На двадцать пятый день рождения Максиму подарили абонемент в тренажёрный зал на целый год. Он и раньше поддерживал спортивную форму, упражняясь дома с гантелями, а теперь и вовсе решил заняться своим телом всерьёз. В спальне, там, где у других парней обычно висят плакаты с обнажёнными девушками, у Максима красовались Ронни Колеман, Шварценеггер, поэтому подарок пришёлся как нельзя кстати. В первый же понедельник Максим отправился в зал, который располагался неподалеку от дома, в каких-то пятнадцати минутах ходьбы.
Зал Максиму понравился: не снятый в аренду подвал с инвентарём вразнобой, но и не вылизанный элитный комплекс, где в первую очередь важно, в каком спортивном магазине ты приобрёл одежду; это место балансировало меж двух предыдущих типов и пока оставалось той самой "золотой серединой", к которой и стремился парень. Спортинструктором зала был высокий черноволосый мужчина лет тридцати. Его звали Роман. С Максимом он держался вполне дружелюбно, однако то и дело в его словах или во взгляде проскальзывала едва уловимая насмешка. Во внешности Романа сквозила красота эпических героев, поэтому некоторую надменность инструктора Максим принял как должное: на его взгляд, было бы сложно, обладая такой статью, не впасть в самолюбование.
Начались тренировки. Максим приходил домой уставшим, но крайне довольным. С самого начала он дал себе зарок: не употреблять никаких стероидов - ему хотелось быть обязанным достижениями только самому себе и упорному труду. И вскоре светловолосый невысокий парень с открытым лицом, отражавшийся в зеркале, когда Максим подходил к нему, начал всё чаще с радостью и уважением улыбаться Максу. Дело пошло на лад.
Спустя месяц после первой тренировки перед Максимом предстала неожиданная проблема. Ежедневная усталость или нехватка времени на работе теперь показались ему сущей мелочью. Максим и раньше замечал за собой нечто подобное, но гнал мысли об этом прочь, запрещал себе даже думать об этом. Но вскоре отвертеться уже не удавалось - знаков стало слишком много...
Едва записавшись в спортзал, Максим долгое время не позволял себе разглядывать других парней, которые тоже занимались здесь. Во время тренировки он смотрел на очередной снаряд или в пол, в потолок - если делал жим лёжа. Самому себе Максим объяснял это следствием воспитания: открыто пялиться на других неприлично. Однако странное желание - на краткий миг, лишь краем глаза посмотреть на парней! - постепенно одерживало над ним верх. Зато в душевой он сразу отворачивался лицом к бежевой кафельной стенке, опасаясь увидеть чужую наготу. Сослаться на воспитание уже не удавалось, ведь Максим опасался увидеть парней раздетыми, потому что исподволь боялся неожиданной реакции своего тела. Если бы подобное - а вдруг? - произошло, то что бы он стал с этим делать? Тёмные мысли о будущих мучениях порой одолевали Максима, он гнал их от себя работой, сном, телевизором, но они порой возвращались.
Как раз то, чего он так боялся, свершилось две недели назад. Из динамиков лилась музыка, изредка раздавался глухой стук или лязг металла - тренировка шла как обычно. Стараясь не сбиться со счета, никто не разговаривал. Максим делал упражнения на бицепс с гантелями. И ведь этот день мог закончиться для парня привычно, никакой катастрофы не произошло бы! Но Максим, обернувшись на хлопок двери, случайно увидел парня-ровесника, который занимался сидя на тренажёре по соседству. Лица его Максим не запомнил, запомнилось другое: крепкие руки, широкая белая грудь, тёмно-синие шорты с белыми полосками по бокам. И бёдра. Парень сидел, свободно раздвинув согнутые в коленях ноги и расположив их по разные стороны плоского кожаного сидения, так что вся внутренняя часть бёдер была на виду.
Мощные молочно-белые бёдра резко контрастировали с чёрным сидением тренажёра и тёмно-синими шортами. Максим быстро отвёл взгляд, точно увернулся от выстрела, но слишком поздно: это оружие было нацелено на него уже давно. Ни осечки, ни промаха - точно в цель! Поражённый новым для него впечатлением, Максим продолжал делать упражнения, не замечая, что давно уже сбился со счета. Молочно-белые бёдра парня-ровесника всё не шли у него из головы. Он пытался как-то отвлечься, но безуспешно: перед глазами то и дело представала белая кожа и чёрное сидение снизу. Максим опомнился, только ощутив боль в руке - болели натруженные мышцы. Он поменял руку и снова стал поднимать и опускать тяжёлую гантель. Лицо его отразило внутреннее напряжение: сами собой хмурились брови, поджатые губы выдавали борьбу. Но битва с наступающим возбуждением уже была проиграна, оставалось только сопротивляться до последнего. Желание, давно пребывавшее под спудом разума и моральных оценок, взбунтовалось и теперь готовилось нанести парню решающий удар.
