Я люблю отдыхать в этом месте. Тихий, уединённый берег моря, окружённый лесом, привлекает меня к себе уже не один год. Палатка, радио, море и я. Уставший от городской суеты, постоянного вращения среди огромного количества людей, я каждый год приезжаю сюда, чтобы провести здесь десять дней в полном одиночестве, а вернее, чтобы слиться воедино с чудной природой юга России...
Это был уже третий день моего блаженства. Я сидел у костра, слушал свою любимую радиостанцию "Маяк" и любовался облаками, проплывающими над моей головой. Слабый ветерок уносил их куда-то вдаль, туда, где морские просторы соединяются с небом.
Вдруг я услышал треск сучьев в лесу, оглянулся и увидел, как от тёмного массива отделилась какая-то фигура. На вид это был молодой, невысокого роста человек. Я подумал: "Ну вот, теперь моё идиллическое общение с природой нарушено. И чего ему надо здесь в такое время? И вообще, как он сюда попал? До ближайшего населённого пункта два часа ходьбы. Здесь и днём-то никого не бывает, а уж ночью..." Сделав несколько шагов в мою сторону, парень упал на землю. "Пьяный он, что ли? Этого ещё не хватало! Ну, и что дальше? Не встаёт. Уснул он, что ли? Ладно, пойду посмотрю" - решил я.
Луч моего фонарика осветил нелепо лежащую на песке фигуру парня. Майка и шорты у него были в мокрых, грязных разводах. Голые ноги покрывали царапины и засохшие потёки перемешанной с чем-то густым и белёсым крови, спускавшиеся по бёдрам из-под шорт. Руки юноши тоже были покрыты ссадинами и царапинами. Парень явно не один час блуждал по ночным зарослям. "С ним явно что-то произошло" - пронеслось у меня в голове. Я присел на корточки и потряс его за плечо. Никакой реакции не последовало. Осторожно перевернув его на спину, я проверил у паренька пульс. "Живой. И что мне теперь с ним делать?" - задумался я. На симпатичном лице пацана застыла гримаса усталости, боли и ужаса одновременно, запаха перегара не ощущалось. "Ему лет 20, не больше. Что же с ним произошло? - я пошлёпал его по щекам, но и это ни к чему не привело, ни один мускул не шелохнулся на его лице. - Однако..."
За свои сорок лет я впервые столкнулся с такой ситуацией. Я взял юношу на руки и понёс его к костру. Сейчас в моих руках находилось щупленькое, лёгкое, беспомощное тельце чужого мне паренька, но какое-то странное чувство возникло в моей душе - было в парне что-то притягательное и до боли манящее.
Осторожно опустив его на землю, я полез в палатку за аптечкой, которую всегда беру с собой. Нашатырь сделал своё дело, парень очнулся, но сил говорить у него не было. Он лишь застонал, а из его полуоткрытых глаз потекли слёзы. "Да, Серёга, влип ты в историю! И что ты теперь будешь с ним делать? Ладно, утро вечера мудренее, а сейчас надо хоть как-то привести его в порядок" - решил я.
Аккуратно, стараясь не причинять парню лишней боли, я снял с него сандалии, майку, стянул шорты и обалдел: "О-па! А под шортами-то ничего и нет". Передо мной лежало худенькое, с торчащими наружу рёбрами, постанывающее тельце. Живот у юноши впал, и от этого тазобедренные кости острыми буграми возвышались над рельефом тела. Я подумал: "Господи, худенький-то какой! И в чём только жизнь теплится!" - развёл в котелке тёплую воду, всыпал туда марганцовку, намочил полотенце и стал обтирать им израненное тело гостя. Когда я прикоснулся к его попе, парень застонал и напрягся, весь превратившись в тугой комок. "Да, паренька-то нехило порвали, - понял я. - Оттрахали так, что мама не горюй".
Обмыв тело парня и вытерев его сухим полотенцем, я перенёс юнца в палатку, где аккуратно уложил его в постель, укрыл покрывалом, а сам вернулся к костру. "Да, весёленькая сегодня выдалась ночка!" - хмыкнул я.
Выкурив подряд две сигареты и выпив кружку чая, я решил ложиться спать. Дело уже шло к рассвету, а предстоящий день обещал быть насыщенным событиями. Нужно было выспаться. Затушив костер и выключив радио, я залез в палатку и, раздевшись до плавок, нырнул под покрывало.
Парня знобило, всё его тело содрогалось мелкой дрожью. "Замёрз, что ли? Что же мне с ним делать?" - я придвинулся к нему вплотную и, осторожно просунув руку ему под голову, аккуратно перевернул парня лицом к себе. Его голова оказалась на моей груди, а всё его тело распласталось на моём правом боку. Я обнял парня за плечи, и через какое-то время он успокоился и перестал трястись.
Мне было приятно ощущать в своих руках это маленькое хрупкое тельце, приятно было чувствовать его тепло, слышать его спокойное дыхание. Только иногда он слегка вздрагивал и что-то тихо бормотал во сне, но я не мог разобрать его слов. Я лишь гладил его по голове, как гладят родители сыновей, когда они забираются в постель к родителям и засыпают у них на груди.
Чары ночи в конце концов сделали своё дело: я заснул.
встретило меня ярким солнцем и духотой в палатке. Не открывая глаз, с блаженной улыбкой на лице я сладко потянулся всем телом. Покрывало сползло с меня, явив миру мой скрываемый лишь тонкой тканью плавок утренний стояк. Открывать глаза, а тем более вставать мне не хотелось. Но духота... И ещё какой-то странный дискомфорт испытывал я в этот момент. Сознание медленно приходило в норму, и передо мной всплыла картина ночного происшествия. "О, чёрт, я ведь не один!" - вспомнил я.
Открыв глаза, я увидел на себе пристальный взгляд своего гостя, который, как затравленный зверёк, вжался всем телом в угол палатки, прикрывшись краем покрывала. Он, как раб, ждал от своего хозяина или гневного тычка, или милостивой ласки. И то, и другое сейчас пугало его, ведь парнишка не знал ни того, где он находится, ни того, кто этот взрослый мужчина, спавший с ним в одной постели, к тому же у него ещё очень свежи были жуткие воспоминания о прошедшей ночи.
- Доброе утро! - ещё раз потянувшись, как можно добродушней, с приветливой улыбкой произнёс я.
- Здравствуйте! - тихо и осторожно ответил мне парень.
Приставать к нему с расспросами сейчас мне не хотелось, да и вряд ли он станет вот так, сходу рассказывать незнакомому человеку свою печальную историю. "Будет день - будет и пища", - решил я.
- Ну, что, надо выбираться из этой парилки, - я вновь всё с той же улыбкой на лице посмотрел на паренька. - Да ты меня не бойся! Я тебя не обижу. Давай вставать.
Я резко поднялся, открыл молнию на входе, и в палатку ворвался свежий морской воздух. Выйдя наружу и подставив солнцу всё своё тело, я снова потянулся.
