Когда я проснулся, Валеры не было. Не одеваясь, я ступая по мягкому ковру, раздвинул занавески, впустив свет в спальню. Плотные шторы не давали солнечному свету проникнуть в комнату, потому я е сразу заметил, что почти вся спальня была увешана картинами разных людей. Одни были в одежде — те, что постарше, а те, которые были молодыми были без одежды. Одежда на каждом из них была разных эпох. Одни картины были очень старыми, это было заметно по тому, что они сильно состарились и были закрыты в стеклянных саркофагах. И все они, судя по сюжету, были нарисованы в разных местах и в разные времена.
Удивительно, но я смог разглядеть даже то, как мастерски были наложены мазки на холст. И я не мог не заметить, что все эти картины были написаны одной рукой. За исключением одной, на которой был изображён сам Валерий Петрович. Картина почти полностью выцвела и было видно, что неоднократно реставрировалась. Откуда я это знал и понимал, я не знал. Просто знания об этом сами по себе приходили, будто они уже были во мне заложены.
Одни были статными и величественными, другие обычными работниками. Среди них были девушки, женщины, юноши. Молодые, как юноши, так и девушки... и тут меня словно током ударило. Все они без одежды и... — я оглянулся на кровать и сделал несколько шагов, чтобы выбрать тот самый ракурс, с которого была написана картина — они все были нарисованы здесь, в этой комнате. «О, боже, все эти молодые люди были здесь — на этой кровати» — с ужасом пронеслось в моей голове. Злость кипятком разлилась по моим венам. Тупая боль и удушающая ненависть смешались в один коктейль и штормовыми волнами раскатывались во мне. От непомерной досады, слёзы градом хлынули из глаз. «Как он мог... говорить мне такие слова?» — вторили мне мои мысли. «А я дурак верил ему. Дурак» — ругал я себя за своё малодушие. Я в спешке натягиваю одежду. Сейчас я хотел лишь одного, сбежать отсюда настолько быстро, насколько это было возможным. И никогда больше не возвращаться.
В голове крутились разные мысли от жалости к себе, до суицида. Дверь в спальню распахнулась, в своём багровом халате и с подносом в руках, на пороге появился Валерий Петрович. Он посмотрел на то, как я судорожно натягиваю на себя одежду и хотел что-то уже сказать, но я перебил его.
— Ненавижу. — Злобно фыркнул я выходя из комнаты. Он не успел отреагировать на это, видимо не ожидал такой реакции. За моей спиной послышался звук падающей серебряной утвари из подноса. Я не оборачиваясь обуваюсь. «Нахер всё Валеру и его любовь и всё остальное».
— Алексей, я всё вам объясню. — Он поднял опрокинутую посуду и поставил всё на столик.
— Как это можно объяснить? — Я сорвался на крик. Он улыбнулся и подошёл ко мне. Но сейчас его улыбка меня раздражала и вызывала полное отвращение. Однако, на его лице было полное спокойствие.
— Каждый раз одно и то же. — Он вздохнул и приложил руку к своему лбу.
— Что одно и то же? — Всхлипывая выкрикнул я. — Что все они так же поступали, когда понимали, что ты из себя представляешь? — Я рванул ручку двери, но она оказалась закрытой, однако, на двери я не заметил ни единого устройства, которое могло бы её удерживать. Я только сейчас обратил на это внимание. — Открой дверь.
— Алексей, пройдемте в кухню, я всё вам объясню. Не стоит делать поспешных суждений.
Меня ещё больше раздражал тот факт, что он был абсолютно спокоен. И если бы он был мне ровесником, я бы наверно сейчас так смачно съездил по его моське. В контраст всей ситуации, он смотрел на меня так, словно всё знал обо мне, знал, что это произойдёт.
— Открой дверь. — Зло процедил я сквозь зубы и снова дёрнул её за ручку, но, как и в первый раз, она не поддалась.
— Я настаиваю. — Ровным и спокойным голосом повторил Валерий Петрович.
