Шестнадцатое сентября
Две местные девушки, не понимая, почему мы вдруг сиганули в кусты, неуверенно удалялись по парковой дорожке, но мы не могли их окликнуть - патруль, как назло, остановился прямо напротив нас. Я бы не сказал, что мы были пьяными в дым, но повязали бы нас точно.
Перспектива провести пару суток на "губе" не грела. Совсем.
Мы с Алексом были друзьями. Он мой единственный в армии друг, я - его. Наверное, мы сдружились потому, что в своём взводе слыли доходягами. Маменькины сыночки, заумные слабаки. Он все свои школьные годы промучился в музыкальной школе, я - в художественной. Полгода в армии ничего не изменили. Никакой надежды, что мы сможем стать "настоящими солдатами" в понимании нашего старшины, не было. Даже среди своих сверстников нам приходилось тяжко, а уж на гауптвахте...
Следующее, что я помню, - это то, как мы, прижавшись спинами к стволу большого дерева посреди довольно густого кустарника, давились от беззвучного смеха. Патруль мирно топал вслед за девушками.
- Секс в пролёте! - буркнул Саша. - "Любовь, что делаешь со мной! Кто раз познал любви слова, подсуден только лишь желаниям!"
Я с трудом себе представлял, на какой такой секс мы могли бы рассчитывать посреди городского парка, с вполне приличными на вид девушками, с которыми мы, к тому же, познакомились всего минут десять назад и которые не скрывали, что им неприятно разговаривать с пьяными. Но да, секс в пролёте.
Саня принялся стучать по карманам в поисках сигарет. Не найдя у себя, он точно такими же движениями стал хлопать ладонями по моим штанам.
- Курить есть?
- Не-а, - промычал я, качая головой. - Я не курю, ты ж знаешь.
Саша стал решительно ощупывать мои штаны сзади. Пальцы явственно скользили по заднице.
- У себя ищи, пидор! - буркнул я, отстраняясь.
Никаких таких подозрений у меня и в помине не было. Просто мой дружбан по пьяни не туда полез. Бывает.
Алекса это не смутило, и он продолжал тупо похлопывать по моим карманам. Я, скорее в отместку, стал точно так же хлопать по его.
Сигарет у Сани не было, ни сзади, ни спереди, а вот торчащий твёрдый стержень в его штанах я почувствовал сразу. Ощущение было столь неожиданно отчётливым, что я, не понимая, что делаю, задержал в том месте руку. Наверное, просто хотел убедиться, что это был действительно член.
И вновь сколько-нибудь отчётливых воспоминаний о том, что произошло дальше, у меня не осталось. Помню только суетливое копошение в ширинках. Я ещё замирал пару раз, не веря в реальность происходящего, стараясь понять, мы что на самом деле лезем друг другу в штаны. Но пальцы Сани продолжали ковыряться с моими пуговицами, и я, будто во сне, будто в дурмане, принимался за его ширинку. И сразу же тепло внутри, там, за плотной тканью, и ощущение горячего твердокаменного стержня, неожиданно большого!
Следующий оставшийся в памяти момент - мы кончаем, я дрочу член Алекса, его кулак точно так же "накачивает" через трусы мой пенис, а свободными руками мы, чтобы устоять рядом, поддерживаем друг друга за задницы.
Собственного оргазма я не помню. Только ощущение дёргающегося Сашкиного пениса, внезапно появившуюся на пальцах влагу и сжимающиеся под ладонью ягодицы.
Членов наружу мы не вытаскивали, всё произошло в теснинах трусов, за отверстиями расстёгнутых ширинок.
И только тогда я, осознав, что мы натворили, в ужасе выдернул ладонь. Саша посмотрел вниз, будто и он только теперь заметил, что в его штанах что-то происходило, слегка качнулся и поспешно вытащил руку из моей ширинки.
Неловко, не глядя друг на друга, мы принялись застёгивать пуговицы. Хорошо, ни одна не оторвалась. Потом кое-как одёрнули форму и вышли на парковую дорожку.
После оргазма идти было трудно. Ноги ослабели, тело почти не слушалось. Ещё бы, за полгода я сумел подрочить раза три, не больше! А где в армии дрочить?
В душе было муторно, в голове звенело, бёдра неприятно щекотала стекающая сперма, на пальцах чувствовалась влага. Ну, какая влага, понятно.
Мы шли, не разговаривая. Даже не глядя друг на друга.
