Я обнаружил, что эмоциональная боль намного хуже, чем физическая. Ее шрамы невидимы, но остаются навсегда. Дни перетекали в недели, а недели — в месяцы бездушного существования.
С момента нашего развода прошло больше года. Было слишком больно поддерживать связь с родителями Шери, но я слышал, что она очень сожалеет о нашем разрыве. Стив был единственным другом, с которым я все еще время от времени общался. За кружкой пива он сказал мне, что за последний год она, похоже, заметно повзрослела, и спрашивала его, не думает ли он, что есть шанс вернуть меня.
Мне было любопытно.
— И что ты ей ответил?
— Я сказал, что спрашивать надо не меня, а тебя.
— Стив, как бы сильно я ни скучал по ней, если она спросит еще раз, скажи ей «нет». Я едва выживаю. Я не смогу пережить это еще раз. Это наверняка убьет меня. Я не мог рисковать, Стив.
***
Когда ехал на работу, я смотрел на голые деревья. Листопад почти закончился. Скоро мы будем скользить по заснеженной дороге. Я терпеть не мог это видеть. Короткие холодные дни только добавили мне меланхоличного взгляда на жизнь.
Я обменялся обычными приветствиями, идя забирать дневные задания, и просматривая их по дороге в фотоателье. Обычно в среднем мы выполняли от шести до восьми заданий в день, но мне давали только три. Я понял почему, когда начал читать третье.
Меня отправляли в закрытый торговый центр Эвергрин Плаза. Я слышал о таком в Миннесоте, но никогда не видел его лично. Пара других фотографов снимала, когда строился Эвергрин, и говорили, что это было невероятно. Он находился в сорока пяти минутах езды в одну сторону, а Лайл хотел много снимков для воскресного разворота на всю страницу. Чтобы у меня было достаточно времени, он выделил на съемку четыре часа.
Меня проинструктировали, чтобы я остановился в офисе службы безопасности. Там должны были выдать мне своего рода пропуск, который я должен был показывать управляющим магазинов, чтобы гарантировать, что у меня есть разрешение фотографировать. Пропуск оказался оранжевой пластиковой картой, которую пришлось повесить на шею. Это выглядело глупо, но думаю, оно сработало, потому что меня никто не беспокоил, включая охранников.
Я пробыл там пару часов, отснял две катушки пленки по тридцать шесть кадров и истратил примерно половину третьей. Закончил эту катушку, я собирался уходить.
Я стоял в вестибюле, снимая линейку магазинов. Я смотрел в объектив и наводил фокус, когда почувствовал, как что-то обхватило мою ногу. Я посмотрел вниз и уткнулся прямо в испуганные голубые глаза маленькой девочки. Ей было не больше четырех или пяти лет. По тому, как она цеплялась за мою ногу, я понял, что у нее проблемы. Я предположил, что она отделилась от своей мамы и потерялась. Я посмотрел на нее с широкой дружелюбной улыбкой и собирался спросить ее имя, когда она дрожащим тонким голосом рассказала мне о своей проблеме.
— Пожалуйста, мистер, за мной идет мужчина. Он украл меня у бабушки и хочет меня увезти. Пожалуйста, не позволяйте ему забрать меня, мистер, пожалуйста.
В этот момент я услышал другой, мужской голос.
— Давай, милая. Мама ждет нас. Оставь этого приятного человека в покое и пойдем.
Я поднял глаза и увидел приближающегося к нам мужчину средних лет. Маленькая девочка еще сильнее вцепилась в мою ногу и спряталась за мной.
— Это ваша маленькая девочка? — спросил я.
Он улыбнулся.
— Да, она всегда убегает, играет в игры.
— Она действительно милая. Как ее зовут?
— Эээ, Мэри, — немного неуверенно ответил он.
Я посмотрел на нее. Она покачала головой.
— Меня зовут Сабрина. Он — не мой папа. У меня нет папы.
Для меня этого было достаточно. Я поднял камеру и быстро сфокусировал ее на лице парня, прежде чем нажать кнопку спуска затвора.
— Эй, что ты делаешь?
