Первыми покинули наш мир пчёлы, спутницы Персефоны. Люди давно были предупреждены, что без пчёл они не протянут и десяти лет, но люди говорили, а куда могут деться пчёлы? Это несущественная угроза. Когда богиня была женщиной на земле и страдала от того, что видела, страдали и пчелы, и началось их вымирание, о котором заговорили пчеловоды и журналисты. Но люди сказали, все это ерунда. Мы собираемся заселять Марс, неужто не решим проблему с пчелами? Как-то можно их вылечить… Или вывести новых. Но земля все нагревалась и пчел становилось все меньше. В жару пчелы не могут летать, собирать мед, и создавать новое семя растений. От жары и голода они гибнут, но все же продолжают служить Персефоне, Весне, трудясь над ежегодным возрождением мира. Но вот пчелы узнали, что их Царица, их мать повержена и лежит в холодной земле, где нет медоносов, цветов и деревьев, чтобы строить ульи. Рои пчел покинули свои дома, пасеки, бортки, дупла и отправились на Крайний Север. Достигнув пристанища богини в ледяной пещере, они с почтением опускались на её обезображенные останки и, сложив свои прозрачные крылья, навек засыпали. К вечеру того дня, когда на Земле исчезли пчелы, её фигура была полностью повторена пчелиными тельцами. Вновь золотились изгибы её тела в лучах немеркнущего заполярного солнца, равномерно дыханию вздымалась её грудь, нежный профиль вместо бесформенного массива и сложенные на груди руки - все снова было цело. Пчелы, вечные клеточки её тела, суть самой Весны вернулись к ней и заполнили собой пустоту, которую оставили после себя люди. Яд пчел проникал в её кровь, снова наполняя богиню энергией, неиссякаемой силой, которая целую вечность помогала её творить живую и мертвую природу, любить и Мать, и Мужа, и все существа, бывшие для неё Детьми. Воск пчел становился её мягкой и упругой плотью, их крылья сливались с её кожей. Богиня спала, когда Аид вернулся в пещеру. Он мог наблюдать чудо Её восстановления и отпустить чувства, пропитавшие его день. Она услышала Его дыхание рядом. — Что делал Ты сегодня? — Я уничтожил землю наших страданий. — Как? — Я отсёк своим кнутом полуострова и вызвал Вулкана! — О! Ты достал свой кнут!?! Это ведь полный Пиздец всему живому!!! — А Ты хотела бы, чтобы я ещё потерпел? — Нет! Не нужно терпеть! Пусть Цербер призовет всех их собак!!! — Но почему? — Им больше не нужны собаки-друзья, собаки-слуги, собаки-охотники и поводыри. Они используют своих псов как ебарей, не в силах найти и договориться друг с другом. Они дрессируют их, как половых партнеров, даже не думая, что порабощают живое существо. Освободи их собак сейчас, пока я еще не в силах встать и вместе с Тобой отправить всех их в небытие. — Да, Ты многое видела в их мире. Я освобожу Цербера и он призовет всех собак. У них больше не будет собак. — Скажи, Ты уже хочешь поцеловать меня? — Да! Я так соскучился по Тебе… Но и по себе. — Тебе нравится снова летать? — Да, особенно когда Вулкан пожирает человеческую нечисть под моими крыльями и они, видя меня, умоляют о пощаде. — Не щади их! Никто из них не достоин пощады! — Нет, любимая! Никто из них не достоин пощады. Наконец, это разногласие между нами решено. В тот же день, что исчезли пчёлы, начался мор и падеж домашних собак. Вероятно, поэтому мы и не заметили гибели пчел. Собаки всех пород отказывались от еды и гибли от нескончаемой рвоты прямо на глазах у своих хозяев. Эту рвоту не останавливали ни травы, ни уколы. Бедные животные иссыхали за восемнадцать - двадцать часов. На следующие сутки на планете не было ни одной живой собаки, но таблоиды молчали, ведь собаки были у всех - почти у всех - и событие ни для кого не было новостью. — Перси, я вернулся! А Персефона уже сидит и лечит себя собственным массажем, касаясь своего тела повсюду сильно или нежно, пока боль не покинет это место. — У людей больше нет собак! Они не смогут заставлять их ебать себя. — Это