воедино мириады частиц необъятного целого. При воспоминании об Антошке Эр почувствовал лёгкий жар в груди. Ну, хватит трагедий! Теперь он снова стал самим собой. Всесильным и всемогущим Великим Драконом. Младшим по рождению архонтом мира сего, но отнюдь не меньшим по возможностям...

Неожиданная тревога заставила его остановиться. Как будто некто ударил прямо в грудь обмотанной ватой кувалдой. Боги мстительны. Все без исключения. И Ананке не оставит без мести его победу. Но ведь она не сможет теперь убить Антона?! А от прочих опасностей он легко защитит любимого. О, да! Он не только хочет, он может сделать своего парня счастливым! И сделает это.

- Конечно, можешь, - раздался за спиной негромкий голос. - Вот только как? Ты уверен, что счастье в его и в твоём понимании совпадают?

Эрот развернулся резким прыжком. От тёмного ствола старого дерева отделилась знакомая, до боли родная и желанная фигура.

- Ты? - распахнув глаза и растерянно полуоткрыв рот, Эргиз замер в ожидании и неверии. - Ты...

- Я, - улыбающийся парень подошёл к нему вплотную. Сияющие лаской глаза омыли лицо любимого, не пропустив ни чёрточки. Руки бережно легли на плечи, притягивая к себе податливое тело.

Эр закрыл глаза, отдаваясь воспоминаниям и новым, только что родившимся ощущениям. Губы, которые невозможно забыть даже богу Любви, касались не архонта, Великого Дракона и прочая, прочая. Они целовали своего единственного, уверенные в незыблемом праве на это. Тихо-тихо поцелуи опустились от шеи к груди, а оттуда куда-то к солнечному сплетению и ниже. Крепкие руки сомкнулись под ягодицами, земля ушла из-под ног, а трава, прощаясь, протекла от пояса к щиколоткам. Эр упёрся руками в сильные плечи, немного прогибаясь назад в руках парня, и весь отдался забытому и незабываемому ощущению полёта вдвоём...

Он почувствовал горячую влагу во всём теле и не смог больше сдерживаться. Судорожно дёрнувшись и широко раскрыв рот, он закричал. Беззвучно. Отчаянно. Беспомощно и горько. Словно только и дожидаясь этого сигнала, потоки воды хлынули на обесцвеченные вечным пеплом пространства подземного царства. Никогда - ни до, ни после - в царстве Аида не бывало дождя. Радость неуместна в царстве скорби. Листва не имеет права здесь быть зелёной, трава живой, а всё остальное чистым и свежим! Покой, размытость и пепельная тишина. Но не сейчас. Ливень, тёплый и бесшабашный в своей радости, возвращал яркость жизни всему, до чего касался мощным потоком весёлой силы. И двое людей, любивших друг друга, были виновниками и центром этой невозможной аномалии.

Наконец, Эр нашёл в себе силы взглянуть вниз. Карие глаза слились с голубыми, полные слёз, счастья обретения и горечи потери одновременно.

- Но ведь ты же умер, Серёжа, - сорвался с губ едва слышный шелест.

- Господи! - громко рассмеявшись, парень поставил любимого на ноги и прижал к себе. - Конечно, умер. А мы-то с тобой где сейчас, по-твоему?

- А, ну да. Действительно. Как я сразу не сообразил, - Эр смущённо пожал плечами и робко улыбнулся.

- Всё просто, - они снова поцеловались. - Потому что это я, а не Вечный Император, которого ты создал. И ты просто парень, которого я любил, люблю и буду любить всегда.

- Как же я раньше не додумался, что могу видеть тебя здесь. Вот болван! - он рассмеялся. - Ну, теперь мы это исправим.

- Глупый, - Сергей, как маленького, погладил любимого по голове. - Ты не мог, а теперь уже точно не можешь ничего исправить и бывать здесь тоже.

- Почему это? Я же архонт. Великий Дракон и прочее.

- Потрясающе! - парень рассмеялся. - Не устаю поражаться твоему бахвальству, заносчивости и тупой самоуверенности! - он стиснул друга, проведя ладонями по вздрогнувшей спине и останавливая их ниже поясницы; глаза сияли, а губы омывали каждую клеточку лица и шеи. - Попочка моя сладкая. А знаешь, ты действительно целуешься лучше всех.

- Не уходи от темы, - голос строгий, но руки уже ласкали тело, радуясь ответному возбуждению. - Знаешь ведь, не отстану, пока не объяснишь всё.

- Зануда, - Сергей с улыбкой взъерошил губами волосы у виска и поцеловал ушко. - Всё-таки как здорово, что ты не меняешься. Всё такой же пацан, которого я полюбил на свою беду.

- Ты будешь говорить?! Или нет?! - сильные пальцы цепко прихватили мошонку, а другая рука властно завладела одной ягодицей.

- Это для всех прочих ты архонт, дракон и всё такое. А для меня просто человек. Любимый человек, за которым я слежу, которого оберегаю и за которого отвечаю перед собой и Богом. Понял?

- Значит, ты и есть моя вечная, настоящая любовь?

- Нет, это ты моя вечная и настоящая. Наказание моё! - они снова поцеловались. - Может, потом поговорим? Надо же как-то воспользоваться встречей с пользой.

- Бессовестный!

- На себя посмотри.

- Ну, я... - он на секунду смутился. - А ты можешь отсюда видеть, как я там... Ну, с другими... Бываю вместе...

- Конечно. И не только я.

- Какой ужас! - он покраснел. - И вмешаться можешь, значит?

- А я и вмешиваюсь, - Сергей хитро сощурился. - Поначалу вредил немного от ревности. Так, пакостил по мелочам. Потом понял, что чувствую себя гораздо счастливее, когда счастлив ты. И стал оберегать.

- Понял, - он на мгновение уткнулся носом в ключицу друга. - Это же здорово, правда? Значит, это ты послал мне Антошку?

- Ну, а кто ж ещё?! И Тоху, и всех прочих. Эй, а ну встань с колен! Тебе там как мёдом намазано, сразу в рот тащишь.

- Ты не хочешь?

- Не знаю, - хитровато улыбнувшись, Сергей посмотрел в лицо любимого. - Могу ли я себе позволить такое? А как же Стэн?

- Пошёл в жопу Стэн! У него есть Вечный император! А ты будешь у меня! - но, что-то вспомнив, он встал. - А вот могу ли это позволить себе я?

- Конечно, можешь, - взгляд Сергея снова стал грустным, ласковым и добрым. - Ведь я же умер. Не забывай. А кто ревнует к ушедшим? Только я не могу здесь, - взяв обеими ладонями лицо любовника, парень повернул его к большому дереву; на толстой ветке в позе отдыхающего леопарда возлежал здоровый лесной котище, нагло пялившийся на ребят. - Он за нами следит.

- Нильс? Так он и в жизни обожал за нами наблюдать! Не волнуйся, пока я с тобой, он нас не тронет... Откуда вдруг такая скромность?

- Это не скромность, - Сергей потупился. - Просто только сейчас я могу быть с тобой действительно таким ласковым и... Короче, ты понял. Каким я хотел, но отчего-то не мог быть при жизни.

- Тогда иди ко мне, - он попытался сотворить нечто, заменяющее ложе или хотя бы высушить траву. - Странно. Ничего не понимаю!

- Дурачок мой любимый! - рассмеялся Сергей. - Сейчас твоя магия бессильна. Тут исполняются только мои желания. Вот смотри.

И они упали над травой, зависнув в потоках тёплого дождя, как на невидимых подушках, позволяя телам переплетаться в самых немыслимых сочетаниях. Два человека, которых попытались разлучить сначала жизнь, а потом смерть. Каждому воздаётся по вере его. Там, за чертой, нас будут ждать те, кого мы любили и потеряли. И ничего страшного и удивительного в том, что после потери сердце может и должно с похожей, но совершенно другой силой любить других. Но к потерянным любимым мы вернёмся именно такими, какими они знали нас. Так и будет. Сергей счастлив с тем, кто любил его. А ты будешь ждать или встретишься с тем, кто по-настоящему, всем сердцем любил тебя. Это времени нет по ту сторону бытия, а любовь там есть. Обязательно есть. Причём взаимная. Как же иначе.

Ливень закончился плавно и нехотя. Сумрачные, но свежие и сочные краски наполнили подземный мир. Пара, не обращая внимания ни на что, занималась любовью, пока хватало сил. И то, уже иссякнув и опустошив друг друга по нескольку раз, они продолжали обниматься, впитывая ощущение близости родного человека, будто опасаясь, что раздастся некий сигнал, и равнодушный невидимый голос прозвенит: "Ваше время истекло".

Сколько я могу быть с тобой? - приподнявшись на локте, он с обожанием смотрел на Сергея, боясь моргнуть.