Сентябрь- октябрь
Что делать со всем этим, я понятия не имел. Можно было бы винить во всём Саню, если бы мои пальцы сами не рванулись к его члену. Можно было бы винить вино, но по-настоящему пьяными мы не были. Даже армию винить не получалось - вокруг ходила сотня таких же парней, но они ведь друг к другу в ширинки не лазили!
О случившемся мы с Сашей ни единым словом не обмолвились, вели себя так, будто ничего не произошло. Не было не только сколько-нибудь откровенного разговора, но и двусмысленных фраз, немотивированных улыбочек, необычных взглядов - вообще ничего!
Меня почему-то сильно интересовало, что Саня чувствовал, глядя на меня, но он никак не выдавал своих мыслей. А мне вот было странно смотреть на него, разговаривать, шутить и при этом помнить ощущение его члена и ягодиц на руках, помнить его кулак на собственном пенисе, а ладонь на заднице.
Несколько раз я, когда Алекс не мог этого заметить, специально его рассматривал. Он был совсем худой, доходяжный. Лицо миловидное, что для солдата-срочника скорее беда. Саня поднабрался, конечно, в армии развязности и всяких слов, но было очевидно, что всё это наносное, а внутри он как был гнилым ботаником, так и остался.
Я не мог бы сказать, что никогда раньше не чувствовал чужую руку на заднице или члене. Девичье внимание не было для меня обыденной вещью, но и полнейшей диковинкой тоже не было. Разница была только в том, что рука в тот раз была мужской. Ну, мужской. И что? Я ведь даже оргазма своего не помнил. То есть, не кривя душой, вполне мог бы сказать, что удовольствия не получил.
Шестое октября
Душевая комната была холодная. Пара раковин, плитка на полу, плитка на стенах. Под потолком лампы дневного света. Двадцать два душа с одной стороны и двадцать три с другой. Никакого разделения на кабинки, конечно. Всё общее, всё напоказ. А чего настоящим мужикам, солдатам-срочникам, стесняться?
Кто-то придумал, что на помывку у нас должно уходить десять минут. Одна минута раздеться, восемь минут под струями воды, одна минута одеться. И всё, на выход!
Так мы и ходили в душ - на десять минут.
Алекс мылся напротив меня. Не в первый раз он выбирал именно это место, но до сегодняшнего дня я как-то не задумывался почему.
Вода была холодной. Я, охая, смочил кожу и выскочил из-под ледяных струй, чтобы намылиться. Саня тёр голову и смотрел на меня из-под ладоней. Меня этот взгляд смутил и даже несколько возмутил. Ну что он пялится! Ещё заметит кто, и объясняй потом, что ты не пидарас!
Саня всё равно глядел на меня. Я повернулся к нему спиной, стараясь как-то прикрыться, но это, пожалуй, было ничем не лучше. Теперь он смотрел на мой зад. Повернулся боком. Так он видит и член, и задницу. Передом? Но так я изначально и стоял.
Ну, никуда от этого Алекса не деться! Выйдем из душа - дам ему в морду.
Мои соседи справа и слева, такие же, как я, солдаты, ни на что не обращая внимания, намыливались в каких-то сантиметрах от меня. Брызги от них то и дело ударяли холодными шлепками. Иногда наши тела сталкивались. Тесно? Да. Так на то и армия! Но разве можно в такой тесноте пялится друг на друга! Ведь десятки человек могут это заметить!
Саня продолжал на меня смотреть. Ну, а я буду смотреть на него!
Я уставился на Алекса прямым, откровенным взглядом, надеясь, что он смутится, и он действительно прикрылся, отвёл глаза, даже покраснел.
Я успокоился и снова схватился за мыло. И спустя минуту или две поймал взгляд. Саня смотрел на меня.
Так и доиграться можно! Я отвернулся, злясь на него. Но не удержался и снова покосился в его сторону. Саня, конечно, старательно маскировался, но несомненно продолжал меня разглядывать.
Тело у Алекса было именно такое, как можно было ожидать. Тело худого восемнадцатилетнего пацана. Все кости торчат. Между ребрами можно лыжню прокладывать. Маленькие вытянутые ягодицы. Я помнил их упругость. Обычного вида член на обычного вида мошонке. Курчавый кустик волос над пенисом. Впалый живот. Армия всё-таки сказалась, и на животе проступило два неуверенных тяжа мышц. Точки розовых сосков. Ноги-руки тонкие, как палки. Ровные, правда. Наверное, это называется стройные. Ноги длинные. Девушки бы обзавидовались. Кожа, посеревшая от холода, вся в пупырышках. Кое-где видны синяки и ссадины. Реденькие волосы на голенях и предплечьях...
