- Это ведь просто секс, Вить, - Пашка развёл руки и поджал плечи, лёжа на кровати, абсолютно голый, с сигаретой в руках. - Чего ты так заводишься?
Я резко развернулся от двери, к которой подошёл, чтобы выйти в ванную. Но беспечный тон любовника заставил меня обернуться. Я впился взглядом сначала в расслабленное и довольное лицо с мягкими чертами и полными губами, словно созданными для минета, и родинку на правой щеке, а потом осмотрел остальное: стройное тело, пропорционально сложенное, со смуглой кожей. Пашка определённо был привлекательным, только вот совершенно безмозглым.
Паша раздражал, иногда даже бесил. Выводил из себя и вызывал желание свернуть ему шею при любом благоприятном моменте. И так с самого начала. С того дня, как он подсел ко мне в клубе, без разрешения и со старта выдал:
- Я бы с тобой трахнулся.
Я тогда был в клубе со своими друзьями. Такие места я не особо любил, потому что слишком много необоснованного разврата, противно было от пьяных тел и не менее противных клеющихся парней, которые при виде новенького всегда становились в охотничью стойку. Но никто из знакомившихся не действовал так... прямолинейно. В лоб. Я даже опешил на несколько секунд, глядя на пацана, сидевшего передо мной. Пашка вальяжно облокотился на стол и периодически покусывал нижнюю губу - специально, видимо, потому что наверняка знал о том, что никто из собеседников не сможет оторвать взгляда от такой картины. Губы у парня и правда были красивыми. Я оценил это сразу, потому что завис на их разглядывании на добрых секунд десять. И только потом ответил:
- Ищешь быстрый перепих?
- Ищу хороший секс, - ответил пацан, кладя свою руку мне на колено и немного сжимая его. - Я думаю, ты меня не разочаруешь.
И чёрт знает, почему я согласился. В собственную квартиру не повел, обошёлся номером в гостинице. И ни разу не пожалел. Потому что Паша хоть и был до сумасшествия раздражающим в быту и общении, вечно всё забывающим, наглым и безответственным, но трахался он охренительно. И только ради этого я терпел его пару раз в неделю. Теперь уже в моей квартире и никогда в доме Паши. Последнее никогда не вызывало у меня вопросов. Мне было удобно, а Паша говорил, что живёт с матерью и поэтому не может пригласить к себе.
Может, Пашка состоял в браке? Может, у него даже отпрыски имелись, а не мать, которую он не хотел расстраивать? Мне было плевать на всё это - я встречался с ним только из-за секса. Тот отвечал тем же, не слишком интересуясь моей личной жизнью и не особо рассказывая про свою.
Но когда спишь с человеком довольно долгое время, какие-то факты о его жизни и привычки всё равно выходят наружу. Так, например, я знал, что Паша работает консультантом в каком-то бутике, знал, где он живёт, потому что пару раз забирал его из дома. Знал, что он терпеть не может кофе, потому что мы пару раз завтракали вместе. И что его коллектив - "дегенераты". Так, по крайней мере, заявлял Пашка, когда был в плохом настроении. И всё это для меня было совершенно неважным, потому что я никогда не спрашивал его. Эти факты вылезали сами собой, и мой привыкший к гармонии мозг автоматически подмечал их, но никак не фиксировал...
- Это ведь просто секс, - сказал Паша, лёжа на моей постели, в моей спальне и закуривая мою сигарету.
А я с трудом сдержался, чтобы не запустить в него что-нибудь тяжёлое.
- Да, это просто секс, - повторил я за ним, цедя слова сквозь крепко стиснутые зубы. - Но это вовсе не значит, что ты можешь ко мне врываться, когда захочешь. Я, кажется, разъяснил тебе это с самого начала.
Лицо у Павла выглядело совершенно безмятежным. Словно это не он ворвался ко мне в квартиру два часа назад, когда у меня находились самые близкие друзья. В своей излюбленной манере, без хоть какого-то объяснения, без разрешения вошёл он в квартиру, не глядя на мой вопросительный и недовольный вид. И выгнать его оттуда уже не представлялось возможным.
Ещё одно ужасное качество Паши заключалось в том, что от него невозможно было отделаться. Прёт напролом, как танк, и ничего с этим не поделать. Я выходил из себя, скрипел зубами, хмурился, молча наблюдая, как Пашка вытворяет то, что хочет. И никакие просьбы, приказы, угрозы и посылы в задницу его не останавливали.