Максим лихорадочно думал о том, что на работе нужно будет привести в порядок захламлённый стол, поговорить, наконец, с шефом об отпуске, который давно уже заслужен парнем... Именно в этот миг воспоминания о бёдрах парня вновь ворвались в сознание Максима. С мучительной отчётливостью он вспомнил, что по бокам тёмно-синих шорт располагались белые полоски, и цветом эти полоски почти не отличались от кожи молодого человека. Максиму вдруг представилось, что шорты на парне широко надрезаны и ни на чём не держатся - стоит только шевельнуться, и они мягко упадут на чёрное сидение, а их обладатель останется голым, и меж свободно раздвинутых сильных ног парня все увидят его достоинство. Он, должно быть, не сразу заметит, что полностью обнажён, и будет и дальше делать упражнения, ловя на себе изумлённые взгляды...
Подобно герою своего воображения, Максим тоже не сразу заметил некоторые изменения в своём облике. Он опомнился, только когда почувствовал лёгкое - и такое знакомое, обычно даже приятное - напряжение в паху, сейчас же оно ввело Максима в панику. Чтоб не привлекать к себе лишнего внимания, он продолжал заниматься и в то же время судорожно соображал, как ему поступить.
От волнения у парня пересохло во рту, Максим вытер лоб и наклонился немного вперёд. Собственное тело, над которым он столько трудился, которое с такой радостью вычерчивал и шлифовал, предавало его. Член под тонкими красными шортами ещё не встал полностью, но уже сделался упругим, заметно вытянулся, набух. Через минуту или две грозил превратиться в ровный крепкий ствол. Ещё со школы Максим прекрасно знал, каким он бывает во взведённом состоянии - даже в джинсах не укрыть! Уважительно-насмешливые выкрики сверстников на весь класс запомнились ему надолго. Но сейчас - впервые - причиной возбуждения послужило нечто совершенно неправильное, неподходящее, запретное: голые бёдра другого парня!
Увесистый ствол начал приподнимать тонкие красные шорты спереди. Максим поспешно опустился на корточки, боясь смотреть по сторонам. От отчаяния он сделал первое, что пришло ему на ум: опустил гантель себе на ногу. Однако он не рассчитал силу удара: хотя кроссовок смягчил его, в пальцах всё-таки вспыхнула острая боль. Максим чуть не вскрикнул и удержался от этого только из-за страха привлечь к себе внимание. Коротко замычав, он примолк - подействовало. Возбуждение, как птица, которую спугнул громкий выстрел, упорхнуло прочь.
Подошёл Роман. Максим, понуро согнувшись, посмотрел на него снизу вверх.
- Макс? Что с тобой?
- Ничего, просто гантель на ногу уронил, но всё нормально!
- Сильно долбануло? - инструктор озабоченно сдвинул брови.
- Нет, не сильно, сейчас всё пройдёт. Все... всё хорошо.
- Ну, смотри. Если что - позовёшь.
Когда Роман удалился, Максим уже безбоязненно поднялся на ноги и даже улыбнулся удачной идее, ведь возбуждения как не бывало! Слегка прихрамывая, он отправился в душевую, чтобы поскорее уйти отсюда.
Радостное облегчение продлилось недолго. Намыливаясь, Максим понял, что выиграл только один бой со своим телом, а вовсе не войну целиком. Боль в ноге совсем утихла, а тёплые струи воды и гладкое мыло, скользя по коже, успокоили молодого человека. Тогда-то коварные мысли и перешли в наступление: под видом осуждения они вновь подсунули ему воспоминания о голых бёдрах того парня, и через несколько минут измученный Максим поймал себя на том, что слишком долго намыливает в паху. Посмотрев вниз, он с досадой выругался: вновь набухший увесистый член тяжело покачивался между ног, собираясь вот-вот увеличиться ещё больше и задраться вверх. Максим закончил тренировку раньше остальных весьма кстати: душевая была пуста, и никто не мог увидеть, что он наполовину возбуждён. Мстительно сощурившись, парень на всю мощь врубил холодную воду...
На следующий день Максим не пришёл в тренажёрный зал, а на работе взял длительный отпуск - никаких сложностей с этим не возникло, ведь это был его первый отпуск за три года. Вечером же, когда у него обычно начиналась тренировка, Максим пригласил к себе в гости Аню. Это была довольно милая незамужняя девушка. Обычно они встречались раза три-четыре в месяц, и такие нечастые встречи без каких-либо обязательств устраивали обоих.
Уходя, Аня остановилась на пороге квартиры и с озорством чмокнула Максима в щёку, затем довольно улыбнулась и полушёпотом, чтобы соблюсти приличия, произнесла:
- Сегодня ты ну прямо зверь! Три раза... - через футболку Аня погладила его по мускулистой груди. - Кстати, выглядишь ты теперь даже лучше, чем прежде... Ладно, я пошла. Звони, не забывай!
Он улыбнулся ей в ответ. Рассмеявшись, девушка зацокала каблуками по ступенькам лестницы, спускаясь вниз. Максим закрыл за ней дверь и несколько минут стоял в сумеречной прихожей. Потом поплёлся в туалет, включил свет. Остановившись перед ванной, он спустил до колен спортивные штаны и поспешно, с жаром принялся онанировать. Перед наступлением оргазма Максим запрокинул голову, крепко зажмурился, чтобы яркий свет лампы не слепил глаза и открыто застонал: распалённое воображение жадно вглядывалось в молочно-белые бёдра парня-ровесника.