— Фотографирую для вашего семейного альбома, — ответил я, делая второй снимок.
Он поднял руку, закрывая лицо, и ринулся к ближайшему выходу. Все это время маленькая девочка цеплялась за мою ногу мертвой хваткой. Я снова улыбнулся и опустился на колени до ее уровня.
— Все в порядке, Сабрина, он ушел. Я не позволю ему больше тебя побеспокоить.
Она отпустила мою ногу и обвила руками за шею, прижавшись головой к моей груди. Мое сердце просто растаяло, когда я нежно ответил на ее объятия.
— Итак, — сказал я, не желая самому казаться извращенцем, — ты сказала, что была со своей бабушкой. Ты не знаешь, в каком магазине вы были?
Она покачала головой.
— Нет, — ответила она, теперь уже со слезами на глазах. Этим она просто дергала за струны моего сердца. Мне очень хотелось забрать ее к себе домой, но, конечно, об этом не могло быть и речи.
— Не плачь, Сабрина. Мы ее найдем. Мы не уйдем отсюда, пока не сделаем это, хорошо?
Теперь она кивнула чуть увереннее.
— Здесь внизу есть офис, в котором находится милая женщина, что поможет нам найти твою бабушку. Ты пойдешь туда со мной?
И снова она кивнула, сунув свою руку в мою. Она была такой крошечной и нежной. Она улыбалась мне, пока мы шли в офис службы безопасности. Я должен был не забывать идти медленно, чтобы ее ножки не отставали. Когда мы добрались до офиса, я помог Сабрине сесть на стул и повернулся к женщине, сидящей за столом. Ее звали Аманда. Она была тем самым человеком, что выдала мне уродливый оранжевый пропуск для прессы.
— Аманда, у нас проблема. Это — Сабрина. Она рассталась со своей бабушкой и понятия не имеет, где та.
Аманда с облегчением вздохнула.
— Я могу точно сказать тебе, где она. Она с двумя нашими охранниками лихорадочно ищет свою внучку. — Она тут же потянулась за рацией, стоящей у нее на столе. — Арт, Арт, это Аманда, прием.
Я слышал, как кто-то откликнулся ей.
— Она здесь, Арт. Скажи бабушке, что она в целости и сохранности в офисе безопасности, и приведи ее сюда, ладно? — Она положила рацию и обратила внимание на Сабрину. — Милая, твоя бабушка будет здесь через минуту.
Не думаю, что когда-либо видел такую широкую улыбку, и уж точно она никогда не была такой красивой
— Спасибо. — Было видно, что страх ушел и сменился возбуждением.
— Где ты ее нашел? — спросила Аманда.
— Это не я, это она меня нашла. Она сказала, что какой-то парень украл ее у бабушки. У меня есть хорошая фотография этого парня. Я ее распечатаю, когда вернусь к газету, и передам копии полицейским.
— О, замечательно, не мог бы ты прислать еще и мне несколько копий? Я бы хотела, чтобы мои сотрудники службы безопасности сразу же узнали его, — спросила она, передавая мне свою визитку. В этот момент мы услышали быстро приближающиеся шаги, и вбежала пожилая женщина.
— Бабушка! — Сабрина соскочила со стула, и эти двое обняли друг друга в эмоциональной сцене любви и слез.
Двое охранников стояли у двери. Меня поразило, что они не знали, кто я такой. Насколько они знали, я был тем парнем, что пытался похитить Сабрину. Я подошел и взял карточку у Аманды.
— Сколько копий тебе нужно?
— Не будет большой наглостью попросить тридцать? Я бы хотела также передать по одной в магазины.
— Я пришлю тебе пятьдесят, — сказал я ей и повернулся, чтобы попрощаться с маленькой Сабриной.
— Дилан!
Я взглянул на пожилую женщину, которая только что громко выкрикнула мое имя. Она выглядела смутно знакомой, но такое часто случалось. Большинство людей запоминало парня, фотографировавшего их для газеты, но для меня это были просто очередное задание.
— Я — Анджела Купер, — воскликнула она. — Вы поймали того парня, что избил мою дочь.
