Село! Свежий воздух, кладезь витаминов, запах свежескошенной травы и чернозёма, чистейшие озера с кучей рыбы и густые леса... Казалось бы, что может быть лучше? Сюда бы немножко энтузиазма и желания, и можно горы свернуть, которые, кстати, в Кукуевке тоже имеются. Не Гималаи конечно, но всё же.
Деревенский автобус подскакивал на очередных ухабах, казалось бы, специально демонстрируя то, сколько денег на ремонт дороги выделило правительство.
- Конечная, вылазивайте! - раздался грубый голос водителя к единственному сидящему сзади пассажиру.
Евгений Мартынов, или как ласково его называла мама - Евгеша, не посмел ослушаться водителя и, поправив очки, ступил начищенными до блеска ботинками на ещё неизведанную им землю села Кукуевка, в котором ему предстояло провести не мало не много, а три года.
Стоило только ему забрать сумку со ступеньки того ящика, который называли автобусом, как адская машина для выработки шума и сбора пыли сорвалась с места. В нос ударил аромат свежего навоза, и Евгений, сморщив нос, принялся искать его источник. Искать долго не пришлось, так как по той же дороге, что ездит автобус, люди гнали и скот на пастбище.
- Господи, за что мне это? - взмолился Женя и поднял взгляд вверх.
Ответа ему, конечно же, не дали, хотя он был скорее риторическим. А всё это ему было за то, что учился с ним на бюджете только сын декана, и направлений на работу было тоже только два: в городскую администрацию и... ну вы поняли куда.
Ещё немного осмотревшись и не заметив ничего, кроме поля с горохом с одной стоны и гречкой с другой, Евгений печально попрощался с новой парой туфель, которые беспощадно утонули в "ароматной" мине, и, опустив голову, поплёлся в сторону села - так он, во всяком случае, думал...
- Эй, интеллигент, деревня-то в другой стороне.
- Спаси... - дальше договорить у Евгения Саныча не получилось.
Грохот копыт и вновь поднявшаяся с грунтовой дороги пыль заставили его закашляться и зажмуриться.
- Больной, что ли? - спросил его незнакомец, которого и разглядеть не получалось из-за снятых очков и пыли в глазах.
- Сами вы, простите, больные, - наконец, надев спасительные стёклышки, Женя поднял глаза вверх.
Шикарный жеребец восседал на потрёпанной, скорее всего престарелой кобыле и, слегка прижмурившись, наблюдал за гостем. Загорелый обнажённый торс привлекал хорошо заметными кубиками, накачанные руки крепко держали поводья, а крепкие ноги совсем не прикрывали уж какие-то слишком короткие шорты.
Первой в голову пришла пошлая картинка американской порнухи, где главный герой с оголённым торсом скачет по полю, встречает внезапно оказавшуюся там барышню и валяет её там в разных позах и на всех копнах. Правда, Евгений в силу своих увлечений с большим удовольствием заменил бы барышню на свою скромную персону, но, увы и ах, в отношениях Евгеше не везло, так же как и с работой.
Неизвестно, сколько бы ещё парень пялился на сверкающую от пота грудь эдакого ковбоя отечественного происхождения, если бы слегка хрипловатый голос опять не вернул бы его в реальность.
- Ну и хорошо, а то зачем нам в колхозе больные бухгалтера? Зарплату задерживать будут. Я за тобой приехал, залазивай.
- Куда?! - Евгения перекосило при мысли, что ему нужно ехать на Этом.
Казалось, что после захватывающих американских горок на автобусе хуже уже быть не может, но Женя был победителем по жизни.
- На Люсю, - как-то вполне обыденно ответил сей аполлон и даже слегка удивился, что вопрос вообще был задан.
- Я не буду на ЭТО залезать! - Женя попятился назад, наблюдая за тем, как Люся, до этого безразлично жевавшая травинку, сейчас презрительно его оглядывает.
"Да, я даже кобылам не нравлюсь", - пронеслось в мыслях у Евгения, и его руки сильнее сжали небольшой чемоданчик со всеми необходимыми вещами.
- Ну-ну, ты мне Люсию не обижай, она умная, может и лягнуть.
- Я пешком лучше...
- Семь километров?
- Сколько?!
Незнакомец посмотрел на гостя, как на идиота, Люся победно оскалилась, а Женя, опустив голову, решил, что если он выживет после этого, то сам себе поставит памятник.
***
На лазурном небе не было ни единого облачка, мелькали поля то с подсолнухами, то с гречкой, поражая красотой и величием, озеро отражало небо и казалось бездонным и завораживающим, но всего этого Евгений элементарно не заметил. Кобыла Люся оказалась хоть и старой, но, скотина, злопамятной и гнала так, что душа в пятки убегала и, скукожившись, ждала там момента, когда тело ступит на землю.
- Вот и приехали, а ты боялся, - Иван, как уже узнал Женя, в один прыжок оказался на земле и принялся стягивать с животного трясущегося Евгешу.
Как только тот ватными ногами ступил на дорогу, так сразу же увяз по косточки в пыли, но это не отбило у него желания припасть к земле и начать её целовать.
Казалось бы, чего ещё хотеть? Крепкий накачанный красавец сидит сзади, обнимает тебя с обеих сторон, как, блин, девицу на выданье, а ты сидишь, закрыв глаза и боишься, боишься так, что не знаешь, как бы не обосраться на той же Люське, за что она, по-любому, возненавидит тебя ещё больше.
Немного придя в себя, Женя, поправив аккуратно заправленную белую рубашечку, убрав за ухо прядь светлых волос и натянув очки получше на нос, принялся осматривать местность. "Типичная сельская дыра, в которой мне предстоит гнить эти долбанные три года", - печально подумал новоиспечённый бухгалтер и потёр переносицу, переводя взгляд на Ивана. Но вот эта брюнетистая личность хоть немного радовала глаз. Он, конечно же, не гей и в его, Жени, сторону даже не посмотрит, но Евгеше-то наблюдать за ним никто не запрещал.
- О, Палыч! А я тебя ищу. Вот, как заказывал, цел и невредим твой главбух, - Ваня, довольный собой, подошёл к седому худощавому мужчине в соломенной шляпе и показал рукой на Женю.
- Ты его, олух, на чём привёз? - Палыч строго нахмурился. - Я же тебе, непутёвый, говорил: возьми уазик мой. Ты его заикой сделать хотел? Ах ты, паршивец! Ну, погоди мне, всё мамке расскажу, она-то тебе всыплет!
На услышанное Женя даже не знал, как реагировать. Перед глазами так и возникала картина, как такого нехилого кабанчика мама лупит по заднице, потом внимание сосредоточилось на самой заднице, а потом фантазия стала рисовать такие картинки, за которые и влететь могло, если бы о них кто узнал.
