1.
Наконец-то настала весна - самое любимое мною время года. Природа проснулась от зимней спячки. Всё вокруг оживает. На деревьях появилась листва. Буйно цветут ранние весенние цветы. Глядя на всё это великолепие, душа радуется. Не нужно перед выходом из дома думать, как утеплиться, спасаясь от холода и снега. Красота! Проснувшись утром выходного дня, выглянув в окно и увидев всю эту прелесть, решаю обязательно сходить сегодня в свой любимый парк, подышать воздухом, порадоваться вместе с природой. Обычно такие вылазки я совершаю по выходным после обеда. Вот и сегодня, разобравшись со всеми домашними делами, иду. Главное, телефон не забыть. Хоть сегодня в роте и мой зам. ответственный, всё равно по всякой ерунде звонить будет. Такой уж Вася человек. Прежде чем принять решение, обязательно посоветуется, а то и не один раз.
Пока собрался и неспешно добрёл до своей любимой скамейки, часы показывали почти 16.00. Присев, стал рассматривать гуляющих людей. Как всегда в это время, в парке многолюдно. Особенно много родителей с малышами. Сколько сюда хожу, а ничего не меняется. Ребята веселятся, играют, а родители сидят, беседуют. Эта картина действует умиротворяюще. Настроение повышается. Иногда мимо проходят курсанты военного училища, находящегося рядом. С моей скамейки отлично видно его КПП. Сегодня курсантов, как никогда, много - воскресенье, а значит увольнения в город. Сразу вспоминается моя курсантская молодость. Я ведь и сам выпускник этого самого училища. Кажется, только вчера пришёл сюда сопливым пацаном-первокурсником. Впереди было пять лет учёбы. Тогда казалось, как это много. Выпуск казался недосягаемым. Помню, как мы завидовали ребятам, получившим лейтенантские погоны. Однако не успели оглянуться, как сами надели эти заветные погоны и, простившись с родным училищем и друзьями, разлетелись по войскам. И прошло-то после выпуска всего неполных шесть лет, а некоторых ребят уже нет в живых. Один пацан из моего взвода Героя России получил посмертно. Иногда смотрю дома фотографии, где мы стоим всем своим 1 взводом 5 гвардейской роты, и не верится, что кого-то из них уже никогда не увижу. Жалко пацанов, но ничего не поделать. Как наш ротный говорил, знали, куда поступаете. Мне вроде в этом отношении повезло. Сначала командиром взвода попал в Тулу, а затем через три года удалось перевестись в родную Рязань. И вот теперь я командир роты в своём родном полку. Но вот в такие вечера, сидя на скамейке у КПП, так хочется вернуться в родное училище. Честно говоря, всегда хотелось заниматься преподавательской работой. Попасть в училище было бы пределом мечтаний. В последнее время вроде бы появились кое-какие подвижки в этом вопросе, но пока полной ясности нет. Никому ничего не говорю, чтобы ни сглазить. Мысленно плюю через левое плечо.
Вот так, задумавшись, я на какое-то время отключился от реальности. Вернул меня на землю смущённый голос, прозвучавший рядом. Придя в себя, вдруг замечаю, что рядом со мной на скамейке сидит курсант и что-то мне говорит. Когда я увидел его лицо, то окончательно потерялся. Я понял, что он просит у меня огоньку, а я глупо пялюсь на этого незнакомого мне парня и вижу перед собой моего лучшего друга - курсанта Лёшку. Совершенно одно лицо. Такие же светлые волосы и пронзительно синие глаза. Я всегда удивлялся, как глаза могут быть такими. Ну ладно голубые, это не редкость, но у Лёхи они были васильково-синие. И вот спустя столько лет я вновь вижу пронзительную синеву Лёшкиного взгляда.
Курсант непонимающе смотрит на меня. Слышу его слова:
- Ладно, извините, пойду я, - и он начинает вставать со скамейки.
Только тут я очнулся и обрёл дар речи.
- Извини, брат, задумался. Что ты спрашивал?
Тот вновь непонимающе смотрит на контуженного соседа по скамейке и медленно произносит:
- Да я просто прикурить хотел.
- А, да не вопрос, - и я, достав зажигалку, протягиваю парню.
Он прикуривает, возвращает её мне и вновь садится рядом.
- Ты извини, я тут отключился немного, что-то задумался. Не подумай, что я какой-то контуженный.
Парень смотрит на меня с улыбкой, выпуская клубочек дыма. А мне так приятно видеть его взгляд, и очень не хочется, чтобы он уходил. Рядом с ним я вновь 18-летний пацан, а он - мой друг Лёха. Умом понимаю, что это глупо, но так приятно на душе.
Смотрю на его сигарету.
- Не боишься у КПП курить? Командиры разрешают? Курить вредно, знаешь?
Парень вновь улыбается и поворачивает ко мне лицо.
- Знаю, что вредно. Я так, не в себя, - вновь улыбка. - Да наезжает ротный иногда, а сам смолит постоянно. Я вообще редко курю.
Я кошусь на его левый рукав. Первый курс. Совсем молодой.
- Ну как учёба, нравится? Не тяжело?
- Сначала очень трудно было, думал, бросить всё и домой уехать. Но потом втянулся. Отец сказал, что если брошу, то дома не появляться.
- Он тоже военный?
- Ага. В Ульяновске служит. Я родился-то здесь, а потом его перевели, вот и почти всю жизнь там провёл. Я мечтал, как отец, здесь учиться. Поступил с первого раза. Повезло.