Сегодня Паша захотел потрахаться. Приспичило ему, блядь - и он сразу поехал по знакомому ему адресу, даже не позвонив. И плевать ему, что у меня гости, что я откровенно зол... И я практически за шкирку втащил его в спальню, когда гости, заприметив моё раздражение, стали расходиться.
- Потрахаться пришёл? Ну, давай... - с какой-то безумной угрозой и звенящей злостью в голосе выдохнул я, продолжая злиться, когда уже обнажённое тело прижалось ко мне, подталкивая к кровати. - Ты меня достал, - не выдержал я, толкая пацана животом вперёд на постель, надавливая на его плечи с такой силой, словно пытался выдавить весь кислород из его лёгких.
Пашка приглушённо пытался возмущаться в подушку, но я его не слышал. Меня буквально трясло от бешенства. Безумно хотелось заткнуть этого наглого ублюдка хоть на секунду, а потом вышвырнуть из квартиры - до следующего раза.
В этот раз я вёл себя нарочито грубо. Не могу сказать, что до этого я был нежным. Но я хотя бы был осторожен с ним. Сегодня же последние пломбы слетели с моего самообладания, и я не собирался сдерживать себя.
Павел послушно стонал и разводил ноги, когда в него вторгались мои пальцы. Он елозил бёдрами по постели мне навстречу в попытке прижаться ещё сильнее. И теперь это содрогающееся тело выглядело соблазнительно... Меня это раздражало, потому что стоило нам коснуться секса, Пашка сразу же становился идеальным любовником. Который и член возьмёт в рот, как сейчас, без рук, до основания, и посмотрит снизу вверх совершенно покорным и одновременно пошлым взглядом, и, облизнувшись, закусит губу, медленно проведёт языком по ней, а потом снова вернётся к члену, пропуская его глубоко в глотку, позволяя трахать себя в рот. И только от одного этого вида я терял голову.
Придерживая его за затылок, продолжая совершать мерные толчки в его рот, не отрывая взгляда от раскрасневшегося лица, от того, как шумно и немного хрипло он дышит, от того, как его глаза совсем чуть-чуть слезятся от некоторых более глубоких фрикций, я смотрел и смотрел на него. И, только насладившись этим зрелищем, я подтянул его выше, снова бросая его лицом в подушку. В этой позе виделось подчинение, которого так не хватало в этом парнишке во время его пребывания рядом со мной. Которого очень не хватало и мне, чтобы чувствовать себя более уверенным. Потому что рядом с Пашей я терял контроль над ситуацией из-за его противоречивой и непредсказуемой натуры. А сейчас я восстанавливал этот контроль, показывая своими действиями, где чьё место.
Я толкался в него коротко и рвано, нарочно резко, чтобы доставить ему не только удовольствие, но и дискомфорт. Паша постанывал и двигал бёдрами мне навстречу, иногда приподнимая голову с подушки, чтобы обернуться и посмотреть на меня совершенно развратным и довольным взглядом. Будто бы он только и ждал этого, когда у меня сорвёт крышу. Как будто он всё только для этого и делал. Каждый свой шаг продумал, чтобы свинтить болты с моего самообладания. Эти мысли - хорошее подспорье для того, чтобы вжаться в Пашку ещё сильнее, стиснуть бёдра так, чтобы назавтра там расцвели синяки, и ускорить темп так, чтобы не дать сделать ни лишнего вдоха, ни выдоха. Пашка кротко стонал, а я жадно вслушивался в эти звуки, двигался всё сильнее и всё-таки опустил ладонь на чужой член, наваливаясь на парня ещё сильнее, прижимая к кровати так резко, что тот вновь задохнулся, сдавленно пытаясь что-то сказать. Но мне было всё равно. Я был уже на подходе к развязке, собственное дыхание стало тоже шумным, а чужое удовольствие от происходящего делало свое острее, ярче. Мы кончили почти одновременно. Я вытер руку о простыню, откатываясь на другую половину кровати. Паша не шевелился несколько минут, выравнивая дыхание и приходя в себя.
- Не зря я тогда тебя выбрал, - выдал он через некоторое время немного хриплым, но невероятно довольным голосом.
Я наблюдал за ним несколько минут. Мысли постепенно возвращались в привычное русло, расставляя всё на свои места. Да, Паша был шикарен в сексе. Бесподобен. Он сносил крышу и все мыслимые и немыслимые планки, заставляя сходить с ума от желания. Но это не отменяло того факта, что Пашка был совершенно невыносим вне постели. Даже нет, он становился невозможным сразу, стоило нам только кончить.
- Это всего лишь секс, - всегда говорил он с таким умиротворённым лицом, словно в его жизни не существовало проблем.
Ни единой.
