— Ты чего ей сунул? — подскочила ко мне обеспокоенная Софья.
— Шарик с гелем. — пожал я плечами.
— Её промывать надо. Срочно! Душ, что-нибудь! — вскричала Софья.
— Это подойдёт? — откуда-то со стороны прихрамывая подошёл старик с садовым шлангом с разбрызгивателем на конце.
— Тебя нам сам Бог послал! — отняла у него шланг Софья, не обращая внимания ни на свою наготу, ни на оттопыренную брючину садовника, и пыталась пристроить его к влагалищу бьющейся в оргазме Лены, встав перед ней на четвереньки и оттопырив вверх свою аппетитную задницу.
Головка распылителя была слишком велика, чтобы пролезть в сжатую в спазме вагину. — Да, помогите же кто-нибудь!
Старик отнял у Сони шланг, оттолкнув её в сторону, перегнул его, сдёрнул насадку и прижав сильной рукой таз Лены к полу аккуратно раздвинул её губки вульвы и ввёл шлаг во влагалище, после чего ослабил перегиб. Струя холодной воды метнулась в спазматически дёргающееся влагалище и Лена выгнув спину расслабилась, рухнув на шершавый гранит.
— Что с ней случилось-то? — удивлённо пожимая плечами, спросил я у Сони.
— Ничего особенного, слизистая воспалена от избытка внимания к её хозяйке, а дополнительный симулятор стал для неё, ну, типа передоза.
— А я испугался. Думаю, не дай Бог, как в прошлый раз. Аж упало всё. — вытер я испарину со лба.
— Ну, прямо-таки? Ишь как торчит! — прижалась Софья щекой к члену. — Можно? — подняла она глаза.
— Не уж-то тебе Вахи не хватило?
— Главное, что ему меня хватило. — кивнула Соня на мирно сопящего армянина.
— Ты чем это нас опоила, ведьма, ты моя? — уложил я женщину на матрасе и навалился на неё, наслаждаясь упругостью грудей, катающихся между нами.
— Не ведьма, а травница. ООО! Поводи там, как ты умеешь. — попросила она, закидывая колени себе на уши и поднимая зад.
Софья при встречах со мной быстро уяснила от чего она ярче всего кончает, и сейчас она приняла именно такую позу, когда при заходе в её влагалище член умудрялся будоражить четыре из пяти, проснувшиеся в ней, эрогенные точки. Головка ударяла верхнюю кромку преддверья, всей длиной ствола член проходил по верхней стенке, и головка упиралась в шейку матки, полы капюшона, прижавшись к стволу члена устремлялись за ним в глубину и натягиваясь склоняли возбуждённый клитор. И только заднюю стенку влагалище мне приходилось массировать пальцем через анус, или, что случалось редко, призывать на помощь друга со своим инструментом. Сейчас Софья была в хорошем тонусе и, видимо, не раз получала оргазм, поэтому почувствовав мои ласки, моё тело, мой член, она впала в эйфорию. Сначала поплыла взором широко открытых глаз себе под лоб. Откинула голову и тяжело дыша через широко открытый рот, застонала.
Я не торопился, начиная ощущать онемевшей кожей члена, начавшей отходить после её зелья, нежность закоулков влагалища. Первые симптомы зарождающегося оргазма защекотали мне яички и без того торчащий член, вздулся ещё сильней, заполняя Софью так, что я стал ощущать твёрдость своего ствола через переборку в анусе пальцем и прижал его. Эффект был изумительным. Мужчины меня поймут потому, что скользящее прижатие стоячего члене снизу само по себе приятное ощущение. С другой стороны, в буквальном смысле, я зажал между пальцем в заднице и снующим фаллосом эрогенную точку Софьи. Теперь все пять её эрогенных точек были включены в круг воздействия и женщина взлетела на крыльях оргазма, оповещая об этом криком, сонно копошащиеся вокруг тела и награждая меня объятьями всех своих членов и органов тела, на что я искренне ответил полноценным залпом спермы в разгорячённое пульсирующее влагалище, чем и прекратил всякие её движения. Вообще! Соня полотенцем повисла у меня на руках и, наконец-то, опадающем члене.
Уставший, но удовлетворённый я растянулся, положив голову на чью-то ляжку.
