Глава 1. Голубые бушлаты.
Вступление
Так бывает, что в жизни порой Все вершится фатальным сюжетом. И сейчас, всем, кто рядом со мной, Я хотел бы поведать об этом.
Полюбил паренек паренька, Но не ведал, как в этом признаться. Лишь в мечтах воспарял в облака, Другом вновь продолжал любоваться.
Служба мчалась своим чередом, Проносилися серые дни. Как-то в бане солдатской вдвоем Почему-то остались они.
Нет вокруг никого И никто не придет И душа оттого Громко песни поет.
Время сжалось в клубок Сердце рвется в груди, Боль пронзает лобок И горит все внутри. Здесь все же следует прерваться, Герою слово передать. Ведь я могу и ошибаться, А он же Вам не будет врать.
Рассказ Андрея
Привет. Меня зовут Андреем, Весной призвался я служить, И летом встретившись с Сергеем, Смог беззаветно полюбить.
Но все же буду по порядку Я обо всем повествовать. Ведь мне два года на зарядку Пришлося по утрам вставать.
Два года. Много или мало? Ответ довольно сложно дать. Скажу лишь откровенно, прямо: Я бы пошел служить опять.
И предвкушая то томленье, Что охватило Вас сейчас. Начну, чуть скрыв свое волненье О банном случае рассказ.
Раздевалка
Смотря, как друг мой раздевался, Не в силах взгляда отвести. Я созерцал и любовался Не видя уж назад пути.
Он прочь откинул гимнастерку И снял рубаху с белых плеч. Я под трусами видел горку Ту, что хранила красный меч.
Спиной ко мне он повернулся, Увидев мой влюбленный взгляд. Трусы, снимая, чуть нагнулся И оголил упругий зад.
Я был не в силах удержаться Трусы намокли, как-то враз. Я стал быстрее раздеваться Душой, предчувствуя экстаз.
И вот отбросив, прочь одежду, Все для себя уже решил. И в сердце, затаив надежду Я вслед за другом поспешил.
Душевая
Он под струей стоял и мылся, Лаская член своей рукой. И я в него глазами впился: О боже до чего большой.
Меня, окинув томным взглядом Без слов ко мне он подошел. Со мною, оказавшись рядом, Он осмотрел мой знойный ствол.
Потом обняв за ягодицы Меня прижал к своей груди. Вокруг, как будто пели птицы И он шептал мне о любви.
Я думал, мне все это снится, Что это просто дивный сон, Но руки сжали ягодицы И я услышал сладкий стон.
И тут я будто бы очнулся, Обнял руками я его. В живот упругий член уткнулся И подарил свое тепло.
Мне показалось, это свечка Внезапно обожгла живот. Как горяча кровь человечья, Что налила заветный плод.
Он что-то мне шептал на ухо, Но я не слышал этих слов. Во рту вдруг, как-то сухо Я к поцелую был готов.
И спину обхватив руками Я посмотрел в его глаза. И губы мы нашли губами Зачем теперь нужны слова.
А как он жадно целовался, Тянул безумный сок любви. Я оторваться не пытался - Люби мой друг, меня люби.
Сколь продолжалось это действо Я не смогу сейчас сказать. Как будто я вернулся в детство И мамы грудь сосу опять.
О сколько теплоты и ласки Тогда от мамы и теперь. Я будто в очень сладкой сказке Мне хочешь, верь, или не верь.
Мы продолжали обниматься Целуя губы горячо. Друг к другу крепче прижиматься Готовы были мы еще.
И тут он отнял свои губы И принялся ласкать сосок, А я, еще не веря в чудо Кисть запустил в его лобок.
Я ощутил своей рукою Оазис кружевных волос. И в том оазисе не скрою Нашел ответ на свой вопрос.
И предвкушая восхищенье Рукою ствол его обнял. Он, уловив мое движенье Своей рукой мой корень взял.
И снова наши губы слились. В руках упругое тепло. Мы будто ребятня резвились, Что лучше быть еще могло.
И тут не выдержав томленья Встав на колени перед ним, Я, предвкушая наслажденье Дал волю вновь губам своим.
Они коснулись обжигаясь Его упругого ствола. И языком чуть-чуть играясь Я ощутил тепло сполна.
И осторожно, очень нежно, Обняв губами дивный плод. Я пальцы запустив в промежность Пустился в пламенный полет.
И, уловив мое движенье В безумном ритме мы слились, А души в танце наслажденья Стремились оторваться ввысь.
Все глубже, в лоно запуская Сей удивительный объект, С ним чутко языком играя Я продолжал творить минет.