выяснилось, тренажёрный зал притягивал к себе Максима так же, как некоторых людей влечёт казино. Без регулярных тренировок он чувствовал себя вялым, разбитым, и гантели, с которыми он занимался дома раньше, уже не приносили ему той приятной усталости, того удовлетворения, что он испытывал раньше. Через неделю Максим не вытерпел и вернулся.
Во время занятий в зале он боролся с нескромными мыслями, со своим возбуждением, а в душевой теперь всегда включал холодную воду и старался помыться до того, как придут остальные. Он был почти уверен в том, что его проблема общеизвестна: парни, кажется, уже дважды замечали его не к месту поднявшийся член, но, впрочем, держались с ним по-прежнему дружески и деловито. Только Роман прозвал его неумехой, так как в последнее время Максим часто ронял гантели себе на ноги.
Отпуск на работе уже подходил к концу. Максим всё так же боролся с возбуждением во время посещений зала. Хотя беспокойство всё не покидало его, первый панический страх разоблачения постепенно угас. Гудение натруженных мышц после тренировки вновь доставляло ему удовольствие и придавало уверенности в себе. Однако теперь он виделся с Аней куда чаще, чем раньше. Пару раз он даже встречался с ней прямо на выходе из зала - Максиму очень хотелось, чтобы другие парни увидели их вместе. С некоторыми из парней у Максима завязались неплохие приятельские отношения. Казалось, самое страшное теперь уже позади, и жизнь входит в привычную колею...
Неспешно текла привычная тренировка. Под высоким потолком светили лампы дневного света. Парни занимались. В воздухе витал запах, который Максим про себя называл "запахом железных опилок". В тот вечер на нём были надеты те самые красные шорты, в которых он пришёл на первую тренировку. Максим находился в самом углу зала на специальной короткой скамье. Опираясь на неё правой ногой, он, согнувшись, делал упражнения на "крылья". Пока всё шло хорошо. Закончив первый подход, Максим поменял руку. Прямо напротив него парень в синих штанах усердно делал жим лёжа. Выполнив необходимую норму, он установил штангу на стойке, переводя дух, положил ладонь поверх штанов и долго поправлял себе что-то в паху. Максим обычно возбуждался и по меньшим поводам, а такая откровенная сцена тем более заставила его ощутить тягостное томление во всём теле. Он забеспокоился, постарался отвлечься и пропустил тот момент, когда ещё можно было что-то предпринять.
Невольный искуситель поднялся и, напоследок ещё раз поправив кое-что у себя в паху, двинулся к следующему тренажёру. Это было уже слишком! Максим понял, что пропал: собственный член его неукротимо выпрямился. Посмотрев себе на пах, Максим дёрнулся от испуга: крепкий член буквально вздыбился под шортами, оттягивая красную ткань большим мужественным бугром. Такое возбуждение трудно было не заметить, но ещё труднее - скрыть. Оставалось только надеяться, что другие парни сейчас слишком заняты тренировкой и не будут смотреть по сторонам.
Максим, прекрасно зная размеры своего члена во взведённом состоянии, даже не пытался расположить его вертикально. С тем же успехом он мог бы сразу снять шорты и остаться просто голым. Вместо этого Максим направил его вбок, надеясь, что красная ткань хоть немного прикроет его очевидное возбуждение. Затем он сменил согнутую в колене правую ногу левой и продолжил выполнять упражнения. Теперь всё левое бедро надежно заслоняло его мужское достоинство от случайного взгляда.
Максим долго терпел, пробовал сосредоточиться на музыке, которая звучала в зале, но мощная эрекция всё никак не проходила. Тогда он решил утихомирить её своим безотказным способом: при помощи резкой боли, ведь рано или поздно тренировка закончится, и ему нужно будет идти со всеми в душ. Поэтому к тому времени он должен, непременно должен заставить свой член опуститься. Другого выхода просто нет!
Как вдруг что-то заслонило свет ламп, и на пол под его ногами легла густая тень. Максим обмер: на расстоянии одного шага от него раздался суровый голос Романа:
- Макс! Ты неправильно делаешь. Ну-ка!
На спину ему легла горячая сухая рука, заставляя парня прогнуться. От этого прикосновения член в шортах дёрнулся, напрягаясь до предела. Максим, покрывшись ледяными мурашками, послушно прогнул спину, продолжая выполнять упражнение.
- Нагрузку неправильно распределяешь. Я же говорил, как спину держать. Ниже прогнись. Ещё ниже!
Максим, ничего не ответив, сильно покраснел от волнения, от стыда. Боковым зрением он видел только длинные чёрные шорты инструктора и ждал лишь одного: момента, когда Роман отойдёт от него. Тот заговорил тише:
- Не тяни так резко. Кисть повредишь. Спину держи, не забывай. Ниже. Вот, теперь правильно. Хорошо, молодец.
