Был выходной. Клавдия Ивановна совсем голая стояла, опершись руками о край кухонного стола, и тяжело дышала. Сзади ее молотил, глубоко сунув фаллос во влагалище, голый, только в белой майке, Дима. Большие мясистые груди Клавдии Ивановны свисали почти до пола и тряслись как огромные белые мешки, колыхался ее жирный живот, дергался широкий зад с мощными ягодицами.
– Давай, милый! Давай! стонала она. И в эту минуту раздался звонок в дверь.
– О-ох! Че-ерт! Кого это несет?! вскрикнула Клавдия Ивановна. Но ты, милый, не останавливайся! Не останавливайся! Уйдут! ..
Дима заколотил ее с большей силой.
– Я конча-а-ю-ю – завыла Клавдия Ивановна.
И Дима выбросил сильную струю семени глубоко в ее влагалище и устало припал к ней. Звонок зазвучал настойчивее.
– Вот настырный какой! воскликнула Клавдия Ивановна и, вся колыхаясь, прошла в спальню. И ты оденься, Дима.
Она, накинув халат, подошла к двери.
– Кто там? – спросила строгим голосом.
– Это я Шура. Твоя сестра, – раздалось из-за двери.
– Шу-ура-а! Клавдия Ивановна широко распахнула дверь.
Перед нею стояла очень похожая на нее женщина, только с огромным выпирающим животом. У ног ее стоял чемодан.
– Шура, заходи же! Заходи!
Клавдия Ивановна схватила сестру за руку и втащила в квартиру.
-Как ты доехала? Что же ты ничего не сообщила нам?
– На-ам? переспросила Александра. А где Дима?
– Здесь он! Здесь. Снимай пальто. Сейчас я стол приготовлю, – сказала уже с кухни Клавдия Ивановна и, увидев на полу мокрые пятна у стола, тапочкой перетерла их. "Семя наше брызнуло", – подумала она.
– Проходи сюда.
Александра, выпятив живот и чуть придерживая его руками, зашла в кухню.
Она была в простенькой кофте и длинной синей юбке. На плечи был накинут цветастый плат.
– А где Дима? – снова спросила она.
– В ванной. Моется. Сейчас выйдет, – ответила Клавдия Ивановна, ставя еду на стол.
– А чего это он днем моется?
– А что особенного? Человек в городе моется, когда хочет. Благо, горячая вода есть всегда. Но ты кушай, кушай, Шура, – сказала Клавдия Ивановна и села напротив. Рассказывай, как твое житье-бытье.
– А чего рассказывать-то. Вот видишь,
– Александра горестно показала глазами на свой живот и густо-густо покраснела.
– Чего стыдиться-то? Чего стыдиться? Дело житейское, – утешила Клавдия Ивановна.
– Года ведь, Клава Года – печально покачала головой Александра. -А у тебя-то как, Клава?
Тут покраснела Клавдия Ивановна.
– А чего у меня? Чего? Я женщина одинокая Потом ведь я-то старше тебя, Шура
– Кровя-то идут? тихо спросила Александра.
Клавдия Ивановна поджала губы, потом грустно ответила:
– Идут
– Смотри, Клава, и ты как бы того не понесла – шепнула Александра.
– Ты чего говоришь-то! Чего говоришь? Окстись! От кого мне понести-то? От кого? Я же говорю тебе одинокая я, – рассердилась Клавдия Ивановна.
– А чего ты обижаешься? Дело ведь житейское. Тебе лучше знать, – огрызнулась Александра.
Тут из ванной вышел Дима, посвежевший, розовый, в майке и спортивных брюках.
– Мама! вскрикнул он и кинулся к Александре.
Они, всхлипывая, обнялись.
– Как ты доехала, мама? спросил Дима, садясь рядом с Клавдией Ивановной.
– Слава Богу, – ответила мать.
– Устала, поди, с дороги-то. Прими ванну, – посоветовала Клавдия Ивановна. – Полегчает.
– А давай. Ванну я только в кино и видела, – ответила Александра.
– Пойду приготовлю, – сказала Клавдия Ивановна и прошла в ванную. Александра и Дима остались в кухне.
Александра смотрела на сына печально и с любовью.
– Сынок, как я истосковалась по тебе. Вот и приехала. Как ты? спросила Александра и потянулась рукой к сыну. Она залезла под трусы его, и Дима почувствовал, как шершавая рука матери стала гладить плоть, которая мгновенно вскочила колом.
– Да ты что, мама? Сейчас Клавдия Ивановна выйдет – зашептал Дима.
– Дай хоть взглянуть – так же шепнула мать и дернула вниз его брюки вместе с трусами.
Перед ее глазами выскочил розовый фаллос.
– Бог ты мой, он, кажется, стал еще больше, – улыбнулась Александра. Как ты, сынок, без меня-то, без бабы? Дрочишь?
– Ну, ты, мама! Скажешь тоже! покраснел Дима.
– Шура! Иди! Ванна готова! крикнула Клавдия Ивановна.
– Иди, мама. Иди. Потом поговорим, – сказал Дима.
***
– Я тебе помогу, – сказала Клавдия Ивановна. Тебе тяжело будет мыться. Раздевайся.
И она сама сняла халат.
– Ты ходила голая? Совсем? удивленно спросила Александра.
