Выезд в филиалы - это три дня. Плюс день приезда и день отъезда. Изо всех менеджеров нашей конторы, в чью обязанность входит выезжать и проверять, я езжу чаще всех. Считается, что мне проще это делать, потому что мне тридцать, но я холост.
На самом деле, я приезжать в провинцию люблю.
Вечером, когда офисный люд разбредается по домам, я встречаюсь с парнишками, которых нахожу на сайте знакомств - не с проститутками, не за деньги, а просто с молодыми провинциальными парнишками, которым приходится скрывать свои пристрастия, которым сложно найти любовника, которым негде с любовником встретиться и которым интересен молодой щедрый мужчина из Москвы. Они искренни, порой простодушны, всегда любопытны и - как бы поточнее сказать? - свежи в проявлении своих желаний в постели. Мы гуляем, болтаем, идём в ресторан, иногда в клуб (не обязательно в гей-), потом - в гостиницу. А если это гостиница совкового типа, то есть с дежурными на этажах, то я снимаю сауну.
Своего жилья у провинциальных парнишек почти никогда нет, и даже когда им 23-24 (это верхняя граница моего возрастного интереса), они живут с родителями. В ненавидимом мной, жлобском, угрюмом Энске у меня с таким парнишкой случился однажды полуторагодовой длительности роман. Я даже снимал квартиру, из которой в мои приезды мы не вылезали, - и приезжал дважды в месяц за свой счёт.
Ромке было 19 - ещё с чёрным пушком на губе, с поволокой в глазах, с крепко сбитой фигурой боксёра (он и правда занимался одно время боксом); вообще такой с виду невинный спортивный парень. И я у него был вторым после доброго дяди, который когда-то пригласил его к себе домой, напоил и изнасиловал, после чего, как ни парадоксально, Ромка понял, что ему дико нравятся мужчины старше его. Это была не вполне любовь, это было сильное взаимное влечение (Ромка, дрыгаясь на моём хуе, почти что сходил с ума от наслаждения, а я возбуждался при одной мысли о Ромке). Когда мы кончали, нам почти не о чем было говорить: он был студент, но технарь. Правда, молчание длилось недолго - максимум через полчаса мы снова бросались друг к другу и устанавливали рекорды ночей: кончить четыре раза, пять раз, шесть...
Через полтора года я получил от Ромки короткое письмо - он уезжал по обмену учиться в Германию. Ну вот выпала оказия, так что увидимся только через год"... Я с тоской подумал о том, что сначала он будет писать каждую неделю (пару строк: "у меня нормально, у тебя как?"), потом реже, а потом просто исчезнет. И правда, через семь месяцев Ромка исчез, растворился, и я вычеркнул Энск из плана поездок.
Но, в общем, и другие встречи, даже одноразовые, были неплохи - повторяю, мне нравились провинциальные парнишки своим простодушием и брезгливым отношением к идее разменивать тела на деньги. Мы еблись просто так.
И в Эмск (соседнюю область с Энском) я собирался по обычной схеме: просмотрел анкеты местных пацанов, написал письма, разослал свои фотки, получил пару заинтересованных ответов с телефонами. В филиале в Эмске я ещё не был. Там полгода вместо полноценного гендира руководил и.о., и от меня зависело, утверждать ли в гендиректорах некого Верейского Александра Евгеньевича. Поэтому я не удивился, когда получил письмо, уведомлявшее о том, что Верейский Александр Евгеньевич собственной персоной встретит меня на перроне. Ещё бы! Приём ожидался жаркий, хотя, если честно, избыточное гостеприимство меня всегда тяготило, ведь я и без этого люблю копаться в служебных документах, исправлять чужие косяки, подчинять работу филиалов безупречной логике отработанных схем; проверяльщик из меня действительно неплохой.
В общем, всё обещало быть привычным, но как только я ступил на перрон Эмска, земля в моих глазах закружилась, небо стало в овчинку, и я понял, что попал.