Роман почему-то не спешил уходить, всё держал горячую руку на спине Максима. Тот готов был уже возненавидеть его за это, отсчитывал секунды их общего времени, как вдруг инструктор заговорил совсем тихо, так, чтобы другие его не услышали:
- Я за тобой наблюдал и кое-что заметил, Макс. У тебя каждую тренировку стояк случается. Постоянно.
Максим чуть не уронил гантель, только на сей раз по-настоящему. Всё его тело дёрнула нервная судорога. Неожиданно хрипло он заговорил:
- Вы что, думаете, я...
- Спину ниже прогни! - перебив парня, громко сказал Роман, а затем вновь перешёл на полушёпот, и теперь в его голосе временами проскальзывали насмешливые интонации. - Тихо. Хочешь, чтобы все об этом узнали? Давай, делай упражнения, чтобы внимания к себе не привлекать. Ну?
Напуганный Максим вновь принялся поднимать и опускать гантель.
- Вот! Вот так! - продолжал играть на публику Роман. - Давно за тобой слежу, Макс. Только тренировка начнётся, а у тебя там уже стояк. И в душ ты раньше всех идёшь. Это чтобы с другими не мыться?
- Я не...
- Говорю же, резко не тяни!
Максим был до такой степени растерян, что продолжал работать гантелью.
- У тебя, наверное, хуй ещё в раздевалке встает... Нет, это понятно: пацаны у нас тут накачанные, давно занимаются, все здоровые - у любого встанет.
- Я вам не пидор! - отчаянно зашипел сквозь зубы покрасневший Максим.
Но едва он произнёс эту фразу, как сам отчётливо ощутил заключённое в ней страстное желание показаться другим: даже не самим собой, а кем-то более сильным, мужественным. И прозвучало всё это настолько неискренне, что напомнило, скорее, очевидное пацанское враньё, нелепо прикрытое вызовом, гонором, а потому совершенно неубедительное. Максим, стремясь исправить положение, попытался спокойно повторить сказанное:
- Я не пидор, - но голос его предательски дрогнул, захрипел от волнения.
Максим примолк. Он понял, что сам загнал себя в угол, и теперь ему никто уже не поверит. Лицо его сделалось пунцовым, дыхание давно уже участилось от страха, от усталости. Он сощурился и нахмурил брови, глядя на металлическое основание тренажёра по соседству, стараясь принять суровый вид. Однако он сам себе не верил: всё выходило неубедительным.
- Здесь пидоров вообще нет! - с неожиданной злостью шепнул Роман. - Сюда реальные пацаны ходят. Среди них геи есть, а вот пидоров - нет, ни одного! Понял меня? И нечего орать.
Он чуть смягчился и продолжил:
- Знаю я, что ты не пидор. Успокойся. Я тебя никогда за такого не держал. Ты реальный пацан. Понял, Макс? Все здесь друг друга уважают, потому что все здесь настоящие мужики.
Максим и в самом деле немного успокоился. Он совершенно не понимал ход мыслей Романа, но его очень поддержали слова: "Я тебя никогда за такого не держал. Ты реальный пацан". Именно это не дало Максиму упасть в бездну отчаяния, страха. Но член у парня по-прежнему стоял, а лицо пылало от стыда. Максим чувствовал себя крайне зависимым от Романа: он висел над бездной на тоненькой нити из слов инструктора, и только Роман удерживал его от падения, однако он мог в любой момент оборвать спасительную нить одной обжигающе резкой фразой, одной насмешливой интонацией. Избавитель ещё не разорвал смертный приговор парню, казнь ещё не отменили - её пока только задержали, неторопливо решая судьбу осуждённого, но Максим уже поверил в близящееся спасение и наивно потянулся к нему, сделавшись беспомощным и слабым. Ему ничего не оставалось, кроме как с головой окунуться в полную доверчивость. И Максим сдался. Под давлением горячей сухой руки Романа он низко прогнул спину и продолжил выполнять упражнения.
- Вот, теперь всё правильно делаешь. Молодец, Макс.
От этой похвалы Максим, с горячим желанием заслужить ещё большее одобрение инструктора, прогнул спину до самого конца, так сильно, что в позвоночнике возникла приятная ломота, и, тяжело сопя, ещё усердней заработал гантелью.
- Вот, так и надо. Ты отлично справляешься, Макс. Давай делай. Ещё. Ещё.
Максим впервые испытывал подобное ощущение: точно он был каким-то светлым, слабым, раскрытым до абсолютной уязвимости. Зато Роман представился ему чем-то могучим, тёмным. Он властвовал над Максимом, был его покровителем.
Горячая рука переместилась ниже по спине, остановилась прямо на границе красных шорт, и два её пальца оказались под резинкой. Максим остро ощутил это, но не подал вида, лишь с ещё большим жаром стал поднимать и опускать гантель. Ныли натруженные мышцы, окаменевший член прижимался к телу и почти гудел от возбуждения.
- Не дёргайся, Макс. Тихо, понял? Внимания не привлекай. Делай дальше упражнения, - и рука всей кистью скользнула в красные шорты.
Парень всё-таки дёрнулся и застыл, ошеломлённый действиями Романа.
- Я тебе что сказал? Работай, работай, Макс!