- Молодец. Везенье не причём. Это твоя заслуга. Конкурс большой был?
Он кивает.
Сигарета почти закончилась. Парень аккуратно гасит её и бросает в урну. Я про себя отмечаю его аккуратность. Молодец. Тут на Лёху не похож совсем. Тот всегда раздолбаем был в плане дисциплины и аккуратности. Я вновь смотрю на парня и не хочу, чтобы он сейчас ушёл.
- Ты в увольнении?
- Да, отпустили вот. Собирались с пацаном по городу погулять, сходить куда-нибудь, а к нему родители приехали. Вот и сижу тут с Вами, думаю, может, и назад вернуться. Пойду в спортзал, позанимаюсь.
Говорит он мне это, а глаза грустные делаются. А у меня вдруг в голове незнамо откуда появляется шальная мысль, которую я неожиданно для себя озвучиваю:
- Да ладно тебе, успеешь в училище насидеться. Смотри, какая погода отличная. Я вот тоже решил погулять, воздухом подышать и размяться немного. Хочешь, компанию составлю? Город весь видел?
- Да что я видел? Не особо в увольнение отпускали. Вот сегодня хотели в Кремль сходить, да не получилось.
Говорит, а сам хитро так на меня смотрит, можно сказать, оценивающе.
- Ну и замечательно, пошли в Кремль. Я тебе бесплатную экскурсию проведу. Очень люблю историю, так что обо всём поведаю, что знаю. Погнали?
Он вновь немного подумал, резко встал со скамейки и протянул мне руку:
- Пошли. Меня, кстати, Александром звать, а Вас?
Я в ответ жму его тёплую и такую по-мужски твёрдую ладонь и отвечаю:
- А меня Сергей, но можно и просто Серёга, как нравится.
- Ну, тогда меня можно просто Сашка, - он ответно сжимает мою ладонь и, немного задержав в своей, смотрит в глаза.
И я замечаю в его синих омутах маленькие рожки чёртиков, которые точно там водятся. И так легко на душе делается, что кажется, отпусти он чуть раньше мою ладонь, я бы полетел.
Мы долго бродим с Сашкой по Кремлю, я рассказываю ему историю постройки той или иной церкви, колокольни, защитного вала и всего прочего. Он в ответ живо интересуется тем, что не понимает сразу, а я охотно разъясняю. Потом я предлагаю посидеть ему в каком-нибудь кафе. Саня соглашается. И вот мы сидим в кафешке под открытым небом на нашем местном "бродвее", неспешно поедаем пирожные и запиваем их кофе. Сашка рассказывает мне о себе, об учёбе. Пытается донести до меня все тяготы и лишения курсантского быта, а я делаю вид, что всем удивлён. Не знаю почему, но я решаю не раскрывать пока ему все карты. Тоже рассказываю о своей жизни - где родился, крестился и пригодился, как говорится, но о военном своём настоящем и курсантской юности умалчиваю. Да он, собственно, и не особо на этом настаивает. По глазам парнишки я вижу, что ему просто хорошо и что он рад, что нашёл себе собеседника и попутчика в сегодняшнем путешествии по городу.
Так незаметно и наступило время возвращаться ему в училище. Поскольку жил я почти рядом, всего-то минут 10 неспешным шагом, то решил проводить Саньку. Перед расставанием вновь присели на объединившую нас несколько часов назад скамейку.
- Ну как, Саня, понравилась экскурсия? Экскурсовод не надоел?
- Да ты чё, Серёг, так здорово было. Антохе расскажу про Кремль всё, что ты рассказал. Вот завидовать будет.
Он незаметно смотрит на часы. Я улавливаю этот взгляд и понимаю, что парню пора. Эх, была не была, я решаюсь.
- Сань, давай телефонами, что ли, обменяемся. Вдруг возникнет когда-нибудь желание продолжить экскурсию. Я всегда рад служить. Ты как на это смотришь?
- Серёга, я только "за". А то, как увольнение, так не знаешь, что делать. Девчонки у меня нет, а Антоха как нахватает троек, так в увал его не пускают. У нас с этим строго.
Я отмечаю про себя факт отсутствия в его жизни особы женского пола и облегчённо, даже чересчур громко, наверное, выдыхаю. Санька, стервец, похоже, улавливает этот мой внезапный порыв, бросает хитрый взгляд в мою сторону и говорит:
- Диктуй номер. Я тебе звякну, и ты меня поймаешь. Готов?
- Как юный пионер, набирай.
Я диктую парню свой номер, он мне перезванивает, и я сохраняю номер в памяти.
- Всё, Саня, теперь ты у меня есть, - он удивлённо смотрит на меня. - В смысле, номер твой, - поправляю я свою намеренную оговорку.
- Ну что, Серёж, мне пора.
Я протягиваю ему руку.
- Давай, курсант, бывай. Учись на "отлично", чтобы в город почаще отпускали. Звони, если что. Всегда буду рад.
Он жмёт в ответ протянутую ему ладонь и, развернувшись, уходит в сторону КПП. Я смотрю ему вслед и вспоминаю старого друга. Как же они похожи! Даже походка почти такая же. Настанет время, и я всё это скажу Саньке. Пока рано, рано раскрываться.
Всё, пора домой. Завтра на службу.
спеша иду в сторону дома, и только тут до меня доходит удивительная вещь. За весь день Васька ни разу не позвонил. Странно. Неужто взрослеет парень, становится самостоятельным?! Решаю звякнуть сам. Душа за службу болит всегда. Это моё, это воплотившаяся мечта всей жизни.
