1.
Благословенный май. Наконец-то по-настоящему тепло. Майские выходные. В душе всё бурлит, наливается будоражащей силой и расцветает. Мы часть земли и природы. Эта максима становится понятной только весной. Даже если ты городской житель в нескольких поколениях. Хочется за город, подальше от пыли, шума, людского водоворота и водоворота событий.
Вот с такими мыслями расположился я на лоджии, откинул столик и раскрыл свежему воздуху все окна. Приволок мягкий высокий стул. Открыл пиво. И замер, любуясь свежей, ещё незапылённой и такой нежной зеленью на близкой макушке березы, что доставала кроной до этажа ниже. Красота! И пиво показалось мне особенно вкусным.
Из этой нирваны меня вывел звонок домофона. Матерясь втихую, иду к двери.
- Да, я вас слушаю, - говорю в трубку.
- Серёг, это я, Мишка, - говорит знакомый голос.
Я как-то спокойно нажимаю кнопку открытия двери в парадный, дожидаюсь сигнала, открываю замок на своей двери и всё ещё словно во сне ухожу на лоджию. Через минуту врывается Мишка. Смотрит на меня, смурнеет и спрашивает, что случилось.
И только тут я выхожу из обаяния майского полдня, хватаю его за плечи и говорю:
- Ничего не случилось, я рад, что ты зашёл.
Тяну его к столику. Наливаю пива. Он отказывается - типа на машине и собрался на дачу.
- На какую ещё дачу? - спрашиваю. - Ты глянь, погода какая и так.
- Вот и поехали ко мне на дачу, - отвечает Мишка. - Мясо, мангал, водка и пиво и всё остальное в машине.
- Ты один? - насторожился я.
- Да один, один, - заржал он, как конь, - и дача - место очень тихое и приятное. Я вчера там был уже, всё проверил. Дали электричество. А вода там своя, и пруд рядом. И соседи не ближе, чем в пятидесяти метрах. Да и домика у них там нет - так, сортир.
2.
Выезжаем из города и примерно через полчаса по хорошей дороге, ну ещё, правда, пару километров по грунтовке. И мы на месте. Бля. Красота. Домик маленький, но из кирпича. От него дорожка к пруду. В домике помимо всего есть ещё водяная станция и скважина. Удивлён. Все остальные дела тоже на месте. Интересно, куда это всё утекает? Ага, вижу. Аккуратно и в пруд не попадёт.
Мостки. Спрашиваю удочку - нету. Ну и ладно, а то потом не оторвёшься. Ставлю мангал, набираю дрова. Не уголь покупной, а именно дрова, и, видимо, это старая вишня. Расколол несколько полешек. Разжигаю. Закуриваю сигарету. Всё. Ждём-с.
Мишка хлопочет в домике. Угли готовы. Решётка. Мясо... и запах! Аромат жарящегося мяса и запах цветущей черёмухи, тишина, полный штиль, зеркало пруда с отражающимися в нём синим небом и реденькими облачками. Сухие толстые чурбаки вместо стульев у примерно такого же стола. Это тоже такой большой пенёк, только с прибитой сверху столешницей. Мишка приносит уже помытую зелень и бросает на угли пяток картошек. Застилает стол одноразовой клеёнкой. И ставит такую же одноразовую посуду. Всё здорово, но чувствую себя, как халявщик. Надо Михе сказать, что расходы пополам... Ждём и присматриваем за процессом. Водка в ведре с холодной водой.
А дальше мы едим горячее мясо, пьём холодную водку. Загораем в одних трусах, вернее лежим в сторонке друг от друга на одеялах. Потом мне захотелось искупаться. Еб-б-ать! Вода в пруду ледяная! Но Мишку я тоже облил этой же водой из ведра. Он аж подпрыгнул и обложил меня матом. Смеёмся и хохочем, показывая друг на друга пальцем.
Быстро растираемся одним полотенцем по очереди. Опять едим-выпиваем и уходим в домик. В домике на удивление тепло от включенной электроплиты на кухне.
Так. Машина на сигнализации. Дверь на замке. Ставни закрыты. Открыто только слуховое окно на чердаке. Наши трусы сохнут в полуметре от уже выключенной плиты на гвоздиках, вбитых в стену. Телефон в кармане джинсов. Всё проверили. Вроде всё в порядке. Сука, ну не люблю неожиданностей.