Максим продолжил выполнять упражнения. Хотя всю ответственность за происходящее он целиком возложил на Романа, его охватила не то обида, не то грусть.
из пальцев прошёл между ягодиц и прижался прямо к анальному отверстию. Максим поневоле сгорбился, затрепетал от стыда и от собственного возбуждения. Роман положил вторую руку ему на поясницу.
- Ну-ка, Макс, прогнись! - палец закружил возле ануса, щекоча и лаская его, отчего Максима с головы до пят проняло прохладной нервной дрожью. - Давай, расслабься. Спину ниже, ниже прогни. Вот так, ещё. Не спеши.
Максим, наконец, прогнулся, заставил себя расслабить напряжённые ягодицы и тотчас, покорно опустив голову, с шумом выдохнул - ему было приятно. Гантель в его ослабшей руке неподвижно зависла над полом.
- Теперь до конца прогнись, до упора. Вот. Молодец! Я же говорил, Макс, что ты реальный пацан. Вот так и стой. Сейчас я тебе всё сделаю.
Максим прикрыл глаза и коротко отставил правую ногу в сторону ещё дальше. Ему хотелось взять себя за ягодицы и раздвинуть их. От движений пальца вокруг ануса ему становилось всё приятнее.
- Макс, снарядом работай. Не забывай.
Максим слабо закачал гантелью - больше для вида - а сам в это время сосредоточился на своих ощущениях.
Роман направил палец прямо в анус и мягко ввёл его внутрь до первой фаланги. Максим с тихим стоном сжался.
- Ничего. Постарайся расслабиться. Я буду очень медленно, осторожно.
Максим раскачивал гантелью, чувствуя, как внутри его тела ритмично напрягаются мышцы, плотно обжимая палец Романа со всех сторон.
- Как же у тебя там тесно внутри! Это ничего. Я буду помедленнее, - горячий палец отклонялся в разные стороны, подрагивал, но неуклонно погружался вглубь ануса.
Коротко отдуваясь, Максим сдвинул ногу на скамье, нервно вздохнул.
- Ты, Макс, главное, не парься, понял? То, что у тебя хуй постоянно встаёт, это хорошо. Значит, ты настоящий мужик и не боишься показать это другим. Ты реальный пацан, и я тебя за это уважаю.
Хмурясь от нетерпеливого желания, Максим плотно сжал губы и замычал - палец вошёл в него уже наполовину. Но Роман не удовольствовался этим результатом: ему, похоже, хотелось засунуть в парня весь палец целиком.
- Я всегда помогаю своим пацанам стояки сбивать. Понял, Макс? Это обычное дело. На будущее тебе говорю: когда хуй встанет, и надо будет лишнюю сперму слить - ко мне подойдёшь и скажешь. Я тебе всё сделаю. Так же, как сейчас. Ясно? Чего молчишь?
- Да, - Максим едва удержался от того, чтобы не застонать во время ответа.
Уставившись в скамью, он открыл рот и дышал всей грудью. Потом он всё же поднял голову и затуманенным взором обвёл зал: тренировка шла полным ходом, другие парни усердно занимались и, к счастью, до сих пор ничего не заметили. Инструктор был с голым торсом, но в широких чёрных шортах - он надёжно закрывал Максима собой от чужих взглядов. К тому же оба они находились в самом углу зала. Однако необычайно острые переживания держали Максима в плену инструктора. Парень очень боялся того, что происходило сейчас с ним, но остановить это не посмел.
О том, чтобы уйти, не могло быть и речи: с такой мощной эрекцией Максим даже выпрямиться не мог, а уж пересечь весь зал и подавно. Оттолкнуть инструктора? Тогда на них обратят внимание. Да и как потом поступит Роман? Вдруг он при всех накричит на него? Тогда Максим поневоле выпрямится, и все увидят, в каком состоянии он находится, и тогда самое страшное обвинение будет подтверждено его собственным, предательски возбуждённым телом...
Максиму приходилось терпеть. Впрочем, с каждой минутой это терпение подвергалось всё большим испытаниям, которые надвигались на парня с совершенно другой, неожиданной стороны: он должен был молча переносить не только страх, но и удовольствие. Палец Романа пробирался всё глубже, массировал Максима изнутри, как-то по-особенному его щекотал. Только от такой щекотки вовсе не смеяться хотелось, а протяжно и громко - во весь голос! - застонать.
Этот запертый в горле стон, казалось, всё рос, а раскрасневшийся Максим мог только горячо сопеть, изредка, в моменты наибольшего удовольствия, шумно отдуваться, а также стискивать зубы, не позволяя этому стону вырваться на свободу. Вместе с тем он чувствовал, как палец Романа постепенно приближается к очень необычному месту внутри тела, к некоей чувствительной точке, которая уязвима для малейшей ласки. С большой тревогой Максим отмечал, как неуклонно растёт его наслаждение.
- Если ты от этого... - Роман несколько раз "пощекотал" пальцем нечто, отчего Максим сдавленно замычал, - если ты от этого кайф ловишь, то это нормально. Там внутри есть такой маленький бугорок, и когда его массируют, тебе сразу приятно сразу становится. У всех мужиков тело так устроено - член встаёт, даже когда им этот бугорок просто трогают. А уж если правильно и подольше его потереть, то - я тебе отвечаю! - любой, даже самый крутой пацан обкончается от этого сразу же.
