Боялся и страшился. В армию идти не хотелось. Но жизнь сама расставляет приоритеты, и не всегда мы в состоянии ею управлять. Закончил наш местный мед. колледж, получил диплом фельдшера, и сразу замаячила служба в армии, почётный долг, епть. Чтобы избежать армии, можно было бы поступить в институт, продолжить обучение по специальности, стать врачом, но там нужно столько бабок, что даже красный диплом не поможет, а у меня семья живёт от зарплаты до зарплаты, как, впрочем, и все в нашей провинции.
Ещё можно было жениться и завести малыша, но тут дела обстоят ещё хуже... как это пишут ВКонтакте... "Всё сложно". Я гей - латентный, конечно. Не знаю, как жить с этим. Дрочу на мужские дырки, представляя, как беспощадно ебу их. Такой вот актив, бля, только вот без пассивов.
В военкомате мне обрадовались, как будто пришёл злостный уклонист. Оказывается, фельдшеры очень нужны в армии, и я отправился служить в город К. Московской области.
Приписали меня к хозроте. Рота, скажу я вам, это что-то. Водилы, помощники поваров, всякие штабные и прочая блатнота. Одна радость, я сразу скумекал, что можно в роте не ночевать, сославшись на необходимость нахождения в санчасти, только отстоять вечернюю поверку. Так что постель моя в казарме пустовала. Меня не притесняли, не били, не заставляли отжиматься по ночам и всякое такое. Короче, повезло.
Начальником санчасти был майор. Нормальный такой мужик, уже в годах, кавказской национальности. Не мой типаж: я его разок увидал без рубахи - на собаке меньше шерсти. Ну, такой, все шуточки, в основном, ниже пояса или смеяться после слова "лопата". Дядька он был распиздяйный: придёт с утра, походит до обеда туда-сюда, а потом съебёт домой, мол, "если что - звони".
В мои обязанности входили осмотры солдат перед баней или караулом, присмотр за теми, кто лежал в санчасти, ведение всякой документации и прочие мелкие вещи, включая уборку. Поначалу я всё выполнял чисто автоматически, без всяких эмоций. Но постепенно жизнь моя в части стала входить в устоявшееся русло, я познакомился со служившими пацанами, стал более внимательно приглядываться к ним на осмотрах.
Как щас помню тот раз, когда я впервые возбудился. В баню пришла вторая рота, ребята из спецсвязи. Я сидел в предбаннике и ждал, когда они разденутся и пойдут в помывочную. Ещё во время ожидания в мою голову полезли всякие мысли, и моему члену внезапно стало тесновато в штанах. Меня охватили страх и чуть ли не паника. А тут уже заявился их сержант (он тоже присутствует при осмотрах) и уселся рядом.
- Здорова, Егор. Как дела?
- Нормально, - отвечаю, а стояк не проходит, более того, увеличивается.
Я его прикрыл журналом со списками солдат, пошевелиться не могу, чтобы поправить его, расположить так, чтобы не оттопыривал штаны.
Пошли ребята. Голенькие подходят, называют фамилию, помогают искать в списке. Сосредоточиться не могу. Настойчивые мысли, что надо подрочить в следующий раз, но то ж в следующий, а что сегодня делать. Пошевелиться не могу.
- Арумеев, - подошёл первый солдафон.
Серёга Арумеев, красивый пацан, поднял руки вверх для осмотра. Повезёт той дуре, которой он достанется. Высокий и спортивный, в вялом члене уже сантиметров 10, лёгкая поросль на груди и в подмышках, густая в паху. И характер добрый. Смотрит на меня в упор, затем поворачивается задом, показывая ступни. Подходит ближе, чтобы я поставил "плюсик" в нужную графу, тычет пальцем, помогая. Изо всех сил стараюсь отвлечься, благо, следом шурует жирдяй.
- Ковалёв, - представляется.
Жирдяй не жирдяй, а хер как у коня. Яйца точно. Бляха-муха, я всё переживаю за свою тринадцатисантиметровую висюльку. Переворачивается: жопа обвисшая, ещё и волосатая.
Еба, тебе только в модельном бизнесе работать, бритвенные станки рекламировать... Машу рукой, чтобы проходил быстрее.
- Трофимов, - лениво махнув рукой, показывает себя старослужащий Трофим.
Тоже красавчик, но красота страшная. Наверняка гомофоб. Красивый снаружи, урод внутри. Но тело идеальное: слегка волосатый плоский живот и накачанная грудь, наглый взгляд, ладная жопка, да и писюль ладный (в обрамлении густых волос, сантиметров 8-9, толстый необрезанный болт, шкурка не держится, залупа полуоткрыта; наверное, разъебал всё, что только движется, в своей Калуге, откуда он родом).
Возбуждение возвращается с новой силой, и, сука, ни почесаться - ни двинуться...