Закрыв глаза и наслаждаясь Теплом, что я ему дарил Он, в удовольствии купаясь, Над миром в облаках парил.
И тут его упругий пенис Изверг наружу белый сок, Чуть содрогнулися колени И блажь ударила в висок.
Мне, окропив чело тем соком Он испустил блаженный стон. И по ушам его наскоком Промчался колокольный звон.
А по лицу разлились краски И жар в груди не утихал. Хотел я очутиться в сказке И вот сегодня побывал.
Он молча преклонил колени В мой рот, проникнув языком Сказал, что видел наслажденье, Но с этим не был он знаком.
Я промолчал и не ответил Мне было просто хорошо. Ведь в том пленительном минете Я неземную блажь нашел.
Я под водой ополоснулся, Вновь возбужденье снизошло Обратно не спеша, вернулся Прижав к стволу его чело.
Мои он обнял ягодицы, Прильнув своей щекой к лобку. И не желая торопиться Дал волю только языку.
Я ощущал прикосновенья, Язык с головкою играл. И я такое наслажденье Впервые в жизни испытал.
Летит минута за минутой, А он не думает спешить. В пространстве, что для нас сомкнуто Я мог бы сотню лет прожить.
И вот он все-таки решился, Мой член губами он обнял. В блаженный рай мне путь открылся. Экстаз безумный испытал.
Я испустил мужское семя, А он меня не отпускал Вновь хрусталем разбилось время, А он сосал все и сосал.
Как будто маленький ребенок Боясь, что мать сейчас уйдет И он, оставшись средь пеленок Опять истошно заревет.
Он наконец-то насладился И отпустил опавший ствол. А я, поняв, что утомился Обняв Серегу, сел на пол.
И так обнявшись, мы сидели. И шум воды нам не мешал. В глаза друг друга мы глядели, А дух любви вокруг витал.
И в этот час мы клятву дали Друг другу верность сохранять. Лишь одного тогда не знали, Что надлежит нам испытать.
В казарму поздно возвратились. Разделись и собрались спать, Но вспомнив то, что не подшились Пошли сей казус устранять.
И вместе с ним зашли в бытовку, Что я, что он в одних трусах. Я, продевая нить в иголку Заметил грусть в его глазах.
И подойдя, вопрос я задал, Что ты грустишь мой милый друг. На что он повернулся задом Лицо, уткнув в ладони рук.
Я видел, что-то происходит, Но, что? Увы, не мог понять. Что друга моего изводит? И я решил его обнять.
К нему руками потянулся, Прижав его к своей груди Щекой плеча его коснулся Сказав тихонько: "Прекрати."
Он от лица ладони отнял И посмотрел в мои глаза. Я сразу даже и не понял, Что он желает мне сказать.
О чем поведал Сергей
Его рассказ, такой печальный Стрелою сердце мне пробил. Он описал, как изначально Его один сержант любил.
Все началось, когда призвался И проходил он карантин. Сержант один доколебался Скотина, сволочь и кретин.
Подняв с постели среди ночи. Повел его он в туалет. И там сказал, что очень хочет
Чтоб сделал, он ему минет. Друг мой, конечно, отказался, Но тот сержантик просто так Свирепо как-то рассмеялся И в дело запустил кулак.
Когда же он, однако, понял, Что силой волю не сломить, Сергея он рукою обнял И начал нежно так просить.
Сказав, что если согласится, То он не скажет никому, Что он ему ночами снится И очень нужен он ему.
А если же отказ случится, То утром всякий будет знать, Что есть такая "мастерица", Что любит очень член сосать.
Сергей сказал, что так он сразу Не может для себя решить И, попросив другого раза, Его заставил не спешить.
Сержант на это согласился И отпустил его в кровать. Он про себя так веселился, Знал, что ответ не долго ждать.
Ночь, проведя в одном смятенье И не сомкнув печальных глаз, Он принял сложное решенье, Что согласится в первый раз.
Как эти встречи проходили Не знаю, нужно ль говорить. А для Сергея дни застыли. Он начал по иному жить.
Подробней опишу те чувства, Что он испытывал тогда. И то сержантское кощунство, Что не забудет никогда. Так вот, той ночью в туалете Они расстались, как "друзья". Мечтал сержантик о минете, Сергей же понимал: "Нельзя".
Минули сутки с этой встречи. Все вроде было хорошо. Но перед сном в тот майский вечер Сержант к нему вновь подошел.
Окинув возмущенным взглядом, Рукой оперся на кровать. Присев затем с Сергеем рядом, Он попросил ответ свой дать.
И вновь в его душе тревога, А в горле тягостный комок. Прости меня, мой друг Серега. Я б тоже отказать не смог.