- Не знаю, - честно ответил тот. - Это зависит не от нас. Ты вообще зачем хотел меня видеть?

- Я? Нет, хотел, конечно, но не звал тебя специально. Знаешь, я как-то сам уже привык к тому, что ты Вечный император. Если что-то становится нужным, или заскучаю по Серёжке, просто встречаюсь с ним и всё.

- У вас с ним было что-нибудь?

- Ревнуешь! Сам к себе ревнуешь! Вот балбес.

- Да нет, просто любопытно.

- Ну, было. Так. Мелочи. Пока Стэн не появился.

- Знаю я твои мелочи, - схватив любовника за щёки, парень ласково, но сильно тряханул его голову. - Небось, трахались так, что уши заворачивались. Ты ведь не умеешь в полсилы. Не можешь просто.

- Слушай, а почему ты именно Антошку ко мне послал?

- А что? Замечательный парень. Не нравится - можем заменить. Выбор, знаешь ли, безграничен, - Сергей помолчал и тихонько добавил. - Вот только второго меня нет и не будет.

- Да и не надо! Ни Тошика заменять не надо, ни второго тебя не надо. Мне, знаешь ли, и первого хватило за глаза и за уши! - он вскочил со смехом, задрал лицо вверх и прокричал: - Пусть Антошка будет счастливым! Пусть у него всё-всё-всё сбудется! Слушай, а ты кандидатов в мои любимые по каким принципам отбираешь? Колись, засранец.

- А по твоим, - Сергей тоже встал, только медленно, и как-то грустно посмотрел на любимого. - По принципу "как карта легла", Эрот.

- Что? Не-ет! Постой, я ещё не хочу! Я ещё...

- Хм, - парень смущённо развёл руками. - Можно подумать, я хочу. Вот она, причина нашей встречи нашлась. Ты должен решить, а какого же счастья достоин Антон. И что будет с вами дальше.

- Чего тут решать? - Эрот, став собой, вернул себе безапелляционный тон и резкость суждений. - Мы останемся вместе навсегда. Он будет моей правой рукой, только и всего. Власть, знаешь ли, легко поделить.

- Правда? - Сергей насмешливо посмотрел на самоуверенного архонта, сорвал травинку и прикусил её зубами. - Нет, мой милый, вот как раз власть-то поделить и невозможно. Какой бы она ни была. Над страной, над отдельным человеком, даже над бумажкой на верёвочке или пультом телевизора. А ты хочешь делить власть над Любовью? Ничего не выйдет.

- Глупости! - Эрот скрестил руки на груди. - Я люблю его, он любит меня, значит, мы всегда сможем найти общий язык по любому вопросу.

- Ага, - Сергей развернулся и медленно пошёл прочь. - Ты любил меня, я любил тебя. Ты гонял меня с кухни, не позволяя готовить. Я хотел побыть с друзьями, не зная, что соврать, чтобы ты не злился и не чувствовал себя обделённым. Кому не нравились вещи, которые я покупал для него? Кто принимал решения единолично, даже не посоветовавшись?

- Ты был глупым! - Эрот не двигался с места, обиженно выкрикивая фразы в удалявшуюся спину. - Готовить не умел! И, чёрт подери, у тебя совершенно идиотский вкус! Постой!

- Когда же ты поймёшь, Эргиз, что тот, кого ты любишь, не твоя собственность во всех отношениях, - Сергей остановился, но лицо не повернул. - И не надо никого делать счастливым без его согласия.

- Мы расстались с тобой по этой же причине?

- По этой, - Сергей кивнул. - И по сотне других. Я не святой, тоже пытался дать тебе счастье на свой лад. Не лопухнись с Антоном, малыш. Подумай хорошенько, прежде чем давать то, о чем тебя не просят.

- Что, прямо так и спросить? - Эр скуксился. - "Ах, Антоша, а в чём твоё счастье?" Да он просто сформулировать не сможет. А я чётко знаю.

- Вот и прекрасно, - вздохнул Сергей. - Иди, выручай своего батьку, пока его Судьба-старуха не заездила.

- Ой, совсем забыл! - Эрот хихикнул, прикрыв по-девчачьи рот ладонью и подняв плечи. - Какой бы выкуп мне с него содрать за освобождение? Может, тебя оживить?

- Не вздумай! - веско бросил Сергей, моментально обернувшись. - Моя судьба уже свершилась. Ни к чему её менять по твоей прихоти. Слышь, ты, бог Любви сраный, всем потерявшим можешь любимых вернуть, блядь? Необязательно умерших, хотя бы просто бросивших или разлучённых по другим причинам? Вот и заткнись тогда! - но тут же успокоился и сменил тон на ласковый. - Ты же знаешь, что я буду ждать и любить тебя, сколько понадобится. Только тебя.

- Угу, - Глаза вновь защипало.

Эр поморгал, не желая больше плакать сейчас. Потом. Как-нибудь. Когда один останется. И добавил:

- Так что мне с Антошкой делать всё-таки?

- Форменный кретин, - Серёга пожал плечами. - Это твоя любовь, ты и должен решать. А что касается твоего папочки, чьей копией в некоторых вещах ты являешься... Пусть попробует испытать на своей шкуре, каково это - быть человеком. Пусть лет этак сто повеселится, а там посмотрим. До встречи, любимый, не провожай меня.

- До встречи, - Эрот опустил руки. - А последний поцелуй?

- Обойдёшься, - насмешливо бросил Сергей, повернул голову, но, продолжая уходить в тень деревьев, произнёс: - Последнего поцелуя у нас быть не может, дубина. И с кем я связался?

- Хорошо. Ну хоть на прощание?!

- Нет! - однако, вопреки суровому тону, он развернулся, в несколько прыжков подскочил к любимому, крепко обнял, заставив того запрокинуть голову, и бережно поцеловал припухшие губы. - От тебя невозможно оторваться, знаешь ведь. И отказаться невозможно. Всё. Я ухожу. Пока.

- Ещё немного! Се...рё...жа... - но крик канул уже в пустоту, а руки обнимали воздух.

Даже трава распрямилась, отрицая произошедшее здесь. И только утренняя свежесть окружающей зелени и искрящиеся на солнце капельки подтверждали, что чудо всё-таки имело место быть. Да следы запаха на руках и память вкуса его кожи остались.

Эрот смахнул слезу, не открывая глаз, вздохнул, оглядываясь и запоминая место встречи с прошлым, и отправился выручать собственного папашу, наверняка изнывавшего в объятиях дорвавшейся до лакомства старой женщины. Он не обернулся уходя - помнил ужасное правило этого места: никогда не оглядывайся, если не хочешь превратиться в соляной столп. Прошлое оставалось здесь, в царстве теней. Жизнь же требовала внимания, а новые заботы - своих решений. "Спасибо, милый, ты подкинул мне неплохую идею. Отец тоже будет участвовать в Троянской войне, причём так, что о нём никогда не забудут".

***

Тяжеленные створки ворот раскрылись на закате, впуская в город уцелевших воинов, тех, кто мог идти сам. Антон брёл среди толпы покрытых кровью и пылью людей, обессиленный настолько, что шлем и щит просто волочились за ним по каменистой почве. В горле першило, кожу саднило от въевшегося пота и солнечных ожогов, а все мышцы, надрываясь, молили об отдыхе. Сказывалось постоянное слишком долгое напряжение, да и неглубокая рана, оставленная чуть выше правого локтя стрелой Диомеда, начала побаливать. Сколько уже было этих битв, вылазок и небольших стычек, слившихся в вязкий кошмар? Сколько смертей он повидал за девять лет войны. Так ли это важно? Он же не восторженный идиот, чтобы учитывать всех, павших от его руки. Это же пусть и кровавая, но вполне заурядная мужская работа - убивать врага. Ещё Минос советовал не делать глупости, позволив памяти как-то персонифицировать убитых. Это всё равно, что им имена давать. Не надо. Пусть останутся не сосчитанными, не запомнившимися, не примечательными. Так, безликая масса неких врагов. Вот Гектор, требовавший, чтобы Тоха сражался по левую руку от вождя, вроде и не производит впечатления маньяка, а смакует подробности каждого убийства, не раз и не два вспоминая вслух подробности. Словно не только пробует чужую смерть на вкус, но и наслаждается ею.

"Вообще он, Гектор в смысле, неплохой, в сущности, парень. Остроумен, знает толк в застолье и общении, людей чувствует и лидер прирождённый. Замечательный царь из него получится... Получился бы, - поправил себя Антон, недовольно вспомнив историю. - Эх, блин горелый, и ведь исправить же ничего нельзя! Как тогда ему сказал при встрече Великий Отец: "Участвуй, но не вмешивайся". Ему было всё равно, на чьей стороне воевать. И кем он будет в этой истории, так же безразлично. Какое-то равнодушие к собственной судьбе позволяло просто плыть по течению, не задумываясь о дальнейшем. Он просто существовал. Только ночами душу сдавливала невыносимая боль. Где же Эргиз? Когда, наконец, они встретятся снова, чтобы решить раз и навсегда, что делать дальше? И какой будет это встреча?