Я снова проглотил все свои претензии и с трудом поборол желание съездить ему по лицу, хорошенько так, чтобы мозги включились и он научился чувствовать края.
- Ты, мать твою, понимаешь, что выставил меня полным идиотом перед моими друзьями? - я резко прижал его за плечи к постели.
- Не волнуйся об этом. Подумаешь! Ты ведь всегда можешь им сказать, что мы просто трахаемся. И, надо заметить, классно трахаемся. Если, конечно, ты уже не сказал им об этом. Так в чём проблема?
- В том, что тебе нужно научиться...
- Витя, - Павел тихо рассмеялся, - мы друг другу никто. Мы просто спим вместе. Поэтому не стоит мне советовать чему-то учиться, иначе я могу подумать, что ты увлёкся мной.
Я промолчал и ушёл в душ. Под струями тёплой воды мне думалось о том, что я действительно не мог находиться рядом с ним больше минуты, не думая о хорошей трёпке для Пашки. Но и отказываться от потрясающего секса я тоже не хотел. Вся эта ситуация напоминала мне дьявольский тупик. Железобетонную коробку, выход из которой был только один - сдохнуть. Самым отвратительным было то, что я понимал, что так - неправильно. Что я вообще не должен волноваться о чём-то в отношении Павла. "Просто секс", правильно. И вне постели он мне совершенно не нравился, раздражал, бесил, выводил из чувства полной гармонии с самим собой. Такого я не ощущал ни с одним человеком.
Может, именно поэтому я не мог не думать о нём. А в последнее время думал постоянно. Почти каждую свободную минуту, посматривая на экран смартфона. Сообщения от Паши не приходили уже неделю. Звонков тоже не было. Я не волновался, просто находил это... странным? Потому что раньше Пашка звонил каждые два-три дня после последней встречи. А тут молчание... Я не собирался его нарушать. Не из принципа, а просто потому, что думал, что Паша занят. Иначе почему он не объявляется? Другого объяснения не дано. Пугающие и непривычные ростки волнения стали взрастать на второй неделе. Пашка по-прежнему не звонил и, видимо, уже не собирался это делать. А я злился. Сильно злился, потому что не привык спать с двумя любовниками, предпочитая одного - проверенного и полностью удовлетворяющего. Я был взбешён таким поступком, таким поведением парня. Если Паше надоело, он мог хотя бы предупредить. Хотя бы напоследок исправить своё ублюдочное поведение.
третьей неделе я не выдержал и поехал по знакомому адресу, думая, что поговорю, разъясню ситуацию и всё-таки врежу по Пашкиной роже. Уже можно. Уже бывший любовник. Скотский причём.
Нужный одноэтажный дом в частном секторе пригорода я нашёл быстро, поэтому, припарковавшись, я вышел из машины и уверенным шагом направился к входной двери. По моим расчётам, Паша должен был уже вернуться с работы. Обычно я забирал его чуть раньше, но сейчас специально выждал лишние полчаса, чтобы наверняка застать его дома.
Двери мне открыла женщина лет сорока, с доброжелательным лицом. Я тогда подумал, что это мать Паши, попутно отмечая, что он мне не врал.
- Здравствуйте, мне нужен Павел.
- Добрый день, а он ещё не вернулся...
- Мария, - вдруг послышалось из глубины дома, - это к Пашке? Пригласи сюда.
Женщина улыбнулась и жестом пригласила меня войти.
- Это мама Паши, Ольга. Не затруднит вас пройти?
"А вы тогда кто?" - пронеслось у меня в голове. Не понимая, что происходит, но чувствуя, что должен разобраться, я шагнул вперёд. Правда, знакомиться с матерью Пашки я не планировал, но...
Меня завели в небольшую гостиную. На диване лежала женщина немногим старше встретившей меня Марии. Подушки под её спиной были приподняты для удобства. В углу что-то бормотал телевизор.
- Вы уж простите, что я вас встречаю в подобном виде, - женщина, наверное, та самая Ольга, улыбнулась, встречаясь со мной взглядом.
Я нахмурился, замечая, что руки её лежат поверх одеяла, а сама она в просторном платье. И догадка пришла сама собой. И стало неловко.
- Я уже третий год парализована, - продолжила Ольга. - Не самое приятное, что случалось в моей жизни. Но, к счастью, я не потеряла способность думать и говорить. Присаживайтесь, пожалуйста. Вы друг Паши?
- Да, - медленно кивнул я. - Что-то вроде того...
Я отчаянно пытался не выглядеть изумлённым.
- Меня зовут Виктор...