- Привет, Вася, чего молчим весь день? Неужто всё так замечательно?
- Привет, командир. Ты знаешь, сам удивляюсь, что это так здорово всё сегодня. Ты там случайно в церковь не сходил? Может, свечку за удачу поставил?
- Почти угадал. Полдня по Кремлю гулял, а там одни церкви. Видать, за это бог сегодня смилостивился. Ладно, служи. До завтра. Старшина на месте?
- Да, полчаса как явился.
- Ну и отлично. Дуй домой, Семёныч справится.
- Пока командир, до завтра.
Я даю отбой и прячу телефон. Интересный малый этот Вася. Учился на два курса позже меня. Знаем друг друга ещё с училища, вместе в футбол играли, а всё равно никак не заставлю общаться со мной по-человечески хотя бы один на один. Задолбал с этим своим командиром. И старшина, глядя на него, так же обращается. А тот мне почти в отцы годится. Служаки, блин. И тут я вдруг вспоминаю Саньку. В груди разливается неожиданное и приятное тепло. Какой же у него взгляд! Мама дорогая! За него хочется отдать всё на свете. Всего себя отдать, как в своё время было с Лёхой.
И вновь нахлынули воспоминания.
2.
С Лёшкой мы познакомились сразу, в первый же день на абитуре, когда проходили профотбор и готовились к экзаменам. А как не познакомиться с человеком, который спит рядом с тобой! А если учитывать тот факт, что пацаны мне всегда нравились больше девчонок, то тут, как говорится, сам бог велел.
Впервые увидев его, я так же впал в ступор, как сегодня с Санькой. Просто тупо пялился на него и не мог оторвать взгляда. Немалых сил потребовалось, чтобы отвести глаза в сторону, но он всё равно успел заметить мой заинтересованный взгляд. Как бы невзначай, между делом, когда готовились ко сну, он, не глядя на меня, спросил:
- Значит ты мой сосед. Это хорошо. Меня Лёха зовут.
- Сергей, - нейтральным тоном пробурчал я в ответ и продолжил заправлять кровать.
- Ты чё так на меня смотрел сегодня?
- Как так? - спрашиваю, а сам понимаю, что спалил меня пацан.
- Как на девку, вот как.
- Да ладно, ты чего. Просто похож ты на одного моего знакомого, вот я и удивился, - вру и чувствую, что начинаю краснеть.
Хорошо, что сумрак, не видно лица.
- Ну-ну, - пробубнил Лёха и пошёл умываться.
Я облегчённо вздохнул и поплёлся следом. Вроде бы пронесло.
Заснул я в первый день как убитый, только коснулся подушки. А утром первое, что увидел, были ярко-васильковые Лёхины глаза. Он лежал на соседней, стоящей впритык с моей кровати и смотрел на меня. Стоило открыть глаза, как я встретился с его взглядом. Некоторое время он смотрел своей синью в мою зелень и прошептал:
- Доброе утро, сосед.
- Привет, - только и смог выговорить я, продолжая, не моргая, играть с ним в гляделки.
- Ну и что ты опять смотришь? Снова скажешь, что друга вспомнил?
- Нет, не скажу. Просто я уже где-то тебя видел.
Он, продолжая смотреть в глаза, вдруг улыбнулся, а потом вдруг негромко рассмеялся. И такой бесшабашно-весёлый был у него вид, что на душе стало очень спокойно. Я тоже вдруг тихонько начал смеяться. Он лёг на спину, закинул руки за голову и прошептал:
- Серёг, а ты сам откуда?
- Я местный, Лёх, рязанский, а ты?
- А я из Челябинска. Уральский я.
- А чё вдруг решил сюда поступать, поближе училищ нету, что ли?
- Ты чё, это мечта моя. В этом году школу окончил, и вот я тут. А ты почему?
- А примерно то же самое, но плюс ещё отец служит всю жизнь. Так что сам бог велел, как говорится.
- А батя в каких войсках?
- Да в тех же, что и мы будем, если поступим.
- Понятно. Династия значит.
- Вроде того.
Это было последнее, что я сказал до подъёма.
Так и закружила нас жизнь. Сначала абитура, а потом и учёба. Мы с Лёхой, слава всем богам, поступили. Мало того, попали в один взвод. И вот мы уже курсанты 1 курса. Вновь наши кровати рядом. Вновь по утрам я вижу синеву его глаз и, как в первый день, не могу от них оторваться.
Шло время, и наша дружба росла, как снежный ком. Я уже не мог представить, что в моей жизни нет друга Лёхи. Везде и всегда вместе. На занятиях, на работах, в казарме. Даже ночью, и то он рядом. Об увольнениях и говорить нечего. Хоть и не часто этого раздолбая отпускали, но если это случалось, то я всегда был рядом. Он уже познакомился с моими родителями. Не знаю как, но с отцом они нашли общий язык сразу. При втором Лёхином посещении моих родичей оторвать их друг от друга уже было невозможно. Отец нашёл свободные уши и с удовольствием рассказывал парню о службе, а тот с интересом слушал. Я однажды даже не выдержал и подколол его:
- Ты лучше бы на занятиях так слушал. Глядишь, и знал бы уже давно половину из всего того, что тебе отец втирает.
Лёха лишь отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Мол, если неинтересно, то и не слушай. А что я ему отвечу, что слышал всё это не один раз? Пусть слушает, умнее будет.
