Рано или поздно, но так устроена жизнь, что все хорошее вдруг прекращается, и наша жизнь входит в русло довольно таки бледных будней. Так произошло и с командиром четвертой целинной роты капитаном третьего ранга Зуевым, когда на очередной утренней планерке директор совхоза вдруг, нахмурив и без того кустистые брови, вдруг объявил, что уборочная компания окончена, и роте тихоокеанцев подлежит передислокация в батальон. Услышав это, но, не имея еще официальных указаний от комбата, Зуев вопросительно глянул на директора, но тот уже протягивал ему книгу телефонограмм, где комбат приказал передислоцировать роту в его район для погрузки в эшелон.
— Мне грустно расставаться с тихоокеанцами и их замечательным командиром, рота которого сдала государству самое большое количество зерна, по сравнению с другими. Спасибо вам товарищ Зуев. Мы очень благодарны вам за помощь, о чем мы еще скажем вам сегодня в 19—00 в нашем доме культуры, куда приглашается вся доблестная четвертая рота с ее командованием.
— Спасибо вам Руслан Комбулатович! — Зуев встал и крепко пожал директорскую руку.
— Благодарить будешь потом, — улыбнулся в ответ директор, которого в шутку называли в совхозе генералом. — Тебе на сборы комбат отпустил трое суток, но, думаю, что вы и за двое управитесь, а вот завтра приглашаю вас на наш субботник, на котором вашей роте предстоит посадить двести саженцев на нашей центральной усадьбе. Эту аллею у нас назовут «Тихоокеанской», не так ли парторг и замполит? — директор обернулся к ним, сидящими за его спиной.
— Так точно! — подскочил Таныгин, а совхозный парторг только улыбнулся и согласно кивнул в подтверждение его слов.
— Во! Как! Без меня, меня женили?! Улыбнулся Зуев, поняв, что эта идея пришла в головы партработников, вне сомнения, по указанию вышестоящих партийных органов.
— Эх! Жизнь моя — копейка! Как же мы расстанемся?! — защемило командирское сердце, когда он понял о неизбежном расставании с директором средней школы, красавицей женой Бекузарова Фаиной.
Они сидели рядом за столом на сцене в президиуме торжественного собрания. После пламенных слов выступивших директор стал награждать целинников ценными подарками. Зуеву достались именные золотые часы, Таныгину подарили картину местного художника, где на фоне озера ротный замполит разговаривал с симпатичной девушкой, над которой кружила небольшая озерная чайка. Главному начпроду роты подарили книгу о здоровой и вкусной казахской пище. Люди выступали и много хороших слов произнесли в адрес командования роты. Особенно старались женщины, некоторые из которых уже содержали в своем теле продолжение рода от тихоокеанских моряков.
«Ласточка ты моя милая», — шептал Зуев, сжимая под столом коленку директрисы, на голубых глазах которой уже успели набежать прощальные слезы.
«Вот и кончилось наше короткое счастье», быстро написала на листке бумаги Фаина и пододвинула к Зуеву. Директор глянул в их сторону и внезапно улыбнулся, Он наклонился к жене и что-то прошептал ей на ухо. Та тревожно на него глянула и слегка кивнула.
После собрания был объявлен прощальный бал, но директор взял за руки Зуева и жену и потянул их к выходу:
— В нашем кафе хорошо накрытый стол давно нас ждет, — улыбнулся он и подтолкнул влюбленных к своей «Волге». Кафе было недалеко от гостиной, и когда они вошли в фойе, то директор кафе с низким поклоном пригласила их к столу. Боже! Чего на нем только не было. Центр стола занимало большое блюдо с жареным поросенком, рядом стояли блюда поменьше с гусятиной в яблоках, салаты, колбасы, сыры и ароматное блюдо с казахским пловом и дымящимися мантами. Коньяк и шампанское замыкали перечень закусок. За столом уже сидело совхозное и ротное начальство. Увидя вошедших, все встали и захлопали так, словно к ним пришел Первый Секретарь ЦК КПСС Казахстана. Парторг совхоза вышел из-за стола, обнял по очереди каждого и провел их в центр стола, над которым висел портрет Л. И. Брежнева.