- Господи, красота-то какая! Ну, чего ты? Вылезай давай.
- Простите, но я не могу. Я... не совсем одет.
Я рассмеялся.
- Вернее сказать, совсем не одет. Ладно, не стесняйся, здесь, кроме нас с тобой, никого нет, - я посмотрел на всё ещё лежащего в своём углу парня. - Ну, чего же ты? Ладно, чтобы тебе было проще, будем на равных.
Я стянул с себя плавки и бросил их в угол палатки.
- Я купаться. А ты вставай, - и я рванул к воде, но тут же остановился. - Да, если ты захочешь в туалет или ещё чего, не стесняйся, спрашивай, я всё тебе покажу и расскажу. Хорошо?
- Хорошо, - всё ещё не очень уверенно ответил мой ночной гость.
Вода была тёплой. Я с разбега и с радостными возгласами влетел в неё и начал плавать и плескаться, как будто впервые увидел море, и мне позволили в нём искупаться. Настроение у меня было каким-то приподнятым. Я сам ещё не понимал этого, но почему-то мне было сегодня особенно радостно и хорошо.
Пока я резвился в воде так, как это обычно делают подростки, мой незнакомец всё же покинул свой угол в палатке и выбрался на свежий воздух. Его движения были осторожными и какими-то неуклюжими, видимо боль в истерзанной попке не позволяла ему двигаться свободно. "Да уж, бедолага!" - мелькнуло у меня в голове. В первый момент своего появления из палатки он прикрыл руками своего дружка, но оглядевшись по сторонам и посмотрев на меня, понял всю нелепость и глупость своего поведения. Он ведь понимал, что я видел его голым, когда раздевал и укладывал спать, когда, в конце концов, обтирал его тело, да и сам я сейчас не скрывал от него все свои прелести. И всё же парень явно стыдился меня и опускал глаза всякий раз, когда я смотрел на него.
Нет, он стыдился не своей наготы. Как бы чувствовал себя любой из нас, окажись на его месте? Проснуться утром после всего, случившегося с тобой, в неизвестном месте, в чужой палатке, в объятиях незнакомого мужчины (зрелого мужчины, надо заметить), прижимаясь к нему всем своим обнажённым телом, к тому же этот человек не мог не заметить и не понять, что делали с твоей попкой.
- Ты в море не лезь, - сказал я парню, когда тот подошёл к воде. - Щипать будет все твои ссадины и раны. Я сейчас вылезу, и мы сходим к ручью, это здесь, рядом. Всё равно нужно воды для чая принести. Там и ополоснёшься.
- Угу! - ответил он мне, превозмогая боль, присел на корточки у самой кромки воды и стал гладить ладошкой её поверхность.
"Совсем, как мой сын, когда мы впервые привезли его к таёжной реке. Он так же сидел на берегу, гладил ладошкой холодную таёжную воду и любовался тем, как резвятся на мелководье гольяны" - вспомнилось мне. Я выполз на мелководье рядом с пареньком и, не вылезая на берег, лёг на живот.
- Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Сергей, а тебя?
- Евгений. Женя, - всё так же тихо, не поднимая глаз, ответил парень.
- Ну, вот мы и познакомились. Тебе сколько лет?
- 20. А вам?
- А мне 40.
Он, искоса, не поднимая головы, посмотрел на меня, и впервые на его губах скользнула лёгкая улыбка.
- Что, не похоже?
- Не-а.
- Ты местный?
- Нет, я из Москвы, вчера только приехал.
- А я из Сибири.
- Ого! А правда, что у вас там медведи ходят?
- Ага, прямо по улицам! И белки по головам скачут. У вас что, до сих пор все думают, что Сибирь - это сплошная тайга?
- Ну, не все... Но всякое говорят. Для меня всё, что за Уралом, - это другой континент.
- Ладно, географией и окружающим миром мы займёмся позже, в сейчас нужно за водой сходить, а то есть уже как-то хочется. Идём?
- Ага!
- Я сейчас только ведро возьму и полотенце для тебя.
Мы отправились к ручью прямо так, не одеваясь - прятаться-то нам было не от кого. Сколько лет уже приезжаю сюда, и ещё никто ни разу не нарушал моего робинзоновского покоя. Ни разу, вплоть до сегодняшней ночи.
- А ты где умудрился так спину сжечь? - я накинул на плечи своего нового знакомого полотенце.
- Да вчера на пляже уснул и обгорел.
- С южным солнцем шутить нельзя, чуть зазевался - и пипец.
- Извините, а можно я у вас кое-что спрошу? - парень по-прежнему прятал от меня свой взгляд и говорил тихо и нерешительно.
- Конечно, спрашивай. Только, Жень, давай договоримся: я не начальник, а ты не подчинённый, поэтому хватит мне выкать. Мы на отдыхе, а значит, как в бане - все равны.
- Но вы ведь старше меня. Мой отец почти ваш ровесник.
- И что с того? Я что, похож на старика?
- Нет, конечно.
- А раз нет, обращайся ко мне на "ты". Договорились?
- Хорошо.
- Так что ты хотел спросить?
- А вы... то есть, ты... когда меня нашли... то есть, нашёл... не заметил, у меня с собой был пакет? У меня там вещи были и телефон.
- Да нет, не видел, и рядом вроде бы ничего не валялось. Может, когда ты из леса выходил, обронил его. Если хочешь, можно потом сходить, поискать. Телефон-то дорогой?
- Да не очень. Просто я боюсь, что хозяйка беспокоиться начнёт. Я ведь ещё вчера утром из дома ушёл. Ещё чего доброго она моим в Москву позвонит, тут тогда такое начнётся! Они меня и так отпускать не хотели.
- А ты что, один приехал?
- Ага. Первый раз в жизни.
- Ну, ты не переживай! Я тебе свой телефон дам, чтобы позвонить. Он у меня отключен, чтобы не беспокоили лишний раз, да и чтобы батарея не садилась. А когда нужно, он всегда наготове.
- Спасибо.
За разговором мы пришли к ручью. Родник, который небольшим фонтаном вырывался из-под земли, был моим единственным источником пресной воды. Мы набрали воды в ведро, а затем я помог Евгению ополоснуться. Поначалу он отнекивался, говорил, что справится сам, но потом всё же согласился принять мою помощь, ведь даже нагнуться ему было проблематично.
После непродолжительных водных процедур мы вернулись в наш лагерь.
- Сергей, а где мои вещи? - как всегда робко спросил Женька.
- За палаткой. Но знаешь, теперь это трудно назвать вещами. Их даже стирать нет смысла, проще выбросить.
- А в чём же я домой пойду? - растерялся паренёк.
- Ну, уж точно не в этом. Подберём что-нибудь из моего гардероба. Я сейчас поставлю чай, мы с тобой поедим, а потом во всём разберёмся.
- Сергей, вы... прости, я ещё не привык, ты обещал мне дать телефон. Можно позвонить?
- Ах да, сейчас, - я достал из палатки свой сотик, подключил его и протянул пареньку.