Но голос разума сейчас во мне был заглушён обидой. Видя, что я не двигаюсь с места, Валера сам ко мне подошёл. Он стоял ко мне так близко, что я мог разглядеть своё отражение в его глазах. Было понятно, что без объяснений он меня не выпустит.
Я снова разулся и поплёлся в кухню предвкушая, что Валера сейчас начнёт стандартное оправдание, что я всё не так понял и ничего у меня с ними нет, что они мне просто позировали, что я единственный и любимый, ну и всё в таком ключе. Я сел за стол и облокотился о стену в ожидании подобного бреда.
— Столько раз мы с тобой встречаемся и каждый раз одно и тоже. — Начал он, чем вызвал диссонанс в моих мыслях.
— То есть? — На моём лице появилось неподдельное удивление. Я совершенно не мог понять, о чём он говорит. Было видно по его задумчивому лицу, что он подбирает слова, чтобы объяснить ответ на мой вопрос.
— А как вы отнесётесь к тому, — начал он — что это вы, Алексей, научили меня писать картины.
— Что-о-о — протянул я и рассмеялся? Более глупого объяснения я не слышал. — Я даже рисовать-то не умею. Да и когда бы я это делал... ? Ты понимаешь, что сейчас несёшь полную ахинею?
На удивление, Валера даже бровью не повёл, будто знал о моей реакции заранее.
— Вы, Алексей, ещё больше удивитесь, если я скажу, что на всех картинах, это вы... — Ну кроме одной. — Поправился он.
Это был предел моего терпения. Я рассмеялся, можно сказать, ему в лицо.
— Даа, более глупого оправдания я ещё не слышал, даже от детей. — Вытирая мокрые от смеха глаза, произнёс я с усмешкой. — Но ты переплюнул их всех. Вроде взрослый человек, а такую херню порешь. — Попытался я его уколоть и тем самым вывести из зоны комфорта.
Удивительно, но ни один мускул даже не дрогнул на его лице. Он лишь чуть улыбнулся.
— Пошли. — Мы снова вошли в спальню. — Это всё — он обвёл руками — твои разные воплощения в разных эпохах.
— Да ты издеваешься надо мной. — Меня начинало это уже злить. — По тебе психушка плачет.
— Каждый раз, когда мы встречаемся, вы одинаково реагируете, мой друг, на эту ситуацию. Каждый раз, когда мне удаётся вас отыскать, я пишу эти картины, чтобы помнить. — Он указал на ещё одно место, где висела уже моя картина. — Все эти люди, это вы. И я пережил не одну сотню твоих смертей. Вы даже не представляете, как это больно. Все они напоминают мне о вас. И после смерти, я всегда начинаю поиски вас в новом воплощении.
— Ладно, предположим, я тебе поверил, хотя ты точно псих, но тебе же всего от силы лет сорок, а самой первой картине, на которой ты кстати изображён ей приблизительно две с половиной тысячи лет.
— А как вы это определили, если ни разу не брали кисть в руки?
— Эта картина не кистью была написана. — Почему-то вдруг выпалил я. — Мазки отличаются.
— Правильно. А как вы думаете, Алексей, откуда вы это знаете?
— Да я понятия не имею. — Теперь меня это начинало уже пугать.
— Потому что эту картину написали вы, мой дорогой друг, и подарили её мне, когда я нашёл вас в самый первый раз. Это было две тысячи четыреста пятьдесят лет назад.
Я нервно усмехнулся.
— Тебе сколько лет?
— По земным меркам около трёх тысяч лет.
— Это бред. — Я потёр руками лицо снимая напряжение. Валера подошёл ко мне и приобнял. — Люди же столько не живут.
— А мы и не люди. Это всего лишь облик.
— Мы? — Я вопросительно посмотрел на Валеру. Он нежно поцеловал меня. Пах он, как всегда сногсшибательно.
— Вы, я и такие же как мы.
— Так здесь мы не одни?
— В облике человека только ты и я.
