Дело было поздней осенью. Я весь день провалялся дома на диване - на улицу выходить категорически не хотелось: дождь, ветер, мокрая грязная листва под ногами, и я все оттягивал тот момент, когда придется все же одеться и пойти гулять с собакой, теплилась слабая надежда - вдруг, дождь уляжется...
Так, дотянув до часу ночи, слушая жалобные поскуливания пса, который, в общем, мужественно терпел мое безразличие к его естественным надобностям, я, наконец, собрался с духом и пошел в ночь - тянуть дальше смысла уже не имело. В голове, конечно, промелькнула мысль, что время около часа ночи - самое удачное для поиска уличных приключений, но никаких приключений категорически не хотелось, ни мерзопакостная погода, ни лениво-философский настрой категорически не располагали к каким-либо изысканиям над бесцельно слоняющимися натуралами, азарта, необходимого для их совращения, не было никакого. То ли дело летом, белые ночи... Ну, лето прошло бурно, вспомнить есть что.
Подняв воротник, пряча руки в карманы от холода и лениво размышляя о том, что пора бы уже и перчатки одевать, я смиренно брел по темному безлюдному бульвару вслед за псом, который радостно и деловито метил кусты - ему-то в природной шубе никакая погода не могла испортить радость прогулки. Выбрав, наконец, место, которое по моим расчетам должно было стать точкой поворота к дому, пес, наконец, завершил все свои дела, и я с облегчением повернул уж в обратную сторону, но собака была другого мнения относительно сценария прогулки. Инстинкт гончей и великолепный нюх увлекли его за собой куда-то в сторону и я моментально потерял собаку из виду. Но вскоре басовитый лай выдал его местоположение, он деловито облаивал что-то посреди большущего газона. Не иначе дохлую кошку нашел, не извалялся бы в этой дряни! Зови, не зови - бесполезно, и как не охота было в полуботинках сходить с асфальтовой дорожки и ступать на мокрую траву, пришлось идти за ним... Ба! Ничего себе кошечка! Рысь! Точнее рысёнок...
Посреди мокрого и грязного газона, в летней форме одежды - курсантик! Пьяный в жопу. Спит. Лицо в крови. Рядом какие-то конспекты, учебники дождем поливает. Надо же! Интересно, а почему в летней форме - разве им еще не выдали шинели? На улице-то чуть больше ноля. А вдруг не спит? Не-а, дышит... Ну, а мне-то что с ним делать? Бросить и уйти - так ночь на земле под дождем и пневмония гарантирована. Попытался разбудить - бесполезно! В дрова пьяный. На руках нести? Куда, к себе домой? Или ментовку вызвать? Интересно, вытрезвители еще в природе существуют? От, ему потом в училище вставят... Нет, конечно, есть одно верное средство, как поднять человека на ноги в любом состоянии. Посильнее надавить под ушами - нет, еще сильнее! Ага, замычал. Еще добавим. Глаза открыл. Снова закрыл. Так мы снова надавим. Маши, не маши руками, а встать придется.
- Очухался? Идти-то сможешь?
- Смогу.
- Ну, держись за меня, пошли...
- Куда?
- А тебе-то какая разница или ты, может, предпочитаешь здесь заночевать?
- Нет!
- Ну, тогда не пизди и шевели фигурой.
- Это твоя собака?
- Ну, не твоя же!.. Где учишься-то?
- Там...
Ясно, спрашивать его о чем-то сейчас абсолютно бесполезно. Пес весело подпрыгивает рядом, я тащу на себе ничейного мужчинку. Веселуха! Придем домой, раздену его догола и засуну в ванную - надо ж кровь отмыть, да осмотреть его во всех подробностях. Роста он чуть пониже меня, фигурка крепкая, ладно сложен, кажись...
Так и оказалось. Раздевал его, он даже и не удивился особо.
- А штаны зачем снимаешь?
- В ванную тебя засунуть.
- А я не хочу мыться.
- А кровь отмыть надо?
- А...
Базара нет, кровь с лица смыли, на теле больше вроде ничего нет, да и на лице ни синяков, ни ссадин не видно - откуда кровь-то была вообще? Ага, вот царапина, вот еще и вот - ну, это ерунда. А хуй мог бы быть и побольше, хотя не известно еще какой он, когда встанет... Ну, что не пипетка - и то хорошо. Роскошная фигура! Это он смуглый такой от природы или загар еще? Вроде, русский... Значит, загар. Красиво! И кожа бархатная. Попка круглая... Так, все, пора его в койку укладывать.
- Ты долго поливаться-то будешь? Мойся давай! Или сил нет? Тебя помыть?