— Я буду краток, — начал парторг и глянул на директора, тот согласно кивнул. — У нас еще никогда не было настоящих моряков, как в четвертой роте. Силос заготовили на неделю раньше срока, с государством за зерно рассчитались раньше всех. Наполните бокалы! Выпьем за славный Тихоокеанский флот и за командира четвертой целинной роты капитана третьего ранга Зуева и его замполита капитана третьего ранга Таныгина! Виват! — товарищи... Раздался звон хрусталя и громкое приветствие в адрес моряков. У всех, сидящих за столом, было приподнятое, праздничное настроение, только одна очень красивая девушка в белом платье, сидящая на, как говорят, галерке была грустна и все время поглядывала на часы. Шапка черных волос обрамляла ее белый лоб, косы свешивались так низко, что, казалось, уже щекочут соски на ее груди и томную ямку пупка, красные, щедро намазанные помадой губы, играли виноватой улыбкой. Ее талия была настолько тонкой, что казалось, сними она широкий коричневый ремень с пряжкой с ее талии, как та тут же переломится, как тонкая тростинка от порыва ветра. У нее были такие маленькие ножки, что казалось, встань она из-за стола, как тут же упадет на пол.
— Кто это?! — Зуев наклонился к уху Таныгина, метнув взгляд в сторону молодой, лет двадцати, красавицы.
— Известная личность. Тайная жена директора. Дочь чабана, приехала проститься с вами...
— А причем здесь я? — удивился Зуев, внимательно разглядывая красотку.
— Ну, как же? Вы же ездили в гости к ее отцу в дальнее стойбище баранов.
— Ну и?...
— Ей уже сообщили, что вы забираете с собой Фаину, чтобы жениться на ней. Об этой новости весь совхоз шумит...
— Но, погоди ты... У меня все же еще жена есть и двое детей. О какой свадьбе ты долдонишь?...
— Но вы же всю уборочную провели в постели этой женщины, — замполит кивнул в сторону Фаины, которая хохотала от очередного анекдота парторга...
— Ну и что же? Мало кто с кем спал в этом милом совхозе. Но вы же обещали Фаине руку и сердце? — не унимался зам.
— Когда это было?! — встал Зуев, сжимая кулаки.
— Успокойся, командир, если не было, то и разговора нет, — улыбнулся зам. Но Зуев уже вышел на крыльцо и нервно закурил.
— Ты чем-то расстроен, командир? — раздался рядом насмешливый голос Бекузарова...
— Руслан! Мне тут такую чушь наговорили!...
— Кто?
— Да мой Таныгин...
— А ты меньше слушай этих словоблюдов. Хочешь мою благоверную забрать, бери? Я возражать не буду. У меня дано уже есть девушка моей мечты...
— Гм!... Кино такое есть... — улыбнулся Зуев.
— То-то! Я тоже смотрел, как играет Марика Рек... Великая актриса была... А мою кралю ты можешь не забирать. Я ее здесь выдам за ее давнишнего вздыхателя второго секретаря райкома.
— И он возьмет с двумя детьми?
— Конечно. Это его прославит и наверняка в первые секретари прыгнет...
— Ты это сам придумал?
— Конечно. Не век же мне ждать, когда «Героя соц труда» подвесят. А он мне уже и представление на это показал.
— Ну и деловой же ты человек, Руслан...
— Нет. Просто я понимаю обстановку и ловлю момент... А ты спокойно поезжай к своей жене и детям. Они, наверняка, тебя заждались. Видел фото твоей жены, очень красивая женщина...
— Где ты видел?
— Письмо тебе было, мне почтальон принес, я и посмотрел ради любопытства. Ну и краля она у тебя. У нас на Кавказе о таких говорят: «Ну! Очень красивый женщин!».
— Фото у тебя?
— Нет, в гостинице, на тумбочке, у твоей кровати в твоем номере стоит...
— Как же я его не видел?
— Да только час тому назад, как поставил. Хороша твоя Людмила. Таких мужики не бросают, даже, поймав в кровати с другим Дон-Жуаном,, прощают...
— А что ж ваш второй секретарь не женат еще?
— Жена с двумя детьми столкнулась в своей «Волге» с встречным самосвалом, тот уголь вез. Ничего от них не осталось. А тут женщину берет с двумя пацанами. Разве это не мужественный шаг?
