Мне казалось, что после своей жестокой выходки Виктор будет извиняться или, по крайней мере, будет со мной любезен, а он и не думал раскаиваться, нет, он был холоден и, что самое обидное, заставил меня считать себя виноватым. Во мне действительно поднималась волна раскаяния, мне вдруг стало стыдно и за свои мысли, и за поведение. Я, не раздумывая больше, прижался лицом к коленям своего любовника и в этот миг почувствовал и осознал, что сделаю для него все.
- Тогда докажи мне, что ты исправился и будешь хорошим мальчиком!
В доказательство моего раскаяния, он потребовал немного и я сам расстегнул ширинку на его джинсах. Я старался доставить ему наслаждение, ласкал ртом, засасывая в самое горло его член, облизывал головку, и сам чувствовал, как возбуждаюсь, оттого, что доставляю удовольствие Виктору, мне уже от одной этой мысли становилось хорошо, и сладкая истома пробегала по всему телу. Смирившись со своим положением и той ролью, которую мне пришлось принять, я вдруг испытал облегчение, больше не было ненависти, уязвленное самолюбие утихло, оставив место покорности и всепрощению, я думал лишь о том, как сделать хорошо моему Виктору.
- Мальчики, а вы где? - Кристина крикнула из прихожей.
Я отскочил от Виктора к раковине, а он быстро застегнул молнию на брюках.
- Мы здесь, любовь моя! - крикнул Виктор и улыбнулся, увидев свою женщину, входящую на кухню. Я же притворился, что мою посуду, вспомнив, что так и не застегнул брюки, которые мне расстегнул Виктор, когда ласкал меня рукой.
- Ты не думаешь, что мы злоупотребляем гостеприимством? - спросила Кристина.
Я начал возражать, но Виктор согласился со своей невестой и они быстро ушли. А я остался наедине со своими чувствами и разочарованием.
Виктор пришел в понедельник вечером, трезвый и без Кристины. Он с порога обнял меня и поцеловал в губы. Все закружилось у меня перед глазами, я полетел в сладкую бездну. Виктор был так нежен и ласков со мной, как никогда раньше. Его руки обнимали и гладили, губы исследовали каждый участок моего тела, а глаза излучали такую доброту, что я готов был воспарить от счастья. Впервые Виктор ласкал меня ртом, и это было незабываемо, никогда и никто не делал мне такого минета, я кричал и извивался, а он придерживал мой живот рукой, не позволяя двигать тазом. Я взорвался оргазмом, и на миг унесся куда-то, наверное, потерял сознание. Потом, когда я пришел в себя, Виктор закинул мои ноги себе на плечи, и, смазав предварительно мой анус, вошел в меня, нежно и мягко, боли не было, было приятно, а потом стало жарко и хорошо. Я снова закричал, не в силах сдерживать себя, а Виктор двигался с четко заданным ритмом, массируя мою простату - весь вечер был для меня, и я это чувствовал.
- Мой мальчик, - шептал Виктор, и за это я готов был сделать для него все, чего бы он ни захотел.
- Я люблю тебя, Виктор! - простонал я, и кончил одновременно с ним. Его тяжелое тело навалилось на меня, жаркое дыхание опалило щеку, а внутри у меня было горячо как в топке.
- Ты такой сладкий, мой мальчик. - Виктор поцеловал меня в губы.
Он остался в эту ночь со мной, и я спал рядом с ним, уткнувшись в его широкое плечо, чувствуя его руку на своем бедре, даже во сне, он выказывал свою полную власть надо мной. Утром, я проснулся, не веря, что рядом со мной лежит любимый человек, и открыл глаза, с волнением в сердце, но видение не исчезло. Рядом со мной лежал Виктор, реальный и большой как медведь. Он лежал на спине, мирно посапывал во сне и улыбался чему-то, так нежно и ласково, что я не удержался и поцеловал его в щеку, а он в ответ еще больше улыбнулся, и улыбка его была по-детски трогательной и нежной. Я взял в ладони его руку и поцеловал длинные, с красивыми ухоженными ногтями пальцы.