Минуты слились воедино, А он сидел все и молчал. Тогда сержантская скотина Ему такую речь сказал:
Минует час после отбоя, Тебя я очень буду ждать. Не бойся". Тихо успокоив, Он показал свою кровать.
И вот уже прошла поверка, В казарме погасили свет. А на душе настолько скверно И, кроме той, дороги нет.
Часами движутся минуты, И мысли гадкие кружат. "О, как попал я в эти путы? И как найти мне путь назад?"
В казарме все давно уснули, Казарма дышит и сопит. В подушки головы уткнули. Лишь он один сейчас не спит.
И, зная то, что ошибался, Сержант его ведь тоже ждет, С кровати медленно поднялся И начал путь на эшафот.
Ступая тихо, шаг за шагом, Он брел по темной стороне. И только пот холодным градом Струился по его спине.
Не спал сержантик, ожидая, Когда придет волшебный сон. Трусы, все больше намокая, Вздымались пламенным шатром.
И вот настал миг долгожданный. Сергей к кровати подошел. Чуть-чуть откинул одеяло И в сторону глаза отвел.
Сержант сказал ему: "Не бойся, Ложись скорей ко мне в кровать. Уйми волненье, успокойся И член мой начинай ласкать".
Серега лег под одеяло, Сержант его рукой обнял И огнедышащее жало К солдату в тот же миг прижал.
Сергей сначала испугался И захотел обратно встать. Сержантик же не унимался И продолжал ему шептать.
Что это все не так противно, Как он себе представить мог. А сам вполне оперативно Ласкал Сергея между ног.
Сергей расслабился немного, Подумав: "Пусть уж будет так, Коль мною выбрана дорога". Разжал сомнения кулак.
Сержант все ближе прижимался, Сергея в губы целовал. Все что-то говорить пытался И нежно член его ласкал.
Затем извлек свое он жало, Сергею в руку положил. Оно горело и пылало, И он его ласкать просил.
Обняв, сей ствол своей рукою, Мой друг почувствовал тепло. И будто что-то неземное Ему сознанье обожгло.
Он осознал, насколь приятно Ласкать рукой горячий ствол, Водить туда, обратно. Не зря, наверное, пришел.
Куда-то спряталась гордыня. По телу разлилася блажь. Рука, как будто бы рабыня, Поймала сладостный кураж.
затих и наслаждался. Был в мыслях где-то далеко. Затем чуть-чуть вперед подался, Разлив парное молоко.
Сергей немного испугался, Но понял, что так должно быть. От члена в миг не оторвался И продолжал рукой водить.
Сержант любовью насладился, Освободил опавший ствол. Чуть от Сереги отстранился И тихо разговор повел.
"Ну, вот и все, а ты боялся. Все было очень хорошо." В любви своей ему признался И попросил прийти еще.
Сергей не долго колебался, Сказав, что завтра вновь придет. С постели быстренько поднялся И тихо двинулся вперед.
Но сразу не найдя покоя, Серега в туалет пошел. И ствол, массируя рукою, До извержения довел.
И смыв "молочные" остатки, Поняв, что очень хочет спать. Сон, предвкушая слишком сладкий, Он опустился на кровать.
Так продолжалося три ночи. И каждый раз сержант твердил, Что очень он минета хочет. На что Серега говорил:
"Я не готов еще к такому. Давай немного подождем". И вновь тот ствол ласкал рукою И поливал себя дождем.
И вот однажды он решился На шаг заманчивый такой. В сержантский ствол губами впился, Лишь помогая чуть рукой.
О, это было просто что-то. Вкус незнакомый, но живой. И эта знойная работа Его накрыла с головой.
Он не умел, но так старался Другому сделать хорошо. Теплом головки упивался И думал, что он в ней нашел?
Сержант же от такого счастья Язык чуть свой не проглотил. Держа Серегино запястье, Другой мошонку теребил.
Затем дрожащими руками Сергею он виски сдавил И своего вулкана пламя Он прямо в рот ему пролил.
Когда низверглось это чудо, Сергей порядком подустал. И не забудет той минуты, Когда все это он глотал.
Как было это все ужасно И в то же время хорошо. Как ни старался, все напрасно. Ответа так и не нашел.
Как я хотел взамен Сергея С сержантом в ту минуту быть. Ртом ощутить мужское семя И без сомненья проглотить.
Щекой к его бедру прижаться И ею ощутить тепло, Рукой с мошонкой поиграться И ртом своим объять ее.
И так лежать в одной постели В блаженном рае голубом. А как бы Вы того хотели, Но мы продолжим о другом.
