Страх - вот то чувство, которое надёжно овладело мной с момента ареста, следствия и суда. Два года - это много или мало? Для 30-летнего первоходца в места не столь отдалённые - это достаточно много. Достаточно, чтобы перевернуть свой мир.
Ещё в СИЗО я кое-что понял: не показывать слабину, поменьше говорить о себе, а тем более о сексе (какой бы он ни был), не играть в карты и т.д и т.п. Но действительность, ожидавшая меня, превзошла мои самые плохие ожидания, хотя и окончательно раскрыла суть и черты моего характера, которые я скрывал в себе.
После суда и распределения меня и ещё около 35 человек отправили в исправительную колонию №* К-ой области. В пути всё прошло без происшествий. Как всегда, наверное, это бывает, все шептались о том, кто что знал об этой зоне. По разговорам, это была не самая плохая зона.
Наконец, прибыли. Машина заехала прямо в зону. После этого началось светопредставление: открыли двери, собаки лают, конвой с автоматами, цирики с дубинками, вертухаи орут и грозятся, нихера не слышно. Команда - построиться в две шеренги, от страха некоторые, как специально, тормозят. Короче, жути навели - выше крыши. Бля, так в Освенциме, по фильмам, фашисты этапы встречали.
Потом началась приёмка по личным делам. Дежурный называет фамилию арестанта. Надо выйти из строя, подбежать к дежурному и ещё раз назвать свою фамилию, имя, отчество, год рождения, статью, срок, начало срока, конец срока. Если ошибаешься, то поправляют с матюгами и издёвками. Каждый третий забывает назвать свою фамилию. Люди путают год рождения и свои статьи.
Пока шла приёмка, огляделся: огромный плац, около десятка двухэтажных домов кирпичной постройки, каждый обнесён высоким забором из металлической сетки, расположившееся точно в центре жилой зоны длинное одноэтажное кирпичное здание, скорее всего, столовой, пристроенная рядом котельная с баней.
Руководил всем и громче всех ругался прапор, совсем ещё молодой, спортивного телосложения. Лицо красивое, но злое.
- Приготовиться к личному досмотру! - крикнул неожиданно он. - Мешки развязать, сумки открыть!
- Сказал бы уж прямо, идите на "шмон", - прошептал угрюмо мой сосед.
Двое охранников проводили "шмон" очень быстро и профессионально. Выворачивали мешки и сумки, трясли рюкзаки - искали запрещённое: бутылки со спиртным, наркотики и т.п. Двое других под присмотром всё того же прапора довольно беспардонно и грубо обыскивали прибывших. С одного даже штаны содрали, а когда тот попытался их надеть, огрели дубинкой. На мне был обычный спортивный костюм; когда лапали меня, думал, с ног собьют. Злой прапор посмотрел на меня, постукивая дубинкой себе по ноге, ухмыльнулся чему-то. Я, в свою очередь, одарил его самым равнодушным взглядом, может, немного затравленным.
После того, как всех тщательно обыскали, новоприбывших по внутреннему коридору провели в административное здание.
- Строго по одному заходить в здание! - громко, звенящим голосом приказал злой прапор, как только мы приблизилась к проходной. - В конце коридора ждать!
Пока шёл по длинному коридору, от нечего делать читал таблички на дверях кабинетов: "Бухгалтерия", "Оперчасть", "Заместитель начальника по... тому-то", ещё один "Заместитель начальника"...
Идущий впереди группы прапорщик остановился возле двери с надписью "Смотровой кабинет", приказал ждать вызова.
Не прошло и пяти минут, как дверь кабинета распахнулась, и появившийся на пороге старлей приказал:
- Заходить тройками, быстро раздеваться догола, пройти медосмотр.
Я был во второй тройке. Заходим, там уже одеваются полуголые предшественники.
- Чё встали? Живо раздеваемся догола и к доктору, - злой прапор сидел на стуле и руководил процессом.
Я стянул сразу спортивную куртку с футболкой, трико с трусами и носками и, прикрываясь, пошёл первым к единственному столу, за которым сидел старый врач и парень в белом халате, оказавшийся практикантом. Врач мельком посмотрел на меня и только спросил, есть ли жалобы. Я сказал, что нету. Одним словом, мне показалось, что этих врачей больше волновало, как бы побыстрее заполнить карточки, нежели медосмотр.
