Я знал. Я с самого начала подозревал, что он представитель "нашего племени". Но жизнь дала мне в этом убедиться лишь тогда, когда я потерял всякую надежду на то, что мы с ним когда-либо будем вместе. Впрочем, обо всём по порядку.
Шёл последний год моего обучения в вузе. Я заканчивал магистратуру одного из технических университетов в центральной России. Параллельно получал в нём же заочное экономическое образование по ускоренной программе, благо, была в нашем вузе такая возможность. Он учился на другом факультете и заканчивал в тот год бакалавриат. Однако на второе высшее мы поступили в один год. Вот только учились все три года (ускоренная программа для получающих параллельно два высших) на разных потоках. Когда я был на утреннем, он на вечернем, через год - наоборот, потом снова, как в первый год. Я никогда не обращал на него внимания. Ну мало ли там парней на другом потоке, да и вообще в универе.
И вот наступил последний семестр. У магистрантов он не учебный. Мы пишем диссертацию. Потому появилась возможность ходить на второе образование как вечером, так и с утра. Конечно же, мне, как типичной "сове", соскрести своё бренное тело с кровати ранним утром - задача непосильная. Я стал посещать занятия с другим потоком, с вечерним, где он и учился.
Сначала я нашёл его симпатичным, потом услышал его голос, и он меня заворожил. Всё больше и больше моего внимания уходило не на слова преподов, а на тайное разглядывание этого чуда, сидящего за соседней партой. Он был немного пониже меня ростом; густые недлинные чёрные волосы, зелёные глубокие глаза, в которых можно было утонуть. Миловидные черты лица. Ну, вроде парень и парень. Да, симпатичный, но не бог. Но к середине семестра я "залип" на нём окончательно. Я уже не мог пропускать лекции и прочие занятия, зная, что он может там быть, и очень расстраивался, когда он на них не приходил.
Набравшись смелости, под предлогом того, что я опоздал на начало лекции и хочу списать, что препод надиктовал, я подошёл к нему.
- Привет, ты лекцию с начала записываешь?
- Да, - он был немногословен.
- Дай я сфоткаю лекции, плиз, а то я опоздал.
- Без проблем, - о, Боже, этот чудный голос.
Я сфоткал лекции, хотя в тот момент они меня волновали меньше всего. У меня от волнения участился пульс и начали трястись руки.
- Спасибо, - сказал я ему.
- Не за что.
- Я кстати, Серёга, - представился я.
- Максим, - ответил он, улыбнувшись.
Мы пожали руки друг другу. Его рукопожатие было вялым, флегматичным. Я помню это до сих пор. До сих пор как будто током пронзает от воспоминания этих чудных ощущений его руки в моей.
Так, слово за слово, мы начали говорить об учёбе, долгах, преподах и прочей фигне. В тот же вечер я его отыскал во "Вконтакте". Спросил, не против ли он, если я добавлюсь в друзья. Он написал в ответ: "Нет, добавляйся, конечно". Такое начало мне определённо нравилось.
После этого началось наше с ним общение, по большей части, конечно, в виртуальном мире, а также на парах по второму образованию. Вытащить его куда-либо, да ещё и ближе к концу семестра было нереально: он был страшный ботаник и постоянно что-то учил, делал курсачи и всегда жаловался на недостаток свободного времени.
Так, к концу апреля я уже знал, что он тоже после бакалавриата по основному техническому образованию собирается идти в магистратуру, но поступать будет не только в наш вуз, но и в другой университет, в Питере. Это не могло меня не радовать. Я сам обожаю Питер.
Я стал искать работу в Питере, благо, сам заканчивал универ с красным дипломом, и нашёл один заводик, куда меня согласились взять инженером-конструктором даже без опыта, но, правда, на небольшую зарплату. Я, недолго думая, согласился и стал дописывать свою диссертацию. Максим же тоже трудился над своей выпускной работой.
Я стал грезить, как он поступит в тот самый универ в Петербурге, а я приеду туда работать. Чтобы было не накладно, предложу ему снимать квартиру совместно, и всё будет хорошо. Будем жить вместе, а дальше... Единственное, чего я не знал, гей он или нет. Мне предстояло "вывести" его на эту тему, чтобы прояснить ситуацию. И этого-то я жутко боялся. Вдруг он окажется натуралом, и все мои грёзы о нашем совместном будущем коту под хвост.