Я сразу вспомнил.
— Я встретил вас в больничной палате. Как ваша дочь?
Она взглянула на Сабрину, чтобы увидеть, не слушает ли она. Она слушала. Анджела оглянулась на меня, и я понял, что она не хотела говорить при внучке.
— Плохо, — прошептала она, вздрогнув. — Кажется, каждый раз, когда у нас какой-то кризис, встречаетесь вы, чтобы спасти нас. Эй, как насчет того, чтобы прийти как-нибудь вечером на этой неделе и позволить мне приготовить для вас ужин. Приведите свою жену.
Теперь настала моя очередь вздрогнуть. Я никогда не думал о Шери, пока работал, и хотел, чтобы так и было.
— Я не женат, — ответил я, — и не хочу навязываться.
— О, пожалуйста, это не навязывание. Я должна каким-то образом выразить свою признательность. Я бы предложила вам награду или что-то в этом роде, но у меня нет денег. Самое меньшее, что я могу сделать, это накормить вас домашней едой.
— Пожалуйста, — услышали мы все голос из галерки.
Я посмотрел в эти большие голубые глаза. Ну как я мог устоять?
— Хорошо, какой вечер вам подходит?
Мы договорились на вечер в пятницу, и она спросила меня, какая еда мне нравится. Я знал, что у них не так много денег, а мне очень нравится хорошая миска спагетти и фрикаделек, так что, это было моим выбором.
***
Не знаю почему — я определенно не застенчивый человек — но я нервничал, звоня в дверь. Я взял с собой бутылку вина. Я не знал, пьют ли они вино или нет, но не хотел идти с пустыми руками, поэтому принес бутылку шардоне.
Когда дверь открылась, там стоял крошечный сгусток красоты, покоривший мое сердце несколькими днями ранее.
— Здравствуйте, мистер Мак... Мак...
Я видел, что она была смущена тем, что забыла мою фамилию.
— МакГенри, Сабрина, но если ты не думаешь, что твои мама и бабушка будут против, можешь звать меня Дилан.
— Нет, — сказала она, — мне нужно проявлять уважение. Добро пожаловать в наш дом, мистер МакГенри. Пожалуйста, входите.
Боже, она была самой вежливой и очаровательной маленькой леди, которую я когда-либо видел. Она провела меня на кухню, где ее бабушка накрывала стол. Я передал вино, и она спросила, не открою ли я его. Мы немного поговорили, прежде чем она рассказала хоть что-то об инциденте в торговом центре.
Мне было интересно, как она позволила какому-то парню просто подойти и забрать Сабрину. Она сказала, что у него была сообщница, женщина, которая отвлекала ее. Она сделала вид, что наткнулась на нее, и уронила сумочку. По полу рассыпалась куча всякой всячины. Когда Анжела наклонилась, чтобы помочь ей собрать ее, парень, должно быть, был уже прямо за ней. У него была кукла, которую он использовал, чтобы заманить Сабрину достаточно далеко, чтобы взять ее за руку. Он сказал ей, что везет ее к матери. Когда Сабрина начала сопротивляться, он сжал ее руку и потащил за собой. Когда она, наконец, вырвалась на свободу, то увидела меня. Оранжевый предмет, бывший у меня на шее, сказал Сабрина, что я — кто-то важный. Вот почему она побежала ко мне.
Работая в газете, я видел действительно ужасные вещи, но трудно было представить, что такое зло существует на самом деле.
К тому времени, когда Анджела закончила свой рассказ, мне пришло в голову, что я еще не видел ее дочь. Я начал задаваться вопросом, не на свидании ли она или что-то в этом роде. Когда Сабрина ненадолго вышла в гостиную, Анжела тихо объяснила.
— Дилан, ты раньше спрашивал о моей дочери Марии. Боюсь, у нее не все в порядке. Я и впрямь переживаю за нее. Она до смерти боится мужчин.
Я вспомнил.
— Похоже, меня она в больнице не боялась, на самом деле даже мило улыбнулась мне.
