Взял я себя за шкирку, встряхнул хорошенько, немного пришел в себя. Позвонил Людмиле, спросил, есть ли возможность взять напрокат боксёрскую грушу, вместе со стойкой, да и макивару в придачу к ней было бы неплохо. Вспомню юность, вроде не всё еще забыл. Она пообещала ближе к вечеру заехать, вместе с мужем, а то, что я попросил, в течении дня привезут и установят. Через пару часов привезли тренажёры, как оказалось, в полуподвале есть маленький спортивный зал. Настучался от души, пытаясь выбить из себя видение этих прекрасных глаз, не получилось, никуда это волшебство не исчезло, стало только ещё притягательней. Я умом конечно понимал, что нет никаких надежд, только где-то в глубине души сердце мне шептало что чудеса случаются. Вечером прибыли гости, Коста, это муж Люды, неплохо говорил на русском, держась в первое время настороженно, очень заметно ревнуя жену ко мне, но после того как Люда в общих чертах поведала мою историю и категорическое табу на интрижки с замужними, он успокоился и дальней вечер прошел, как говорится, в тёплой и дружеской обстановке. Посидели хорошо так, как дома почти. Гости уехали, и лёг спать. Всю ночь мне снились сны, главной героиней в них была конечно она. Проснулся очень рано, только рассвело. Обругал себя мысленно, что я веду себя, как подросток в пертуберантном возрасте, как впервые влюбился. Быстренько на пляж и пахать, пахать и пахать, пусть эти глупые мечты покинут мою дурную голову.
Идти по прохладному после ночи песку было очень приятно, поверхность моря отливала золотом от лучей восходящего солнца. Тишину нарушал лишь плеск волн, набегавших на песок пляжа. Спокойствие просто было разлито вокруг, внося в метущуюся душу умиротворение и покой. Вода, приняв моё тело в свои ласковые объятия, только добавила спокойствия и размеренные движения практически полностью успокоили мои мысли, я даже не заметил, как уплыл намного дальше, чем обычно. Было какое-то невероятно отрешённое состояние, лежать на воде вдали от берега, кругом только синяя прозрачная вода, и огромное небо над головой. Но надо было возвращаться, как ни жалко было выходить из состояния невероятного чувства настоящей свободы от любых проблем. Никуда они, к сожалению, не исчезнут, но такие краткие мгновения свободы от них, дорогого стоят.
Пора возвращаться, уже подплывая к берегу, увидел стоящую у обреза воды стройную фигурку. Ну вот, ещё одна любительница утреннего купания, я и хотел её увидеть, и не хотел, даже не знаю, чего хочу больше? (Сам себя пытаюсь обмануть, конечно же хотел увидеть).
Доплыл, выхожу из воды, она стоит на песке и своими огромными глазищами смотрит на меня, и вдруг я замечаю в её глазах собираются слёзы. Вот вы видели плачущего ангела, да ещё и в ярости? Я вот тут увидел. Ну что такое значит «scheisse», «schwein», «dummkopf» я знаю, но остальное я не понял совершенно, ну не настолько я знаю немецкий. Эмоции у неё просто зашкаливают. Я ошарашен, не понимаю ничего, а она сейчас вот-вот заплачет, ну не могу я терпеть женские слёзы, они делают из меня кусок податливой глины, поэтому подхожу, и обняв, прижимаю к себе. Наклоняюсь, и начинаю шептать ей в ушко разные глупости, раскаиваться в своём необдуманном поступке, а она в ответ говорит, как она перепугалась, что подумала вдруг я утонул, что вообще, только встретишь настоящего мужчину, которых и так почти не осталось, одни гомики куда не глянь, так тот почему-то сразу бежит топиться. И давай меня дубасить своими маленькими кулачками, они то хоть и маленькие, а крепенькие оказались, чувствительно так мне прилетало, но при этом так и не переставая плакать. Вспомнив как я успокаиваю в таких случаях дочь, беру её голову в свои ладони, поднимаю ей лицо вверх, и губами начинаю убирать слёзы с её таких прекрасных глаз. (А в голове мысль: ты чего делаешь, старый дурень?) Что делаю, то и делаю, главное она плакать перестала, только изредка всхлипывает ещё. Поднял я её на руки, и к шезлонгам, что под зонтиками стояли понёс. Несу, а у самого в голове мысли какие-то нескромные вьются. Фигурка-то у девушки какая изящная да ладная, ножки стройные, длинные, ровненькие, попка задорно вздёрнута, кругленькая, упругая. Грудка тоже прелесть какая соблазнительная, небольшая, двоечка с плюсом, широко расставленная, упругая даже на вид, девушка лежит у меня на руках, а грудь и не расплывается ни капельки, сосочки крупные такие, сквозь ткань купальника хорошо выделяются. Кожа нежная, шелковистая, даже боюсь поцарапать своими загрубевшими ладонями, лёгкий золотистый загар, ровный-ровный такой. Сажаю её в шезлонг, а сам, ну почти непроизвольно, бросаю взгляд на так называемую зону бикини, полоска ткани на плавочках узенькая, но основное прикрыто, ну и там всё идеально, даже тёмных точек не видно, ну не люблю я когда пышные заросли там. Задаюсь для себя вопросом: «Интересно, там всё депилировано, или завлекалочку всё-таки оставили? (Ну вот опять черти-что в голову лезет). Посадил я её, но не тут-то было, она обхватывает мою шею руками и буквально впивается в мои губы поцелуем, ну я то конечно совершенно не против, даже очень за, поэтому с огромным удовольствием ей отвечаю. Ах какая-же она сладкая, какие мягкие губки, и очень шустрый и озорной язычок. Оторвавшись, правда с трудом, от моих губ, дотянулась до моего уха, и своим, таким чарующим голоском прошептала:
— Ещё раз напугаешь меня так, сама лично тебя убью. – и как укусит меня за ухо, больно так. – это чтобы ты помнил, ты теперь мой, только мой, и пусть только кто-то нас разлучить, я точно знаю, ты, тот, кто нужен мне, а я, та, которая нужна тебе, поверь, я знаю. – и её губы вновь нашли мои. Ну, а я так совершенно и не против, не сопротивляюсь совсем, совершенно добровольно сдаюсь в этот сладостный плен.