Когда она появилась у нас в классе её сперва никто не заметил. Она вошла, села на заднюю парту, сидела тихо и молчала... Её никто не выставил перед классом, чтобы представить, как обычно представляли других “новеньких” учеников. Даже учителя её ни о чем не спрашивали, не говоря уже о том, чтобы вызвать к доске. На вид она была наша сверстница, но взгляд её больших нахмуренных глаз был таким серьёзным и правильным, что нам она казалось гораздо старше, чем была на самом деле.
У неё было какое-то вызывающе экзотическое имя – Виолетта.
Первым на неё обратил внимание мой друг Андрюша Азаров... Он сидел тогда рядом со мной, но всё время поглядывал на неё... Мне это не понравилость, и я его спросила: "Адрюшка, ты чё всё на неё пялишься? Влюбился что ли?". Он отвечал мне растерянно и сбивчиво:
– Да так... просто... она такая... такая... удивительная!...
Ничего особенно удивительного я в ней не заметила: ну, чистенькая, светленькая, аккуратно причёсанная... правда волосы у неё были очень длинные – чуть ни до пят... Её даже сначала так и прозвали “Рапунцель”, но кличка эта как-то ей не прижилась... она так и осталась называться – Виолетта.
Когда её вызывали к доске (хотя это было очень редко) она всегда отвечала без запинки и причём так, что учителя обычно диву давались её ответу. Я, например, хоть и училась на пятёрки, но часто не понимала, о чём это она... Она часто непонятна была даже учителям... Например, вместо того чтобы сказать, как говорят все зубрилы: "Логарифм числа – это показатель степени в которую надо возвести основание, чтобы получить данное число" она взяла и написала вот это:
Логарифмы: 1, 2, 3, 4, 5.. . n
Числовой ряд: а1, а2, а3, а4, а5.. . аn
основание а
и сказала:
– Первый ряд – логарифмы, второй ряд числа (основание а)
Учительница аж глаза вытаращила. Потом подумала и сказала:
– Ладно – садись! В журнале у Виолетты закрасовалась пятёрка.
Когда, например, на уроках истории она начинала рассказывать что-либо, то нам казалось, что она там сама побывала и видела это собственными глазами... И нам представлялось то, что она рассказывает, словно происходящее на самом деле, как в 3D кино...
Она в классе почти ни с кем не общалась, только с моим другом, Андрюшкой Азаровым... Вот с ним она, бывало, после уроков подолго сидела в классе, и они разговаривали на какие-то свои ботанические темы... Вернее, говорил больше Андрей, а она всё больше молчала и внимательно слушала...
И вот однажды, после уроков, к Виолетте подвалил Тимур. Он в свойственной ему хамоватой манере, не предложил, а даже потребовал, чтобы она стала его девушкой. Естественно, она ему отказала.
А Тимур решил не сдаваться. Он притиснул Виолетту к стене, схватил пальцами её за подбородок и сказал: "А такая ты мне даже больше нравишься!". Но Виолетта была непреклонна!
И тут за неё вступился Андрей. Он возник неожиданно неизвестно откуда, схватил Тимку за плечо и крикнул: "Эй! А ну-ка! Оставил её в покое!".
Тимур развернулся и схватил Андрюшку за грудки... "Ти што савсэм абарзэль? - прохрипел он, - А нука пайдом, пагаварым!". И он потащил его в раздевалку...
Из гардероба донёсся шум драки, и вскоре из-за курток выскочил Андрюшка. Под глазом у него сиял фингал. Виолетта бросилась к нему, но он постарался сделать вид, что всё в порядке, но Виолетту не проведёшь...
Её обычно спокойное, как у статуи лицо вдруг перекосилось гневом и она, бросилась в конец раздевалки, прорычав: "Щас я ему покажу! Я ему ща так врежу! Запомнит, поганый гоблин, с кем связался!