— Я знаю, но с тех пор она регрессировала. Ей было всего восемнадцать, когда она забеременела. Ее парень был никчемным придурком. Когда она рассказала ему о беременности, он сильно избил ее. Некоторое время мы боялись, что она потеряет ребенка. Она уже тогда боялась мужчин, а тут еще и этот монстр избил и изнасиловал ее на заднем дворе. Некоторое время я думала, что с ней все будет в порядке. Но потом начались кошмары. Она иногда просыпается, пытаясь отбиться от насильника. Она сказала мне, что на самом деле чувствует во сне удары. Со временем она стала все большей и большей затворницей. Стало так плохо, что она даже не может больше выходить из дома.
— Мне очень жаль, Анджела. Вы пробовали терапию? — спросил я.
— Я не могу заставить ее выйти, Дилан. Я не могу вытащить ее из дома, не говоря уже о терапевте. Я... надеюсь, вы не против, но я помню ту улыбку, что она подарила вам и надеюсь, что сегодня вечером она к нам присоединится. Может, если она увидит вас опять, то поймет, что все не мужчины хотят причинить ей вред.
— Я совсем не против, — сказал я. — Я более чем счастлив сделать все, что могу.
У нее тоже была милая улыбка. Я решил, что это, должно быть, — семейное.
— Присаживайся, Дилан. Я посмотрю, не смогу ли уговорить ее поужинать с нами. — Она прошла по короткому коридору и осторожно постучала в закрытую дверь.
— Мария, здесь Дилан. Выходи и поужинай с нами, дорогая.
Я услышал голос из-за двери, но не смог уловить, что она говорила. Но мог догадаться по ответу Анжелы:
— Давай, Мария. Тебе нужно поесть.
В этот момент из гостиной появился маленький лучик радости.
— Мамочка, выходи, пожалуйста. Он не плохой, он хороший человек. Обещаю, он не причинит тебе вреда. — Не получив ответа, Сабрина протянула руку, повернула дверную ручку и вошла.
Анджела вернулась на кухню, грустно качая головой.
— Мне очень жаль, — сказала она.
Именно тут произошло маленькое чудо. С широкой улыбкой на красивом лице Сабрина за руку привела маму на кухню.
— Мистер, э... Мак... МакГенри, — с улыбкой вспомнила она. — Это — моя мама.
Анджела немедленно выдвинула для нее стул на противоположной стороне стола.
— Вот, Мария, садись здесь. Ты же помнишь Дилана, не так ли? Он тогда приходил навестить тебя в больнице.
Мария смотрела вниз, но слегка приподняла голову и нервно улыбнулась мне, кивнув. Она была миниатюрной, но из-за мешковатой одежды было невозможно рассмотреть ее фигуру. Ее черные как смоль волосы падали ей на плечи, и у нее были такие же поразительные голубые глаза, как и у дочери; К сожалению, за ними я увидел тот же страх, что и у Сабрины несколько дней назад.
Мы уже успели пообедать, прежде чем она заговорила. Ее глаза метнулись в мою сторону, а затем снова опустились.
— Дилан, я... у меня не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты сделал. Я... я понимаю, что у нас есть еще одна причина быть тебе благодарной.
Я одарил ее самой широкой, самой дружелюбной улыбкой, какой только мог.
— Нет необходимости в благодарности, Мария. Я так рад, что был там, чтобы помочь.
— Он был и правда храбрым, мамочка. Он заставил плохого человека сбежать, — высказалась Сабрина.
Я все еще улыбался.
— Он убежал, потому что я его сфотографировал. Я отправил копии Аманде в торговый центр и в несколько полицейских участков. Надеюсь, они поймают его, прежде чем он сделает новую попытку.
Это был первый раз за долгое время, когда я прекрасно провел время в отсутствие своих родителей. К этому прямое отношение имела Сабрина. Она была самой красивой маленькой девочкой, которую я когда-либо видел. Мария, казалось, немного расслабилась, но удалилась в свою комнату и закрыла дверь, вскоре после того, как уложила Сабрину спать. У Анджелы почти закружилась голова от того, насколько была социализирована ее дочь. Она сказала, что Мария оставалась в своей комнате весь день, когда в начале месяца им пришлось пригласить сантехника. Она не открывала дверь и даже ничего не ела, пока он не ушел.