- Ты проснулся уже, мой сладкий? - спросил он меня, слегка хриплым после сна голосом и повернулся ко мне. Я смотрел в его улыбающееся лицо, и мое сердце билось так сильно и с такой радостью, что я не мог даже дышать. Все что я смог, это нырнуть под одеяло и заняться утренней эрекцией своего любимого мужчины. А он принимал мои ласки с благодарностью и ни злобы, ни превосходства я не чувствовал в нем в то утро.
Несколько дней я пребывал в хорошем настроении, мечтая только об одном, о новой встрече с Виктором. И она не заставила себя ждать. Виктор пришел в четверг, и снова был нежен и ласков со мной, я же отдавался своему божеству со всей искренней своей любовью. Прошел месяц, и мы уже не могли друг без друга жить, иногда Виктор вызывал меня в кабинет, и мы ласкали друг друга до умопомрачения, до сумасшествия, еле дожидаясь, когда сможем прийти ко мне и отдаться друг другу полностью. Вечерами, когда мы не встречались у меня, мы ходили в спортзал и там вместе толкали железо, накачивая и без того сильные тела. Я наблюдал за движениями Виктора, и он видел это, ему нравилось, как я смотрю на него, как облизываю пересохшие губы. Как же я любил его, словами это было не передать. По утрам мы бегали по парку, и я видел, какими взглядами нас провожают девушки, Виктору было приятно их внимание, а я оставался равнодушен к слабому полу.
Я не хотел думать о Кристине, меня мало волновала личная жизнь Виктора, правда иногда я заходился от ревности, когда мой любимый не приходил слишком долго, но выказывать свое недовольство, не смел, да и урок, который я получил в первые недели знакомства, запомнился надолго. Виктор рук больше не распускал, он был нежен и предупредителен, за что я был ему благодарен и падал в любовь все глубже и глубже.
Однажды Виктор пришел в сильном подпитии, с порога приказал налить ему водки и сделать минет, затем повалился на кровать и заснул. Я сел рядом с ним и решил пока отложить исполнение приказа. Все равно в подобном состоянии он вряд ли бы оценил мои старания. Виктор проснулся, выпил стакан водки, поднялся на ноги и стал ходить по комнатам моей квартиры, словно дикий зверь, загнанный в клетку.
- Что у тебя случилось, Виктор? - в который раз спрашивал я его, но не удостаивался даже взгляда. Наконец Виктор остановился и посмотрел на меня с такой злостью, что по моей спине пробежал холодок.
- Это ты во всем виноват! - сказал он и попытался меня ударить. Но я не позволил, перехватил руку и кинул Виктора на кровать.
- Хватит, Виктор. Я люблю тебя, но больше не позволю себя бить! - проговорил я.
Виктор вдруг разрыдался. Я сбегал за водой, поняв, что у моего друга случилась настоящая истерика.
Он оттолкнул мою руку, вода выплеснулась на пол, а Виктор порывисто встал с кровати.
- Прощай! Я ухожу, ты мне надоел, мудак! - сказал он таким спокойным и тихим тоном, что я сразу и не осознал серьезности его заявления. Виктор вышел в прихожую, даже не взглянув на меня.
- Виктор, ты что? - я бросился следом за ним, попытался обнять.
- Отвали! - Виктор оттолкнул меня и начал открывать замок двери. Я не позволил, повис на нем, пытаясь остановить его, удержать.
- Прости, прости меня, умоляю! - настала моя очередь плакать. - Хочешь, ну хочешь, побей, только не уходи, пожалуйста!
Виктор оттолкнул меня, и не справившись с замком, сел на пол в прихожей.
