Ночь первая
Трахаться хотелось страшно...
Чёрт бы побрал эту мамашу. Ниночка уже вся была в его власти: зацелованные губки тяжело дышали, сосочки небольших упругих грудок затвердели, плотные ножки раздвинулись и пропустили между собой его жадные нахальные пальцы. Оставалось только снять тоненькие трусики и задвинуть между плотных девичьих губок свой стоящий колом член, как раздалось:
- Нинка, поганка, быстро домой! С кем это ты там тискаешься, потаскушка. Вот я ему сейчас задам.
Игорю пришлось мгновенно подтягивать брюки и спасаться бегством от грозной мамаши. Хотел же Нинку затащить в сарай, так уперлась дура - воняет там, а на веранде топчан старенький, да и мама спит давно, умаялась за день тяжелый. Ага, умаялась она! Так припустила за ним, размахивая увесистым дручком, что Игорь со своим первым разрядом по легкой атлетике еле-еле унёс ноги. Это хорошо конечно, что унёс, но так трахаться хочется...
Выезд на студенческую картошку уже подходил к концу. Игорь - самый видный парень (жгучий брюнет с тоненькой ниточкой аккуратно подстриженных усиков, хорошо развитой мускулатурой, белоснежной улыбкой) обладал ещё массой достоинств. В любой компании он был своим парнем, без конца сыпал остротами, анекдотами на любую тему, а главное, виртуозно играл на гитаре. Под его приятный баритон девчонки млели от восторга:
А прошлое не воротится, И не поможет слеза. Как целовать мне хочется Только твои глаза...
Естественно, что на третьей неделе в их "картофельном" отряде не осталось ни одной симпатичной девчонки, которую он бы не трахнул. Он никому ничего не обещал, постоянной подружки не заводил - он девчонок коллекционировал. Вчера он решил переключиться на местных девчонок, лучшей из которых была Нинка - невысокая, плотно сбитая, с маленькой, но упругой грудью, и лицом голливудской кинозвезды.
И вот такой облом. Лучше бы затянул в сарай Катьку Голикову страшненькую отличницу из 3-й группы. Ту и тянуть не надо. Только намекни - сама за тобой куда угодно побежит, как собачонка.
Игорь расстроено махнул рукой. Пора спать.
"Вздрочнуть, что-ли", - мелькнула было мысль, но это был не выход - он уже давно отвык таким образом снимать свое половое возбуждение.
В это время старенький, но широкий диванчик, на котором спал во время выезда на картошку на квартире у бабушки Гали Игорь вместе с товарищем по группе Валеркой Синицыным, заскрипел. Это Валерка повернулся во сне на живот. Одеяло сползло при этом, обнажив отчетливо видимую в ярко-бледном лунном свете плотно сбитую, попку юноши, прикрытую тонким эластиком белоснежных плавок. Это выглядело так сексуально!
"Вот это да!, - от восхищения Игорь невольно приоткрыл рот, - а что, если...". Неожиданная мысль заняться сексом с Валеркой посетила возбужденного до предела Игоря. Нет, он не был гомосексуалистом или даже би. До сих пор его очень богатый сексуальный опыт ограничивался девичьими влагалищами, грудями, ртами, попками. Но с парнями? - нет у него до сих пор просто не было такой нужды. А Валерка? Да, Синица - его верный ординарец, готовый во всём следовать за Игорем. Синицын - отличник учёбы, щупленький, среднего роста, с большими голубыми глазами и мягкой пшеничной прядкой длинных, чуть вьющихся на затылке волос. Игорь за 2 года совместной учёбы так привык к постоянному присутствию рядом младшего товарища (Валерка поступил в институт после школы, а Игорь - после армии), что просто не замечал его преданности, восхищения и чего-то ещё, таящегося в глубине его небесно-голубых глаз.