- Эней! - громкий окрик Гектора остался незамеченным. - Эней, хватит считать победы, идём со мной, - сильный толчок в плечо оборвал раздумья парня.

- Куда? - Антон недовольно поморщился и обернулся. - Я устал, как собака, и любое веселье сейчас не в радость. Без меня нельзя?

- Ну, пировать будем после победы, - ещё один крепкий шлепок по спине заставил Антона покачнуться. - Скорее так, дружеские посиделки, - и тихо добавил. - Есть одна мыслишка, обмозговать надо.

- Ладно, - парень медленно вывернулся из-под обнимавшей его тяжеленной руки. - Искупаюсь, переоденусь и сразу к тебе.

- Жду, - и Гектор, расталкивая усталых воинов, лёгким шагом направился к царскому дворцу, возвышавшемуся над городом.

тон и многообещающие взгляды могли ничего и не значить. Гектор был невоздержан в возлияниях, и частенько начавшиеся как тайный совет ночные посиделки превращались в разгульную пьянку до утра. Тоха много читал в своё время о Троянской войне, но запомнившиеся подвигами её герои никак не соответствовали реальным людям. Само собой, Великий Отец не счел нужным сообщить, а сам парень просто не помнил, чем прославился Эней, чьё имя он носил в этой истории. Елена Прекрасная, будущая богиня Луны Селена, сразу узнала своего брата Кастора. Именно она заявила Парису, что Эней не только его двоюродный брат, но и сын самой богини любви Афродиты, ибо только женская сущность может олицетворять Любовь. Позволив родиться вселенскому заблуждению с равнодушной усмешкой, Антон избегал разговоров с Еленой. Да и та не рвалась общаться с ним. Парис, действительно хороший парень и редкой красоты человек, мало волновал его. Особенно когда выяснилось, что с Эротом их связывали исключительно деловые отношения.

Некоторых героев Тоха видел близко ещё в Спарте, некоторых уже на поле битвы. Отчего-то воевать в зимнее время считалось зазорным. Греческая и Троянская знать мирно встречалась в это время в храме Аполлона Фимбрейского, считавшимся нейтральной территорией даже в разгар войны. Узнавать, кто из них воплощение кого их архонтов не было времени, да и особого желания тоже. Справедливо решив, что всё выяснится само собой со временем или по необходимости, Тошка плюнул на неблагодарное занятие. Правда, он не мог не возмущаться хитростью говнюка Аполлона, участвовавшего в войне в обличии архонта на стороне троянцев почти с самого её начала. Коварный бог выполнил приказ Отца, воплотившись в Тенеса, владыки Тенедоса, видимого из Трои. Именного этого Тенеса и убил Ахилл в самом начале военных действий. Таким образом, подлый Феб разделался даже не с двумя, а сразу с тремя зайцами. Не нарушил приказ Отца, вернул себе подлинный вид и силу и запустил механизм пророчества, гласившего, что Ахилл падет под стенами Трои, если убьёт сына Аполлона, которым означенный Тенес назывался среди людей.

Они встретились случайно на стенах города, когда в утреннем мареве Антон и горожане с тревогой наблюдали, как к троянскому берегу причаливает армада греческих кораблей.

- Что ни говори, а картина впечатляющая. Правда, Антоша? - тихий голос, весело пролетевший над ухом, заставил парня вздрогнуть. - Не дёргайся. Ты можешь меня видеть, другие нет.

- Здравствуй, стреловержец. Чем обязан? Мы вроде бы никогда не были друзьями, и друг другу нас не представляли, - Тоха неприязненно окатил взглядом обнажённого бога, вальяжно прислонившегося к выступу башни.

- Не считаю нужным объяснять свои действия даже любимчику Эрота.

- Тогда какого хрена тебе от меня надо? - усмехнулся парень. - Мы воюем на одной стороне, я ничем не оскорблял и не раздражал тебя.

- Ты нет, - Аполлон покрутил шеей, затем плечами, как бы разминая суставы, вдруг резко приблизился сзади и крепко обхватил парня, прижимаясь всем телом к нему. - А твой возлюбленный - да. И я буду ему мстить за своё унижение, свои утраты и свою боль.

- Убьёшь меня? - насмешливо подняв бровь, Тоха расслабился, заставив архонта так же ослабить хватку.

- Нет, дорогой, - кончик языка архонта, вызвав дрожь в теле, прошёлся по основанию шеи. - Это было бы слишком просто. Твой уход не заденет его так сильно, как мне хочется. А вот твоя жизнь, полная потерь и мучений, когда все жилы медленно вытягивают из души, заставит страдать вас обоих.

- Тогда прямо сейчас и начнём, - резко дёрнув головой назад, Тошка сильно ударил затылком в лицо коварного бога, тот разжал руки и отшатнулся. - Не воображай, красавчик, что Отец и остальные архонты спустят тебе с рук эту хитрость с возвращением, - и, спокойно развернувшись, парень вонзил свой кулак в незащищенное солнечное сплетение противника, от чего тот охнул и согнулся пополам. - С чего начнёшь, светлый? - взяв Аполлона за волосы, Антон поднял окровавленное и перекошенное злобой лицо вверх.

- С твоих друзей, гадёныш, - непонятно как освободившись и вернув себе прежний вид, архонт оказался стоящим на зубце стены. - Смотри. Среди греков их много. Ты же у нас само дружелюбие. Скольких завёл, пока вы гостили в Спарте? Но ступившего первым на землю Троады ждёт неминуемая смерть. Выберешь сам, или мне сделать это?

- Урод! - Антон сплюнул и кинулся к стене.

Видимо, греки также помнили древнее проклятие, так как ещё ни один воин не покинул палубы давно уткнувшихся в берег кораблей. Эней хоть и не различал лиц, но мог догадаться по доспехам, кто есть кто и из какого города.

Вдруг коренастая фигурка спрыгнула с высокого носа и выпрямилась на песке, широко расставив ноги. Спустя мгновение за ней последовала вторая. С коротким натужным кряканьем стоявший на башне Гектор бросил тяжёлое копьё. Ухмыльнувшийся Аполлон фыркнул с коротким свистом, и копьё пронзило второго, соскочившего с корабля воина.

- Зараза! - чертыхнулся архонт. - Я многое бы отдал, чтобы это был любезный твоему сердцу Одиссей, а не Ахат. Но хитрец незаметно кинул свой щит, поэтому его ноги не коснулись земли!

- Ахат?! - сердце Антона сжалось, вспоминая улыбчивого паренька, называвшего его другом, когда они с Парисом гостили у Менелая.

Но и Одиссей нравился ему. Причём, несмотря на возраст, он неуловимо чем-то напоминал Эрота.

- Не раскатывай губёшки, человек, - жёстко обронил Аполлон. - Я тоже заметил, что телосложение царя Итаки именно такое, какое было бы у Эра, достигни он зрелого возраста. Но это не он.

- Почему ты так уверен в этом? - вырвался у парня тревожный вопрос.

- Одиссей хром, а наш соблазнитель ни за что не позволит своим воплощениям иметь даже малюсенький физический недостаток.

- Думаешь, это Гефест?

- Вполне возможно. Хотя Менелай так же иногда прихрамывает, особенно в минуты сильного волнения. И вообще, какого ляда я тут с тобой разговорился? Держись от меня подальше на будущее.

- Да катись ты! - сердито рявкнул Тоха, наблюдая за тем, как, смешавшись с толпой лучников, невидимый прочими стреловержец направляет смертоносные удары в противника.

В тот раз это длилось недолго. Смешавшись с толпой троянцев под предводительством Гектора, Эней вломился в первую за ту войну кровавую сечу. Кажется, именно тогда он увидел и узнал без подсказки легендарного Ахилла. Гигант, необычно привлекательный внешне и пропорционально сложенный, разил врагов, словно коса злаки. Как заговорённый, он прорубал широкие просеки в плотных рядах нападавших. Милое молодое лицо героя не выражало ни бешенства, ни азарта битвы. Но некое неподдельное удовольствие от вида мучений и чьей-то смерти отталкивало. Антон понял это впоследствии, раздумывая в одну из бессонных ночей, почему он сразу невзлюбил того, кто по всем статьям должен был его привлекать. Больше всего опешивших троянцев и самого Антона поразила страшная смерть неуязвимого для мечей и копий Кикна. Поняв, что обычным способом врага не одолеть, Ахилл принялся наносить Кикну удары в лицо рукоятью меча. Тот попятился, споткнулся о камень и неловко упал на спину. Спокойно прижав противника к земле, герой медленно задушил воина ремешком от шлема, внимательно наблюдая за тем, как жизнь покидает человека.