- Привет, Егорка.
Дима Самсонов! Тоже симпатичный парнишка, лежал у нас в санчасти с пищевым отравлением. Находка для шпионов: за двое суток, что он здесь пролежал, я узнал о нём и его семье все подробности, включая интимные.
Киваю, улыбнувшись в ответ. Стройный паренёк с такой же писюлькой, как у меня. Немного наивен, добрый.
- Здорово, Егорка, - вбегают ребята из моей роты. - Мы пройдём без очереди, а то вечером у нас дела. Отметь у себя в журнале, что мы были.
Это двое водил из моей роты, возят начальство.
Петя Иванов, возит зам. по тылу. Вечно в жирных пятнах от автомобильной смазки. Такое впечатление, что не он на машине ездит, а она на нём. Деревенский парень со склонностью к полноте. Член, как и у меня, еле виден в волосах, впрочем, в предбаннике холодновато. Но парень добрый и отзывчивый, мне очень нравится.
А вот Рома Смирнов - другой, чистюля. Я поражаюсь его способности к чистоте и опрятности. Одежда всегда вычищена и поглажена, ботинки блестят. Я не знаю, где он мудя свои бреет, но и тут у него блеск и чистота. Любопытно, что пацаны над последним посмеялись и перестали. Или он им всё популярно объяснил, или по другим причинам... неважно, суть в том, что пацан проигнорировал их смешки и продолжил бриться везде. Опять же красавчик: вышел и лицом, и телом, да и бритые причиндалы смотрелись достойно. Поговаривают, любит в казарме пощеголять на турничке. Ни дать ни взять модель. По мне, высокомерен немного, здоровается через раз, только когда ему что-то нужно...
А вот и мой любимчик - Миха Тимофеев. Не красавец, но и не урод. Мужские черты лица, стройный, всегда весёлый. Всё-таки не в красоте дело, а во внутренних качествах. С самой первой нашей встречи мы скорешились. Как толстенькие тянутся к толстеньким, страшненькие к страшненьким, так и мы с Михой сразу подружились, скорее всего, из-за общности характеров.
Увидев его, я заулыбался, и он мне тоже, хотя и смущённо, всё-таки голый. Кивнул ему, чтобы проходил... Мы с ним одногодки, одинакового телосложения, нравятся одни и те же фильмы и приколы. У него тоже нет подружки, стесняюсь спросить, может, и вовсе не было. С каждым днём проникаюсь к нему всё большей симпатией, даже подумываю о нём по ночам, о его, как и у меня, небольшой висюльке между ног и ладной попке...
Бля. Со стояком на осмотрах нужно будет срочно что-то делать! Иначе будет пиздец!
всё-таки мне повезло. Да - забрали в армию, да - строевая и всё по команде, нескончаемые уборки и другие обязанности, и всё же... вот с Михой познакомился...
- Привет, Егор. Чего делаешь? - подкрался он.
- Здоров, не видишь? Листья убираю.
Уборка территории вокруг санчасти тоже входила в мои личные обязанности.
- А ты хуле проветриваешься, ваши командиры вас что, совсем не напрягают? - продолжая мести газон, интересуюсь я.
- У нас час свободного времени.
- Повезло, - я бросаю нахуй эту метёлку, подсаживаясь на скамейку в курилке к Михе. - Чего грустный?
- Вчера дядя умер, родоки смс-ку прислали.
- Близкий?
- Да не очень, родители его хорошо знали, а я два раза и видел.
- А умер чего?
- Простатит какой-то, рак.
- Хуёво.
- Чё за болезнь такая?
- Воспаление предстательной железы.
- А симптомы?
- По-разному. Частые и нестерпимые позывы к мочеиспусканию, затруднение при мочеиспускании, чувство неполного опорожнения мочевого пузыря.
- Бля. У меня такая же байда бывает. Это серьёзно?
- Да ты совсем молодой... можно, конечно, провериться.
- Это ж надо в поликлинику на рентген? - Миха явно занервничал.
- Не надо никакого рентгена, проверяется пальпацией... ну, прощупыванием.
- Что, и ты можешь определить?
- Ясен хуй, - я старался придавать голосу равнодушие, а у самого сердечко пидорское застучало, что чуть ли не ушами слышно стало.
- И чё, можно прямо сейчас? - спросил Миха.
- Ты натощак? - поинтересовался я.
- Бля, ясен хуй, натощак. Уже пять раз посрали, а ужин только через час, - усмехнувшись, констатировал он непрописную армейскую истину. - А зачем натощак?
- Узнаешь. Щас докурю, - кивнув на сигарету, лениво, как будто это каждый день делаю, усмехнувшись, ответил я.
Миха промолчал, отвёл взгляд, как будто переключился на другие мысли.
Погасив окурок и бросив его в урну, киваю Михаилу двигать за мной.
