По тому, как дышит Валерий Петрович, я понимаю, что он тоже кайфует не меньше моего. Он постоянно шепчет мне на ухо какие-то слова нежности, но из-за замутнённого рассудка, я не могу их разобрать. Меня содрогает от оргазма так, будто судороги по всему телу.
Не снимая меня со своего члена, Валерий Петрович переворачивает меня на спину. На моём животе блестит пятно от моей спермы. Он рывком подталкивает меня на себя, чем снова совершает резкий вход. Моя ещё возбужденная простата отзывается новой волной кайфа. От этого действия я в голос выдыхаю и плотнее прижимаюсь к нему. Он закидывает мои ноги себе на плечи, медленно выходит и когда головка его члена вот-вот должна выскользнуть из моей попы, он резко входит. Его лобок шлёпается о мои ягодицы, я не успев отойти от первого оргазма чувствую, как по моему телу начинают снова растекаться приятные чувства. Он сгибает меня пополам и мои колени касаются моего лба. Его руки крепко сжимают мои ноги у основания ступней. И снова резкий вход, снова моя простата подвергается бомбардировке, от чего я снова взвыл.
Валерий Петрович издавал аналогичные возгласы в такт своим движениям. Я в проблесках ясности мог наблюдать, как на его лице отображались ноты невыразимой эйфории. И мне в эти моменты казалось, что ему приятно больше чем мне. Он всегда смотрел на то, как я отзываюсь на его ласки, на его движения. Наверно это помогало ему понять то, как мне нравится, ведь он постоянно корректировал, свои движения.
Я понимаю, что он движется неторопливо для того, чтобы как можно дольше оттянуть момент окончания и как можно больше насладиться процессом. При этом это была не перфораторная долбёжка, а направленные на доставление обоим удовольствия движения. Не знаю сколько было у него партнёров и какие это были партнёры, но в каждом его движении чувствовался большой опыт.
Я держу свои ноги немного разведя их в стороны. А он чередует вход в меня и оральные ласки моего члена. Моё сердце снова бешено колотится, я совершаю поступательные движения. Чередование ласк Валерия Петровича, доводит меня до умопомрачительного экстаза. Его член выходит из меня и тут же мой член погружается в его рот. У меня больше нет сил сдерживаться. Он снова входит, как всегда с определённой жёсткостью. И я снова с криком кончаю себе на живот. Голова идёт кругом, я нахожусь на грани потери сознания. Валерий Петрович делает пару резких движений и тоже кончает внутрь меня. Я чувствую, как пульсирует его член, изливая свою сперму внутрь меня.
Он медленно выходит из меня и ложится рядом. Мы оба молчим, во-первых, потому, что слова уже будут лишними, всё было сказано нашими телами, а во-вторых, мы обессилены настолько, что сил нет даже пошевелить языком.
Это был лучший секс в моей жизни. То ли от столь длительного отсутствия должной разрядки, только ли Валерий Петрович и впрямь имел большой опыт в сексе. Но сейчас это было не важным. Я повернулся к нему лицом и лег на бок. Лужица спермы на моём животе создавая щекочущее чувство, стекла на простынь. Он повернул голову ко мне и наши глаза встретились.
— Вам понравилось, Алексей?
Он ещё и спрашивает. Неужели не видно по моему лицу?
— Конечно. — Шепчу я в ответ, потому как сил нет. — Нет слов, чтобы описать то, насколько мне было приятно.
Валерий Петрович расплылся в своей чаруюшей улыбке. Мы смотрели друг другу в глаза и я буквально тонул в синеве его глаз.
— Согласен. В речи людей иногда не хватает слов, чтобы отразить всю глубину переживаемых эмоций, ощущений и чувств.
Снова эти странные выражения: «... речи людей... « можно было подумать, что он сам не человек.
— А почему вы постоянно обращаетесь ко мне на вы? Ладно я, но почему вы? — Он снова улыбнулся и посмотрел как-то сквозь меня.
— За долгие годы жизни, я привык уже к этому.
— Вы так сказали, будто живёте уже не одну сотню лет. — Он рассмеялся.