- Сынок, ну ты как? - мужчина заботливо потрепал слабо улыбающегося Женю по плечу и снова бросил злой взгляд на Ивана. - Олух царя небесного, иди, и чтобы глаза мои тебя не видели! Какой детина вымахал, а мозгов в голове как кот наплакал.
- Дядь Петь, ну вы это совсем уже... - Ваня обиженно отвернулся.
- Я те дам и дядю, и Петю, засранец, - Палыч ещё раз грозно помахал кулаком и опять повернулся к Евгению. - Сам-то как? Не мутит тебя часом?
- Нет, спасибо, - по правде сказать, Женю мутило и не слабо, но не признаваться же в этом.
- Вот и отлично. Пойдём, я тебе твоё жилье покажу, а потом, если захочешь, отдохнёшь, а если не захочешь, так я тебе сразу твоё рабочее место покажу.
Женя только согласно махнул головой, удаляясь от всё ещё насупленного Ивана. Отчего-то его этот взрослый пацан очень веселил. Вся эта его непосредственность и неиспорченность, его простота манили к себе, притягивали... Хотя Женя не мог не признать, что притягивало его не только это, но и ещё некоторые части тела, но об этом он старался не думать вообще. Страшно было даже представать, что этот ковбой с ним сделает, если заметит что-то неладное.
Палыч вёл Евгения узкими улочками между небольших домиков и без умолку что-то рассказывал. Кто где живёт, кто чем занимается. Жене даже зачем-то поведали, кто в деревне гонит самогон и как он, Палыч, с этим вместе с участковым, конечно же, борются.
Десять минут пути, и вот они уже пришли в центр села, где на небольшой площади красовались два больших одноэтажных здания. На одном красноречиво было написано: "Клуб", который был и библиотекой, и спортивным залом, и местом проведения свадеб, крестин, похорон и так далее и тому подобное, если они проводились зимой, например. Второе же здание гордо именовалось зданием местного сельсовета.
Пропетляв ещё минут пять, Палыч вежливо открыл перед Евгением калитку одного из домов и жестом пригласил войти, почти официально заявив:
- Вот, осматривайся, здесь жить будешь. А вот и хозяйка дома, - дядя Петя указал на вышедшую из-за угла женщину лет шестидесяти, старательно вытирающую о фартук руки. - Это Евдокия.
- Чёй-то ты за меня расписываешься, пень старый? У самой язык имеется, - женщина перевела строгий взгляд с Палыча на Евгения и сразу же его смягчила, ласково улыбаясь, - можно просто Дуся.
Дальше на Женю обрушилась кара хуже, чем поездка на Люське. Тётя Дуся оказалась болтушкой, раз в двадцать похуже Палыча. Они сначала начали рассказывать о своей деревне, потом перешли на её обитателей, потом на то, кто имеет любовника, а кто нет, потом поругались из-за этого, да так, что Палыч чуть не получил половником по голове и сразу же признал своё поражение, соглашаясь с правотой Евдокии. Последней каплей стал вопрос женщины:
- А ты, Евгеша, холостой иль имеется кто? А то у нас такие девки на выданье.
- Нет! - от вдруг представшей перспективы остаться здесь навсегда Евгения чуть не подбросило. - То есть... да... девушка... есть... у меня... там... в городе... да.
- Эх, а жаль, - Палыч снял шляпу и почесал затылок, - а то ведь через три года опять главбуха искать.
- Подождите, как главбуха? Я же просто бухгалтером быть должен, - Женю очень удивило такое внезапное повышение, но Палыч вмиг расставил все точки над ё.
- Так ты и будешь и простым, и главным. Один у нас бухгалтер, вот и будешь сам себе начальник - почти.
- Ой! - Женя уже хотел что-то проговорить, но внезапный крик хозяйки заставил его подскочить и напрочь выбил мысли из головы. - Ты же голодный, наверное? Мм, а ты, - взгляд вновь пал на Палыча, который уже втянул шею в плечи, - ты чего пацана мучаешь? Вон какой он тощий. Шёл бы ты отсюда, а я его накормлю, и завтра на работу выйдет, долгожданный твой.
Палыч нехотя, но, одев шляпу, направился к калитке, тихо бубня себе под нос:
- Конечно долгожданный, а то чувствует моя задница, что намутила там математичка со школы так, что не разгребём.
Уже у ворот мужчина обернулся и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, бросил, что пусть Женя пока отдыхает, а завтра он кого-то за ним пришлёт, чтобы не заплутал. Евгений уже хотел вздохнуть с облегчением, но тётя Дуся, схватив его за руку, потянула за собой, причитая, что откормит его и тот будет похож на человека. Женя же вовсе не хотелось быть не него похожим. То есть он и так него был похож - в том смысле, что Евгений и так особо популярностью не пользовался, а если ему ещё и растолстеть, так вообще зашибись будет.
показывали шесть вечера, когда Евгению наконец-то дали возможность уединиться в своей комнате. Он лёг на кровать, тут же в неё проваливаясь. Мягкая перина была такой, словно облако. Дико приятно и классно, но ужасно вредно для позвоночника. Но это сейчас как раз меньше всего волновало Женю. Положив руки на живот, он неприятно сморщился. На первое борщ с огромным куском мяса, на второе тушёный картофель с салатом, а на третье пироги с яблоками и мятный чай. К такому его не готовила жизнь. Привыкший к студенческим столовым и маминым кулинарным шедеврам, которая, кстати, старалась придерживаться здорового способа питания, желудок Жени жутко запротестовал и взбунтовался. Но, последним, как надеялся Женя, испытанием стал туалет на улице, о котором и вспоминать не хотелось, не то что туда возвращаться. Мало того, так ещё и петух чуть не клюнул в самое место интересное, когда Женя проходил мимо.
- Жизнь прекрасна, - проговорил он себе с такой кислой миной, будто неделю его кормили только лаймом, когда, спросив у тёти Дуси, где можно принять душ, ему указали на небольшую кабинку с бочкой на крыше.
Беря во внимание все испытания, которые случились с Евгением за один день, да ещё и после летного душа (плюс ко всему ещё свежий воздух), понятно, что сознание парня ушло в отключку, как только Женя коснулся головой подушки. Он ещё хотел подумать о новом месте работы, попредставлять Ивана и ещё много чего другого, но этому пришлось подождать.
***
Утро встретило Евгения в шесть утра, когда ненавистный уже петух истошно заорал у него под окном. Тётя Дуся уже разговаривала с коровой, выводя её на пастбище, а собака-сука (ну, так Женя предположил) постоянно бегала за воробьями и то дело била цепью о железную миску.
Женя накрыл голову подушкой и уже хотел попробовать удушить ею самого себя, но в дверь вошла радостная Евдокия, и коварный план совершить акт суицида провалился.
- Доброе утречко! Не спишь уже, касатик?