- Тут так тихо в санчасти, - каждый наш шаг сопровождался чуть ли не эхом.
- Бля, иногда самому страшно. Вздрагиваешь от любого шороха, - отвечаю, пропуская его вперёд в смотровую. - Дверь от сквозняка хлопнет - сердце останавливается от страха.
Мишка понимающе улыбается.
- Раздевайся, - командую.
- Полностью, что ли?
- Ну, низ точно.
Миха, озираясь по окнам-дверям, нехотя снимает ботинки и штаны, распрямляя скомкавшиеся труселя. Я надеваю перчатку и беру тюбик списанного вазелина. Тут полно всякого списанного, но ещё вполне ценного.
- А ты чего будешь делать? - Миха настороженно смотрит на мои приготовления.
- Я раздеваться не буду, с твоего разрешения.
- А вазелин нахрена на палец намазал?
Я не знаю, смеяться или плакать, и самое главное - не спугнуть бы потенциального пациента.
- Я сейчас аккуратно просуну пальчик тебе в анальное отверстие и прощупаю...
- Ну, нахуй, - не дал ответить мне Миха, усмехнувшись, и опять схватился за снятые штаны. - Я думал, так как-то прощупать можно.
- Смотри, чтоб поздно не было, - начинаю пугать его. - Всё равно пойдёшь в поликлинику, там тебе тётки сделают полный аншлюз.
Мишка остолбенел, задумавшись.
- Это очень мучительная болезнь, - тихонько выдал я свой последний довод.
- Ты закроешь кабинет? - осведомляется наконец решившийся Миха.
- Как скажешь, - успокаиваю его. - Не ссы ты так. Мы не делаем ничего такого криминального. Можно подумать, мы тут ебаться собрались.
- А то нет? - недовольно пробубнил Миха, расставаясь с труселями и нагибаясь. - Поаккуратней там.
- Залазь на кушетку, - командую.
- А так нельзя?
- Тебе поаккуратней надо или как?
- Бля, вообще стрёмно так, - Мишка таки становится в позу.
- Короче, - я подтягиваю его локти ближе к коленкам, нагибая грудь и отклячивая его зад. - Расслабься и не переживай ни о чём. Я буду комментировать...
От вида его задницы у меня поднялась температура, ей богу; не говоря уже о другом. Незаметно переведя свой стояк в штанах на 12, чтоб не выделялся, я подошёл к Михе на кушетке и мазнул пальцем по розетке его анала. Он вздрогнул, так что я отшатнулся.
- Холодно, - объяснил он.
- Понял. Расслабься, - повторил я указание и стал аккуратно гладить вокруг анала, размазывая смазку и расчёсывая негустую волосню в промежности в разные стороны от сжатого отверстия. - А ещё лучше - разведи руками шире ягодицы.
Миха недовольно повинуется, что-то пробурчав, но я не понимаю что. Буравчиком медленно вставляю палец до основания, пока не упираюсь в мягкую простату.
- Охххуууеть, - Миха откуда-то снизу подаёт голос. - Чего там?
- Я сейчас буду массировать твою простату, пока из конца не потечёт...
- Ты издеваешься, Егор, - Миха пытается подняться.
Силой возвращаю его в первоначальное положение.
- Бля, потерпи пять минут. Не переживай ты так, всё будет окей... Тебе больно?
- Немного.
- Не пизди, я ж не нож тебе всунул.
В ответ молчание, значит согласен.
Начинаю гладить пальцем его простату, другой рукой (без перчатки), ухватившись за его конец между ног, начинаю доить его. Миха глубоко вздыхает, но терпит.
- Простата немного увеличена, но ничего серьёзного, - комментирую я. - Могут в будущем возникнуть проблемы, но щас можно просто делать небольшой массаж раз в неделю.
Какая ж я пиздоболина, но в ответ молчание, а это, как известно, знак согласия.
Мишкина висюлька стала оживать. Но это было не сравнить с тем, что творилось у меня в штанах. Я продолжал дойку друга.
- Слушай, у меня щас встанет, - усмехнувшись, промычал Миха.
- Это нормально. Так часто случается, не переживай, - успокоил я его.
Что я делаю? Он же может потом проверить в интернете! Но обратной дороги уже нет, придётся понадеяться на то, что он или не догадается, или подумает, что я делал всё это не специально.
Возбуждение совершенно снесло мне башку. Ноги дрожали от холода, кровь прилила к лицу. Всё случается в первый раз, и вот я дрочу живой чужой хер, наплевав на все этические нормы и правила приличия. Мой член тёрся в тесных трусах, заставляя меня сжиматься, чтобы не обкончаться. Так хорошо мне было только один раз, ночью; что-то снилось, и я тёрся о простыни и, не совладав с собой, кончил во сне, тут же проснувшись весь в конче.