- А можно... я... у тебя поживу... пару дней? Я боюсь в таком виде показаться хозяйке. Да и не дойду я... - Женька топтался на месте, потупив взгляд, как обвиняемый перед вынесением приговора.
- Да конечно! Живи, сколько хочешь. И мне веселее будет.
Женька явно обрадовался моему ответу. На его щеках появился лёгкий румянец, а губы растянулись в довольной улыбке. Он тут же отошёл в сторону и стал набирать нужный номер.
Не знаю почему, но Женька понравился мне сразу, как только я увидел его ночью. Было в нём что-то притягательное, по-юношески нежное и даже манящее. Конечно, моя сексуальная склонность к парням сыграла в этом деле не последнюю роль, но сейчас я даже не думал об этом. Просто мне было хорошо рядом с ним, спокойно и уютно. Мне хотелось заботиться о парне, говорить с ним, просто находиться рядом с этим созданием.
Женёк разговаривал по телефону, я приготовил завтрак и даже успел заварить чай.
- Ну, как? Всё в порядке? - спросил я, когда мой гость вернулся к костру.
- Да, спасибо! Я сказал хозяйке, что встретил своих московских друзей и что останусь у них на пару дней.
- Ну и отлично! Садись, будем завтракать.
- А я действительно не буду тебе мешать? - усаживаясь на приготовленное мной покрывало, поинтересовался Евгений.
- Дурацкий вопрос. Я же сказал: живи, сколько захочешь. И давай уже закроем эту тему.
Мы ели молча, слушая "Маяк" и любуясь морским пейзажем. После завтрака, как обычно, я достал сигареты.
- Будешь? - предложил я Женьке.
- Нет, спасибо, я не курю.
- Это хорошо, а я вот никак не могу бросить. Ладно, сейчас перекурю, и нам нужно будет заняться твоим здоровьем. Я хоть и не доктор, но кое-какие нужные нам сейчас лекарства в моей аптечке найдутся.
- Не стоит, я и так оклемаюсь, - запротестовал было парень.
- Возражения не принимаются, товарищ пациент. В нашем лазарете вы будете выполнять все назначения доктора, то есть меня. Давай убери всё с покрывала и ложись на живот, а я пока принесу аптечку.
Евгений покорно убрал остатки еды, посуду и приготовился к экзекуции.
- Для начала займёмся твоей обгоревшей спиной. Облазить она, конечно, будет по-любому, но намазать её мазью просто необходимо.
Я выдавил на ладонь мазь и прикоснулся к горячей нежной юношеской коже. Паренёк вздрогнул, и мышцы на его спине сжались, но после того, как я несколько раз провёл руками по ней вверх и вниз, он расслабился и лежал уже спокойно. Я видел, что мои манипуляции руками доставляли юноше удовольствие. Его тело расслабилось, дыхание было ровное, глубокое, глаза закрыты, а на его губах застыла довольная улыбка.
Мне было приятно касаться этой совсем ещё юной кожи. Мне хотелось ласкать это тело, целовать его, крепко прижать к себе и никогда не выпускать из своих объятий. Мой дружок уже начал шевелиться и поднимать свою голову. Но я не мог этого допустить. Я не мог даже намекнуть Женьке на свои чувства и своё желание: "Этот парень перенёс вчера ночью страшный стресс. Он доверился мне, а я туда же... Он даже и подумать не должен, что я запал на него!"
- Ну, всё, со спиной закончили. Теперь самое главное. Жень, тебе нужно встать на четвереньки, - как можно спокойнее и уверенней произнёс я.
Юноша сразу же напрягся и резко повернул голову в мою сторону. В его глазах застыл страх.
- Зачем?
- Ты чего так испугался? Женёк, твоя попка нуждается ещё в большей помощи, чем твоя спина. Я вчера, когда тебя мыл, понял, что с тобой случилось.
Парень опустил голову и закрыл глаза.
- Да ты не смущайся, Жень! Я всё понимаю: тебе стыдно, ты стесняешься, - но у тебя там открытые ранки. Если мы сейчас не промоем их марганцовкой, они могут загноиться, а если не смажем их тетрациклиновой мазью, начнутся проблемы. Ранки начнут подсыхать, появится короста... Ты даже в туалет сходить не сможешь, понимаешь?
- А может, я лучше сам? - не поднимая головы и не открывая глаз, процедил парень.
- Евгений, ну что за глупости? И к тому же мы ведь с тобой договорились: я врач, а ты пациент, - попытался я разрядить обстановку, но Женька не отреагировал. - Жень, ну всё, хватит выпендриваться. Я что, до вечера тебя уговаривать буду? Поднимай свою задницу.
Парень медленно поднялся и встал на четвереньки.
- Ну вот, совсем другое дело. Только это, Жень, мне не очень удобно. Опустись на локти.
Евгений выполнил мою просьбу, издав лёгкий стон. "Да, попку ему действительно здорово порвали. Бедный парень", - пожалел я его.
- Сейчас будет немножко больно и, возможно, чуть-чуть пощиплет. Ну, ты потерпи, хорошо?
- Угу!
Я ватой, смоченной в воде с марганцовкой, обработал парню попку, а затем выдавил немного мази на палец и начал осторожно смазывать саднившие ранки вокруг его дырочки. "Господи, сколько же боли испытал этот юнец! Какой садист всё это сделал?" - подумал я, и комок горечи подступил к моему горлу.
- Женечка, милый мой, тебе придётся ещё немного потерпеть. Ранки есть не только снаружи, но и внутри. Ты сейчас постарайся расслабиться, а я очень осторожно введу внутрь тебя палец и смажу мазью внутренние стенки ануса. Хорошо?
- Угу! - снова промычал паренёк.
Я выдавил на палец ещё немного мази и сделал всё очень осторожно, стараясь не причинять парнишке лишней боли. И всё же, когда мой палец проходил тугое кольцо сфинктера, Женька сморщился и закусил нижнюю губу. Я замер, давая возможность чуть-чуть стихнуть болезненным ощущениям, и после этого так же осторожно несколько раз повернул палец в одну, а потом в другую сторону, смазывая лекарством горячую многострадальную кожу. Закончив процедуру, я аккуратно вынул палец из ануса.
- Прости, Женька!
- За что? - всё так же не поднимая головы и не открывая глаз, спросил Женька.
- За причинённую тебе боль.
- Это разве боль? Вот то, что было ночью, - это действительно боль, - он замолчал, и из краешка его глаза выкатилась слезинка. - Спасибо тебе! Если бы не ты...
- Перестань, дурачок! Всё нормально. Ты сейчас немного полежи, можешь даже вздремнуть, а я пока наведу порядок в нашем лагере.
Женька опустился животом на покрывало, а я достал из палатки простыню и накрыл его ею. Через какое-то время парень действительно уснул.
Было уже четыре часа дня. Я сидел на бревне и любовался безмятежным сном моего нового друга. Мне было жаль будить его, но пора было обедать.
- Женя, дорогой, просыпайся! Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!