- У тебя закурить найдется? - спросил он меня бесцветным голосом и растер лицо руками, - что-то покурить хочется.
- Я бросил, ты же не любишь: - начал, было, я, но осекся, увидев его взгляд, это был взгляд затравленного, почти уничтоженного животного.
- Да что у тебя случилось, Виктор? - я был готов уже впасть в истерику от разрывавшей мою душу жалости к нему, и страха, что он сейчас все-таки уйдет. Я опустился рядом с ним на колени, заглядывая в его огромные, полные тоски и горечи глаза.
- Кристина, она, бросила меня, понимаешь! - Виктор попытался встать на ноги, но не смог и повалился на бок. - Она подумала, что у меня любовница, любовница: вот ведь, а: Ты, урод: ты моя любовница, а она порывалась поговорить с тобой, как с моим лучшим другом, на тему моей новой любви. Моей новой любви, с тобой, с пидором. Это все из-за тебя.
Я сидел на коленях рядом с Виктором и не знал, что сказать, а Виктор тем временем все пытался подняться на ноги, но никак не мог, оставив свои попытки, он, наконец, смирился со своим положением, и остался на полу.
Позже я помог ему перейти на кровать, но он не позволил лечь рядом с ним, а на утро ушел. С горя я напивался все утро, на работу я пойти не мог, сказавшись больным, кое-как отпросился на два дня.
Виктор появился вечером, он пришел и сильно избил меня, но я не смел сопротивляться, я лежал на полу и сносил его побои, мне было больно и обидно, но я терпел, только чтобы облегчить его страдание. А потом, Виктор взял меня силой, и снова была боль. Он драл меня и приговаривал, что я пидор и скотина и за все отвечу перед ним. Я только скулил и соглашался, что я мудак, что я пидор, и что я раскаиваюсь в своем недостойном поведении. Потом, после того, как Виктор отвел душу, он жалел меня, гладя по голове, и за это я простил ему все. Позже мы вместе сидели на кухне, пили водку и разговаривали по душам.
- Знаешь, Андре, ты ведь единственный чел на свете, к кому я что-то испытываю, ты уж не обижайся на меня, за то, что я иногда пизжу тебя, характер у меня такой:
Я ничего не сказал, я взял его руку и поцеловал, показывая, что я на все готов с ним, пусть он убьет меня, если захочет, только бы был рядом и никуда не уходил. А он вдруг заплакал и слезы, крупные и прозрачные его слезы катились по щекам, и за эти слезы я бы вытерпел все, чтобы он не сделал сейчас со мной.
- Спасибо, мой хороший! - прошептал он и залпом выпил водку из своей рюмки, которую до этого отставил от себя. - Ладно, пошли спать, утро завсегда мудренее вечера.
Он остался у меня, и мы прожили вместе восхитительную неделю. Я готовил для него, убирался, ухаживал за ним, как за ребенком, а он дарил мне часы неземного блаженства, и это была самая восхитительная неделя. А впереди был двухнедельный отпуск, и мы решали, куда отправимся. И вдруг все перечеркнул звонок на сотовый Виктора, позвонила Кристина, и мой любимый унесся к ней, а я остался с острой иглой ревности в сердце. Я метался по пустой квартире, рычал и не знал куда деться, потом сидел на кровати, вдыхая оставшийся от него запах и накачивая себя водкой. А потом я открыл окно и хотел выброситься, но свежий весенний ветер немного привел меня в чувства, и я всю ночь просидел на подоконнике, смотря в ночное, звездное небо. Когда забрезжил рассвет, я решил, что надо забыть Виктора, пусть живет своей жизнью, а я буду жить своей. "Хватит, эту идиотскую страсть нужно вырвать из своего сердца!" - сказал я сам себе, взял отпуск и уехал к Эрику.