- Приятно познакомиться. Я - Ольга. Мама Паши. Мне бы не хотелось ставить вас в неудобное положение, приглашая, но Паша никогда никого не приводит - боится, что это создаст мне неудобства, а мне очень хочется знать немного больше о нём.
- Он... не связывался со мной в последнее время, - я поёрзал на стуле, едва ли не впервые в жизни замечая, как мне неловко. - Поэтому и решил приехать.
- О, боюсь, это я виновата, - Ольга как-то извиняясь посмотрела мне в глаза. - Пару недель назад мне стало хуже, врач назначил новое лекарство. Сами знаете, какие сейчас цены на лекарства. Паше пришлось искать ещё одну работу. Не обижайтесь на него, Виктор. У Пашки и в прошлом было немного друзей, а сейчас... из-за меня и подавно.
Ольга выглядела грустной, подавленной. Я прекрасно понимал, что она, скорее всего, винит во всём себя. И поэтому ей так не хочется, чтобы редкий человек, назвавшийся другом её сына, ушёл из дома. И, может, никогда не вернётся, так и не рассказав ей о другом мире Пашки, показав ей хотя бы его частичку. И я, собравший в кулак все свои коммуникативные навыки, решил, что Пашку размажу по стенке, а вот эту женщину я обидеть не смогу. И я заговорил. Говорил обо всём, даже особо не думал, что говорю, просто фильтровал темы. Ольга смеялась, просила Марию принести ещё чаю с вареньем и конфетами, а потом рассказывала сама. Немного совсем про себя, больше про Пашу. И про то, какой он умница, и как с отличием окончил школу, поступил в колледж, но бросил его, потому что пришлось идти работать. Она то грустнела, то снова поднималась духом. Я не перебивал, слушал, и с каждым словом, отпечатывающемся у меня на подкорке моего мозга, я всё больше думал, что Пашку точно нужно прибить. И я чётко решил для себя, что сделаю это, как только выскажу ему все свои претензии.
Виновник этой встречи явился домой только через полтора часа. Он застыл на пороге гостиной, и с его лица моментально слетела его широкая беззаботная улыбка, когда он увидел меня. Даже удивительно - Пашка никогда не реагировал так на моё присутствие.
- Что ты здесь делаешь? - мрачно спросил он.
- Разговариваю с твоей мамой, - я видел, каким он был напряжённым.
Стоял прямо, не моргал, а губы поджал так плотно, что от их чувственной полноты не осталось и следа.
- Поговори теперь со мной, пожалуйста, - процедил он сквозь зубы, медленно разворачиваясь к выходу.
Я молча вышел следом за ним, кивнув обеим женщинам.
Пашка уже был на улице. Он стоял возле моей машины, опершись на неё бёдрами, и выглядел очень мрачно и замкнуто. Я не переставал удивляться. Таким я видел его впервые. И, признаваясь самому себе, отмечал, что это мне нравилось больше, чем постоянное его балагурство.
- Зачем ты приехал? - тихо спросил меня он. - Тебя никто не звал.
- Тебя в прошлый раз тоже никто не звал, но ты припёрся, - я смотрел на парня, думая, что разборки касательно телефонного молчания лишние: все вопросы отпали сами собой. - Почему ты не рассказал мне про мать?
Пашка поднял на меня свой взгляд. В глазах мелькнула какая-то тень, а по лицу пробежала рябь, кривя его миловидные черты.
- А зачем? Ты мне никто, я тебе тоже. Просто секс, помнишь?
- Но ты мог...
- Нет, не мог. Ясно? - он оттолкнулся от машины, сделав шаг вперёд и оказавшись вплотную ко мне, а потом резко толкнул меня в грудь. - Не мог! Потому что такие вещи не говорят тем, с кем просто трахаются. А мы просто трахаемся.
- Да какая разница?! - я тоже не выдержал и повысил голос.
Меня отчего-то сильно задевал тот факт, что такую важную информацию скрыли от меня. И в голове пронеслась мысль о том, что я многое знал о Паше. И только самое важное я не знал.
- Ты молчал столько дней. Я должен был убедиться, что с тобой всё в порядке. И плюнуть в твою рожу, если бы ты решил таким образом избавиться от меня.
Павел снова сделал шаг навстречу в попытке толкнуть, словно он пытался вытолкать меня из своей жизни, в которую я так бесцеремонно ворвался без приглашения.