— Ты будешь удивлён... — Я не совсем понял о чем он хотел сказать. Желая это уточнить, я хотел задать вопрос, но он наклонился ко мне и накрыл мой рот поцелуем. — Пошли в душ и потом поедим. А то я голоден, как волк.
Ели молча, так как оба изрядно проголодались. В процессе трапезы, я не мог не заметить, что Валерий Петрович буквально не сводит с меня взгляд. Смотрит так, словно прощается навсегда.
— Почему вы так смотрите на меня? — Спросил я, не выдержав.
— А как я на тебя смотрю?
— Да так, словно в последний раз видимся.
Валерий Петрович рассмеялся.
— Нет. Просто мы даже не можешь себе представить, как сильно я тебя люблю. И я бесконечно рад, что мне удалось тебя отыскать среди этих теней.
Я не придал особой значимости этим словам, сославшись на его странную манеру речи. Однако, позже эти слова обретут свой смысл.
А после мы пошли гулять по вечернему городу. Мы гуляли по местным сопкам и я наблюдал, как не теряя своей грациозности в движениях, шествовал Валерий Петрович. Он неоднократно ловил на себе мой жадный взгляд и в этот момент, его глаза будто искрились от радости. А я был счастлив. В первые за эти пять лет, я был по-настоящему счастлив. Счастье это хорошо, в этот момент мир наполняется красками, это тот момент, когда тебя переполняют чувства и эмоции, когда ты буквально паришь.
— Алексей, о чем вы задумались? — Спросил меня Валерий Петрович, видя мой отрешённый взгляд.
Я улыбнулся ему.
— Я думаю о вас. О том, как хорошо, что мы познакомились. О том, что я бесконечно вам благодарен, что в тяжёлый момент вы оказались рядом. Да и вообще, что вы есть в моей жизни.
— Ого, такого признания я от вас за все ваши... — здесь Валерий Петрович осёкся, словно разболтал страшную тайну, но потом он быстро собрался и поправился, словно ошибся в слове... — за всё то время, что мы вместе, ни разу не слышал. Это очень приятно. Мы обнялись и пошли по лесу.
Что сказать? Я безусловно мог сравнить своё настоящее состояние, как райское, но в любом раю, всегда найдётся место дьяволу.
Нашу радость прервал голос сзади. Удивительно, но мы были довольно далеко от города и здесь почти никогда никого не было.
— О, пидорки. — Раздался голос позади. Наши объятия резко разомкнулись и мы обернулись.
Трое мужчин примерно за тридцать, одеты кто как. Один был крупнее остальных и держал сигарету в зубах. Именно в зубах, а не во рту. Он специально так делал, выделяя свой звериный оскал, придавая себе более устрашающий вид.
На удивление Валерий Петрович даже в лице не переменился.
— Даже не думайте... — только и сказал он.
— Ха, а че тут думать? Отпи*дить вас и все дела.
— Давайте так, я вам — Валерий Петрович указал на того, кто был крупнее всех — я вам скажу несколько слов и если вы после этого ещё захотите нас избить, мы в полном вашем распоряжении.
— Ха, — заржали они все трое — это что же ты мне можешь сказать такого?
— Вы позволите? — Валерий Петрович приблизился к нему почти вплотную и что-то начал ему говорить.
А я стоял и меня сковывал страх и возмущение за то, что Валерий Петрович позволил себе распоряжаться моей жизнью. Но вместе с тем, я был удивлён, как спокойно и уверенно он себя вёл.
Всё это время я не сводил взгляд с этого бугая и не мог не заметить, как по мере того, что ему говорил Валерий Петрович, его лицо менялось от злого, до обычного, а после совсем стало очень печальным.
Валерий Петрович вернулся ко мне.
— Вы можете идти, — сказал он так, словно это он их сюда позвал.
Тот опустил глаза и они удалились. Сказать, что я был удивлён, значит, ничего не сказать.
— Что вы ему сказали?
— Я лишь открыл ему глаза.
Тогда я ещё не понимал значимость его слов, но позже, я не только пойму, но узнаю и увижу.