— Мда! Все у вас делается с выгодой... Разве ради нее живут люди?
— А вы, военные, ради чего живете?
— Есть такая работа «Родину защищать!»...
— Ну! Ну! Бог в помощь...
— Кстати. Где наше знамя за отличную уборку урожая?
— Не волнуйся. Твой зам давно в райкоме получил, а мы ему футляр сделали. Привезешь его и удивишь свое начальство, особенно — политическое...
... Далее дни летели, как журавли в небе в теплые края. Аллею деревьев посадили, а в последнюю ночь замполит привел в гостиницу красивую молодую девку и драл ее часа два, пока его не вызвали в батальон. Он быстро собрался и укатил. Перед уходом кивнул в сторону укрытой простыней девицы: «Пользуйся. Дарю. Очень вкусная особа».
— Не успела захлопнуться дверь, как девка тут же нырнула в постель к Зуеву:
— Теперь ты меня потрахай, морячок, а то у твоего замполита, не бычий член, или как у жеребца, а тонкий хвостик, как у маленького козленка. А я люблю во! — раздвинула она руки, но Зуев уже облапал ее тело и понял, что и его член в двадцать сантиметров будет ею оценен не более члена барана.
Чувствуя, что он брошен один, т. к. эту последнюю ночь его красавица Фаина вдруг подарила второму секретарю райкома, который прикатил в самые последние минуты застолья, он взгрустнул, но жаркое тело молодой девицы не заставил себя долго ждать. Она села на кровати, а сама поставила его голого перед собой и выключила ночничок. Она притянула его торчащий и подрагивающий от нетерпения член и стала его облизывать. Затем стала наезжать и отъезжать от его рта, пока не заработала так быстро, чувствуя, что ее «девочка» сейчас расплачется.
Ух! Ах! Люблю тебя. Дери меня, как проститутку на асфальте в парке Победы, шептала она, возбуждая и подбадривая мужика. И он клюнул на ее яркие призывы к совокуплению. Он заработал часто и мощно, вбивая свой мягкий, но сейчас уже упругий, но желающий затвердеть, могучий член. Он почувствовал, как желанная влага поднимается все выше и выше, пока не превратилась в пульсирующую струю. В свете ночника эта сцена смахивала на шахтера, аккуратно работающего отбойным молотком. Она, причмокивая, глотала сперму и шептала, что эта жидкость — эликсир молодости. Затем она вдруг решила накормить его таким же эликсиром, но только из своей «пещерки». Она мигом поставила его на колени, прижала его голову к своей промежности и тихо сказала: только соси, но не кусай. И он, словно послушный раб, сосал ее там долго и упорно, пока вновь не возбудился и его член не встал столбом. Он встал, быстро поставил ее на коленки к себе задом и так вогнал член, что девица от неожиданности вскрикнула.
— Что? Больно? — спохватился он.
— Нет! Очень приятно. Ты жми, что есть силы. Дери меня как сидорову козу, трахай со всей силой, сливая в обе дырочки. Вторая, кстати, по вкусовым качествам, не хуже первой. Когда мои кавалеры подолгу не могли слить, я всегда отправляла их к попе, и процесс удачно завершался. И мне было до чертиков приятно...
— Ты где всему этому научилась?
— Хорошие люди научили. Настоящие кобели, мустанги,..
— Кем ты работаешь? Что-то лицо вроде знакомое...
— Здрасьте! Марина я, буфетчица в кафе, где вы сегодня пьянствовали...
— А чего я тебя не видел?
— Ваш замполит упросил лечь сегодня с ним в последний раз. И мне вот счастье выпало с вами полежать...
— А что замполит. Плохой мужчина в постели?
— Да нет! Просто, когда сливает, то больно за попу щиплет. Это у него, говорит, привычка, когда он первый раз трахался. Боялся, что девушка забеременеет, вот и щипался. А потом на наши попы перешел. И ему теперь не страшно. Вон, каким петухом по совхозу ходит. Того и смотри под забор потащит...
— Ну, что ты?! Так уж и под забор?...