- Да оно тебя вообще ебёт? - он уже замахнулся, но я успел перехватить его запястья, крепко стискивая их в своих руках, не давая парнишке вывернуться. - Тебя не должна волновать вся эта хрень! Мы трахались, просто трахались. И если ты хотел, чтобы я сказал тебе это лично, то говорю: отъебись нахуй. Всё, точка, закончили. Теперь - всё! Вали в свою охренительную квартиру и ищи себе другого придурка, который, что бы он ни делал, всё равно тебя не устроит.
Я молча слушал, крепко сжимая Пашку в своих руках. Слушал и постепенно осознавал причину такой бурной реакции парня. Паша слишком сильно ценил своё личное пространство. И оберегал свои проблемы от чужих глаз. Или наоборот - оберегал чужих от своих проблем. И меня, в том числе, оберегал. То ли боялся, что я сбегу, то ли действительно считал, что такие вещи не говорят тем, с кем просто спишь.
- Я мог дать тебе денег...
- Ты из меня шлюху не делай! - Павел снова попытался вывернуться, но и в этот раз у него не получилось, и он просто замер, глядя мне в глаза. - Я спал с тобой не из-за того, чтобы однажды ты мне начал платить.
- А из-за чего тогда?
Вопрос вырвался сам собой. Я и сам не понимал, зачем я хочу это знать. Но мои пальцы, сжимающие чужие запястья, не дрогнули. Ответ был важен. Слишком важен. Потому что внутри меня всё вывернулось уже сотню раз наизнанку за те три недели. И как бы я не убеждал себя в том, что секс - всего лишь секс, после сегодняшнего дня я точно мог сказать - если я хотел помочь, хотел понять причину, покопавшись в чужой голове и чужих мыслях, я точно не воспринимал это как перепих. Хороший, потрясающий, но перепих.
Пашка снова застыл, смотрел на меня непонимающе, и в его взгляде читалась... борьба? Только вот за что? Чтобы солгать или сказать правду?
- Мне нравилось, - наконец выпалил он. - Нравилось всё. Но я не хотел, чтобы ты знал обо мне, о матери. Потому что...
- Думаешь, я бы сбежал?
Я отпустил его руки, но не отошёл, наоборот, подошёл вплотную, настолько, насколько было возможно.
- Не совсем. Сбежал бы, но гораздо раньше. Ещё тогда, в клубе, я понял, что на серьёзные отношения с тобой рассчитывать нельзя, да и я тогда их не искал. Не в моём положении это делать. На отношения нужно тратить время, а у меня его просто нет, - Пашка теперь разговаривал нормально, спокойно; казалось, что приступ истерии прошёл, вот только он не смотрел на меня, предпочитая разглядывать носки нашей обуви. - И меня всё устраивало. И... тебя. Но, блин, Вить, я слишком быстро привязываюсь к людям. Особенно к шикарным мужикам вроде тебя. Которые чётко знают, чего хотят от жизни. Которые во всех смыслах охуенные. По крайней мере, в сексе. Но я понимал, что от тебя ничего не стоит ждать. Помнишь, я тебе сто раз повторил в нашу последнюю встречу, что у нас просто секс. Ты ни разу не опроверг это. И, наверное, это стало для меня последней каплей. А тут ещё и с мамой произошло... Я не хотел тебе объяснять причину расставания, решил просто исчезнуть, но, видимо, стоило позвонить и отшить тебя, чтобы сейчас не стоять перед тобой, как последний идиот, оправдываясь.
Я продолжал молчать, даже когда Паша закончил. Тишина затягивалась, но я не спешил нарушать её. Скажи он мне эту правду неделю назад, я бы точно не понял и был бы недовольным, как минимум, потому что мы сразу условились: никаких влюблённостей и прочего дерьма, которое только всё портит. А сейчас... сейчас я мог разделить с ним каждое слово. Не с такой экспрессией и не так красноречиво, но... смог бы. Хотя бы мысленно.
Я снова взял его за запястья, но уже не сильно, а так, словно окольцевал ладонями, немного сжимая и поглаживая большими пальцами. Пашка вздрогнул, а я наклонился немного, чтобы быть вровень с его лицом.
- Посмотри на меня, - тихо попросил я.
Пашка медленно перевёл свой взгляд на меня: зрачки его глаз расширились, а нижняя губа немного подрагивала от напряжения.
- Знаешь, - я говорил немного хрипло и тихо, осознавая интимность данного момента и моих слов. - Я думаю, что сейчас это не просто секс. Иначе я бы не ненавидел тебя так сильно.
Паша моргнул. Раз. Другой. Третий... И вдруг широко улыбнулся - привычно, самодовольно и нагло. И мне на секунду захотелось съездить по этой наглой улыбке кулаком, но вместо этого я стёр её, качнувшись вперёд и коснувшись чужих губ своими.