хорошо, Аид! Но остались еще лошади, ослы и мулы, которыми импотенты насилуют самых красивых женщин. Остались еще и киски, которые извращенцы демонстрируют повсюду, обозначая своё возбуждение и предложение. Пожалуйста, освободи их всех. Скоро я смогу встать, чтобы вместе с Тобой отправить их в небытие. — Пусть Эринии сделают это, любимая, а я помогу тебе с массажем. Дай мне коснуться Твоих новых стоп. — Обещай, что эти стопы не будут ходить по той земле! — Да, дорогая. Я не дам этому случиться! На другой день люди лишились остальных домашних животных: кошки, свиньи, козы и лошади, ослы, овцы, мулы - навсегда покинули мир живых и гонимые служанками Персефоны ушли в Царство Мертвых. Таблоиды молчали потому, что им нечего было сказать. Боги Олимпа и Ойкумены давно стали сказкой, наука не могла ничего объяснить. Политики бездействовали, трясясь за свои места. — А что ты делала в мире живых, Персефона, когда стала взрослой женщиной? — О, Аид! Лучше не спрашивай. Тебе не понравится мой ответ! — Я не понял? Ты хочешь что-то скрыть от меня? Ты знаешь, что я этого так не оставлю!!! Искусаю и не посмотрю, что ты наполовину раненая… — Даже не знаю… После такого предложения! Может быть, ничего не говорить?! - Персефона заигрывает и это хороший знак. Скоро она снова будет цела. — Я приказываю Тебе, Персефона, рассказать мне, чем Ты зарабатывала на жизнь в мире живых. — Дорогой, в основном я ебалась. Но это не то, о чем ты подумал. Позволь рассказать тебе о моем обычном рабочем дне. — Гкхм… Женщина не терзай мои чресла! — Ну, я работала инженером в Аппарате управления делами нашего Царя. — ??? — Понимаешь, это выглядит безобидно. Прилично одетая ты мониторишь процессы, чинишь сломанное, изучаешь подозрительное, общаешься на совещаниях, отвечаешь на звонки и письма. Но… ведь мы женщины, все воспринимаем очень творчески, и в моей голове это выглядит совсем иначе, когда я вспоминаю свою работу вцелом. — И как же это выглядит в твоей голове, мед моих очей? — Выглядит так, будто весь офис на протяжении всего рабочего дня ебёт тебя меняясь в пазах и отверстиях, а ты пытаешься при этом сохранить хорошее лицо. В конце же дня обязательно нужно заглянуть с важным отчетом к Царю, который наверняка ласково спросит, нравится ли мне здесь работать и хорошо ли прошел день, ну и походя, лениво сунет за щеку, если рот чистый. Ну а если в чужой конче, то найдет куда сунуть, где ещё никто не бывал. — Перси, ты говоришь мерзости, как последняя земная шлюха! — Я и есть последняя земная шлюха! Прости, Аид! Набралась… Пожалуйста, убей их Царей, Вождей и Лидеров, всех, кто возомнил себя Богами и повелителями Смерти. Покажи им, кто Повелевает Смертью! — Перси! Это статья УК - то, что ты сейчас сказала!!! Ты это понимаешь, осознаешь? — Да, дорогой! Я понимаю и осознаю это, так же как и то, что никакой УК им не поможет, когда ты поменяешь свой кнут на огнемет и испепелишь их власть вместе с их законом. — Давай обойдемся без политики и революций! Я могу просто выжечь тех, кто имел женщин своих и чужих по роду службы, и Твой Царь попадет в эту группу, Тебя это устроит? — Вполне, Дорогой! А сейчас я теряю силы и мне нужно забыться… Оставь меня. В тот день, вымерло четверть мужского населения земли, охваченные аидовой лихорадкой, внезапным повышением температуры тела, при котором вскипала кровь и все жаропонижающие только продлевали муки страдающих. По удивительному совпадению власть пала вместе с ними. В таблоидах появились первые зловещие сообщения о катаклизмах, что наполнили землю за несколько дней. Персефона спала в своей ледяной пещере, укрытая струями кристально чистой воды, свернувшись в калачик и посасывая большой палец правой руки. Она улыбалась и даже хихикала во сне, а белые медведицы стеной сидели вокруг неё, чтобы никто, даже сам Аид не мог побеспокоить её во сне. Продолжение следует... после ваших комментариев и оценок.