— Какая вечеринка? — переспросила я.
— Оргия, — досадуя на мою тупость, ответил Сэм.
И вот здесь я задумалась.
С одной стороны, пока Москва мне не дала ничего хорошего, кроме замечательных преподавателей в Лите. Те же скучные дни, те же трансвеститовские проблемы. Взгляды вслед, осуждение прохожих, почти не удивляющихся «крашеному педику». Хотя я, откровенно говоря, на педика-то и не особо похожа. Скорее представитель некой субкультуры, известной только одной мне: мелированные черно-красные волосы ниже плеч; кожаные шорты и драные чулки; розовый легкий шарф поверх сиреневой майки с надписью «Я вас всех e-mail!».
С другой стороны мне давно пора поразвлечься. Учеба отнимает много сил. И, хотя я одна из лучших учениц на потоке, многие преподаватели (как и ученики, мать их!), меня просто ненавидят. Пора бы и сбросить накал.
— Ну?! — не унимался Сэм.
Я улыбнулась, сунула сигарету в зубы. Семен, или как он сам себя величает — Сэм, давно открылся мне. Точнее, он думает, что сохраняет «абсолютный нейтралитет», но я же вижу, как он на меня смотрит. Ага. И уже не раз слышу от него предложения в духе: прогуляться по столичным клубам.
— Я подумаю, — ответила я.
На втором курсе Сэм — один из немногих, с кем я поддерживаю общение. Остальные морщат свои отвратительные физиономии, переполненные снобизмом и ложью. Такое ощущение, будто я сама хочу с ними общаться или, страшно представить, переспать с ними, уродами.
Подумаю или нет, но к девяти вечера я была готова. Когда в дверь моей небольшой комнатушки в общежитии завалился Сэм, у него приторно заблестели глазки, хоть эта зараза сладострастная и пыталась это скрыть.
— Ну, — осклабился он, — ты и вправду готова.
Я согласилась с ним взмахом наклеенных длиннющих ресниц. Под его липким взглядом заперла дверь. Вахтерша, баба Тоня, отвернулась, когда я появилась. Розовые изрезанные чулки на подтяжках (терпеть не могу застегивать пряжки!); черная мини; рокерские ботинки облегают голени; черная футболка, на три размера больше, свисает с одного плеча, где у меня татуировка в виде хрустальной бабочки. Последние штрихи образа: распотрошенная лаком и пенкой для волос прическа «а-ля Хиросима»; вечерний макияж и пушистые ресницы; перчатки с обрезанными пальцами и накладные ногти с разными цветами. Не хватало лишь ошейника и дилдо, тогда бы меня точно причислили бы к «падшим мира сего».
Пофиг.
К тому моменту я уже прилично накачалась джином с тоником.
— Где отрываемся? — спросила я, когда развалилась на заднем сидении такси (в зеркале заднего вида при моем голосе я заметила вздернувшиеся брови таксиста).
— Квартирник, — немного скованно ответил Сэм.
— Зашибись, — буркнула я и сунула в зубы сигарету.
— Эмм, — застеснялся таксист, мужичок лет сорока. — Парень...
Я изогнула одну бровку.
— Гм... девушка?..
Взмах ресниц, намеренно по-мужицки покашляла.
— Здесь курить нельзя, — совсем стушевался он.
Пришлось выбросить сигарету в окно.
Доехали в молчании. Когда Сэм расплачивался, таксист зыркнул на меня из-под мохнатых бровей. По его поджавшимся губам я поняла — оценил фигуру и, наконец, осознал мой пол. Похрен, мои дорогие, идите вы все строем!
Оказались мы где-то в районе Южного Бутова. Знакомый Сэма жил в новой шестнадцатиэтажке, где-то в районе пятнадцатого (? Или ниже?). Помню, что дверь открыла бесконечно пьяная девчонка. При виде нас она даже не попыталась собрать глаза в кучу, завалилась куда-то назад. Тут же послышался мужской гогот и ее безвольное тело куда-то утащили. Надо думать — на «казнь через втыкание члена».
— Прошу, — Сэм галантно шаркнул, — будьте как дома.
Под аккомпанемент колотящегося сердца я переступила порог. В темноте обо что-то споткнулась, хорошо, что Сэм поймал. Снизу кто-то заматюкался.