- Дмитрий Анатольевич, как доехали? Рады вас видеть! Александр!
До меня не сразу дошло, что парнишка, пацан, только в костюме и галстуке, белобрысый, голубоглазый, белозубый, чуть курносый, с узкой талией, широкими плечами - ну ровно тот тип, который заводит меня! - и был исполняющим обязанности гендира. Верейский-Верейский... Хуй в моих штанах сразу напрягся, и я порадовался тому, что этот... Александр Евгеньевич смотрит мне в глаза, не отводя взгляд, и, надеюсь, не замечает, как я краснею. Ну да, кто-то мне ведь с усмешкой называл год рождения эмского начальника, но я не обратил внимания на это, а получается, пареньку всего 24 годика... Сорвать бы с тебя этот костюмчик, распустить ремешок, приспустить трусики (наверняка ведь носишь дорогие, но семейники) и отъебать сладко рачком, оставив в одних дорогих длинных носках, доходящих до коленок, и офисных туфлях "Инспектор"... ну, галстук ещё можно оставить...
Но нет, тут мне ничего не светило - парнишка был стрейтом, и в глазах его, уставленных в мои зрачки, не было даже намёка на тайну, на скрытую страсть, которую я всегда легко читал в глазах, могущих ответить согласием.
- Hugo Boss? - спросил я его в машине по дороге в гостиницу, проводя рукой по лацкану пиджака.
Парнишка кивнул и счастливо зарделся. С ним всё было ясно: он со всей страстью и пылом подставлял шею под офисное ярмо и был готов на многое, лишь бы ярмо не спадало. Я ведь вижу, дорогой мой, что и галстук у тебя тоже от Boss, и рубашка, и, вероятно, туфли, трусы и носки - презираемый действительно большими начальниками тотал лук, абсолютнейший символ и предмет вожделений офисного планктона (я-то позволял себе ходить на работу в "чинос" и кардигане от семейства Piano - смесь шёлка и кашемира).
Заказанная мне гостиница была явно лучшей в городе - никаких дежурных дам на этажах, свежая постройка, западное управление; и, принимая душ (Верейский остался ждать внизу), я с трудом удержался от того, чтобы не подрочить при мысли об офисном парне. Ну да, для ебли вечером у меня была пара телефонов, не выгорит одна встреча, так выгорит другая, так что наверняка ещё одного паренька я отъебу сегодня в ночи вот на этой самой гостиничной кровати - но Сашка меня заводил. Близок локоть, а не укусишь. Единственное, что смущало... а было что-то, что смущало... и это имело отношение не к Сашкиному телу, так заводящему меня, а... но я никак не мог это сформулировать.
В офисе Верейский не отходил от меня: какие нужны документы? кофе или чай? Он даже отдал мне свой кабинет - стеклянную выгородку с жалюзи на стёклах, с рабочим столом и столом для совещаний, Ну да, действительно шикарно для парня из провинции в 24 года. Шикарна и зарплата в 100 тысяч... а если утвердят на гендира, то её повысят до 130 или даже 150... Костюмчик Hugo Boss, а ведь следом наверняка захочется от Lanvin, когда парень войдёт во вкус... И часики-то мы уже какие носим? Breitling? На шестой месяц работы и.о.?
Упс...
Хотя зарплатные ведомости я обычно проверяю на третий день, но тут из кабинета Верейского сразу отправился в бухгалтерию. Так и есть: за Сашенькой-Сашкой числилось не 100, а 150 тысяч начислений в месяц. Финдир Тамара Петровна - советская такая тетка - смущённо пояснила, что это оттого, что часть маркетинговых работ была отдана, чтобы сэкономить, на аутсорсинг студентам, а у студентов ни пенсионных удостоверений, ни ИНН, через бухгалтерию выплаты не проведёшь, так что работы записаны на Верейского, а уж он расплачивался со студентами наличными. Я в упор, немигающе, посмотрел на тётку. Она отвела взгляд. Я поблагодарил её, уже зная, что делать.