И только я пригляделся к Алексу как следует, как тут, в одно мгновение, мой член вскочил! Да так, что аж стукнулся головкой о живот!
А вот это уже серьёзно! Я рванул под ледяную воду, отвернувшись от Сани. От соседей, правда, никак не спрячешься. Один взгляд - и не оправдаешься!
Холод резанул по коже, но член и не думал падать. Я подставил его под душ и заставил себя вспоминать разновидности перспективы в пейзажах. Этого оказалось мало. Я стал вспоминать таблицу умножения. На семи вдруг обнаружил, что начал уже всё забывать. Я испугался, и это, наконец, заставило мой член опуститься.
Я оглянулся - и увидел знакомую картину: Саня, точно так же, как и я, боролся с эрекцией.
октября
Мы вышли в увольнительную. Гурьба затянутых в показушную форму срочников. Среди них - я и Алекс. Впервые с середины сентября я оказался в городе вместе с ним.
Саня держался около меня и молчал. Молчал и я. Так, не перемолвившись и словом, мы добрели до одной из центральных улиц.
- Парк, - сказал Алекс, махнув рукой в сторону красивых, под старинку, ворот.
Я пожал плечами, и мы медленно пошли туда.
- Ты гей? - спросил я неожиданно даже для себя самого.
Конечно, за такой вопрос и по морде можно схлопотать, но вчерашняя Санина выходка меня разозлила. Я весь вечер пытался понять, что такое с Алексом происходит.
- А ты? - ответил он несмело.
- Я серьёзно, - настойчиво проговорил я.
Саня поднял на меня взгляд. Отвёл.
- А что, взаимная мастурбация теперь засчитывается за гомосексуализм?
Я ж говорил, он гнилой ботаник! Какой ещё солдат-срочник мог бы выдать такую фразу?
- Алекс! Скажи, ты гей?
Парень помолчал.
- Тот раз был у меня первый. Это считается быть геем или нет?
Я пожал плечами.
- Совсем первый? Во всех отношениях?
Мы шли по центральной парковой аллее. Было утро обычного, будничного дня. Никого, куда ни глянь.
- С особями мужского пола совсем первый, - рассмеялся Саня нервно. - И именно во всех отношениях. Не сомневайся. Разве я похож на тех, кто дрочит с другими мужиками?
Я вообще-то понятия не имел, как выглядят те, кто дрочат с другими мужиками. Поэтому только пожал плечами.
- А ты? Ты гей?
- С чего ты взял?! - возмутился я.
Алекс хмыкнул.
- А чего ж ты меня в душе разглядывал? - продолжал я, несколько растерявшись, но, надеюсь, с тем же напором. - И у тебя встало! У тебя на меня встало! И ты говоришь, что не гей!
- Конечно, не гей, - пробормотал Саня; мне кажется, он покраснел, несильно, но покраснел. - Тебе не кажется, что так с другом не разговаривают?
- Но ведь ты возбудился, я видел!
Алекс пожал плечами.
- Сколько я голых мужиков в душе повидал, но ведь ни разу никогда не вставало!
Я как-то опешил. То есть...
- То есть, - пробормотал я, - ты возбудился именно на меня?
Алекс рассердился. Несколько искусственно, надсадно.
- А что, ты улётный пацан! Мечта пидараса! Даже где-то жалко, что я не пидарас!
- Да пошёл ты! - со злостью буркнул я.
- Ну, не заводись, - примирительно сказал Сашка. - Ну, случилось. Бывает. Что нам теперь, вешаться?
А почему он не спрашивает, почему у меня на него встало?
Мы молча шли уже по какой-то боковой дорожке среди красивых, одетых в золото деревьев.
- Как-то всё это неправильно, ты не считаешь? - спросил я наконец.
Саня пожал плечами.
- А что, - нервно, с деланной наглостью, которую в нашем взводе считали крутой, - в жизни нужно всё попробовать! И мы попробовали. Так уж получилось. Было. Ну и ладно! К тому же мне, кроме тебя, "всё в жизни пробовать" просто не с кем!