Уже потом, за годы войны, Тоха не раз встречался лицом к лицу с Ахиллесом и удивлялся тому, как в его душе умудряются соседствовать неприязнь, уважение и любопытство к этой необъяснимой личности. В городе ходили постоянные сплетни о сексуальной неразборчивости великого героя. Добро, если бы его привязанность к Патроклу и их близость на ложе и в жизни была единственной. Невзирая на пол и возраст, Ахиллес кидался на пленников и рабов, насилуя их. Многие из троянок оказались беременны от героя. Но больше всего поражала внезапная страсть к Троилу - некрасивому пожилому человеку, случайно увиденному Ахиллом в пылу битвы. Герой остановился, перекрывая шум мощным рёвом:

- Я убью тебя, если ты не уступишь моей страсти!

Да, Тоха признавал, что доброта и обаяние Троила привлекали к нему людей. Он сам с удовольствием находился в обществе этого немногословного спокойного человека, без стеснения обсуждая самые скользкие вопросы или рассуждая о судьбах мира, так как знал, что любой разговор останется между ними. Но представить Троила объектом чьей-либо бешеной страсти парень никак не мог. Ахиллес отрубил несчастному голову прямо в храме Аполлона Фимбрейского, застав того за ночной молитвой.

Была и стычка Энея с героем у города Лирнесс, что возле горы Ида. Тогда Тошка всерьёз прощался с жизнью, понимая, что кровожадный герой не собирается брать пленников. Приготовившись дорого продать свою жизнь, парень замер на ступенях храма Зевса, сжимая в руках короткие мечи. Неожиданно, разметав дерущихся у подножия храма, возле лестницы остановилась колесница Ахилла. Самого героя, на счастье, в ней не было. Только возница Автомедонт и Патрокл. Возлюбленный жестокого героя без слов быстро разоружил Энея, втолкнул его в колесницу и без объяснений приказал вознице доставить того в Трою. Именно тогда Антошку поразил пытливый, как бы просящий о чём-то взгляд Патрокла. Взрослый мужчина словно пытался заставить его вспомнить что-то, не имея возможности открыться самому.

Когда, повинуясь сильным рукам безмолвного возницы, кони уносили Энея от гибнущего города, он, не отрываясь, смотрел в глаза застывшего возле дороги мужчины. Много позднее, анализируя этот эпизод, Антошка с удивлением признался себе в том, что, поверни события по-другому и не будь в его жизни Эргиза, пожалуй, Патрокл мог бы стать его самой большой любовью. Однако возникшая симпатия умерла в одночасье, когда в городе стали ходить скабрёзные анекдоты и шутки о порочной любви втроём. Решив, что судьба уберегла его от постыдной участи молодого Антилоха, делившего ложе Ахиллеса и Патрокла, Тошка успокоился, забыв на время, какое впечатление у него оставила та короткая встреча с любовником великого героя. Позднее, получив возможность рассмотреть Антилоха поближе, парень признал, что юнец был на редкость хорош собой, женоподобен и невероятно сексуален.

продолжалась. Ни одна из сторон не могла взять верх. Время шло, притупляя пережитое. Как-то раз ночью во сне к Антошке пришёл Троил.

- Здравствуй, - не удивившись и не испугавшись, парень лёг на спину, рассматривая неясную фигуру в ногах постели. - Я жалею, что ты погиб.

- А я нет, Антоша, - тихий знакомый голос, выдававший улыбку, заставил его сесть, ведь только архонты называли Энея настоящим именем.

- Эргиз? - он прижал руки к груди.

- Нет, дорогой. Всего лишь его копия, - Танатос присел на край ложа.

- Ты пришёл за мной? Что ж, я готов навсегда спуститься в царство теней, - легко выдал парень, ощущая некое спокойствие и свободу.

- Нет, милый, - Танатос притянул его к себе и ласково поцеловал в щёку, подумал немного, взлохматил волосы и улыбнулся почти эргизовской улыбкой. - Я просто пришёл к тебе в гости. Соскучился.

- Да ладно, - рассмеявшись, Тошка шутливо пихнул бога Смерти в бок.

- Я серьёзно! - деланно возмутился тот. - Ахилл оказал мне великую услугу, освободив от облика Троила и вернув к непосредственным обязанностям. Но чисто по-человечески я по тебе скучаю. По нашим беседам, по молчаливым вечерам вдвоём.

- Знаешь, а я рад это слышать, - Тошка обнял близнеца своего любимого Эрота за плечи. - Приятно осознавать, что после смерти у меня будет друг.

- Ну, - Танатос хмыкнул. - Друзей и поклонников у тебя и в жизни завались. А вот насчёт смерти... - он, прищурившись, окинул парня внимательным взглядом. - Я бы на твоём месте не рассчитывал на её скорое пришествие и успокоение от земной суеты, что она даёт. Это я тебе как ангел Смерти говорю. Официально.

- Слушай, а почему Ахиллес вдруг воспылал к тебе такой безудержной страстью? - не стесняясь наготы (впрочем, Танатос так же был обнажён), Тошка встал с ложа, достал припрятанное на всякий случай крепкое вино и наполнил две чаши, не разбавляя. - Троил был классным мужиком, но, ты уж извини, несколько непривлекательным. Даже страшненьким.

- Ахиллес... - Танатос пригубил свой кубок, облизнулся и, как бы пробуя имя героя на вкус, несколько раз причмокнул губами. - Он был уверен, что влюблён. Только во второго близнеца. Я сразу почувствовал, что герой - это кто-то из наших. И он почувствовал. А когда понял, что я не Эр, рассвирепел и убил Троила. Я слышал, тебя называют сыном Афродиты.

- Какая разница! - досадливо дёрнув плечом, Антохин раскопал в ларце кусок овечьего сыра и, отломив половину Танатосу, плюхнулся на подушки.

- То есть как? - лукаво сверкнув глазами, бог Смерти отщипнул и осторожно оправил в рот маленький кусочек. - Тебя не трогает, что почти все деяния Эрота впоследствии припишут несуществующей богине?

- Абсолютно, - они чокнулись ещё раз. - Если ему на это наплевать, почему я должен волноваться? И потом, за века любая истина претерпит такое количество изменений и толкований, что не вижу смысла за неё бороться. Я простой человек и хочу быть счастлив сейчас, а не переживать, что и как об этом будут говорить потом. Да и будут ли говорить.

- А в твоих словах есть рациональное зерно, пожалуй.

- Да иди ты! - Антон впервые за всю войну безмятежно улыбнулся, но тут же тяжко вздохнул. - Тан, никаких мыслей нет, кто может быть им?

- Нет, мой хороший, даже приблизительно, - но искренность и простота, с которой близнец Эрота произнёс последнюю фразу, показалась тогда Антону фальшивой. - А ты никого не узнал из архонтов?

- Ещё как узнал! - Парень наполнил их кубки до краёв. - Что Аполлошка давно шарахается тут в подлинном виде, для тебя не секрет.

- Хм, он с удовольствием присутствовал при убийстве Троила.

- Вот гондон. За что стреловержец так ненавидит твоего близнеца?

- Есть такая форма обиды, знаешь ли, - Танатос прилёг, подперев щёку свободной рукой. - Обиды на того, кем не можешь владеть полностью, хотя желаешь этого больше всего на свете. И желание, чтобы тебя признали лучшим из всех, тоже приплюсуй сюда.

- Вот те на! Выходит, Феб просто влюблён в Эрота?

- Не влюблен, а любит Эра, насколько это возможно для эгоиста, - Бог Смерти грустно улыбнулся и отпил вино из кубка. - Только себя наш Аполлон любит гораздо больше. Вот и бесится, типа "либо мне, либо никому". Тебя он просто не хочет ненавидеть из спесивой надменности. Мол, кто я и кто смертный, чтобы я опустился до банальной ревности. Так что не переживай - гадить будет, но всерьёз не навредит.

- Чтоб никто ничего не подумал?

- Угу.

- Хрен с ним, - парень махнул рукой. - А твой Гипнос кто?

- Не знаю, - на добрых печальных глазах тихого ангела выступили слёзы. - Отец знал, что делал, когда обрекал нас всех на эту пытку неизвестностью.

- Ой, не выдумывай! - Антон приблизился, взял лицо друга в ладони и вытер слезинки большими пальцами. - Он гораздо добрее, чем хочет казаться и чем все его воспринимают... Успокоился? - он чмокнул надутые губёхи. - Давай ещё выпьем, мне завтра не надо в караул, так что отосплюсь.