Когда под конец рабочего дня Верейский заглянул в мой - в свой - кабинет, лицо его светилось подобострастием.
- Какие-то ещё вопросы, Дмитрий Анатольевич? Или поедем ужинать?
- Один разговор, Александр Евгеньевич. И включите-ка телевизор - ну, хоть "Блумберг" или РБК...
Парень взял пульт, стал перебирать каналы, а я поднялся, закрыл дверь на замочек и опустил жалюзи, намертво отделившие нас от начинающего пустеть офиса, - прямой сигнал, что надо бы кое-что обсудить максимально конфиденциально.
Расскажите-ка, Александр Евгеньевич, про эту вашу работу со студентами...
Пацан, на секунду изменившись в лице, повторил то же, что рассказала финдир, добавив, что экономия по проекту составила примерно 300 тысяч рублей ("одетых теперь на тебя", - чуть было не добавил я).
- Работу студенты присылали по почте? Так? Все их отчёты вот в этой папке? Так?
- Да, - Сашка подошёл поближе, чтобы заглянуть в монитор (наши тела коснулись друг друга, и мой хуй тут же стал подниматься). - А уж потом я выдавал им под роспись наличные. Ведомость показать?
- Не надо. А не можете объяснить, Александр Евгеньевич, каким образом в десяти различных отчётах, сделанных десятью разными студентами, присланных с десяти разных адресов, в свойствах файла в авторах указан один и тот же человек - Верейский А.Е.?
Я почувствовал дразнящий запах мгновенно вспотевшего молодого тела рядом со мной, перебивающий запах дезодоранта и одеколона. Одеколон у него, поди, тоже от Boss.
- Ну?
Сашка молчал. Карьера, зарплата, часы, корпоративы, кабинет за стеклянной стенкой - всё рушилось для него в это мгновение. Я наслаждался этой гибелью Помпеи, отчаянием и ужасом во взгляде парня и уже знал, что он скажет следом, и загадал, что если он это всё же скажет, то я его возьму прямо сейчас (и тут мой хуй застыл, как часовой у Кремля).
- Это Тамара Петровна предложила... Ну, расходы большие, зарплаты не хватало... - выдавил, наконец, он из себя. - Это она мне предложила...
- Она половину распила себе за эту идею взяла?
- Четверть... Пожалуйста, Дмитрий Анатольевич, я всё сделаю, я верну, я очень хороший работник, я эти деньги в кассу верну, вам отдам... Я вас умоляю, у меня родители без работы, все от меня зависят, сестра! Правда, проверьте всё остальное - всё идеально. Я готов... любое наказание!
Bloomberg передавал текущие котировки.
О, господи, да что это? - и правда, слеза на лице. Сашка готов был унижаться. Он терял всё. Он и готов был на всё.
- Так, значит, любое наказание?
- Я для вас всё, что хотите, сделаю!
- Заметь: ты сам предложил. Ты не женат?
- Подруга. Мы собираемся пожениться. Дмитрий Анатольевич, пожалуйста! Умоляю! Я всё верну!
- Когда последний раз с ней встречался-то?
- Две недели назад, наверное... Некогда было. Чесслово, к проверке готовились!
- Пиджак сними...
Сашка недоумевающе посмотрел на меня, но снял пиджак.
- Галстук приспусти...
Он послушно исполнил мой приказ. Я подошёл к нему и надавил на его плечи ладонями сверху:
- Присядь.
Моего стояка брюки не скрывали. Сашка всё понял - испуганно глядя на меня сверху вниз. И понял, что я понял, что именно он понял. Я не стал даже говорить ничего, наслаждаясь ситуацией и возбуждаясь от этой его мгновенной продажной покорности. Мне ничуть не было его жалко - готовый продаться однажды всё равно продастся, просто я хотел с этого торга получить свой процент.