Максим глубоко дышал - палец Романа вошёл ему в анус полностью.
- Прогнись до упора. Я у тебя его найду. Так... где-то здесь. Ну-ка!
Максим вскинул голову, глаза его расширились, как от испуга, он часто-часто прерывисто задышал, дёрнулся, внезапно переменившись в лице.
- Ага, вот он! Да. Сразу видно, что нашёл, - усмехнулся Роман и принялся водить пальцем вкруговую прямо по чувствительному месту. - Вот так. Вот так, Макс, вот так. Ещё, да? - и он коротко рассмеялся, видя яркую реакцию Максима на свои действия. - Ещё хочешь? На! Я тебе всё до конца сделаю. Ты у меня, парень, сейчас всё получишь.
Максим низко опустил голову и, крепко-накрепко зажмурившись, беспрестанно стал поскуливать, точно побитый щенок. Его перевозбуждённый член под тонкой одеждой сейчас больше напоминал длинный обрезок железной трубы - такая мощная эрекция у него случилась впервые в жизни.
На дрожащие ноги парня коротко пахнуло сквозняком, когда кто-то открыл дверь зала, чтобы войти в него, и от этого по рукам и по спине Максима пробежали прохладные мурашки. Он не отважился взглянуть на вошедшего человека, боясь даже поднять голову: вдруг парни, присмотревшись, догадаются, что вовсе не от усталости у Максима такое лицо? Нега наслаждения, которая рождалась от каждого движения пальца в анусе, охватила всё его тело целиком. Максим почувствовал, как у него вдруг очень обильно потекла смазка, и от этого он смутился ещё больше, кроме того, понимая, что на красных шортах почти наверняка сейчас проступит тёмное влажное пятно. Однако рассудок, затуманенный приятными ощущениями, пошёл им на уступки, откладывая беспокойные мысли на потом.
Удовольствие тягучей патокой непрерывно перебиралось из ануса в мошонку, поднималось по длинному стволу к набухшей головке и сладостно пульсировало там. В один особенно приятный момент, не утерпев, Максим жалобно заныл сквозь стиснутые зубы. Это развеселило Романа.
- А, вот так тебе нравится, да? - насмешливо спросил он и вновь "пощекотал" чувствительное место.
Тут Роман даже рассмеялся, увидев, как Максим нетерпеливо задёргался, замычал от таких движений.
- Ты сейчас запоминай, где у тебя этот бугорок. Домой придёшь, будешь сам его себе натирать. Главное, скользким чем-нибудь пальцы смажь.
Говоря это, инструктор не двигал пальцем, и у Максима появилось немного времени, чтобы перевести дух. Он осмотрел своим шорты и убедился в том, что от потёкшей смазки на красной ткани действительно растёт мокрое пятно. Но тут Роман опять принялся ласкать ему ту уязвимую точку в анусе, щекоча её мелкими короткими движениями, и Максима сразу пробрала крупная дрожь.
- Ну, что? Понял теперь, как настоящие пацаны кайф ловят? Научился?
- Да... - прерывисто выдохнул Максим, мечась взглядом по полу.
- Какой там кайф? - с презрением бросил Роман. - Ничего ты не понял! Да моим пацанам это нужно только для того, чтобы у них хуи встали. Ясно? Понял он...
От этих слов Максима охватило тревожное ожидание.
- Нет, парень, это я тебя только проверял. Вот сейчас ты у меня реально узнаешь, как надо кайф ловить. И я посмотрю, Макс, крепкий ты мужик, сможешь терпеть или забрызгаешься тут же, как слабак? - Роман усмехнулся. - Готов, Макс?
Подушечкой пальца инструктор накрыл чувствительное место, очень мягко надавил на него, а затем, удерживая палец прижатым, заставил всю свою руку мелко и непрерывно дрожать. Максим сразу же задёргался и сдавленно захныкал.
- Давай, парняга, держись! До последнего держись! Я здесь тренирую только настоящих мужиков, вот и докажи мне, что ты не слабак.
Максим готов был корчиться от удовольствия, но при этом боялся выпустить стоны из груди: сегодня в зале занималось около пятнадцати человек, динамики разливали по залу ритмичную музыку, однако звучала она недостаточно громко, чтобы перекрыть стон в полный голос.
- Терпи, Макс. Терпи, с-с-сука. Мужик ты или нет?
Лицо Максима приняло ожесточённое выражение, он крепко стиснул зубы и часто-часто задышал носом, стараясь не поддаваться тому судорожному наслаждению, которое быстро растекалось у него и в анусе, и в паху.
- Вот как надо кайф ловить, понял? Мои пацаны только от такого и тащатся. Даже хуй себе не трогают, лишь бы не кончить раньше времени.
- Хватит, хватит, не надо больше! - прерывисто зашептал Максим, уже дрожа всем телом и покрывшись испариной, словно в горячке.
