Масло съел, и день прошёл. Два яйца - конец недели. Что бы нам такого съесть, Чтоб два года пролетели?
Днем занятия по военной подготовке. То в парк ходим, то на танкодром. Молодые сержанты конспекты пишут, офицеры как летучие голландцы. То они есть, то туманный след, покрытый тайной. Старики дембельские аккорды исполняют. Кто баню командиру роты строит, кто каптёрку до состояния древнерусской музейной избы доводит с резьбой и наличниками, кто в парке модернизацию отопления на КПП проводит параллельно работающей. Дагестанцы удовольствие от службы получают. На турниках занимаются, в спортивном уголке железо тягают. Мы "машку" по полу по очереди таскаем. До блеска полы натираем. Причём круглосуточно. Ночью встаём по графику. Днём наряд по роте над ней шефствует. Ну и особо приглянувшиеся. Как на занятия реквизит тащить, так опять мы. В каждом взводе пять человек таких работничков. Четыре взвода. Итого двадцать. За всю роту отдуваемся.
Столовая - отдельная история. Смешно было с мясом. Свинарник на полк был свой. Мясо было каждый день. Но почему-то в основном жир и маленькая полосочка мясца, хотя и довольно приличное клали немного. Тарелка мяса на стол. И кто сказал, что они свинину не едят? Действительно сначала не ели. Но потом из тарелки они выбирали всё нормальное мясо и весь белый хлеб. Нам оставался только жир и чёрный хлеб. Гадость несказанная, плюс изжога как результат. Старики вообще мало ели. Часто даже не ходили в столовую, а паслись в офицерской столовой. Возьмут что-нибудь в роту и в каптёрку. Чай пить с булочками и о гражданке мечтать.
Вечер, свободное время - час. Подшиваемся, стираемся, письма домой пишем, телик для всех с полчаса.
А после отбоя обслуживаем дембелей, сержантов и гордых воинов. У них своё расписание на целый день. Моются, и в каптёрку. А у нас для них - стирка, глажка...
Гаффар стал меня каждый вечер в сушилку вызывать, когда все расходились. Вроде как порядок наводить, одежду развешивать, валенки складывать. Я сначала убирался, а он в каптёрке чай пил, своими делами занимался. Потом он шёл и проверял, как я по фен-шую разложил всё. И я ему делал минет. Сначала всё как в первый раз. Стоя на коленях на шмотье, а он сидя либо на подоконнике, либо на том, что я сооружал по его заказу. В итоге я стал делать ему трон из валенок и чистой одежды и занимался укрощением его обрезанного темнокожего дрына. Сосу, лижу. Яйца облизываю, очко ему полирую. Он меня ласково сукой да шлюхой слюнявой нарекает. Спермы у него всегда много было. Молодой жеребец. Целый день копит. Меньше двух раз уже не кончал в меня.
Потом я раздеваться стал. По его приказу. А когда он увидел, что у меня в процессе отсоса хуй стоит, так это стало для него приятным сюрпризом. Иногда он стал крутить мне соски, а я от этого по-бабски взвизгивал и возбуждался ещё сильнее. Мне стало нравиться ему угождать, подыгрывать. Заглядывать в глаза и перекатывать на языке его кончину.
Гаффар своим не рассказывал про меня. Хотя его поведение изменилось в обычной обстановке. Пинать он меня перестал, а относился как к вещи. Застелить постель, развесить одежду - я это делал ему в первую очередь.
Магомед как-то странно поглядывал на это дело. Но молчал. Солидненький такой парнишка, обстоятельный. Зато Идрис стал злобствовать. Он был маленького роста. Его бесило, что я Гаффара так шустро обслуживаю. Хотя тот чем-то напоминал Идриса в общей массе остальных горцев. Мне казалось, что было расслоение и в их среде. Кто-то не выпендривался на нас, двадцать человек. Что-то делал сам и т.д. Правда, лидеры вроде Усмана и им могли высказать. Если и был мордобой или открытый конфликт, то нам это не показывалось. Чаще такие невыпендривающиеся личности были немного на отшибе, сами по себе. Да и нам тяжеловато было бы всё за такую массу сделать. Самобалансирующая система в действии.
Усмана в роте боялись все. Бешеный бык среди стада молодняка и кучки баранов. Помню, что столкнулся с ним в дверях бани, и меня как ветром снесло. Горячее тело вытолкнуло меня в сторону, словно пушинку. Там же я обратил внимание на то, какие у него яйца. Это был шедевр. Сходство с животным полное. Круглые шары, покрытые ровной порослью. Короткий толстый хуй посередине. И ляхи конские.
Здоровые они, горцы. Мускулистые. Рельеф необычайный. Плюс цвет тел. Смуглые. Волосы жёсткие. Такая популяция попала к нам в учебку. Ростом, правда, были все разные. Хотя преобладали невысокие и плотные. Таких, как Гаффар, было человека два ещё. Может, их специально по военному заказу таких выбирали. А то, что в казарме было без эксцессов, хотя в других местах, я знал, было по-другому, - считалось, что это заслуга офицеров. На самом же деле основной причиной было то, что офицеры горцев не трогали, да и сами они старались не гавкаться. А мы осознанно под них "легли". А я так вообще стал личной соской.
Постепенно приходило понимание, что мне нравится делать то, что говорят, подчиняться. Наступила стабильность. Появилось своё место. И уверенность хоть в чём-то. Сосать у меня получалось всё лучше. Гаффар стал изредка меня просто трахать в рот. Потом наступил момент, когда ему захотелось, чтобы я стал заглатывать его чудо природы. Давалось мне это с трудом. Я давился. Царапал зубами ему кожу. За что мне пришлось при нём сдрачивать себе на руку и вылизывать собственную кончину. Но в итоге он мне всё-таки стал вставлять глубоко. Мои покрасневшие от таких упражнений глаза иногда вызывали вопросы. Но я отмазывался, что Гаффар меня поколачивает иногда. Порядок в роте - основная задача - поддерживался неукоснительно.
Ну, лизать ему ноги я стал, когда Гаффара оскорбил кто-то из земляков. Он меня в тот день почморил знатно. В рот выебал до состояния лужи на подменной одежде. Потом наступил мне на член. И потом я вылизывал ему за это ноги. Жопа была до этого, сразу после начала минета.
Когда уходили, он мне предложил подумать, что я ему предложу на следующей неделе в качестве подарка. Скоро должны были приехать к нему в гости родственники. Перед сном я лежал и думал, что сулят мне его слова. А что можно предложить нового?