Парнишка улыбнулся и сладко потянулся.
- Сколько я спал?
- Почти четыре часа. Я уже и порядок навёл, и вещи тебе подобрал, и обед сварил.
- Какой же ты всё-таки хороший! - протянул он.
Мне было приятно слышать его наивные слова, смотреть на это счастливое, отдохнувшее, спокойное личико, видеть его искрящиеся глаза, обаятельную улыбку.
- Женька, ты мне льстишь!
- Нет, это правда! Другой бы уже давно прогнал меня или вызвал бы милицию, а ты ухаживаешь за мной, как за родным, кормишь, поишь и даже не спрашиваешь меня ни о чём.
Я подсел к Женьке и начал осторожно гладить его волосы.
- Я же понимаю, что тебе это тяжело вспоминать и что ты хочешь забыть о том, что с тобой произошло.
- Нет, я должен тебе всё рассказать. Мне нужно выговориться, иначе я не выдержу.
- Хорошо, хорошо, Женя! Ты мне обязательно всё расскажешь, но чуть позже. А сейчас давай есть, я уже страшно проголодался.
- И я тоже, - улыбнулся, глядя мне прямо в глаза, Женька.
И тут он схватил меня за руку, дёрнул на себя и, когда моё лицо оказалось напротив его губ, поцеловал меня в щеку.
- Жень, зачем?
- Это благодарность за всё... Ты... ты мне очень нравишься!
Я смотрел в его глаза. Его взгляд был искренним, чистым и преданным.
- Так, всё, идём есть! - я быстро поднялся и направился к накрытому столу. - Давай, давай, вставай. Всё уже, наверное, остыло.
- А что у нас на обед?
- Макароны по-флотски. Любишь?
- Сейчас я люблю всё.
Пока я, стоя спиной к парню, накладывал в тарелки своё поварское творение, Женька встал и занял своё место за столом.
- Так, молодой человек, а руки вы мыли?
- Ой, блин, ну ты прям как мой папа!
- Пусть будет так, но руки вам помыть всё же придётся.
- Слушаюсь, товарищ главнокомандующий!
- К пустой голове руку не прикладывают.
- Ну, не такая уж она у меня и пустая! - Женька уже бежал (если это можно было так назвать) к воде.
- Да я в этом и не сомневаюсь! А вы, я вижу, юноша, уже практически здоровы. Вон как резво бегаете!
- Так точно, товарищ военврач!
- Ну, вы уж определитесь, товарищ боец, кто я: главнокомандующий или военврач.
Женька уже вернулся и сейчас вновь занимал своё место за столом.
- Ты мой смешной, забавный друг!
- За друга спасибо. Но почему смешной?
- Посмотрел бы ты на себя сейчас со стороны! Бегает вокруг стола голожопый мужик с рубахой вместо фартука. Ну, смешно же? - и он залился задорным смехом.
Я тоже рассмеялся.
- Да, действительно. Однако всё, хватит, а то я сейчас тебя съем.
Мы ели молча, сидя напротив друг друга, а из приёмника Ободзинский пел свою вечную песню: "Эти глаза напротив".
шёл к своему завершению, как никогда длинный, но вместе с тем необычный для меня, наполненный какими-то новыми впечатлениями, ощущениями и ещё какими-то чувствами, которые я не мог пока понять. Может быть, я и понимал эти чувства, но всячески старался их приглушить, подавить в себе, не дать им захлестнуть моё воображение.
После обеда мы купались и загорали, вернее, это делал я, а Женька в это время бродил по берегу, завернувшись в простыню, ему нужно было побыть наедине со своими мыслями. Потом мы несколько раз сходили за дровами и заодно поискали Женькин пакет с вещами, который так и не нашли, принесли родниковой воды, вместе приготовили ужин, а после него парнишка сам вызвался помыть посуду. Я не стал возражать, так как всегда не любил это занятие. Дальше последовали лечебные процедуры. Надо сказать, что на этот раз мой пациент держался более спокойно и раскованно.
И вот наступил вечер. Солнце уже коснулось горизонта и, прощаясь с нами до утра, последними своими лучами рисовало на небе завораживающую картину заката. Мы сидели у костра и любовались волшебным, чарующим явлением природы. Подобное зрелище всегда располагает к беседе, создаёт романтическое настроение.
Мы, конечно, были уже одеты. Я надел свой любимый спортивный костюм, а на Женьке были ещё днем приготовленные мной вещи. Это было спортивное трико чёрного цвета и светло-голубая трикотажная водолазка, которая плотно обтягивала его торс. Предлагать свои плавки я парню не стал, а новых у меня не было. Впрочем, после дневного пребывания друг перед другом в костюмах Адама они нам и не были нужны.
Тихая инструментальная музыка, которая лилась из приёмника, радовала слух и ещё больше располагала к откровениям. Евгений придвинулся поближе ко мне и положил голову мне на колени.
- Можно?
- Конечно, - я положил руку на его голову и начал поглаживать её.
Приятные и вместе с тем необычные чувства в этот момент овладели мной - чувства, которые испытывают отцы к своим сыновьям, и чувства, которые испытывают мужчины нашей ориентации к любимому человеку.
Так мы сидели минут десять, молчали, слушали музыку, звуки природы и свои ощущения. И вот это молчание нарушил мой юный друг. Он начал рассказывать мне свою страшную историю, не видя моих глаз, но вместе с тем ощущая теплоту моего тела - так ему было легче вести свой рассказ. А я слушал его, ужасался случившемуся с ним и всё больше проникался к этому пареньку чувством нежности и любви.
- Так в моей жизни появился взрослый друг. Нежный, заботливый и внимательный, - закончил свой рассказ Женя и замолчал.
Я по-прежнему гладил и ерошил его волосы, не видя его лица, но чувствуя, что по нему текут слёзы. Он плакал молча, не издавая ни единого звука, и я не пытался его остановить. Сейчас мне не нужно было ему мешать.
Время шло, а мы всё молчали каждый о своём. Нет, я тоже молчал о нём, об этом человечке, ворвавшемся в мою жизнь и за какие-то сутки ставшим мне таким дорогим и близким.
- Жень, - тихо позвал я, - уже поздно, пойдём спать.
- Угу! - он поднялся, вытирая руками слёзы и пряча от меня лицо.
Я взял его за плечи и повернул к себе, сам вытер его слёзы и нежно поцеловал в щёку. Потом я прижал Женьку к себе, и его лицо уткнулось в мою грудь.
- Ну, всё, родной, всё! Всё позади! Теперь всё будет хорошо! Раны твои скоро заживут, ты всё забудешь, и жизнь вновь пойдёт своим чередом. Завтра нам вновь будет светить солнце, мы будем с тобой купаться и загорать, а сейчас я уложу тебя спать. Хорошо?
- Да! - он поднял голову, посмотрел мне в глаза, и на его губах появилась нежная улыбка.
Обняв парня за плечи, я повёл его к палатке.