- Ну?
- Что?!
- Ты прекрасно понимаешь, что. И я обещаю, что тема будет закрыта.
Он нерешительно взялся за мой ремень под пуловером. Руки его были потны и тряслись. Я поощрительно кивнул. Он расстегнул мне ремень, потом ширинку и потянул брюки вниз. Застыл на секунду, увидев вздыбившийся холм под белыми, ценимыми ещё Энди Уорхолом слипами Jocker. Я подался вперёд, и он потянул вниз и их. Он, должно быть, первый раз видел у своего носа вскочивший хуй - 19 в длину, 5 в диаметре (самое то). Я прижал его за затылок к себе и аккуратно, наслаждаясь мгновением, насадил на свой хуй его рот.
Он сосал неумело. Пару раз я шёпотом вскрикнул:
- Зубы убери, ммм!
Мне было насрать, противно ему или нет. Я никогда не пользуюсь писсуаром, только унитазом, привык промакивать хуй туалетной бумагой, так что жаловаться Верейскому было не на что. Потом я убрал руки с его затылка, и он начал сосать без подсказки. Курносый 24-летний белобрысый парнишка - расплачивающийся с представителем корпорации за любовь к корпорации. Когда он начинал давиться, я вынимал. И ещё, и ещё вставлял. Чтобы помнил. Он снова давился. Я снова вынимал, и снова давал.
Потом я поднял его и стал целовать, расстёгивая ему рубашку и брюки. Он отвечал с неожиданной страстью - не потому, что хотел меня, а потому, что умел целоваться.
Я сдёрнул его брюки вниз - так и есть, трусики-семейники от Босса! - и засунул в трусы руку. Его хуй начинал привставать, и я начал ему дрочить, отводя наотмашь крайнюю плоть с головки, шепча между поцелуями:
- Я тебя щас буду драть прямо здесь, посвящать в гендиры, ебать прямо здесь, в твоём кабинете, и ты это будешь помнить всегда, и будешь дрочить - здесь, в кабинете, вспоминая, как тебя драли!
- Раздеться совсем? - прошептал он в ответ.
Я завалил его на стол для заседаний и задрал ему ноги.
Восхитительная сцена - юный начальничек, пацан в расстёгнутой офисной сорочке на запонках, с отличной фигурой теннисиста, в приспущенном галстуке, с болтающимися снизу на одной ноге брюками (другой ботинок снят), подставляет на рабочем столе голую жопу под хуй!
Смазка, презики - это у меня всегда с собой в походном наборе.
- Пожалуйста, только не резко! - прошептал он жалобно.
- Молчи, вафлёр! - шепнул я в ответ почти нежно. - Тебя в попу никто не пилил?
- Мы с подружкой один раз попробовали вставить вибратор, - признался он, снова жалобно и стыдливо, - даже два раза...
- Тогда лежи, дрочи и думай о том, что друг бывает не хуже подружки...
Попочка у него была безволосая, как и тело, только у самой дырочки вился лёгкий светлый волосяной дымок. Я промазал входик, не решаясь войти пальцем - кто знает, как там у него после обеда, раскатал по хую презик (размер XL) и, нажав, начал вставлять. Мы даже пару секунд поборолись, пустить или не пустить, но на индексе Nikkei я победил. Но ввёл для начала не на полную мощь, остановившись в нескольких сантиметрах после рубежа сфинктера. Санька охнул.
- Дрочи, Санька, дрочи - будет щас тебе кайф...
Я выждал почти минуту - всё же пацана было немного жалко, а потом пошёл вперёд, лапая, мацая всё Санькино тело. Оставшийся на правой ноге ботинок, галстук, брюки только заводили. Бормотал Bloomberg. В дверь кто-то дёрнулся, мы замерли, я крикнул:
- У нас совещание! - но защёлка держала крепко, и меня это ещё больше завело.