- Смотри, как странно всё-таки, - Танатос вернул дружеский поцелуй и сделал приличный глоток. - Мы говорим о моём Гипносе, об Аполлоне, о тебе или мне. Можем говорить о ком угодно. И всё равно это будет разговор о нём. Ведь каждый по-своему любит его, твоего Эргиза.

- Мне иногда страшно становится: а выдержу ли я счастье быть любимым им? Это же всё равно, что повелевать стихией.

- Выдержишь. Уже выдерживаешь, - досадливо отмахнулся от него ангел Смерти, но тут же тихо добавил: - Только я не думаю, что это счастье...

М-да, набубенились они в тот раз до поросячьего визга и уснули в одной кровати, развалясь, подобно двум морским звёздам. В дальнейшем Тоха видел Танатоса только мельком, когда его друг приходил по чью-либо душу. Правда, во время битвы было не до разговоров.

Этот эпизод почему-то всплыл в памяти Антона по дороге во дворец Приама. Немного удивившись тому, что с улицы не слышно музыки и шума - обычных спутников тайных советов Гектора, парень прошёл в верхнюю комнату, служившую царевичу кабинетом. Гектор ждал его один, трезвый, собранный и во всеоружии.

- Царевич, вот не думал, что ты носишь доспехи простого воина на отдыхе, - Антон недоумённо оглянулся.

- Садись, - военачальник указал подбородком на стул. - Есть интересные новости. И мы будем ослами, если не воспользуемся ими.

- Н-да? И что же это за новости такие? - Тошка подобрался, с интересом изучая неведомого прежде руководителя.

- Мне донесли, что в стане врагов серьёзный раскол. Агамемнон и Ахиллес здорово поругались. Запутались в дележе женщин. Просто лень вспоминать, кто кого хотел забрать себе.

- Интересное кино, - Антон вытянул ноги и расслабился.

Но тут же быстро взглянул на Гектора. Странно - незнакомое словечко не вызвало у троянского царевича никакой реакции. Пхе, вот вы и попались, Штирлиц! Только кто же ты, милый? Ну, это подождёт.

- Прекрасно. То есть, помимо чумы, насланной на греков Аполлоном, у них в стане ещё и раздор.

- Да, - Гектор подошёл к окну, выходившему в сторону моря; данайский лагерь переливался огоньками костров, доносился неясный шум, который можно было принять как за веселье, так и за драку. - Но не эта весть так вдохновила меня. Ахиллес отказался в дальнейшем участвовать в войне. Это он велел передать мне лично. После моего вызова на поединок.

- После неудачного поединка Менелая с Парисом?

- Нет. Эрот не позволил бы даже немного навредить своему протеже. Честно говоря, я бы с огромным удовольствием вытолкал Елену из Трои. Да и Париса тоже. Только власть имеет значение в мире, а не дурацкая любовь.

- И что это значит? - смутная догадка в мозгу постепенно обретала чёткость.

Странно, что до этого Тошка не приглядывался к своему предводителю со спины. Мощная шея, широкие плечи, крупная голова...

- Сегодня ночью мы совершим стремительную вылазку и сожжём греческие корабли! Хватит переменного успеха! Победа достанется нам!

- Я бы не стал предпринимать решительных действий, не испросив совета Великих драконов, - вкрадчиво произнёс Антон.

- Вздор! - резко развернувшись, Гектор буквально упал на колени перед оторопевшим парнем, заключил того в зубодробильные объятия и поцеловал.

Более крепкого, действительно властного и по-мужски требовательного поцелуя Тоха не испытывал ни до, ни после этого момента. А Гектор, приняв его ступор за согласие, сноровисто принялся раздевать парня.

Эй! Что ты делаешь?! - покраснев от досады на себя, что в обалдении он так и не смог противиться стремительному натиску, Антошка попытался выползти из-под тяжёлого тела, упираясь вытянутыми руками в подлокотники. - Немедленно остановись!

- Брось! - покрывая поцелуями его оголившийся живот и бёдра, бросил воин. - Я давно хотел тебя. Не говори, что и ты не желаешь этого так же.

- Остановись, Арес, - жёстко и чётко произнёс человек. - Мы не должны этого делать из простого любопытства или минутной похоти. Остановись! Я не хочу тебя!

- Правда? - насильник замер, внимательно посмотрел в глаза парня, кивнул и отстранился. - Правда. Но не обольщайся. Ты не хочешь человека Гектора, но ты захочешь бога Войны. Ведь даже твой возлюбленный не смог устоять передо мной.

- Ты идиот! - тихо сказал Антон. - Я отказываюсь разговаривать с тобой на эту тему, - он встал, поправил одежду, отошёл подальше от тяжело дышащего военачальника и поставил между ними стул. - Когда ты планируешь вылазку к греческим кораблям?

- Немедля! - Гектор вновь стал троянским царевичем. - Запомни, я всегда побеждаю. Даже если приходится ждать некоторое время.

- Надежды юношей питают... - съязвил Тохин. - Пошли воевать, герой-любовник. Посмотрим, что приготовила нам судьба дальше.

- Я с отрядом отборных воинов буду ждать тебя возле ворот, - надменно обронил царевич. - И запомни: как я умею брать принадлежащее мне по праву, так я умею и ждать своего часа.

- Жди, - просто сказал Антон, выходя из помещения.

Черт бы побрал этого вояку! Он облегчённо вздохнул. И посоветоваться не с кем в этой ситуации. Эх, как тут не вспомнить бродягу Люцифера? И как же его не хватает порой рядом! Впрочем, сейчас он был бы рад любому слушателю.

- Тошка, - тихий окрик показался парню обрывком собственных мыслей, но повторился через какое-то время уже со знакомыми интонациями. - Тошка, иди сюда. Только тихо.

- Гермес? - Антон неожиданно был рад видеть вселенского обманщика в обычном для того виде. - Ты что тут делаешь?

- Гуляю голым в надежде снять подвыпившего солдата, - сварливо пробурчал бог обмана. - Всё, закончились мои человеческие приключения в этой войне. Убили, гады. Самым вульгарным образом.

- Ты переживаешь? - недоверчиво протянул Антон. - Брось кривляться, так же гораздо лучше. А кто тебя пришил?

- Одиссей с Диомедом, - архонт бессмысленно вертел в руках шлем с крылышками. - Честно говоря, плевал бы я на жизнь и тело этого длинноногого бегуна Реса, в которого был воплощён. Коней жалко.

- Так вот кем ты был! - Тохин рассмеялся и хлопнул Гермеса по заднице, отчего тот подпрыгнул. - А я-то думал, с чего бы это милашка Рес так неравнодушен к чужим вещам! Да, кони действительно были хороши. Белые, как облака или чайки. Помнится, нам с Полидевком ты таких же дарил.

- Дарил, - покровитель торговли сплюнул. - Хрен бы подарил, если б Мать не приказала. Тебе жеребца, ему кобылу.

- Почему это Эроту именно кобылу? - нахмурился Антон. - Этакий никому не понятный прикол с намёком, что ли? Мол, сам кобыла необъезженная? Странное у вас порой чувство юмора бывает.

- Да нет, - Меркурий присел на корточки. - Просто только ему Великая Мать прощала, когда шалопай катался на её любимых конях. И только его слушается эта злобная тварь.

- Ты о Матери говоришь?

- Мудак! - архонт затянулся взявшимся из ничего бычком папиросы, укрывая огонёк в ладони на манер зека. - Я о белой кобыле Безумия. Знаешь миф о четырёх всадниках Апокалипсиса? Вот. Один из них наш, простите, твой любимый - на этой самой кобыле.

- Любовь верхом на Безумии... - протянул Тошка. - А что, картина впечатляющая. Теперь понятно, почему считается, будто от любви глупеют.

- Глупеют или умнеют, сейчас не важно, - оборвал его бог. - Я тут поразмыслил и понял, что вовсе не бедняга Рес и не архонт Гермес двигал Одиссеем и сучонком Диомедом.

- Ты думаешь, они из наших? - насторожился Антошка.

- Не знаю, из каковских Одиссей, но, став самим собой, я отчётливо понял, кто скрывается под личиной слишком шустрого паренька, с удовольствием перерезавшего моё горло, - он судорожно сглотнул и потёр шею; видимо, пережитое в человеческом теле оставалось памятным и в теле архонта. - Твоя лучшая подруга Афина - вот кто!

- Ба-бах! - Тоха отобрал хабарик у бога и глубоко затянулся. - А для чего вся эта котовасия, по-твоему, была затеяна?

- Мать недовольна затянувшейся войной. И так же недовольна тем, что её любимчик Эрот слишком занят какой-то фигнёй, а не своими прямыми обязанностями, воплощенный в тело никому не нужного человека, - веско произнёс Гермес. - Она здесь и хочет его видеть. Причём видеть архонтом, а не человеком.

- Не понимаю, - парень пожал плечами. - Ну и при чём тут ты с лошадьми?