На тот момент я узнал от него самого, что он ещё не встречался ни разу с девушкой. На мой вопрос, почему так, он отвечал: "Ну, вот что-то не сложилось. Нет времени на отношения, когда получаешь два высших одновременно, да ещё и хорошо при этом учишься". Сам я отмазывался, используя примерно такие же аргументы. Мне казалось, что он должен быть геем. Просто обязан. Это читалось по его поведению, по его манере общаться со мной. Даже друг, с которым он жил в общаге и общался больше всего, был геем. Не открытым, конечно, но я, например, это знал точно, как и этот самый друг знал это обо мне. В общении со мной Максим тоже был очень мил. Мне сложно это описать, но я чувствовал нутром, что парень "наш". Надо было поднять невзначай эту тему.
И такой случай представился. В интернете появилась утка с предложением очередного дебильного законопроекта от нашего бездарного правительства. Я скинул ему ссылку, и мы начали это обсуждать, потом я перевёл тему на гомофобный закон, который был принят в России. Он сказал, что в курсе, что такой принят. А вот дальше был шок.
- Если честно, я слегка поддерживаю эту инициативу, - был его комментарий по поводу этого закона.
- Почему? - искренне удивился я, понимая при этом, что все мои мечты об этом парне терпят полное фиаско.
- Считаю, что геи - это тупик эволюции, ошибка природы, бесполезность для общества.
У меня задёргался левый глаз, но я продолжил "дебаты":
- Ну, допустим. А если с их позиции посмотреть?
- Не хочу смотреть с их позиции. Мне таких людей хочется к психиатру послать, чтобы он их психический недуг вылечил.
Далее разговор пошёл по тупиковому пути. Все мои аргументы в поддержку секс-меньшинств разбивались о стену его непонимания и гомофобной позиции.
Сказать, что я сильно расстроился, - не сказать ничего. Я был убит ближайшие несколько дней. Все, кто влюблялся в натурала, понимают, как это больно осознавать, что человек не будет твоим никогда. Но когда он не просто натурал, а ещё и ярый гомофоб, вообще всё ужасно. Я с ним не мог после этого общаться. Лучшая подруга сказала, что, в принципе, он имеет право на своё мнение, даже такое, но мне лучше забыть про него.
Я пытался выбросить его из головы. С переменным успехом мне это удалось. К концу мая я уже почти не вспоминал его. Изредка пересекались около общаги или в универе, здоровались, и всё, на этом общение прекращалось. Занятия по второму образованию, к счастью, закончились. Я дописывал диссертацию и выпускную работу по второй вышке. Всё шло своим чередом. Уже в середине июня я должен был стать магистром по основному образованию и бакалавром по второму, заочному.
Но не всё было так гладко. Я к тому времени был ещё военнообязанным. Ещё в начале апреля я прошёл медицинскую комиссию в районном военкомате по месту жительства. Меня пропустили, хоть и с ограничениями по здоровью. К концу июня, получив два диплома, я уже начисто забыл про Максима. Меня больше напрягало то, что год предстоит пробыть на службе, отдавая долг Родине (когда только задолжать столько успел).
Вот наступил день проводов в армию. Меня подстригли почти наголо. Родители организовали мне проводы, на которые я пригласил старых школьных друзей. Ранним июньским утром нас, шестерых призывников, "загрузили" в уазик-буханку и отправили в областной военкомат для повторной комиссии, чтобы потом распределить в какие-либо войска.
То ли так сложились звёзды, то ли ещё какая сила вступилась в тот день за меня, но врачи в областном военкомате, посмотрев моё дело, мои ограничения в истории болезни, бумажки с результатами обследований, приняли решение дать мне категорию "В" и вернуть на гражданку.
Счастью моему не было предела. Я уже и не надеялся, что получится откосить, да ещё и так, в последний момент. Друзья тоже были удивлены, что меня вернули. После всех бюрократических заморочек и волокиты, свойственной нашим административным работникам вкупе с их раздолбайством и халатным отношением к работе, через две недели военный билет был у меня на руках.
Я позвонил на завод, куда меня хотели взять на работу, договорился, что с первого августа приступаю к работе. Старый питерский приятель, который тоже был "по теме", помог мне найти относительно недорогое жильё и обустроиться на новом месте. Так началась моя трудовая деятельность. Ни о каком Максиме я уже даже не вспоминал. В списке друзей и переписок во "Вконтакте" он опустился куда-то вниз, этот гомофоб покинул мои мысли.
Вдруг, как гром среди ясного дня, контактовский "бульк" 25 августа начал новую главу моей жизни.
Привет, - высветилось на экране моего ноутбука.
Это был Максим, чёрт возьми. Что ему надо?
- Привет, - ответил я.