Позднее, уже вечером, ещё раз пришлось вернуться в этот кабинет - другой врач брал у всех мазок из зада, засунув в анус кривую проволоку с ватой на конце. Хуй их знает для чего.
Первые сутки прошли дёргано. Не успел получить матрас, простыню, наволочку, подушку, одеяло, отстояв очередь и ругнувшись с каптёрщиком, норовившим всучить тебе всё старое и рваное, с вылезшей ватой, уже надо идти в другую кладовку за робой и биркой. Эту бирку полагается сразу подписать и пришить на робу, для чего тут была хлорка.
Тут же дёргают на беседу к операм. Спрашивают, всё ли у тебя нормально по жизни. Прямо в лоб предлагают работать на них. Чтоб отстали, сказал, что подумаю.
Затем вышел сам начальник. Он разговаривал сразу со всеми. Разъяснял, какие требования предъявляет, угрожал, просил задавать вопросы.
В зоне ценятся электрики, станочники, всякие художники, резчики по дереву и прочие. Когда я сказал, что электрик, заполнявший дело лейтенант радостно вздохнул:
- Ну хоть один будет...
Затем в карантине был один показательный случай: как-то утром приказали выходить на хозработы. Сразу нашлись блатные и приблатнённые, которые отказались браться за метлу и лопату. Тут же появился злой прапор, которого, кстати, все за глаза звали Игорьком, и его товарищи с дубинками, и они очень доходчиво объяснили, что бывает с теми, кто пытается установить здесь свои порядки.
Через пару дней меня перевели в барак. Барак - это типа казармы для заключённых с двухъярусными кроватями. Угол барака - блатное место. Там обычно спит (живёт) "смотрящий", авторитет. Рядом - его приближённые.
Зек с понятиями сам представляется авторитетным, которые быстро вычисляют его возможности и способности. Я же примкнул к простым мужикам. Присмотревшись, заметил парочку опустившихся, к которым нельзя прикасаться. Только увидев их, понимаешь всю незавидную долю петухов.
Умывальник и "дальняк" (туалет) - отдельное помещение.
Вечером, когда все на местах, в бараке стоит нескончаемый гул слившихся воедино голосов. Одни играют в азартные игры, в другом углу гоняют чифир; кто-то подельничает в надежде обменять потом поделку на чай; человек десять сразу хохочут над анекдотом; иные - спят под этот, казалось бы, непереносимый шум. Сигаретный дым стоит столбом. Но ко всему привыкаешь. Слава Богу, тепло.
Ночью по отрядным баракам постоянно ходят контролеры - группой, три-четыре человека, светят фонарём в лицо, будят, перебивают короткий сон.
Особо свирепствовал прапор Ярыгин, описанный выше Игорёк. Эта та ещё сволочь. Несмотря на свой юный возраст, он был женат и уже имел двоих пацанов. Не знаю, как он там в семье, а здесь он был настоящим садюгой, свой авторитет он заработал кулаками, пользуясь беззащитностью заключённых. Безнаказанность толкала его на большее. Начальство на это смотрело сквозь пальцы, главное, чтобы порядок был. Заключённые связываться с ним боялись. Связь между охранниками и зэками была не иллюзорной. Надо пронести грелово какое - надо просить контролёров, надо праздник какой справить - к ним же. Говорят, парни из соседнего барака нашли к нему подход через деньги.
В бараке, куда меня определили, заправлял Каштан. Фамилия у него Каштанов, что ли? Это был примерно 40-летний мужик, наглый и самоуверенный. Просидел он уже семь лет, и это была уже третья его ходка. В бараке жили 50 человек. Пара петухов-парашников заслуживают особого описания. Это были двое, по виду уже в годах, мужичков самого неопрятного вида, давно потерявших интерес к жизни. Как две тени, они выполняли всю грязную работу в бараке. Сомневаюсь, что кто-то в здравом уме пользовался ими для удовлетворения своих интимных потребностей.
