Сквозь сон слышу опять противный трезвон телефона. Надо было вчера его выключить из розетки, забыл. Рядом заворочался, заворчал спросонья Толянчик. Мой любимый человек, мой муж. Еле как я продрал свои шары, поднялся с дивана, все тело ноет. Суббота, выходной день и тут поспать не дают. Звонит какая-то чувырла. Подошел к столу, снимаю трубку.
- Дааа! – рычу как дикий кот.
- Привет, Лёнька! – снова этот клоун-оптимист, под названием Коля – Как дела? Как попочка?
- Колька, сучка! – ворчу я, улыбаясь – еще раз меня разбудишь в ранний час, я тебе зашью твою.
В ответ лошадиное ржание. – Ленька, приходи ко мне сейчас. У меня кино новое, дали посмотреть. Классный фильм, я начало поглядел. Здорово! Пацаны с мужиками кувыркаются, сосут. Такие члены огромные, сперма рекой. Жутко захватывающе. Посидим, пива попьем. Может, кто еще заглянет на огонёк.
- Колька, я не могу, – вздыхаю я в трубку, – я теперь замужем. А муж у меня строгий. Чуть не так, живо фонарей посадит.
- Это Толик который? Да уж... И где ты его нашел. На свою голову...
- Не на голову, а на попу – смеюсь я – если честно, я его люблю. Очень. И он меня тоже любит.
- Счастливый ты, Лёнька – вздыхает Колян, – а я так и болтаюсь один, швыряюсь с одного на другого.
- Ничего, Колян, встретишь еще свое счастье. Или оно тебя найдет. Ладно, бывай.
- Пока.
Кладу трубку рядом с аппаратом, мельком гляжу на часы, время еще только девять часов.
Осторожно сажусь на краешек дивана, чтобы не разбудить Толика. Он сладко спит. Во сне шевелит губами, причмокивает. Чему-то улыбается. Тихонько глажу его по мохнатой толстой руке. В груди моей разливается тепло, радость, нежное-нежное чувство. Хочется петь. Наверное это и есть счастье. Ложусь рядом. Закрываюсь одеялом и прижимаюсь к его жаркому телу. Он заворочался, крепко захватил меня своими мощными руками, чмокнул в шею и снова засопел. Я тоже засыпаю. Просыпаемся от стука в дверь. Бух-бух-бух!!!
Толька встает, с матерками идет открывать дверь. Слышу, с кем-то говорит в коридоре. Потом звякает замком, заходит, садится на диван. Смотрит на меня. Лицо хмурое, насупленное.
- Кто приходил? – спрашиваю его, зевая во все горло.
- Да вот, какой-то Саня заявился. Тебя звал на гуляния. Поговорили, разъяснил ему ситуацию. А попросту, послал на хуй – все еще хмурится Толька.
- А что злишься? – смеюсь я.
- Послушай, Лёня, я тебя люблю и не хочу делить ни с кем. Ты – самое дорогое, что у меня есть, если я узнаю, что ты с кем-то путаешься, пеняй на себя. Отделаю так, что мало не покажется – говорит он мне, сверкая глазами.
- Эх, Толик, Отелло ты мой горячий, – обнимаю его за шею и со смехом тяну на себя, – Иди ко мне, я так тебя хочу. Отделай меня сейчас, чтобы мне мало не показалось.
Толик валится на меня своей могучей массой и начинает нежно ласкать, целовать и щипать.
- Дурачок, – всё ещё обидчивым тоном бурчит мне на ухо – я с тобой серьезно, а ты все смеешься да шутишь. Я же люблю тебя...
Я обвиваю его спину ногами и тарабаню ему пятками по широкой заднице.
– Толька, кончай дуться, я люблю только тебя.
Ловлю его губы и взасос крепко целую. Чувствую, как между нашими телами набухает и раздувается его член. Толик просовывает руку и подводит его к моей мокрой попке, готовой принять его целиком. Приподнявшись, он безболезненно входит в меня до конца. Я чувствую его член внутри. Он пульсирует во мне, и эта дрожь возбуждает меня всего. Толик начинает движение и его член двигается во мне равномерно как поршень.