- Как у тебя дела? В армию забрали?
- Нет, область не пропустила. Получил военник, уехал работать в Петербург. Снимаю однокомнатную квартиру, привыкаю к новым должностным обязанностям.
- О, поздравляю! Это же круто, чувак!
Я даже не знал, как на это реагировать. Действительно ли он рад, или это просто пустые слова, так, ради приличия. Скорее всего, второе. Но я решил его поблагодарить и выяснить, что ему от меня надо.
- Спасибо, - ответил я. - У тебя как дела?
- Неплохо. Поступил в магистратуру в питерский вуз, куда и хотел.
- Тоже поздравляю, - я точно сказал это из этических соображений.
Мне было глубоко фиолетово к тому моменту, чем он живёт и каких успехов достиг.
- Спасибо. Но есть одна проблемка.
- Какая?
- Они не предоставляют общежитие. Мест свободных нет, всё занято. Придётся снимать квартиру.
- Так, а я тут причём?
- Я предположил, что, возможно, ты работаешь уже, а не в армии, и оказался прав. Ну а раз так, то не мог бы ты мне с жильём помочь?
При прочтении этих сообщений у меня появилась одна мысль: "Что-то он стал разговорчивым. С чего бы вдруг?". Ответ пришёл так же быстро: "Человеку что-то от тебя нужно, вот у него фонтан словоблудия и открылся".
- Каким образом я могу тебе помочь? Я сам тут на птичьих правах. Ещё и месяца не прошло, как я приехал.
- Это всё понятно... Но просто мы могли бы снимать квартиру вместе, если ты не против, конечно. Половину бы ты оплачивал, половину я. Мне одному не потянуть даже однушку на мою стипендию, а родственников и знакомых нет в Питере. У родителей на шее сидеть тоже не хочу.
"Замечательно, гомофоб предлагает жить с ним вместе. В однушке. Будет водить сюда своих баб, а я буду строить из себя натурала? Да не пошёл бы он куда подальше", - первые мысли были именно такими. Я даже разозлился, но ввиду природной скромности ответил лишь:
- Ты прости, Максим, я тебе не готов сейчас дать ответ. Давай я подумаю до завтра.
- Ок. Только если до завтра. Время уже поджимает. С первого сентября учиться начинаю.
- Хорошо, завтра дам ответ.
Всё моё забвение по поводу этого юноши приказало долго жить. Куча беспорядочных мыслей роилась в моей голове: "Какого хрена? Почему именно со мной? Как вообще я смогу жить с гомофобом? Надо ему отказать. Блин, но и отношения тоже портить не хочется. Стану для него врагом, а жизнь ещё длинная, не факт, что она нас однажды местами не поменяет".
В ту ночь мне не спалось. После продолжительных внутренних мытарств в моей голове я пришёл к выводу, что скажу ему правду. Я гей, и если он готов жить со мной, то пусть принимает это как факт. Под утро я заснул беспокойным сном. Что-то даже снилось, но что, уже не помню.
Чёртов будильник, будь он неладен, вскоре напомнил о том, что пора отправляться на работу. Соскребя своё тощее тельце с кровати, я поплёлся умываться. Вспомнилась причина моей бессонницы. Опять стало грустно. Я нервничал. Но уверенность стала ещё крепче: скажу ему всё, как есть.
Вернувшись к семи вечера домой, зашёл в сеть. Его не было. Думаю, пусть пишет первым. Минут через двадцать раздался "бульк". На экране высветилось сообщение от Максима:
- Привет, ну что ты решил?
Собрав волю в кулак, слегка трясущимися руками и с мурашками на спине я написал, чувствуя, как часто бьётся сердце в груди:
- Привет. Я не против. Но есть одно большое "но", которое всё может поменять. Всё зависит от того, как ты к этому отнесёшься.
- И что же это за "но"?
- Ну, скажем так, я один из тех, кого бы ты отправил к психиатру.
- В смысле?
- Ну, тупик эволюции, ошибка природы, бесполезность для общества, помнишь? - я дословно процитировал написанную им же по весне фразу.
Долго не было ответа, хотя сообщение было прочитано.
- Ты гей?
- А ты догадливый.
- Блин, как так-то...
- Ну, вот так. Но ты не переживай. В квартире есть кровать и диван, спать будем отдельно, я тебя смущать не буду. Я не буду водить парней, а ты девушек. Это моё условие. Домогаться не буду. Ты не в моём вкусе (тут я, конечно, соврал). Если тебя это устраивает, то всё будет нормально. Выбор за тобой.