Что думал сейчас Мишутка - тайна, покрытая мраком, но он, уткнувшись головой в кушетку, только тихо сопел, отдавшись во власть моих рук. Его висюлька, к моему некоему даже разочарованию, превратилась из маленькой в довольно длинную сосиску, сантиметров 17, сука. Я то думал, что у него такой же размер, как у меня! Вот как получается: висюльки одинаковые, а стояки разные.
Из Мишкиной залупы потекли длинными нитями соки, которые я размазывал ладонью по его залупе, увеличивая смазку. Раздрачиваемый сфинктер был совсем расслаблен и, изредка напрягаясь, прикольно сжимал мой палец.
- Ссать захотелось, - отрапортовал в пустоту Миха. - И имей в виду: я, кажется, от твоего массажа щас кончу.
- А потерпеть не можешь? Ещё немного.
- Попробую, - он стал чаще сжимать сфинктер.
Его яйца, стянутые в тугой узел мошонкой, прикольно смотрелись - реально как у котов, когда они поднимают хвост, а вот образовавшаяся анальная воронка действительно начинала радовать глаз.
Перестав ему дрочить, я перешёл на поглаживания его розовой залупы, чередуя их с лёгкими сжиманиями. Немного оттянув на себя его стояк, я подушечкой пальца пощекотал его уздечку и этим переполнил чашу его терпения.
Глубоко вздохнув и часто сжимая сфинктер, Мишка из своего напружиненного члена несколькими порциями спустил густое белое мутево. Большая часть его заляпала линолеумный пол, но немного попало на кожаное покрытие кушетки.
Словно совершив какое-то преступление, он сразу поднялся и стал быстро одеваться, исподлобья поглядывая на меня.
- Где тут у тебя тряпка, я уберу за собой, - засуетился он.
- Оставь, я сам, - успокоил его я.
- Точно? Бля, как-то стрёмно всё получилось, - он всё никак не мог побороть смущение. - Хуле ты будешь убирать за мной? Давай я всё уберу. Бля, целую лужу налил.
Взяв тряпку с рукомойника, он старательно вытер все следы своего "лечения".
- Куда выкинуть?
- Оставь, всё равно щас убираться буду.
- Мне пора уже, - неловкая пауза затянулась.
- Давай, - подбодрил его я. - Приходи, если что. Не стесняйся.
Миха неуклюже кивнул и вышел.
А я - чмошник! Нет, эту тряпку я побрезговал взять в руки, не знаю почему. Но, уставившись на неё, я представлял, как вдыхаю её запах, остервенело дроча свои раздувшиеся от возбуждения 13 сантиметров. И никогда ещё у меня не было такого яркого оргазма.
нашей роте два взвода. Первый целиком состоял из водил, а второй представлял винегрет из оставшихся. Я был во втором взводе. Командиром у нас был старший лейтенант Смирнов Алексей Викторович. Ему и было-то лет 27, не больше, но он себя так поставил, что все его боялись. Я так больше всех. Это была нелюбовь с первого взгляда.
Пацан он был красивый, военная форма только подчёркивала это. Стройный, подтянутый, явно занимался спортом. Но как бы объяснить... красота красотой, а внутреннее содержание... Армейка - это такая тюрьма для солдат, а офицеры здесь надсмотрщики. Есть офицеры нормальные, а есть такие, как Смирнов, которые считают, что их надо уважать, а уважение достигается страхом. Наглость ему тоже шла, такой "мужик". Я бы даже, может, разок вздрочнул бы на него, если бы эта наглость не обращалась на меня.
Он считал (возможно, и не без основания), что я увиливаю от "тягот несения военной службы". Казарму убирать - меня нет, территорию - я занят. То, что я один убирал всю санчасть и территорию вокруг, его вообще не ебало, - это, типа, само собой.
Как-то раз я опоздал на вечернюю поверку. Вспомнил, а уже поздно. Бежал сломя голову и опоздал буквально на минуту. И, как назло, дежурил Смирнов.
- Не с хуяси, соизволили нас посетить, рядовой, - сразу стал куражиться он.
- Извините, товарищ старший лейтенант, - тут же поправившись, я добавил: - Прошу прощения.
- Не у меня надо просить, Ивненко, а у своих товарищей по службе.
Я не знал, как сквозь пол провалиться.
- У нас за косяки отвечает вся рота. Упор лёжа принять! - приказал он моим сослуживцам. - Отжимаемся 40 раз, отсчёт ведёт Ивненко. Начали!
Я с поникшей головой стал считать:
- 1... 2... 3... 4... 5... 6... 7... 8...
- Что ты там бурчишь, нихуя не слышно. Заново, бля. И чтоб громко, чтобы все слышали.
- 1... 2... 3...
Ещё ходил и подъёбывал отжимающихся. А на последнем десятке его фантазия вообще перешла все границы.