Я вертел соски, щупал яйца и хуй, целовал страстно пацанёнка, и он отвечал мне. А потом, совершенно неожиданно для меня, Санька страстно зашептал:
- Ой, пиздец, я сейчас кончу, боюсь рубашку измочить! - и через пару секунд разразился настоящим фонтаном, надрачивая правой рукой хуй, а левой прикрывая извержение, но всё равно забрызгав сорочку.
Я всадил ему ещё пару раз на полную длину, ещё раз, ещё - и в дикой, какой-то первобытно-непристойной исступленности, всеми силами удерживаясь от крика, кончил тоже. Мгновенно вытащил хуй, сорвал презик, вывернул его над Сашкиным животом наизнанку, сдрочнул в лужу пацанячьей спермы свою вторую волну, а потом, подойдя сбоку, притянул к себе, повернув, Сашкину голову и дал парню дососать третью, самую нежную порцию. Затем провёл рукой по его пузу, зачерпнул смесь двух сперм, провёл ладонью Сашке по рту, дал её облизать. Ещё раз. Ещё... Покормил, называется, с руки, как бельчонка. Потом поцеловал, ощутив солёное, резкое, привычное.
- Пииипец! - сказал Сашка - и добавил: - Рубашка в пятнах теперь.
- Ничего, под пиджаком не видно, господин исполняющий обязанности, - и, поймав в сашкиных глазах мгновенно вспыхнувший страх, чуть не рассмеялся. - В гендиры тебя переведёт Москва на совете директоров. С учётом моей рекомендации. А я эту рекомендацию дам. По результатам проверки конечно... Давай одевайся, и поехали ужинать. Нам потом нужно будет ещё ко мне в отель заскочить, над темой поработать... Так что позвони домой, предупреди, что вернёшься поздно.
- Да я вообще-то взрослый уже, могу вообще дома не ночевать...
Я с любопытством посмотрел на этого белобрысого телка, уже без тени смущения застёгивающего рубашку и брюки. Нужно будет ему сказать, чтобы украденное (впрочем, что считать кражей? наверняка ведь он эти маркетинговые исследования скачал по-дружески с какого-нибудь сайта или попросту взял за откат у фирмы-конкурента) он себе оставил, но чтобы больше так не делал, потому что так проще простого спалиться. В гендиры его, конечно же, утвердят. Зарплату повысят. Возьмёт кредит на квартиру. Женится, понятное дело, и меня пригласит на свадьбу. А я приеду - чего ж не приехать, если перед свадьбой будет мальчишник в бане. Подгоню в качестве подарка каких-нибудь местных пацанов, желающих попробовать помыться вчетвером.
А так - впереди у меня ещё целых два проверочных дня, хотя можно будет подзадержаться тут и на выходные. Забронировать тихий коттеджик за городом. Другим пацанам, получается, от ворот поворот - буду поёбывать вот этого, курносого моего, восхитительного, заводящего меня пацана-начальничка, которого, когда б не его офисная продажность, я мог бы, пожалуй, и полюбить.
Ну, а не получилась любовь - страсть тоже неплохо. Ебать его вот таким вот, офисно-галстучным, только не в офисе уже, чтобы не спалиться, а в гостинице, в снятой квартире, в машине - о, да, конечно, в машине! - и подсадить его даже не на секс с мужиком, а на готовность отдаваться персонально мне.
Я застёгиваю брюки и поправляю пуловер. Bloomberg сообщает про Nikkei по второму кругу.
- Санька, а у тебя совсем ничего с пацанами не было?
- Ну, в школе пару раз дрочили друг другу, но я даже не думал, что может быть так кайфово... Я телевизор выключаю? Идём?
- Да-да...
И поставить себе в план регулярные, раз в квартал, проверки эмского филиала - дабы помочь молодому его генеральному директору не сойти с праведного пути улучшения финансовых показателей.