— Впрочем, вы правы. Меня он первый раз трахал прямо на столе директора кафе. Уже ночь была. Все обещал до общежития довести, а оттрахал, как козу, и бросил посреди дороги, только и спросил: «Дорогу в общагу найдешь?» Но тут чудо свершилось. Вдруг машина. Фары. Мой кавалер словно сквозь землю провалился, но парторг вышел из машины, любезно пригласил и отвез в партком. Благо, что ночь, и никого там не было, кроме сторожа. Так он ему велел сесть на заднее сидение машины, и подремать, пока он меня воспитывать будет...
— Ну, и как? Воспитал?
— Еще бы! Я тогда еще целочкой была, и он помог мне расстаться с девственностью. Драл классно! Сказал, что впервые целочку трахает. И мне почему-то стало его жалко, отдавалась ему со всей силой. Вот он и стал моим постоянным кавалером. Потом хозяйка узнала про наш союз и свои ключи от кабинета в гостинице стала ему отдавать, и мы стали пружины ломать на ее диване. А у нее еще и кабинка душевая была, где мы мылись. Хозяйку иногда сам Бекузаров наведывал и трахал нас двоих по очереди, а мы его коньячком угощали и отсасывали ему по полной. Но мне почему-то вас очень хотелось. Говорил народ, что у командира роты член, что у племенного жеребца, и мне так захотелось это попробовать, но судьба свела нас в самый последний день. Но вы не скучайте по мне, захотите, письмецо мне бац, и я сама к вам во Владивосток прикачу. У вас в гостиницах трахаться можно?
— За хорошие деньги только...
— Господи! Что за народ такой пошел, что даже за перепихнон уже деньги брать стали?...
— Тебе бы в актрисы, в самый раз...
— Это почему же?
— А они после каждого спектакля пьют водку, не закусывая, и трахаются хором там, где кто кого отловит...
— Не верю. Неужто артисты такая мразь?
— Но ты же трахаешься с кем угодно и где попало. И мразью себя, как вижу, не считаешь?
— Я простой человек. Десять классов закончила и в награду эту должность получила ровно через год, когда мне восемнадцать стукнуло. Руслану я на свадьбе своей подруги очень приглянулась, он и трахнул меня на заднем сидении своей «Волги», и тут же в буфетчицы произвел. И если вдуматься серьезно, то ничего преступного в этом нет. Мужикам надо не насиловать баб и девок, а миром и дружбой вовлекать в постель, тогда преступность намного уменьшится, а рост населения страны увеличится. Я правильно говорю, как ты думаешь?
— Безусловно. Тебя бы в комиссию по проблемам народонаселения страны выбрать, а?
— А что? Я пошла бы...
— А ты много сексуальных поз знаешь?
— Конечно...
— Назови любимую...
— Ты не поверишь...
— Говори...
— Тогда слушай. Девушка лежит на спине, расставив ножки. Мужик ложится головой к ее ногам и погружает рот в ее промежность. Она же мнет его перчик, пока тот не станет огромным бананом, и погружает себе в рот Они делают сексуальные движения так, чтобы партнер первым испытал оргазм и слил жидкость в рот партнера или девушки. Замечательный способ. Мы в общаге со своими пацанами так частенько делали. Кайф обалденный. А если еще на спор, под хлопки зрителей, то вообще супер — кайф. Хочешь попробовать?
— Давай! Где наша не пропадала? — и тут он понял, что именно такой способ он не испытал и ему стало стыдно за себя перед этой молодой потаскушкой.
Они рвали и метали громы и молнии, стараясь победить в этой сексуальной позе, но так случилось, что сливать они стали вместе, от чего вдруг расхохотались.
— Ну и козлина же ты капитан третьего ранга! — смеялась она, ущипнув его за ягодицу.
— Ну и шлюха же ты подзаборная, смеялся он, щекоча ее промежность своими поцелуями, похожими на укусы.
Они еще поболтали немного, потом выпив по полстакана коньяка бухнули в кровать. Она лежала на нем и целовала его. И тут прилетел Морфей, махнул крылом, и молодая пара окунулась в его чары. Ему уже снилась жена и дети, а ей свадьба с этим офицером, который чем-то очень отдаленным напоминал ей своего отца...
Эдуард Зайцев. 24.07.2017 г. г. Севастополь