Я хотел ещё расспросить его, но он ловко ушёл от этой темы, приведя всё к тому, что не хочет думать об этом, а хочет наслаждаться моим обществом.
И как бы злые помыслы не пытались нам испортить вечер, мы были сильнее этого. Домой мы пришли счастливые и уставшие.
В этот день, я первый раз мысля у Валерия Петровича, первый раз он позволил мне остаться у него дома.
Из ванной Валерий Петрович вынес меня на руках. С одной стороны, мне было немного стыдно, что взрослого парня носят на руках, но с другой стороны, было очень приятно. Потому что таким образом, он проявлял свою любовь. Я это понимал и мне это нравилось. Я наслаждался его вниманием и ласками. Не каждый день тебя носят на руках, не каждый день проявляют не только свою страсть, но и нежность, ласку и любовь. И совершенно неважно, что будет потом, главное для меня, это сейчас. А сейчас я счастлив.
Валерий Петрович уложил меня на кровать, а сам лёг возле, повернувшись боком ко мне. Он убрал с меня полотенце, оголив мои ягодицы. Я лежал на животе, повернувшись к нему. Он долгое время просто смотрел на меня, на то, как я дышу, потом наши глаза встретились и он словно заглянул мне в душу. Обычно, когда та делают — заглядывают в душу, человек испытывает неловкость, чувствует себя неуютно и дискомфортно. Но в этом случае, я ощущал умиротворение, будто неким теплом обдавало меня изнутри.
От столь долгого и молчаливого рассматривания меня, мне стало как-то не удобно. Мне почему-то показалось, что он высматривает изъяны на моём теле. И чтобы скрыть свой стыд, я отвернулся.
— Пожалуйста, Алексей, не отводите взгляд.
Я нервно хихикнул. Я не привык к такому вниманию к своей персоне.
— Мне немного неловко.
— От чего же?
— Мне кажется, будто я под микроскопом сейчас.
Валерий Петрович улыбнулся.
— Отнюдь. Я любуюсь вами, Алексей. У вас очень красивое тело. — И он в подтверждение своих слов провёл рукой от внутренней стороны моего бедра, немного углубившись меж моих ягодиц, поднялся проведя рукой по правому боку и завершил своё шествие на шее, немного помассировав её. Мурашки приятно забегали по моему телу, даруя мне приятные ощущения. От этих ощущений из моего рта вырвался благоверный стон.
— Алексей, вы прекрасны. — Он наклонился ко мне и повторил этот же путь только уже чередуя язык и губы. — Знаете, Алексей, я хочу попросить вас. Точнее спросить, могу ли я написать с вас картину?
— Что прямо в таком виде? — Удивился я и попытался закрыться полотенцем.
— Не нужно — он остановил мою руку, когда мои ягодицы были наполовину накрыты. — Да, в таком виде, вы не представляете, как вы хороши, Алексей.
Конечно я согласился. Я ещё никогда никому не позировал.
— А вы ещё и художник?
Он рассмеялся.
— Увы — он изобразил на своём лице печаль — мне никогда не сравниться с величайшими художниками. — Но кое-чему, я всё же смог — возникла короткая пауза и мне показалось, что Валерий Петрович пытался подобрать слова, чтобы сболтнуть лишнего — всё же я смог чему-то научиться.
К этому моменту уже всё было подготовлено. Мольберт, который разместился в центре комнаты, палитра, краски, кисти. Валерий Петрович облачился в фартук. И поправился некоторые детали на мне.
Я лежал полубоком к нему. Одна нога полусогнута. Одна рука, под подушкой, а вторая поверх неё. Полотенце немного прикрывает мои интимные места. Он взъерошил мои ещё не высохшие волосы. Позади меня поставил и зажёг две массивные свечи. Немного приглушил свет и приступил а работе.
К концу его работы, я уже откровенно дрых. Потому как ночью при приглушенном освещении в неподвижной позе вырубает очень быстро.
А проснулся я от того, что меня переполняют приятные чувства. Оно и было понятно почему. Валерий Петрович, меняя интенсивность, делал мне минет. Я проснулся и обхватив его голову, издал звук удовольствия.