Игорь приблизился ближе к диванчику, восхищенно разглядывая плотно обтянутые белыми плавками булочки друга. Он как-то не обращал раньше внимания, что у щуплого Валерки такие соблазнительные ягодицы. Больше терпеть было невозможно. Игорь осторожно прилег рядом, сгрёб Валерку в свои крепкие объятья, плотно прижал к себе и решительно впился страстным поцелуем в горячие губы друга. Валерка, проснувшись, в первый миг ничего не понял, но затем, задыхаясь от странного сладкого чувства, все-таки принялся энергично отталкивать друга:
- Ты, что, сдурел? Напился, да? Перепутал меня с очередной шлюшкой?
- Молчи, так надо. С Нинкой сорвалось.
- А я тут причем?
- Ты? Ты хороший, ты... я не замечал раньше, как ты на меня смотришь, я... решил... - Игорь путался, не зная, как объяснить свои чувства. Но с каждым толчком слабых рук Валерки в его мускулистую грудь возбуждение Игоря возрастало. Обратного пути уже не было. Он всем телом навалился на хрупкую фигурку Валерки, левой рукой прижимая к себе, а правой срывая последнюю хрупкую преграду - белоснежные плавочки.
- Игорёша, прошу тебя - не надо так со мною, - холодея от ужаса, шептал Валерка, - баба Галя услышит.
- Нет бабы Гали - уехала к дочке в райцентр.
- А... а ребята, если узнают?
- Никто ничего не узнает. Да не бойся, ты, Бога ради. Я - могила. Ты такой хороший, красивый. Я раньше не замечал.
- Красивый - выдумаешь тоже. Вот ты... Ой, да пусти же ты! - вскрикнул Валерка, почувствовав вторжение пальца Игоря в свой анус. Отчаяние придало ему небывалой силы, и он чуть было не выскользнул из-под крепкого тела Игоря. От оказанного яростного сопротивления Игорь совсем озверел: он, что есть силы, так прижал к себе хрупкое тело друга, что хрустнули кости.
- Игорёша, ты порвёшь меня, у тебя такой огромный. - Двумя руками ухватившись за горячий ствол напряженного члена, Валерка из последних сил попытался отодвинуть его от своего ануса.
- Не ссы, не порву. Вот смажем сейчас, и все пойдет, как по маслу. - Игорь уже доставал из тумбочки тюбик с гелем. - Ты знаешь, как я в жопу Аленке Скворцовой запердолил?
- Скворцовой? Да ты что - этой недотроге? Не может быть - ослабил свое сопротивление Валерка, что позволило Игорю перевернуть его на спину, забросить ноги к себе на плечи и уже двумя пальцами, смазанными гелем, проникнуть в анус.
- Ой, больно!
- Ничего, ничего, сейчас всё разработаем, разработаем... Сейчас, всё, всё пойдет, - вместо пальцев в анус упёрлась горячая заостренная головка напряженного члена. Игорь нажал сильнее, и она проскользнула в узкий анус.
- Ой, не могу, больно, - Валерка прикусил нижнюю губу и от бессилия заплакал.
- Потерпи, миленький, чуть-чуть потерпи. Сейчас будет легче, сейчас, - Игорь покрывал заплаканное лицо друга горячими поцелуями и проталкивал свой член все глубже и глубже. Средняя часть его члена была намного толще головки. Анус Валерки растянулся до предела. Боль была ужасная, но сил сопротивляться уже не было никаких. Игорь, наконец задвинув свой член до упора, принялся сначала медленно и очень осторожно, а затем, распаляясь, всё быстрее и энергичнее долбить очко друга. Он не забывал ласкать его тело, сжимая и поддрачивая против воли Валерки поднявшийся его член, не очень большой, но ровный, прямой, одинаково толстенький по всей длине. Игорь чувствовал необычайное удовольствие. Так хорошо ему ещё не было никогда то ли от преодоления отчаянного сопротивления, то ли от близости хрупкого, но все же имеющего упругую мужскую мускулатуру тела.