Я начинаю стонать, волны наслаждения накатывают на меня с каждым толчком Толькиного члена. Мои ноги соскальзывают с его мокрой спины и обессилено падают широко в стороны. Толик хватает их руками и задирает к самой моей голове. Я полностью расслабляюсь и открываюсь ему навстречу. Толькин красавец с громким хлюпом входит в меня, раздвигая меня, и выходит с сосущим чмоканьем. Его головка трёт меня внутри, и от этого трения у меня начинает разливаться и нарастать жар, мне до того приятно и хорошо, что я уже не в силах сдерживать себя, свои стоны и крики наслаждения. Из моего члена давно бежит ручейком смазка, а может быть сперма.
– Быстрей, Толик, глубже, давай, мой дорогой, давай ! – стону я, задыхаясь от страсти.
Толик всаживает в меня, долбит как пресс, с размаху. Он весь мокрый, раскраснелся. Пыхтит как паровоз. Наконец я не выдерживаю и бурно кончаю. Взрываясь, мой член с каждым Толькиным толчком выкидывает часть горячей спермы. Она льётся мне на живот, на грудь и даже попадает на лицо. Я дергаюсь из стороны в сторону от наслаждения, а Толян не останавливается, продолжая долбить меня своим неугомонным членом. Наконец он весь напрягся, подобрался и с диким звериным рыком выплеснул глубоко внутрь меня свою горячую струю. Дернувшись еще несколько раз, с громким протяжным стоном валится на меня. Отпускает мои ноги, они падают широко в стороны. Мы дрожим, отходя от такого бурного оргазма, тяжело, часто и глубоко дышим как загнанные лошади на скачках.
Несколько мгновений лежим как-будто в отключке, ничего не видя и не слыша вокруг. Блаженство! Толик выплывает из меня и переворачивается на спину. Я лежу на его руке, дышу ему в шею...
тарабанят в дверь. Толик еще не передохнул. Встаю я, накидываю халат и иду открывать. Отпираю замок, и от сильного удара дверь, распахиваясь, бьет меня по лицу, я падаю на пол. Вламываются пять крепких мужиков и мой бывший знакомый, вернее наш с Колькой. Санёк собственной персоной. Четверо бегут сразу в комнату, где спит Толик. Там начинается грохот, треск, шлепки и удары, перемежавшиеся криками и матерной руганью. Санёк с оставшимся мужиком хватают меня и волокут в другую комнату, кидают на кровать.
- Сашка, что ты делаешь, – кричу я, – Что тебе от меня надо?
- Что мне от тебя надо, шлюха ты переезжая? – шипит Сашка, – твою сладкую попочку конечно.
- Я не дам тебе больше, – ору я, в слезах, – я никому больше не дам. Я замужем.
- А кто тебя спрашивать будет, подстилка дешевая? – кричит Сашка и поворачивается к мужику, – Жека, держи его за руки. Мужик хватает меня за руки и крепко держит. Сашка быстро раздевается, пристраивается ко мне. Я дрыгаю ногами, дергаюсь, пытаясь закрыться, отвернуться. Пнуть его. Мне удается несколько раз попасть ему по морде. От этого он совсем озверел. С мужиком они перевернули меня на живот, Сашка залез и тут же всадил весь член до конца. Теперь сопротивляться было уже бесполезно. Я взвыл от боли и бессилия.
- Расслабься, сладенькая! – засмеялся Сашка, – тебе же нравится отдаваться мужикам. Ты от этого просто кайфуешь.
- Урод! – ору я, сжимаясь со всей силы.
- Давай, Санек, отдери ее как следует, – захохотал мужик, сжимая мои руки, – пусть надолго запомнит, сучка текучая.
- Сжимайся, сжимайся посильнее, мне это доставит еще больше удовольствия – ржет Сашка.