— Молчи, животное, — отгавкнулась я, высвобождаясь из чрезмерно ласковых рук Сэма.
В квартире тьма египетская, лишь кое-где горят свечи и ночники. Мы двинулись через адскую смесь перегара, сигаретного дыма, духов и потных от фрикций тел.
— Что это, мать твою, за притон?!
Под моим напором Сэм отступил, развел руками.
— Машка, так мы на два часа опоздали!
— Сам ты Машка! — расстроилась я. — Ладно, веди меня, гад, туда, где наливают.
Сэм с облегчением рванул куда-то кабанчиком, как оказалось — в ванную комнату. Я уже хотела снова выругаться, когда заметила отмокающие в холодной воде бутылки.
— Госпожа, чего желаете? — шутовски изогнулся Сэм.
Я выбрала водку с тоником. Пока Сэм выбирал бутылки, искал тоник, мешал в нужно пропорции, я вдруг задумалась. Собственно, а что я ищу в своей жизни? Мальчик, ведущий себя как девочка, одевающийся как девочка... что это? Отвратительное или глупейшее посмешище? Карикатура биологии? Что нам вообще, педикам, нужно в жизни? Пососать член? Дать в попу? Черт... а ведь именно так и думает большинство людей. Никто и мысли не допускает, что нам хочется простейшего, как всем людям, банального, но вместе с тем своего, оригинально счастья. Любви, заботы и ласки. И ради этого мы готовы идти до конца, как ни двусмысленно это звучит. Готовы быть изгоями общества, служить объектами для насмешек, но сами мы всегда видим похоть и желание в глазах осуждающих. Ведь нормальному человеку просто пофиг на нас, так же, как и на остальных людей...
— Я сейчас расплачусь, — ответил Сэм, когда я закончила изливать душу под действием пятого коктейля.
Я хотела жестко выругаться, когда в ванную ввалилась пьяная вдрабадан девчонка, абсолютно голая. На груди, животе и на волосах на лобке свисали белесые тягучие капли.
— Че не трахаетесь, суки? — каким-то чудом вымолвила она.
Сэм глянул искоса, взял в одну руку бутылку водки, сунул подмышку тоник, и подхватил меня за талию.
— Пойдем, — скорее ощутила я его голос за ушком, — найдем тихое местечко.
Странно, но я согласилась, хотя настроение было ни к черту.
Уже сразу после порога я ощутила, как объятия Сэма стали более крепкими, читай — интимными.
— А твои друзья не осудят? — усмехнулась я.
— Ты о чем?
— Тут полно легкодоступных девчонок, — прошептала я, переступая за Сэмом тела в коридоре. — А ты привел...
— А я привел человека. Ты права, Машка...
— Марина!
— Ты права, Машка, тут полно адекватных и легкодоступных людей, и всем на всех плевать. Тут можно быть самим собой.
Странно было слышать такое от не слишком умного и пьяного парня. Я ожидала чего-нибудь попроще, в духе кухонных размышлений о непреодолимой тяге физиологии, как любит оправдывать свою скотскость или слабость быдло, а тут...
Мы вошли с зал. На диване шло масштабное действо с пятью участниками. Двое парней имеют девочку снизу и сверху, третий восседает на спинке дивана, давая облобызать стонущей гетере скипетр страсти, а пятый с прилежностью ботаника вылизывает девушке анус, вагину, а заодно и оба трахающих их члена, при этом надрачивая свой.
— Тут не занято? — неожиданно Сэм подтолкнул меня к дивану.
Ответом послужило нечто проповедническое:
— Ебитесь, дети мои!
Сэм аккуратно подвинул спящую на краю дивана девочку в одних трусиках. Усадил меня к себе на колени. При это его рука нежно прошлась по животику девчонки, заползла под трусики. Одновременно я ощутила нечто твердое в его джинсах. Уже хотела съязвить, когда он меня крепко поцеловал. Порядком захмелевшая, я приняла его язык, дала пошнырять по моему рту, а потом начала его сосать. Нежно, глубоко, с легкими поцелуями губ. Поцелуй затянулся, пропорционально объятия Сэма только усиливались. В тот момент, когда у меня уже не хватало воздуха, он вдруг перевернул меня и уложил на диван. Навалившись сверху, снова стал целовать. Но на этот раз просунул между нашими губами свои ...