- Ладно, Макс. Теперь я верю, что ты настоящий мужик: минуты три точно продержался. Честно тебе скажу, половина моих пацанов от такого уже бы давно обкончалась. Они обычно около минуты ещё терпят, а потом сразу забрызгиваются. А ты, оказывается, крепкий парняга! Уважаю, - Это был тот редкий случай, когда голос Романа звучал твёрдо, без единой насмешливой интонации. - Всё, Макс, можешь кончать. Давай...
Максим лишь крепче стиснул зубы и, морщась, как от сильной боли, всё тихо постанывал. Ему очень хотелось разрядиться - такое страстное желание поскорее кончить он испытывал впервые, однако сейчас Максим не позволял себе насладиться оргазмом, потому что боялся не вытерпеть удовольствия и выдать себя стонами. Но хуже всего было другое: Максим помнил, что он почти раздет, стоит в одних тонких шортах, на которых уже и без того расползлось большое влажное пятно от потёкшей смазки. Если наступит оргазм... - Максим боялся даже думать об этом, именно поэтому он терпел из последних сил, всё сдерживал совсем близко подступившую разрядку.
- Не понял! - неожиданно разозлился Роман. - Хочешь доказать, что мои пацаны слабаки? Решил, что ты здесь самый крутой? Ах ты, сука!
Он сильней нажал пальцем на чувствительное место в анусе (ещё немного, и Максиму вместо резко возросшего наслаждения, наверное, сделалось бы больно от этого), а вдобавок заставил свою руку дрожать вдвоё быстрее. Максим тут же всхлипнул и беспорядочно задвигал ногами - просто не выдержал напора наслаждения.
- На! На тебе! - сквозь зубы шипел инструктор. - Понял, с-с-сука? Кончай!
В плотно сжатой мошонке у Максима загудело, он отчаянно боролся с растущими сладкими спазмами, но остановить их уже не мог: напрягая мышцы в паху, он лишь на несколько секунд оттянул неизбежный оргазм.
- А теперь покажи, как настоящие мужики кончают.
Одним движением Роман полностью вынул палец из ануса парня и шагнул в сторону, оставляя Максима на виду у всех, а потом намеренно, чтобы другие обратили на них внимание, на весь зал громко и с уважением произнёс:
- Молодчага, Макс! Целую сотню выжал! С таким-то весом!
Максим, низко прогнувшись и опираясь на скамью левой ногой, застыл с гантелью в руке, фактически превратившись в каменное изваяние. Он знал: из-за такого громкого восклицания все парни в зале сейчас прервали тренировку и смотрят на него. Именно в этот момент его максимально напряжённый член в красных шортах дрогнул и часто-часто забрызгал спермой, сладостные судороги оргазма пронзили всё его тело. Дрожа от взрывов наслаждения, от невыносимого стыда, обледенев от ужаса, Максим не мог двинуться с места. Преданный Романом, под взглядами других парней он кончал себе прямо в шорты.
- Макс! Красавчик! - ободряюще крикнул кто-то из знакомых.
Как раз под этот возглас оргазм у парня достиг своего пика. В паху всё так часто сокращалось, а член так неудержимо выбрызгивал сперму, что Максим потерял над собой всякий контроль. Однако в то время, пока он не управлял своим телом, ему по счастливой случайности удалось не выдать никому своё истинное состояние: Максим готов был заплакать от такого глубокого стыда, но с той же готовностью мог надрывно застонать, поддавшись насыщенному оргазму. Он намеревался бежать из зала со всех ног, но так же сильно ему хотелось рухнуть на скамью и тереться об неё изливающимся членом. Эти желания, настолько противоречивые, сошлись в бою, однако силы их были равны, и потому тело Максима осталось неподвижным.
- А с каким весом он работал? - ревностно спросил кто-то, как видно, намереваясь во что бы то ни стало побить рекорд.
Роман что-то ответил, но Максим не слышал его слов - ему было не до того. По залу прокатилось мычание, а парни теперь смотрели на сотоварища по тренировкам с завистливым уважением.
- Ничего себе! Ну ты даёшь, Макс! Действительно круто.
Член выбрызгивал тёплую сперму в шорты, оргазм тянулся непривычно долго. Наконец, Максим немного пришёл в себя, судорожно вдохнул воздух трясущимися губами - и этот вдох тут же вырвался у него из груди протяжным громким стоном. Цепенея от уже неминуемого всеобщего позора и всё ещё подёргиваясь от острого удовольствия, Максим жалобно всхлипнул. Однако парни восприняли его стон как изъявление крайней усталости и триумфа. Кто-то даже засмеялся от такого открытого проявления эмоций.
- Ух, парень-зверюга!
- Да, Макс, ты красавчик!
- Мужик! Уважаем!
И, отвернувшись от Максима, парни с улыбками вновь вернулись к своей тренировке - заскрипели и загудели пружинами тренажёры, лязгнул металл.
- Молодец, Макс! - полушёпотом покровительственно сказал Роман. - Ты отлично справился. Я тобой горжусь, парняга! - и пошёл прочь.