Так прошёл первый курс. За плечами было по шесть прыжков. В августе Лёха уехал в отпуск к себе в Челябинск. И вот тут я понял, как привязался к парню. Мне его катастрофически не хватало. Не хватало его смеха, его подколов и, самое главное, его синих глаз и обезоруживающей улыбки. Я вдруг понял, что люблю этого пацана. Люблю так, как не любил никого в жизни. Нет, родителей я, конечно, очень люблю, но это совсем другое. При воспоминании о Лёше я вдруг ощущал именно ту лёгкость, которую испытал сегодня с Саней. В груди вдруг поднималась такая волна нежности, которая, кажется, способна была затопить собой весь мир. Вот тогда-то я и испугался своих первых в жизни серьёзных чувств. Ежедневно я терзался противоречивыми мыслями. С одной стороны, казалось, что всё это неправильно, так не должно быть, а с другой, я понимал, что не могу противиться этому неожиданно накрывшему меня чувству.
Так прошёл отпуск. Первый отпуск моей курсантской жизни.
И вот мы курсанты второго курса. Если на первом из нас делали просто солдат, то на втором и последующих из нас будут готовить командиров.
Лёшка приехал за три дня до начала учёбы. Я встречал его на вокзале. По этому случаю батя даже машину свою отдал, что случалось не часто. До поезда оставалось минут 10-15. Казалось, время остановилось. Мне хотелось побыстрее увидеть друга, обнять его и прижать к своей груди. Сердце было готово выскочить из груди от счастья.
Вот и поезд. Смотрю на двери 5 вагона. Почти все вышли, а его всё нет. Настроение начинает портиться на глазах. Ну, где этот раздолбай? Вдруг кто-то кладёт мне руку на плечо. Я оборачиваюсь и оказываюсь в объятиях моего любимого друга.
- Привет, бродяга! - кричит он мне в ухо, а потом уже почти шёпотом произносит: - Серый, как же я соскучился. Если бы ты только знал, как мне тебя не хватало всё это время.
- Привет, родной. Знаю, Лёша, ох как знаю. Сам тут волком выл без тебя.
Он отстраняет меня от своей груди, и его пронзительная синева встречается с моими зелёными лучами.
- Ты правда скучал?
- Дурак ты, Лёшенька, самый настоящий. Да я думал, сдохну тут один. Своим все уши прожужжал, как без тебя скучно. Они даже в деревню свалили, чтобы меня не слышать. Отец тоже в отпуск ушёл. Так что сейчас домой, а завтра к ним в гости. Пошли, карета подана.
- Ты что, такси, что ли, заказал? Нафига, тут до тебя и пешком рукой подать. До училища ходили, а до тебя в два раза ближе.
- Идем, экономный ты мой. Сам всё увидишь.
Я подхватываю одну из его сумок и иду на привокзальную площадь. Лёха тащится сзади и бурчит.
- Сели бы, как люди, на второй троллейбус, вот и дома почти. Нет, выдумывает что-то. Пижон блин.
- Заткнись, а! Не выспался в поезде, или проводница старая была?
- Нормальная проводница была.
Он что-то ещё хочет сказать, но замолкает, видя, как я достаю ключи и нажимаю кнопку брелка. На стоянке пикает сигналка батиной "Ауди".
- Нифига се. Круто живёшь, товарищ курсант. Как это батя тебе тачку отдал? Вёл, что ли, себя примерно весь отпуск?
- Ага, в огороде копался и цветочки его в деревне поливал. Шучу, расслабься. Как сказал, что тебя надо встретить, без разговоров отдал. Отвёз их в деревню, и тачка наша. Цени, курсант.
- А я чё делаю? Ценю, и не только.
Я оборачиваюсь к нему и вижу пристальный, немигающий взгляд пацана. Что-то в нём такое загадочное появилось, недосказанность какая-то. А я вдруг для себя всё решил. Всё. Сегодня вечером всё ему скажу, всё, что накипело на душе за этот месяц. Будь, что будет. Он должен меня понять, должен. Я по глазам вижу, по его пристальному взгляду. А пока беру себя в руки.
- Ну что, грузись, и в путь. Отдохнёшь с дороги, душ примешь. Мать там нам наготовила всего. Посидим, выпьем по чуть-чуть. Готов? Ну, тогда погнали.
Пока ехали до моего дома, Лёшка молчал и сосредоточенно смотрел на дорогу. Было такое ощущение, что это он за рулём, а не я. Быстро выгрузившись и занеся сумки, я направил его в ванную, а сам пошёл ставить на стоянку машину. На обратном пути заскочил в аптеку и на всякий случай купил смазку и презервативы. Чем чёрт не шутит, вдруг пригодится. Когда вернулся, Лёха уже сидел в моей комнате и пытался что-то найти в компе.
- Чё там забыл? Иди на кухню, помогать будешь.
- Неа, я в гостях, - нагло отвечает этот злыдень и смеётся своим заразительным смехом.
- Ну и ладно. Остаёшься без обеда.
разворачиваюсь и иду в кухню. Знаю, что и минуту один не просидит в комнате. Так и есть. Затылком чувствую его взгляд. Поворачиваю голову. Точно - стоит в дверях, подпирая стену, и, опять не мигая, смотрит на меня.
- Да что с тобой сегодня, Лёша? Ты так смотришь, как будто увидел меня первый раз. Я что, так изменился за этот месяц?