- Да нет, я сейчас.
- Ты, вон уже спишь по новой, долго ты тут сидеть будешь? Давай спину намылю... Так.. Вот так... Ага... И вот так... Ну, хуй сам себе вымоешь? Держи мыло. Вымыл? Ну все, вылезай. Давай я тебя вытру. Пошли в койку.
Вырубился моментально! Положив его на живот я стал гладить его ноги, задницу, раздвинул крепкие ягодицы. Очко у него не было напряжено и, смочив палец слюной, я стал его массировать. Просунув другую руку между ног, я нащупал его член, стал мять его, погладил яйца. Так, работаю одной рукой у него спереди, другой сзади, я ждал хоть какой-то реакции его организма. Я хотел этой реакции! Любой! Мой хуй уже дымился...
Я понимал, что парень не в том состоянии, чтобы как-либо рьяно проявлять свое недовольство, для этого надо не просто проснуться, а очухаться, что явно ему не грозило. Так что все, на что он способен - это либо продолжать делать вид, что он спит, либо начать выражать свое несогласие с происходящим мычанием... Как я жестоко ошибся! Он не просто делал вид, он именно спал! Спал беспробудно пьяным мертвецким сном. Засунув палец ему в анус и нащупав простату, я в этом окончательно убедился. С ним можно было делать все, что угодно! Но какой интерес ебать бесчувственное тело?
Уложив его поудобнее, я разделся, погасил свет и лег рядом. Конечно, я и не думал воздержаться от того, чтобы обнять его, погладить, пощекотать ему соски, но результат - все равно тот-же, соски даже не затвердели. Сделав все от меня зависящее и убедившись в нулевом результате своих усилий, я отвернулся от паренька и заснул...
утро. Я проснулся от того, что что-то изменилось в окружающем меня мире. Прислушавшись, я не сразу понял, что именно. Мы по-прежнему лежали в чем мать родила под одним одеялом, но в разных концах кровати, за окном рассвело и, кажется, прекратился дождь. Почуяв мое пробуждение, но видя, что я не встаю с постели, пес подняв уши смотрел на меня, оставаясь лежать на своем месте. И я понял, что изменилось. Изменилось дыхание паренька. Он больше не спал, он делал вид, что по-прежнему спит. Ну что ж, не буду ему в этом мешать. Потянувшись в постели и хрустнув пальцами, я пододвинул поближе к себе пепельницу, щелкнул зажигалкой и закурил. Курил я медленно, не торопясь, отдавая себе полный отчет в том, что к мукам неизвестности от полного непонимания где он, рядом с кем и в чьей постели, к мукам невозможности вспомнить что было вчера, добавились муки от желания курить. Потушив сигарету, я повернулся в его сторону:
- Ну, привет! Проснулся? Давай знакомиться...
Медленно отвернув край одеяла, он боязливо взглянул на меня и тут же спрятался назад, накрывшись с головой.
- А ты кто?
- Я Леха. А ты?
- Я Тимур.
- Ну, привет, Тимур! Ты помнишь хоть что-нибудь, что было вчера?
- Не-а... А ты кто? - повторил он свой вопрос
- Да тебя вчера моя собака нашла. Где пил-то вчера, помнишь?
- В Колпино.
- А здесь как оказался?
- Не помню...
- А по роже тебе кто съездил?
- А что, мне кто-то по роже съездил? Не помню...
- А как я тебе кровь вчера отмывал, как мыл тебя, тоже не помнишь?
- Не помню...
- Ладно, вставай. Пошли умываться, завтракать.
Я встал, надел трусы и не отказал себе в удовольствии понаблюдать за тем, как он, сначала не решался вылезти голым из-под одеяла, но, увидав меня нагишом, затем все-таки встал, стыдливо повернулся ко мне спиной - его упругие булочки снова не на шутку взволновали меня, заметался по комнате в поисках своей одежды, обрадовано схватил свои трусы и торопливо их натянул.
- На, тебе полотенце, или пока умывайся, а я чай поставлю" - сказал я. Довольно смущать парня! Полностью одевшись, я пошел на кухню, поставил греть чайник и сел ждать его. Тимур нарисовался достаточно быстро.
- Завтракать будешь?
- Нет, спасибо. А сколько времени? Мне к 9 утра смерть надо быть в казарме.
- Да времени уже 12, так что ты благополучно опоздал.
- Ой, мне надо идти скорее...
- Да сядь ты, не торопись, ты уж все равно опоздал, так что разницы нет, придешь ты спустя три часа или четыре - это уже ничего не меняет. Завтракай спокойно.
- Не могу, кусок не лезет. Башка раскалывается!