- Невероятная дремучесть! - вздохнул Меркурий. - Та кобыла лучше любой собаки отыщет своего любимого хозяина. Это раз. И стены Трои останутся неприступными, если кони Реса напьются воды из Скамандра. Это два. Коней напоить из этой реки я так и не успел. Понятно?

- Более чем, - Тошка встал, вынуждая подняться и собеседника. - Что ж, выходит, Троя скоро падёт. Или стоит попытаться сжечь деревянного коня?

- Какого ещё коня? - не понял архонт. - Тут в округе деревьев-то наберется только на игрушечную лошадку! Ты лишнего выпил, что ли?

- Нет, просто едва отбился от Гектора... - Тошка хмыкнул. - Можешь смело называть его Аресом. Он хотел меня трахнуть.

- Да иди ты!

- Вот ты и иди, если делать не хуй, - парень длинно сплюнул. - Меня-то зачем нашёл? Сообщить, что Эрота разыскивает специально обученная лошадь?

- Нет, - архонт всплеснул руками, - от любви люди точно глупеют. Болван! - он с жалостью посмотрел на Тошку. - Хрен с ними - и с лошадью, и с Матерью. Просто скоро Эр будет свободен. Даже скорее, чем ты думаешь.

- И что мне делать прикажешь?

- А что ты можешь сделать? - Гермес пожал плечами. - Жди, пока он не найдёт тебя сам. Насколько мне известно, в царстве Аида вы не разговаривали. Ты спал, а ему вешали лапшу на уши, что ты не хочешь с ним встречаться... Но-но! Без рук! О тебе же заботились, дурень.

- Спасибо большое! - сделав ядовитый реверанс, Тоха неприятно сузил глаза. - Без вашей заботы никак бы не обошлись.

- Не гунди. Ему совсем не вредно было поскучать без тебя.

- Ты серьёзно думаешь, что, освободившись, он сразу бросится меня искать? Думаешь, что именно меня, а не Ареса?

- Я не думаю. Я знаю.

- Твои слова да Богу в уши, - едва сдерживая дрожь предвкушения встречи с любимым, Антон судорожно сжал кулаки и обхватил себя за плечи.

- Которому из богов, мой милый? - улыбнулся лукавый архонт и подмигнул: - Иди. И просто верь.

- Спасибо тебе, - парень с чувством обнял Гермеса и, не прощаясь, пошёл дальше.

Будущее стало видеться лёгким и светлым. Как будто завершилась бесконечная изнуряющая гонка за неизвестностью. Эрот знает, кто он, он спускался в царство Аида за ним, и между ними больше не будет тайн и препятствий. То есть они снова будут вместе, как тогда.

Произошедшее дальше оставило в памяти Антона след, похожий на плохую копию старого фильма. Вылазку к греческим кораблям можно было считать вполне удачной. Они не только разрушили часть стены вокруг лагеря противника, но и подожгли некоторые суда. Уже рассвело, когда троянцев отбросили от кораблей. Несмотря на доспехи Ахиллеса, Тошка узнал Патрокла, возглавившего оборону. Пал Сарпедон, пронзённый копьём любовника Ахилла. Гектор оставил поле битвы, раненый большим Аяксом. И пала бы Троя, непременно бы пала под неистовым натиском Патрокла, не вмешайся Аполлон. Трижды он отбрасывал война со стены своим щитом, и вновь грек шёл на приступ.

Эней бился в самой гуще, механически нанося и отражая удары. Он не думал о возможной смерти, ведь встреча с любимым была так близка. Вот только кто из героев примет желанный облик?

Их глаза встретились. Окружающим показалось на миг, что ими был прожит целый век. Из-под шлема Ахиллеса на Антона смотрел он. Повзрослевший любимый...

Окружающее перестало существовать. Они, отбросив оружие, потянулись друг к другу. Краем глаза Тоха заметил движение за спиной Патрокла. Нет. За спиной своего Эрота. Он закричал. Но Аполлон уже нанёс предательский удар между лопаток. Шлем слетел с головы, копьё обломилось, а руки выпустили щит. Со злорадной улыбкой Аполлон и лишил тело Патрокла доспехов, и тут же ещё один, трусливый удар, уже от троянца Эвфорба, нанёс Патроклу ужасную рану. Антон не боялся крови. Повидал он и пролил её немало, но здесь, при виде ран любимого, его голова закружилась. Краем ускользающего сознания он видел, как взявшийся из ниоткуда Гектор добил упавшего одним ударом. Арес отомстил за то, что полюбил. Ибо любовь, именно любовь, а не желание близости оскорбляла его сущность воина и мужчины. Бог Войны был нежен с Эротом. А нежность расслабляет, тем самым унижая воина.

Облака закружились перед глазами Антона, небо вытянулось в воронку, уводящую куда-то ввысь, он поддался этому зову и лишился чувств.

потом будут рассказывать, с какого-то перепугу Афродита укрыла туманом своего сына Энея и вынесла его с поля битвы. Чушь собачья! Антоху выволокли в город два воина, имён которых история не сохранила. Пожилая женщина, закрывавшая лицо покрывалом, спровадила их, назвавшись служанкой. Она же обмыла и уложила в кровать находившегося без сознания парня, приготовила скудный ужин и села в ногах ложа в ожидании, перебирая какие-то семена. Когда Антошка застонал и пошевелился, женщина поднялась, обтёрла его лицо губкой, смоченной в уксусе, затем помогла парню приподняться и поднесла к его губам плошку с водой. Сделав пару глотков, он откинулся на подушки.

- Где он? - слова царапали пересохшее горло не хуже наждака.

- Ждёт окончания боя над телом Патрокла, - голос женщины оказался тих и свеж, как ночной бриз после знойного дня. - Ему надо проститься с Аидом. Объяснить, что их отношения подошли к концу, - она рассмеялась. - Да и Аполлону отвесить пару оплеух за жестокое убийство. Ты же знаешь: последнее слово должно оставаться за ним.

- Знаю, - он спокойно наблюдал за её натруженными пальцами, споро сортировавшими какие-то семена. - Вы не сердитесь на меня?

- За что? - она не подняла головы и не открыла лица, но парень почувствовал скрытую от взгляда улыбку. - Я нисколько не ошиблась, вверив именно тебе самое дорогое.

- А если бы я потерял любовь?

- Пойми - потерять любовь Эрота не страшно. Потерять любовь к нему также не страшно. А вот потерять его, которого ты обрёл, просто невозможно, - она вздохнула, сложила руки на коленях и тихо запела что-то на неизвестном языке, медленно раскачиваясь, как будто убаюкивая то ли себя, то ли вселенную; неожиданно песня оборвалась на середине фразы, женщина отставила работу на пол и встала. - Он спешит сюда. Я чувствую.

- Да? - Тошка попытался привстать, но сил не было.

- Лежи, лежи, - она строго подняла ладонь. - Не развалится наш пострел, если сам подойдёт к тебе. О, вот и он!

- Мерзкий братец! Ну, он надолго запомнит мою науку! - Эрот ворвался в помещение лёгким вихрем. - Тоже мне, великий стреловержец! А на кулачках-то я покруче буду! Здравствуй, мама! - он прижался всем телом к женщине, подлез под капюшон с поцелуями, позволил коротко погладить себя по волосам и отпрянул, рассмеявшись. - Жрать хочу, сил нет. Привет, Тошич. Чем тут кормят голодных архонтов? Вот когда начинаешь чувствовать себя драконом! - не смущаясь присутствия Матери, Эрот скинул всю одежду и на коленях подлез к глупо улыбавшемуся парню. - Ну, здравствуй, родной. Как я соскучился по тебе, - и они поцеловались.

- Там что-то должно быть на кухне, - смутившись, прошептал Тоха.

- Потом... - Эр, не отрывая горящего взгляда от его лица, уже стаскивал укрывавшее любовника одеяло. - Мама, ты не оставишь нас ненадолго?

- Ненадолго? - она усмехнулась. - С каких это пор мой сын стал таким скромным в оценке собственных сил?

- Ну, мама! - протянул младший дракон, ныряя к Антону под одеяло.

- Ладно. Посетишь меня сам. Когда сочтёшь нужным, - и её фигура начала медленно таять; последние слова прозвучали, как далёкий крик: - Я очень сердита на твоего Отца. И ты знаешь почему.

- Оп-ля! - хихикнул Эрот. - И что дальше?!

- А то, что его необходимо немного поучить верности, - и она исчезла.

- М-да, - Эргиз почесал затылок. - Папка будет в восторге.

- А что там случилось? - Антоха совершенно не знал, как себя вести.

С одной стороны, его бок чувствовал тёплое тело любимого. Но с другой, он абсолютно не представлял, как изменили их обоих все эти события.