- О-о-ох! Кайф! Валерочка, милый! Синиченька, моя! - он уже был не в силах связно что-либо произносить, продолжая глубокие проникновения и обливаясь горячим потом.
Валерке было всё так же нестерпимо больно, но в тоже время к боли стало примешиваться чувство какого-то странного удовольствия. От прерывистых ласк крепких пальцев Игоря его член стоял как струна, а внутри ануса сквозь боль прорывалось какое-то приятное жжение.
Наконец Игорь, до предела задвинув член, вздрогнул всем телом, разряжаясь горячими струями спермы внутрь Валерки.
- Ва.. Валерка - вздохнул он, еще раз сжав его член, который тут же начал тоже выстреливать целыми потоками спермы.
Спустя 5 минут Игорь уже мерно посапывал, отвалившись в сторону, но все ещё одной ногой прижимая Валерку к постели. Валерка осторожно выскользнул из-под Игоря, согрел воды на кухне бабы Гали, тщательно промыл от остатков спермы свой живот и анус, с ужасом ожидая, но с радостью не замечая выделений крови из ануса. Влажной, а затем сухой салфеткой он очистил член Игоря, который никак не отреагировал на эту процедуру, продолжая сладко спать.
Валерка не уснул до утра. Сначала он просто тихо плакал, ещё раз вспоминая насилие со стороны друга - человека, которому он бесконечно верил, которого боготворил, которого... Затем, когда боль в анусе притихла, к нему все чаще стали возвращаться воспоминания о концовке этого страстного акта, о передавшемся ему чувстве блаженства Игоря, о собственном невольном удовольствии.
Утро было ужасным. Из столицы пришло срочное сообщение о гибели в автомобильной катастрофе родителей Игоря...
вторая
Прошло полгода. В тот холодный мартовский вечер Валера возвращался домой после свидания с Алёной Скворцовой. Они сходили в кино, потом долго целовались в темном прокуренном подъезде, он тискал ее упругие груди, но в трусики его она не пускала.
Сейчас он, неудовлетворенный и расстроенный, устало плюхнулся на свободное место в последнем троллейбусе, попытался задремать, как вдруг встрепенулся, от удивления протирая кулаками глаза. На соседнем сидении сидел, вернее, полулежал сильно пьяный небритый парень в мятой грязной одежде, удивительно похожий (или непохожий?) на...
- И... Игорь! Ты, что ли?
Парень мотнул головой, с трудом сфокусировал взгляд на Валере, икнул и что-то промычал, типа: "Отстань, без тебя тошно", но сомнений больше не было - эти бездонные чёрные, а теперь подёрнутые пьяной поволокой глаза; чуть заострённые скулы, слегка оттопыренное левое ухо. Да, это был Игорь. Сердце вдруг бешено заколотилось в груди, лоб покрыла испарина.
Валера не ожидал, что эта встреча так его взволнует. Та злосчастная ночь на картошке перевернула всю его жизнь. От ужаса, что кто-то догадается каким-либо непостижимым образом о его падении, он после бессонных ночей с отчаянными мыслями: "Я не пидор, ни за что, никогда!", однажды принял твердое решение, что станет настоящим мужиком, и разительно переменился. Тихий, застенчивый до этого, он стал совсем другим: бесшабашным, лихим, даже отчаянным парнем. Начал курить, выпивать, лез в любые драки. Знакомые и родственники его не узнавали, девушки, наоборот, стали замечать и выделять среди других. Валера стал отчаянным ловеласом: смело знакомился, сразу же стремился к уединению, целовал, тискал девичьи груди и почти всегда добивался секса. Как ни странно, удовольствия получал он немного. После завершения ему становилось противно, он быстро одевался и "сматывал удочки". Ни с одной девчонкой он не трахался дважды. Та ночь с унижением и болью никак не выходила у него из головы. Он вспоминал горячие поцелуи, крепкие объятия Игоря, его дикий восторг в последний миг и болезненно-сладкие толчки извергающего потоки спермы члена.