Наша вечеринка совершенно естественным образом подходила к концу, так как стоячих концов уже не осталось. Даже горячие горцы сникли под неудержимым напором сексуальной энергии моих женщин. Воистину я пробудил тихоокеанское вулканическое кольцо. Да и изголодавшиеся наложницы внесли сюда свою лепту. Боеспособных мужчин не осталось.
— Ну так как? Спеклись мальчики? — стояла надо мной Тоня с нагло раскрытой возбуждённой вагиной.
— Есть малехо. А тебе мало? — прищурил я глаз на её, что уж там говорить, шикарные прелести.
— «Маловато будет. « — сказала она, подражая мужику из мультика, ушедшему в лес за ёлкой.
— Тогда ты в той избушке фаллоимитатор с приводом поищи. У моей машинки батарейки кончились.
— Я живое тепло люблю. — присела она раскрасневшейся вульвой на моё лицо.
— Слезай! Нахалка! — раздался возмущённый голос Лены и хлёсткий шлепок по заднице, столкнувший женщину с моего тела. — Сказали же тебе, что человек устал! Вали отсюда, приблудная, у него и без тебя есть кого приласкать! Правда, милый?
— Правда. Защитница, ты моя. — прижал я к себе Лену, пристроившуюся у меня под мышкой. — Тебе-то вечеринка понравилась?
— Как в той присказке — «Напилася, наеблася, аж самой не вериться!», хотя от шампанского я бы, пожалуй, не отказалась. А ты?
— Я, пожалуй, вообще что-нибудь съел. — прислушался я к урчанию в животе.
— Зачем дело встало? — подал голос Вахинак — Сейчас шампанское будет, свежий шашлык будет, красное вино будет. Всё, что богиня пожелает! Всех прошу к столу.
Пьянка закончилась далеко за полночь. Уснувших уносили в дом. Буйных остужали в бассейне. Похотливых с удовольствием ублажали. Лично я до окончания не дотянул и в сопровождении двух моих Лен был доставлен в кровать.
...
18. Воскресенье. С трудом разлепив глаза, моя хмельная голова с таким же трудом пыталась осознать своё местоположение.нам покоя.
Тахта оказалась мягкой и уютной. Я развалился на спине предоставляя инициативу девушке. Она тут же устроилась у меня между ног, терзая муди руками и ртом.
— Ты разве вчера членами не наелась? — гладил я её голову.
— Я тебе противна? — в голосе девушки послышалась дрожь подступающих слёз.
— С чего, ты, глупенькая это взяла? — взял я её под мышки и затащил на себя.
— Тебе, наверное, противно целовать меня после такого? — шмыгнула она носом.
— Вот сопли твои мне облизывать, действительно будет не приятно, а целовать эти нежные губки очень даже приятно.
— А то, что меня... столько мужиков? Я от их спермы сама себе была противна. Фу! — передёрнула она плечами.
— Вот тут ты опять не права. Я видел с каким удовольствием тебя ебали самцы. Значит ты им нравилась. И тебе это было совсем не противно, судя по издаваемым тобой крикам. А то что они обливали тебя спермой, нужно было воспринимать как приношение их жертвы на алтарь благочестия. Они ведь не знали, можно в тебя кончать или нет. Значит проявляли заботу. Сперму надо было собирать и глотать. Это полезно, в ней много гормонов и витаминов.
— Я, наверное, не смогу. Она как сопли, тягучая и тёплая. Фу!
— Ну вот, а я размечтался, что сейчас тебе в ротик кончу. — стал я сталкивать с себя девчонку.
— Нет! Нет! Я сделаю ка ты хочешь. Не прогоняй меня, пожалуйста. — вжалась она в моё тело, готовая разрыдаться.
— Ладно. Гнать не буду. Тебе твою норку на сильно разворошили? Не болит? — нежно погладил я её спину и помял ягодички.
— Сейчас я себя чувствую хорошо и нигде ничего не болит.
— Тогда впусти мою мышку в твою норушку.
— Вот оказывается откуда эти сказки! — приподняла она попку, и сама завела в себя член.
— Уф! — выдохнула Люда, почувствовав, как головка упёрлась в шейку матки.
— Больно?
— Нет. Я начала чувствовать в себе член по-другому. — задумчиво двигала она тазом.
— Как это?
— Раньше я чувствовала заполненность, растяжение, шевеление, а сейчас я чувствую детали. Чувствую, как венец перекатывается по гребням вагины, как вздутые вены высвобождаются из объятий преддверья, как подёргивается клитор расправляя полы капюшона. Понимаешь? Это так прекрасно! — ерзала мокрой вульвой по члену.