"Уснешь тут, как же", - про себя пробубнил Женя, но вылез из-под подушки и вежливо, во весь рот улыбнувшись, ответил:
- Нет, доброе утро.
***
"Чёртово село, чёртовы куры, чёртов декан со своим сыном... Чёрт, чёрт, чёрт!" - не переставал материться втихомолку Женя, когда утром пошёл в душ и, по привычке открутив кран, получил почти ледяную воду, которая, естественно, за ночь остыла, а нагреться не усела. Евгений вообще редко матерился. Мама - учитель музыки и папа-профессор не имели в своём словаре неприличных слов и Евгешу, естественно, им не учили, но это всё начинало доводить парня до белого каления. Казалось, что если ещё что-то подобное его ждёт, то он наложит на себя руки.
Но всю злость как рукой сняло, когда он услышал до боли знакомый голос у калитки и радостные возгласы хозяйки дома.
- Ванюша, какой ты стал-то! Не по дням, а по часам растёшь!
- Баб Дунь, так пару дней назад видели-то меня, - засмущался слегка парень и почесал за ухом.
- Вырос? Сколько же ему лет? - еле слышно спросил у пробегающей мимо курицы Женя, но поняв, что ответа не дождётся, решил выходить из подполья.
- Доброе утро, - с улыбкой поздоровался он, окидывая жадным взглядом Ивана, который был в тех же коротких шортах, но на этот раз на нем была ещё и распахнутая рубашка в большую клетку, которая непонятно зачем была надета и, чёрт подери, ещё больше придавала сексуальности этому парню.
Женя тяжело сглотнул, когда Ваня подошёл и крепко пожал его руку. Как молнией ударило. И рука такая сильная. Как бы Жене сейчас хотелось... ну да не об этом сейчас.
- Меня прислали за тобой, - заулыбался Ваня и отпустил руку.
- Опять с Люськой?! - Женя, округлив глаза, испуганно принялся искать за воротами лошадь, но её там не оказалось.
- Да нет же, тут пять минут ходом, но заплутать можешь, так как не знаешь ничего, - Иван снова обворожительно улыбнулся, а Женя опять поплыл.
***
Тогда Иван без приключений довёл Евгения до его места работы. Жене всегда нравилась математика и работа с бумажками, поэтому он за первые две недели почти смирился со своей участью и даже подружился с большей частью работающих в колхозе людей.
Дни были насыщены делами и не скучны, как ни странно это бы не звучало. То Палыч позвал с собой на охоту, то концерт в клубе, на который съехались люди из трёх ближних деревень, но особую радость ему доставляло время, проведённое с Иваном. Несмотря на имя, тот отнюдь не был дураком. Он даже успел окончить институт. Не с красным дипломом конечно, но всё же. Но двоякое чувство не переставало преследовать Евгения. С одной стороны, он был безгранично рад сходить на рыбалку или по грибы с новым другом, а с другой, он хотел бы сходить с ним в лес не только по грибы, но и за чем-то иным. И вот это последнее больше всего его пугало. А вдруг Ваня что-то неладное заметит?
Крыша начала ехать уже спустя месяц нахождения Жени в Кукуевке. Хоть Евгений и не мог похвастаться большим опытом в плане секса, но пара партнёров у него всё же имелась. Говоря слово "пара", он имел в виду действительно двух парней, да и с каждым было только раз, но это не мешало Жене сходить с ума от банального недотраха. Нет, конечно же, можно было при большом желании эту проблему быстро устранить с помощью некой Натальи, которую, по секрету, посоветовал ему Палыч, но незадача была в том, что формы Ивана привлекали Евгения намного больше.
Этот брюнет даже несколько раз снился Жене, отчего утро радостно приветствовало его конкретным стояком. Хуже всего было то, что уединиться у парня совсем не получалось. Утром его постоянно будила тётя Дуся, не заботясь о том, чтобы постучать, а вечером он тупо засыпал, валясь с ног. И вообще, какая-то волшебная была кровать у него. Когда бы ни прилёг - постоянно в сон клонило. Вот и не оставалось времени для снятия напряжения. Мысль о душе и туалете отброшена была молниеносно, так как дрочить в тот момент, когда Евдокия кормила рядом кур, было неприемлемо для парня, а туалет... туда даже по предназначенным для него делам ходить не хотелось.
***
Летели дни за днями и недели за неделями. Со всеми бумагами Женя разобрался, навёл там капитальный порядок, чему Палыч был несказанно рад. За это время Женя уже успел разбить сердце двум барышням и заиметь ещё несколько тайных поклонниц. И немудрено. Это место шло ему на пользу, ему про это говорили, да и он сам это замечал, стоя у зеркала и рассматривая себя.
Тёти Дусины борщи и пироги таки заставили его набрать пару килограммов, но, как выяснилось, это абсолютно ему не помешало, а наоборот, сделало более мужественным. Светло-русые волосы заметно отросли, выгорели на солнце и стали почти белыми, а кожа приобрела красивый золотистый оттенок. Сошли даже надоедливые прыщики, средства от которых уже все закончились, и Женя, послушавшись совета Евдокии, начал умываться каким-то отваром и простым хозяйственным мылом, ни разу об этом не пожалев. Он даже умудрился привыкнуть вставать в шесть утра и засыпать ровно в десять и не чувствовать себя так, будто его огрели чайником по голове, а быть бодрым и полным сил и энергии.
Как бы Женя ни старался себя разубедить, ему пришлось признать, что это место начало ему нравиться. Нравиться так, что появлялись даже мысли о том, чтобы остаться здесь подольше. Хотя чего уж таить? Самой главной причиной, по которой он хотел здесь остаться, был Иван. За эти пару месяцев они очень сдружились. Нет, не так. Сдружился Иван, а Женя, по ходу, влюбился...
Он лежал у себя на постели, а перед глазами стояла жуткая картина: как на недавних танцах Ваня пригласил танцевать местную красавицу и как та что-то очень воодушевлённо шептала ему на ушко, а потом взяла за руку и повела на улицу. Тогда Нина - девушка, которую пригласил Женя (не, ну не мог же он стоять в стороне, когда все танцевали), ошарашено смотрела на то, как Евгений по непонятным ей причинам вдруг начал сжимать кулаки и сжал зубы.
- Надо определённо что-то делать, - говорил он сам себе, лежа в полумраке уже больше часа.
Уснуть на этот раз никак не получалось.
- Жека, - послышался шёпот у открытого окна, и Евгений чуть не подскочил на кровати от неожиданности; он уже было хотел бросить в нежданного гостя подушкой, но его вовремя остановили. - Жека, это я, Иван. Пошли на речку?
Женя, проморгавшись, посмотрел на экран телефона - почти двенадцать.
- Ополоумел? Полночь почти.