- Теперь мне надо подумать...
Я засмеялся, облегчённо вздохнув, думая про себя: "Ну вот, проблема сама и разрешилась". Теперь он снова перестанет писать, и сказать, что я ему отказал, в случае чего, тоже не сможет.
- Думай, - ответил я ему и пошёл ужинать...
Ближе к полуночи, когда я уже хотел идти спать, снова случился "бульк". Подойдя к монитору, я вижу сообщение от него:
- Дай мне твой мобильный.
Без лишних вопросов пишу номер, готовясь к предстоящему разговору. Меньше, чем через минуту, раздаётся звонок. Я беру трубку:
- Да, слушаю.
- Привет. Это Максим, - отвечает знакомый приятный голос.
Мурашки по спине снова приводят меня в волнение.
- Здравствуй. Ну, так что ты решил, зачем звонишь?
- Слушай, Серёжа... я, эм... я долго думал, - по голосу я понял, что он нетрезв, - у меня ситуация такая паршивая складывается, что мне жить негде. Никого не смог найти, чтобы снимать вместе квартиру. Только вот ты. Но ты, эм, как бы...
- Да, да, я знаю, ты не нервничай, продолжай.
- Ты хренов педик! - он кричит в трубку с непонятной мне претензией в мой адрес.
Я спокойно парирую:
- Так, и что?
- Короче, у меня нет выбора, я буду жить с тобой, но съеду при первой же возможности, ибо мне противно жить с таким, как ты.
Давлю в себе желание нажать на "отбой", понимая, что он всё равно перезвонит. Как можно спокойнее отвечаю:
- Послушай, солнце, это не моя проблема, что ты со мной жить не можешь, я тебя не заставляю. И можешь мне тут ультиматумы не ставить. Я тебе сказал, что моя ориентация тебя никак не коснётся. На этом всё.
Далее он бормочет что-то, смутно напоминающее извинения. Видно, что разговор ему даётся с трудом. В конце концов, договариваемся, что он заезжает 30-го числа ко мне. Я советую поговорить завтра ещё раз, на трезвую голову. Он соглашается...
После этого разговора я и начал переводить поезд своей жизни на новые рельсы. Мне предстояло начать жить с натуралом-гомофобом, и не просто в одной квартире, но и в одной комнате.
30 августа. Стою на перроне Московского вокзала. Встречаю "дорогого" гостя. Вижу - плетётся, таща за собой здоровенный чемодан на колёсах со шмотками. За плечами рюкзак, очевидно, с ноутом и прочими вещами. Увёз с собой всё, что смог. Я понятия не имел, в каком вагоне он ехал, даже не поинтересовался. Просто стоял на перроне и ждал. Он подошёл ко мне, протянул руку, сухо сказав:
- Привет.
Хмыкнул, опустил голову. Чувствовал он себя, очевидно, некомфортно. Я улыбнулся натянуто в ответ, пожимая в его руку. Опять это вялое рукопожатие, опять эти мурашки по спине.
- Привет, - отвечаю я.
Чёрт, по-моему, у меня слегка дрожит голос? Да что же это со мной? Нельзя давать чувствам снова разыграться. Только мучиться буду. Спрашиваю:
- Как доехал?
- Неплохо. Сейчас нам на метро?
- Нет, я на машине.
- Ты уже купил машину? - удивлённо спрашивает он.
- Нет, конечно, - усмехаюсь я в ответ. - Я ещё только первый аванс получил, зарплата в начале сентября только.
- А откуда машина?
- Приятель местный есть у меня. Он мне помог обустроиться. У него две машины. Вот я одну и взял у него в аренду за символическую плату. Все расходники для неё, тех.обслуживание, бензин, масло и прочее тоже я оплачивать буду.
- Понятно. А у меня даже прав нет.
Разговор начался нормально. Это уже хорошо. Видно, что он ещё до конца не переварил моё откровение, но пытается это сделать.
- Да я знаю, - я опять улыбаюсь, - в апреле же их у тебя не было, когда я спрашивал, а с двумя дипломами и поступлениями ты бы не успел закончить автошколу и сдать на права. Так что катать тебя сегодня буду я. Вот только бы твой чемодан запихнуть в багажник.
- Ой, да. Он большой. Просто постарался взять как можно больше вещей. Домой кататься часто не будет возможности, дорого.
- Это да. Тысяча вёрст с лишним - это, однако, препятствие.
- Угу.
Так, слово за слово, общение становилось более непосредственным, как это было весной, когда мы ещё учились в универе. Через час мы уже пили чай на кухне теперь уже нашего с ним общего жилища.
