Я сидела на оледенелой скамейке уже полчаса. Единственная мысль, бившая в голове, была совсем не о том, что я собиралась сделать этим снежным декабрьским вечером. Жутко хотелось курить. И сигареты лежали в кармане. Но я не шевелилась. В этой слабенькой ломке была своя прелесть.
— Здарово, Лиса, — Леха бухнулся рядом. — Ну че?
Я скривилась от бомжеватого запаха ударявшего в нос, и повернулась к своему давнему знакомому. Он ухмылялся во все свои 15 зубов, отчего у меня возникло непреодолимое желание расцарапать его ухмыляющуюся рожу в кровь.
— Все путем. Как у самого? — спросила вместо этого.
— Все в ажуре, детка, — он положил свою лапищу мне на плечо, — тачка на месте.
Обнимашки вызвали желание прибавить к расцарапанной роже выскобленный глаз, но я сдержалась, как обычно.
— Тогда пошли, времени в обрез, — сказала я, поднимаясь. Леха, поднялся следом и продолжал лыбиться. Но я чувствовала его нервозность, заставляющею его почти пританцовывать на месте. Он хотел выдать это за азарт и нетерпение, а я нутром чуяла страх. Уебок.
Мы двинули в сторону озера. Район этот был новый, самая окраина города, и везде были новостройки или строительные площадки, чуть дальше начинался пролесок огибающий озеро, по ту сторону которого, был другой спальный район. В новом районе даже приличного магазина еще не было, все ходили через озеро и пролесок, протоптав приличную тропу, по которой могла проехать даже машина. Был и другой цивилизованный путь с фонарями вдоль шоссе, только кто ж в русских селеньях пойдет в обход, когда есть пусть напрямую? Даже зимой, когда чертовски рано темнеет...
Как только мы вошли в лес, и заснеженная крона деревьев скрыла нас от возможных наблюдателей из окон примыкающих домов, я немного расслабилась, поймав себя на том, что Лехина нервозность передалась и мне. Всегда знала, что дебилизм заразен. Долго идти не пришлось, уже через пару минут мы наткнулись на грязно серую машину хрен знает какой марки, стоящую в снегу.
— А ты уверен, что она двинется с места? — спросила я.
— Сдвинется на раз, — ответил Леха, и, пожав плечами, добавил, — а если что — подтолкнем.
Я представила, как выскабливаю голыми руками его второй глаз, и только этот милый образ, немного охладил вспыхнувший гнев.
— Угу, охуенная идея — толкать тачку. Может, еще прохожих попросим помочь?
— Не кони, — Леха открыл багажник и достал лопату, — ща в две сек сделаем все как надо. Он принялся разгребать и утрамбовывать снег, успевший выпасть за то время, что тачка простояла в лесу. Благо его было не так много, и появилась надежда не застрять. Через пять минут дело было сделано, и Леха спросил:
— Сколько еще?
Я достала мобильный и глянула на экран.
— До автобуса полчаса. Думаю у нас где-то около 15 мин.
Леха спрятал лопату в багажник и стал нервно топтаться рядом. Мимо прошел мужик с собакой и покосился на нас. Я повернулась к нему спиной, частично прикрыв Леху. Уже темнело, и я не очень переживала, что нас кто-то может рассмотреть. Да и прохожие были редкостью, все таки у большинства хватало мозгов по темноте тут не шляться. Но были и такие, кто как обычно променивал здравый смысл на пять минут экономии. Такие как Саша, которая как раз показалась на тропинке.
— Спрячься, — кинула я Лехе.
Тот молча зашел за стоящее рядом с машиной дерево.
Я втянула холодный воздух и медленно выдохнула. Я знала Александру Акунину большую часть своей жизни. Жили в одном доме в разных подъездах, делили балкон. Пару раз я даже его перелазила, искав укрытие от очередного мамашиного дружка, ну или в надежде просто пожрать. Эти меня всегда жалели. Кормили, мазали йодом порезы, клали лед на ушибы и писали заявления к участковому. Благодаря этим заявлениям я и попала первый раз в детдом. И все что потом в этот детдоме случилось в моем пришибленном мозгу навсегда связалось с Акуниными, крепко так связалось. Но злость свою я никогда не озвучивала. В конце концов, сердобольная парочка все так же периодически меня подкармливала, и этого на тот момент было достаточно.