— Я не смог удержаться, когда увидел, что вы возбуждены. — Немного отстранившись, пояснил он.
— Не останавливайтесь, мне очень приятно. — И он незамедлительно продолжил полировать мой член. Я не знаю, как и чем он там что мне делал, но я уже стонал в голос. Он переключился на мои яички. Потом прошёлся языком по члену и снова погрузил его в свой рот до самых моих яиц. Я был готов уже кончить, но не хотел, чтобы всё так закончилось. Я обхватил его голову и собрав его волосы в руки, грубо притянул к себе поцеловав.
— Войдите в меня. Я хочу грубо и жёстко. — Выдохнул я ему в рот. — Он потянулся за смазкой. — Там уже всё готово. — Остановил я его и лёг на живот.
— Алексей, вам будет больно. — Он приставил головку члена к моей дырочке. — А любимому человеку, я не могу причинять боль.
Но я его уже не слышал. Раз он не решился на это, я сам. Резко поддавшись назад, я вогнал в себя его кол. «Блять» — заорал я от боли и удовольствия одновременно. Это был мой второй мат за всю мою жизнь.
Валерий Петрович попытался выйти из меня. «Не вздумайте это делать» — заревел я. И мне на какие-то секунды стало не по себе от того, что я так грубо это произнёс. Но разум снова затуманился и я погрузился в объятия страсти. Я снова снялся с члена и резко поддался назад. И снова электрическим шоком разнеслась волна экстаза по моему телу. Боли уже не было. От удовольствия я выгнулся, чтобы его член проник глубже.
Сжимая ягодицы Валерия Петровича, я дал ему понять, чтобы он двигался. «Сделайте это жёстко и грубо, я прошу и не бойтесь, мне не больно, мне очень приятно».
Хоть эта идея и не пришлась по нраву ему, но он хотел доставить мне удовольствие. И он принялся жёстко драть меня. А я закусил подушку и от удовольствия орал до хрипоты.
И в какой-то момент эта грубость завела и моего любимого. Брызги пота разлетелись по всей спальне, пламя свечей от того, как сотрясался воздух совершали замысловатый танец. Комнату заполнял звук от шлепков, словно кого-то лупят ремнём по голой коже. Эти звуки утонули в наших стонах.
По тому, как напрягся член в моей попке, мой любимый уже был готов кончить. Я приподнял немного ягодицы, пару раз передёрнул и начал бурно кончать прямо на постель. Мой вопль от неземного оргазма заглушил крик моего любовника, член которого пульсировал в моей попке, накачивая её спермой. Ещё несколько грубых толчков и мы обессиленные рухнули на кровать, а я в лужицу своей спермы.
Валерий Петрович не выходил и я чувствовал, как его член ещё пульсирует во мне. Это невообразимое блаженство, пребывать в таком состоянии, быть любимым и пусть сейчас в моей попе саднило от жёсткого порева, но я бы сейчас ещё раз повторил с не меньшей жёсткостью.
Член моего любимого уменьшившись в размерах вышел из меня и обжигая колечко сфинктера, из моей попы потекла сперма. Было больно и неприятно, но ради такого удовольствия, я согласен на такие последствия.
Валерий Петрович поцеловал меня.
— Алексей, у вас кровь. — С тревогой в голосе произнёс он, рванувшись за аптечкой.
— Ничего, заживёт. — Успокаивал я его.
— Алексей, больше не просите меня о таком.
— Валера, — можно я буду звать тебя так — ты был бесподобен. Мне всё понравилось и даже больше, я хочу повторить.
Он укоризненно посмотрел на меня, но с обращением к нему в такой форме согласился.
— Я вас ещё никогда таким за всё время нашего знакомства не видел. — Он принялся обрабатывать мою попку.
— Да я сам от себя такого не ожидал. Просто захотелось дикого и жёсткого секса. — Я повернул голову и посмотрел на сосредоточенный взгляд Валеры. — Но я доволен.
Он помазал какой-то мазью и всё убрал. И мы обнявшись уснули.