Когда я начинаю писать мемуары, дальше фразы: «Я родилась в семье бедного нефтепромышленника» — у меня ничего не получается.Ф. Г. Раневская
Они стояли на балконе, обнажённые, разгорячённые, после секса, с бокалом вина в руках. Она осматривала окрестности и восхищалась видами. Прикурив сигарету и выпустив дым, спросила:
— Маго, а как тебе удалось продлить заседание Лиги?
— Ну, ну Медеюшка, ты же знаешь, я дама, как это? Авторитетная! Это было не сложно, с моими то деньгами? хотя... Адель, приложила усилия, пришлось использовать запрещенные удары...
— Какие?
— Тебе лучше не знать, пойдём я тебя трахну, ну... или ты меня! Моя любимая сучка, я так соскучилась, по тебе, твоему телу, твоему запаху и вкусу. Разорву прямо тут...
Они прошли в личные покои Маргариты, отогнув балдахин кровати, Маго, призывно кивнула и легла, сняв боя. Медея увидела перед собой прекрасное тело пятидесяти летней женщины, которая любила себя. Сколько стоило содержать это тело в таком состоянии, даже представить не хотелось. Она была на 18 лет младше, но даже у нее, то тут изъянчик, то там, в общем, из фитнесс зала даже не выходила, иногда, посмотрев на себя в зеркало, она понимала, что всё это, не зря...
— Иди же ко мне...
Нырнув в постель, они начали миловаться, лаская соски подруги, она чувствовала своё собственное возбуждение, которое нарастало и накатывала, опускаясь всё ниже и ниже, она ощутила запах, а затем, погрузив язык и вкус подруги, её трясло, секс с Маго, заводил, заряжал, восстанавливал силы:
— Маго, пошлёпай меня, а то я кончу, мой мозг взорвётся;
— Ложись моя родная, сейчас я тебя удовлетворю, моя маленькая сестрёнка;
Медея перевернулась на живот, получив пару раз по ягодицам, она зарычала и завыла, как дикая тварь:
— Ещё, ещё, ещё...
На неё обрушился град ударов, голова закружилась и она забилась в конвульсиях, сладких конвульсиях оргазма... очнувшись, она увидела Маго, сидящую в кресле, с бокалом в руке и сигаретой:
— Маго, ты куришь?
— Бывает, бывает иногда, давай ка спать, девочка моя, завтра, а вернее уже сегодня тяжёлый день...
— А Магошу удовлетворить? Я рассчитывала сделать массаж, с маслом, как ты любишь!!! Давай мы совместим, я делаю тебе массаж, а ты отвечаешь мне на вопросы!!!
— Лизать сметану через стакан? Я не извращенка, или вопросы или удовольствие, мне так нравиться твой массаж, особенно вагины, что я, наверное, соглашусь, хотя и остальных частей тела, не скрою.
— С какой из них начнём?
— Как всегда, со спины, дальше к ягодицам, заканчиваем пальчиками ног, ну, а затем, я перевернусь, даже не знаю, а ведь сегодня надо хорошо выглядеть... ну, не томи, начинай...
Намазав руки маслом, она налила на тело подруги стала размазывать иногда с усилием, иногда легко, промазывая каждый сантиметр, каждую складочку этого прекрасного и великолепного тела.
Маго иногда постанывала, от удовольствия, особенно, когда руки касались ягодиц и поясничной области, насытившись ощущениями, тактильным контактом, Маго попросила:
— хватит, давай я перевернусь, и сразу переходи к звезде...
Раскинув свои великолепные, ухоженные ноги, она прикрыла глаза и отдалась удовольствию.
Проснувшись утром, а если честно, проспав всего пару часов, Маго, дернула шнур, раздался мелодичный звонок, тут же появилась обнажённая девушка, на сосках у нее были маленькие колокольчики, а на гениталиях прищеплены две маленькие гирьки на руках, была цепь, не сковавшая движений:
— Принеси минеральной воды с лимоном и мёдом, две порции, кто ты, я тебя не помню?
— Я из новеньких, сегодня прислуживаю Вам во второй раз, Госпожа.
— Ладно, ладно, давай побыстрее...
Девушка кивнула и исчезла, через пару минут появилась, с подносом, на котором был графин и два бокала подойдя к прикроватной тумбочке, со стороны Маго, она поставила бокалы, налила содержимое графина и хотела уйти:
— Рабыня, подойди ко мне...