три месяца с тех пор, как мы начали жить в одной квартире. На дворе начало декабря. На улице мерзопакостная погодка с сырым снегом и дождём, под ногами вода, холодно, жуткий ветер. Что тут говорить, с погодой в Питере всегда не айс. Солнца не было уже больше двух недель. Я всё больше привыкал к работе, немного крепло и моё финансовое состояние. То же можно было сказать и о Максиме. Несмотря на то, что он ещё не отучился и одного семестра, стипендия его значительно увеличилась, он писал много научных статей, участвовал, как типичный ботаник, во всевозможных олимпиадах, за что и получал от деканата денежные поощрения.
Я начал про себя думать, почему мой гомофобный сожитель не желает поскорее свалить от меня в отдельную квартиру? Учитывая то, что он очень экономный, на дорогие шмотки, клубы, кафе и прочее не тратится, его магистрантской стипендии ему вполне бы хватало на съём недорогой маленькой квартирки или хотя бы комнаты. Он мог бы спокойно съехать от меня, ведь он этого поначалу так хотел. Ко всему прочему, были, думаю, среди его однокурсников в университете и те, кто мог бы снимать жильё вместе с ним. Но нет, он уже привык к нашему совместному сосуществованию и, полагаю, чувствовал себя очень комфортно.
Я вкусно готовлю, всегда слежу за чистотой и порядком в доме. У меня всегда всё вымыто, выстирано, выглажено и так далее. Несмотря на то, что целый день я на работе, Максим всегда знал, что ему есть, что поесть, холодильник никогда не был пустым. Его рубашки и штаны всегда были чистыми и выглаженными. Я делал это добровольно, не стремясь получить какую-либо благодарность в ответ. Я просто был приучен к порядку и дисциплине мамой ещё с малых лет. Одним словом, парню было жить со мной комфортно, и он привык к такому положению вещей и менять его не хотел.
На личном фронте как у меня, так и у него было тихо. Этому ещё способствовал тот факт, что мы договорились не водить своих партнёров домой. Однако он по-прежнему даже не пытался навести мосты с какой-либо девушкой, а просто сидел вечерами за ноутом и книгами и что-то усердно ботанил.
По выходным я и мои друзья, которые у меня появились за четыре месяца, всегда находили возможность организовать свой досуг. То пикник или рыбалка на природе, то поход в кино, в аквапарк, на каток и так далее, то ещё что-нибудь. Я посещал музеи и театры, вливался в культурную жизнь северной столицы. Максим никогда никуда со мной принципиально не ходил, демонстративно держался от меня на дистанции, хотя и выглядело это глупо. Видно было, что вся его гомофобия показушная, высосанная из пальца, никакого неприязненного отношения в действительности он ко мне больше не испытывал. Просто такое поведение для него оставалось делом принципа. У него сформировался свой круг общения, так же, как и у меня, появились новые друзья, с которыми он, хоть и редко, проводил своё свободное время, чему, впрочем, я был только рад.
Но вот однажды, в очередное субботнее декабрьское утро, проснувшись, я решил, глядя на промозглую погоду за окном и ощущая, что настроения куда-либо идти у меня нет, что я просто останусь сегодня дома, попью пивка, посмотрю какой-нибудь фильм. Встал я поздно, всё-таки выходной как-никак, законное право отоспаться никто не отменял. Время приближалось к обеду. Я умылся, включил телик, начал сочинять завтрак, или, точнее сказать, уже обед. Пока я возился на кухне, из универа пришёл Максим.
- День добрый, - поприветствовал я его в дверях без тени улыбки, ибо это было обыденным. - Ты точно к обеду.
- Ну дак, - усмехнулся он. - Я знаю, когда надо приходить.
- И давно ли магистранты у нас по субботам учиться стали?
- Я не учился, сегодня просто дела были в универе. Конференция скоро, надо было с научруком некоторые вопросы решить.
- А, ну да, ты же хренов гений.
- Главное, что не хренов гей, - съязвил он.
Теперь уже усмехнулся я, но ничего ему не ответил.
- Ты бы не раздевался пока - хлеба у нас нет, сгоняй в магазин, пока одетый, а заодно купи мне пива и кальмаров, - озвучил я свою просьбу.
- Да без проблем, а по какому поводу пьянка?
- А это уже не гомофобных умов дело, - начал я стебаться.
- Ну надо же, а я думал, что вы со своим другом заднеприводным опять куда-нибудь свалите, - он тоже не сдавал позиций.
