Утром не могла дождаться, когда муж уйдёт на работу, чтобы позвонить в семнадцатый кабинет. Но, не успела закрыть за ним дверь, как Вера Ивановна позвонила сама. Поздоровавшись, она не стала юлить, а напрямую сделала предложение. Так и сказала:
— Одна новоиспечённая му-мушка очень хочет поскакать на коне с вами тандемом.
Я рассмеялась и сразу согласилась. Видимо, я уже совсем перестала бояться чего-либо.
В кабинете перед столом Веры Ивановны сидела на стуле та самая высокая брюнетка, которая чуть не сбила меня с ног, когда я пришла сюда впервые.
— Знакомьтесь, — улыбнулась Вера Ивановна.
— Виктория. Можно просто Вика, — поднялась мне навстречу брюнетка и протянула руку.
— Елена. Можно просто Лена, — ответила я на рукопожатие.
— Думаю, скоро станете подругами, — заулыбалась Вера Ивановна.
— Сестрами станут, — подошла Ольга.
— Как это? — не поняла я.
— Мужчины, когда братаются, пальцы себе ножом режут, и кровь друг с другом смешивают. У женщин надёжнее. Сейчас вы своё молоко смешаете и станете молочными сёстрами, — пояснила она.
— Девочки, идите за ширму, раздевайтесь, — продолжала улыбаться Вера Ивановна.
— А, правда, что у тебя молоко какое-то особое. Жирность зашкаливает и ещё что-то в нём? — уже за ширмой, снимая джинсы, спросила Вика.
— Не знаю, — пожала я плечами.
— А зачем ты попросила именно со мной тандемом подоиться? — в свою очередь задала вопрос я.
— Помоги лифчик расстегнуть, — подошла она и повернулась спиной:
— Это кто тебе такое сказал?
— Вера Ивановна, — расстегнула я застёжку у неё на бюстгальтере. Она ничего не ответила. Просто рассмеялась.
— Ну, что? Пошли родниться?
— Пошли! — мы дружно сняли трусики и вышли из-за ширмы.
Медсёстры заканчивали приготовления. Шипел воздух, и из спины коня то поднимались, то опускались два резиновых члена. Ольга возилась с высоким штативом, с которого свешивалась прозрачная трубка, расходящаяся на четыре маленьких с молокоотсосами на концах.
— Вот так для начала хватит, — оставила Яна на спине коня совсем маленькие члены.
— Постарайся сразу расслабиться, — подошла ко мне Ольга. Она взяла меня рукой за левую грудь, другой нежно погладила её и прилипла губами к соску.
— Ох! — непроизвольно выдохнула я.
— Надо говорить: му, — улыбнулась Ольга и принялась за мою правую грудь.
— Смелее, смелее, — одсаживала меня Ольга, когда я залезала. Вика, уже сидя верхом на коне, двигала бёдрами, устраиваясь поудобнее. Потом рукой направила в себя член и села на него, опустив вниз ноги. Я сразу села на член, ощутив его в себе. Яна по очереди под брюхом коня привязала нам ноги.
Тихо зажужжал доильный аппарат.
— Приподними, — Ольга держала меня за левый сосок. Она пришлёпнула сначала левый молокоотсос, потом стала массировать мне правую грудь, а когда показалось молоко, пришлёпнула и правый. По трубкам потекло моё молоко. Навстречу уже бежало Викино. Соединившись, все потоки забурлили по одной большой трубке.
— Теперь мы молочные сёстры, — улыбнулась вика. Щёки её порозовели. Она глубоко дышала.
— О-о-ох! Хорошо как! — задвигала она бёдрами, устраиваясь поудобнее.
Как всегда тело ощутило приятное облегчение. Щекотное подёргивание молокоотсосов за соски только усиливало блаженство.
— Девочки, не сидите истуканами, помогайте друг дружке, — послышался голос Веры Ивановны.
Вика вытянула руки и взяла меня за груди. Я прямо за трубки подёргала её молокоотсосы. Её груди подпрыгнули вверх.
— Вера Ивановна, у Вики плотность молока растёт, — сказала Ольга.
— Яна увеличивайте вакуум, — распорядилась Вера Ивановна.
Жужжание усилилось. Вика встрепенулась, несколько раз дёрнулась всем телом и резко выпрямила спину, широко открыв глаза.