Доёбываться до меня Каштан начал сразу после моего появления. Залупался по любому поводу. Думаю, может, ему грелово какое сунуть, чтобы он успокоился. Через его дружка пихнул ему пару пачек сигарет, отдал всё, что было, мол, от меня, только чтобы не придирался. Не помогло: вечером он демонстративно заставил меня грязной уборкой заняться, работой для петухов. Я отказался, за что и был слегонца отпизжен им и его дружками. На прощание пообещали перевести в петушиный угол.
- Видишь ту швабру? Сукой буду, если не натяну тебя на неё! - пообещал Каштан.
Урод, бля! Я в ахуе. Куда бежать? Кому жаловаться?
Вечером, прямо в дождь, в самом плохом расположении духа вышел подышать свежим воздухом из накуренного барака и нарвался ещё и на Игорька.
- Чё, бля, гуляем?
Я пересрал, думаю, только вот с ним ещё проблем не хватало. Говорю:
- Извините, товарищ прапорщик, - и я уже хотел ретироваться в ненавистный барак.
Посмотрев на меня с некоторым состраданием, он философски заметил:
- Тяжко? Привыкнешь ещё.
Я уставился в землю, но отойти боюсь без разрешения.
- Ты разбираешься в электропроводке?
Я молча кивнул, про себя отметив, что он не забыл об этом.
- Проблемы какие?
Я оглянулся на барак: все были заняты своими делами.
- Отойдём, - удивительно мягко так пригласил он.
Я прямо как есть шагнул в дождь из тени барака. С одной стороны, стучать на своих - прямая дорога в обиженный угол, но если Каштан тебе уже там место застолбил...
коротко обрисовал своё положение:
- Каштан говорит, что петухи не справляются с работой. Он выбрал меня им помогать. Я сказал: "Чего сразу я один должен помогать?" Короче, слово за слово, и он пообещал меня опустить...
- А ты не хочешь быть опущенным? - с издёвкой спросил Игорёк.
Я только утвердительно кивнул. Совсем промок под дождём.
- Может, они тебя на понты берут? По беспределу опасно опускать, даже такому, как Каштан.
- Может... - неуверенно согласился я.
Но тон Каштана говорил, что если меня и не опустят, то зачморят точно.
- Помочь тебе? - спрашивает.
- Как? - бля, замаячила последняя надежда на этого упыря. - Зайдёте и скажете, чтоб меня не трогали? Тогда мне точно пиздец!
Помолчали малость.
- Ну а ты, - продолжил Игорёк, - можешь расплатиться за помощь?
- У меня денег нет. Всё ушло на адвоката. И то удачно, всего два года дали. Я на мели. Родители мои давно погибли в аварии, а бабка на свою пенсию мне не поможет.
- А я не денег спрашиваю, - перебил меня Игорёк.
Я чего-то сразу подумал про секс. Может, как самое плохое, не знаю. Стою, молчу. В горле комок.
- А чего? - тихо спрашиваю у него.
- У меня тут проблемы с женой, - вдруг разоткровенничался прапор, оглядываясь, чтобы убедиться в том, что нас никто не подслушивает. - Я тебе помогу. Переведу тебя в другой барак.
Показывает взглядом на соседнее здание.
- Там смотрящим мой корешок, Лёха.
Я ещё подумал: "Какие могут быть смотрящие корешки у него?"
- Короче, твою проблему решить мне не сложно, - и замолчал.
Я почесал мокрый от дождя затылок.
- А какая ваша проблема, товарищ прапорщик?
(Вежливое обращение ко всем охранникам - очень важное условие жизни на зоне.)
- А моя проблема в том, что я не ебался уже три месяца.
Опачки! Бинго! Вечная проблема: пику в глаз или в попу раз. А может, даже и не раз!
- Ты поможешь мне, а я помогу тебе.
- Я не педик, - совсем неуверенно начал я.
- А кто педик? Я, что ли? - перебил он меня. - Тебе решать, конечно.
Тут из барака вышел один из опущенных с ведром помоев и протухших окурков с плевками. Игорек кивнул на него, и без слов мне стало всё понятно.
- Я ни хера не умею... ну... отсасывать, - засомневался я в своей компетенции.
- Я научу, - усмехнувшись, ответил Игорёк.
- Это ведь по-любому дорога в петухи, - прошептал в отчаянии я.