- Размечтался. Я решил, что никуда сегодня не иду. Будешь терпеть меня все выходные, либо сам вали, куда хочешь. А сейчас меньше слов, больше дела. Вот тебе моя карточка, топай в магазин...
Он, ничего не говоря, уходит, я возвращаюсь на кухню, продолжаю возиться с обедом. Через полчаса звонок в дверь. Я открываю, он стоит с пакетом, в котором, наверное, штук десять поллитровых банок пива, всякой закуски к ним и всего прочего. В другой руке держит батон. Я удивлённо приподнимаю брови.
- Ты решил меня споить? Я тебя не просил покупать так много пива. Да ещё и за мой счёт.
- Кто сказал, что это только для тебя? - лукаво улыбаясь, он заходит в прихожую.
- Алкаш, - констатирую я.
- От такого слышу.
- Иди уже обедать.
Мы молча едим. Он вообще неразговорчивый, да ещё и во время еды. Я тоже не пытаюсь поддерживать разговор. Я доедаю первый, кладу свою тарелку в раковину и, выходя из кухни, говорю:
- Посуду моешь ты.
Он молча кивает. Это привычное для нас распределение обязанностей. Я готовлю, он моет посуду. Должен же он хоть что-то по дому делать. После того, как с посудой было покончено, он "залипает" в своём ноуте, опять открыв какие-то расчётные программы. Сумрачный пасмурный день и плотно набитый желудок делают своё дело, и я снова проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от того, что Макс прижал холодную банку пива к моей шее. Открываю сонные глаза, отталкиваю его руку с этой жутко ледяной банкой. Слышу смачный ржач.
- Ты, придурок, тебе заняться больше нечем, что ли? - я искренне негодую.
Вытаскиваю из-под головы подушку и запускаю ею в Макса. Хохот становится ещё громче.
- Видел бы ты своё лицо. Ха-ха-ха! - не унимается он.
Я молча ищу, чем бы запустить в него ещё. Но прежняя злость уже отступила.
- Вставай, соня. Уже семь вечера. Пиво пить хотели, - он всё ещё довольно лыбится.
- Какое твоё дело, что я там хотел. Я тебя вовсе не просил присоединяться. И вообще, пил бы уже без меня, раз заняться больше нечем.
- Ну, все свои дела на сегодня я сделал, а один я пить не могу. Я же не конченый алкоголик, как ты.
- Жаль, нет второй подушки, - отвечаю я, поднимаясь с дивана.
Он снова ржёт.
Я иду на кухню, умываю лицо, достаю из холодильника пиво, беру кальмаров. Иду в комнату, сажусь на диван, включаю телик. Щёлкаю каналами, нахожу тот, где идут новости. Лениво начинаю потягивать пивко, думая при этом о чём-то своём. Макс садится рядом справа от меня, также молча пьёт пиво.
Начинаем обсуждать новости, о которых сообщает ящик. Постепенно, по мере поступления в кровь алкоголя, разговор становится всё активнее. Мы уже не слушаем то, что показывают в телике. Максим предлагает посмотреть какой-нибудь фильм, я соглашаюсь. Он ставит на стол рядом с диваном свой ноут, долго ищет в интернете какое-то кино. Я приношу из кухни две тарелки с пловом.
- Надо поужинать, иначе то количество спиртного, которое ты притащил, на пустой желудок нам боком выйдет.
- Ок, - на автомате отвечает он, продолжая искать фильм.
Он включает какую-то романтическую комедию, хотя я, по правде говоря, рассчитывал больше на боевик или триллер, что было вполне в его вкусе, но это был его выбор, и мне он был безразличен.
жуём плов, сидя на диване и смотря эту самую комедию. Потом оставляем грязные тарелки прямо на столе, рядом с ноутом, и продолжаем пить пиво. В ходе разворачивания сюжета между главными героями возникают нешуточные чувства, кипят страсти, появляются эротические сцены. В этот же момент я немного поворачиваюсь в сторону сидящего рядом Максима и кладу свою правую руку на спинку дивана, которая оказывается за его шеей. Получается так, что я ещё ближе подвинулся к нему, хотя он и без того сидел рядом. Сделал я это не специально, просто уже задница затекла, и я решил немного поменять таким образом своё положение.
Он поворачивается в мою сторону, смотрит мне в глаза, но не отстраняется и спрашивает спокойным, немного шутливым голосом:
- И что это такое?
- Ой, прости, это тебя, наверное, напрягает. Я забыл, что тебе не нравится...