- А теперь поблагодарим Ивненко за бесплатную науку. Ну-ка, все вместе: "Спасибо, Ивненко!"
Я продолжал отсчёт, а мне отвечали хором: "Спасибо, Ивненко!"
После этого моя лафа закончилась. Чтобы загладить свою вину, мало того, что пришлось проставиться ребятам, отдав на это все свои и без того негустые финансы, так ещё и ебашить со всеми на ПХД в казарме и уборке территории.
Не скажу, что Смирнов прямо ненавидел меня. Были моменты, которые ставили меня в тупик. Вот в понедельник перед утренним разводом он сам осматривал личный состав, особенно задержавшись на мне.
- Ивненко, горе ты моё, - поправляя на мне одежду, он был, на удивление, я бы даже сказал, ласков. - Мне что теперь, следить за твоим видом?
Своими крепкими руками он поправил мне воротничок, коснувшись моей шеи. Я попытался сам всё сделать, но был добродушно остановлен:
- Стой, бля, спокойно!.. Ну, совсем другое дело. Красавчик!
Я боялся встретиться с ним взглядом, чувствуя его дыхание и понимая, что он-то смотрит на меня в упор. Вечером, вспоминая те нечаянные приступы доброты ко мне, я вдруг осознал, что мне это очень понравилось и, может, даже возбудило меня. В нём прямо чувствовалась сила. "Красавчик"... Хм, был бы я красавчиком, за мной бы бегали табунами девки. Да уж, всё равно приятно.
В четверг я решил, что уже пора постричься. В армии это целая проблема. Обычно ты стрижёшь другана, а он стрижёт тебя, или надо просить кого-то. У нас в роте хорошо стригли пара ребят, и я понадеялся, что они не откажут мне. Народ кучкой собрался возле телика, оживлённо обсуждая порнушку, которую крутили с флешки.
- Бля, как она заглатывает, - восхищался Артём Иванов.
- У меня была одна такая... - похвалился Серёга.
- Не пизди. Ты всё время пиздишь, - перебил его сержант, обратив внимание на меня. - Смотрите, кто к нам пожаловал. Егорка, как тебе эта бабёнка, а?
Я пожал плечами, стараясь скрыть безразличие. Разглядев Толика Земцова из Тулы, который классно стриг, я обратился к нему:
- Толик, не пострижёшь?
- Давай завтра, - недовольный, что его отвлекают от порнухи, Толик скривил ебло. - Тебе прямо вот срочно?
- Да, зарос. Боюсь, Смирнов, сука, выебет, я и так уже не знаю, как ему на глаза не попадаться лишний раз.
Народ как-то внезапно притих, посмеиваясь. Только тут я заметил, что сбоку сидит ОН собственной персоной.
В определённые дни офицеры дежурили в роте до отбоя. Я слышал, что Смирнов в такие дни вечером переодевался в гражданскую одежду, иногда устраивая со своими любимчиками всякие спортивные соревнования, которые любил до безумия. Сегодня он был раздет по пояс, поэтому и затерялся среди ребят. Я изо всех сил старался придумать, как без потерь выйти из этой ситуации, беззвучно хватая ртом воздух.
- Ивненко, ты меня доведёшь до греха, - усмехнувшись, сказал он, поднимаясь с табурета.
Он был гол не только до пояса, но и ниже на нём были только короткие шорты, из-под резинки которых выступали тёмно-зелёные труселя. Даже носков не было, на ногах были тапки. Чуть волосатая грудь подчёркивала его мужественность.
Посмотрев на увлечённых порнухой пацанов, он, кивнув мне двигаться за ним, потопал в бытовку.
- Давайте я постригу, - подхватился Толик. - Товарищ старший лейтенант...
- Сиди уж, смотри... Я сам... вспомню молодость.
Походу, Смирнов был в добродушном настроении.
В бытовке никого не было, все были или в нарядах, или глазели на порнуху. Его причесон мне очень нравился: очень коротко по бокам, а сверху широкий ирокез - короткий ёжик.
- Ну, раздевайся давай, - приказал он, подбирая в тумбочке машинку.
Раздевшись до трусов, я сел на табуретку напротив зеркала, сам не знаю почему прикрыв ладонями свои причиндалы. Подключив к электросети машинку, Смирнов проверил её исправность и подошёл сзади ко мне. Взглянув на моё отражение в зеркале, он довольно улыбнулся.
- Ну, рассказывай, Ивненко... - он включил машинку и стал стричь мне волосы сзади и по бокам.
- Чего рассказывать? - я не знал, о чём вообще можно разговаривать с командиром.
- Как ты дошёл до жизни такой?
Смирнов соприкасался своими мягкими шортами со мной. Его запах одурманивал: смесь лёгкого пота и мускулинности. Словно самка, учуяв запах самца, я стал неконтролируемо возбуждаться. Его тёплые руки уверенно и властно крутили мою голову.