- А ты что, даже курить не будешь? - поинтересовался у меня уже у входа Женёк.
- Буду. Сейчас вот тебя уложу, а потом покурю.
- Да я подожду, ты кури. У тебя уже, наверное, уши опухли - ты же давно не курил.
- А ты заметил?
- Конечно!
- Ладно, ты ложись, а я покурю. Заодно и вещи от костра уберу.
- Хорошо, только ты... недолго, - и он, чмокнув меня в щёку, полез в палатку.
Я расплылся в улыбке и, прикурив сигарету, пошёл быстро собирать оставленные нами вещи.
Когда я вернулся в палатку, Женёк уже лежал в постели. Только он уже не жался в угол палатки, как это было утром, а спокойно лежал на спине и улыбался. В тусклом свете фонаря его глаза блестели лукавством и радостью. Я быстро разделся и нырнул под покрывало. Как только моё тело приняло горизонтальное положение, Женька тут же повернулся ко мне лицом и положил правую руку мне на грудь. Указательным пальчиком он начал рисовать на ней таинственные фигуры.
- Сергей, я хочу тебя кое о чём спросить. Можно?
- Ну, конечно, Женя!
- Только пообещай мне, что ты не обидишься на вопрос и ответишь на него честно.
- Хорошо, обещаю.
- А ты... ты как... А ты как к мужчинам относишься?
- В каком смысле? - растерялся я.
- Вот в этом, - и тут Женька взял мою левую руку и, сунув её под покрывало, положил на свой пах.
Такого поворота событий я никак не ожидал. В мою ладонь упирался горячий, возбуждённый, подрагивающий юношеский член. По моему телу пробежали мурашки.
- Ну, так как? - Женька следил за моей реакцией, пристально глядя на меня.
- Я... вижу, что ты уже совсем... здоров.
- Ага! Но ты мне не ответил.
Сил, да и желания сдерживать себя у меня больше не было. Свободной рукой я взял его за плечо и рывком завалил на себя. Теперь Женька лежал на мне сверху.
- А ты ещё не понял, дурачок?
Я впился в его губы страстным поцелуем, и он ответил мне тем же. Мы целовались долго и безудержно, а наши руки блуждали по нашим телам, сжимая и лаская то соски, то ягодицы, то спины, в общем, все части тела, которые попадались на их пути. Эта страстная вакханалия продолжалась минут пятнадцать.
Мы катались по палатке, не выпуская друг друга из объятий. Дружок Женьки твёрдой сарделькой упирался мне в живот, да и мой собственный вздыбленный член давно уже тёрся между нами.
Тяжело дыша и вспотев, как после бани, мы наконец-то смогли отцепиться друг от друга и, развалившись в разные стороны, попытались привести в норму наши мысли и чувства.
- Ты этого добивался? - восстановив дыхание, наконец-то произнёс я, повернув голову к Женьке.
- Дяяя! - расплылся он в довольной улыбке.
- Зачем тебе это?
- А ты ещё не понял, дурачок? - передразнил он меня и, хитро улыбнувшись, положил свою голову мне на грудь. - Мне хорошо с тобой. Спокойно.
Немного помолчав, он добавил:
- Ты такой хороший!
Я обнял его. Мне тоже было с ним хорошо. Я испытывал к этому юноше нежные чувства. Мне даже казалось, что я уже люблю его. Но я не мог этого допустить, не мог позволить этому чувству захлестнуть меня, ведь я хорошо понимал, что этот курортный роман завтра закончится, Женька покинет меня, и я останусь один на один со своей любовью. Я знал, что всегда тяжело переживал расставания с любимыми людьми и не хотел ещё раз пройти этот путь.
- А что будет дальше, родной?
Женька приподнял голову. На меня вновь смотрел голубоглазый озорной чертёнок, замышляющий очередную шалость.
- А да-а-альше бу-у-удет се-е-екс!
Он попытался было приблизить своё лицо к моему ещё не опавшему дружку, но я остановил его голову руками и вернул её в исходное положение.
- Секса не будет, Женя!
Улыбка исчезла с его лица, а взгляд насторожился.
- Почему? Я что-то сделал не так? Я тебе не нравлюсь?
- Да нет, в том-то и дело, что нравишься, очень нравишься. Этого-то я и боюсь. Боюсь влюбиться в тебя. Ты завтра уйдёшь, а я буду страдать. Понимаешь?
- А если... если я останусь с тобой ещё на какое-то время? Ты тогда займёшься со мной сексом?
- Зачем? Я хотел спросить, зачем тебе это?
- Ты так много для меня сделал, и я хочу тебя отблагодарить.
Он снова попытался проникнуть под покрывало, но я опять остановил его.
- Не нужно! Мне достаточно твоей нежности, достаточно того, что ты рядом со мной.
- Значит, я тебе не нравлюсь!
- Ещё раз такое скажешь, и я тебя отшлёпаю.
- Да шлёпай же, наконец! - его глаза вновь засияли.
- Не хочу. Хочу целовать!
- А что для этого нужно сделать?
- Быть со мной.
- Я и так с тобой.
- Да, ты со мной! И я счастлив! Но уже завтра ты будешь далеко, и я огорчён этим!
- Жизнь сама всё расставит по своим местам.
- Это конечно! Но я хочу тебя целовать!
Женя улыбнулся и прильнул к моим губам. Мы вновь начали целоваться, и постепенно страсть захватила меня. Я больше не мог себя сдерживать. Мои руки, мои губы, мой язык ласкали нежную кожу голубоглазика. Я обследовал каждый сантиметр его тела, каждую складочку, каждую родинку. Парень стонал, извивался и мурлыкал, как котёнок. Его пальчики впивались мне в спину, зарывались моих в волосах на голове, мяли мне ягодицы.
Когда я посасывал его яички, он уже просто визжал от наслаждения, и от этого я ещё больше заводился. Пройдя языком путь от основания члена до самого верха розовой головки, я обхватил её губами и начал неистово сосать, скользя по твёрдому стволу. Но мой партнёр не дал мне долго наслаждаться своей сладкой конфетой. Он, вцепившись мне в волосы, вогнал своего дружка мне в рот по самые яички и тут же залил его своей душистой юношеской спермой, простонав при этом:
- За-а-а-я!
Я проглотил всё без остатка, не уронив ни единой капли.
Евгений, наконец, отпустил мою голову и рухнул на постель с блаженной улыбкой на лице.
- Спасибо тебе, солнышко моё! Люблю тебя!
Я нежно поцеловал его в губы и тихо спросил:
- Жень, ты не будешь возражать, если я не буду вылезать из палатки и покурю в щёлочку?
- Конечно, дорогой!
Я взял сигарету и уселся у входа, расстегнув молнию, но не открывая полога, чтобы не напустить мошек.
- А я буду обнимать тебя сзади, пока ты не закончишь курить, - он быстро подполз ко мне и прижался к моей спине грудью.
- Давай, и покрепче! - мне было приятно каждое его прикосновение.
- Нет, помягче и понежнее!