Я убираю руку, смотрю тупо в экран ноутбука и, не поворачиваясь к Максиму, говорю:
- Я ничего такого не хотел, просто задница зат...
Я запинаюсь на полуслове от того, что он легонько чмокает меня в правую щёку. После этого он быстро возвращает голову в исходное положение и смотрит в монитор ноута. Теперь уже моя очередь задать вопрос:
- И что это такое было сейчас? - говорю я, затем поворачиваюсь и стараюсь смотреть ему в лицо, но он, покраснев, пялится в монитор.
- Это... был поцелуй. Ты против?
Он поворачивается ко мне лицом, и я тону в его жутко красивых зелёных глазах.
- Нет, не против, но с чего бы вдруг?
Он молчит. Снова пялится в монитор. Беру инициативу в свои руки и продолжаю:
- Четыре банки пива сделали своё дело? Завтра жалеть не будешь?
- Пять банок. Не буду, - коротко отвечает он.
- Я думал, ты презираешь подобное поведение между двумя парнями, а тут...
Он ставит свою банку с пивом на стол, снова поворачивается ко мне и обрывает меня на середине фразы:
- Заткнись!
О, Боже, как сексуально это тогда прозвучало.
Он хватает левой рукой меня за шею, притягивает мою голову к себе и впивается в меня губами. Ополоумев от внезапно свалившегося на меня счастья, я наощупь ставлю свою банку с пивом на стол, затем обнимаю его обеими руками, ещё более страстно отвечая на поцелуй Максима. Я валю его на диван, оказываясь сверху, целую его в губы, в шею, ласкаю ушко. Наши руки в этот момент жадно обследуют тела друг друга.
Минуту спустя я не могу больше сдерживаться, стаскиваю с него футболку. Он делает со мной то же самое. Я начинаю ласкать его великолепное стройное тело, его соски, затем спускаюсь ниже, к самому сокровенному месту. Стягиваю шорты, сквозь боксёры выпирает приличный такой стояк. Что и говорить, в плане размеров у него всё в порядке. Да и у меня самого, кажется, член сейчас порвёт трусы.
Я обнажаю его сокровище и, полюбовавшись секунду-другую этим чудом, беру его в рот. Максим издаёт сладостный стон. Я начинаю делать свою работу, он берёт меня руками за голову, пытаясь насадить меня ещё глубже, так что я чуть не подавился. Через некоторое время он отстраняет меня и повторяет все мои действия. Теперь от приятной истомы постанываю уже я.
Спустя несколько минут он возвращается к моему лицу, целует вновь меня в губы и шепчет мне на ухо голосом, полным похоти и желания:
- Можно я тебя трахну?
Я отвечаю, смеясь и всё ещё думая, что всё это, наверное, какой-то чудный сон:
- Ну, конечно, можно. Я весь твой. Подожди, я тебе помогу.
Я приношу презервативы и смазку и вручаю их Максиму.
- Думаю, разберёшься, как этим пользоваться, - усмехнувшись, я ложусь на диван.
Он, ничего не говоря, надевает себе презерватив, переворачивает меня, ставит в известную позу "раком" со словами:
- Мне так будет удобнее в тебя входить, - затем смазывает мой задний проход и начинает медленно входить в меня.
Для меня секс в пассивной роли далеко не впервой, поэтому я спокойно расслабляюсь и начинаю получать удовольствие. Максим набирает скорость. Я начинаю подмахивать ему бёдрами. Минут через десять, издав громкий стон, он кончает. Я начинаю дрочить, чтобы тоже кончить, он перехватывает у меня инициативу и берёт в рот. Ещё минуты две-три спустя я не выдерживаю и заливаю его рот спермой, предварительно его предупредив. Но он даже не думает отстраниться. Максим сглатывает всё, что я изверг в него. После этого мы, уставшие, но довольные и счастливые, засыпаем в обнимку на неразобранном диване.
В пять утра я просыпаюсь от сушняка во рту. Выбираюсь из объятий Макса, иду на кухню, выпиваю два стакана воды, затем иду в туалет, делаю свои дела, слегка умываюсь и возвращаюсь к "новопосвящённому". Сон не идёт. Лежу и думаю, как же так могло произойти. Ведь, помнится летом он действительно брезгливо чурался всего, что намекало на нетрадиционную ориентацию. А тут вдруг такое. А может быть, правду говорят, что самые ярые гомофобы - это латентные геи, которые просто не могут осознать свою "инаковость" и в силу этого ненавидят других геев, которые спокойно приняли свою ориентацию и живут с ней...
