Часть 1
Так повелось, что каждое лето я провожу на хуторе в дедовском доме. Сам живя в городе, в сорока километрах, я редко нахожу время для этого дома, который я обновил прошлым летом.
Наступила летняя пора, и я, взяв отпуск, сорвался в хутор. С собой я прихватил ящик водки и три ящика пива, чтобы не выезжать в город ежедневно. А в хуторе мало чего найдёшь, кроме банальной "Русской водки" или местной браги. Каждый раз, как я приезжал, я затеивал гулянки с местной братвой, и до позднего времени мы сидели за хорошим столиком. Вот и в этот раз, приехав в хутор, я на своём джипе свернул на улицу, где на лавочке под ивой сидели местные парни.
Сказать честно, один из них мне давно уже очень нравился, но он, будучи настоящим провинциалом со старинными понятиями, давал мне знать о том, что готов убить любого гея, и даже умудрялся меня упрекать в том, что я, "бросив свой отчий край, уехал в город, где полно голубых".
Никита, весь из себя неухоженный блондин с зелёными глазами, метр восемьдесят пять ростом и весом около восьмидесяти, был от природы наделён всеми нужными красивыми мышцами и узкой талией. Его широкие плечи показывали неимоверную богатырскую силу, таившуюся в нём. Его натруженные руки все были обвиты толстыми венами. Губы, будто накрашенные, просто тянули напасть на них. Двадцатилетний Никита обладал безумной красотой и спортивным телом. Его округлые ягодицы просто заставляли напрягаться мой инструмент в штанах. Я готов был с ним быть в любой роли; хотя с другими я был строго активным, но для этого милого сильного человечка я готов был стать даже шлюхой.
До вечера я приводил в порядок дом, вытер всю пыль и, открыв окна, проветрил комнаты. Достав свежую постель, я застелил огромный самодельный топчан, где запросто могли поместиться шесть человек. Дед всегда любил такой топчан, а после его смерти я выкинул старый и заказал новый. В комнатах пахло хуторской свежестью, несмотря на то, что на улице стояла жара. Я забил холодильник выпивкой и снедью, стол накрыл сладостями - на случай, если вдруг соседские бабки зайдут. К вечеру я закончил все свои дела и вышел в сад к колодцу. Очень хотелось ополоснуться холодной родниковой водой.
Пройдя к заросшему колодцу, я разделся догола и стал обливаться водой. Ледяная вода доводила яйца до судорог, и они сжались до такой степени, что почти вовсе исчезли. После пары ведёрок холодной воды я стал вытираться, как вдруг через куст калины заметил краем глаза, что Никита за мной пристально наблюдает. Он живёт рядом, через забор. Я сделал вид, что ещё не закончил с помывкой, достал ещё воды из колодца и стал медленно обливаться снова. Повернувшись задом к Никите, я нагнулся за ведёрком специально выставляя напоказ свою красавицу попку.
Надо сказать, что попка моя - это моя гордость. Она у меня такая белая, без единого волоска, а цвет ануса не коричневый, как у многих, а ало-розовый. В теле я тоже не хиляк - красивые очертания и бицепсы, всё на месте. Бёдра у меня тоже красивые, а ножки накачанные, стройные. В общем, было чем привлечь Никиту. До сих пор такого шанса у меня не выпадало, и теперь я просто вынужден был использовать единственную возможность соблазнить Никиту. Я нагнулся, не сгибая ноги в коленях, отчего мои ягодички растянулись так сильно, что всё моё очко наружу выглянуло. Хруст веток привёл меня в чувство, и я испуганно оглянулся. Никиты уже не было. Видимо, он загляделся на меня и упал в кусты. Я быстро натёрся кремом против мошкары и, одев боксёры, пошёл обратно в дом.
Уже смеркалось, и на столбе напротив зажглась лампа. Одна за другой стали появляться звёзды на небе. Скудный молодой месяц старался разбрызгать свой тусклый свет по округе, но он был ещё очень молод. Я сел на веранде в кресло-качалку и стал пить пиво в гордом одиночестве. Где-то поодаль слышалась балалайка и распевание каких-то песенок. Наступающая ночь была просто прекрасна. Я сидел и радовался свободе и чистому воздуху. Аромат ракит и калины, смешиваясь друг с другом, доносился до меня, даря приятные чувства. Кто-то зажёг сухой кизяк, и запахло как-то возбуждающе красиво.
- Алекс, открой, пожалуйста, - донеслось из-за калитки.
"О, боги, это же Никишка!", - промелькнуло у меня в голове. Я сначала почему-то испугался, а потом обрадовался. Я так ждал его. Я был уверен в том, что даже если он отвернётся от меня и даже если он расскажет обо мне всему хутору, я всё равно постараюсь взять его.
Выпитое пиво дало о себе знать именно в этот момент. Я, быстро подбежав, открыл калитку и на ходу бросил:
- А, Никиш, это ты? Проходи на веранду, а я щас быстро отолью и приду. Пиво в холодильнике, если будешь...