Сергей лежал в своей кровати И воевал с самим собой. Рассудок будто неприятель Клеймил его: "Ты - голубой".
А сердце же ему шептало: "Поверь, все будет хорошо, Лаская ртом сержанта жало, Ты ведь призвание нашел".
И он, не зная кому верить, В душе сомненье затаил. Решив, однако, все проверить, Глаза под утро лишь закрыл.
Сколь продолжались бы те встречи Никто не знает, и не знал. Но карантин, увы, не вечен. И вот присягу он принял.
Сержант же, получив "старшего", Вещички в чемодан сложил. Сказав Сереге лишь два слова, К родному берегу поплыл.
Серега же служить остался. Дни полетели чередой. Лишь по ночам он увлекался Самозабвенною игрой.
Дождавшись, чтобы все уснули, Свой член рукою обнимал. Того сержанта поцелуи Он с наслажденьем вспоминал.
Не долго этим увлекался, Так как в один из летних дней С ним томным взглядом повстречался Уже известный Вам Андрей.
И, потеряв покой однажды, Поняв, что просто полюбил, Он взором полным сладкой жажды С надеждою за мной следил.
Признаться тоже не решался. И только лишь в своих мечтах Со мною сладко целовался, Рукой, безумствуя в трусах.
И тут один момент случился, Который нужно описать, Как я с ним рядом очутился, Заняв соседнюю кровать.
Что испытал тогда Серега, Холодный душ или вулкан, Лишь руку протяни, потрогай. Так близко милый мальчуган.
И, изложив свой путь подробный, Не поднял он печальных глаз. Лишь только член его огромный В трусах вздымался в этот час.
И мой опять теплом налился, И руки молча опустив, В его трусах я очутился И простонал, глаза закрыв.
В моих ладонях было пламя То, что пульсирует огнем. Ведь это мой любимый парень, Все думы сладкие о нем.
И долго мы вот так стояли, И я ласкал его конец. Затем, обняв меня руками, И он прокрался в мой ларец.
Пониже мы трусы спустили И, погасив в бытовке свет, Руками только лишь любили, Не сподобляясь на минет.
А в миг, когда фонтаны били, Мы губы сладостно сплели. Росой горячей окропили Волос кудрявых кучери
И в этом пламенном экстазе Мы позабыли все вокруг. Любовь накрыла в одночасье, Сплела тепло усталых рук.
Затем в постелях засыпая, Мы рук своих не развели. Еще не раз мы проливали Фонтанов буйные струи.
Как тяжело порой похмелье, Еще больнее от любви. И нынче буйное веселье Мы ощутили, черт возьми.
Ничто бесследно не проходит. Так и случилось в этот раз.Ночи бессонной хороводье Не разомкнуло наших глаз.
дневальный, как собака, Вновь проорал свое: "Подъем", Мы спали очень, очень сладко Во всей казарме лишь вдвоем.
А все давно в строю стояли, Трусы и майка, как всегда. Глаза руками протирали, Стоящих членов череда.
Ну, вот нас все-таки подняли. Сержанты начали рычать. По два наряда нам вкатали, Сортир, назначив убирать.
Да, жизнь порой банальна. Все было так и в этот раз. Наука эта уникальна: Кирпич, песок и унитаз.
Ну, о подробностях не буду Я здесь рассказывать, друзья, Но ту науку не забуду, Уж мне поверьте, никогда.
Лишь опишу, что мы творили, Вдвоем оставшись в этот час. Как над землей опять парили, Об этом будет мой рассказ.
С кроватей ночью нас подняли, Препроводили в туалет. Задачу четко описали, Оставив там встречать рассвет.
Мы, не теряя ни минуты, Друг с другом сблизились в тот миг. Тела и руки вновь сомкнуты, И ночь лишь только для двоих.
Мы в поцелуе жарком слились, В глазах любовные мечты. Стволы опять теплом налились, Вновь обжигая животы.
Затем Сергей своей рукою Меня так нежно развернул, Прижав к себе уже спиною, Вновь бугорком ко мне прильнул.
И, чуть дыша, шепнув на ухо, Нагнуться ниже попросил. Меж ягодиц, где было сухо, Язык шершавый водрузил.
Там, смазав все своей слюною, Он из трусов свечу извлек. И той зажженною свечою Промежность вдруг мою обжег.
Еще сказал, что будет больно, "Но ты, мой милый, потерпи". Я застонал почти невольно, Огонь почувствовав внутри.
Он проникал в меня все дальше, А я безудержно стонал. Ведь чувств таких, скажу вам раньше, Я никогда не ощущал.
Да, было больно, я не скрою, Но в этот миг и в этот час, Вняв возбужденье неземное, Безумный испытал экстаз.
