Теплая вода струйками стекала по телу, неприятно тревожа поротую попу. Вместе с водой по телу стекали и Юлины слёзы, срываясь с острых венчиков грудей в короткий полёт до дна ванны. Юля стояла под струями душа, уперевшись двумя руками в стену ванной комнаты, и беззвучно рыдая переживала случившееся 15 минут назад. А за её спиной намыливала жесткую мочалку Светлана.
Любовь Викторовна стояла сбоку, и обсуждала со своей сестрой Юлю:
—... податливая и выносливая девка. Ты смотри, её пороли, а она только слезы глотала, кричала, но даже не попыталась защититься, вырваться. — Хозяйка довольно похлопала по красным ягодицам с начавшими уже просвечивать синяками. — Светка, ты ведь получила отличный опыт в тюряге?
— Да, у меня там всегда была пиздолизочка. Уже и отвыкла бумагой подтираться. — Улыбнулась Светлана, начав грубо и с усердием водить по спине молодой женщины мочалкой.
Юле показалось, что с неё хотят содрать кожу. Нажим был такой силы, что приходилось напрягать руки, чтобы не быть вжатой в стену.
Там, где только что прошлась жесткая мочалка, кожа тут же краснела. Капилляры под кожей на глазах насыщались кровью.
— Ты говоришь, растягивала дырки своим служкам в тюряге? — Любовь Викторовна протянула руку к промежности молодой женщины, противостоящей натиску намыленного предмета, и резко вставила три пальца в Юлю практически до упора. — Займёшься нашей конфеткой?
При этом в юлино лоно резко вошел четвёртый палец, вызвав всхлип.
— Да. Разработаю этой сучке все дырки. Она будет как тряпичная кукла на моей руке, — женщина противно засмеялась. — Устроим кукольный театр.
При этих словах слезы из глаз Юли полились с новой силой. Она чувствовала себя маленьким листочком в бурном ручье событий, уносивших её всё дальше и дальше. И она была не способна этому сопротивляться. Теперь уже нет...
Не далее, чем четверть часа назад Светлана поставила её перед собой на колени в туалете, усевшись на унитаз. Спустя мгновение раздался характерный журчащий звук, а ничего не понимающая коленопреклонённая женщина продолжала с удивлением смотреть, как прямо перед её носом в дно унитаза бьёт упругая струя мочи. Другая женщина мочилась в нескольких сантиметрах от её лица.
Через некоторое время напор ослаб, а затем и вовсе иссяк.
— Подлижи меня. — Последовал приказ.
Юля даже не сразу осознала, что от неё хотят. Было ощущение какой-то нереальности происходящего. Это было через чур унизительным для неё, и она не собиралась заходить так далеко. Поэтому молодая женщина не шелохнулась. Но её не заставили сразу что-то выполнить, а дали приказ, и она должна была сама решиться выполнить то, что ей приказали.
Пауза длилась не долго, — нашей девочке нужна стимуляция, Свет. — Из-за спины говорила Любовь Викторовна. Сколько времени она уже наблюдала за происходящим — не известно. И тон, которым было произнесено слово «девочка» не сулил ничего хорошего — в нём отчетливо сквозили садистские нотки. — Подержи ей руки.
Быстро юлины руки были заломлены назад и крепко перехвачены стальной хваткой Светланы. Лицо молодой женщины, при этом, оказалось на светиных острых коленях.
Раздался свист. Первый удар не был болезненным. Скорее, неожиданным, ведь раньше её пороли ремнём, а тут что-то более твёрдое... За спиной Юля не видела, чем собираются проводить экзекуцию.
Последующие удары так же не показались такими уж болезненными. И молодая женщина уже было решила, что ничего особо страшного не происходит — под такими ударами она может и постоять — всё равно ничего от неё не добьются. Но сразу за этими мыслями последовал удар такой силы, что перехватило дыхание. Боль вихрем пронеслась от раненого зада до, казалось бы, кончиков волос на голове. Слезы брызнули из её глаз. В ушах зашумело. И если бы её не держала за руки Светлана, то Юля просто повалилась бы на пол.