- Женька, ну пошли, а? Вода классная такая. Не будь занудой, конец августа почти, а ты так и не купался в пруду.
Собственно, поэтому Женя и отказывался идти. Ваня уже давно пытался его в этот пруд затащить, но он всё время увиливал. Увиливал по одной простой причине: он боялся воды до такой степени, что иногда терял сознание, когда её было слишком много.
- А может, завтра? - сейчас в Евгении боролись страх и желание пойти с Иваном, но страх почему-то пока побеждал.
- Жека, если ты сейчас не выйдешь, то я тебя завтра насильно в речку брошу, - уже громче зашептал Ваня, но когда услышал недовольное рычание собаки Жучки (да, это, оказалось, всё-таки сука), вновь начал говорить чуть слышно. - Ну пошли-и-и.
"Как малыш", - подумал Женя и поднял глаза к потолку.
***
- Не, ну ты посмотри, как красиво! - Иван шёл по пшеничному полю, задрав голову вверх, и, глупо улыбаясь, смотрел на звёзды.
- Ага.
- И тепло так, будто только начало лета, а не конец.
- Ага.
- Женя, я тебя сейчас придушу!
- Ага...
Ваня остановился и, дёрнув Женю за рукав, попытался заглянуть ему в лицо. Небо было ясным, а луна полной, так что это не составило ему труда.
- Ну что такое?
- Я не полезу в реку, - тихо прошептал Женя, поднимая взгляд и встречаясь с серьёзным лицом Ивана.
Сейчас, при лунном свете он казался ещё красивее. Женя иногда ловил себя на мысли, что когда видит его, то ему становится так приятно в груди, что даже больно.
- Чего это?
- Я... я... я плавать не умею, - наконец осмелился Женя и, сделав щенячьи глазки, посмотрел на уже улыбающегося Ивана.
- Пф, а я-то думал... Я тебя научу! - и, не дав возразить Евгению, парень потащил его к реке.
Ты что, вот так полезешь в воду? - Иван уже давно стоял по пояс в воде, а Женя всё ещё стоял на берегу, теребя край рубашки.
Откуда же Ивану было знать, что не залезает Женя в воду ещё и потому, что пару минут назад увидел его в одних трусах, при лунном свете, и теперь усердно пытался придумать что-то, чтобы не дать парню заметить его стояк.
- Ва-ва-ваня, Ванечка, может, всё-таки не надо? - Женя сделал пару шагов назад, а Иван обречённо вздохнул и рванул на берег.
Долго церемониться брюнет с Женей не стал. Он просто забросил его на плечо и понёс в воду. Прямо в одежде, чему Женя был несказанно рад. Правда, радости поубавилось, когда он понял, что уже почти по пояс стоит в воде. Вот тогда началась паника.
- Нет! Я не хочу! Я не буду! Я утону, меня сейчас судорога схватит, и я утону! А акулы? Они же сожрать могут! - всю эту ересь сопровождали трепыхания и грубый мат, который ввёл Ивана в лёгкий ступор.
За всё время их знакомства от Жени даже слово "блин" не услышал никто, а тут такое.
Иван уже начал переживать, как бы местные рыбаки не подумали, что здесь кого-то насилуют и не вызвали участкового. В итоге заткнуть парня пришлось самым что ни на есть банальным способом.
- Прости, Жека, но так надо, - сказал он скорее сам себе и, зажав руки блондину, впился в его губы.
Эффект был просто потрясающий. Парень не только умолк, но и трепыхаться перестал.
Сам же Евгений круглил глаза до невозможных размеров и, казалось, перестал дышать. Тёплые мокрые губы грубо прижимались к его губам, а крепкие руки сильно прижимали его к себе. "Наверное, я сплю", - пронеслось у Жени в голове, когда он, полностью расслабившись, разомкнув зубы, почувствовал чужой язык у себя во рту.
"Хоть бы не врезал", - у Ивана в голове роились мысли немного другого плана, но, когда Женя остервенело начал ему отвечать и, вырвав руки из Ваниной хватки, обнял его за шею, эти мысли чудесным образом испарились.
Парни не замечали времени, когда целовались, когда блуждали руками по телам друг друга, когда задыхались от нехватки воздуха и зашкаливающего адреналина. Первым, тяжело дыша, отстранился Иван.
- Я рад, что ты успокоился, - он улыбнулся, всё так же держа руки на талии Евгения.
- Если бы я знал, то закатил бы такую истерику месяца два назад, - лукаво заглядывая в глаза Ивану, Женя вновь потянулся за поцелуем.
- Эй! Вы чего это там делаете? - послышался громкий голос мужчины, и оба замерли.
- Рыбу ловим! - ответил Иван и, прижав Женю к себе так, чтобы не было видно лица, начал медленно выходить из воды.
- И как? Клюёт? - немного насмешливо прозвучало в ответ, когда мужчина понял, что именно там делали эти двое.
- Ещё как! - выкрикнул Иван, уже на ходу собирая вещи и стараясь как можно лучше прикрыть Женю.
У Евгения же душа ушла в пятки. Странное чувство сейчас было. С одной стороны, он был всё ещё где-то в облаках от поцелуя, с другой - ему было до усрачки страшно, что его застукают, с третьей - стыдно, а почему, он ещё не решил, а с четвёртой - до ужаса смешно, когда он представлял со стороны сложившуюся ситуацию.
- По-моему, не узнал, - сквозь смех прошептал Ваня, когда они зашли в небольшую берёзовую посадку.
- Это мы завтра узнаем, - засмеялся Женя. - Если вся деревня будет коситься и пальцем тыкать - значит узнал.
Парни засмеялись и двинулись домой.
- А то ещё простудишься, - строго сказал Иван, когда заметил, как трясутся губы Жени.
***
- Сильно замёрз? - парни стояли под разложистым орехом, так, что их почти не было видно.
- Нет, не очень, - пробубнил блондин, утыкаясь парню в грудь. - Ты почему молчал всё это время?
- О чём?
- Ну... о том, что тебе парни нравятся.
- Я живу не в том месте, чтобы так просто об этом всем рассказывать. А ты мне понравился, вот и решил рискнуть.
- И давно нравиться начал? - скептический взгляд лёг на Ивана.
- Нууу, почти с самого начала.
- И чего же ты тянул?!
- Ну... так... присматривался.
- Чего?! - негодованию Жени не было предела. - Значит я там почти три месяца мучаюсь от... мучаюсь, в общем, а он присматривается?!
Женя ещё много чего сказал и начал плавно переходить на крик, но проверенный уже способ для затыкания снова подействовал на него.
Ваня сильно прижался к его губам, сразу проникая в рот парня языком, и Женя вновь расплавился. Ругаться перехотелось. Захотелось чего-то другого. И Евгений в этот момент проклинал то, что они находятся сейчас не в каком-то тихом и уютном уголке.