- Лана, делай, как хочешь, мне от тебя всё приятно.
- Ты мой сладкий! - сказал он и тут же прихватил губами мочку моего уха.
Это было божественно!
- Мур-мур! - ответил я на ласку. - Сладенький мой, я пойду пи-пи, а потом вернусь к тебе в коечку.
- Приходи, я буду тебя очень ждать!
Сделав своё дело, я просунул в палатку голову.
- А мне местечко возле тебя найдётся?
- Конечно... местечко подо мной подойдёт?
- Подойдёт, если я буду лежать к тебе лицом.
- Несомненно, - улыбнулся во весь рот парень.
Я быстро проскочил внутрь палатки, закрыл замок молнии и нырнул под покрывало.
- Приютишь меня на своей груди? - его глаза блестели.
- И не только на груди. Всё моё тело ждёт тебя!
- Ладно, тогда ты полностью в моей власти!
- С радостью! Я впервые отдаю себя в чью-то власть.
Женька прижался ко мне, и его руки заскользили по моему телу. Потом он сполз вниз, и его лицо оказалось напротив моего уже вовсю дымящегося члена.
- Я нежно...
- Я тебе верю!
То, что он вытворял с моим дружком, не поддаётся описанию! Тело моё содрогалось, я испытывал чувства восторга и блаженства. Женечка быстро довёл меня до сильного оргазма и так же, как и я, поглотил весь мой выплеснувшийся сок. Наклонившись к Жене, я подхватил его под мышками и рывком затянул на себя. Я благодарно целовал его губы, а он отвечал мне тем же.
Потом я выкурил ещё одну сигарету, и мы легли спать. Мой парень лежал рядом, положив голову мне на грудь. Я обнимал его за плечо. Нам было тепло и уютно друг с другом, и сон быстро поглотил нас обоих.
я проснулся, солнце было уже высоко и жарило землю и воздух своими палящими лучами, но в палатке почему-то не было жарко, а напротив, было свежо и пахло морем. Не открывая глаз, я протянул руку вправо - постель была пуста. Я подскочил, как ошпаренный, и пулей вылетел из палатки, не прикрывая даже свой утренний стояк.
- Доброе утро! А я тебе кофе сварил. Хочешь?
Евгений стоял у костра, держа в руках маленький котелок, от которого разносился по всей округе бодрящий аромат свежесваренного кофе. Его лицо светилось обворожительной улыбкой. На бёдрах у него, как вчера у меня, была повязана рубаха, а его взгляд упирался прямо в мой пах.
- Родной, ты меня напугал. Я уже думал, что ты пропал.
- Да нет же, я тута! А при солнечном свете он у тебя ещё красивее, особенно когда стоит, - и парнишка залился звонким смехом.
- Кто? Ой, блин... - только сейчас я заметил, что мой дружок задрал свою голову в небо, и машинально прикрыл его руками.
Эти мои нехитрые действия ещё больше позабавили Женьку, и он, поставив котелок на песок, захохотал ещё сильнее.
- Ну, чё ты ржёшь? Как будто у самого по утрам стояка не бывает. Вот балбес! А-а-а! - я рванул к морю, по пути свалив заливающегося смехом паренька на песок, и с разбега нырнул в набегающую волну.
Когда я вынырнул, у самого берега в воде, с кружкой в руках, стоял мой новый знакомый.
- Ну, ты кофе-то пить будешь? Я кому его варил?
- Конечно, буду!
Я подплыл к берегу, выполз на мелководье почти к самым его ногам и уселся на песок. Женёк подал мне кружку. Боже, какое это удовольствие: сидеть в море и пить горячий кофе! А когда рядом с тобой стоит красивый, милый, нежный юноша - это вообще настоящее счастье!
- Ну, как, вкусно?
- Не то слово! Спасибо тебе, мой сладенький!
- А я уже и завтрак приготовил.
- Обалдеть! Ты когда успел?
- А я специально пораньше встал.
Женька присел на корточки за моей спиной и обнял меня, положив голову мне на плечо. Так мы сидели и смотрели на море, пока не закончился мой кофе.
После этого был завтрак. Надо заметить, что, несмотря на свой юный возраст, парень хорошо его приготовил. Дальше был поход за питьевой водой, лечебные процедуры, и, наконец, пришло время покупаться и позагорать.
Сегодня Евгений решился, и мы плавали уже вместе. Мы плескались, ныряли, топили друг друга... Рядом с ним я чувствовал себя совсем юным. Изрядно подустав, мы вышли на берег и плюхнулись на горячий песок.
- Жень, а я могу тебя кое о чём спросить?
- О чём? Я же тебе уже всё рассказал о той ночи?
- Да нет, я о другом. Вот я всё смотрю на тебя и не могу понять, почему ты оказался здесь один. С твоей внешностью у тебя должно быть много поклонников. У тебя обязательно должен быть парень.
- Ты мне льстишь по поводу моей внешности.
- Я не умею этого делать, так же, как и комплименты. Так ты мне не ответил.
- А что тут отвечать?! Да, у меня всегда было много воздыхателей. Я и сам довольно-таки влюбчивый человек, но, тем не менее, всегда был страшно одинок, потому что не мог встретить человека, который любил бы только меня и по-настоящему, которого мне не нужно было бы делить с кем-то ещё. Но такого человека не было. Всем хотелось только секса и развлечений.
- Я так понимаю, что сейчас такой у тебя человек есть.
- Да, - Женька немного помолчал и продолжил. - Как-то раз на одном из сайтов я познакомился с парой парней - так, чисто для общения. После небольшой переписки мы с одним из них решили встретиться. Он оказался моим соседом.
- Вот здорово! Живёте рядом, а познакомились через сайт. А почему только для общения?
- Они так позиционировали все знакомства, а я был не против чего-то большего. Они ещё и универсалы оба.
- И как прошла встреча?
- Он мне сразу понравился. Хорошенький такой.
- А второго ты видел?
- Только на фото, но Дима меня сразу же зацепил, а когда мы с ним встретились, мне даже показалось, что между нами пробежала какая-то искра. Ну, во всяком случае, я ему тоже понравился, так как он первым начал проявлять активность. Потом мы начали встречаться. Секса не было. Мы просто гуляли, ходили в кафе, на концерты, в кино. Нам очень хотелось друг друга, просто до ужаса, но не было места для интима. Дима живёт с мамой, я тоже с родителями. Я почувствовал, что начал в него влюбляться, не хотел его ни с кем делить, а потому поставил парню условие, чтобы он выбирал: или я, или его прежний парень. Как-то раз он поехал в гости к друзьям. Я целый день скучал, писал ему СМС-ки, но ответа от него не получал. Я злился, сходил с ума, даже плакал, а он молчал. Я не знал, что мне делать. Так прошёл весь день. А утром выяснилось, что у него просто закончились на телефоне деньги. Однажды нам очень повезло: его мама уехала в командировку, и мы целых четыре дня были вместе - только он и я. Я был на седьмом небе от счастья! Потом он всё же расстался со своим парнем, хотя для него это было и непросто, и теперь мы вместе. Знаешь, я давно так не любил... даже, наверное, никогда. И я счастлив.