Я пробежал по газону к кусту калины и спустил горячую струю, освобождая свой переполненный мочевой пузырь. Докончив маленькое дело, я побежал на веранду, где в моём кресле, развалившись, уже сидел Никиша. Я пошёл в дом, достал пару бутылок пива, вышел к Никите. Притащив себе кресло, сел рядом с парнем. Он молча пил пиво и смотрел в сторону, а я исподтишка наблюдал за ним. От запаха хутора, исходившего от Никиты, я возбудился. Я представил, насколько он может быть мощным в постели и насколько он будет неуклюж, ведь Никита был девственником. Часто, ещё в юношестве, мы друг другу рассказывали, кто на кого дрочил. Я его видел всё таким же - дрочащим, но неуверенным в себе с девушкой.
- Извини, я тут в одиночестве много выпил, как раз в туалет хотел сходить, - прервал я тишину.
- Ничего, бывает, - холодно ответил Никита.
Я молча стал наблюдать за ним, но Никита никаких действий не предпринимал, а тупо смотрел на лампочку, которая освещала улицу перед моим участком.
- Я ещё пива хочу, - прервал Никишка наше безмолвие.
Я молча прошёл на кухню и принёс сразу четыре бутылки пива, чтобы вновь и вновь не ходить в дом. Никита залпом выпил ещё полбутылки и неожиданно для меня сказал:
- Может, зайдём в дом? А то, боюсь, с улицы нас увидят за пивом и припрутся всякие...
- Конечно, нет проблем. Пошли. Тока захвати с собой своё пиво, чтобы за ним снова не выходить.
Мы прошли в дом на кухню, и я задвинул занавески. Никита сел между столиком и холодильником, а я сел возле умывальника. Между нами был квадратный стол. Никита долго и пристально смотрел на меня, так что у меня от этого успели тысячи мыслей проскользнуть в полупьяной голове. Его сильные руки лежали на столе, покручивая бутылку пива, а глаза будто сверлили меня, просматривали всего насквозь. Мне стало немного стрёмно, и в душе начали проплывать самые плохие мысли. Его молчаливый взгляд пугал меня. Тем не менее, я молча, изредка поглядывая на Никиту, пил своё пиво.
Как тебе холодный душ? - прервал Никита наше молчание.
Меня словно током ударило, и я на некоторое время потерял дар речи, не зная, что ему ответить.
- Хорошо, - ответил я. - А ты откуда узнал об этом?
- Не делай вид, будто ты меня не заметил, - ответил Никита. - Ты специально задницей вертел, зная, что я смотрю на тебя. Зачем ты это делал?
Я не мог ответить ему, я оказался в тупике.
- Если ты дашь слово никому ничего не говорить, то я тебе скажу почему, - бросил я.
- Даю слово: не скажу никому ничего.
Я поглотил ещё пива и, набравшись смелости, сказал:
- Я гей. Я просто хочу тебя, и довольно давно. Я не знаю, что это, но когда я тебя вижу, у меня в душе начинает чесаться. Так и хочется тебя поцеловать...
- Хватит, прекращай. Ты же знаешь, что я не гей и ненавижу голубых. Со мной у тебя ничего не получится. Я люблю Наташу и не знаю, как ей об этом сказать. В общем, я нормальный, и не надо больше так делать. Я никому ничего не скажу, но если ты когда-нибудь опять начнёшь такую игру со мной, я тебя просто убью. Запомни это.
Я был разочарован в себе. Хотелось заплакать от его слов, но всё же я решился на дурной поступок. Молча подойдя к Никите, я резко схватил его за волосы и притянул к себе. Я стал целовать его сжатые губы, а он старался вывернуться, но моя хватка была сильной от желания быть с ним. Я его победил в этом бою, и он сдался. Никита просто притих с закрытыми губами и глазами. Я, всасывая его губы в себя, целовал его, а он просто отдавался моим поцелуям. Потихоньку языком я стал открывать его губы, и Никита в конце концов открыл ротик. Я жадно впился в его нижнюю губу, и он, наконец, ответил мне взаимностью.
Я свободной рукой дотронулся до его бойца и почувствовал сквозь штаны стоячий кол, который имел внушительные размеры. Я представлял, что у Никиты может быть огромный член, но не до такой степени! У него в штанах было нечто похожее на банку пива, только в два раза длиннее. Его член обернулся вокруг его пояса и, сдавленный в штанах, заканчивался где-то на боку. Там было минимум двадцать два сантиметра. Я даже испугался. Но отступать уже было бессмысленно. Никита, прижав за попку к себе, страстно и неумело целовал меня.
Я всё ещё не отпускал его волосы из рук, боясь того, что парень просто убежит от меня. Я потянул его за волосы, и он поддался мне. Не прерывая поцелуй, мы прошли в спальню, где нас ждал огромный топчан. Мы буквально рухнули на него, и я стал расстёгивать Никитины брюки. Футболку он с себя стянул сам. На мне был только халат и джоки.