- А кто узнает-то? Или, ты думаешь, я буду кричать об этом на каждом шагу?! Я рискую не меньше тебя. У меня, между прочим, жена и малые, и кредит ещё...
- А мне, стало быть, Вы доверяете? - меня немного коробило обращаться на "вы" к юнцу, но ситуация этого требовала.
- Я читал твоё дело. Интересное. Тебе не предлагали сбросить срок, если сдашь ещё кого?
Мне предлагали... мог бы отделаться условным сроком, наверное.
Думать особо было не о чем. Либо я рискую и иду до конца ("до конца" - прямо по Фрейду), либо прощай здоровье навсегда. Мне 30 лет. Два года надо отсидеть. И выжить.
- Я согласен, - как-то уж очень уверенно ответил я.
- Точно? - не поверил Игорёк.
Я кивнул.
Игорёк ухмыльнулся.
- Ну, лады тогда. До встречи.
Прапор исчез в темноте бесшумно, как будто его тут и не было. Я ещё минут пять мок под дождём, пока не стал дрожать - от холода или от страха.
Вернувшись в барак, я обнаружил, что на моей кровати сидит какой-то мелкий уродец и щёлкает семечки прямо на моё покрывало. Лыбится. Посмотрел на Каштана: тот режется в картишки, но на меня с улыбочкой поглядывает, типа, не пропустить бы самого интересного.
- Это моя шконка, - говорю мелкому.
- Прям твоя? - явно идя на конфликт, сквозь гнилые зубки процедил мелкий. - Твоя - у параши, чморилло.
Какой-то бывалый заключённый попытался разобраться, мол, чё за нападки, но его оттолкнул появившийся из ниоткуда другой уродец:
- Не лезь, папаша. Мы просто хотим проверить новенького, не из пернатых ли?
И всё-таки сегодня был для меня счастливый день. Или, правильней сказать, неплохой. Тут появился высокий парень и крикнул:
- Пацаны, кто тут Смирнов?
С Каштана как рукой сняло равнодушие: поднявшись с парой дружков, он подошёл к вошедшему.
- Чего надо?
- Ты Смирнов? - совсем безбоязненно спросил вошедший и, зная заранее ответ, закончил: - Забираю его у вас.
- Чего это вдруг? - раскривлялся Каштан.
- Не нравится ему у вас, - явно с издёвкой ответил ему вошедший.
- Не пизди! Чей приказ?
- Игорька.
- Прямо Игорька? Прямо сам сказал?
- Может, и криво, может, и прямо... не веришь - спроси у него... - он показал на охранника у входа.
- Давай, бля, живее! Не май на дворе! - крикнул не рискнувший зайти в барак цирик.
Я подошёл и представился. Вошедший оценивающе осмотрел меня.
- Электрик?
- Да, - говорю.
- Собирай манатки, валим отсюда. Много у тебя барахла? Давай помогу.
Вещей у меня с гулькин нос, всё уместилось в завернутом одеяле и матрасе.
- А нам, бля, электрики не нужны? - уже вслед нам крикнул Каштан.
Ни вошедший, ни охранник, ни тем более я не удосужили его ответом.
Выйдя в дождь, я вздохнул полной грудью. Что бы меня не ждало в новом бараке, это было лучше петушиной участи в бараке Каштана. На какое-то время я забыл про договор с Игорьком.
Обстановка в бараке, куда я переехал, ничем не отличалась от других. Ну, то есть из одного вышел, в точно такой же зашёл.
- Меня Серёгой так-то зовут, но все зовут Мокрым, - представился забравший меня заключённый. - Тебя-то как звать?
- Егор, - ответил я.
- Егор у нас уже есть. Ладно, подберём тебе погоняло. Чё там у тебя с Каштаном? Пиздец! Прямо покраснел аж, чудило.
- А хуй его знает. Ни с хуясе взъелся на меня. Я ему и дачку подсунул - ни хуя, - поплакался я.
- И дачку сувал? - что-то рассмешило Мокрого.
- Две пачки "Короны". Всё, что у меня было, - виновато стал оправдываться я.
- Разберёмся... Вот здесь падай, - указал он на верхнюю шконку и обратился к мужику с нижней кровати: - Степаныч, соседа тебе привёл... принимай.
