Латекс. Ла-тэ-кс.
Ла: кончик языка скользит по верхним зубам и заставляет рот распахнуться от наслаждения. Тэ: томный стон с придыханием вырывается и заполняет пространство. Кс: я прикладывают палец к губам и прошу никому не рассказывать о нашей тайне.
Когда я только приехала в Амстердам, я даже не знала, как он выглядит, латекс. Что-то резиновое и блестит?
— Не совсем. Латекс — это стиль жизни. Это образ мышления. Это тайна, которая есть только у избранных. Если разгадаешь её, латекс станет отражением твоих самых сокровенных фантазий.
Мы сидим с Димичевым в уютном кафе возле Площади Дам, и он рассказывает мне о специфике работы. За окном светит яркое майское солнце, и мимо бесконечной вереницей проходят туристы со всего мира. Мне хочется понять насколько это безопасно, и что нужно делать.
— Важно не что, а как, — Димичев начинает раздражённо стучать ложечкой по краям чашки, размешивая свой кофе. — Даже этот Латте должен напоминать тебе о латексе.
— Понятно, — я согласно киваю, хотя мне ничего не понятно.
Мне не хочется лебезить и пресмыкаться перед ним. Он стал таким деловым, а ведь когда-то мы учились в одном классе. Одно время Димичев даже пытался ухаживать за мной. Потом всё поменялось, и наши пути разошлись. За семь долгих лет я успела выучиться в университете на никому не нужную профессию психолога, выскочить неудачно замуж за одного козла, удачно развестись с ним и остаться одной с трёхлетним ребёнком на руках и работой в школе за копейки.
Димичеву повезло больше. Он просто плюнул на всё и уехал из беспросветной нищеты. Я завидую ему. Он выглядит очень сытым и довольным. Никогда бы не подумала, что наши пути могут вновь пересечься при столь необычных обстоятельствах.
Хозяйка кафе, женщина индийского происхождения, подходит к пожилой паре за соседним столиком и на ломанном английском принимает у них заказ. В дальний угол кафе забился симпатичный молодой человек в модной шляпе. Он украдкой бросает на меня взгляды, непроизвольно жмурится и прячется за газетой. Нервное моргание — признак стресса. Интересно, какие у него могут быть проблемы в такой-то стране? В любом случае мне всегда приятно, когда мужчины обращают на меня внимание. Но теперь не время для флирта.
Я развожу плечи и сажусь ровнее. Улыбаюсь и возвращаюсь к нашему разговору.
— Когда можно приступать?
***
Через час я прихожу по адресу, записанному на бумажке Димичевым. Это обычный трёхэтажный дом в Старом городе. Пришлось побегать вдоль каналов, вчитываясь в таблички с названиями улиц, прежде чем я смогла отыскать нужный адрес. Дом стоит в сплошной стене других таких же узких и высоких, как скворечники, домов. Вокруг не спеша прогуливаются всё те же туристы разных национальностей. В канале селезни гоняют серых уток.
Я звоню в дверь и жду. Через полминуты дверь открывает мефрау де Йонг. Димичев мне о ней рассказывал. Это довольно высокая женщина, лет пятидесяти, с лишним весом, коротким, крашеным в бурый цвет ёжиком на голове, в очках, с двойным подбородком и некрасивыми чертами лица. Димичев назвал её «жирной коровой», но мне она сразу внушает доверие. Даже больше, чем он сам. Она излучает гостеприимство, безобидна, очень вежлива, даже крайне, чем постоянно меня смущает, и главное: с её лица не сходит детская наивная улыбка. На ней длинная белая майка, свисающая над животом, тёмно-синие лосины до колен и открытые стоптанные сандалии. Мы видим друг друга впервые, но мне кажется, что я с ней знакома уже целую вечность. Она напоминает мне мою соседку по площадке.
Мефрау де Йонг приглашает меня пройти в гостиную. Это большая комната на всю длину дома, обставленная старинной резной мебелью, с паркетом на полу. Меня всегда завораживали такие интерьеры. Я с интересом разглядываю старинные часы с кукушкой.
Мы говорим по-английски. Я вижу, как мефрау де Йонг старается расположить меня к себе.
— Karin, — она просит, чтобы я называла её по имени и предлагает мне чай.