- Да, любовь - это прекрасное чувство, которое дает нам силы жить дальше.
Я слушал Женьку, глядя в сторону горизонта, туда, куда уплывали облака, точно так же, как уплывала от меня сейчас внезапно появившаяся надежда на моё личное счастье. Я не видел его лица, но чувствовал, что оно светится радостью. Грусть и тоска нахлынули на меня, глаза мои наполнились слезами, а к горлу подступил комок. Произошло то, чего я ждал, чего боялся и от чего пытался уйти.
- Только теперь... Знаешь, Сергей, чего я боюсь?
- Чего?
- Что будет, когда Дима узнает, что со мной произошло?
- Ничего, если он тебя действительно любит, - мой голос предательски задрожал.
- Что с тобой? - Женька попытался заглянуть мне в лицо, но я от него отвернулся. - Ты что, обиделся?
- Что за глупости? Только скажи, зачем ты всё это... ночью?
- Я хотел тебя как-то отблагодарить. Ты же для меня так много хорошего сделал. Но главное, ты мне понравился. Я люблю тебя! Правда! Как старшего брата, как друга...
- Но не как Димку. Верно?
- Да! - немного помедлив, тихо сказал Женька.
- Что ж, всё правильно! Так и должно быть.
Я соскочил с места и бросился в море.
- Сергей, подожди! Давай поговорим. Ну, не дуйся ты... Серё-ё-жа-а! - летело мне в спину, но я не остановился и с разбега нырнул в волну.
Я плыл долго, плыл вдоль берега, плыл, пока хватило сил, а затем выполз на берег и упал на песок. Нет, я не плакал, не злился на этого паренька. Я злился на себя. Зачем я позволил себе надеяться, позволил себе влюбиться в это ангельское создание? Я же заранее знал, чем закончится мой короткий роман.
Судьба распорядилась так, что всю жизнь я оказываюсь в том месте и в то время, когда кому-то хреново. Мне изливают душу, рассказывают мне свои самые душещипательные истории, просят о помощи и получают её. А потом, когда буря страстей стихает, когда выход из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций находится, я опять остаюсь один. Мне скажут, что я счастливый человек, ведь мне верят, мне доверяют самые сокровенные вещи, я способен на сострадание и бескорыстие. Да, это так. Но я устал. Устал быть в роли презерватива, в который сливают застоявшуюся сперму. Я тоже хочу любви, тоже нуждаюсь в чьём-то сочувствии и сострадании. Мне тоже, бывает, нужна чья-то помощь, но всего этого нет, и от этого мне становится грустно.
Я вернулся в свой лагерь минут через сорок. Было уже около трёх часов дня. Лишь только я появился на пляже, как ко мне бросился Женька. Он был весь взъерошен и зарёван.
- Где ты был? Дурак, я же уже думал, что ты утонул! Как ты мог?! - он кричал во весь голос и лупил меня, хаотично размахивая руками.
Я схватил его за запястья и стиснул парня в своих объятиях.
- Жень, успокойся. Всё в порядке. Я должен был побыть один. Сейчас мы пойдём к палатке и обо всём поговорим. Спокойно. Хорошо?
Костер догорал. Вещи возле него были разбросаны. Видимо, парень швырял их в разные стороны от страха и чувства безысходности. Я поправил покрывало, и мы уселись на него рядом, плечо к плечу. Потом я закурил.
- Послушай, Женя! Ты очень хороший, милый парнишка, и я благодарен судьбе за то, что она свела нас с тобой. Но... тебе пора возвращаться. Поверь, мне было нелегко принять это решение, но так будет лучше для нас обоих. До твоей деревеньки около восьми километров, в твоём состоянии ты не дойдёшь до неё, поэтому мы сейчас поедим, пойдём на трассу, и я отправлю тебя на попутке домой. Сейчас я что-нибудь соображу поесть, а ты пока позвони хозяйке и скажи ей, что вернёшься сегодня.
- А я могу остаться здесь до утра? - спокойным, ровным голосом, опустив голову и глядя в песок, спросил Женя.
- Нет, не можешь. Не стоит мучить друг друга. Нам лучше расстаться сегодня. До вечера ещё далеко, и ты успеешь добраться до деревни засветло.
- А ты? Ты останешься здесь?
- А что я? - я посмотрел на Женьку и выдавил из себя улыбку. - До конца отпуска у меня есть ещё несколько дней. Я буду купаться, загорать, набираться сил перед работой.
- А ты... ты будешь иногда обо мне вспоминать? - спросил он меня всё с тем же обречённым спокойствием.
- Да, конечно, мой милый. Я рад тому, что познакомился с тобой! - я обнял его и поцеловал в макушку. - Ну, всё, иди звони, телефон в палатке, а я соберу на стол.
Я быстро встал, оделся, развёл огонь и занялся приготовлением пищи. Женька передвигался, как побитая собака. Ему было тяжело, не меньше моего. Мне хотелось кинуться к нему, прижать парня к себе, утешить его, приласкать, но я не имел на это права - ни перед ним, ни перед собой. Я старался отвлечься, не смотреть на него, думать о чём-то другом, но у меня это плохо получалось.
Женёк залез в палатку и вернулся из неё уже одетым. В руках у него был мой телефон. Медленно набирая номер, он побрёл вдоль берега в ту сторону, откуда несколько минут назад пришёл я.
Мы ели молча, не глядя друг на друга. На "Маяке" звучали какие-то весёленькие песни, но они не могли поднять нам настроение. Потом мы убрали всё в палатку, и я застегнул на ней замок молнии.
- Ну, что, ты готов? Пойдём? - всё так же не глядя на него, спросил я.
- Да, идём, - тихо ответил он мне.
Женька окинул прощальным взглядом место, которое приютило его на эти два дня, и, повернувшись, решительно зашагал в сторону леса.
Я шёл впереди и всё время слышал у себя за спиной дыхание парня и тихое всхлипывание его носа. Он ни на шаг не отставал от меня, а когда мы добрались до трассы, остановился на обочине и отвернулся, чтобы я не видел его заплаканного лица. В моей душе выли кошки, но я сдерживался и не давал своим эмоциям вырваться наружу.
Машин было мало, и мне не сразу удалось остановить одну из них. Наконец, я договорился с водителем газели, отдал ему деньги и подошёл к по-прежнему стоящему ко мне спиной парню.
- Давай, нам пора прощаться, - тихо, едва сдерживая слёзы, сказал я.
Женька резко развернулся и прижался ко мне всем своим телом. Я обнял его, и так, вцепившись друг в друга, мы стояли, пока водитель не подал сигнал.
- Ну, всё, езжай! - я поцеловал Женьку в щёку, и он резво рванул к машине.
Закрывая дверь, он в последний раз посмотрел на меня своими голубыми, как небо, глазами, и машина понесла его вдаль, увозя от меня моего милого юношу.