— А попку тебе распечатали? — с надеждой спросил я, чувствуя, что влагалище ей всё-таки раздолбали.
— Один раз сунули, но мне было так больно, что я отказалась.
— Значит у меня ещё не всё потеряно.
— Ты хочешь меня в попку? — в её голосе послышался страх.
— Обязательно. Как же без этого.
— Но ведь мне будет больно. Я не хочу.
— Придётся потерпеть. Иначе нельзя. — прижал я Люду к себе загоняя фаллос во влагалище на всю длину и начиная катать залупу вокруг шейки матки.
Девушка заохала, когда головка задевала эрогенную зону, а я под шумок утапливал в её анусе кончик пальца. Её анус был сух. Мне пришлось несколько раз «промахнуться» и пройтись членом между булочек её ягодиц. Увлажнённая попка впустила с себя фалангу пальца и начала его мять, сжимая сфинктер.
— Разве тебе там плохо? — ковырялся я пальцем в горячем отверстии ануса.
— Мне приятно, но очень стыдно. — уткнулась она лицом мне в шею.
— Ну разве так плохо? — уложил я её на спину, развёл ляжки и запустил пальцы в хлюпающую вагину.
— Чего там хорошего? Скользко и сыро. Фу! Не надо. — брезгливо сморщила Люда носик.
— Разве можно так себя не любить?! — возмутился я, — Ты мастурбацией занималась? Ласкала себя? Нет?
— Девчонки мне показывали, я попробовала, но там стало больно, а потом болел низ живота, и я больше не стала даже пробовать.
— Но тебе ведь понравилось, когда я тебя там целовал?
— Мне было больно от той дурацкой прищепки на клиторе. Зачем она вообще?
— Понимаешь? Одно и тоже ощущение можно воспринимать по-разному. Протяни руки к огню — тепло, хорошо, а сунься поближе? — жарко, а ещё ближе больно жжёт. Так и тут. Твой клитор не привык к огню ласк, и ты восприняла очень сильное возбуждение как боль. Прищепка делает тебе больно, по-настоящему больно. На фоне этой настоящей боли ты не чувствуешь боли от прикосновения к эрогенным точкам, они сливаются в одно целое. Но тело не обманешь, оно разделяет два эти воздействия и от одного заставляет страдать, а от другого получать яркое удовольствие. Признайся, что когда я дёргал прищепку ты ощущала прилив возбуждения? И сейчас тебе совсем не больно?
— Это тоже боль, но сладостная, которую хочется ощущать снова и снова.
Во время этого разговора я терзал промежность девчонки размазывая её соки по вульве и анусу. Пальцы мои уже беспрепятственно ныряли, то в одну, то в другую норку, вызывая стоны сладострастия. Люся приближалась к финалу. Пора. Мой член нырнул в сырое влагалище уже трепещущее на грани взрыва. Несколько мощных толчков и девушку сотряс оргазм. Я вынул член, приберегая силы для завершающего удара и водил им по клитору.
— Ещё! Ещё немного! Прошу! — призывно распахнула она ляжки.
Если женщина просит... Я стал глубоко погружать член во влагалище и вынув его делал паузу, прежде чем войти вновь. Кружок её ануса расслабился и пульсировал вместе со своей соседкой, поблескивая капельками соков, вытекающих из вагины. И после одной из пауз я засадил своего шалуна ей в попку по самый эфес и тут же вынул его.
— «Акела промахнулся! Акела промахнулся!» — засмеялась Люда, удивляя меня, тем, что даже не охнула.
— Может быть я именно туда и целился? — повторил я заход, на сей раз задерживаясь в анусе всей своей длинной.
Люда открыла было рот чтобы возмутиться, но прислушалась к себе и улыбнулась.
— И совсем не больно. Странное какое-то ощущение. Тебе так хорошо? — начала водить она попкой.
Люда приподнялась на локтях и смотрела как мой член таранит её узенькую попку. Она даже протянула руку и обхватила член пальцами колечком у самого ануса.
— Как интересно! Попка как будто не хочет выпускать его из себя, вся выворачивается наружу. Ой! Вот тут поводи туда-сюда. О! О! Какой кайф! — откинулась она на подушки, когда венец подошёл к самому выходу и тут был остановлен за шейку сжавшимся сфинктером.