3.
Кровать, вернее старый раскладной диван стоит за загородкой. На нём уже постеленное (когда успел?) Мишкой бельё... Укладываюсь на диван, хватаю Мишку поперёк поясницы и перекидываю через себя. Аккуратно. Обнимаю ногами и руками. Целую в шею и губы. Борода и усы не мешают, наоборот, усиливают возбуждение. Губами и языком ласкаю его покрытую волосами грудь.
Мишка, взяв меня под мышки, подтягивает опять к губам. Ему явно нравится, как я щекочу своими усами ему нос, лоб и закрытые в ожидании поцелуя глаза. Пока я целую Мишкино лицо, руки живут своей жизнью и гладят его мошонку. Потихоньку вставляю палец ему в очко. Миха, перестав тискать мне спину, берёт рукой меня за хуй, уже жёсткий, и начинает гладить.
Лёгкий стон возбуждения вырывается у нас почти одновременно. Я спускаюсь губами опять к его груди, чувствуя под языком его соски, твёрдые и набухшие.
И слышу шепот:
- Повернись на спину.
Откидываюсь спиной на диван и замираю в ожидании. Конечно, я знаю, что дальше будет, и от этого дрожь пробегает по всему телу. Мишка просто растекается по мне, щекочет усами шею, гладит руками, легонько касаясь, волос сначала на груди и на животе, потом в паху, одновременно проводит пальцами по яйцам, по хую. И, быстро целуя тут и там, находит губами ствол и головку.
Я теряю чувство пространства-времени и неожиданно понимаю, что уже кончил и что отсос не доставляет мне полётного состояния. Мягко отвожу Мишкину голову в сторону и кладу её себе на вздрагивающий живот. Он работает сам с собой руками. Вскрик-рычание. Он расслабляется.
Блядь, ну как же хорошо!
Он вытягивается, кладёт голову мне на грудь. Шумно дышит. Я его обнимаю, и мы лежим не шевелясь. Отдых. Лишь слышно через чердачное окно, как гоношатся птицы и иногда пробегает по молоденьким листьям ветерок.
Встаём. Трусы уже подсохли. Звонков не было. Ехать в город не нужно. На улице тишина, только на другом берегу пруда шум машин, музыка, молодёжь. А у нас вновь разожжённый мангал мягко раздаёт тепло. Поджарили две толстые шпикачки. Выпили водочки по чуть-чуть, закурили. Посидели ещё минут пять и пошли спать.
4.
Я включил бра над столом. Старенький светильник давал какие-то пятнистые тени по всей комнатке. Мишка поставил чайник на плиту. Приоткрыли окно и ставни. Смотрим друг на друга и курим. Молча. Потом пьём чай из пакетиков. Ну что? Теперь поссать, помыться и спать. Я быстро уснул. Всё же усталость, какие-то непонятные звуки (таких не бывает в городе), вернее всё это вместе взяло своё, а тут ещё и Мишка, тёплый и такой же усталый, вырубился, едва положив голову на подушку. Уютно. Душа расслабилась и унесла меня в бархатные дали сна.
Проснулся я уже утром. Всё в порядке, но в постели я один. Шорохи и звуки за перегородкой. Запах кофе. Встаю. Голова не больная, чистая и светлая. Шлёпаю босиком в сторону запаха кофе. Мишка сидит на табурете в торце стола и, лукаво посмеиваясь, смотрит на мой пах. Опускаю взгляд - да-а блядь! Трусы врастопырку - утренний стояк. Иду умываться.
Пьём кофе. Сладкий. Не люблю такой. Но зато он крепкий, и я быстро прихожу в себя. Стояк не проходит. Встаю, почёсывая пузо, и иду опять на диван. Усаживаюсь. Откидываюсь на подушку. Мишка - вот он. Садится на коврик, взглядом просит разрешения и влезает в трусы, рукой вытаскивая хер, и быстро его целует, облизывает и начинает с ним игру. Берёт губами головку, двигает пару-тройку раз и усами щекочет мне ствол, и языком пробегает по яйцам. Хуй напрягается так, что аж больно. И тут Мишка отрывается по полной программе. Его голова мелькает у меня между ног. Останавливаю его, снимаю трусы и опять всё по новой.
Миху. Он послушный и мягкий. Укладываю его на живот. И передо мной раскрывается его зад. Слышу голос:
- На полу возьми, а то больно будет.