- Ты улётно целуешься, - констатировал факт Женя и вновь упёрся лбом в грудь Ивана.
- Практика, - пожал плечами Ваня и сразу закрыл лицо руками, так как в него уже летела Женина рука. - Ну, ты чего?!
- И много было практиканток?
- Много, - бросил Иван, быстро чмокнул Женю в губы и ещё быстрее попытался убежать...
- Ну, и что это было? - парень ошарашенно смотрел вслед убегающему Ивану и глупо улыбался. - Не, я сегодня точно не усну, - всё так же счастливо улыбаясь, пробубнил парень, направляясь в дом.
***
Петух уже сорвал горло, а Женя всё не просыпался. Уж больно сон был хорош. Ему снился Ваня во всей красе, обнажённый и сексуальный. Он стоял в ромашковом поле и призывно манил к себе.
- Же-е-еня, Же-е-еня... Женя! - кто-то, не церемонясь, рванул Евгения за плечо, и он так и не досмотрел, чем всё это закончится. - На работу пора, голубчик, проспишь ведь, - тётя Дуся понимающе посмотрела на парня и молча ушла, когда поняла, что он проснулся.
Парень сладко потянулся и улыбнулся. Это было, пожалуй, лучшее утро с тех пор, что он был здесь. Настроение зашкаливало, и чувство предвкушения не покидало его. Поселилось это чувство чуть ниже пояса и напоминало о себе нехилой палаткой.
- Опять... - парень снова завалился на подушки и, смеясь, закусил губу.
Опять придётся представлять невесть что, чтобы пропал стояк. Но после вчерашней ночи в штанах поселилась надежда, и Женя любой ценой решил не дать этой надежде умереть.
***
Иван нервно курил в сторонке у местного клуба и ждал, пока закончится медленный танец и Женю отпустит приставучая Нина.
- Меня ждёшь? - прозвучал голос из темноты, и чья-то рука утянула парня в тень.
- Так больше не делай, - пригрозил Ваня пальцем. - Я же и врезать мог.
- Не сомневаюсь, - хихикнул Женя. - Ну? Пошли?
- Жень, а может, не надо? Народу ведь куча.
Женя обиженно сложил губы и отвернулся.
- Вот же... как девка, ей богу. Пошли уже.
Иван взял Женину руку и уволок парня за собой, пока кто-нибудь их не заметил. Настал час икс...
- Здесь?! - Женя, поправив очки, насупил брови. - Ты хочешь, чтобы наш первый раз был здесь? На поле? На копне?!
- А почему нет? Романтика.
- Романтик фигов, а о пледе ты подумал?
- Пф, обижаешь! - Ваня победно достал непонятно откуда небольшой плед и чмокнул Женю в щёку.
- Ладно, только копну выбираю я, - и блондин рванул вперёд, оставив смеющегося Ивана догонять его.
- Ну всё, ты сегодня не отвертишься, - как только плед был расстелен, Женя повал Ивана на него, а сам уселся верхом, снимая попутно с себя рубашку.
- Как же внешность бывает обманчивой, - отрываясь от настойчивых губ, сказал Ваня, но Евгений на этот раз промолчал.
"Хотел бы я на тебя посмотреть, если бы ты столько не трахался", - лишь подумал он и принялся за рубашку брюнета.
Женя выкладывался по полной программе. Ещё никогда и ни с кем ему так не хотелось. Казалось, что у него проснулся животный инстинкт, и если его сейчас не возьмут, то он сойдёт с ума от облома и недотраха.
Иван же старался не отставать. В лунном свете Женя казался ему ещё красивее. Когда эти жуткие очки благополучно улетели куда-то вниз, стали видны глаза, полные желания и страсти. Ване нравилось, как лёгкий ветерок треплет светлые волосы, как изгибается стройное тело.
- Не могу больше! Сам напросился, - рыкнул Ваня, когда Женя, набравшись смелости, скользнул рукой тому в штаны.
Одним рывком он перевернул парня на спину и, резко потянув, стянул с него брюки вместе с бельём. От такого вида его передёрнуло, глаза загорелись, а в мозгу зажглась лампочка "Вперёд!". Недолго думая, он навалился на парня всем телом, заставляя Евгения ещё больше утонуть в ароматном сене.
- Ай, твою мать! - такого Ваня точно не ожидал. - Слезь! Быстро!
- Так я ещё и не сделал ничего, - ошарашенно глядя на искажённое лицо парня, брюнет слегка приподнялся.
Подскочил Евгений молниеносно, держась при этом за задницу и истошно матерясь. Ваня недоумевал по двум причинам: первая - что укусило его парня, который только что был готов на всё, и вторая - откуда этот гадёныш знает такой отборный мат.
***
- Хватит ржать! - Женя обиженно посмотрел на Ивана и потёр место поражения.
- Жека, не могу, прости. На поле тысяча и одна копна, а ты умудрился найти ту, где каким-то образом оказалась игла. Ты счастливчик!
Женя, не попрощавшись, вошёл во двор и опустил голову. Конечно же, о сексе теперь и речи быть не могло. Место прокола болело конкретно, и настроения уже никакого не было. Мало того, завтра надо было идти в медпункт и просить, чтобы вкололи что-то от столбняка, - игла-то наверняка ржавая была. Да ещё и придумать отмазку для любопытной медсестры, каким именно образом и где он умудрился на эту иглу сесть.
На скамейке, говоришь?
- Ну да...
- А на какой?
- Да какая разница? Вы мне укол сделаете?
- Ну конечно сделаю, голубчик, - медсестра, женщина бальзаковского возраста весьма внушительных размеров, уже второй раз задавала всё те же вопросы, и Женя начинал закипать - и из-за её любопытства, и из-за "голубчика".
"Как-то часто меня начали так называть", - думал он, пока женщина набирала в шприц нужный препарат.
- И будь осторожен, когда на скамейку садишься, - заметно сдерживаясь от смеха, бросила она вдогонку Евгению.
- Обязательно, - буркнул Женя, не забыв упомянуть о клятве Гиппократа и законе о неразглашении лечебной тайны.
Медсестра ещё что-то недовольно проговорила, а парень, довольный собой, упорхнул из медпункта.
Это место начало его менять не только внешне. Он и сам замечал, что в нём от того зажатого, стеснительного и зацикленного на учёбе задрота остаётся всё меньше и меньше.
У Евгения настроение зашкаливало, несмотря на болезненный укол. Хоть у них с Ваней и ничего не получилось, но надежда росла с каждым днём. Главным для Жени было знать то, что Иван этого тоже хочет и что своего он не упустит.
- Привет, пострадавший от неравной борьбы с копной! - направляясь на рабочее место, парень услышал весёлый голос и ощутил шлепок по заднице.
- Ты с ума сошёл?! А если увидит кто-то?