Валера сильно мучился, запрещая себе эти воспоминания, но они упорно сами лезли ему в голову. Он тут же старался переключиться: садился за учёбу, бегал за очередной девчонкой или занимался спортом. Физически он очень окреп за это время, подкачал мышцы, стал ещё пластичнее и быстрее. В секции восточных единоборств, куда он ходил 2 раза в неделю, Валера Синицын был уже одним из лучших. Ему очень нравилось заниматься, нравилось находиться в компании молодых красивых парней, хотя мучила необходимость переодеваться вместе со всеми и принимать душ. Он старался не смотреть на обнажённые красивые тела парней, в первый же раз поймав себя на попытке сравнить их с прекрасным телом Игоря.
Предрассудки о тяжком грехе, недопустимости и запрете заниматься однополым сексом глубоко укоренились в его сознании. На Валеру произвел неизгладимое впечатление случай в парке 2 года назад, когда группа подвыпивших парней вытащила из общественного туалета полноватого рыжего паренька и на глазах у многочисленных прохожих жестоко избивала его, подвергая немыслимым унижениям (размазывать себе по лицу свежий собачий кал - это далеко не самое сильное издевательство). Двое парней постарше попытались заступиться за уже переставшего выть паренька, но, услышав, что он "пидор", "хуесос", сами не слабо приложились ногами к несчастной жертве. Валера с ужасом наблюдал тогда за этой страшной сценой. В какой-то момент он поймал на себе затравленный, умоляющий, какой-то уже животный взгляд паренька, и тот час, что есть мочи рванул прочь.
Позже он очень осторожно собрал сведения о "голубых", "ремонте" и дал себе твёрдый зарок никогда не попадать в такую ситуацию. Но против его воли случилась та злосчастная ночь на картошке с Игорем.
Игоря он не видел с тех пор ни разу. Говорили, что родители его погибли в автомобильной катастрофе, попав на своём "жигулёнке" под лобовой удар грузовика с пьяным водителем за рулём. Игорь взял академический отпуск и уехал к бабушке в соседний город. И вот эта встреча в ночном троллейбусе.
Валера хотел тут же сбежать, но какое-то отчаянно отрешенное чувство во взгляде Игоря остановило его.
- Валерка! Синичка, как я рад тебя видеть! - он потянулся к нему, пьяно целуя не в лицо, а куда-то в ухо.
- Брось, ты совсем пьян, как можно так напиваться?
- Мне м-м-можно, - с трудом, заикаясь, твердил Игорь, крепкими руками ухватив Валеру за куртку, - мне уже всё можно.
- Следующая остановка Молодёжная, - раздалось из динамика троллейбуса.
- Моя, - Игорь попытался подняться, но беспомощно рухнул на сиденье обратно.
- Ладно, давай уж помогу, - Валера с трудом вытащил его из троллейбуса и, почти взвалив себе на спину, многократно переспрашивая "Куда идти дальше", доставил Игоря к нему домой.
- Как я рад, что тебя встретил. Я, наверное, впервые радуюсь чему-то за последние пол года, - за время двадцатиминутной прогулки на свежем воздухе Игорь немного протрезвел. Он, с трудом фокусируя взгляд на своём отражении в зеркале, покачал головой, высунул язык, растянул небритые щёки в стороны, - Ну и м-морда!
- Ладно, друг, я тебя домой доставил, пора и честь знать. Бывай здоров, и не напивайся так больше, пожалуйста, - Валера попытался уйти, но Игорь со всех сил принялся тащить его обратно в прихожую.
- Не уходи, ради Бога, останься, будь другом - мне так херово... - это можно было и не говорить: глубокая тоска таилась в умоляющем взгляде Игоря.
- Ладно, побуду с тобой немного. Только приведи уж себя в нормальный вид.