На полу тюбик с кремом. Быстро смазываю себе конец и медленно, но почти непрерывно ввожу хуй ему в жопу до самых яиц. Тёплая пульсирующая дырочка. И начинаю ебать. Он стонет и вскрикивает, упираясь лицом в подушку. Переворачиваю на его на спину. Ноги на плечи и вперёд. Его голова мотается по подушке. Дыхание явно учащённое, он выдает какие-то хриплые звуки. Пот градом и с меня, и с него. Хуй проходит с усилием на каждом качке. Это длится довольно долго. Всё, кончаю, не вынимая члена. Падаю ему на грудь.
Через минуту-другую встаю и иду курить. Опустошённый и расслабленный. Аж ноги дрожат. Натягиваю трусы и плюхаюсь на табурет. Закуриваю, откинувшись голой спиной на стенку. Она холодная и неприятная, но мне всё равно.
Минут через пять из-за перегородки появляется Миша, мой Миша. Он довольный, как кот, объевшийся сметаны. Он натянул уже свои семейные трусы и со скомканной простынёй в руках проходит к дверце в душевую-умывальник. Жду, когда он выйдет, потом мою себе конец холодной водой с мылом и иду менять бельё и одеваться.
Потом опять кофе с бутербродом. Выходим из домика. Солнце уже высоко. Смесь утренней свежести и солнечных лучей. Кра-со-та! Жарим оставшееся в ведёрке мясо. Едим-выпиваем. И тут я говорю:
- Нахер шашлык, хочется просто супа.
Михаил отвечает:
- Щас всё будет, - и убегает готовить.
Он и это предусмотрел. Как же хорошо!
А я, послонявшись по берегу, иду смотреть на то, как он варит харчо. Мишка, повязав какой-то то ли платок, то ли ещё что-то на свою лысеющую голову, колдует над плитой и столом. Порезанную на кусочки грудинку он уже отправил в кастрюлю. У меня на глазах он донышком вымытой и неоткрытой стеклянной бутылки с пивом на разделочной доске давит очищенные грецкие орехи. Вытаскивает из сумки какой-то соус в баночке. Приносит из машины рис. Ещё какие-то мне неизвестные ингредиенты; лук, чеснок, пучок кинзы или ещё какой-то зелени.
- Это, - говорит, - подготовка.
Он заглядывает в кастрюлю и говорит:
- У нас ещё есть час, пока мясо варится. Обещаю, харчо будет отличным.
Я ни хера в этом не понимаю и тупо киваю вслед его словам.
Выходим на улицу и идём загорать. Тихо, спокойно, никуда не надо бежать. Расстилаю одеяло так, чтобы довольно скоро меня скрыла от солнца тень ещё не вполне распустившего листья клена. А то усну и обгорю ещё...
Проснулся я от того, что кто-то меня гладит в паху. Мишка!
- Вставай, пошли поедим, суп уже готов.
В животе призывно заурчало, и мы пошли кушать.
Оказалось, пока я там дрых сначала на солнце, а потом в лёгкой тени, мой приятель развернулся вовсю. На этот раз стол был накрыт в домике. Окна открыты. По комнатке гулял свежий ветерок, пришлось одеться как следует. Но запахи, витающие в воздухе, быстро позвали к столику с едой.
Начали с водки - по стопке, закусили оставшимся от вчера огурцом. А дальше харчо. Блядь, такого вкусного и ароматного мне не приходилось есть никогда! Ещё выпивка. И внутри разливается такое мягкое тепло, дающее ощущение нереальности. Хорошо, что это было недолго. Можно сойти с ума.
И тут Мишаня говорит:
- Тебе когда нужно дома быть?
- Через четыре дня, если не позвонят раньше, - отвечаю.
- Вырубай телефон. Есть предложение. Давай ещё ты меня выебешь, сколько получится, потом помоемся. И нахуяримся в лоскуты. Водки и пива хватит. Ты не ссы. А между делом ещё покувыркаемся. Может, и тебе чего ещё захочется, у меня тоже хер есть, - с мягкой улыбкой говорит Михаил. - Завтра к вечеру придём в себя, отоспимся ночь и днём поедем по домам.
Я тихо перевариваю в голове всё сказанное. Ну и что я теряю? Не понравится, не буду делать. Только одно не даёт мне покоя: сколько Мишке нужно будет отдать денег?! Дело не в сумме. Боюсь, обидится, знаю я его.