— Ну долго вы ещё будете мешать спать? — раздался с кровати сонный голос, — Шли бы куда, раз не наеблись ещё.
— И пойдём. — подхватил я Люду на руки и потерял сознание.
...
Солнце давно взошло. Я в гордом одиночестве возлежал на широкой кровати. Смутно вспоминая концовку вечера, вернее утра. Я хотел поднять Люду на руки. Идиот!!! Опять вылетел диск? Я попытался пошевелиться и почувствовал острую боль пронизавшую весь низ спины и левую ногу.
«Отлично! Если чувствую, то это не паралич, а остальное вылечим. « — успокаивал я себя, боясь пошевелиться.
За окном взорвался многоголосый хохот. Праздник жизни продолжается, но уже без меня. Инвалид.
Эпилог. У меня появилось слишком много друзей и поклонниц, чтобы они оставили меня в беспомощном состоянии.
Анатолий из ЦТО организовал мне лечение и злополучный диск не только поставили на место, но и каким-то образом закрепили. Так что теперь я мог поднимать тяжести, чуть большие чем кружка с пивом.
Виктор с тем же Анатолием и Мариной сделали обещанные Кате активные протезы и теперь они доводили их до ума, в основном с точки зрения эргономики, дизайна и технологичности. Протезы и программное обеспечение запатентовали, и небольшая мастерская уже вышла на режим самоокупаемости, выполняя заказы для не слишком привередливых российских граждан с ограниченными возможностями.
Катя с удовольствием расхаживала в протезах по дому, но на улицу выходить стеснялась из-за своей ещё неуклюжей походки и отсутствия декоративного покрытия на металлоконструкции, больше смахивающей на ноги терминатора. Странно, но она, при этом, никогда не позволяла заниматься с ней сексом. Зато без протезов в постели была ласкова и неутомима.
Как это не странно, но мои молоденькие поблядушки — Лора, Ася и Люда, нашли себе среди лейтенантов поклонников, а Алисе, как я и пророчил, даже предложили руку и сердце, что, впрочем, не мешало им посещать меня для совсем не детских занятий.
Лена на базе своей бригады организовала контору по ремонту квартир, куда вошли и их мужья, и сборщики мебели и новая девушка — дизайнер, которую я всё никак не мог застать, для вовлечения в мой круг общения.
Они полностью переоборудовали мою новую двухэтажную квартиру, куда мы переехали с Леной и Катей. У каждого из нас была своя комната, огромная гостиная и не меньшая по размерам спальня-траходромом, где мы оттягивались со своими друзьями, а также цокольный этаж с подсобными помещениями и сауной.
Лена сделалась настоящей светской львицей, сопровождая меня на официальных раутах. Дома она оставалась мажордомом в переднике, в подчинении у которой теперь была прислуга — две очаровательные горничные, как из порнофильма, такие же ласковые и доступные, и повар, с которым мы и гоняли наших женщин по вечерам.
Я вернулся в бизнес и теперь стал исполнительным директором филиала крупной компании.
Моя бывшая, прокутив все мои деньги, никого себе не нашла и пыталась вернуться ко мне, но Лена спустила её с лестницы. Потерпев сокрушительное фиаско, она пошла по рукам. Туда ей и дорога.
Пивную я выкупил вместе со зданием и организовал кафе, где директором поставил Нину. Почувствовав себя хозяйкой, она бойко развернулась, сделав кафе популярным не столько у выпивох, сколько у офисного планктона в обед и молодёжи вечером с танцами и коктейлями.
Таисья Марковна умерла от рака кишечника. Ксюшу забрали к себе жить Галина Петровна с Женей, где я их периодически посещал, даря маленькие женские радости, но и не забывая по-отечески следить за судьбой двух студенток.
Юрке надоело крутить баранку, и он с Лёхой и Васечкой, организовали таксопарк.
И теперь стало традицией в день моего рождения собираться у Вахинака всей честной компанией и устраивать оргии. Гаянэ не выкупили, и она осталась жить у Вахи, так как не имела ни средств, ни образования. Что с ней делать? я до сих пор не придумал. Вахинак так и считал её моей наложницей и не трогал её. Лена, толи в шутку, толи в серьёз, предлагала мне взять её в жёны, что мол девка пропадает, а пиздой больше, пиздой меньше наш дом не удивишь. Может стоит об это подумать в серьёз?