Я опешил. Фраза, мягко говоря, была двусмысленная.
Ошарашенный, я брёл с Алексом через ковёр жёлтых листьев. Шли минуты, мы не разговаривали. Углубились уже совсем в какие-то заросли.
- Давай покурим, - предложил он вдруг. - Только спрячемся, - и решительно нырнул в кусты, скрывшись за несколькими деревьями.
Вот тут до меня дошло. Он меня что же, дрочить позвал?
Я стоял, не в силах ни пошевелиться, ни выдавить из себя хотя бы слово. Мой застигнутый врасплох организм отреагировал совершенно однозначно - член встал. Сразу. Сердце заколотилось, в голове застучало.
Он меня дрочить позвал.
Я оглянулся. Пустынный утренний парк. Ни души.
И что делать?
Я ещё раз оглянулся и решительно направился в кусты, к Алексу...
Тот встретил меня без тени улыбки, без обычных шуточек. Будь иначе, я бы тут же сбежал. Вели мы себя так, будто на самом деле собрались просто покурить, и это как-то успокаивало. Нет, я не обманывался, знал, зачем мы здесь, но и не психовал. Именно потому, что Алекс держался вполне обыденно.
- Что-то я сигареты найти не могу, - сказал Саня, подходя ко мне вплотную. - Забыл, наверное. У тебя есть?
У меня в животе что-то сжалось.
Алекс сразу же, не затягивая, стал постукивать ладонями по моим штанам.
- Я не курю, ты же знаешь, - сказал я, не в силах унять нервную дрожь.
- Да? - спросил Алекс и тут же завёл руки мне за спину, чтобы осторожными, нерешительными движениями "поискать" сигареты у меня сзади.
Ладони на мгновение сжались на заднице. Отпустили. А потом просто легли на ягодицы, да там и остались.
Мы замерли. Оба смотрели в сторону. Я в одну, Алекс - в другую.
Так мы и стояли, молча, соприкасаясь одеждой, с руками Сани у меня на заднице...
По сентябрьскому сценарию я должен был начать обшаривать его карманы, но это было бы уж совсем глупо.
Секунда шла за секундой, мы стояли неподвижно, а я всё никак не мог понять, что мне в такой ситуации делать. Не потому, что перебирал множество вариантов или думал о последствиях. И уж конечно не потому, что не люблю секс. Скорее, просто совсем ни о чём не думал.
Мне, в конце концов, стало неловко. Неловко от того, что мы стоим вот так неподвижно, на моей заднице лежат Санины ладони, он придумал такую дурацкую комбинацию, затащил меня аж сюда, а я пошёл...
В общем, я почувствовал, что обязан, как вежливый человек обязан положить другу руку между ног.
Я едва успел почувствовать твёрдый стержень под плотной тканью, как Алекс рванулся поспешно, лихорадочно расстёгивать пуговицы у меня на ширинке. И сразу же его ладонь протиснулась внутрь и сжала через трусы член. Тот сладостно заныл и задёргался. Моё дыхание сбилось, и я невольно переступил с ноги на ногу. А Саня принялся лихорадочно ощупывать и гладить через ткань мой пенис. И тут же нырнул в трусы и схватил его - напрямую, кожа к коже.
Удовольствие вспыхнуло во мне с невероятной силой. Всё-таки нельзя неделями не дрочить! Удовольствие было таким ярким, таким острым, что моё дыхание сбилось.
Другой рукой Алекс с силой сжимал мои ягодицы. Сожмёт, подержит, отпустит и переходит на соседнюю.
Я, может, и согласился подрочить, но на то, что мне будут задницу щупать, не подписывался! Я вильнул бёдрами, рука с моего зада на мгновение исчезла, но тут же снова появилась, чтобы снова схватить меня за ягодицу.
Если закрыть глаза, если не думать о том, кто именно сейчас мне дрочит, то было просто офигенно! Мой член сжимала рука другого парня, а мне было так же сладостно, как если бы это делала девушка. И поглаживания ягодиц были, откровенно говоря, сногсшибательными.
Неожиданно для себя я понял, что мне не хватает члена и зада Сашки. Ладони помнили те, сентябрьские ощущения...
Я провёл пальцами по всей длине пениса Алекса, спустился ниже, чтобы ощутить мягкость мошонки - весь этот месяц я пытался вспомнить, касался ли я тогда Саниных яичек. Алекс издал какой-то звук, прижал меня к себе сильнее и точно таким же жестом нырнул ладонью глубже в трусы, к мошонке. Сжал яички, несильно, но я дёрнулся от боли. Саня тут же отпустил и пробормотал:
- Извини.