В глубине коридора раздался глухой звук, похожий на хлопок новогодней хлопушки и жалобный вскрик... Через несколько секунд из-за курток возникла Виолетта. Она тяжело дышала.
Всё! Теперь он больше тебя не тронет! Никогда! Теперь никого он больше не тронет!, – сказала она Андрюшке.
Стоявшая рядом уборщица, пошла в гардероб посмотреть, что там случилось...
Уборщица зашла в раздевалку и увидала Тимура... Лицо её перекосилось то ли в удивлении, то ли в испуге...
И вдруг уборщица завопила не своим голосом:
– ААААА! Он же мёртвый!"...
Ну, вызвали скорую помощь... полицию...
Приехала "скорая", потом менты. Полицейский стал всех опрашивать, а потом взял, надел на Андрюху наручники и повязал его... А нас всех потом стали таскать на допросы...
Потом вызвали к менту и меня... Он вёл со мной грубо, стращал всё время, что если я буду врать, он меня “посодит”. Но я отстаивала Андрюшку, как могла. Я доказывала ему, что Андрюшка слабак, чтобы убить Тимку (такие вот приходилось говорить мне гадости про него). Он промурыжил меня часа, наверное, два. Я выгораживала его, как могла, но как я не старалась, Андрюшку не отпустили...
И тут в полицию пришла Виолетта. Она заявила ментам, что это она убила Тимура... Мент спросил её:
– Как ты его смогла убить?.
Она ответила:
– Электрошокером. Мент говорит:
– Электрошокером человека не убьёшь... тем более молодого, здорового!
Она говорит:
– Это был мощный электрошокер!.
– Тогда где он?, – спросил мент.
– Кто?, – переспросила она.
– Не кто, а что! – разозлился мент: – Твой мощный электрошокер!
Она ему:
– Я его выкинула!
Он спрашивает:
– Куда?
Она ему:
– В помойку...
– В какую?, – не унимается мент,
– В ту, у школы которая, – ответила Виолетта и добавила: – Арестуйте меня!
– Ты всё врёшь, – не поверил ей мент, – ты хочешь выгородить своего дружка.
– Он правда не виноват, – сказала Виолетта и добавила громко:– это я его убила!
Но мент не стал её арестовывать, а тока взял с неё подписку о невыезде. Осмотрели все окрестные помойки. но электрошокера, разумеется, не нашли...
После того, как в полиции добиться освобождения Андрюхи нам не удалось, я обратилась к моей старшей подруге, Меланье, которая с самого начала относилась к новенькой, мягко говоря, недружелюбно. Она опять напомнила мне о том, что предупреждала нас с Андрюшкой с ней не дружиться, но Андрюшка её советами пренебрёг. Меланья обещала помочь мне. Мы с ней оделись и пошли на улицу.
Мы с Меланией пошли из лицея ко мне домой. По дороге она рассказывала удивительные вещи про связь этого мiра с мiром потусторонним. Когда мы проходили мимо большой трансформаторной будки, украшенной яркой Граффити, гласящей: "MUSIC", Ланка, показывая рукою на граффити, стала ругаться:
– Негодяи!– кричала она, – сволочи! Чё они творят?!
Я не ожидала, что она, в общем-то продвинутая девчонка, станет, как занудливая старуха, ругаться на ребят, нарисовавших эту, довольно, кстати сказать, красивую граффити. Я спросила её:
– А чё тебе здесь не нравица? По-моему, красивая граффити...
Тогда она мне начала объяснять:
– На многих стенах есть невидимые энергетические порталы, а эти мерзавцы рисуют на стенах граффити прямо поверх этих порталов и тем самым забивают проходы туда, через эти порталы...
Я тогда не совсем понимала, о чём она говорит. Только потом постепенно до меня начало доходить, что всё это значит...
И вот, только мы подошли к моему подъезду, как откуда ни возьмись появилась наша одноклассница, Агнешка Вербицкая. Мелания сразу набросилась на неё с расспросами:
– Агнешка, я вижу, ты чё-то разузнала! Давай, выкладывай!
