Николай позвонил в начале февраля и попросил встретить его в аэропорту. Слава был в Сочи, где шла подготовка к Олимпийским играм, поэтому Лапину пришлось принимать самостоятельное решение. Заказав такси, он отправился в Шереметьево, но опоздал, попав в пробку.
У раздвижных дверей аэровокзала Лев сразу увидел Николку. Без головного убора, в шикарном кашемировом пальто с небрежно наброшенным поверх шарфом, он выглядел пижонистым иностранцем. Не обращая ни на кого внимания, схватил в охапку Льва, приподнял и расцеловал.
Когда расположились на заднем сидении в машине, Николай взял в свои крепкие лапищи левую руку Льва и не отпускал, пока не приехали.
- Как много в Москве снега, - сказал он, глядя в окно.
Это были единственные слова за всю дорогу. Лапин чувствовал: что-то произошло. Но спрашивать при водителе не хотелось.
Когда расплатились и вышли из машины, Николай удивлённо огляделся:
- Ты куда меня привёз?
- К себе домой, - ответил Лев.
- Слава здесь?
- Нет. Он в командировке, в Сочи.
Лапину показалось, что Николка вздохнул с облегчением. Они поднялись в квартиру. Лёва сразу пошёл на кухню, а гость стал возиться с сиамской кошкой, которая довольно благосклонно к нему отнеслась.
Накрыв на стол и усадив Николая на диван, Лапин поинтересовался:
- Почему ты один? Где Игорь?
- Игоря больше нет...
Николка низко опустил голову, и кудри закрыли его лицо.
- Вы поссорились?
- Игоряша умер в декабре. Неоперабельная опухоль мозга.
Возникла долгая пауза, после которой он вскинул голову и посмотрел в лицо Льва. Тот в ужасе моргал глазами, открыв рот, точно ему не хватало воздуха, не в состоянии выдавить из себя ни звука.
- Помянем?
Николка налил в рюмки водку и одну протянул Льву. У того заметно дрожала рука, так что он облился.
Когда выпили, Николай пояснил:
- Я летал на Ибицу, чтобы исполнить последнюю волю Игорька. Развеял его прах над островом, где мы провели самые счастливые дни нашей жизни.
Молча, без аппетита, они пожевали колбасы и выпили ещё по рюмке.
- Ляжем? - спросил Николка.
Лев подошёл и, как больного, поднял краснодарца на руки и отнёс в спальню, бережно положив на кровать. Они, не сговариваясь, начали медленно раздевать друг друга, неуверенно всматриваясь в глаза, ища понимания и одобрения. Добравшись до трусов, оба уже возбудились.
И так же, как летом, Николка опустился сверху, а Лев вошёл в него. Началась всё убыстряющаяся скачка. Оба громко дышали.
Неожиданно Николай замер. Потом выгнул спину, запрокинул голову и завыл. Слезы заструились по щекам из прикрытых глаз. Лев так испугался, что его тело свело судорогой.
Совершенно неожиданно Николай отпрянул назад, соскочил с кровати, а потом, грубо дёрнув Лёву за ноги и подняв их так, что раздвинулись ягодицы, резко и жёстко вогнал свой большой член в анус. Лапин вскрикнул от резкой боли и начал хватать ртом воздух. Краснодарец не останавливался. Он двигался напористо, резко, с большой амплитудой, всаживая и всаживая член на всю возможную глубину.
Лев шире раздвинул ноги, а руки закинул за голову, стараясь максимально расслабиться. Ему пригодились навыки бордельной жизни, когда жёсткий секс был нормой. Он почти отключил сознание и лишь старался попадать в такт резких движений Николая. Время для него остановилось...
Наконец Николай замер, а потом по его телу прошла дрожь, и Лапин почувствовал внутри себя горячую сперму. Краснодарец уткнулся носом в шею Льва и весь обмяк, став очень тяжёлым.
Вскоре не было ни боли, ни обиды. Лапин поднял руку, запустил ее в кудрявую шевелюру Николки и долго гладил его по волосам.
Через какое-то время краснодарец перекатился на бок и, подперев голову рукой, внимательно посмотрел на Льва. Но тот лежал с закрытыми глазами и со спокойным выражением лица.
- Посмотри на меня! - попросил Николай.
Лапин тут же открыл свои серые глазищи.
- Прости. Я знаю, что тебе было больно, - прошептал Николай. - Но ты великодушен, как царь зверей и настоящий мужик. Никогда этого не забуду.
Он наклонился и удивительно бережно, нежно несколько раз поцеловал парня в щеку.
- Когда ты будешь готов, если конечно хочешь, - уточнил он, - можешь сделать со мной всё, что угодно.
- На несколько минут мне надо отключиться, - прошептал Лев.
- Хорошо!
Николка виновато вздохнул и лёг, тесно прижавшись к Лапину и положив ему на грудь тяжёлую руку...
Лев спал около получаса. Когда открыл глаза, Николай похрапывал, повернувшись на другой бок. Его обнажённая фигура ласкала взгляд, от тела исходил приятный запах, присущий только сексуальным мужчинам. Лапин сразу захотел его. Он придвинулся к спине Николки и потерся членом о его попку. Краснодарец проснулся, перестал сопеть, но не поменял позу. Тогда Лев приподнял его ногу и направил свой член к анусу. Головка сразу нашла отверстие. Николай чуть развернулся и выше поднял ногу. Лев надавил и с упоительным ощущением заскользил внутрь. Движения сначала были медленными, точно проверялся каждый миллиметр плоти Николая. Но возбуждение так стремительно росло, что темп почти сразу изменился. Партнёр ещё шире раздвинул ноги, выгнул спину, откинувшись навзничь. Лапин ощутил прилив восторга. Он обладал самым сексуальным мужчиной из тех, с которыми имел отношения. Ему было упоительно хорошо. Пусть каждое движение отдавало болью, оставленной мощным членом Николая, это только усиливало сладострастие. При каждом толчке Николка ахал и сжимал ягодицы, добавляя приятные ощущения. Лев крепко зажал в руке его могучий пенис, побуждая к полной эрекции.
- Ещё, ещё! - стонал Николка. - Я твой. Весь, до последней капли.
Они кончили почти одновременно. Лапин зарычал от глубокого оргазма, а потом обхватил губами член Николки и тот ответил мощным семяизвержением, наполнившим рот Лёвы пахучей солоноватой спермой.
Потом они долго целовались, сплетясь конечностями и перекатываясь по широкой кровати. Когда, наконец, затихли, Лев спросил:
- Что ты теперь будешь делать?
- Женюсь! - просто ответил Николка.
- Шутишь?
- Серьёзно. Мы уже подали заявление в загс. У меня обязательно будет двое сыновей. Старшего назову Игорем, а младшего - Лёвушкой.
Впервые за время встречи Николай засмеялся своим открытым, заразительным смехом. А потом серьёзно добавил:
- Ты мой последний мужчина, Лев. И ты лучший из всех. Больше никого не хочу. И ещё раз прости, что я был так груб.
Ничего не говоря, Лапин нежно погладил его по щеке и поцеловал в губы долгим мягким поцелуем...