Эрик принял меня безоговорочно, но я отказал ему в нежности, сказав, что приехал к нему как к другу, а не как к любовнику. Эрик все понял, он всегда понимал меня. Мы разговаривали обо всем на свете, ходили гулять, плавали в озере и ни одним жестом, ни одним словом Эрик не упрекнул меня и лишних вопросов не задавал, за что я был искренне благодарен. Два дня прошли в абсолютном покое, и только ночью меня преследовал Виктор, он снился мне то ласковым, то жестоким, то орал на меня, то говорил мягко и вкрадчиво, во снах я стремился к своему любимому всей душой, днем же хотел навсегда забыть его. Утром третьего дня мой сотовый потребовал внимания, я с волнением в сердце увидел, что звонит Виктор.
- Ну и где тебя носит? - в его голосе была только сталь.
- Здравствуй, Виктор! - я пытался унять волнение и говорить как можно спокойнее, я представлял наш будущий разговор множество раз, досконально продумывая свои фразы, как и что я скажу, завершая наши отношения с Виктором, но звонок застал меня врасплох и я сразу же все забыл.
- Я, кажется, задал тебе вопрос! - все такой же металл в голосе, я задрожал всем телом, потому что хорошо знал, что подобный тон у моего повелителя появлялся в минуты жестокой злобы.
- Виктор, я: - нужно быстро придумать, что сказать, - я у родителей, мне надо было с ними повидаться.
- Правда? - голос стал чуть мягче, и я наконец-то перевел дух, до этого я боялся даже дышать.
- Это хорошо, что ты сейчас у родителей, а то я вот подумал, что ты сейчас у Эрика на заднем дворе его дома прохлаждаешься.
Я побледнел, Виктор знал, что я у Эрика, больше того, он сейчас где-то близко и видит меня.
- Вот скажи мне, Андре, - продолжил Виктор, - у тебя есть брат-близнец или ты меня за такого непроходимого лоха держишь.
Я огляделся, выискивая его глазами.
- Смотри-ка, завертелся как блоха на гребешке, что пидор, страшно?
Голос Виктора стал весело-злым, и это меня совсем выбило из колеи. Я едва не упал на газон, так у меня сильно задрожали ноги, вмиг став ватными и непослушными. Я увидел Виктора, он подошел к живой изгороди и резко захлопнул свой телефон. Мне ничего не оставалось делать, как подойти к нему, с низко опущенной, повинной головой. Будь прокляты эти современные технологии, Виктор вычислил меня по сотовому, у него было множество друзей и ему это не составило труда.
- Виктор, я: прости меня, пожалуйста:
Он не стал слушать меня, грубо перебив.
- Моя машина стоит у дороги, вон, видишь! - я кивнул. - Сейчас десять часов пять минут. Я сажусь в машину и жду тебя до десяти пятнадцати, если до этого времени ты не придешь и не сядешь в машину, я уезжаю навсегда. Ты понял меня, мудак?
Я кивнул.
- Время пошло!
Я бросился в дом и в мгновении ока собрал свои вещи, просто побросав их в сумку, забежал к Эрику, уйти, не попрощавшись, я не мог. Эрик еще спал, он всегда любил вставать после двенадцати. Его белобрысая макушка торчала из-под одеяла, и я поцеловал его светлую голову.
- Прости меня, но мне срочно нужно уехать, - скороговоркой протараторил я и, не дав другу, как следует понять, что я от него хочу в столь ранний час, убежал прочь.
Ровно через пять минут я сидел на заднем сидении в машине Виктора, на переднее сидение он мне сесть не позволил. Всю дорогу я пытался заговаривать с ним, извиняться, но он меня не слушал, он вообще не обращал на меня никакого внимания, и я сходил от этого с ума.
Виктор привез меня домой, даже поднялся ко мне в квартиру, но все так же молчал. Я грохнулся ему в ноги, умоляя простить меня. Мой повелитель был глух к моим мольбам. Он оттолкнул меня, не собираясь выслушивать никаких объяснений и оправданий.