– Агнешка обычно спокойная и рассудительная вдруг заговорила сбивчиво:
– Представляете, я сейчас из полиции... а там! – она запиналась и путалась, – А там фигзнатьшто! Я шла в полицию и вдруг увидела, что в морг вошли родители Тимура и с ними ещё какие-то дядьки и тётьки кавказского вида. Вскоре они оттуда вышли, шумно разговаривая друг с другом на своём языке и размахивали руками. Я не поняла ни слова, но видно было, что они чем-то сильно возмущены. Я не стала подходить к ним и о чём-то рассказывать и, спрятавшись за деревом, дождалась, когда они уйдут. Через некоторое время из боковой служебной двери вышел молодой человек в камуфляже, очевидно работник морга. Я подошла к нему и спросила, не знает ли он причину смерти Тимура. Он осмотрел меня с ног до головы, потом посмотрел по сторонам, словно проверяя, нет ли кого здесь поблизости, и наклонившись ко мне сказал тихо:
– Труп твоего дружка спи@дили.
– Это не мой дружок! – возмущённо воскликнула я и, спохватившись, переспросила прямо тем же словом:
– Как это – спи@дили?.
– Если бы я знал! – ответил парень и добавил: – ты лучше бы шла ваще отсюда, а то тебя тоже начнут допрашивать
– Меня уже допрашивали! – ответила я.парень ушел, а я сразу побежала сюда, рассказать вам.
Мы все зашли ко мне в гости, я приготовила кофе, и Агнешка начала рассказывать. "Я сходила к менту на допрос, – сказала она, – потом пошла в ментовский морг, чтобы узнать причину смерти Тимура, но меня туда не пустили и ничего говорить не стали. Тогда я подождала, вдруг кто-то войдёт или выйдет оттуда, кого можно было бы расспросить.
Мелания призадумалась и сказала:
– Андрюшку уже выпустили... я чувствую, щас он придёт...
Только она успела это сказать, как раздался дверной звонок...
Я, конечно, тут же кинулась открывать, и в дверях правда стоял Андрюшка. Я чуть не бросилась ему на шею от радости? А Мелания опять сказала своё знаменитое:
– Я же вам говорила...!
Я кинулась Андрюшку раздевать, потащила за стол и стала поить чаем, и мы все кинулись его расспрашивать...
Андрюшка рассказал, как он две ночи провёл среди бомжей, алкашей и хулиганов, а потом заявил:
– Это Виолетта меня спасла! Она взяла всю вину на себя. Мелания же на это так взорвалась, что такой злой и дикобразной я её никогда в жизни не видела.
– Да чё ты, дурак, понимаешь!? – орала она Андрею, она тебя не спасла! Наоборот! Она тебя подставила! У неё с тимуровой роднёй свои счёты, а они, сволочи, втянули в это дело тебя - дурака! Не лезь ваще в это дело! Понял?
Андрюшка опешил сперва, а потом, когда мы ему рассказали, что труп Тимура исчез из морга, он ваще опупел...
На следующий день мы с Андрюшкой отправились погулять. Погода была замечательная, майская, и вдруг мы встретили Виолетту. Она нам явно обрадовалась и стала звать нас к себе в гости. Я помнила предостережение Мелании не связываться с "этой ведьмачкой", но интерес увидеть, где живёт эта загадочная девушка пересилил опасения, и мы согласились. Виолетта повела нас по знакомым улочкам и, когда мы проходили мимо домика похожего на трансформаторную будку с намалёванным на ней словом "MUSIC", она остановилась и указывая рукою на граффити, сказала:
– Вот, прошу вас, ребята, заходите...