Максим, не смея шелохнуться, с каждым новым ударом сердца постепенно возвращался из того сумеречного состояния, в которое он впал, переживая оргазм, и для начала попытался хотя бы выровнять дыхание. Угасающим эхом наслаждения в паху всё реже случались приятные спазмы, член терял каменную твёрдость, становясь более упругим.
Чувствуя, как дрожат мышцы шеи, Максим боязливо опустил голову и посмотрел в промежность. В начале этих событий, скрывая эрекцию, он направил член вправо. Теперь же, оглядывая красные шорты, Максим просто впал в отчаяние: и справа, и прямо посередине, где до сих пор у него выпирал массивный мужественный бугор, от спермы всё промокло насквозь. Тонкая ткань осуждающе потемнела. Настолько крупное пятно ему было не прикрыть и двумя ладонями - всё равно все это увидят. Мучительно краснея от стыда, Максим не знал, что делать.
Зимой как раз в этом углу обычно стоял мощный обогреватель. Если бы сейчас была зима! Прикинувшись замёрзшим, он бы отвернулся от зала, подставил пах под горячие струи воздуха, и через десять, а то и через пять минут ткань наверняка бы высохла. Но за окнами тренажёрного зала бессердечно светило тёплое солнце летнего вечера.
Почти не поворачивая головы, Максим огляделся - прикрыться ему было нечем. У некоторых парней под рукой были маленькие бутылки минеральной воды. Почему, ну почему, отправляясь в зал, он никогда не думал о том, чтобы взять с собой такую же бутылку? Ведь это было бы проще простого: "случайно" облить себя водой, а потом, разыгрывая недовольство собственной неуклюжестью, преспокойно отправиться в душ. Попросить у кого-нибудь? Вряд ли её перекинут - надо будет подойти...
Тренировка скоро должна была закончиться. Максиму оставалось лишь одно: ждать момента, пока зал опустеет, и горячо надеяться на то, что никто из знакомых не подойдёт к нему, чтобы поздравить парня с рекордом или просто поболтать.
Вдруг свет ламп вновь заслонила чья-то фигура. Максим, окончательно сражённый своими опасениями, страхом и стыдом, просто закрыл глаза, готовясь к худшему. Ему на шею улеглось что-то мягкое, сухое, после чего совсем близко раздался знакомый голос инструктора:
- Держи, рекордсмен. Вытрись. С тебя пот градом течёт.
Роман хлопнул парня по плечу и негромко заговорил, однако теперь его голос изменился до неузнаваемости: в нём не было ни единого следа насмешки, звучал лишь по-дружески тёплый усталый баритон.
- То, что кончал перед всеми, - это чтобы наглости у тебя поубавить. А так запомни: я никогда не бросаю своих парней, - и Роман отошёл.
Максим открыл глаза - на шее у него висело большое полотенце.
Изматывающее напряжение всей тренировки отодвинулось куда-то и пропало. Точно в некоем спокойном тумане Максим обернул полотенце вокруг бёдер - ему было безразлично, что могут подумать по этому поводу. Пока он шёл через зал, кто-то из знакомых окликнул его:
- Эй, Макс, подождёшь на выходе? Буду выпытывать секрет тренировок.
- Без проблем! - Максим расслабленно улыбнулся...
Шагая по улице в одиночестве, он всё не мог отделаться от роя навязчивых мыслей. Сначала Максим твёрдо намеревался забыть об этом дне навсегда, забыть о злополучном абонементе, а потом, стараясь при этом не смотреть прохожим в глаза, поневоле вспоминал пережитый оргазм. Он то ненавидел Романа, то испытывал к нему благодарность за принесённое полотенце. Макс пребывал в глубочайшей уверенности, что инструктор, вопреки высказанным им наблюдениям, никогда не делал ничего подобного с другими парнями, однако эта уверенность была колоссом на глиняных ногах. Максим мечтал поскорее встретиться с Аней и одновременно томился неясным ожиданием чего-то другого. В конце концов, он так устал от этих мыслей, что оборвал их все.
Вскоре, поднимаясь по лестнице в свою квартиру, он услышал короткий сигнал сотового телефона, возвестивший о получении СМС. Вынув телефон из кармана штанов, в сумерках лестничной площадки парень прочёл на сияющем дисплее следующее: "Жду тебя завтра на тренировку, Максим )". Предложение заканчивалось не точкой, а закрывающей круглой скобкой, которая, как видно, обозначала "смайл". Хотя номер был Максиму незнаком, личность отправителя СМС не вызывала у адресата сомнений. Минуту Максим раздумывал над тем, откуда у инструктора взялся его номер телефона, пока не вспомнил, что при регистрации подарочного абонемента сам же подробно заполнил в бланке графу "Контакты".
Снова перечитав сообщение, он долго ещё вглядывался в яркий дисплей: скобка в конце предложения, казалось ему, чуть насмешливо улыбается. Затем Максим убрал телефон и, зазвенев ключами, отомкнул дверь.
Переступая порог своей квартиры, он покачал головой: вот так, прямо в зале, при всех - никогда больше он такого не допустит! Никогда! И всё же завтра, отправляясь на тренировку, нужно будет взять с собой маленькую бутылку минеральной воды...