— У Леночки тоже заднее молоко подошло, — услышала я голос Ольги. В меня тут же мощно вошёл член коня, упёршись в самое сердце. Соски обожгло резкой болью, словно к ним приложили раскалённые угольки.
— Сиськам больно! — Вдруг, закричала Вика:
— А-а-а!
— Яна убавь вакуум. Ты им соски оторвёшь, — подошла Вера Ивановна:
— Викуся, кричать надо: му!
— Му-у-у!!! — закричала Вика.
— Му-у-у!!! — подхватила я.
— Му-у-у!!! — закричали мы в один голос...
Тёплый дождик приятно успокаивал кожу. После дойки, как всегда, было невероятно легко. Стоя под душем, я таяла от блаженства.
— Сестрёнка, потри спинку, — протянула Вика мне мочалку. Я тёрла спину своей вновь обретённой сестре. От этих мыслей мне становилось смешно.
— Давай теперь я тебе, — взяла Вика у меня мочалку. Я отдала и повернулась спиной. Вика мыла меня, как ребёнка. От её нежных прикосновений таяло сердце. Вдруг, она толкнула меня в спину. Чтобы не упасть, пришлось опереться руками о стену.
— Ты что? — возмутилась я и тут же почувствовала её руку у себя между ног.
— Не надо! — как-то безвольно попыталась заупрямиться, отступила назад, сильнее упёрлась руками в стену, широко расставила ноги и, выгнув спину, оттопырила попу.
Её рука входила в меня совсем неглубоко, только пальчики, не переставая, ласкали клитор.
— Не надо... , — ещё раз попросила я.
— О-о-ох! — её рука двинулась в меня.
— А-а-а!!! —
кончила я, словно выстрелила. Резко выпрямилась и повернулась к неё:
Ну, зачем?
Вика смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Сама не знаю, — пожала она плечами...
— Сестрёнка, давай пропьём стипендию! —
уже на улице рассмеялась Вика, убирая в сумочку конверты, которые нам дала Вера Ивановна.
— Поддерживаю! И кафешку хорошую неподалёку знаю, —
согласилась я...
— Спиртного нам нельзя. Мы кормящие. Ударим по мороженке и соку закажем, —
тараторила Вика, пока усаживаясь в кафешке за столиком.
— Да, сестрёнка, породнил нас кабинет номер семнадцать, —
уселась я напротив.
— Семнадцатый кабинет это песчинка. Тут огромная империя. А императором в ней муж Веры Ивановны.
— Да ты что? А я ничего не знаю. Викуся, расскажи.
Вика надолго задумалась, потом словно очнувшись, начала рассказывать:
— Я три года проработала секретаршей у Семёна Марковича. Владельца заводов, газет и пароходов. Да-да. У мужа Веры Ивановны. С виду такой престарелый импотент. Но это маска. На самом деле ненасытный, неутомимый маньяк, способный на любые извращения. Помимо обычной работы секретаря в круг моих обязанностей, это по его выражению, входило также ежедневное трёхразовое утоление сексуальных желаний боса. Я должна была обслуживать его в интимном плане в начале рабочего дня, перед обедом и вечером, перед уходом домой. Отдохнуть от всего этого мне позволялось только в выходные. Как примерный семьянин, он проводил их с женой. В будни не принимались во внимание даже мои критический дни. Просто свои обязанности я исполняла в оральной форме.
Предохранялась я тщательно, но и на старуху бывает проруха. Залетела. На удивление, ни о каком аборте и речи не было. Семён Маркович приказал рожать. Так у меня появилась Кирочка. Хотя я перестала быть секретаршей, но материально моя жизнь не изменилась. Бос помогает
— А, Вера Ивановна знает, что у тебя ребёнок от её мужа? —
перебила я её. Вика опять задумалась:
— Не могу ответить на этот вопрос. Вера женщина в принципе неплохая, добрая, но с очень большими странностями. Она хороший гинеколог. Когда-то отделением заведовала в роддоме. Диссертацию писала. Вот на этой диссертации и свихнулась.
— Как это? —
не поняла я. Вика продолжила:
— Детей у неё нет, и не будет. Последствия бурной молодости. А диссертация её была как раз о грудном вскармливании. Она там такого на открывала, что докторскую сразу можно было защищать.
Грудное молоко неоднородно....