- Я изменился, Серый, - не говорит, а почти шепчет парень и тихонько идёт ко мне, гипнотизируя синими лучами, бьющими из его глаз.
Вот он уже стоит рядом со мной. Глаз не отводит, смотрит так же пристально, как будто в душу пытается заглянуть. Господи, неужели он сам решится сказать то, что хотел сказать ему сегодня я?
Стоим и оба молчим. Вот Лёша берет меня за руки и, приблизившись к моему лицу так, что губы почти соприкасаются, начинает тихонько говорить.
- Серёжа, я никогда и никому такое не говорил, поэтому прости, если что-то скажу не так и невпопад. Тяжело всё это, очень тяжело и страшно мне говорить. Постарайся понять, ладно? Я вот весь этот месяц, что жил там, дома, думал о тебе, о нас с тобой и вдруг понял, как мне тебя не хватает. Такое чувство было, что здесь осталась частичка меня самого. Не знаю, как всё тебе объяснить, но ты нужен мне Серый, нужен не только как друг. Со мной такого никогда не было. Всё вдруг навалилось так, что дышать не могу. Сначала думал, что встретимся, и всё пройдет. А вот увидел тебя на вокзале и понял, что ничего не пройдёт, ничего и никогда. Я... я люблю тебя, Серёженька. Люблю! Не как друга люблю. Это что-то большее. Что-то, от чего хочется летать. Ты нужен мне. Нужен всегда и везде. Ты - это я. Понимаешь? Попробуй понять, пожалуйста. Ты для меня всё. Ты для меня жизнь, Серёжа. Прости, если обидел, но молчать больше я не могу.
Он втягивает воздух в себя и, с шумом выдохнув, умолкает. На меня уже не смотрит. Взгляд потупил в пол и ждёт, ждёт моего приговора. А у меня в душе всё смешалось. Облегчение, радость, боль и счастье, безмерное счастье. Понимаю, что должен что-то сказать, молчать нельзя, но горло пересохло. Парень вновь поднимает на меня глаза, и я вижу в уголках их блестящие капельки слёз. Он плачет. Боже! Он плачет! Я освобождаю свои руки и обнимаю этого родного и самого близкого человека. Он в ответ порывисто сжимает свои объятия, а я, прикоснувшись губами к его уху, шепчу:
- Лёшка, родной мой, если бы ты только знал, как я счастлив. Я же сам тут без тебя с тоски подыхал. Я ведь, только когда ты уехал, понял, что ты для меня значишь. Само появление тебя в моей жизни было радостью. С первого дня, с самого первого дня нашего знакомства я пропал. Понимаешь, пропал окончательно и бесповоротно. Помнишь, когда в самый первый день на абитуре ты спросил, почему я так на тебя смотрю? Я ещё соврал, что ты похож на кого-то. Вот тогда сразу я и решил, что должен быть с тобой рядом. Что не могу я тебя потерять. Ты моя радость, ты моё счастье, ты моя боль, и ты моя самая большая любовь. Я тоже люблю тебя, Лёша. Люблю давно, и думал, что безнадёжно. А вот ты признался мне, и такой камень с плеч свалился, так легко стало. Лёшка, ты мой и только мой. Мой навсегда. Ты самый лучший и самый любимый Лёшка на свете. Ты моя жизнь.
Сказав всё это, как мне показалось, на одном дыхании, я разомкнул объятия и, взяв в ладони такое родное и близкое сейчас Алёшкино лицо, осторожно притянул его к себе и нежно коснулся его губ.
Первый поцелуй... Что может быть прекрасней этого! Ещё никогда и ни с одной девчонкой я не испытывал такого блаженства. Его губы были немного обветренными и сухими, но такими сладкими и манящими. А Лёшка, словно отпустив державшие его тормоза, схватил меня за голову и начал неистово целовать. Он целовал всё, что попадало под его губы. Щёки, глаза, нос, лоб и, конечно, губы.
Нас охватила страсть. Неконтролируемая и всё сминающая на своём пути. Какой, к чёрту, обед! Схватив в объятия любимого парня, я потянул его в комнату, поближе к моей кровати. Как мы раздевали друг друга, впоследствии никто объяснить не мог. Одежду потом собирали везде, где возможно и невозможно было её бросить.
И вот мой милый Лёшенька лежит на постели совершенно обнажённый, а я пытаюсь зацеловать его, зацеловать всего, не пропустив ни одного миллиметра такого любимого и желанного тела. Я осторожно спускаюсь к его груди, прокладывая дорожку из бесконечных поцелуев. Его прекрасное тело, так возбуждавшее меня всё это время, теперь полностью в моей власти. Я могу касаться его, гладить, ласкать и целовать. Чувствую губами твёрдость его сосков. О, как это прекрасно! Ласкаю их по очереди языком, немного прикусывая. Из Лёшкиных уст доносится слабый стон. Он до предела напряжён и возбуждён. У меня самого член стоит уже как каменный. Боже, так и кончить можно от одного только удовольствия!
Пацан держит меня ладонями за голову и гладит ёжик моих стриженых волос. Не задерживаясь на груди, я опускаюсь ниже, проникаю языком в его пупок и опять срываю стон с его уст. Какое же это блаженство - доставлять удовольствие любимому человеку!