- Значит вчера, когда ты хотел трахаться на поле, ты об этом не думал, а сейчас решил недотрогу из себя изобразить?
Ваня открыто развлекался. Ему было приятно наблюдать за тем, как Женя злится. У него при этом появлялась смешная морщинка между бровями, и в глазах будто искорка загоралась.
Женя ещё больше покраснел, когда Иван всё это прошептал ему на ухо.
- Ну... так там ночь... была, а сейчас белый день... - Женя засмущался, а Ваня ещё шире улыбнулся.
Ещё больше он любил, когда Евгений смущался.
- Ладно, ладно, нет никого, я осмотрелся. Но ты же у нас любитель экстрима, вот я и подумал...
- Убью! - Женя уже хотел было рвануть за убежавшим Иваном, но дорогу ему перегородил вездесущий Палыч, который потом ещё два часа советовался с ним, покупать новый трактор или ремонтировать старый.
- Конечно же, покупать новый.
- Так денег нету, - развёл руками мужчина, а Женя закрыл ладонью глаза.
Иногда его нервы сдавали, и хотелось взять тот старый трактор и раздавить к чертям собачьим этот колхоз.
- Женечка, Женя! - спасением от Палыча, как это ни странно, тут стала тётя Дуся. - Тут тебе письмо пришло. Почтальон принёс, когда ты ушёл уже, а я подумала, что это что-то важное может быть.
- Письмо?! - Евгений удивился.
В наше время слово "письмо" ассоциируется с маленьким конвертиком на экране телефона или компьютера, а тут... настоящее, из бумаги.
- Спасибо, - поблагодарил он коротко женщину и поспешил удалиться в свой кабинет, дабы отвлечённый тётей Дусей Палыч не вспомнил вновь о тракторе.
Евгений осмотрел конверт со всех сторон. Отправитель не был указан, и это настораживало, но одновременно ещё больше подогревало интерес. Любопытство оказалось сильнее, и Женя, особо не церемонясь, разорвал конверт и достал листик, на котором корявыми буквами было написано: "Жду тебя сегодня на моей любимой лесной поляне в 23-00. Твой И."
Женя положил на стол лист, посмотрел прямо, моргнул и снова перечитал текст. Всё правильно - Иван. И почерк его - это уже он заметил, когда понял, от кого письмо. "Да он вообще сдурел! - Женя рвал и метал. - Романтик хренов! Неужели он думает, что я пойду ночью один в лес?! Да, я безумно хочу секса, но не до такой же степени! И к тому же у меня печальный опыт, связанный с экстримом".
Ещё пару раз перечитав послание, Женя, немного подумав, взял чистый лист и написал ровным, каллиграфическим почерком несколько слов.
Когда рабочий день закончился, Евгений, проходя мимо дома Ивана, незаметно бросил конверт в почтовый ящик и поспешил удалиться.
***
- Жека, твою мать! - пришла пора материться и Ване. - Я тебя всю ночь прождал! Ты охренел?!
- А ты сам подумай! Ты предложил мне, человеку, который почти не знает лес, зайти в его глубь ночью? По-моему, охренел ты.
- А раньше ты мне сказать не мог? Обязательно было писать это? - Ваня достал из кармана помятый листок и демонстративно зачитал: - "Прости, меня мама не отпустила?!"
Женя сглотнул рвавшийся наружу смех. Да, он понимал, что поступил слегка неправильно, но зато сделал Ивану некую проверку на вшивость, подумав: "Вот если сейчас не бросит и не стукнет головой об стол - значит любит".
- Чего ты добивался? - Ваня устало потёр переносицу и опустился на стул в кабинете Жени.
- Не знаю.
- Жень, поверь, я делаю всё, что в моих силах. Но ты сам понимаешь, что это деревня - не город. Здесь не успеешь пукнуть, а на другом конце говорят, что ты уже обосрался. Ты же умный парень, зачем это всё?
- Прости... - Ваня был прав: известность им обоим сейчас ни к чему.
- Ладно, - Ваня ласково улыбнулся и, подойдя к Жене, нежно поцеловал его в щёку. - Только больше так не делай, а то поймаю, затащу в ближайшие кусты и выебу без смазки, - Иван ещё раз поцеловал Женю и быстро выскочил из кабинета.
Евгений лишь выпучил от удивления глаза. С одной стороны, он был удивлён тем, что Ваня так заговорил, а с другой, он был совсем не против того, чтобы эта угроза была приведена в исполнение.
***
Полная луна освещала всё вокруг, заглядывая в самые укромные уголки деревни, мелодично трещали кузнечики и со стороны леса доносились крики сов, вышедших на охоту. Казалось, что ничто не может нарушить такую идиллию, и в столь позднее время всем людям надо спокойно спать, но были в деревне и такие особи, которым не спалось.
- А ты уверен, что тётя Дуся только к обеду приедет?
- Уверен, уверен. Заходи давай.
- Блин, вором себя чувствую, - Ваня переминался с ноги на ногу на пороге дома Евдокии и всё не решался войти.
- Ага, и если ты сейчас же не войдёшь, то я сдам тебя с потрохами.
- Учти, ты сядешь со мной как соучастник, - парень всё-таки вошёл и сразу заключил Евгения в объятия.
- Я согласен, только если нас посадят в одну камеру, - Жене не очень хотелось продолжать этот разговор.
Первая причина этого доставляла ему довольно-таки неприятный дискомфорт в штанах, а второй причиной была небольшая недостача на работе. Ничего серьёзного, но если мыслить глобально...
Мысль о том, чтобы наконец-то переспать с парнем, появилась у Жени после того, как радостная Евдокия прибежала к нему и, расцеловав парня, сообщила, что её дочка родила и что она едет к ней в город. Радости Евгения не было предела.
- Свободная хата! - кричал он, когда запрыгивал на Ваню в глубине местной посадки, где они обычно договаривались встречаться.
Ваня же не сказать, что не обрадовался возможному сексу, но и в восторге от такого места не был...
Парни, наконец, смогли вдоволь нацеловаться и не бояться, что их кто-то заметит. Хотелось ласкать друг друга, хотелось кусать, целовать, гладить и вообще - хотелось всего и много, а ночь была такая короткая.
- Пошли ко мне в комнату, - Женя с большим усилием оторвался от таких вкусных, кисловатых губ Ивана и потащил его за руку в комнату.
О пристрастии Вани к лимону Женя узнал, когда с глазами по рублю удосужился наблюдать за тем, как Ваня этот самый фрукт ест... без сахара... как яблоко... просто кусает и всё.
В спальню нормально войти не получилось. Ивану так же не терпелось, как и Жене, и в порыве страсти, пытаясь взять на руки блондина, он уронил стоящие на полке книги, вазу и какой-то кактус. Кактус упал Жене на ногу, от чего тот озверело рыкнул в рот Ване и в отместку прикусил тому губу.