Я смотрел вслед быстро скрывающейся за поворотом машине и уже не мог сдерживать своих эмоций. Я стоял и ревел в голос, навсегда прощаясь со своей южной сказкой.
четвёртый день моего одиночества. Да, именно одиночества, потому что голубоглазый московский паренёк, так неожиданно ворвавшийся в мою жизнь, перевернул её и оставил в моей душе неизгладимый след и тоску о нём. Как и прежде, я слушал "Маяк", купался и загорал, но все мои мысли были только о Женьке. Вновь и вновь я ругал себя за это, заставлял себя выбросить его из головы, но все мои усилия были напрасны.
Это был последний день моего пребывания на море. Завтра к обеду за мной приедет дядя Гоша, житель соседней деревеньки, у которого я и храню все свои нехитрые походные пожитки, чтобы на следующий год вновь вернуться сюда. Но это будет завтра.
Как обычно, с утра я сварил себе кофе, искупался, сходил на родник за водой и сейчас загорал, подставив своё нагое тело солнцу. Непривычный шум в лесу нарушил мой покой и заставил меня быстро подняться и надеть плавки. К моему лагерю кто-то шёл. Как только я успел прикрыть свои прелести от постороннего глаза, на тропинке возникли две мужские фигуры. Моё сердце замерло на миг, а потом застучало в бешеном ритме. Это был он - мой парнишка. Женька на миг остановился, взглянул на своего спутника, как будто спросил разрешение, и сломя голову побежал ко мне. Я не в силах был двинуться с места. Лишь когда мой милый с распростёртыми, как крылья, руками подлетел ко мне, я пришёл в себя, схватил его и крепко прижал к своей груди. Я вдыхал запах его волос и не мог ими надышаться. Я слушал, как учащённо бьётся его сердце, и не мог наслушаться. В тот момент весь мир перестал для меня существовать, в нём остались лишь он и я.
- Серёжка, милый, я так боялся того, что мы не успеем, что ты не останешься здесь до конца отпуска и уедешь раньше! - лёгкий шорох одежды вернул нас в реальность. - Вот, познакомься, это...
- Дмитрий, - не дав Женьке договорить, заключил я.
- Да, а как ты догадался?
- С кем же ещё ты мог явиться сюда? - с лёгкой улыбкой на лице ответил я вопросом на вопрос.
Передо мной стоял коротко стриженный темноволосый молодой человек. На вид ему было лет двадцать пять, хотя на самом деле ему 21, спортивного телосложения, но не качок. На нём были светлые летние брюки, белая футболка, стильные солнцезащитные очки. Таких часто называют мачо. Он действительно был красив.
Я протянул ему руку. Сняв очки, Дмитрий ответил мне тем же. У него оказались, такие же, как и у Женьки, голубые глаза. "Надо же, два голубоглазика. Счастливые!" - подумал я.
- Сергей! - представился я.
- Это мой старший друг и... брат, - Женя в этот момент посмотрел мне в глаза, как бы спрашивая: "Ты не возражаешь?".
Я добродушно улыбнулся ему в ответ.
- Ну, вот и познакомились! - сказал я.
Я видел, как оценивающе, изучающе смотрел на меня Дмитрий. Он явно хотел понять наши с Евгением отношения, хотя и пытался держаться непринуждённо и скрывать свой интерес. Его можно понять. Он ведь любит Женьку, а значит, имеет право на ревность.
- Ну, что ж, друзья, располагайтесь. Как говорится, чувствуйте себя как дома.
Парни притащили с собой целую сумку разных вкусностей и бутылку коньяка. Мы накрыли стол и выпили за знакомство.
- Дима, а ты-то как здесь оказался? - поинтересовался я.
Но Женька не дал ему ответить. Он весь светился счастьем, постоянно поглядывал то на меня, то на Диму. Рядом с ним сидели два его любимых мужчины.
- Я, когда вернулся, весь вечер проплакал, а потом позвонил Димасику и рассказал ему о том, что со мной произошло. Ну, он и примчался ко мне, - сказал паренёк.
- Я же не мог оставить тебя одного. Я теперь тебя вообще одного никуда не отпущу.
- Да, ты же мой милый! - расплылся в блаженной улыбке Женька и, накинувшись на Димку, начал его целовать в щёки.
Парню было неловко передо мной, на его щеках даже выступил лёгкий румянец, и он протянул:
- Мишка, перестань. Я произнёс:
- Не понял. Почему Мишка?
- А он всегда меня так называет, за то, что я медведей люблю, - засмеялся Женька.
- Забавно! Пацаны, надеюсь, вы останетесь здесь до утра?
- Конечно! Мы специально сюда приехали, чтобы проводить тебя, - счастливый Женька носился между нами и обнимал то одного, то другого.
- Отлично!
Мы выпили ещё по одной.
- Может, искупаемся? - предложил я.
- Конечно! - с радостью отреагировал Женя. - Димасик, ты как?
- С удовольствием!
- Ура-а-а! - и Женя стал быстро раздеваться.
Дима последовал его примеру. Он был действительно красив. В меру подкачанное тело, рельефный пресс предавали его фигуре особую привлекательность.
Когда парни остались уже в одних плавках, Женёк лукаво улыбнулся и заявил:
- Купаемся голышом! - и тут же стянул с себя плавки. - Ну, чего вы стоите? Давайте быстрее. Купаться хочется.
- Ну, тебе невозможно отказать, - и мы оба окончательно разделись.
- Все в воду! - скомандовал Евгений и, схватив нас за руки, потащил в море.
Настроение у всех было отличное. Правда, Дима поначалу держался несколько скованно, но, когда Женька начал резвиться, брызгать водой, хватать нас за ноги и топить, он расслабился, и мы уже все вместе барахтались в тёплом южном море.
***
Я больше никогда не видел своего Женьку.
Первое время мы с ним активно переписывались в интернете, обменивались фотографиями, новостями, радостями и неудачами. Потом наши встречи он-лайн стали происходить всё реже и реже. Женька наслаждался своим счастьем, и я радовался за него, а обо мне он вспоминал чаще всего тогда, когда оставался один, когда ему было грустно, или когда между ним и Димкой происходили короткие ссоры, и ему нужно было поделиться с кем-то своими переживаниями. Я не осуждаю его за это. Я же согласился стать его старшим другом и братом. Но и таких встреч становилось всё меньше. И тогда я ушёл, ушёл совсем, удалив со всех сайтов свою анкету и сменив почтовый ящик.
Забыть его я, однако, не могу. Я ушёл из его жизни, но он всё равно остался со мной. Я знаю всё, что происходит с ним и с Димкой: знаю о том, что теперь они живут вместе, что Димка открыл свой ресторан, и его бизнес успешно развивается, знаю, что следующим летом они приехали на море, на моё место, но меня там не было, так как место отдыха я тоже сменил.
Откуда я всё о них знаю? Они сами рассказывают мне о себе. Просто у них появился новый друг по переписке...