— Валера, что вообще происходит? — С неким отчаянием спросил я. Мой мозг буквально изнемогал в попытке осознать только что узнанное.
— Я понимаю, что вам сейчас трудно всё это принять и осознать. Но вы скоро всё поймёте, Алексей. — Он принялся меня целовать в губы и в шею. — И чтобы не произошло, помните, я всегда с вами. — Он подчеркнул последние слова, словно хотел меня предупредить о чём-то.
Я не совсем понял эти слова, но позже я это узнаю, почувствую и проживу. А сейчас я бы хотел остаться один.
— Валер, я бы хотел прогуляться. — Он сделал шаг к двери, но я его остановил. — Один. Валер, пожалуйста.
— Хорошо. Я понимаю.
— Открой двери.
— Она никогда не была закрыта.
— Но как же... ? — Я слегка потянул дверь на себя и она с лёгкостью открылась. На моем лице застыл немой вопрос.
— Вы сами не хотели уходить, потому дверь и не открывалась. — Улыбнувшись пояснил он, видя замешательство на моём лице.
Я скрылся за дверью, медленно спускаясь по ступеням. Мне нужно было осознать многое из того, что я узнал. Подумать над многими словами Валеры. Я бродил по вечернему городу.
Вернулся я уже ближе к полуночи. По привычке нажал на звонок, но вспомнив слова Валеры, толкнул дверь и она открылась.
— Валера, это я. — Решил я пояснить, когда не увидел его.
— Да, я знаю. Проходите и мойте сразу руки.
После проведения гигиенических мероприятий, я прошёл в гостиную и был сражён увиденным.
По середине гостиной стоял стол, на котором два канделябра с зажжёнными свечами. Много всяких вкусностей на столе. Сервировка такая, как в дорогих ресторанах не сервируют. Если я не ошибаюсь, посуда из китайского фарфора, судя по исполнению, очень старая. Хрустальные бокалы и фужеры в замысловатой инкрустировке из дорогих металлов. Я будто оказался во дворце на приёме у царской особы. Массивные резные стулья больше походили на два трона. «Откуда он их взял? Раньше я их тут не видел» — удивился я.
Такого приёма я не ожидал и от эмоций, нахлынувших на меня в этот момент, я буквально прослезился.
— Ну и чего, Алексей, вы плачете? — Валера посмотрел на меня. Он подошёл и стёр мои слёзы.
— Просто... — я запнулся. От переизбытка эмоций все мысли разбежались в разные стороны. — Это всё так трогательно. Но я не пойму по какому поводу?
— А разве для того, чтобы проявлять свою любовь, нужен повод? — Он нежно поцеловал меня в губы.
Этот поцелуй, как и в первый раз — обжёг мои губы. Отстранившись от моих губ, Валера жестом пригласил меня за стол.
Всё было очень вкусно. Я таких блюд в жизни не ел. Не менее приятное вино уже слегка бодрило.
Не скрою, такой приём меня очень растрогал. рассказы эротические Валера не сводил с меня взгляда. Он улыбнулся.
— Чего? — Смутился я от его пристального взгляда.
— Каждый раз, когда мы вот так ужинаем, вы плачете. И я никогда не устаю смотреть на ваше лицо. Конечно, они всегда разные, но всегда есть то, что неизменно. Это ваша суть. Вы, Алексей, всегда, говоря человеческим языком, были ранимым, сострадательным. Мы очень долго искали вас.
— Нас? — Удивился я. — Что значит нас?
— Когда-нибудь память вернётся, она всегда возвращается. Одно лишь скажу, вас было семеро?
— А я зачем вам нужен? — Я не мог не заметить, что мой вопрос заставил его напрячься, потому что он даже жевать перестал. Он посмотрел на меня с некой долей отчаяния. Эти эмоции на его лице я увидел впервые.
— Вы, Алексей, единственный, кто может вернуть нас в наш мир. Вы проводник, навигатор, если можно так выразиться.