- Я не знаю, - что-то промычал я; а чего рассказывать-то ему?
Перейдя вперёд и заслонив собой зеркало, он наклонил мою голову вниз. Мой взгляд упал на его шорты. Даже не на них, а на ту штуковину, что болталась в них. Тонкая полупрозрачная ткань плохо скрывала очертания его крупного бугорка в трусах.
Крепкие, слегка волосатые бёдра, переходящие в более волосатые голени, сводили с ума. Я изо всех сил старался отвлечься, но возбуждение нарастало, и это начинало беспокоить меня.
Его волосы на ногах, соприкасаясь со мной, дразнили меня, приятно щекоча не хуже электрической машинки, которой он меня стриг.
Подняв взгляд, я упёрся им в его плоский живот. На том расстоянии, что я сидел от Смирнова, я мог рассмотреть в мельчайших подробностях все волоски на нём.
- Тебе чёлку оставить? - вдруг спросил он.
- Не знаю, как вам нравится, - отдавшись на его вкус, ответил я.
Время от времени он гладил меня по голове, сдувая обрезанные волоски. Мой член, зажатый руками между ног, был возбуждён. Я чувствовал, что если сейчас разжать ладони, больно сжимающие его, я просто не удержу стояк.
- Ну, и как выглядит мой любимый солдат? - внимательно осматривая меня, констатировал он итог работы. - Красавчик, бля. Подожди... Ты чего? Возбудился?
Оторвав мои потные руки от зажатых возбуждённых причиндалов, он тихонько рассмеялся, покосившись на закрытую дверь. Я в спешке подхватился и стал одеваться, а этого козла просто душил смех, как будто кто-то громко перданул.
Наспех одевшись, я обнаружил непроходимое препятствие в виде моего командира, заслонявшего проход к единственной двери. Приступы смеха его вроде как отпустили, но не его радостно-любопытное настроение.
- Ивненко, ёба-мама. Не, я знал, что такие бывают, но вот чтобы они в армию шли служить... - в его голосе была смесь радости и, возможно, некоторого восхищения. - Ты что, не мог в военкомате откосить?
Я молчал.
- Так я тебя возбуждаю? Да?
Возбуждение прошло, как будто его и не было совсем. Нарываться не хотелось. Я и так был в его полной власти, а теперь он мог меня ещё и растоптать в грязи.
- Сука, я и сам немного возбудился, - погладив через шорты свои выпуклости, перешёл на шёпот Смирнов. - Хочешь посмотреть?
Он сделал шаг ко мне, оттопырив шорты, но тут же отпрыгнул назад, радостно смотря на меня.
- Ну, ясен хуй, хочешь. Да по-любому! А чего больше хочешь: свою попку подставить или наоборот... меня выебать? Не, ну интересно же.
Я продолжал молчать как партизан. А что ему говорить-то?
Оглянувшись на дверь, Смирнов такой игривой походочкой подошёл ко мне.
- Отсосёшь? - кивнув, шёпотом спросил он.
Улыбка не сходила с его рожи. Красота и наглость - вот рецепт для соблазнения. Всем нравятся красивые и уверенные в себе самцы. Я не был исключением. Не то чтобы у меня не было выбора, нет... Я сам этого хотел. Хотел до дрожи в ногах.
Опустившись на колени, к слову, не без помощи его тяжёлых рук, я стал гладить его тяжёлый агрегат прямо через шорты. Смирнов, оглянувшись на дверь, отошёл от меня, приняв решение:
- Нихуя. Палевно как-то. В санчасти есть щас кто?
- Нет, - кивая головой, ответил я.
- До отбоя час. На вечернюю поверку не приходи. Я в начале одиннадцатого подойду, продолжим... разговор, - и кивнул мне, типа, "согласен?".
Я в ответ согласно кивнул.
- Давай дуй к себе, - подтолкнул он меня к выходу. - Там, по обстановке... Сечёшь, что говорю?
А хуле тут не просечь? Надо готовить сраку к проёбу.
в душе после стрижки, заодно и промылся. Надо сказать, что в пассивной роли я никогда не был. Побаловался пару раз со всякими игрушками, представляя себя в пассиве, но мне не сильно понравилось. Во-первых, неудобно, а во-вторых, мне нравилось представлять себя в активной роли.
Смирнов перевернул моё отношение к нему. Даже в самых смелых фантазиях я не мог представить, что он может быть в пассивной роли. Каким боком я его заинтересовал? Может, он не еблю имел в виду, а я тут готовлюсь...
Мои сомнения прервал приход Смирнова.
- Готов? - от его плотоядной улыбки, лишённой всякого стеснения, я реально задрожал от возбуждения. - Закрываю двери?