- Больше всего на свете, я не выношу лжи! - сказал Виктор и пошел к двери. - Я приду позже, когда захочу этого, а сейчас мне надо подумать.
Я не посмел его останавливать, но когда закрылась дверь, я почувствовал, как у меня рвется что-то внутри и вместо меня живого, остается что-то мертвое и противное, я готов был убить сам себя. Я думал, что лучше бы Виктор просто избил бы меня, сильно, больно, орал бы, топтал ногами, но только бы не поступал так жестоко, не оставлял бы меня наедине с самим собой. Это была пытка одиночеством, невыносимая и жестокая, а еще невыносимо было то, что я не мог уйти из квартиры, ведь Виктор обещал вернуться, но когда, этого я не знал. День я кое-как пережил, второй день был для меня еще труднее, я пытался позвонить Виктору, но, похоже, мой номер стоял в черном списке, потому что дозвониться до своей любви я не мог. Сначала я хотел броситься к нему, но потом решил, что этим только вызову его гнев, и не решился пойти на столь радикальные меры, мне ничего другого не оставалось, как ждать и я дождался.
Виктор заявился в пятницу вечером, я обрадовался, но вдруг увидел, что вместе с ним пришел еще один человек. Невысокий, но крепкий парень, вошел в прихожую вслед за Виктором и оценивающе осмотрел меня, мне стало не по себе. Я вопросительно взглянул на Виктора.
Покачиваясь, он стоял в прихожей и ухмылялся.
- Что-то твоя сучка не рада нас видеть, - заплетающимся языком проговорил незнакомец.
У меня все похолодело внутри, я понял, что Виктор рассказал своему другу о том, в каких мы состоим отношениях.
- Эй ты, тварь, налей-ка нам выпить и готовься, сегодня тебе будет особенно хорошо! - гаркнул Виктор, едва не свалившись на пол.
Я скрипнул зубами. Да, я был виноват перед своим другом, да, я вел себя неправильно, когда соврал ему, но я не подписывался ублажать пьяных друзей Виктора.
- Знаете, что, а не пошли бы вы туда, откуда пришли, - я добавил парочку крепких выражений, которыми обычно не злоупотреблял.
- Чего? - Виктор не поверил своим собственным ушам. - Я что позволял тебе рот разевать, сявка?
Он хотел ударить меня, но его друг опередил Виктора и набросился на меня. Я легко справился с невысоким, хоть и коренастым незнакомцем, ударив сначала кулаком в лицо, хотя мой удар не был таким сокрушительным как у Виктора, и нападавший не упал сразу же на пол, зато был остановлен на секунду. Дольше я и не раздумывал, ударил под дых, и по колену, когда незнакомец согнулся пополам, то получил мощный удар по шее, и вот этот удар свалил его на пол, окончательно вырубив сознание.
В считанные секунды я расправился с нападавшим, но Виктор оказался не такой легкой добычей. Мы схлестнулись с ним впервые в жизни. Я дрался отчаянно, и даже смог завалить Виктора на пол, намереваясь, вырубить его ударом справа. Но вдруг что-то тяжелое опустилось мне на голову и заставило задохнуться, в глазах все померкло и звуки, которые я еще мог различать стали вдруг какими-то далекими и малопонятными. Я силился удержать сознание, но оно не хотело задерживаться и медленно покидало меня. Тьма сгустилась надо мной.
Очнулся же я сразу, от резкого и неприятного запаха. Я дернул головой, пытаясь отстраниться от источника запаха, им оказалась ватка, пропитанная нашатырем.
- Очнулся, дебошир? - Виктор поднял мою голову за волосы и заглянул в глаза.
Я дернулся, но вдруг понял, что привязан к спинке кровати. Я лежал на животе, абсолютно обнаженный, мое тело было максимально растянуто и ноги, и руки были намертво прихвачены веревками. Все мои попытки тут же ослабить путы, не привели ни к каким результатам.