Я сжимаюсь, но бесполезно. Сашка начинает меня драть, резко, зло, со всей силы всаживать, разрывая меня внутри и снаружи, не обращая никакого внимания на то, что мне больно и противно. Его член выходит из меня, выворачивая все наружу, и всаживается снова как таран с громким чавканьем. Я чувствую, как между ног потекло что-то горячее, расплываясь под животом.
- Молодец, Санек, настоящий мужик – похвалил Жека – прямо бык племенной.
В глазах цветные круги, в голове монотонный гул, слезы текут ручьем. Я реву, но не от боли, а оттого, что в соседней комнате месят Тольку, бьют самое дорогое мое сокровище, родного моего человека. Сашка задрожал, вырвал член и брызнул мне на спину. Мужик захохотал и отпустил мои руки.
- Ну, ты, Саня, точно шланг, – сквозь хохот, сказал он.
- Давай, Жека, теперь твоя очередь, – говорит эта мразь, одеваясь, - дорви его.
- Да, не откажусь, – скалится мужик. Быстро раздевается и поворачивается к Сашке.
- Посмотри, какой у меня болт!
- Жека, ты себе что шары вкатил туда? – изумленно спрашивает Саня.
- Ну да! Зато, какая елда классная! – ржет мужик – все бабы без ума просто, отбоя нет. Поворачивается ко мне, переворачивает на спину. У меня уже нет сил сопротивляться.
- Хорошо ты его, Сашок, уделал! Ну а я доломаю – захохотал Жека, развел мои хлюпающие разодранные ягодицы и всадил свою дубину. Я завопил от нового приступа резкой нестерпимой боли. А эти два садиста весело смеялись: один, всаживая в меня, стонал в голос, а другой смотрел на это и дрочил снова вставший свой член. Кончили они одновременно, мужик спустил в меня, а Сашка брызнул, попав мне в лицо. Мужик выдернул свой член, вытер об меня и начал одеваться.
- Ну, Ленчик, живи счастливо! Больше, я думаю, не увидимся, – сказал Саня, – Мы с тобой рассчитались сполна. Прощай, а это тебе на прокладки. И кидает мне мятые двадцать баксов - Совет вам да любовь, молодожены!
Они выходят в соседнюю комнату, говорят там с мужиками и все уходят, хлопая напоследок дверями. Наступает тишина. Я лежу, весь в крови и сперме, измазанный, изорванный и растоптанный. Пытаюсь прийти в себя. Успокоить боль. Нервы. Медленно переворачиваюсь на живот, сжав от боли зубы. Наконец, собравшись с силами, встаю с кровати, в глазах плывут круги всех цветов радуги, в голове звон и писк, кряхтя и постанывая, волокусь в другую комнату. Ноги дрожат, подгибаются. На полу лежит, скорчившись, мой Толик, весь в крови, тело в синяках, ссадинах и кровоподтеках. Без сознания. Не дышит. Я хватаю телефон, звоню Кольке. Успеваю сказать ему пару слов и все, плыву в туман, теряя сознание, падаю рядом с Толькой... Провал...
* * *
Очнулся, лежу на диване, рядом сидит Колька. Единственный друг и соратник Колька. Вечный оптимист и жаворонок. Медленно ворочаю головой, я у него дома. За окном темно. Ночь. Колька испуганно смотрит на меня, и я вижу, как дрожат уголки его губ.
- Коля... Что с Толяном? – тихо спрашиваю его.
- В реанимации. В тяжелом состоянии, – шепчет Колька, – Ты лежи, не волнуйся. Хочешь чего-нибудь поесть или попить, я принесу.
Слезы, горькие слезы душат меня "За что?"
– Коля, – сквозь стон шепчу я, – если он не выживет, я покончу с собой. Я не могу без него жить. Это все из-за меня. Все из-за моих блядских хождений.
- Ленька, кончай выдумывать, – из последних сил сдерживается Коля, – все будет хорошо. На, таблетку выпей. Он сует мне в рот какую-то таблетку, и я опять проваливаюсь в глубокий сон... Просыпаюсь оттого, что кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза, это Колька. За окном день. Чувствую, мне уже вроде немного легче. Поднимаюсь с кровати, кряхтя, иду в туалет. Кое-как делаю необходимые дела, умываюсь холодной водой, гораздо легче. Колька сварил суп, сели есть. Вернее сел Колька, я остался стоять возле окна, с кружкой горячего кофе. Есть не хотелось. А вот кофе стоило выпить.