С их дочкой Сашей я почти не пересекалась. Когда была малой обосцаной трусихой, мне было ни до нее, я ничего вокруг не замечала. Но со временем я разобралась, как мало у меня общего с этой наивной курицей. Сначала меня это интриговало, потом долгие годы бесило до коликов. Благо у меня хватало мозгов держать это при себе.
Горячая ненависть давно прошла. В конце концов девка не виновата, что родилась где родилась. Но что-то осталось. Что-то холодное и вязкое. Что-то что кричало, пусть и она узнает каково это. Но жизнь двигала своим чередом, мне стукнуло 19 и уже год как я была свободна от нежной заботы государства и любимой мамаши. Жила в другой части города и почти все забыла. А потом друг встретила Сашку в черном платке на остановке. Та кинулась мне на грудь, рассказывая, как родители разбились на машине. Я участливо кивала и глядела, как по холеному личику текли слезы. Я же еле сдерживала ярость. Сашке успело стукнуть 18, значит никакого детдома. Мало того, они только-только купили новехонькую квартиру, которая ей и досталось. И даже стипендия у нее была в этом ее Колледже Легкой Промышленности. Так чего ее жалеть? Нет родни? Зато есть свобода и бабло. Вот ведь везучая сука. Она опять получила на блюдце все, о чем я только мечтала.
План созрел как-то сам собой. Просто все встало на свои места — меня погнали с работы и общаги, с очередным денежным трахальщиком разругалась в дрызг, и тот нашел себе более покладистую дырку. Потому вдруг объявился давний знакомый Леха, теперь употребляющий время от времени химпрепараты и одержимый игральными автоматами, от чего задолжавший серьезным людям. А Сашка, с которой мы лениво поддерживали связь после той встречи на остановке, нашла подработку на зимние каникулы в другом городе. Сам черт велел...
— Сашка? — я удивленно вскрикнула.
Девушка остановилась и поставила тяжелую сумку на снег.
— Алиса, ты?
Терпеть не могу свое полное имя.
— Я. А ты что тут делаешь? Темнеет. — Сказала я, подходя.
Сашка кивнула на горящие огни района за озером:
— На автобус иду, на вокзал надо, еду в П... ск, помнишь я тебе о работе рассказывала?
— А, точно. Сумка у тебя тяжелая?
— Да, — Сашка потерла плечо, — тяжела зараза, но я на месяц еду, так что пришлось много чего взять, не будет возможности мотаться туда сюда. А ты что тут делаешь?
Я махнула в сторону машины:
— Да вот хотела срезать и застряла. Только-только разгребла.
— Вау, с каких пор у тебя машина?
— С недавних, — я улыбнулась, — Слушай, давай я тебя подвезу до вокзала раз такое дело.
Я затаила дыхание. Сашка ответила:
— Правда? Вот здорово! Так этот снег достал! А ты как, опытный водитель?
Мы двинулись к машине, и я положила ее сумку в багажник.
— Не боИсь, довезу с ветерком. Только садись сзади, а то спереди ремень заедает.
Сашка только успела сесть, как появился Леха и потеснил ее на сиденье за водителем. Я заперла двери.
— Вы кто? — захлопала глазами девушка.
— Это Алексей, мой друг, — кинула я спокойно.
— Здравствуйте, девушка, — захихикал Леха, — много о Вас наслышан.
Я аккуратно нажала педаль газа и машина тронулась с места. Сегодня везло, если бы застряли, все могло бы пойти на перекосяк. В зеркало заднего вида я глядела, как Сашка напряженно тыриться на ухмыляющегося Леху. Не удивительно — бритая голова, следы застаревших побоев, зеленоватое лицо с синюшными провалами глазниц, общее впечатление опущенного отродья. Кстати, очень верное впечатление. Деваха наверное впервые в непосредственной близи от такого существа. А как он улыбнулся, так Сашка даже побледнела, от чего я не удержалась от ухмылки. Подожди, милая...
Сашка была так сосредоточена на Лехе, что не сразу поняла, что едем мы точно не в том направлении.
— Алиса, ты что, заблудилась?...