Полковник Драгич потер пальцами виски - кровь шумела в висках густыми волнами. Гнев уступил место досаде на самого себя. / Гневливые люди они отходчивые.../ " Что я наделал! Как можно так говорить с Милой, как можно было допустить себя до этого! Конечно не может быть, чтобы она ушла.... - с трудом управлял с разбредавшимися мыслями знаток лошадей и верховой езды, - Ну, а если ?... Что тогда? Ведь я люблю ее! Люблю до сих пор, несмотря ни на что !" Он закурил одну папироску, потом другую. И сам не ведая как , очутился перед дверью . Подергал ручку золоченой бронзы - заперто. — Милочка, это я... Ответа не было. — Милочка отвори, пожалуйста. Мне нужно сказать несколько слов... Затаил дыхание, прислушался, чая услышать ответ, но больше затем, чтобы убедиться: не собирает ли она свои вещи. Он ждал и боялся услышать шорох юбок, треск выдвигаемых ящиков картоньера, плеск воды из рукомойника. Но ничего не было слышно... — Прежде чем нам расстаться... - начал полковник повышая голос, - мне хотелось бы объясниться... Ты будешь моя или ничья! Запомни!... Но, услышал как женщина высморкалась. "Это хорошо! - от сердца чуточку отлегло. - Сморкается - значит плачет... Значит слезами все и кончиться!" Драгич ушел в свой кабинет. Полковник начал успокаивать себя, усилием воли давить раздражение: "Отлично, что она не пустила меня - я бы опять начал говорить, доказывать... И все бы кончилось новыми оскорблениями... Так лучше! Буду держать себя с достоинством и молчать." Вдруг в кабинет без стука вошла Людмила Васильевна придерживая подол амазонки. Облитая сиреневым шелком она была изящна, грациозна, несмотря на начинающуюся полноту. Волна темных волос была убрана с нарочитой небрежностью, а черный цилиндр с белой вуалью казалось парил над ними. Маленькие ручки в лайковых перчатках цвета beurre frais. Без всякого сомнения она обладала тем привлекательным оттенком, который французы именуют " du chien ''. / от фр. avoir du chien - быть с огоньком;/ Эта женщина была не только хороша собой, но и умна. Редкое и, как правило, опасное сочетание достоинств. — Я остаюсь! - после некоторого молчания сказала она, и улыбнувшись добавила. - Хочу немного прогуляться... Костя, распорядись заседлать Ласточку. — Хорошо, хорошо... - обрадовался таковому исходу полковник. - Но, извини, я не могу сопровождать тебя, а в окрестностях неспокойно... "Пшеки" опять мутят, ограбили две почты, да и жидки шастают с контрабандой... Жду бригадного. Ты же знаешь, какая зануда этот баронишка... — Какие пустяки...- прервала его Людмила Васильевна, - дайте мне одного из ординарцев. — Я распоряжусь... Выходя из кабинета, Милочка небрежно бросила: — А Михальчуку надо срочно полечить зубы. — Надо... - зло процедил полковник и потянулся к звонку. КОНЕЦ ПРОЛОГА. * От автора: Извиняюсь за краткость и отсутствие "перчика". Все должно быть в свое время, да и эпоха была целомудренная... С Уважением к любезным Читателям Plainair/ автор "второсортных рассказов", как назвал меня один по-читатель./