Выключаю телефон, и становится как-то непривычно. Возникает ощущение, что я стою без штанов на Невском проспекте. Всё же мобильник из нас сделал своих адептов, чуть ли не рабов. Мы все боимся, что до нас не смогут дозвониться. А те, кто звонят, если при этом телефон не отвечает, начинают дико беспокоиться, особенно близкие и родственники. Не знаю, как у других людей, у меня именно так... Так что телефон я опять включаю. Всё становится на свои места.
Все эти мысли, видимо, отражались на моём лице. Мишка понимающе молчал.
Так. Телефон в карман джинсов. Иду за стенку. Раздеваюсь, приятель в это время закрывает окно и дверь, и я вижу свежее постельное бельё. Ах-х-ренеть! Уже и постель сменил!
Иду в умывальник, вода в горячем кране тёплая. За день солнце прогрело бак на крыше, быстро моюсь и голышом иду в комнату. Мишка ждёт с полотенцем и тоже идёт обмыться. Так же голышом выходит. Усаживается рядом. Достаёт из холодильника водку. Выпиваем, говорим о том о сём. Курим. Окончательно темнеет. Ну и хорошо, ещё вся ночь впереди.
Михаил встаёт и идет за стенку на диван. Немного погодя я тоже встаю и иду к нему. Перелезаю к стенке и заползаю под одеяло. Ложусь на спину. Вдруг понимаю, что мне ничего не охота.
И тут Миха зашевелился, повернулся ко мне лицом и начал гладить рукой по груди, по животу и опять вверх, по шее, по бороде, по усам, по носу и бровям. Так мягко, требовательно и нежно... Хер начал шевелиться и вставать. Апатия прошла.
Я закинул руку ему за голову и потянул на себя, приглашая. Он повернулся, жарко дыша мне в ухо, закинул на меня ногу и стал меня ощупывать и обследовать. Хуй у меня встал. Я быстро развернул Мишку к себе боком и начал искать сначала рукой, а потом и членом ту самую тёплую и трепетную дырочку. Без смазки стал вталкивать себя внутрь. По миллиметру входил в его очко. Он двигался мне навстречу. Пыхтел и стонал и наползал на мой уже звенящий член... Всё. Мои яйца почти уперлись в его мошонку. Пошло всё назад, но тут он, не слезая, повернул меня на спину и сел на хуй спиной ко мне. Вывернул ноги и начал плавно елозить. Вверх-вниз... И такое это ему давало наслаждение, что стоны лились непрерывно. Он почти выл.
Притерпевшись, я опрокинул его набок, а потом залез сверху. Мишка лежал подо мной во весь рост, и я ебал его, дыша в затылок пару минут. Потом мы вместе повернулись на бок и всё продолжались. И вдруг Миха соскользнул у меня с члена. Дёрнулся пару раз и, видимо, кончил. Затем повернулся ко мне лицом, достал салфетку, вытер мне хуй и начал сосать. Я довольно быстро кончил ему на усы и на нос. Мне было устало хорошо, как от тяжёлой, но уже выполненной работы. А на него без удивления и восторга нельзя было смотреть. Он реально блаженствовал... После он встал укрыл меня одеялом и ушёл в умывальник.
Я был почти вымотан. Вытянулся на простыне и просто лежал. Засвистел чайник, и Миха позвал меня к столу. Я вышел, сходил в умывальник. Вода уже остыла и неприятно холодила - зато хорошо освежила голову - и уселся за стол. Мишка на меня посмотрел, о чём-то подумал, вытащил из холодильника водку, пиво, банку тушёнки, какие-то рыбные консервы, хлеб в пакете, налил пива - в большую такую кружку, поставил на плиту тушёнку, открыл банку с консервами. Я понял, что это его последний запас. Водку я пить не стал, но пиво люблю, потому не отказался.
Так и сидели мы за столом, пили пиво, ели что-то там из банок, пока нас не сморил сон. Я сдался первый. Программа для дачи была почти выполнена. Осталось пойти спокойно отоспаться. Проснулись уже к обеду. Доели всё, что оставалось. В норму пришли и поехали в город.
Поставили с Михаилом в гараж машину, зашли в магазин и оттуда потащили ко мне домой три больших пакета с едой и питьём. Впереди было три дня выходных.