Так прошла неделя. И вроде всё устаканилось. Я взялся за работу электрика: лампы менять, светильники чинить, розетки. Сам вызвался проводку заменить. Да и в бараке нашлась мне работа. Вот ведь судьба: если б я сразу сюда попал... С Каштаном я больше не встречался: его я обходил стороной.
В новом бараке за всем смотрел Лёха, 35-летний мужичок, жилистый и спортивный. Мокрый был его правой рукой, так сказать, всё время на подхвате. Я бы даже сказал, они были друзьями. Ко мне Лёха отнёсся спокойно, лишь изредка бросая на меня косые взгляды.
С Игорьком я встретился только раз. Ни он, ни я даже не показали, что знакомы. Более того, тот орал как бешеный, пару раз применил свою палку, подгоняя медленных. Всё-таки что-то у него не так с психикой. Опасен и своей непредсказуемостью, и совершенно неуёмной жестокостью. В бараке любили шептаться, что когда-нибудь он попадётся и сам пополнит ряды заключённых.
Где-то через неделю меня вызвали в административный корпус. Я скривился, что прямо перед ужином. Так можно и не пожрать совсем. Может, опять розетка на компьютер в бухгалтерии отходит? Когда я зашёл в непривычно пустое здание, один из охранников отправил меня по коридору в кладовку к Игорьку.
"Долг платежом красен, mother fucker", - подумал я. Чего-то нос зачесался.
Зашёл в кладовку - помещение без окон, где я получаю инструмент для работ. Игорёк в гордом одиночестве сидел за столом выдачи материалов и инструмента.
- Заключённый Смирнов явился, - отрапортовал я.
- Где тебя носит? Я уже думал, ты решил хуй положить на наш договор. Лёха не прессует?
- Нет. Спасибо Вам.
- Спасибо в карман не положишь, Егорка. Заходи давай, дверь-то закрой.
Я, закрыв за собой дверь, стою виновато, не знаю, что делать дальше.
- Ты просравшийся?
- Может, на первый раз не будем...
- Будем, Егорка! Всё будем! Давай-ка с прелюдии. Падай на колени.
Я совсем не сопротивлялся, опустился на колени. Игорёк подвалил, на ходу расстёгивая штаны, оголяя тёмную резинку салатовых боксёров с какой-то надписью. Я решил время не терять: раньше начну - раньше кончу, как говорится. Штаны под тяжестью связки ключей опустились на пол, оголив волосатые ноги. Вдарил в нос несильный запах пота, вполне сносный. Спустил ему боксёры, под ними уже в стояке его волосатый перец, все 12-13 сантиметров. Чуть меньше моего. В душе я порадовался тому, что не 25 сантиметров, что без пирса, что, слава богу, не пахнет. Может, обмыл перед встречей. В противовес небольшому члену грузно свисает внушительная волосатая мошонка. Яйца, на разной высоте, чуть приподнимаются в такт возбуждению члена.
Думаю: "Короче, Егор! Десять минут позора - и свободен! Поехали!"
Пару раз вздрочнул ему, полностью оголяя головку. Проверяя реакцию Игорька, пару раз лизнул залупу. Урод кайфует. Присасываюсь к его залупе, играя языком по мочеиспускательному каналу и продолжаю дрочить.
- Веришь, жена мне ни разу нормально не отсосала, - комментирует довольный Игорёк. - Ей, бля, всё пахнет плохо.
Мне похуй на его жену. Продолжаю усиленно отсасывать и дрочить. Стараюсь от души. Самому так никто не сосал. Мысли мои: только б не вздумалось ему попробовать горловой минет.
Но мысли Игорька пошли совсем в другую сторону.
- Давай, нагибайся, бля.
- Товарищ прапорщик, не надо сегодня, - я сразу понял, чего он хочет.
- Ты ебанулся?
- Я никогда не ебался, - начал я.
- Вот щас и попробуешь. Привыкай давай, теперь я из твоей жопы вылезать не буду.
Я судорожно стал вспоминать о мерах безопасности при анальном сексе. Надо расслабляться и тужиться, как будто хочешь срать.
- Давай, показывай свою жопу. Будем знакомиться с ней, - поторапливал тем временем Игорёк.