Я согласно кивнул. Закрыв дверь, он подошёл ко мне. Бля, это как в кино: пришёл посмотреть, настроился, а результат... или говно, или "завтра опять пойду, ещё и книжку, по которой он снят, куплю"... Вы себе даже представить не можете, как я хотел ему понравиться, показать, что я его уважаю. Да какое "уважаю"?! Я доверяюсь ему со своим самым страшным секретом, отдаю ему ключи от жизни. Опять же, это мой шанс установить с ним хорошие отношения, пока он меня вконец не загнобил.
И вот я стою, не зная, как вести себя со своим командиром в такой ситуации. Понятно, что между нами всего несколько лет разницы, но... пропасть в положении.
- Чего стоишь? - вывел меня он из ступора, усмехнувшись. - Ждёшь команды "отбой!"? Раздевайся давай, или ты думал, я тебя раздевать буду?
Ничего я не думал. Впрочем, сам-то он раздеваться умел, в считанные секунды оставшись в одних плавках, очень эффектно выделявших его хозяйство. Трусишки были не покупные - чувак на полном довольствии у государства. Но тело его впечатляло. Широкие плечи, мускулистые руки и ноги. И всё-таки 27 лет. От юношеской внешности не осталось ни капли. Передо мной стоял уже мужик, которому доверили жизни несколько десятков солдат.
Не дожидаясь очередных команд, я опустился на колени, всё же постеснявшись расстаться со своими застиранными солдатскими семейками, которые до меня носили другие.
Подойдя ко мне вплотную, в нетерпении потирая через ткань трусов свой болт, Смирнов уверенно прижал мою голову к себе, давая ощутить вес своего хозяйства, скрытого в белье. Проявив инициативу, я пару раз потёрся об его труселя, прочувствовав их мужской запах, и спустил их, обнажив постриженный лобок, увесистый хер с полуоткрытой головкой и крупные яйца, как две переспелые сливы, висящие в побритой мошонке. Взяв его член в ладонь, я посмотрел снизу на Смирнова и, не встретив никакого сопротивления, прошёлся губами по стволу, отметив, как легко оголяется его залупа, освобождаясь от крайней плоти. Продолжая смотреть снизу на его реакцию, я всосал его сардельку на всю глубину, на которую был способен, пока не перехватило дыхание. Его писюн сразу же ответил на мои старания, начав наливаться мощью, в секунды увеличившись вдвое и превратившись в солидный стояк сантиметров 18, не меньше.
Я больше не всасывал его агрегат на всю длину, боясь подавиться, да и Смирнов не требовал этого. Простого сосания и облизывания его сочной залупы хватало, чтобы он извивался ужом, охуевая от неги.
- Ты что творишь... зараза, - тихонечко сипел он, время от времени отрываясь от меня и отходя на шаг, впрочем, тут же возвращаясь. - Я щас уссусь от кайфа, Егорка, веришь?
Это его "Егорка" прошибло меня как током: уёбок знает, как меня зовут! Впервые за месяцы моей службы и нашего с ним знакомства он назвал меня по имени.
Жадно обсасывая его хуй, свободными руками я гладил его ягодицы и чуть волосатый живот, предварительно проследив за его реакцией на мои действия. Приподнимаясь на цыпочки, он явно витал где-то в облаках. Я чувствовал его возбуждение, когда он, тихонько сипя, поджимал в мошне яйца и, не в силах долго сдерживаться, расслаблялся, опуская их вниз.
- Ты уже ебался в зад?
Я покачал головой, показывая, что нет, сглатывая слюну.
- А чего так?
- Вас ждал, - я постарался принять равнодушный вид.
Что за вопросы?
Как игрушку, он поднял меня с пола и толкнул, уложив на спину поперёк свободной койки и высоко задрав мои ноги.
- Нихуя у тебя дырка! - несказанно восхитился он увиденным.
Я попытался сжать ягодицы, сгорая от стыда, но раскоряченная поза не сильно располагала к этому. Пустив нитку слюны прямо в воронку, он стал регулировать моими ногами положение максимального расслабления анала. Пустив дополнительную нитку слюны, он протолкнул пальцем скопившуюся лужицу натуральной смазки вовнутрь кишки, легко преодолев сопротивление сфинктера.
У меня впервые был каменный стояк, до этого (с игрушками) всё было вяловато.
- Держи свои лапы в таком положении, - распорядился он, заинтересованно подыскивая позицию для ебли.
Ухватившись за голени, я прижал их к груди, ещё больше растопырившись.
Смирнов с нескрываемым удовольствием звонко шлёпнул меня по ягодице, оценивающе посмотрев на мою реакцию. Думаю, возможно, в другой ситуации он бы мог даже чего-нибудь учудить, типа, римминга... но сейчас он не был готов к этому, хотя глаза его выдавали.