- Да, да, сейчас, приму душ, подмоюсь, - на мгновение отблеск прежней лучезарной улыбки озарил его лицо, - а ты иди на кухню, найди что-нибудь в холодильнике, сообразим по маленькой.
- Куда тебе уж, насоображался!
- Валерка, родителей помянуть надо. Сегодня ровно 6 месяцев прошло.
- Ладно, извини, друг. Что-нибудь сообразим. Иди, иди, мойся.
Соображать ничего особо не было. В холодильнике была только банка латвийских шпрот и по кусочку сыра и полукопчёной колбасы.
Валера увидел в раковине груду грязной посуды и решил немного заняться хозяйством. Когда была помыта последняя тарелка, он, выключив воду, не услышал шума воды в душе.
"Наверное, уже вытирается, - подумал Валера, но и через пять минут никаких звуков из душевой не раздалось.
"Что с ним случилось?", - холодея от внезапного ужаса, Валера бросился в душевую.
Игорь лежал в тёплой воде и... сладко спал. Длинные чёрные волосы мокрыми прядями закрывали его пол лица, худощавая мускулистая грудь мерно понималась и опускалась в пенной воде, правая рука прикрывала член и яички.
Валера внезапно почувствовал непреодолимое желание рассмотреть поближе член Игоря. Он осторожно отвёл в сторону мешающую руку и увидел мерно покачивающийся в такт дыханию внушительный даже в спокойном состоянии толстый с заострённой наполовину закрытой плотью головкой член. Валера осторожно взял его правой рукой и принялся тихонько дрочить. Член стал мгновенно твердеть, увеличиваться в размерах. Яички подтянулись в мошонку, дыхание участилось, тело задрожало. Игорь уже не спал. Он тяжело сопел, вздрагивая всем телом. Его спина выгнулась, выдвинув из воды нижнюю часть живота, и первая порция спермы выплеснулась на грудь и лицо Игоря, затем ещё и ещё раз.
Прости меня, я... я просто хотел тебе помочь, - Валера не мог найти слов, и хотел убежать из ванной.
- Ну, так ты мне очень здорово помог. Знаешь, за полгода я ведь ни с кем, ни разу. Давай, иди же ко мне, Синичка мой. Я так по тебе скучал.
"Что ты делаешь? Уходи, беги немедленно", - приказывали последние здравые фрагменты разума, но сердце бешено заколотилось в груди, перед глазами поплыл белый туман безволия, а мгновенно вспотевшие руки торопливо расстёгивали уже наполовину мокрую одежду.
Игорь нетерпеливо рванул к себе его за майку, которая с треском разорвалась, но Валера оказался уже в воде. Мокрые сильные руки обхватили его в стальные объятия. Властные полные губы впились крепким поцелуем в его уста. "Боже, как это здорово, как замечательно", - проносились лихорадочные мысли. Живот и грудь испытывали приятное трение о поросшее мелкими кудряшками волос тело Игоря. Руки его, не зная остановки, теребили, мяли, ласкали плечи, спину, ягодицы. Члены их соприкасались, совершая встречные ебательные движения. Валера вздрогнул, почувствовав в анусе палец Игоря.
- Игорёк, я тебя умоляю, не надо так. Я... я не могу так!
- Ладно, давай тогда ты меня.
- Нет! Ты что, охуел! Мы же не пидоры какие-то там, правда?
- Нет, конечно. Мы с тобой нормальные мужики, - уже совсем трезво сказал Игорь, выпуская его из объятий.
Потом они пили на кухне извлечённый из отцовских запасов превосходный армянский коньяк, не чёкаясь, поминали родителей Игоря. Он, ничуть не стесняясь, горько плакал, уткнувшись в грудь Валеры, с трудом рассказывал ему всю историю своей семьи: как родители встретились в студенческие годы и полюбили друг друга; как поженились, вопреки воле своих семей; как долгие годы ютились на частных квартирах, растили его, единственного сына, ради него во всём себе отказывая; как достигли больших успехов на службе, накопили денег и 2 года назад купили эту трёхкомнатную квартиру. Игорь пил чуть-чуть, наливая Валере по полной, и скоро они были уже почти в одинаковой кондиции. В три часа ночи последние капли коньяка были уже выпиты, и надо было ложиться спать.