Похоже, мы даже сейчас были способны непринуждённо беседовать.
Я, борясь с удовольствием, растворявшим меня в себе, уносившим куда-то, коснулся дрожащей рукой ширинки на Саниных штанах, более-менее спокойно, едва не рыча от наслаждения, расстегнул пуговицы и сунул руку внутрь. Пальцы сразу же сомкнулись на члене, и я даже зажмурился от нового удовольствия. Неужели можно получить удовольствие, держась за чужой член!
Алекс тихо застонал, сжал - похоже, невольно - мой пенис, и ещё более сильная волна наслаждения прокатилась по моему телу. Теперь уже я схватил Саню за зад, ощутил твёрдую упругость ягодицы, её совершенную форму и прижал парня к себе. Стал ласкать его член, не сильно заморачиваясь по поводу трусов. Мне хватало ощущения твёрдого горячего стержня и так, через ткань, а возиться ещё дольше, отыскивая, как проникнуть внутрь, было невмоготу.
Алекс зарычал. Навалился на меня, да так, что мы едва не рухнули в траву. Его бёдра стали совершать движения туда-сюда. Я тут же понял, что и мой таз делает то же самое. Мы будто тёрлись друг о друга - не нарочно, просто так уж получалось.
Сладостные ощущения пронизывали меня, приподнимали, скручивали, разрывали, и я понял, что стремительно приближаюсь к пределу. Уже? Так быстро? Нет! Хочу ещё!
Я успел подумать, что будет неприкольно минут десять потом стоять, обкончавшись, и "качать" Сашку. Не говоря уж о том, как я со своей "скорострельностью" буду выглядеть...
Потом мысли исчезли, вытесненные чистым удовольствием.
Саня снова зарычал, напрягся, с силой прижался ко мне, стиснул ягодицу. Рука на моём члене, совершая очередное движение вверх-вниз, дрогнула. Он замер, и я ощутил влагу на своей ладони. По стержню в моей ладони прокатилась мощная волна. Она была именно мощной, потому что играючи раздвинула сжатые до боли пальцы. Пенис с силой дёрнулся. Ткань трусов вмиг стала мокрой. Потом пошла следующая волна, за ней ещё одна, и Саня захрипел.
Алекс кончил первым! Вот это да!
Его рука в моей ширинке как-то неуверенно, несильно двигалась на члене, и было очевидно, что Саня уже не отдаёт себе отчёта в том, что именно он делает. Были эти движения слабыми, но мне почему-то именно они доставили теперь просто невыразимое удовольствие. Я потерял ощущение реальности, кажется, даже стонал. Наслаждение нарастало стремительно, становилось невыносимо острым, пронизывающим. В головке возникло щекочущее чувство, всё тело подобралось, напряглось, и мой член взорвался струёй спермы...
Когда я снова стал осознавать окружающий мир, мы стояли всё так же, прижавшись друг к другу, с руками в ширинках. Алекс продолжал мягко сжимать мой член. Моя ладонь просто лежала поверх его пениса.
Я бросил на Саню испуганный взгляд.
- Надо где-нибудь умыться, - тихо сказал он и вытащил руку из моих штанов.
Ягодицу Алекс тоже отпустил, хотя и с секундной задержкой.
Лишившись поддержки, я покачнулся. Моё тело охватывала слабость. Хотелось сесть где-нибудь. Может, даже прямо на землю. В голове была полная сумятица.
- Пошли в кафе? Я видел одно по дороге сюда. Вроде открытое.
Тут только я понял, что стою, как дурак, сжимая задницу и член другого парня. Отдёрнул руки.
Вместе с ощущением удовлетворённости пришло и странное чувство, что я только что совершил преступление. Я клял себя, что поддался. С ужасом думал о том, что сегодняшнюю нашу дрочку на вино уже не спишешь. И что я не могу сказать, что не получил удовольствия. Получил! И я ругал себя за то, что мне понравилось.
По ноге потекла струйка спермы. Ужасно. Трусы перекосились, пальцы были в семени... и эта неприятная струйка на внутренней стороне бедра...
Алекс подобрал несколько больших, на вид чистых листьев и протянул половину мне.
- Вытирайся!