Наконец я опускаюсь до той части тела, о которой так долго мечтал. Вот он, Алёшин член. Он прекрасен. Прямой, достаточно длинный и толстенький. Головка полностью открыта, и на её кончике дрожит капелька смазки. Тянусь к ней языком и с удовольствием слизываю. Парень вновь стонет, а я ощущаю на языке его вкус, вкус моего Алёши, который не передать никакими словами. Осторожно, как что-то дорогое и нежное, я начинаю целовать его орган. Мой язык порхает по головке, теребит уздечку, потом губы покрывают поцелуями его по всей длине, ощущая нежность и бархатистость кожи. И вновь вступает в игру язык. Он ласкает яички пацана. Такие нежные и прекрасные, как и всё в этом человеке.
Чувствую, что своими ласками я довёл парня почти до оргазма. Главное, не упустить самого главного момента, успеть испить его сок, его нектар любви! Я погружаю член в свой рот и начинаю нежно посасывать. Размерчик у Лёшки приличный, и взять его в рот весь мне не удаётся, да этого и не надо. Через несколько секунд мышцы его прекрасного пресса начинают сокращаться, и мне в горло бьёт первая мощная струя. Лишь бы успеть проглотить всё, лишь бы не пролить ни одной капли этого долгожданного счастья. Я не успеваю глотать, а Леха всё стреляет и стреляет. Кажется, что этот источник никогда не иссякнет. Но вот он дёрнулся в последний раз и затих, лишь нежно гладя мою голову. Я с трудом отрываюсь от этого произведения искусства и поднимаюсь вверх, пытаясь найти Лёшкины губы. Вот они, есть, мы сливаемся в сладком поцелуе. Сколько он длится, не знаю, но воздуха катастрофически не хватает, поэтому приходится отпустить эти желанные и ласковые губы. Я валюсь рядом с парнем, уткнувшись ему в шею. Оба молчим. А что говорить, если язык тел сам всё за нас сказал. Я просто нежно ласкаю эту мощную и красивую шею и вдыхаю его непередаваемый аромат, аромат моего любимого парня.
Наконец дар речи возвращается.
- Лёша, ты как, живой там?
- Не знаю, Серый. Никогда так хорошо не было. Такой кайф словил, просто пиздец. Спасибо, Серёжка.
А ко мне вдруг возвращается чувство юмора:
- Ну, не знаю, кто-то, может, и словил, а вот я от стояка так и помру, наверное. Не знаешь случайно, что делать?
Лёшка обнимает меня и громко смеётся. Залихватски смеётся.
- Знаю, Серёга. Есть один хороший способ снять твоё напряжение, да вот только я осёл, не купил для этого кое-что.
Понимая, на что он намекает, молча встаю и иду на кухню. Я-то ведь не осёл, не зря в аптеку зашёл. Слышу Лёхин крик:
- Э, я не понял, ты чё ушёл-то. Молча так. Обиделся, что ли?
Взяв смазку и презики, возвращаюсь назад. Лёха, видя, что я несу, удивлённо распахивает глаза.
- Нихуя се, когда успел? Ты чё, заранее знал, что так будет?
- Нет, Лёшенька, не знал, но втайне надеялся, - вновь ложусь рядом с ним. - Я ведь ещё на вокзале решил для себя, что вечером обязательно скажу тебе о своих чувствах, но ты опередил меня. А в аптеку я на всякий случай всё же зашёл. Вот так-то, дружок.
- Понятно всё с тобой. Я так понимаю, что "всякий случай" - это моя задница, да?
- Ну а ты сам-то как думаешь? Неужели дашь мне от стояка помереть?
- Не, ты мне живой нужен. Я же без тебя тоже сдохну. Не могу я без тебя, Серёжка.
Как же я рад вновь и вновь слышать эти слова из его уст. Самых любимых и прекрасных уст в мире. Я вновь обнимаю любимое тело и начинаю ласкать, чувствуя, как возбуждение мгновенно возвращается.
- Лёшка, я хочу тебя. Не бойся, я всё сделаю нежно. Если больно будет, только скажи, и я сразу прекращу. Лёшик, любимый мой, можно?
- Давай, Серый, делай всё, что хочешь. С тобой я согласен и готов на всё. Даже если нестерпимо больно будет, всё равно не скажу. Люблю я тебя, парень, поэтому стерплю любую боль. Давай.
Я беру презерватив и хочу его вскрыть, но Лёшка вдруг останавливает меня.
- Серёж, давай без него. Я доверяю тебе. У тебя ведь до меня никого не было?
- Бабы были, но всегда с резинкой.
- А пацаны? - хитро смотрит он на меня. - Пацаны были?
- Ты чё, Лёх, с дуба рухнул? Да я даже до встречи с тобой и не думал о таком. Ты у меня первый и самый любимый.
- Верю. Давай так, ладно? Хочу тебя чувствовать без противогаза.
Он протягивает мне смазку. Быстренько вскрыв флакон, я щедро наношу её на его розочку и начинаю нежно массировать. Лёха закрывает глаза и вновь стонет. Господи, до чего же чувствительный пацан! Я аккуратно ввожу в него свой палец, немного разработав, ввожу второй, а потом и третий. Бля, и откуда что берётся. Слышу его шёпот:
- Серёжа, давай скорее, я готов.
раз меня просить не надо. Приставляю свой член к его анусу и начинаю вводить. Осторожно, нежно, медленно, лишь бы Лёшеньке не было больно. Головка проходит колечки сфинктера. Парень дёргается и закусывает губу.
- Лёша, тебе больно?
- Давай, Серёжка, давай. Нормально. Давай резко, потерплю.