- Ну, батянька немного пошалил - не без моей помощи конечно, - Эр с деловым видом приподнял одеяло, разглядывая Антошкино тело, словно проверяя, всё ли на месте. - Что за дела? Ты даже не рад меня видеть?

- Я растерялся, - Парень смутился спокойствию своего организма.

- А знаешь, - Эрот с непосредственностью сел и обхватил одно колено руками, - это даже замечательно, что ты отвык. Пусть будет как в первый раз. Помнишь? Как тогда, в оазисе.

- Помню, - Тошка протянул руку, робко погладил шелковистую кожу плеча, локоть и замер. - Стоп, милый! Ты помнишь всё сам или знаешь о том, что было, от кого-то из архонтов? Только не ври.

- Я помню, Тошенька, - Эргиз оседлал парня, прижавшись всем телом и просунув руки тому под плечи. - Отец бросил меня в реку Памяти. Шваркнул, как куль с навозом. И я всё вспомнил. Понимаешь? Я вернулся, родной. К тебе, Тошка.

- Как-то не верится, - насмешливо сощурил глаза Антон, но широкая улыбка выдавала искреннюю радость. - Докажи.

- Ах так? - Эр немного подвигал задом. - Но упирающемуся в меня сзади солдатику ничего доказывать уже не нужно. Иди ко мне.

Их губы слились, прося прощения друг у друга за долгую разлуку и вновь доказывая право на обладание. Руки и тела то яростно, то нежно вспоминали друг друга. Не было разницы, кто владел, а кто отдавал. Было только счастье обретения, счастье принадлежности любимому и счастье растворения в нём. Тошка вновь чувствовал, нет, просто понимал разумом, что они едины, что вышвырнуты за пределы времени и пространства, где, перетекая один в другого и наоборот, обретают нечто общее, не имеющее названия на человеческом языке. Разумеется, ласковые слова порой срывались с их губ, несмотря на истёртость и безликость по сравнению с тем, что значили. Но они шептали их для себя, а не для того, кто рядом. Или внутри. Или вокруг...

Когда первая, дикая жажда, была немного утолена, они лежали, прижавшись друг к другу, словно боялись, что нечто вновь разъединит их. Антон тёрся щекой о мягкие волосы, чувствуя на своей коже горячее дыхание. Его ладонь вновь, уже по-хозяйски, гладила спину любимого, а сам он позволял неутомимым ласковым пальчикам исследовать всего себя.

- Ящерица, - неожиданно для себя произнёс парень, вздрогнув от переполнявшего всё его существо счастья.

- Бревно, - отозвалось счастье, легонько укусив Тошку за сосок.

- Почему это я вдруг бревно?

- Потому что почти не двигаешься.

- Ха, я просто не хочу тебе мешать. Да и не успею ни за что.

- Правильно делаешь, - карий глаз хитро сверкнул, но тут же скрылся за чёлкой. - Руководить в этом деле у меня получается лучше, чем у тебя действовать, - донеслось откуда-то из района живота.

- Погоди! - взмолился человек. - Давай хоть передохнём немного.

- Фигушки, наотдыхались, - и Эрот замолчал, заняв свой рот источником наслаждения - как Тошкиного, так и своего; ещё неизвестно, чьего больше.

- Я люблю тебя! - прошептал Антон. - Я безумно тебя люблю.

- Это я люблю тебя, - горячий влажный шёпот мягко толкнул в самое чувствительное место. - Очень люблю и сейчас просто съем.

И вновь они улетели в искрящиеся выси, отсекая себя от всего остального мира. Кому не понятна жадность влюблённых, остерегающихся возможной нежданной разлуки?! Когда что бы ни делал, сколько бы ни отдавал, всё кажется мало. Как мало любого времени, проведённого вместе с любимым. Мало любви. И пусть внутри вместе со счастьем зреет лёгкая досада. Это от усталости. Всего лишь сказывается долгое воздержание или долгая разлука. Что ни говори, а приходится привыкать друг к другу заново. И пускай хочется побыть одному. Ведь надо же и осмыслить произошедшее. У них теперь вся жизнь впереди. Совместная жизнь. Значит, надо уговорить себя отказаться от привычки думать "я" и начинать думать "мы". И уж совсем понятно желание, чтобы любимый поскорее уснул. Ведь это самому так хочется спать. Просто спать. Потому что завтра вновь будут важные дела.

А война бушевала, история тяжело ступала по жизням, перемешивая судьбы с тупой маниакальностью. Пал Гектор от руки Ахиллеса. Освобождённый Арес, копя злобу, сурово наблюдал надругательства над телом героя. Но недолго торжествовали греки. Последней каплей, переполнившей чашу терпения архонтов, была совсем уж дикая связь Ахиллеса с трупом царицы амазонок Пентесилеи. Артемида, чьим воплощением была убитая, гневно взывала к Великим архонтам, требуя мести за надругательство. От руки Ахиллеса, мстящего за смерть Антилоха, погиб чёрный Мемнон, союзник троянцев. И первое, что сделал Люцифер, обретя свободу от бренного тела, это заявился к Антошке, прервав уединение влюблённых. Эрот с едва сдерживаемой радостью вспомнил о каких-то срочных делах. Отвесив злому гению весьма нешуточный пинок (как он заявил, для профилактики), Эр бодро выскочил из дома, пообещав вернуться, как только всё уладит.

Ну, как? - потирая задницу и что-то бурча под нос, Люц присел на краешек кровати. - Медовый месяц продолжается?

- Ещё как! - Антон достал из-под кровати сигареты и пепельницу. - А как твои дела? Что дальше делать намерен?

- Пока не знаю, - Эосфор украдкой изучал выражение лица парня. - Что-то мало радости я вижу в твоих глазах, дорогой. Заездил тебя дракончик?

- Есть немного, - Тоха сел на подушках повыше, помолчал и неожиданно выпалил: - Как-то странно, знаешь ли. Вот он, рядом, любящий и любимый, а я всё жду, как будто мы и не встретились.

- Н-да? Может, просто отвык?

- Да нет, что-то другое. Понимаешь, я постоянно ждал, чтобы он ушёл из дома по своим делам. Словно мне хотелось осмыслить всё произошедшее.

- А ты не разлюбил его часом?

- Нет, что ты! Люблю, как и прежде! Только как-то не так.

- Тоха, - Люцифер мягко похлопал парня по руке, - ты бы завязывал с этим самокопанием. Далеко закопаться можешь. Угу, я не шучу.

- Уговорил, пра-ативный. Давай о новостях, что ли?

- Я с вдруг чего-то в Египет захотел. Представляешь? Мемнон был эфиопом, а меня какого-то дьявола к пирамидам потянуло.

- Неплохая мысль! - оживился парень. - Уговорю Эргиза взять отпуск после войны, и смотаемся все вместе. Здорово?

- Потрясающе! - нахохлился демон. - Всю жизнь мечтал тереться вокруг влюблённой парочки. По-твоему, мне будет безумно весело в таком амплуа?

- Ну, возьмём и для тебя кого-нибудь.

- Благодарю, увольте. Свои сексуальные подвиги предпочитаю совершать втайне от любых, даже благожелательных глаз.

- Не хочешь девушку, возьми приятеля, - пожал плечами Антон. - У меня друг есть по службе. Бес Зодрак. Не слыхал?

- Бес? - Люцифер презрительно оттопырил нижнюю губу. - Неуютно нам будет рядышком, знаешь ли. Это ты у нас космополит, с Величайшими дружишь, с Великими трахаешься. А бес мне совсем не товарищ.

- Какой-то озлобленный ты стал, Люц. В чём дело?

- Да? Возможно, не радуюсь разлуке с тобой. Давай лучше просто посплетничаем. Не возражаешь?

- Идёт...

А меж тем тень Патрокла явилась Ахиллесу во сне. Могучий герой плакал, метался на ложе, но не мог проснуться, пока не выслушал всё.

- Помнишь, я говорил тебе когда-то, что самой яркой и сильной у тебя будет короткая любовь к мужчине?

- Ты? Говорил мне? Не помню.

- Вспомнишь. Завтра на закате в храме Аполлона Фимбрейского тебя будет ждать сестра Троила Поликсена. Как две капли похожая и на него, и на меня, которого ты любишь.

- И что?

- Там и получишь все ответы. Вот только приходи туда босым, без оружия. Брак с ней успокоит твоё сердце.

- Я не верю тебе! Ты морок, насланный богами!

- Посмотри на меня внимательнее. Узнаёшь?

- Эрот. Значит, ты был Патроклом. Значит, вот почему Троил, воплощение твоего близнеца, вызвал у меня такую страсть.

- Пора возвращаться к себе, Аид. Ахиллес совершил всё, что мог.