– Я же приготовилась, Шура. Вон мое белье, – Клавдия Ивановна повернулась к ней спиной и, нагнувшись, стала перебирать ворох белья, лежавший на стиральной машине.
Александра неожиданно потрогала ее выставленную коричневую, заросшую седыми волосками промежность с толстыми губами, меж которых розовело.
– Ты что, Шура? Лесбиянка что ли? вскрикнула Клавдия Ивановна, поворачиваясь к сестре.
– А пизда-то мокрая – прошептала Александра.
– Раздевайся и залезай в воду, – приказала Клавдия Ивановна.
Александра сняла одежду. Груди ее лежали прямо на вздутом белом животе как огромные шары с розоватыми сосками.
– Лягается, – сказала она, погладив живот, и, кряхтя, залезла в ванну. Клавдия Ивановна стала мылить ее всю.
– Скажи, Клава, вы ебетесь с Димой? неожиданно прошептала Александра, глядя на сестру снизу.
– Ну что за слова у тебя?! – в сердцах воскликнула Клавдия Ивановна.
– Скажи, Клава, как на духу! Я не осерчаю. Только не таи правду – попросила Александра и тихо добавила. – Я сама я сама с ним ебусь Клавдия Ивановна ничего не сказала, только вздохнула.
– Ебетесь, значит, – сказала Александра и, помолчав, продолжила:
– Это от него я обрюхатила Скажи, Клава А у него крепкий хороший хуй? Забирает?..
– Ну, ты, Шура-а
– Скажи, скажи. Вы ебетесь? Ты дала ему?
– Да, Шура! Да! ответила Клавдия Ивановна. Я ведь до него лет десять ни с кем не спала
– Ты сосала у него? Сосала? – Какие ты вопросы задаешь, Шура! опять воскликнула Клавдия Ивановна, намыливая огромные груди сестры, и почувствовала, как в ней снизу от промежности поднимается тепло.
– А я сосала у него Это так хорошо
– Да! призналась Клавдия Ивановна, поглаживая вздутый живот сестры и чувствуя там шевеление жизни – Я у него сосала. И сосу каждый день Ты ревнуешь?..
– Нет Нет, Клава. Он парень молодой А ты баба ядреная. Всякий захочет тебя И тебе надо
– Да, Шура, ты права Но я только начала жить И ты приехала Как теперь мы будем жить?
– Он же молодой. Крепкий Если ты не против, пусть он ебет нас обеих Клавдия Ивановна поцеловала сестру.
– А я так боялась, Шура И, вот, видишь ты как Ну, а ему как скажем?
– Скажем, – Александра поднялась из ванны. Вытри меня
– Ну, и как ты?.. Ты же брюхатая
– Было бы кому Я ведь тоже хочу Поэтому и приехала Такая голодная, – ответила Александра.
И они вышли обе совсем голые из ванной. Дима при виде их густо-густо покраснел.
– Дима, мы с твоей матерью объяснились, – сказала Клавдия Ивановна.
Они обе стояли голые перед Димой, мясистые, белые, со свисающими большими грудями – у Александры груди были больше, – под складками живота лохматились густые волоски.
– Идем, – Клавдия Ивановна взяла Диму за руку.
Они прошли в спальню.
– Тебе надо утешить Шуру. Она вся истекла
Александра встала раком, опираясь о край комода и выставив огромный белый зад.
Дима, быстро сняв брюки вместе с трусами, привычно сунул в ее влагалище свой фаллос. Александра сразу заохала, двигая широким задом.
– Еби меня, сынок! Еби! Я так истосковалась по тебе! Я же твоя! Вся твоя! – закричала она.
Клавдия Ивановна села на кровать, голая, вся в складках жирного белого тела, и начала елозить в своем влагалище, поглаживая себя по грудям.
– О-ох – застонала она. – Ебитесь сильнее сильнее Это так забира-а-е-ет+ еб твою ма-ать! .. А-а-а Мать, старая толстая баба ебется с мальчиком О-ох.
Она, приговаривая так, все елозила и елозила в своем влагалище.
– Мы бляди старые толстые бляди ебемся с юношей – стонала она. Мы бляди бляди хотим только ебаться хотим, чтобы нас выебли Выебли сильнее чтобы разодрали нашу пизду пизду Она хочет Вот она вся вывернутая Ебитесь! Ебитесь сильнее! Я хочу смотреть хочу смотреть, как вы ебетесь
Тут Александра и Дима с воем вместе кончили.
– Теперь меня – выдохнула Клавдия Ивановна и совсем раскинулась на кровати, еще шире раздвигая толстые ноги.
Дима упал на нее. Фаллос легко скользнул внутрь мокрого, истекающего соком влагалища, и он забился на большом и податливом теле. Мать легла напротив. Вздутый ее живот скрыл лицо, только по сторонам свисали груди.
– Поцелуй меня, сынок, туда, – попросила она, поглаживая себя по промежности.
Коричневые губы были почти вывернуты и с них стекали капли Так они любились целый день.
– Будем жить вместе, – сказала Александра.
– И спать втроем, – добавила Клавдия Ивановна, приникая губами к плоти Димы.
– А-ах – застонал Дима. А мне больше ничего не надо.
И бывает же так на свете! Чудно… Господь сотворил человека. Их стало трое…