- Не трепыхайся, Андре, ничего не получится, - наигранно ласковым голосом проворковал Виктор и облизал мое ухо, - Питер умеет вязать узлы, так что ни черта у тебя не выйдет.
- Красивый мальчик - проговорил Питер, усмехнувшись. - И сноровистый, с таким поиграть одно удовольствие.
Только тут я увидел, что незваный гость, пришедший вместе с Виктором, сидит передо мной и курит, посматривая на меня. Мне стало страшно, по-настоящему страшно, я понял, что сейчас со мной будут делать что-то действительно ужасное.
Виктор меж тем, расстегнул ремень на своих брюках.
- Я хотел с тобой поразвлечься, выродок, просто провести время и забыть твою идиотскую выходку, но ты, мудило, решил поиграть в другие игры, да?
Виктор был все еще пьян, и это меня испугало еще сильнее, но я старался не подавать вида, что боюсь.
- Виктор, развяжи меня, я не хочу играть ни в какие игры, - как можно более спокойно проговорил я.
- Поговори у меня еще, щенок.
Виктор обошел меня, я пытался следить за ним, насколько позволяло мое связанное положение. Он остановился и затих, и вдруг: Что-то резкое и болезненное стегануло по моим ягодицам, я вскрикнул от неожиданности и понял, что Виктор начал пороть меня. Мне стало жарко и стыдно, я представил всю картину со стороны. Я обнаженный и беспомощный лежу на кровати, а Виктор порет меня ремнем, как нашкодившего мальчишку. Меня никогда не пороли, даже в детстве, и я впервые получал такое наказание, и надо сказать, оно оказалось, достаточно болезненным.
Сначала я начал ругаться на Виктора, требуя прекратить этот детский сад, и отпустить меня, но уже через несколько минут, я принялся умолять его простить меня и не пороть больше. Боль, которую вызывала тонкая кожаная полоска не походила ни на одну боль, которую мне довелось испытать в жизни. Я начал откровенно кричать, мне казалось, что от кожи на ягодицах остались одни лохмотья, а Виктор все порол и порол меня, не обращая внимания на мои крики и мольбы.
Я задыхался от боли, умоляя все интенсивнее, иногда я поднимал глаза на Питера и видел, что тот улыбается разбитыми губами, это я разбил их, и за это тоже сейчас получал наказание. Инстинктивно, я пытался улизнуть от удара, но меня так растянули на кровати, что пошевелиться было весьма проблематично, в какой-то момент мне удалось немного отодвинуться от ремня, и тогда Виктор ударил промеж моих ног. Я взвыл от боли, которая рванула где-то внизу живота и ударила прямиком в мозг. Мне стало страшно, что Виктор оторвал этим ударом мошонку. Страх сделал меня смелее, и я снова начал ругаться, обещая Виктору все кары мира. Но своими угрозами и попытками все-таки ослабить узлы на руках, я добился только еще пары ударов по промежности. Эти удары отрезвили меня и заставили лежать смирно, не елозить по кровати, злоба мгновенно меня оставила, и я начал униженно и покорно молить Виктора о прощении и милости. Я вскрикивал и вздрагивал всем телом при каждом ударе. Я обещал ему быть послушным и преданным, клялся в вечной любви, только бы он отпустил меня и прекратил наказание. Наконец, я не выдержал и разрыдался в голос. Наверное, этого и добивался Виктор, он прекратил порку и обошел кровать, подошел к моей голове и поднял ее за волосы, заглянул в мое зареванное лицо.
- Ну что, падла, понял теперь, как следует себя вести?
Я судорожно сглотнул, со страхом глядя на своего мучителя, даже ненависти у меня уже не было, я боялся, боялся, что Виктор никогда меня не отпустит. Он же расценил мое молчание по-своему.
- Так, пидор, не понял, продолжим!