- Если мы немного не сбавим темп, то тёте Дусе больше некуда будет возвращаться. Завалим хату нафиг, - Ваня улыбался, смотрел на впопыхах расстёгивающего рубашку Евгения и не мог не умилиться.
"Как же всё-таки внешность обманчива, - повторил он про себя в очередной раз фразу и охнул, когда почувствовал руки у себя на ремне, причём руки не свои. - Как об стенку горохом", - подумал Иван, улыбаясь и вознося взгляд к потолку.
Но Женя особо ни на что не реагировал. Терпеть больше не было сил. Крышу начинало срывать и до этого, но именно в этот момент, когда вот оно, то, чего так хотелось, сейчас осуществится, терпеть не моглось.
Ремень не поддавался. Женя психовал. Иван пытался не заржать.
- Снимай штаны! - Евгений грозно рыкнул и толкнул парня на свою кровать.
- Женя...
- Если ты сейчас будешь медлить, то я тебя убью.
- Женя...
- Мне идти за топором?
- Подожди, идиот, прислушайся.
Парни притихли, а за окном действительно послышалось шуршание и голоса.
- Кто-то идёт, - Ваня мигом подорвался и подошёл ближе к открытому окну.
Через пару секунд голоса стали громче, а шаги приблизились.
- Жека, к нам идут.
- Да не может быть! Кому я нафиг сдался в час ночи?
- Откройте, милиция! - послышалось после громкого стука в дверь.
- Им, - Ваня ткнул пальцем в сторону двери, а спина блондина похолодела.
- Да твою же мать! - выругался Женя, когда понял, что паника лишняя и что ему опять мешают трахнуться.
Желание убить участкового было огромно.
- Чего тебе, Семёныч? - сонно потёр глаза для правдоподобности парень и уставился на усатого дядю участкового и на невысокую фигурку за его спиной.
- Поступил сигнал, что тебя тут убивают, - Семёныч, пожав плечами, немного отошёл в сторону.
Баба Зина, что жила через дорогу, подозрительно осмотрела парня.
- Чёй-то ты, милок, в носках спишь?
- Да, баб Зин, ноги мёрзнут.
- И в штанах тоже?
- А вы пришли, чтобы меня голым увидеть?
- Тьфу ты! Пошляк! Да как тебе не стыдно? Да я тебе в бабушки гожусь...
- Так, понятно всё. Пойдем, баб Зин, - Семёныч устало потёр переносицу. - Если ещё раз меня даром подымешь ночью, я тебя оштрафую!
- За что? Меня?! Да я собственными глазами видела, как к нему заходил кто-то. И шум слышала, как будто убивали кого-то! Вот посмотришь, как найдёшь труп в озере, так потом ещё прощения у меня просить будешь!
Бабулька не переставала бубнить, но Женя её уже не слушал. Эта вредная старушка уже давно ему жизнь портила. Раньше он думал, что только дома на лавочках у подъездов такие водятся, но оказалось, что они есть повсюду и везде одинаковые.
- Представляешь, баба Зина опять настучала, - Женя, довольный и весь в предвкушении, вошёл в комнату, но она его встретила открытым настежь окном и пустой кроватью. - Что за... Вот за что мне это всё?!
был крайне злой, раздражительный и дёрганый. Отчёт не хотел сходиться, Палыч не отставал с трактором, а секса хотелось всё больше.
- Палыч, ты меня уже задолбал! Вот возьми и сэкономь на своей зарплате пару лет, тогда и купишь трактор, а на этом только гнои возить.
Обиженный Палыч вышел из кабинета и почесал затылок. В коридоре топтались несколько доярок, которые не пришли вовремя за зарплатой и, услышав о настроении главбуха, теперь не решались войти. Отличился смелостью лишь пришедший Иван, который, сверкая белоснежной улыбкой, вошёл в кабинет и запер дверь на ключ.
- Ты трус! - крича шёпотом, Женя подорвался из-за стола и ткнул пальцем в грудь парня.
- Семёныч - мой дядя, если бы он меня застукал у тебя, то мне был бы капец, - Ваня пожал плечами, но улыбаться продолжал.
- Ваня, тебе двадцать два года, а ты так боишься свою маму, как будто ты ещё маленький.
- Я не боюсь, я её люблю и уважаю, а она этим пользуется, - снова улыбнулся Ваня и обнял брыкающегося Евгения.
- Я тебя ненавижу! Надо было идти к Наташке, а не тебя ждать!
- Я те пойду! Слушай, есть у меня для тебя сюрприз. Сегодня после работы я тебя заберу и покажу его.
***
- Ваня, а ты, кроме леса, ещё куда-нибудь ходишь? Ну там, в клуб иногда? - Женя, не успевая за быстрым шагом Ивана, крепко держался за его руку и лишь иногда тихо матерился, когда очередная ветка давала ему по лбу.
- Жека, меньше слов - больше дела. Двигай задницей, а то стемнеет.
Отрицать это Евгений не стал. Как-то не особо спорить хотелось, тем более что они зашли так глубоко, что самому оттуда ему было уже не выйти.
Двадцать минут спустя Иван победно крикнул:
- Пришли! - и отпустил руку главбуха.
Небольшой деревянный домик с маленькими окнами и уютным крыльцом спрятался в зарослях папоротника и кустах шиповника.
- Это домик лесничего. Он здесь раньше жил, а потом в деревню перебрался, а я иногда сюда прихожу убираться.
- Да? И с какими целями ты ещё сюда приходишь?
- Баб вожу и парней, конечно же.
- Вот же гад! Я пошёл отсюда.
- Ну иди, иди.
- Ну и пойду!
- Ну и иди.
Женя решительно решил идти, но Иван, схватив его за талию, притянул парня к себе и шепнул ему на ухо:
- Там водятся дикие волки и медведи, но ты не бойся, они не кусаются, они целиком глотают.
- Ты придурок.
- Зато твой. Пойдём в дом, нечего выпендриваться. Не было тут никого, кроме тебя.
На круглом столе были красиво выложены бутылка водки, две стопки, несколько тарелок с незамысловатой закуской и неизменные лимоны.
- Какая романтика! - улыбнулся Евгений. - По-мужски так всё... И что дальше? Напоишь меня и лишишь невинности?
- Ага, правда, тут ещё непонятно, кто кого чего лишит.
Выпить Женя не отказался, тем более что у него для этого было два повода. Первый - наконец-то сошёлся грёбаный отчёт, а второй... на второй Женя надеялся уже как-то с опаской. Ему всё казалось, что сейчас либо начнётся ураган, либо потоп, либо вот-вот сюда нагрянет отряд ОМОНа и всех их тут завалит, либо на них нападут бешеные суслики или белки, да пофиг что, лишь бы помешать им осуществить задуманное...