- С Толяном нормально. Спасли врачи, – говорит Колька, – можно уже съездить проведать.
- Да, я поеду прямо сейчас.
- Я с тобой, провожу тебя, а то вдруг опять в обморок упадешь, – говорит Колька.
- Спасибо тебе, Коля, – говорю ему, – ты настоящий друг.
- Да ладно, хули там делов-то. Все, потопали.
Мы одеваемся, едем в больницу. Идем по коридору, спрашиваем у врача, где лежит Толька. Оказывается, его уже перевели в палату. Входим в палату, две койки. На одной сидит мужик, на второй лежит мой Толя. Колька подходит к мужику, шепчет ему что-то на ухо, мужик кивает, встает с кровати и, хлопая меня по плечу, выходит в коридор. Колька следом за ним и закрывает дверь. Мы остаемся наедине, вдвоем. Толик медленно открывает глаза и грустно улыбается мне. Весь забинтованный, в гипсе. Под капельницей.
- Как ты себя чувствуешь, Толя? – спрашиваю его (глупый вопрос, конечно хреново).
- Нормально – шепчет еле слышно.
Я начинаю плакать. Пытаюсь сдерживаться и не могу. До того больно на душе. Хоть вешайся. Я чувствую себя последней мразью. Во всем, что случилось, виноват я. Все из-за меня. Из-за меня чуть не погиб такой мужик.
- Не реви, Лёник, все хорошо. Все пройдет. Наладится – успокаивает он меня.
Осторожно глажу его ладошку. Мягкую, пухлую, горячую. Входит врач, прогоняет меня вон. Спрашиваю у него, как обстоят дела у Тольки.
- А ты кто ему? – насупился он.
- Родня, – говорю, – Самый близкий человек на свете... Он мой муж.
- Понятно, – невозмутимо кивает головой, – не волнуйся, все самое страшное позади. Жить будет, все остальное тоже. Полежит у нас с месяцок под присмотром, гипс снимем, заберёшь домой.
- Спасибо, доктор, – радостно трясу ему руку.
- Да ладно, че там. Все нормально. Посиди с ним, но не долго – уходит по коридору.
Я зашел в палату, Толька спит. Осторожно поцеловал его и вышел, прикрыв дверь. Вышел на улицу, на крыльце Колька ждет меня. Никуда не уходит. Рассказываю ему, что все нормально. Он радостно, с большим облегчением вздыхает. Идем домой. К нему домой. Это время я пока живу у Кольки. Сплю на кровати, Колька рядом на диване. Едим сваренный им суп. Колька – знатный кулинар. К себе домой идти не хочу. Так там пусто и одиноко одному. Каждый день ходим в больницу, навещаем Толяна. Колька вечерами сматывается на несколько часов из дома, ходит на встречи с мужиками.
Я сижу дома, пытаюсь как-то себя занять, чем-нибудь отвлечь: читаю или смотрю телик, комп. Я почти не сплю, сижу за компьютером и смотрю фильмы. Комедии, чтобы хоть как-то поднять настроение. Старые добрые советские комедии. Перед глазами мелькают смешные сцены, а думается совсем о другом. Все мои мысли о Толике. Наконец день за днем, ночь за ночью, месяц пролетел. Толика выписали. Сняли гипс. Мы приехали домой. Ко мне домой. Колька довез нас на машине со своим новым любовником. Они тут же умчались на речку, купаться, загорать и отдыхать.
А мы с Колькой наконец-то остались одни. Нам о многом нужно было поговорить. Столько всего накопилось у него и у меня, невысказанного. Я так по нему соскучился, как-будто его не было годы. Как мне его не хватало! И еще я понял, что не могу без него жить ни дня, ни ночи, как сильно я его люблю...