Я предпринял ещё одну неуверенную попытку посопротивляться, но лёгкий и уверенный тычок ладонью по моей голове заставил меня повиноваться. Трясущимися пальцами я расстегнул штаны робы, придерживая их, чтобы они не упали.
Игорёк играл со мной, как кошка с мышкой. Его вела уже не только похоть, но и интерес.
лёгкими поджопниками, я развернулся к нему задом. Игорёк уже в нетерпении тянул вниз мои трусы, опуская их до колен.
- Снимай их полностью, - скомандовал он.
Я оглянулся на него, не шутит ли он. Игорёк, надрачивая свой огрызок, скалился довольной улыбкой.
- Не тормози, Егор, нахуй! Тебе же легче будет принять мой хер, ноги пошире расставишь.
Я, понимая, что лучше не спорить, выполнил его приказ, расставшись со штанами и трусами.
- Кидай на пол, он чистый, - подгонял Игорёк. - Ну давай уже, затомил совсем.
Под тяжестью его тяжёлой лапы я согнулся раком.
- Ниже гнись, падла. Не тормози.
Я согнулся, опершись пальцами о пол, как уборщица, моющая пол руками, при этом для удобства пришлось раздвинуть пошире ноги.
- Ну вот, а притворялся неопытной девственницей.
Игорёк присел, внимательно разглядывая мою жопу. Я на его довольную рожу смотрел снизу в перевёрнутом виде.
- Классная жопа, - похвалил Игорёк. - Веришь, у меня стоит твёрже, чем на жену. Сейчас будем делать из твоей жопы пизду.
К голове в этой неудобной позе уже начала приливать кровь.
- И жопка такая ладная, как я люблю. У моей жены жопа стала рыхлая, бля, как у свиньи. Разожралась, пиздец.
От внезапного шлепка по ягодицам я вздрогнул.
- Не бзди, - успокоил Игорёк, - я аккуратненько распечатаю тебя. Будешь стараться - обойдёмся без крови.
- Хотелось бы, - прошептал я. - Надо бы смазки какой.
- Раздвигай булки, Егорчик. Какую тебе смазку ещё?
Я уже подумал, что этот придурок хочет выебать меня насухую. Плюнув на ладонь, я быстро провёл ею у себя между ног, всунув один палец в анал. Неприятно, бля.
- Вот и смазочка, - обрадовался Игорёк. - Давай готовь сраку, не стесняйся. Я ещё немного подожду.
Я, смачно харкнув на ладонь, принялся по-быстрому массировать свой анал, уже двумя пальцами расширяя дырку.
Игорёк, смазав свой член своей слюной, оттолкнул мои руки и стал пристраивать залупу к моему аналу.
Я попытался расслабиться и стал немножко тужиться. Когда он стал давить, я, непроизвольно руками ухватившись за ягодицы, раздвинул их в стороны.
- Заебись, - смаковал момент Игорёк, проваливаясь в мои внутренности.
Стыковка прошла, на удивление, почти без боли. Спасибо, господи, что создал этого урода с коротким стволом.
Снизу вверх я стал наблюдать за тем, как висячие яйца Игоря стали биться о мои, постепенно увеличивая темп. Мой член, спрятавшись в волосне, стал почти не виден. Только из полуоткрытой залупы потекла какая-то сопля.
Я изо всех сил старался расслабить очелло, тем более что Игорёк перешёл на большую скорость. Ублюдок довольно ощутимо щипал мои ягодицы и нежно гладил меня по спине своими горячими, немного потными ладонями. Временами его огрызок выскальзывал из моей жопы, но сразу же влетал в неё, как в распахнутые ворота. В жопе у меня всё горело, захотелось безбожно ссать.
Сосредоточиться на своих переживаниях я не успел - Игорек стал кончать внутрь моей многострадальной жопы, стараясь протолкнуться в неё как можно глубже.
- Бля, вот это поебался я сегодня! Охуенно! Держись меня, Егорка, и ты не пропадёшь.
Одеваясь, Игорёк кинул мне пачку сигарет и пачку печенья. Сука, отнял у кого-нибудь.
- Это тебе, возьми, пригодится.
- Спасибо, - ответил я, пряча за пазуху подарки, и заторопился не опоздать на хавчик.