- Валерка, извини, в спальню родителей мы не пойдём. Ложись со мной - поместимся. Да не бойся, не трону я тебя - честное слово, если... Если сам не захочешь.
Это тихое, приглушённое "если", подействовало на Валеру. Он молча разделся и, как мышка, юркнул под одеяло, избегая пристального взгляда Игоря.
- Валерка, ты здорово изменился, стал ещё краше.
- Ну, нашёл красавца. Просто я на секции слегка подкачался, - Валера принялся рассказывать другу о секции, учёбе, их группе, о своих любовных подвигах.
- Ты, действительно, в первый же вечер трахнул Григорьеву (Танька Григорьева была первой красавицей на их потоке)?
- Да так, ничего особенного, лежала, как бревно. А ты-то как жил всё это время?
- Даже вспоминать не хочется. Первый месяц без родителей прошёл как в тумане - каждый день бегал на кладбище к их могилам. Бабушка Таня всячески меня опекала, кормила, обстирывала, старалась нагрузить какой-либо работой по дому. Только вот с неё новым мужем Григорием не сладил. 3 года назад она приютила у себя этого мужика на 15 лет её моложе. Так он, блядь, вспомнил свои зэковские привычки и начал ко мне приставать. Я, конечно, его отметелил порядочно, но оставаться больше у бабушки Тани не смог. Неделю назад вернулся домой, но не нахожу себе места. Пока не напьюсь до потери сознания, уснуть не могу. Так родителей жалко - им же ещё жить да жить, всего 45 и 43 года было!
- Игорь, родной, я тебе очень сочувствую. Что для тебя сделать, чтобы унять твою боль? - Валера обнял друга и сам начал целовать его заплаканное лицо. Игорь мгновенно возбудился, и его твёрдый горячий член уткнулся в плоский живот Валеры. Руки крепко прижали к себе уже не такое хрупкое, как осенью, тело. Целовался Игорь отменно - от губ и лица он перешел к груди, животу и, наконец, прикоснулся к стоящему колом члену друга, выцеловывая яички, корень и головку 17-ти сантиметрового члена Валеры. От таких ласк член предельно напрягся и, когда Игорь обхватил его своими горячими губами и сделал буквально несколько сосательных движений, член выстрелил целым залпом спермы.
- Как здорово! Где ты так научился сосать?
- Да нигде я не учился, вспомнил, как делали мне девушки. А из парней ты у меня первый. Я даже представить себе не мог, что буду у парня сосать член. Просто ты для меня такой, такой..., - Игорь не мог подобрать нужных слов, - в общем ближе и роднее тебя у меня никого нет. Когда я немного пришёл в себя после похорон родителей, постоянно начал вспоминать ту нашу первую ночь. Конечно, я вёл себя тогда, как последний идиот - просто изнасиловал тебя. Но это было так здорово! Твоё тело лучше любой девушки, а твоя попка - это просто шедевр! Ну, ты хоть простил меня за это насилие?
- Игорёша, мне нечего прощать. Я ведь не так сильно и сопротивлялся. Знаешь, мне было очень страшно, но в то же время любопытно. Очень больно, но..., но тоже приятно. Да, я только сейчас и себе признался, что тогда получил удовольствие. Я тоже постоянно вспоминаю ту ночь.
- Синичка, мой, милый Синичка! Как я рад, что встретил тебя сегодня, - Игорь снова привлёк к себе друга, снова стал осыпать его поцелуями и их вторая ночь любви продолжилась, одаривая обоих бесконечным удовольствием.