Блять, он хотел меня! Ему нравилось быть со мной! Как и я с Мишуткой, он хотел большего, но ёбаные нормы морали и чести не позволяли ему прогнуться перед простым рядовым, более того, его подчинённым!
- Прокатимся без резины? Ты хорошо промылся?
Я всё ещё не знал, как к нему обращаться, "тыкнуть" было боязно. Молча кивнул, соглашаясь. Не знаю, этим радостным глазам, думаю, сто пудов никто ещё не отказывал.
Барабаня своим мокрым концом по моей промежности, он смотрел прямо на меня, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.
- Я потихонечку, - предупредил он, легонько толкая свой склизкий конец в воронку моего анала.
Было больновато, но Смирнов уж очень настойчиво натягивал меня на свой член. Пришлось просто перетерпеть секундный болевой порог и потом привыкнуть к его размеру. Отдам должное моему ёбарю, он терпеливо ждал, пока я буду готов. Но стоило мне только кивнуть ему, я понял, что теперь его уже не остановить.
Наваливаясь на меня всем весом своего тела, он впечатывал меня в койку, а под действием пружин на ней я налетал на его разгорячённый кукан. Когда он прижимал меня своими руками или даже просто касался меня, у меня сносило башку.
Я терпеливо наблюдал, как под его мощным натиском мой анал превращается в аналище.
Нагнувшись надо мной и вперив в меня свой пронзительный взгляд, он самозабвенно ебашил меня со скоростью швейной машинки. Его поршень как по маслу дырявил мой раздроченный анал.
Я подстроился под его темп, тужась и выпучивая свой анал навстречу ему. Я чувствовал, как моя кишка тянется на его дрыне, выворачиваясь наизнанку при ебле навылет, отчаянно сжимается, когда ощущает пустоту, и жадно чавкает, снова натягиваясь на его хер.
Шлепки его тяжёлых яиц о мою промежность придавали дополнительное возбуждение.
Ноги замлели, и все мои чувства сосредоточились на отбойном молотке, месящем мою жопу. Я чувствовал подпирающую изнутри волну наслаждения, обречённо стараясь сдержать её.
- Я всё... - прошептал я, пытаясь удержать оргазм.
Смирнов, внезапно ухватившись за мою мошонку, сжал её. Чего он хотел, осталось тайной. Может, думал, что, сжав мне яйца, оттянет мой оргазм, но ему это не удалось. Более того, его тёплые крепкие руки только ускорили и усилили оргазм. Сжимая дырку в жопе, я несколькими выстрелами излился себе на грудь и живот.
Смирнов добродушно улыбнулся, никак не прокомментировав увиденное, но усилив напор. Я понял, что он тоже вышел на финишную прямую.
- Я кончу в рот? - поинтересовался он.
Я послушно перевернулся на 180 градусов, открыв рот и высунув ещё язык.
- Заебись! - восхищённо прошептал он, бешено дроча свой болт, чуть касаясь головкой моего языка.
Мне нравилось, что он всё время смотрел на меня, не закрывая глаз и не вспоминая каких-нибудь баб.
- Ааа, сукааа... - его голос изменил тембр.
Удивительно, как долго он кончал (у меня-то на это дело уходит от силы 7 секунд). С полминуты на меня лилась лава его тёплого терпкого семени, добрая половина которого попала в мой рот, и ещё столько же времени он выдавливал на меня остатки. Желание ощутить вкус его кончи было таким сильным, что я её смаковал, как это говорится... "с чувством, с толком, с расстановкой".
Это был пиздец! Я хаваю молофью, как будто месяц не жрал, и лучшей наградой мне стало довольное ебло моего ёбаря.
Отойдя на шаг и резко мотнув головой, стряхнув пот, он, рассмеявшись, прокомментировал:
- Чууума, бля... Веришь?
Немного отдышавшись, он вдруг спросил:
- А как часто можно в попец ебаться?
Я усмехнулся, не в силах смотреть на него, отвернулся.
- Я не шучу, - Смирнов легонько толкнул меня, чтобы привлечь моё внимание. - Я, пожалуй, останусь у тебя ночевать сегодня.
И я впервые увидел на его красивом наглом лице смущение.
А тут ещё утром заявляется Мишутка и бубнит, что погуглил насчёт профилактики простатита и у него появились вопросы ко мне. Вот это, похоже, полный пиздец! Финита ля комедия! Сижу и жду приговор.
- Там ещё написано, что для профилактики нужно почаще заниматься сексом, - и смотрит на меня в упор. - Не поможешь?
Я опешил, но буквально на пару секунд.
- Ясен перец, помогу, - отвечаю, не отводя от него взгляд. - Чего не сделаешь для друга. Мы же друзья?
- Даже не сомневайся, Егорчик, - улыбается мне Мишутка. - Такого друга у меня никогда не было и, наверное, никогда уже не будет.
- Лови момент, - усмехаюсь я.