Я резким движением, как он и просил, вхожу в него. Лёха вскрикивает, и на его прекрасных глазах появляются слезинки. Я сразу замираю, давая ему привыкнуть. Немного подождав, начинаю двигаться. Чувствую, что Лёшке больно. Наклоняюсь к его лицу и захватываю своим ртом губы. Целую и шепчу что-то нежное, очень-очень ласковое. Тело парня расслабляется, я чувствую это. Вновь начинаю двигаться.
Сколько прошло времени, не знаю. Будто бы проваливаюсь куда-то от нахлынувших ощущений. Лёшка потихоньку начинает подмахивать мне и что-то шепчет. Я прислушиваюсь к его словам. Он говорит только одно слово, только одно, и это моё имя. Я счастлив. Счастлив от осознания того, что этот прекрасный пацан любит меня, а я люблю его, люблю во всех смыслах. Нет, не трахаю, а именно ЛЮБЛЮ. Вот так, с большой буквы.
- Серёжка, мне так хорошо с тобой. Я как будто к звёздам лечу. Ещё чуть-чуть, и я кончу. Вот так, без рук кончу.
- Подожди, Лёшенька, подожди. Я тоже скоро, скоро.
Проходит ещё несколько минут, и Лёха извергается бурным фонтаном, сжимая мышцами мой член. Всё, я приплыл. Изливаюсь в любимое тело и падаю на него.
- Кайф, Лёша. Ты мой самый лучший парень на всей земле, и я рад, что ты мой. Только мой. Никому тебя не отдам.
- Спасибо, Серёжка. Мне так хорошо ещё никогда не было. Я в раю. Если так всегда будет, то я умру от счастья. Люблю тебя, родной, как же я тебя люблю.
Вот так начался наш второй курс. Мы были самыми счастливыми людьми на свете. А что ещё нужно, если рядом любимый друг. Ничего.
3.
Я огляделся вокруг. Да, конкретно вырубило. Сколько же времени просидел на скамейке у подъезда? На улице уже стемнело. Посмотрел на телефон. Вот это да! Уже почти полночь. Встаю и иду домой. Есть не хочется. Душ и спать. Завтра на службу. Быстренько сделав все дела, ложусь, но заснуть никак не удаётся. Опять встаёт перед глазами лицо, но чьё оно, понять не могу. То ли Лёха, то ли Сашка. Они так поразительно похожи. Сердце сжимает давняя боль потери. Неужто небо послало мне этого пацана вместо моего Лёшеньки, забрав его два года назад!
Впервые после училища у меня получилось уйти в отпуск летом. Правда, всего на две недели, но летом. С Лёхой заранее договорились встретиться у него. Ещё после второго курса в отпуске я съездил на недельку к нему в гости, познакомился с родителями, мы с ним славно отдохнули. Потом у нас стало традицией летом в отпуске обязательно неделю, а то и две проводить у него в Челябинске. Вернее, не в самом городе, а в пригороде, в частном доме его родичей. Они у него мировые. Батя весёлый до невозможности. Только там я понял, в кого такой Лёшка уродился. Неиссякаемый источник оптимизма и бодрости.
Мы ведь с Лёхой после того нашего признания в любви и бурной первой ночи практически не могли расстаться. Везде вместе. И в училище, и на стажировке, и просто по жизни. Стоило нам расстаться на короткий срок, как начинали скучать друг по другу. Вот так и прожили пять лет учёбы бок о бок. Было огромное желание распределиться вместе. Я в душе надеялся, что так и будет. К нашему тандему уже все в училище привыкли. Даже в нарядах вместе. Но тут я просчитался. Надо было моего батю подключить, тогда бы точно всё получилось. Но я понадеялся на авось, и на этот раз не срослось. Уехал мой Лёха в Ульяновск, ну а я, как и писал выше, в Тулу. Во жизнь как играет! Санька ведь тоже ульяновский. Разбросала нас жизнь. Первое время невмоготу было. Хотелось просто тупо бросить всё и лететь к нему. Ночами спать не мог. Такая тоска в сердце, хоть волком вой. Но потом служба затянула, стал понемногу приходить в себя. Перезванивались часто, по скайпу общались. Будучи в отпусках, ехали друг к другу в гости. Пусть отпуска и не совпадали. Просто, приехав, тупо сидели друг у друга дома и ждали, когда любимый пацан придёт со службы. Зато ночи наши были.
Но вот наконец-то случилось то, чего оба ждали с нетерпением. Отпуск проводим вместе. Пусть всего две недели, но вместе!
Уладив все формальности на службе, пришёл домой. Договорились с Лёхой именно в этот день созвониться. Просидев весь вечер, я так и не дождался его звонка. Попробовал звякнуть сам, но абонент оказался не абонент. За вечер звонил несколько раз, но результат был один и тот же. Ладно, думаю, сейчас уже поздно, утром, если не дождусь звонка и сам не дозвонюсь, позвоню его отцу.
Не судьба. Звонок раздался в половине второго ночи. Кое-как найдя спросонья телефон, я даже не посмотрел на вызывающего абонента.
- Да, слушаю.
- Серёжа, это ты?
- Да, я дядь Коль, слушаю.
- Серёжа, у нас горе. Лёшенька разбился. Приезжай, мне трудно сейчас говорить. Ждём тебя, сынок.
Я не успел что-либо ответить, как он отключился, а я всё никак не мог понять, что же случилось. Вернее понять-то понял, но поверить в то, что услышал, не мог. Как это мой Лёшка разбился? Это что, значит, его нет?! Совсем нет и никогда больше не будет? А как же я-то жить без него буду?! Он же обещал мне, обещал, что всегда будет рядом, что мы всегда вместе будем! И вот тут я, наконец, осознал, что случилось непоправимое.