Я застонал и начал умолять его, но он меня уже не слушал. Мой зад горел огнем, мне казалось, что он превратился в сплошное кровавое месиво, я не представлял, что будет, когда Виктор начнет снова пороть меня, мне представилась возможность узнать это незамедлительно. Порка продолжилась, я кричал так, что сорвал голос, я плакал, судорожно всхлипывая, молил о пощаде теперь уже не только Виктора, но и его друга, каялся во всех своих грехах и умолял, умолял, умолял. Когда в очередной раз Виктор подошел к изголовью кровати, я сам поднял голову и хрипло стал просить его не наказывать меня больше, я был сломлен и подавлен. Виктор ударил меня по лицу, сразу же разбив губы в кровь, потом еще ударил, но уже не так сильно, или просто я потерял чувствительность. Не говоря больше ни слова, Виктор развязал мои ноги, а затем и руки, а я благодарил его за милость, когда мои руки освободились от веревок, я со стоном сполз к ногам Виктора, прижавшись к своему мучителю.
- Не смей прижиматься ко мне, еще кровью меня перепачкаешь! - брезгливо сказал мне Виктор и отправил в ванну умываться.
В ванной я пытался рассмотреть свой зад, все оказалось не таким страшным, как представлялось во время порки, конечно ягодицы мои были страшного фиолетового цвета, но кровь сочилась только из нескольких ранок и все равно, на задницу мне теперь не скоро удастся сесть без боли, это я понял сразу.
- Долго тебя ждать!? - требовательно позвал Виктор, и я понял, что экзекуция еще не закончилась, поэтому, наскоро умывшись, быстро выскочил из ванны. Я устал и хотел спать, голова отчаянно кружилась после полученного удара, задница саднила после порки, и я с ужасом думал, что будет, если они с другом потребуют от меня анального секса, это даже в мыслях представлялось адом и нисколько не возбуждало.
Виктор сидел в кресле и потягивал водку из стакана. Он посмотрел на меня, застывшего в дверях.
- Чего встал, проходи, не стесняйся.
Я сделал неуверенный шаг в комнату, чувствуя себя таким маленьким и не защищенным, мои метр восемьдесят пять ужались до метра, так мне казалось.
- Сделай моему другу хорошо! - приказал Виктор и поудобнее устроился в кресле.
Я недоуменно посмотрел на Виктора, хотя и предполагал, что что-то подобное и услышу от него, и все-таки этот приказ стал неожиданностью.
- Ты не понял, что я сказал? - Виктор скрипнул зубами, поднялся, отставив стакан в сторону, и в его руке я увидел ремень. Я сжался, став еще меньше, и хотел убежать, но сильные руки Виктора поймали меня и с силой швырнули на пол. Виктор со всего маху ударил ремнем по моему распростертому у его ног телу, я изогнулся от боли и, выставив вперед руки, стал слезно молить не наказывать меня. А он ухватил меня за волосы и поволок к своему товарищу, все так же сидящему на стуле перед кроватью. Я пытался сопротивляться, хотя понимал, что это бесполезно, Виктор тащил меня, причиняя и физическую, и моральную боль. Он подтащил меня к ногам Питера и ткнул лицом прямо в промежность, я почувствовал резкий запах другого мужчины, даже через брюки ощущался его терпкий дух.
- Я не в настроении, - неожиданно проговорил Питер и поднялся. - Оставь его, он итак сегодня получил достаточно, пусть отдыхает.
Я был благодарен этому человеку, за то, что он не дал опустить меня еще ниже, чем я был уже опущен. Питер ушел. А я разрыдался на полу, около стула, на котором только что сидел друг Виктора.
- Хватит сопли разводить, поднимайся. - Окрик заставил меня вздрогнуть, я безропотно поднялся на ноги и по приказу своего мучителя перешел на кровать, обреченно улегся на живот, все так же выполняя его приказ, и приготовился к получению новой боли.