— А почему бы не остаться здесь, в этом мире? Здесь очень много красивого и прекрасного. — Валера открыто улыбнулся.
— Сейчас вам этого не понять, но со временем, когда вы всё вспомните, вы поймёте.
— Но я не могу понять, ты каждый раз находил меня, мы каждый раз встречались, я каждый раз проходил один и тот же путь и за всё это время ни разу не попытался вернуться в наш мир?
Я снова заметил, как на лице Валеры отобразилась печаль.
— Не всё сразу. Всё, что я могу сейчас сказать, так это то, что не всё так просто, как кажется. Вы, мой друг, пока не готовы к этой информации.
— Валер, перестань выкать. Мне это режет слух.
— Просто по земным меркам к старшим обращаются на вы.
Тут уж я посмеялся от души.
— К старшим? — Вытирая мокрые от слёз глаза, переспросил я.
— Вы... — я перебил его.
— Валер, я же попросил.
— Хорошо, ты старше нас всех. Ты родился за долго до нашего появления.
— На много?
— Время во Вселенной течёт везде по-разному и годы здесь секунды там... Это сложно перевести понятие времени нашего мира и здешнего. — Он встал из-за стола и подошёл ко мне. — Алексей, не загружайся этими вопросами, память восстановится и ты будешь знать на них ответы. А сейчас, — он немного отклонил мою голову, открывая больший доступ к моей шее и поцеловал меня в шею.
Поддавшись приятным чувствам, я отклонил голову назад, а язык Валеры исследовал мою шею, сопровождая несильными покусываниями губ. Я погрузился в приятные ощущения, закатив глаза. Валере ничего не нужно было говорить, он уже давно знал, как доставить мне наивысшее удовольствие. Вместе с поцелуями, его руки скользнули под мою футболку и гладили мою грудь и живот. Одна из рук Валеры скользнула ниже, под резинку трусов. Я расставил ноги немного шире, открывая больший доступ. Член уже был готов и изливался смазкой. Я вздрогнул, когда его палец прошёлся по головке члена. «Как же приятно» — выдохнул я и почувствовал жаркие губы Валеры на своих губах. «Сколько раз делал это и всё больше и больше влюбляюсь в тебя» — эти мысли я отчётливо услышал у себя в голове. И я был уверен, что это мысли были не мои. Я открыл глаза. Валера улыбнулся, он понял, что я услышал его мысли. «Да, мой любимый, ты можешь слышать меня теперь так». Я не стал задавать больше никаких вопросов, я хотел, чтобы Валера вошёл в меня. Я встал из-за стола и целуясь мы завалились на кровать. «Я знаю, чего ты хочешь» — хищно улыбнувшись, пояснил он. И силой перевернул меня на живот. Сильными руками он обхватил меня за ноги и потянул на себя. Привязав меня за ноги и за руки к колоннам кровати, он практически лишил меня движений. Я был распят лёжа на животе. «Хм... это что-то новенькое,» — прочитав мои мысли удивился он — «но меня это даже заводит». Он отложил тюбик со смазкой и пару раз больно шлепнул меня по ягодицам. Я вскрикнул от боли и возбуждения. Его горячий язычок прошёлся по моей дырочке и он удовольствия я ахнул. Раздвигая мои ягодицы, он углубился дальше. Потом больно укусил за ягодицу и шлепнул ладошкой. И снова умопомрачительные ласки. Я чувствовал всё то, что чувствовал Валера, а он то, что чувствовал я. Личные чувства и ощущения сливались с чувствами и ощущениями друг друга. Это слияние усиливало всё в два раза. Любое действие, возбуждало так, словно проходились по оголённым нервам.
Он собрал мои волосы на голове в кулак и задрал голову максимально вверх. Второй рукой шлепнул по щеке. Мои слюни и слёзы размазались по его ладони. Сначала он демонстративно облизал свою ладонь, потом мои губы и слизал мои слёзы.