Не помню, когда я так плакал. Да я вообще никогда не делал этого, а тут слёзы помимо моей воли лились ручьём. Ещё никогда за все прожитые почти двадцать семь лет я не терял близкого человека. Никогда и никого. И вдруг судьба нанесла мне такой сокрушительный удар, от которого я очень долго не мог оправиться.
В эту ночь я так и не уснул. Просидев до утра на кухне, выпив несчётное количество чашек кофе и выкурив столько же сигарет, утром рванул в Челябинск. Всё остальное было как в тумане. Встреча с родителями Лёхи, его похороны, кладбище, поминки - всё прошло как во сне. Очнулся я только на второй день после похорон. Вместе с родителями съездили на кладбище. Лёхин отец сам рулить не мог, пришлось мне. Вот тогда я и очнулся.
Вот и Лёхина могила. Хотя я вчера и был тут, но совершенно ничего не помнил. Обрывки воспоминаний да оружейные залпы. Больше ничего не помню связно. Как будто пьяный был. И вот теперь новыми глазами вижу этот холмик, заваленный цветами и венками, и улыбающуюся Лёшкину фотографию с чёрной ленточкой. На глаза вновь навернулись слёзы. Родители плакали, не стесняясь. А я стоял рядом и не знал, как их успокоить. Да и не мог я этого сделать. Что я тогда мог?! Уже ничего. Единственное, что мне тогда удалось, так это увезти их домой.
Лёшина мама попросила пожить несколько дней у них. Да я и сам не собирался уезжать. Домой я уехал только через неделю. Перед отъездом один съездил на могилу и просидел там почти полдня. Сидел и просто разговаривал с его фото, как будто передо мной сидел мой Лёшенька, по-прежнему живой и весёлый. Как же всё глупо, как несправедливо. Совершив под сотню прыжков с парашютом, погибнуть по вине какого-то пьяного придурка, выехавшего на встречку... Судьба. Как же она порой несправедлива и жестока! Ну почему именно он, мой Лёшка, должен был оказаться в это время в этом месте? Бред какой-то.
Через день я был уже дома, пообещав родителям Алёшки не забывать их и по возможности приезжать. Сразу скажу, слово своё я сдержал. Как только появляется возможность, я еду к ним и к моему родному другу. Для меня он всегда живой и всегда рядом...
Тяжело всё это, невыносимо. Два года прошло, а как будто всё вчера было. Иногда тупо смотрю на телефон и жду, что раздастся звонок, и я услышу такой родной голос: "Привет, Серый! Встречай, я еду к тебе. Я тебя люблю!"...
Да, весёлый завтра денёк будет. Время утро, а я так и не заснул. Эх, Санька, разбередил ты мне старую рану своим появлением в моей жизни. Ладно, хватит хныкать товарищ капитан. Подъём, пробежка, душ и на службу. Уж там-то точно про всё на свете забудешь.
И вновь полетели дни. Вроде всё как всегда, но вечерами душу грели воспоминания о курсанте Сашке. Со дня нашей встречи прошло три недели. Он так и не позвонил. Да и понятно. Нафига я ему сдался. "Навыдумывал себе чёрт знает чего. Он молодой красивый парень. На кой хрен ты ему сдался". Но тут же пронзала меня другая мысль: "А я что, старый? Мне и тридцати ещё нет. А на вид и вообще пацан пацаном. Больше двадцати пяти никто не даёт... Ладно, Серый, всё будет хорошо. Хуже уже не может быть".
Так пролетел май и почти середина июня. И вот как-то вечером, придя со службы и едва успев поужинать, слышу трель телефона. Наверное, опять Васёк. Ну, вот такая у него привычка. Обязательно надо позвонить и посоветоваться. Иду в комнату, беру трубу и замираю, глядя на дисплей. На нём большими буквами высвечивается "САШКА КУРСАНТ". Торопливо нажимаю ответ.
- Да, слушаю, - голосом пытаюсь не выдать волнение.
- Серёж, привет. Это я, Сашка. Не отвлекаю?
- Да нет, Сань, говори. Привет, кстати.
- Как дела? Извини, я пропал совсем. Обещал позвонить, да с учёбой закрутился. У нас тут к окончанию курса завал. Только вчера с учебного центра вернулись.
- Да ничего, Сань. Я же понимаю, сам когда-то кое-чему учился. Молодец, что позвонил. Голос весёлый, значит всё хорошо.
- Нормально, Серёж. Я чего звоню. У меня в воскресенье увольнение вроде намечается. Ты как, не занят? Может, продолжим экскурсию?
- Да, вроде бы свободен должен быть. Сегодня четверг, так что давай в субботу вечером созвонимся и решим. Я только "за". Ты один или с Антоном?
- Не, один. Этот двоечник в наряде будет.
- Отлично, Саня, жду звонка.
- Ну, пока, Серёж. До субботы.
Он даёт отбой вызова, а я всё стою и тупо смотрю на трубу. Чудеса. Только вспомнил сегодня про парня, он и нарисовался.
Настроение сразу подскочило. Как здорово всё складывается. Завтра я в наряде, в субботу меняюсь, и воскресенье мой законный выходной. Пусть Васька трахается с воинами весь день. Увольнений им не видать, как своих ушей, так что придётся Василию их развлекать всё воскресенье.