Возвращаясь в барак, я волновался по поводу реакции на моё отсутствие со стороны Лёхи. Но он взглянул на меня буквально на секунду и, не заинтересовавшись, продолжил свою беседу с Мокрым. Вроде как обошлось. Я спрятал пачку печенья, это ведь здешняя валюта. Пачку сигарет решил отдать Мокрому за доброе ко мне отношение. Короче, бля, задобрить его хотел. Походу, последние неприятности остались позади.
Конечно, защита от Игорька, за которую мне теперь придётся расплачиваться своей жопой, совсем не идеальна. Игорёк - неуравновешенный урод, завтра он кого-нибудь нечаянно пришибёт, и я останусь один на один с урками и уркаганами и со всеми, кого он обидел. И тогда мне точно - пиздец.
А ночью приснился сон: в бане меня ебут в анал и в рот одновременно несколько человек. Надо бы посмотреть на лица ебущих, а возможности нет: я зажат сильными волосатыми руками как в тиски, ноги затекли и стали такими тяжёлыми, что не пошевелиться, в паху зачесалось, впервые за долгие месяцы пришло возбуждение. Прямо член раздулся, и открытая головка, сжатая уздечкой, немного болит, но кайфово. Чувствую, что стало пиздец как кайфово. Чё за нахуй? Я кончаю? Каким-то последним усилием воли пытаюсь посмотреть на тех, кто меня ебёт, и... просыпаюсь.
Я сразу понял, что я не обоссался. В трусах реальная конча. Пиздец! Время - три часа ночи. Аккуратно поднявшись, вытащив из-под матраса запасные семейки, тихонько, как вор, пошёл в туалет переодеться.
Такого никогда не было. Сука, как же это называется? Поллюция, кажется. Меня посещали всякие фантазии по поводу парней, но это было так, несерьёзно. А после того, как у меня появилась девушка, правда, совсем не надолго, я вообще на эту тему не думал.
Немного успокоившись, я стал вспоминать те чувства, которые испытывал при ебле с Игорьком. Первое, что пришло на ум: я ведь не почувствовал никакого отвращения, не блеванул от запахов пота и мочи, показавшихся мне такими знакомыми. Такое чувство, что всю жизнь только и делал, что сосал и ёбся в анал. Может, это я себя психологически настроил так хорошо: перетерпеть и всё?.. Вдруг поймал себя на мысли, что в определённой обстановке, как следует расслабившись, можно даже получить удовольствие от этого...
Надо контролировать себя, не хватало ещё, чтобы у меня встал член во время ебли.
Ещё 2 года сидеть. Господи, да поможи...
И страх, ненадолго отступивший, снова буквально поглотил меня.
Лёха сидел в этой колонии уже четыре года. Сидел за групповую драку с поножовщиной с нанесением тяжких телесных повреждений. Во всем виновата водка, ясен перец.
Здесь, в колонии ему уже через полгода доверили смотреть за бараком. Он нравился администрации своей покладистостью, а ворам определённой преданностью им. Подобрал себе в друзья подобных ему спортивных амбалов и держал в своём бараке порядок.
Как и в жизни, в бараке проживал весь срез российской общественности. Ценные кадры: Трофимыч - из чиновников, пойманных на взятке, и Родик - юный лоботряс, сбивший по пьяни старуху. Постоянные щедрые передачи, которые они получали с воли и делились ими с авторитетами, позволяли им жить вольготно.
Основу составляли простые мужики, которым было похуй на всё и всех, только б поскорее выйти отсюда. Но с ними у Лёхи тоже не было проблем, его авторитет был вроде как всеми признан.
В углу на входе в барак жили своих два петуха. Тоже очень ценные товарищи, особенно это касалось уборки туалетов и другой грязной работы. Маша и Валя. Лёха не знал, кто их опустил и за что. Он был шокирован, когда узнал, что обоим нет и 40. Выглядели они под 60. Впрочем, он никогда не бил их, да и они всегда беспрекословно выполняли любые его приказы, окончательно смирившись со своей участью.
Жизнь на воле у Лёхи не сложилась. Сначала его посадили за драку, теперь вот, уже как рецидивиста, за то же самое. Учиться ему не хотелось, и в свои 25 лет никакой профессии он не освоил. Не хотел, да и мозгов на учёбу было маловато.