Слышать это было душераздирающе, и мне было интересно, как это повлияло на маленькую Сабрину, видя ее мать такой. Уходя, я спросил Анжелу, нельзя ли мне приходить и навещать ее время от времени. Ее сила удивила меня, когда она заключила меня в медвежьи объятия. Она поцеловала меня в щеку и сказала, что меня здесь ждут всегда, днем и ночью.
***
Тм вечером я действительно лег спать с улыбкой на лице, и мысли о том, как помочь Марии, заменили мои обычные неприятные мысли о прекращении моей жизни. Когда я проснулся на следующее утро, то почувствовал, что у меня есть цель не просто пойти на работу. При первой же возможности я пошел в библиотеку, чтобы узнать как можно больше о состоянии Марии и о том, что я могу сделать, чтобы помочь ей.
Конечно, я не психиатр, у них свой язык. После нескольких часов чтения я не был уверен, что знаю больше, чем когда начал. Девяносто пять процентов того, что я прочитал, вылетело у меня из головы. То, что я понял, казалось, было просто здравым смыслом: не терять терпения, не высмеивать и не недооценивать страхи человека. Для пациента эти опасения вполне реальны. Не пытаться заставить человека сталкиваться со своими страхами. Человек сам сообщит, когда будет готов, но это — долгий и медленный процесс. Черт, у меня было все время на свете.
Я понятия не имел, смогу ли вообще помочь, но собирался попробовать. Это была хорошая семья, с которой грубо обошлась жизнь. Я не знаю, почему так сильно хотел им помочь, но помогал... хотя бы по той причине, что Сабрина заслуживала того, чтобы сблизиться с матерью.
Я начал задаваться вопросом, с чего начать. Я не мог просто ворваться и сказать: «Мария, я помогу тебе преодолеть свой страх перед мужчинами». Это, вероятно, напугало бы ее прямо в спальне. Чем больше я думал об этом, тем больше думал о Сабрине, она являлась ключом.
Я позвонил Анжеле, предупредив, что еду с подарком для Сабрины.
Я позвонил в звонок и положил за спину завернутый пакет. Анджела открыла дверь и пригласила меня войти. Почти перед тем, как дверь закрылась, подбежала взволнованная маленькая девочка и чуть не сбила меня, обвив руками мои ноги.
— Привет, мистер МакГенри. — Очевидно, она повторяла мое имя.
Я наклонился и обнял ее одной рукой, так как другой держал ее подарок вне поля ее зрения. Я огляделся, но Марии не увидел. Когда мы вошли в гостиную, я взглянул на дверь ее спальни и увидел, что она закрыта. У Анджелы стояли кофейник с кофе и чашки на столе перед диваном, где она предложила мне сесть.
Маленькая Сабрина явно жаждала мужского внимания. Она вскочила и села на диван рядом со мной.
— Приятно видеть вас снова, мистер МакГенри, — сказала она так, как подобает кому-то намного более старшему ее пяти лет.
— Что ж, мне тоже очень приятно видеть тебя опять, — ответил я. — Мне пришлось вернуться, потому что в прошлый раз я забыл о твоем дне рождения.
Она хихикнула.
— Сегодня не мой день рождения, глупый, — засмеялась она, наконец, начав вести себя как пятилетняя девочка.
— Но твой день рождения был недавно, а я не принес тебе подарка, так что... — Я позволил своим словам повиснуть, в то время как вытаскивал ее подарок из-за спины. Я не знал, сколько подарков она получила на свой день рождения или Рождество, думаю, совсем немного, судя по выражению ее прекрасного лица.
Думаю, от ее крика воздух раскололся надвое. Она наклонилась и обняла меня, поблагодарив несколько раз. Наконец, она посмотрела на бабушку и сказала, что хочет показать своей маме. У Анджелы была широкая улыбка, когда она кивнула. Сабрина спрыгнула и вбежала в комнату матери, даже не постучав.