Я страшно волнуюсь и напоминаю, что у нас не так много времени. Она отмахивается и смеётся. Говорит, что всё в порядке, клиент всегда может подождать. Сlient can always wait — она произносит «клайент», и я сразу вспоминаю про отведённую мне роль. От волнения у меня замедляется дыхание, ладошки становятся влажными. Ещё не хватало, чтобы я упала в обморок в самый ответственный момент.
Возьми себя в руки!
Давайте как-нибудь в другой раз, Карин, говорю я вслух. А про себя добавляю: всё равно никакой чай сейчас в меня не войдёт.
Я жду, что она начнёт настаивать на своём, как это любят делать у нас в Беларуси. Но нет: в другой раз, так в другой раз.
Мы поднимаемся по узкой крутой лестнице на третий этаж и заходим в маленькую комнату, очевидно оборудованную под гримёрную. Деревянная мебель здесь тоже сделана из массива и имеет старинный антикварный вид. Возле стены стоит стол-трюмо с высоким зеркалом и мягким стулом перед ним. В углу возвышается красавец-шкаф. Спинки небольшой кровати сделаны из того же дерева вишнёвого цвета.
Карин нажимает на кнопку возле окна, и мы медленно погружаемся в темноту. Пока роллеты опускаются, яркий солнечный свет сменяется электрическим, исходящим от десятка лампочек вокруг зеркала.
— A little privacy! [1] — она смеётся с собственной шутки. Я робко улыбаюсь.
Карин подходит к шкафу и достаёт оттуда вешалку, на которой висит небольшой красный резиновый мешок c ручками и ножками. Она кладёт мешок на кровать.
— So what do you think? [2] — её голос звучит гордо. Она с интересом смотрит на меня.
Что я думаю? Охренеть! У меня просто нет слов.
Этот красный резиновый мешок для всего тела специально сделан под заказ на мой размер. Испортишь его и будешь платить. В голове звучат слова Димичева.
Сегодня этот мешок покроет меня всю с ног до головы. Сегодня я надену его в первый раз.
Я снимаю с себя всю одежду, растерявшись, задерживаюсь на трусиках. Затем стягиваю и их и остаюсь абсолютно голой. В конце концов, мы же не в домино здесь собрались играть. Мой лобок гладко выбрит, ногти на руках и ногах коротко подстрижены. Всё, как и просил Димичев. Карин одобрительно кивает, рассматривая моё тело.
— You are so beautiful! [3] — говорит она мне, делая вид, что не замечает шрама от кесарева сечения.
Как часто я слышала эти слова ещё когда занималась плаванием. В самых разных ситуациях, но в такой — впервые.
— Thank you! [4]
Я сажусь на стул, беру костюм в руки, нахожу левую штанину и добираюсь до ступни. Просовываю ногу в мешок, и ступня сразу застревает в резиновых складках, которые намертво приклеиваются к коже.
— No, no, no! [5] — Карин задорно смеётся. Она, видимо, специально ждала этого момента, чтобы посмеяться надо мной.
Я пыхчу, тяну резину на себя и упрямо пытаюсь доказать ей, что смогу это. Резина растягивается, звонко шлёпает по ноге, но не поддаётся.
— Ok, stop, — она берёт меня за руки. — Lets start again. [6]
Мы стягиваем костюм с моей ноги и возвращаем его в исходное положение. Карин снова открывает шкаф и достаёт оттуда какой-то баллончик.
Вот как? Понятно.
Я пшикаю спреем на ногу и тщательно растираю лосьон по всей длине. Кожа становится гладкой и скользкой. Я снова нахожу левую штанину в костюме и добираюсь до ступни. Теперь нужно быть крайне аккуратной. Если возникнет хотя бы небольшая складка, то придётся начинать всё сначала. Я медленно натягиваю штанину на ступню и сразу разглаживаю складки руками. Карин показывает мне, как правильно это делать. Латекс — очень тонкий материал, он сразу плотно прилегает к коже. Благодаря лосьону у меня есть лишь пару миллиметров запаса, чтобы подтянуть его и разгладить.
Латекс потрескивает и пощёлкивает, пока мы его натягиваем, но когда он сливается со мной, он становится моей ...