Руки парня стали ласкать меня и мять мои ягодицы. Я сквозь пелену возбуждения всё думал о том, что не в силах буду вытерпеть его огромный член. Его страсти не было предела.
Стянув с Никиты брюки, я освободил его член из заточения, и передо мной предстала огромная махина. Лилово-красная большая головка была вся мокрая от смазки. Член пульсировал, будто готов был кончить. Я подумал о том, что нужно его успокоить минетом.
Я кусал и посасывал Никитины соски, торчащие, как каменные. Он глухо стонал, прикрывая свой член рукой, будто боялся того, что я прикоснусь к нему. Я стал ласкать Никитино тело языком. Оголив его, я уставился на эту красоту. Мой разум помутился. Я не знал, что мне делать дальше, и решил пойти в атаку первым. На удивление, парень легко стал поддаваться моим телесным приказам.
Я, приподняв его ноги, оголил его девственный, попахивающий потом розовый анус. Попка у Никиты была слегка обросшая вокруг ануса. Рукой я стал мять его большие, как мешки, яйца. Потом, недолго думая, прильнул к его анусу языком и стал, играясь, ласкать дырочку. Никита стонал уже не на шутку. Это был момент, когда я мог воспользоваться его телом. Жарко и страстно облизав анус Никиты, я с трудом запустил в него язык...
Мой член стоял не слабее, чем у Никиты. Я готов был кончить только от одного прикосновения к его анусу. Никита стонал и притягивал мою голову к своему анусу, будто хотел меня затолкать в себя целиком.
- Сделай это наконец, ты же хотел этого... Войди в меня и лиши меня целки, - шептал Никита.
Я победил его. Он сдался!
Я обильно смазал ему анус слюной, доведя его до блеска. Чуть поднявшись к соскам парня, я, наконец, приставил своё орудие к девственной дырочке. От смазки мой член и так был мокрым. Мне оставалось только войти в Никиту.
Его ноги обвивали мой пояс. Мой член стоял впритык к его анусу. Я стал тихо надавливать на него, и вот головка моего большого члена туго вошла в очко. Никита застонал от боли, и я замедлился. Немного подождав, я дал привыкнуть тёплому анусу Никиты к своему члену. Когда стон затих, я аккуратно продолжил бурение Никитиных недр. Я был первопроходцем в этой сладкой пещерке.
Ощущение того, что я лишаю девственности самого красивого парня на свете, меня возбуждало ещё сильнее. Мой член потихоньку всё дальше и дальше проникал в него. Головка члена почувствала внутри тела узость простаты, и я понял, что проход через эту область окажется больнее, чем проход через тугой сфинктер.
Я вытащил свой член из Никиты, давая возможность парню передохнуть. Опустившись к его раскрытому анусу, я вновь принялся ласкать его языком. Сфинктер был уже не таким тугим. Первые ворота в лоно были сломлены.
Никита всё ещё стонал, прижимая свой член к животу. Надо было продолжить бурение, и я пошёл во вторую атаку. Теперь мой член уже не с таким трудом, как в первый раз, вошёл в его анус, и я снова прикоснулся головкой члена к простате. Надавливая потихоньку, я всё же пересёк и второй барьер, отчего Никита застонал с новой силой. Проход был пробит. Я уже по самые яйца находился в парне.
О, да, какое же узкое у него очко! Это блаженство! Я весь внутри него...
Никита вдруг попросил, чтобы я не останавливался, и я стал медленно трахать его. Движения моих бёдер доставляли Никите уже просто не боль, а сладкую боль. Постепенно я стал увеличивать темп движений и незаметно для себя дошёл до того, что вскоре уже неистово долбил Никишкино гнездо, как будто трахал проститутку. Я уже ничего не осознавал, кроме того, что хочу кончить.
Минут пятнадцать я неистово долбил девственную попку, и вот подошёл момент оргазма. Я с криком выстрелил тугой смесью спермы в Никиту, наполняя его изнутри. В унисон со мной себе на живот кончил и Никита. Запах его спермы пробудил меня от беспамятства. Я, не вытаскивая свой член из парня, оттолкнул его руку от его только что кончившего члена и жадно присосался к нему. Кожица была оттянута, и головка увядающего члена стала заметно маленькой. Я взял в руки этот член и смачно впервые облизал головку. Остатки спермы из члена всё вытекали на мой язык, и я впервые понял, что вкус у спермы не такой, каким я его представлял себе. Мне казалось, что сперма на вкус сладкая, а она оказалось солоновато-терпкой.
Высосав остатки жидкости из члена, я рухнул на Никиту. Его ноги невольно сползли с моего пояса. Мы оба лежали некоторое время обессиленные...
Вот таким образом я всё же достиг исполнения своего желания. Я сделал то, о чём мечтал давно. Теперь Никита живёт со мной в городе и уже не ругает геев. Мы с ним любим друг друга и намерены прожить всю жизнь вместе.
(Из рассказа моего знакомого)