Герой, не сказав никому о сне, в одиночку пришёл в храм. Его ждали Деифоб и Парис, притаившийся за статуей. Подлый сценарий, но сильная постановка. Брат Гектора прижал героя к груди, как бы доказывая дружеские чувства, а Парис исподтишка вонзил в пятку Ахилла отравленную стрелу. Многих забрал в своё царство Аид, покидая тело героя.

Война продолжалась. Став богами, архонты также сражались на той стороне, за кого бились прежде их воплощения. Эрот, увлёкшись событиями, всё реже вспоминал любимого. Да и Антон начал замечать, что отсутствие любимого воспринимает лучше, чем его присутствие. Он даже поймал себя на мысли, что молит оттянуть возвращение Эра домой вечерами.

Боги устали. Великая Мать собрала всех и решительно велела прекратить войну любой ценой. Только Арес возмутился, но его быстро загасили остальные. Эрот, став нежданно серьёзным, при всех покаялся в раздувании пожара и поклялся его прекратить. Ему дали три дня.

Мать знаком попросила младшего сына остаться, когда остальные ушли.

- Ты знаешь, в кого воплощён твой Отец?

- Разумеется.

- Он не должен оставить это тело как можно дольше, - Мать тонко улыбнулась. - Ты отвечаешь за это.

- Ну, мама, - нахмурился Эрот, - делать мне больше нечего, как таскаться за отцом хрен знает сколько времени.

- Что за капризы?!

- Да ну тебя.

- Хорошо. Что ты предлагаешь?

- Ты ведь не будешь против, если его поболтает несколько лет по морям?

- Конечно, нет.

- Так я и думал, - шалун захлопал в ладоши. - Вот пусть Посейдон за ним и присмотрит. Тем более что владыка морей гораздо серьёзнее и надёжнее меня!

- Ты просто лентяй! - но вместо укоризны в её голосе прозвучала нежность. - Зови сюда Посейдона.

- Не могу. Он пока Неоптолем, сын Ахиллеса. И пока мне очень нужен как человек.

- Что-то случилось, сынок?

- Ещё нет, но вполне может случиться, - он потупился. - Троя падёт, Энея нужно спасать. Ты же в курсе, что Тошка не должен умереть?

- Ты разлюбил его?

- Нет, - Эрот замялся. - Просто мне кажется, что врозь нам будет лучше. И спокойнее. Не заставляй меня говорить вещи, о которых я потом пожалею!

- Хорошо, хорошо! - она примиряюще подняла ладони. - Делай, как знаешь. Только не говори Отцу о том, что ему предстоит.

- Ладно.

- Это не просьба.

- Хорошо. Я тебе обещаю, что Отец не узнает своё будущее... Я пошёл?

- Поцелуй меня и иди.

- О, как трогательно! - он подбежал, быстро подставил щёку для поцелуя, получил в довесок шлепок по ядрёной заднице и исчез со смехом.

- Я сам договорюсь с владыкой морей!

- Конечно, - прошептала Мать. - И я даже знаю, как ты это сделаешь.

***

Одиссею захотелось побыть одному. Тихое местечко на берегу Скамандра под раскидистым, но сухим деревом вполне удовлетворяло его настроение. Царь Итаки задумчиво кидал в воду мелкие камушки, позволив своим мыслям неспешно течь куда вздумается. Тихое покашливание за спиной заставило его схватиться за меч.

- Успокойся, Улисс, - насмешливый взгляд кареглазого паренька, не стеснявшегося наготы, заставил воина покраснеть. - Меч тебе сейчас не поможет. Лучше отбрось-ка его в сторону.

- Мы знакомы? - холодно бросил царь, вздёрнув подбородок.

- Немного, - парень подошёл и присел рядом на корточки. - Тебе не надоела эта война?

- Не то слово! - вздохнул Одиссей. - Но стены Трои неприступны, а сила защитников не ослабевает.

- Ну, тебе ли не знать, что любую силу можно одолеть хитростью.

- Кто ты? Если троянский лазутчик, то прощайся с жизнью!

- Какая дурацкая реплика! - спокойно бросил юнец, даже не соизволив обернуться на занёсшего меч мужчину, и неожиданно властно и строго приказал: - Опусти железяку, воин. Этим меня не возьмёшь.

- Кто ты?!

- Помнишь пророчество, что стены Трои падут, если кони Реса напьются воды из Скамандра?

- Конечно, - царь пожал плечами, опуская руки. - Только это пророчество не имеет смысла. Рес убит, его кони далеко, - он вздохнул. - А стены так и не пали. Зато пало так много героев.

- Иди-ка сюда, - парень встал на плоский камень, словно выбирая ракурс обзора. - Встань за моей спиной. Что ты видишь?

Взглянув из-за его плеча в указанном направлении, Одиссей пожал плечами:

- Недействующий акведук. По нему уже лет сто не поступает вода из Скамандра в Трою. Ну, и что?

- Не торопись, - юноша вытянул вперёд ладони, как бы создавая рамку между ними и отставленными большими пальцами. - А так? На что похоже?

- Парень! Я не любитель загадок! Шёл бы ты развлекаться в другое место! - почти выкрикнул Одиссей, но осёкся под насмешливым взглядом юнца и добавил: - Как и не любитель постельных утех с юношами. Если ты ищешь этого, то даром теряешь время.

- Кретин! - процедил парень сквозь зубы, вновь вытянул ладони, кивком головы приказывая царя ещё раз посмотреть сквозь рамку. - Присмотрись, не напоминает силуэт лошади?

- Напоминает, - желчным тоном заявил мужчина. - Что дальше?

- А ничего, - парень опустил голову и тихо произнёс: - Раньше это сооружение называли коноводом. И добавляли имя человека, руководившего его постройкой. То есть коноводом Реса. Не понял? Если коновод Реса напьётся воды из Скамандра, то есть если вода реки вновь забурлит по трубе в город, этот проход для врага будет закрыт.

- Ты хочешь сказать, - всё ещё не совсем уловив подсказку, Одиссей выпучил глаза, - что по этой сухой трубе можно незаметно пробраться в Трою? Но неужели горожане не заделали проход?

- Заделали, - кивнул странный пацан. - Кое-как, досками и хламом, который несколько сильных воинов легко могут раскидать.

- Ты гений! - от избытка чувств Одиссей подхватил парня на руки и закружил, но тут его посетила некая мысль, заставившая мужчину замереть. - А ты не подослан троянцами, чтоб заманить нас в ловушку?

- Совсем рехнулся? - невежливо поинтересовался парень. - Я твой сын.

- Телемах?

- Телепузик, ёб твою мать! - он резко ударил рёбрами ладоней по основанию шеи мужчины, и тот, громко охнув, был вынужден отпустить парня. - Хватит ломать комедию, давай лучше выпьем водки, папа. Давно хотел это сделать с тобой вдвоём. Ну?

- Эрот... - хмурый Одиссей, обиженно сверкнув глазами, понуро уставился куда-то вбок. - Добро, я согласился на твоё предложение побыть немного человеком. Добро, сам отказался от привилегии узнавать прочих архонтов в их воплощениях. Но стоило мне войти во вкус, как ты являешься и ломаешь мне весь кайф! Совесть есть?

- Нету, папа, - умело свернув головку возникшей из ниоткуда бутылке, Эргиз уже разливал водку по гранёным стаканам. - Где совесть была, там член вырос.

- Боже, я породил чудовище... Что у нас на закуску?

- Чёрный хлеб и бычки в томате, - сын поднял стакан, призывая Отца чокнуться с ним. - Всё в лучших традициях. За что пьём?

- За окончание войны, - они синхронно проглотили водку и так же одновременно занюхали сгибом локтя, посмотрели друг на друга и рассмеялись беспечно и радостно. - Наливай.

- Есть, сэр. Ты бы закусывал, а то ещё развезёт ненароком.

- За собой следи, мелкота! - отец шутливо толкнул сына в плечо. - Не забудешь потом убрать здесь всё?

- Нарочно оставлю, - ухмыльнулся Эрот. - Пусть археологи охуеют... Ну, второй тост - за Маму.

- Согласен. Значит, вот откуда взялся троянский конь... Сам придумал?

- Все помогали, - поморщился Эрот. - Конечно, не сам. Гермес подсказал. У меня, знаешь ли, туговато с инженерией.

- Я так и думал, - закурив предложенную сигарету, Отец с довольным видом огляделся. - Ну, а как у тебя с Антошкой?

- Люблю.

- Что-то не слишком радостно прозвучало. А он тебя?

- И он, - Эргиз потянулся. - Только знаешь, думаю, ему будет лучше без меня. По крайней мере, намного спокойнее.

- Это он тебе сам сказал?

- Не-а, - Эр внимательно посмотрел на Отца. - Это я так чувствую.

- И что же дальше?

- Дальше будет дальше, а там посмотрим.