Не успела коленопреклонённая женщина до конца отпустить боль от предыдущего удара, как последовал следующий, не менее сильный удар. За ним еще и еще.
Только приняв по крайней мере с десяток жалящих ударов, Юля смогла выдавить из себя слова о пощаде.
— Девочки, я всё сделаю. Остановитесь, прошу. — И, превозмогая спазмы своего раненого тела, потянулась губами к промежности Светланы.
При первом же касании языка мокрых и солоноватых внешних половых губ подставленной вульвы, поперёк ягодиц лёг сильный хлёсткий удар. Упругое средство наказания пришлось на обе ягодицы, но при этом проняло и между ними, зацепив промежность. И в этот момент произошло замыкание. Сдерживаемая внутри энергия, словно при запале во взрывчатке, моментально вырвалась лавиной неудержимой энергии наружу. Юля кончала. Кончала настолько сильно, что понимала — она не управляет своим телом сейчас. Скорее наоборот.
Такой оргазм она никогда ранее не испытывала. И даже представить его себе не могла. В голове шумело, будто от внезапного перепада давления. В глазах помутнело.
Женщины смеялись, перекидывались фразами, но это было не более, чем фон, доносящийся издалека. Сейчас молодая женщина была далеко от маленькой кабинки санузла, в которой она стояла в непристойной позе, содрогаемая сладострастными судорогами.
Тем временем её хозяйки поменялись местами. И вот уже перед носом молодой женщины вновь журчит мощная золотистая струя. Теперь Любовь Викторовна опорожняла свой мочевой пузырь.
Юля уже на автомате стала подлизывать промежность языком, после окончания мочеиспускания. В этот момент в её анальное отверстие Светлана вставила наконечник клизмы. И внутрь полилась прохладная жидкость. Видимо, теперь в туалет ей придётся ходить только так...
Хорошо хоть прекратили пороть. Впрочем, издевательства на этом не закончились. На полу между расставленных Юлиных ног образовалась лужица из её же выделений. И следующим приказом было прибрать за собой. Языком.
— А ты что думаешь, шлюха, кто-то будет за тобой все твои художества убирать?
Юля уже частично отошла от оглушительного оргазма к этому моменту. И от того предстоящее было еще более унизительным. Унизительным и вызывающим вновь приятную ломоту внизу живота. «Как бы убираясь, не накапать еще?» — промелькнула у неё мысль.
Тем не менее, тяжесть от воды в кишках и попытки не выпустить её ненароком наружу мигом отвлекли Юлю от нарастающего вновь возбуждения. Всё так же на четвереньках, аккуратно наклонясь, она стала слизывать уже холодную слизь с пола.
— Хорошо хоть недавно вымыла полы. — Пронеслась у неё в голове обнадёживающая мысль.
Слизывать свою холодную смазку с пола было через-чур болезненно для самолюбия молодой женщины, и она чувствовала, как кровь прилила к щекам, шее и груди.
— Тщательнее убирай. — Светин небрежный тычок ногой в аппетитно выставленную ягодицу поторапливал. — И быстро на горшок. Долго с тобой возиться?
И только выпуская из себя мутную воду на унитазе, Юля смогла увидеть воочию, чем же наказывали её зад. В руках у Любови Викторовны была деревянная указка. Такие были в советских школах, когда она еще училась.
И вот теперь она стоит в ванне, её спину нещадно трёт жесткой мочалкой Светлана, а во влагалище орудуют четыре пальца хозяйки. И последние признаки протеста выражаются в беззвучных слезах, уносимых проворными потоками воды.
— Хорошо я тебя высекла, куколка? — Свободной рукой Любовь Викторовна ощупывала рубцы на юлиной коже, причиняя тем новую боль. — Понравилось?
Вопрос требовал ответа. Но Юля не знала, что отвечать. Сама по себе порка была болезненна, и не могла вызвать положительных эмоций. И тем острее и унизительнее выглядел сумасшедший оргазм, испытанный на коленях под ударами указки. Стыд — вот главная движущая сила, приведшая в действие сокрушившее молодую женщину сладострастие. И это сладкое ощущение стыда всё еще не покинуло Юлю, а напротив, постепенно усиливалось.
— Да, я Вам очень благодарна,...