Бутылка была опустошена, тарелки тоже, были съедены даже лимоны.
- Ты кислый, ты это знаешь? - Женя смотрел на Ивана хмельными глазами и не мог насмотреться.
В тот момент ему не верилось в собственное счастье. Иногда хотелось себя ущипнуть, чтобы удостовериться в том, что это не сон.
- Знаю. Иди-ка сюда.
Женя улыбнулся в момент, когда Ванины губы накрыли его собственные. Их поцелуи не были нежными и ласковыми. Иван больше не хотел сдерживаться, он хотел взять, а Евгений - отдаться ему, как бы пафосно и глупо это не звучало.
Иван повалил парня на кровать и рывком сдёрнул с него брюки и футболку, на мгновение залюбовался желанным телом блондина, его растрёпанными по подушке волосами и слегка припухшими губами. Затем он провёл рукой по впалому животу, по выступившим рёбрам, не отрывая взгляд от серых глаз Евгения, по ключице, тонкой шее и, наклонившись, поцеловал парня в губы, потом в шею, слегка прикусывая кожу. Женя шикнул, но всё равно выгнулся навстречу Ивану.
Трусы Жени и остальная одежда Ивана были молниеносно сняты после того, как блондин слегка засосал мочку уха брюнета и прошёлся языкам по раковинке. Стройное тело было мигом перевёрнуто на живот. Иван, не церемонясь, ласкал упругие ягодицы, бёдра, целовал так, как хотелось ему давно. Мозг выносило от одной мысли, что вот он, тот, из-за кого сердце бешено колотилось в последний месяц. Евгений же попрощался со здравым смыслом ещё тогда, когда Иван нагло сжал его задницу и укусил её.
Женя хоть и казался с виду милым и безобидным парнем, тише воды, ниже травы, как любили о нём говорить, но он никогда не любил все эти телячьи нежности. Хотелось тупого животного секса, с рыками, засосами и саднящей потом задницей. Ну и пусть это смахивало на замашки мазохиста, но ещё никогда Евгений не получал такого наслаждения, когда Иван ввёл в него первый палец.
- О, да! - не удержался он и подался навстречу брюнету.
Тот только тихо ухмыльнулся и продолжил. Он растягивал парня, как умел. Стандартная схема: один палец, два, три... И как бы ни было ему сейчас трудно сдерживаться, он не хотел причинить боль любимому человеку. Женя же был на этот счёт иного мнения.
- Ваня, ну же!
- Так ты ещё и покрепче любишь? Сколько же в тебе загадок, милый? - Ваня склонился над ухом пытающегося насадиться глубже на чужие пальцы Жени, прикусил мочку.
- Ваня, меньше слов! - прошипел тот и вновь толкнулся бёдрами в его сторону.
"Как скажешь!" - подумал Иван, когда приставил головку к нужному месту и качнулся вперёд, входя сразу наполовину.
- А! Чёрт! - Женя переоценил свои возможности и высказал в подушку все ругательства, которые только знал; схватив Ивана за руку, заставил его ненадолго остановиться.
И были успокаивающие поглаживания по спине и бёдрам, и нежные, насколько это было возможно, поцелуи - до тех пор, пока Ивану не надоело слушать недовольное шипение парня и он, сделав ещё один толчок, не вошёл полностью. Женю выгнуло - то ли от боли, то ли от какого-то ненормального морального удовольствия.
Ещё секунда, чтобы дать возможность вновь вдохнуть, и вперёд... Громкие стоны и крики, шлепки яиц и бёдер, сумасшедшие поцелуи, которые заставляли болеть лёгкие и кружиться ещё больше голову из-за нехватки кислорода...
- Стой, - почти простонал Женя, когда Иван слегка сбавил темп и в голове немного просветлело.
Без лишних слов он разложил своего парня на своём месте и, оседлав его, вновь полностью насадился на него. Жене хотелось быть сверху. Не в том плане, что в активе, а в том, что хотелось самому приносить удовольствие и заставить любимого расслабиться полностью. И, судя по довольной физиономии Вани, ему это удалось. Но ненадолго.
- Ррр, - вырвалось у Ивана, когда Женя опёрся на его колени руками и по максимуму выгнулся назад.
В глазах Ивана сверкнули молнии, будучи таким пошлым и вульгарным, Женя сносил ему башню ещё быстрее.
- Жень...ка, прости... - прошипел он и, рывком встав на колени, забросил Женины ноги себе на плечи.
- За... что?
- Это наперёд... за завтра...
Больше Иван говорить не смог. Вновь и вновь погружаясь в желанное тело, которое так похотливо стонало и кричало под ним. Вбиваясь, что есть силы, стараясь слиться с ним в одно целое, меняя угол вхождения, заставляя метаться парня по кровати и цепляться за его плечи, оставляя на них синяки.
- Да! Твою мать! - не удержался Женя, когда Иван набрал бешеный темп.
Попадая прямо по простате, он двигался так до тех пор, пока не увидел, как сотрясло от оргазма блондина, как выгнуло хрупкое тело дугой, как он открыл рот, пытаясь закричать... У Ивана от такого и у самого будто клеммы слетели, и он уже не особо думал о том, что происходит. Сорвавшись на галоп, он с криком, который, казалось, перебудил половину лесных обитателей, кончил, не выходя из парня.
Утро в лесу - неописуемая картина, достойная кисти большого художника. Но ведь нельзя на холсте передать запах кристально чистого воздуха, звук щебетания птиц и чувство единения с природой, чувство умиротворённости и полного спокойствия.
Именно такими мысли были у Ивана, когда он, довольный и счастливый, проснулся раньше тихо посапывающего Жени и вышел на крыльцо дома. Глупая улыбка не хотела сходить с лица - до тех пор, пока он не услышал истошный и жалостливый стон из дома:
- Ванька... сволочь... я тебя убью! Вот только голова болеть перестанет, и убью. Хотя нет, я сначала сделаю с твоей задницей всё то, что ты сделал с моей, и уже тогда...
Жене действительно было плохо. Для человека совсем не пьющего бутылка водки на двоих стала для него недопустимой дозой. Мало того, так ещё и боль в нужном месте щедро отдавалась в поясницу.
- А вчера ты совсем другое говорил, - Ваня улыбнулся, садясь рядом с "больным".
- А тебе голова на что?
- А я вчера ещё у тебя прощение просил, так что "чур, я в домике".
- Вааань, дай воды, а?
- А может, аспиринчику?
- А есть?
- А то! - Иван улыбнулся своей предусмотрительности и тому, как сверкнули глаза Жени от злости...
И пусть будет тяжело, пусть судьба не раз повернётся к ним задом, эти парни уже точно будут знать, что нужно не расстраиваться... а пристраиваться. И не сдаваться, что бы ни случилось.