- Может тебе пива налить? У меня как раз в холодильнике стоит пара бутылок.
- Ой, нет, не надо, какое сейчас пиво!...
Я выразительно посмотрел на него и он моментально закончил свою тираду о пиве. Я открыл холодильник, достал запотевшую бутылку, протянул ему бутылку и открывашку. Вслед за первой 0,33 пошла вторая, хлебнув из которой, он покачнулся и чуть не свалился со стула.
- Эк тебя развезло на старые дрожжи! Может, в комнату пойдем на диван? А то ты аж сидеть ровно не можешь на стуле-то. Пошли, телек посмотрим. Бери бутылку-то с собой.
По телеку шла всякая дребедень, которую было совершенно неинтересно смотреть ни мне, ни ему.
- Может, порнушку поставить? Ты как?
- Давай. - сразу согласился он.
Включив какой-то фильм, специально припасенный для совместного с натуралами просмотра, я уселся на диван рядом с ним. Внимательно глядя на экран, я прислушивался к его дыханию, ожидая того момента, когда титьки и женские ляжки начнут его разбирать. Почувствовав, что дыхание его стало хриплым, я, наконец, позволил и себе расслабиться, отпустив на волю и свое возбуждение. Подумав, что он не одинок в своих реакциях на происходящее на экране, Тимур перестал меня стесняться и стал дышать еще более хрипло. Пора! Я, не отрываясь от экрана, расстегнул себе штаны и вызволил свой хуй, стал медленно его подрачивать. Скосившись на мгновение в сторону моего хуя, Тимур снова уткнулся в экран.
- Ну а ты чего стесняешься? - спросил я и посмотрел на него, он пожал плечами и ничего не ответил.
Тогда я протянул руку и стал расстегивать его штаны. Открыв рот и запрокинув голову назад, Тимур часто задышал. Я засунул руку внутрь и почувствовал небольшой, но толстый член. Высвободив его оружие, я дрочнул его пару раз:
- Хватит стесняться. Давай!
И тут, отвернувшись и не глядя на меня, Тимур протягивает руку, берет меня за хуй и начинает его дрочить. Зайка моя! Обняв одной рукой его за плечи, я перехватил его хозяйство другой рукой. Он зажмурился, но не выпустил меня из рук. Тогда, освободившись на мгновение, я спустил сначала себе штаны до колен, а потом и ему. Снова обняв его и взяв другой рукой его за яйца, я шепнул ему на ухо:
- Дрочи мне!
Он послушно, но как-то одеревенело, снова стал мне дрочить. Смочив себе ладонь слюной, я провел ею ему по головке, он застонал и задрожал. Тогда, не разжимая объятий, я засунул свою руку ему под гимнастерку, нащупал сосок и слегка его сжал. Сосок тут же затвердел. Я провел рукой по его поджарому животу и снова занялся его членом.
Тимур снова открыл рот и уже стонал не стесняясь. Я почувствовал, что он сейчас кончит. Умерив свои движения, но не выпуская полностью его ладный ровный член, я отклонился чуть-чуть, чтобы ему было удобнее заняться мной. Поддерживая в нем постоянную готовность спустить, я не позволял ему это сделать, ожидая, когда низ моего живота затопит тягучее невыносимое предвкушение. Тимур спустил. Его сперма брызнула ему на живот. Содрогаясь в конвульсиях, он продолжал работать над моим членом, чувствуя что и я на грани. "Наш парень!" - подумал я - "кончив сам, не бросил сразу мой хуй, а продолжает..." Эта мысль была тем последним камушком, которого мне не хватало, что ощутить полное удовлетворение от проделанной работы и залить своей спермой его руку, свой живот и ноги.
Мы выпустили друг друга. Я встал, потянулся за сигаретой, глядя на него. Тимур опустил глаза в пол. Понимая, что творится у него в голове сейчас, я просто пошел ванную за полотенцем, чтобы вытереть сперму с себя и с него. Когда я через несколько секунд вернулся в комнату, Тимур поспешно застегивал штаны. Его глаза были широко раскрыты от ужаса. Изумление и паника были написаны на его лице.
- Все! Мне пора! - сказал он, торопливо выбегая из комнаты.
На ходу, одной рукой пытаясь завязать ботинки, другой он пытался открыть входную дверь. Незнакомый ему замок не поддавался, но ни попросить у меня помощи, ни даже просто посмотреть в мою сторону сил у него уже не было.
- Давай помогу... - сказал я, открывая ему дверь.
Он побежал по лестнице так, как будто боялся, что я его окликну. "Беги!" - подумал я - "Жаль, хороший парень... Тимур... Красивое имя!"