Ближе к семи утра лежащее рядом сонное чудо зашевелилось и открыло глазки. Он немного отстранился. Видно было, что ему стыдно. Алкоголь перестал действовать. Он поспешил прикрыться одеялом.
- Доброе утро, - проговорил он сонным голосом.
- Доброе, - я улыбнулся в ответ. - Водички принести?
- Было бы неплохо.
Я довольно улыбаюсь, встаю, натягиваю свои трусы и шорты, иду на кухню. Максим быстренько встаёт, одевается, идёт в туалет. Я молча начинаю жарить яичницу, жду его. Он возвращается, выпивает стакан воды, наливает ещё.
- Что-то мы вчера перебрали, - пытается он начать разговор.
- А по-моему, всё было просто отлично. Тебе не понравилось? - я поворачиваюсь к нему.
Он молча опускает голову, краснеет.
- Послушай, Серёг, я тебе... эм... должен... - он начинает сбивчиво что-то объяснять.
Я прерываю его и говорю:
- Давай завтракать. Разбор полётов будет потом.
Он молча кивает. Мы молча завтракаем, я не свожу с него взгляда, стараюсь не рассмеяться в голос. Он сидит понурый, не поднимая на меня глаз. Ему стыдно. И он не знает, как объясниться. Это так забавно выглядит. Я решаю ему помочь.
- И давно ты по пьяни свои гомофобные убеждения меняешь, как перчатки, на прямо противоположные?
Он молчит, снова краснеет.
- А я ведь знал, я чувствовал, что никакой ты не гомофоб, что всё это просто показуха. На самом же деле ты уже четвёртый месяц живёшь со мной, и ничего тебя ни во мне, ни в моём поведении не смущает. Ты хотел съехать от меня при первой возможности, но вот эта возможность появилась, а ты всё ещё здесь. Ты мог бы снимать квартиру со своими однокурсниками или выхлопотать за хорошую учёбу комнату в общежитии, но нет, тебя всё устраивает. Не правда ли?
- Серёг, не дави на меня. Мне и так сложно. Я... я, кажется, в тебя влюбился...
Он опять заливается краской, как помидор, но продолжает:
- Мне самому очень сложно было в этом себе признаться. Особенно в том, что мне тоже нравятся парни. Весь мой мир с ног на голову перевернулся.
Я лишь усмехнулся:
- Плавали - знаем. Все через это проходят. Кто-то эту свою особенность легко воспринимает, кто-то не очень. Кто-то вообще не может осознать, оставаясь латентным геем и питая ненависть к таким же, как и он.
- Думаю, у меня был последний случай. Но я нашёл в себе силы, чтобы это осознать.
- Осталось только смириться и научиться с этим жить. Но тут уж я тебе помогу... Жуй быстрей, у меня уже сил не хватает сдерживать себя. Я смеюсь. Сейчас накинусь на тебя прямо здесь, за столом.
Максим тоже смеётся, после чего быстро дожёвывает яичницу, допивает кофе, и мы возвращаемся на наш вчерашний одр любви, разве что найдя в себе силы оторваться друг от друга, чтобы его разобрать.
Вот уже апрель, скоро май, а за ним июнь и питерские белые ночи. За это время мы с Максимом пережили многое. Чудесный Новый год вдвоём в нашей уютной берлоге и новогодние каникулы, на которые мы, подкопив деньжат, слетали в Таиланд на недельку. Пережили и все "непонятки" с его и моими родителями, все эти скандалы, слёзы, сопли, попытки нас рассорить и разлучить. Теперь мы понимаем, что нам уже ничего не страшно. Мы так привыкли друг к другу, нам так комфортно вместе, что друг без друга жизни больше не представляем.
Ещё со студенческих лет мы с приятелем "по теме" называли парней, которых подозревали в нетрадиционной ориентации, двойным именем, например, Андрей Андрей, Денис Денис и т.д. Это была такая фишка. Мы так обозначали тех, кого подозревали, но при этом окружающие не понимали, что мы имеем в виду, о чём говорим. Вот и я теперь, как в студенческие годы, называл своего парня Максим Максим. Только вот он был уже вне всяких подозрений, сомнений в его сексуальных предпочтениях больше не возникало.
Я знал. Я с самого начала подозревал, что он представитель "нашего племени". Но жизнь дала мне в этом убедиться лишь тогда, когда я потерял всякую надежду на то, что мы с ним когда-либо будем вместе. Но тем приятнее было это чувство нежданно свалившегося на голову счастья. Я люблю тебя, Максим Максим, и знаю, что это взаимно.