Дрожа, как осиновый лист, она подошла к Маго, та взяла сосок и начала его крутить, девушка тяжело задышала и прикрыла глаза, шлёпнув по ягодице, Госпожа произнесла:
— Нравится? Ладно, посмотрим, пошла вон...
Рабыня испарилась, Маго, посмотрев на спящую Медею, погладила её по голове, приложилась к торчящим соскам, пососала их, запустила руку в депелированную промежность, начала дрочить свою подругу. Не прошло и пяти минут, как Медея, задвигала задом и открыла глаза:
— Спасибо родная, не старайся, я не смогу, хотя было приятно, доброе утро, любовь моя...
— И тебе, моя маленькая сестрёнка... пора вставать через пару часов заседание Лиги, которое перенесла ты, со своим рабом, хочу поздравить, вы вчера, больше миллиона фунтов заработали, плюс мои сто тысяч, почти полтора миллиона.
Глаза Медеи широко открылись, она присела на кровати широко раскрыв глаза:
— Правда, правда, ну Аделичка, сука, спасибо тебе;
— Будь осторожна, Адель, очень опасный соперник, она тебе не простит, наверное и мне, есть часть дам, нашего круга, они от неё зависят, кто-то не от большого ума её поддерживает, пока я, контролирую ситуацию, но скоро выборы председателя Лиги...
— Ха, вот проблема, не будет тебя, я то же уйду, будем жить на Гоа, на бермудах, хоть на острове Ява, какая разница. Денег у нас, хоть одним местом жуй, а всё равно, не потратишь. Ну будешь, если надо гражданкой другого государства, вон, отьедь на пятьсот километров, уже другая страна, там и откроешь новую школу рабов, новую конюшню, а я буду дрессировщицей, могу вообще не работать, вот проблема, то, ещё и проще.
— Наверное ты права, где ты достала эту прелесть, нет, ну так умыть Адель, ты видела, её чуть не разорвало, не удивлюсь, если она этого валенка забьёт до смерти.
— Попался, сам нашелся, всё не просто, главное, в нашем деле это воспитание раба. Слушай, а давай заканчивай свою карьеру Госпожа Маго, давай сорвёмся, вон в Акапулько поедем или Гавану, на родину Криштиану Роналдо, он такой хорошенький, вдруг, у них на Мадейре, таких роналдиков, хоть пруд пруди, я бы не отказалась покувыркаться годик, другой, а там посмотрим.
— Пару дел нужно закончить, после этого можно и уехать сестрёнка.
— Слушай, а помнишь, как в детстве, мы убегали от пьяного папочки, который избивал нашу мамочку, а потом и к нам потянулся, помнишь, как под дождём мы поклялись, что станем богатыми и уедем из «родного» города и никогда туда не вернёмся, сколько нам потребовалось, лет десять. Я помню, как приехав на Курский вокзал, расстались и договорились встретиться через пол года, кто из нас чего добился и обе вылезли. Да, легко не было, но ведь вылезли, обе, не пропали и давалками не стали и плечевыми, очень, очень нужно было уезжать, что бы плечевыми стать. Уж что, что, а дорог и дальнобойщиков у нас на исторической родине, всегда хватало.
— Хватит онанизмом заниматься, приводи себя в порядок и помни, для всех мы не сестры, даже не брат и сестра, да, а что ты хочешь делать со своим рабом?
— У тебя же есть, Мормон!
— Ха, дорогуша, он не стоит и половины Мормона!
— Он стоит дороже, хочешь, устроим им испытанице, посмотришь!
— Драться, что ли?
— Фи, мадам, это пошлость, давай устроим им ну, хотя бы сеанс пятиборья, а что?,,,,, ну можем добавить, скажем, бокс или борьбу. Это же будет Олимпиада имени нас, любимых.
— А, что, Олимпиада по пентатло́ну, имени сестёр Фельдман, я за.
— Ты ещё помнишь нашу девичью фамилию?
— Я ещё помню, как по субботам, мы с мамой ездили в областной центр, в синагогу, пока, после твоего рождения папаша не спился. Ты тоже там была, только не помнишь, тебе лет пять было, ну а я то уже, почти невеста, мне лет одиннадцать было.
— Ты никогда не рассказывала! Расскажи!
— Нечего рассказывать, что рассказать, что мы, иудейки, спим друг с другом, занимаемся черти чем,...