— Тебе не нужно было этого делать, Дилан. Надеюсь, там нет ничего слишком экстравагантного, — сказала Анджела.
— Нет, это просто кукла. Поверьте, мне было приятно.
В этот момент Сабрина вернулась в гостиную, за ней шла Мария. Она стояла в углу, в то время как ее дочь подошла и снова села рядом со мной.
— Мама говорит, что я должна развернуть его перед тобой. — С этими словами она начала срывать бумагу. Ее рот открылся, и она ахнула, увидев, как на нее через прозрачную пластиковую крышку смотрит кукла Барби.
Я получил несколько наград за свои фотографии, и несколько моих снимков, полученных от новостных служб, затем распространили по всему миру, но я никогда не испытывал той гордости, что испытал, когда увидел, как лицо Сабрины светится от радости.
— Мамочка, мамочка, смотри, это Барби! — Она спрыгнула с дивана и подбежала к Марии, глаза которой теперь широко раскрылись от удивления.
Она посмотрела на меня.
— Как ты узнал?
Анджела увидела мое озадаченное лицо.
— Она так сильно хотела одну на Рождество, но мы были настолько бедны, что просто не могли этого сделать.
Это вызвало у меня улыбку.
— Ты еще не поблагодарила мистера МакГенри? — спросила Мария у дочери.
— Уже поблагодарила, — ответил я.
— Могу я поблагодарить его еще раз? — спросила она Марию.
— Конечно, дорогая. — Я впервые увидел улыбку Марии.
Сабрина повернулась, подбежала ко мне и буквально прыгнула мне на колени, обвив руками мою шею.
— Спасибо, спасибо, мистер МакГенри. Большое вам спасибо.
— Пожалуйста, Сабрина.
— Хорошо, дорогая, почему бы тебе не взять Барби в свою комнату и не поиграть, чтобы бабушка могла поболтать с мистером МакГенри.
— Хорошо, мамочка, — ответила Сабрина. Она быстро потянулась и поцеловала меня в щеку, прежде чем спрыгнуть с моих колен и побежать в свою комнату.
— Хочешь чашку кофе? — предложила Анджела.
Я надеялся, что Мария сядет и поболтает с нами, но этого не произошло. Пока Анжела наливала кофе, Мари снова поблагодарила меня за куклу для своей дочери, но после этого удалилась обратно в свою комнату.
У нас с Анжелой состоялся хороший разговор. Она была очень приятным человеком, но у нее были и тяжелые времена. Ее муж погиб в ужасной аварии на фабрике, когда Марии было всего два года. Примерно через год она встретила мужчину, в которого влюбилась и подумала, что выходит замуж за мужчину, созданного для брака. К счастью или к сожалению, как бы вы ни хотели на это взглянуть, он показал свое истинное «я» еще до того, как они поженились. Они из-за чего-то поссорились, и он ударил ее... пару раз. Конечно, Мария была свидетельницей этого. У Анджелы хватило ума вышвырнуть его и сказать, что никогда больше не хочет его видеть. После этого она просто сконцентрировалась на воспитании Марии, как могла.
Анджела сказала, что ей никогда не нравился парень Марии. Он оставлял такое же впечатление, что и парень, за которого она чуть не вышла замуж. Она не очень удивилась, когда он избил Марию. Слава богу, как и у ее матери, у нее хватило ума после этого держаться от него подальше. Собственное избиение, наряду с тем, что была избита Анджела, когда она была маленькой девочкой, вызвало у Марии эмоциональный страх, поэтому, когда на нее снова напал насильник, это вызвало у нее сильный страх перед мужчинами.
Анджела беспокоилась за Сабрину.
— Дилан, я не вечна. Что будет с этой милой девочкой, если что-то случится со мной?
— Анджела, для меня ты выглядишь вполне здоровой. Просто позаботься о себе, а Сабрина выйдет замуж и будет иметь собственных детей, прежде чем ты уйдешь от нас.
Она улыбнулась.
— Ты оптимист, скажу я тебе, — засмеялась она.