Мы оба знали, что это были слёзы страсти и экстаза, а не боли. Я не знаю почему, но так реагировало моё тело. Он снова до боли сжал мои волосы и задрал голову. Я знал зачем он так сделал и открыл рот. И вот уже обе руки больно комкают мои волосы. Валера принимает удобную позу и силой вогнал член по самые яйца. Боль в горле пронзила резкой болью. Я буквально почувствовал головку члена в своем пищеводе. Но вместе с тем я чувствовал и тот экстаз, который сейчас испытывал Валера.
По истине удивительно и кайфово вдвойне, когда ты чувствуешь, что чувствует другой. Это усиливает личные переживания. Да было больно, но эта боль смешивалась с удовольствием. Просто до безобразия охренительно. Валера начинает интенсивно двигаться. Его член хлюпает в моих недрах, яйца шлепаются о подбородок, разбрызгивая мои слюни, головка его члена скользит в моей глотке. От боли текут слёзы, от экстаза моё тело иногда содрогается в наэлектризованных мурашках.
Валера драл мою глотку с неимоверной жёсткостью, держа меня за волосы. Через несколько минут жесточайшего орального секса, он вынул член, последовала пощечина и нежный поцелуй. Я смотрел в его глаза и плакал от счастья, а он слизывал мои слёзы и целовал мои губы. Я тёк со всех мест, которых только мог.
Валера расположился между моих ног и снова принялся ласкать языком мою дырочку. А я уже почти выл от возбуждения и от желания. Валера это не только знал, но и чувствовал. Я почувствовал, как головка члена Валеры упёрлась мне в анус. Раздвинув мои ягодицы, он начал входить медленно, но без остановки и до упора. Отсутствие смазки позволяло мне чувствовать каждую неровность на его члене. Жгучая боль в вперемешку с теми чувствами, которые испытывал Валера, создавали мощнейший выброс адреналина. Уперевшись лобком в мои ягодицы, он снова больно схватил меня за голову и потянул на себя. Я уже не выл, я орал. Такой кайф я еще никогда не испытывал. Валера начал двигаться. Его член приятно давил на простату, от чего по моему телу разбегались мурашки. От двойного кайфа из-за слияния чувств, я начал задыхаться. Голова шла кругом. А Валера, словно наездник скакал на моих ягодицах. Иногда он, держа меня за волосы, тыкал лицом в подушку. Это было сверхкайфово, а когда мне не хватало воздуха, держа меня на грани потери сознания, он за волосы поднимал мою голову, давая отдышаться и потом всё снова повторялось.
Его движения стали резкими и более частыми. Он был готов. Кончал он громко, бурно и долго. Настолько обильно вливалась его сперма в меня, что она просочилась через сфинктер и стекала по мошонке. А я продолжал подмахивать навстречу его члену, насколько смог позволить себе двигаться.
Не знаю каким чудом, то ли кровать опустилась, то ли я воспарил — не знаю, но Валера оказался подо мной и ртом насаживался на мой истекавший смазкой член. Вместе с тем, он всунул в ещё не успевший закрыться анус, два пальца и надавил на простату. Я захлебнулся от кайфа. Просто утонул в нём. Ему не пришлось долго ждать, я начал кончать ему в рот содрогаясь в оргазмических конвульсиях. Сквозь эту пелену чувств, я как бы из далека слышал свой голос, который надрывно выдыхал «да... , да... , да... «. А потом я буквально отключился. В сознание я пришёл, когда Валера гладил меня по груди и животу и нежно целовал меня в губы.
Я открыл опьянённые сексом глаза и с большим трудом смог навести резкость.
— Ва... — голос сорвался в абсолютном бессилие. — Вал... — попытался я снова, но сил на большее просто не хватало. Я не говорю о том, чтобы уже пошевелиться.
— Цсс — он приложил палец к моим губам — я знаю и слышу то, о чем ты хочешь мне сказать. — Он улыбнулся и снова поцеловал меня в губы. — Столько лет прошло, а я не устаю наслаждаться тобой. И мне тоже было очень приятно.
Потом я провалился в пучину Морфея.