Узрев все это, до отказа Он в глубину стволом проник. И море сладкого экстаза Пролил в меня его родник.
И, отпустив стальное жало, Что пролило в меня тепло, Я ощутил, вздохнув, устало, Как по ногам оно текло.
Сергей обтер мою промежность И очень трепетно обнял. В его глазах светилась нежность, Которой раньше я не знал.
Его уста так и манили В них погрузить упругий член. Чтоб обнимали и любили, Его, забрав в глубокий плен.
И, опустившись предо мною, Рукой, обняв мой пистолет, С моей головкой наливною Он начал вытворять минет.
И вновь в безудержном экстазе Я в небе над землей парил, Как было велико то счастье, Что милый мне тогда дарил.
Не описать, увы, словами Тех ощущений в этот час. Тепло, даримое губами, Срывало слезы с моих глаз.
Мои, сжимая ягодицы, Член языком своим ласкал. Любовным соком насладиться Он слишком горячо желал.
И, осознав его желанье, Стараясь друга ублажить, Струи горячей возлиянье Я смог в его уста вложить.
Он, жадно проглотив микстуру, Моих коленей дрожь унял, К ногам свою мускулатуру С безумной силою прижал.
И было что-то в том слиянье, Что? Неизведанно пока. Как будто это изваянье Слепила скульптора рука.
Вот что случилось этой ночью. Меня прошу не осуждать. Ведь я хотел довольно точно Вам это все обрисовать.
Увольнение
День ото дня родней и ближе Друг другу становились мы. Порой срывало наши крыши, И опускали вновь штаны.
Конечно, оба понимали, Что засветиться - не дай бог. Но лишь друг друга обжимали, Как вновь сбивалися с дорог.
Однажды, как-то в воскресенье, Погожим утром сентября, Мы получили увольненье, Об этом вспомнил я не зря.
И сей момент хочу подробней В своей поэме описать, Прошу лишь Вас дышать свободней И руки из трусов убрать.
Мы вместе вышли за ворота И по дороге вдаль пошли. Пройдя четыре поворота, С дороги на тропу сошли.
Тропинка, быстро убегая, Нас заводила в дивный лес. И я, Серегу обнимая, Рукой к нему в штаны полез.
Он не хотел сопротивляться. Его свеча зажглась огнем. Сказав лишь: "Надо затеряться", С тропы свернули в бурелом.
Сколь продирались мы сквозь ветви, Не буду я о том писать. Но вот мелькнул участок светлый, И шире стали мы шагать.
И, оказавшись, на поляне, Залитой солнечным лучом, Мы, молча, скинув одеянье, В объятье слились горячо.
Губами губы мы искали, Кружили в танце меж листвы, А в это время набухали Любви заветные плоды.
И вот упали мы на траву, Тела сплелись в одном клубке. Как будто горькую отраву В своем зажал я кулаке.
Мы безудержно целовались, Лаская нежные тела. В природной зелени купались, Забыв о том, что есть слова.
Затем легли друг против друга И рты коснулися стволов, Тех, что вздымаяся упруго, Ловили в сети свой улов.
Друг друга нежно мы ласкали, Желая дивный сон испить. Мы долго этой встречи ждали, Стараясь, время торопить.
И вот низверглось это пламя, Все, обжигая на пути. И голубой свободы знамя Мы продолжали все нести.
Над нами небо голубое, И лес в округе голубой. Блаженство просто неземное, И мой парнишка дорогой.
Я лег на спину утомленный, Подставив грудь свою лучу. Лишь только пенис возбужденный Кричал: "Еще, еще хочу!"
Сергей, узрев такое дело, Мой член своей слюной смочил. И, опуская свое тело, На моего "коня" вскочил.
И, разрывая плоть живую, Член в ту пещеру проникал. Сергей, не чуя боль тупую, На мне как всадник поскакал.
Вновь тел безумное сплетенье Все заставляло позабыть, А блажь короткого забвенья Хотела только лишь любить.
И время быстрою стрелою Пространство разорвало нить. Экстаз горячею струею Мои сумел глаза закрыть.
Сергей же, не сойдя с помоста, Свой член рукою обхватил И, оголив стоящий остов, Мне грудь росою окропил.
И та роса своим накалом Мне кожу нежно обожгла, А я смотрел, как опадала Его потухшая стрела.
Затем он лег со мною рядом И начал грудь мою ласкать. Сказав, глядя влюбленным взглядом, Что не мешало бы поспать.
И мы уснули безмятежно, Как могут лишь младенцы спать. Обнявшись горячо и нежно, Летая в облаках опять.