Если мозгов у Лёхи было немного, то размером члена его бог одарил немерено. Даже в спокойном состоянии этот пожарный брандспойт внушал страх и восхищение. Ему бы сниматься в порно. Вот где ему бы цены не было, и заработал бы там кучу бабок.
Но судьба к Лёхе отнеслась неблагосклонно. Больная старуха-мать в деревне, по сути, единственная родственница, которая не позабыла о нём, регулярно, но всё же не так часто, как хотелось бы, высылала единственному сыну посылочки. Впрочем, Алексей уже давно сумел пристроиться к этой жизни и брать от неё по максимуму. Короче, в сложившихся обстоятельствах Лёха был вполне доволен своим положением...
Это случилось на прошлой неделе в душе, когда мылись в бане. Ёбаный цирик-котельщик крикнул, что горячая вода кончается. Тут Мокрый заскакивает, задержался где-то. Все лейки заняты, и Лёха кивнул: иди быстрее, вместе помоемся. Или это тёплая вода подействовала, или хронический спермотоксикоз, а возможно, голое тело друга, но у Лёхи встал хуй. Встал прямо на глазах у Мокрого. Несильно так встал, но всё же здорово напрягся. Лёха ещё успел вовремя отвернуться, а то бы коснулся стояком Мокрого. Но даже спиной к другу, немного касаясь его ягодицами и спиной в тесном пространстве между перегородками, Лёху никак не отпускало возбуждение. Он прямо ощущал рядом горячее голое тело, которым хотел обладать. Годы, проведённые вместе, очень сблизили их, но не настолько же. Нельзя сказать, что эти ощущения сильно испугали его. От нечего делать Лёха частенько останавливал взгляд на ладной жопке и крепких волосатых бёдрах Мокрого. В отличие от него Мокрому не достался суперчлен, так, обычная висюлька с хоботком, еле видная в лобковых зарослях. Но и это тоже возбуждало Лёху, какая-то непонятная смесь влечения и жалости заставляла его приглядывать за Мокрым, время от времени ловя его по-собачьи преданные взгляды.
Вот и тогда, в душе он не отстранился, не обсмеял его. Взял мочалку и стал скрупулёзно и не спеша тереть ему спину и даже ягодицы, ещё более увеличивая нехилый стояк. И сделал же вид, что ничего не видит, даже когда обошёл его спереди и стал намыливать Лёхе чуть волосатую грудь и подмышки, чуть задевая животом его стояк. Время от времени они встречались взглядами, без слов прыская смехом. Лёха знал, что это очень стрёмно и что то, что сейчас делает для него Мокрый, можно назвать залётом.
Успокоенный реакцией Мокрого, Лёха решил сдрочить себе прямо здесь. Много времени не потребовалось, прикрыв под усмешкой другана глаза, Лёха слил накопившееся семя. И эта абсолютно смертельно опасная авантюра ещё более сблизила их, сделала их дружбу прочной и нерушимой, но и дала повод мечтать Лёхе о большем. А Мокрому нихуя и не надо было, тот был вполне доволен "крошками" со стола смотрящего.
В раздевалке Алексей заметил новенького.
"Этот Егор, которого к нему пристроил Игорёк, за ним надо бы присмотреть. Не стукач ли? Хотя вряд ли. Не похоже. И всё же странно всё это. Какого хуя за него вступился Игорёк? Что их может связывать? Прямо чудеса! Надо бы аккуратно разведать всё. Только очень аккуратно. Возможно, пояснить парню, что Игорёк - это очень ненадёжная защита. Говорят, его держат только по протекции начальника колонии, который уже насобирал целую стопищу жалоб на него. А начальнику в этом году на пенсию".
Алексей опять мельком взглянул на полуголого Егора. "Куда ж ты побежишь, когда не станет Игорька?"
Он подумал, что из новенького получился бы знатный личняк; и всё такой предупредительный и безотказный, и не тряпка, симпатичный, стройненький... Если парень не хочет вскоре получить в подарок тарелочку с дырочкой, то ему лучше начать сотрудничать с ним.
- Слышь, Мокрый, как ты смотришь на то, чтобы завести нам личняка? - как бы в шутку шёпотом поинтересовался Лёха у другана...