В голове у меня вдруг заиграла музыка, похожая на птичьи трели, как при разговорах с инопланетянцами, и тут я увидела дверь, которой раньше не было... или я её просто не замечала? Нет, я готова была поклясться, что никакой двери тут раньше не было... И вдруг меня осенило: я вспомнила слова Мелании, что "граффити могут замалёвывать порталы...". “вот он – замалёванный портал!” – подумала я. Меня охватила сладкая жуть, и сердце заколотилось от волнения и от предчувствия чего-то необыкновенного. Виолетта меж тем подошла к двери, достала маленький золотой ключик, вставила его в неблшую скважину под дверной ручкой, повернула два раза, отворила тяжелую, железную, размалёванную граффити дверь, и мы вошли...
Когда мы вошли в разукрашенную граффити дверь, мы очутились в очень странном полумрачном помещении, освещенном только мягким светом, лившимся из окна. Виолетта зажгла керосиновую лампу и подняла её высоко над головой. Стало чуток светлее. Я ахнула: низкий изогнутый потолок опирался на кривые подпорки и откосины под потолком. по стенам шли полки на которых стояли странные предметы, баночки, бутылочки с цветными порошками и жидкостями, старинные чаши, свечи и песочные часы. Под окном стоял большой чёрный жбан. Справа, в углу висел масонский знак – циркуль и наугольник. Когда я его увидела, я вспомнила, что все эти предметы я видела уже когда-то во сне... мне сделалось жутковато и показалось, что я сейчас сплю... Всё было таким странным, особенно окно! "Окно? Откуда здесь взялось окно?" – подумала я. Я прекрасно помнила, что я много раз ходила мимо этой трансформаторной будки, обходила её кругом... и никаких окон в ней не было, это была точно – трансформаторная будка... а тут окно, которое выходит в красивый ухоженный садик, которого тоже вокруг будки не было. Но я совсем офигела, когда Виолетта повела нас наверх по кривой изогнутой лестнице на второй этаж.
– Виолетта, скажи, откуда здесь второй этаж, – спросила я поднимаясь с Андрюшкой следом за нею, – домик ведь такой маленький?". Она оглянулась на меня и сказала с укором:
– Если бы ты, Леночка, хорошо училась по физике и математике, то слышала бы про четвертое и пятое измерения, то не задавала бы таких глупых вопросов.
Голос её при этом звучал, как у “Матери Малыша” из моих встреч с инопланетянами. Я как раз не плохо училась по физике и математике, на твёрдую червёрку, но про 4-е и 5-е измерение и вправду не слышала. Я обиделась и больше ни о чём не спрашивала её...
Мы поднялись на второй этаж, и я окончательно офигела... (Простите, ребята, не подберу другого слова)! Светло-серебристые стены мягко переходили в потолок, образуя купол, похожий на гиперболоид. По стенам сплошь, по кругу были огромные стрельчатые окна за которыми был виден роскошный ухоженный сад, а под потолком сквозь круглые окна с рамами в виде розеток сияло синее небо.
В комнате нас встретили мужчина и женщина, очевидно папа и мама Виолетты. На них были надеты лёгкие шелковые одеяния – то ли халаты, то ли туники. Халат мужчины был испещрён драконами, которые, казалось, шевелились и передвигались по ткани с места на место. Волосы и борода его были серебристо-пепельного цвета. У женщины волосы тоже были серебристые, только чуть потемнее.
Мужчина заглянул за Виолетту и за меня и проговорил, обращаясь, очевидно, к Андрюшке:
– Мы благодарим тебя, храбрый юноша, что ты смело заступился за нашу дочь, – сказал он нараспев.
– Впрочем, в этом не было нужды. – добавила его супруга, – Виолетта сама бы справилась с этим отморозком, что, собственно говоря она и сделала, а ты, вот, нажил себе опасных врагов.
– Однако ты не бойся, храбрый юноша, – продолжил мужчина, – мы всячески будем тебе помогать. Этого требует честь и долг всякого благородного существа...
Они ещё много что сказали Андрюшке, рассыпаясь перед ним в похвалах, мне аж неудобно за них стало. Меня же они словно бы не замечали, будто я для них была пустое место.
(Продолжение следует)