Подкатегория: игрушки
Экран пестрел картинками голых парней, на каждой из них была ссылка на новую галерею. Глаза разбегались, Филипп кликал мышкой, стараясь запомнить, какой уровень ему понравился, но только всё больше углублялся в дебри нескончаемых образов, манивших его открытостью лиц и выразительностью поз. Неожиданно он вывалился на сайт, привлёкший его внимание многочисленными комментариями к фоткам. Пробежавшись по ним глазами и отметив для себя что-то вроде увлекательной игры, затеянной посетителями сайта, он зарегистрировался, после чего отправил собственный текст, комментирующий снимок с перегнувшимся через балкон обнажённым юношей.
Более всего на сайте выделялся один посетитель под ником Punch. Его высказывания попадались везде, причём по нескольку раз кряду, забавляя читателей бесшабашным юмором и нередко довольно оригинальными остротами. Пару раз он ответил и на комментарии Филиппа, будто пытаясь развить тему, зацепившись за его мысль, чтобы развернуть её до размеров безумной фантазии.
Остро нуждавшийся в друге, Филипп вдруг почувствовал желание пообщаться с этим приятелем, кем бы он ни был. Ему понравился его живой, судя по всему, нрав, та лёгкость, с которой он подбирал нужные слова, превращавшие его посты в весёлые, колкие послания. Филипп открыто написал, что хотел бы завести с ним виртуальное знакомство, и через некоторое время получил от него адрес своей электронной почты. Потом они обменялись ICQ-адресами, после чего могли разговаривать о чём угодно в любое время суток, договариваясь об этом заранее.
Парня звали Артём. После первых же фраз Филипп понял, что готов дружить с ним вечно.
А (Артём): У меня натренированный член, а показать его пока некому. Знакомых по теме нет, а в клубы я не хожу.
Ф (Филипп): Я тоже. Можешь показать своё богатство мне, я оценю.
А: Сколько тебе лет?
Ф: 18.
А: Мне 19.
Ф: Я девственник.
А: Я тоже, но хочется попробовать. Я приобрёл тут интересную игрушку.
Ф: Наверное, резиновый член.
А: Ну да. Классная штука, давно такую хотел. Поначалу вставлялась долго, тяжеловато шло, а сейчас ничего, привык. У меня даже любимые позы появились.
Ф: Здорово. А где ты его взял?
А: В секс-шопе купил.
Ф: Ты смелый.
А: Да нет. Я туда с полгода не мог зайти, всё мимо дверей проходил, весь наэлектризованный такой - знаешь, словно к преступлению готовился. Там ведь и посетителей мало, сразу такое внимание к тебе. А потом решил: или сейчас, или никогда (то есть в другой раз). Даже загадал на того, кто первый дверь откроет - если мужик, то иду. Мужик и попался.
Ф: Зато ты теперь с такой штукой. Завидую.
А: Пришли свою фотку. О’кей?
Ф: А ты себя со своей интимной игрушкой в деле.
А: Договорились.
Они обменялись ню-фотками, демонстрирующими их гладкие нежные тела, а также несколькими фотографиями, которые смело можно было бы занести в разряд зажигательного порно. Оба уже старались друг для друга, реализуя свои не в меру разыгравшиеся фантазии.
Артём снял своё отражение в зеркале, томно закатив при этом глаза и взяв в рот красивый, телесного цвета фаллоимитатор. А на следующем снимке было хорошо видно, как из его оттопыренной попы торчит прилично заглублённая в неё эта толстая штука. Сам он при этом оглядывался назад, в ореоле вспышки фотоаппарата приоткрыв рот, застывший в полуулыбке-полублаженной гримасе. Для него это был первый случай позирования, и он был чрезвычайно доволен своими фотками.
Филипп разглядывал фотки Артёма.
Ф: Смотрю на тебя с затычкой сзади. Возбуждает... Как тебе удалось её запихнуть? Она такая толстая, это же, наверное, больно.
А: Я медленно её вставлял, по чуть-чуть. Зато потом шевелиться в кайф - ощущаешь в себе палку и напряжение. Если бы её ещё и подвигал кто-нибудь.
Ф: Я бы, пожалуй, с удовольствием тебе помог.
А: У тебя красивая попка.
Ф: Спасибо, у тебя тоже...
Некоторое время они не давали о себе знать, видя, что приятель с той стороны не отключился, а просто держит паузу ввиду непредвиденных обстоятельств, мешающих спокойному общению.
А: Фу-у-у... Ну вот, уделался. Не успеваю платки стирать.
Ф: Извини, слизать некому.
А: Серьёзно?
Ф: Серьёзней некуда.
А: Филипп, хочу тебя.
Ф: И я тебя тоже. Целую в попку.
А: О том, как мне было бы приятно прикоснуться язычком к твоей залупе и яичкам, я расскажу чуть позже. Сейчас прерываюсь. Дела.
Второй день общения прошёл как в сказке. Они не отходили от компьютера несколько часов подряд, поделившись друг с другом самыми эротичными фотками, которые откопали на тот момент в интернете. Оба чувствовали, что понимают приятеля. Самый смак им доставляло не любование сексуальными позами и индивидуальными прелестями каких-то отвлечённых парнишек, а то, что всё это обсуждалось с вполне конкретным парнем, почти ровесником, готовым, по меньшей мере потенциально, к интимной вылазке в другой город, чтобы раз и навсегда снять относительно себя все вопросы. Так вышло, что они не проявляли ещё подобных чувств ни к кому из более доступных для себя парней. И первая ласточка интимных откровений влетела в их сердца издалека, из необъятных просторов интернета, где даже точное указание адреса не гарантирует истинного местоположения объекта.
Надо ли говорить, что оба друг другу понравились. Парни с готовностью предоставили всё лучшее, что они могли (в виде фотографий и умения выглядеть), для поклонника, в душе надеясь на лучшее, беспокоясь о том, как тот откликнется на их супервозвышенную сексуальность, и, в принципе, не прогадали с этим. Кому, как не юному гиперсексуалу, будут понятны чаяния такого же сладкого, девственно чистого паренька, мечтающего лишь о том, чтобы однажды его посетил сзади твёрдый, нервозно-трепетный отросток, владелец которого будет не сильно отличаться от мечтателя по возрасту.
Виртуальное общение, однако, имеет свои плюсы, которые одновременно являются и минусами. Здесь не проявляется сразу индивидуум, характер, броско выявляющий при живой встрече сугубо личные, но тем не менее типичные качества. Его милый шарм пока что скрыт за течением лёгкого сухого текста. Ничто не способно оттолкнуть от тебя твоего поклонника, разве что намеренно злые, направленные на разрыв высказывания. Ты представляешь своего виртуального партнёра таким, каким сам хочешь его видеть, лепишь образ, основываясь на его визуальных данных и текстовых посланиях. И даже видеоролики не способны вскрыть какие-то особые нюансы поведения, те мелкие штрихи к портрету, которые и определяют в основном главные, сущностные черты индивидуума.
вышли в сеть следующим вечером.
Ф: Как прошёл день?
А: Отлично. Потому что я знал, что вечером мы с тобой пообщаемся.
Ф: Рад тебя "слышать". И видеть: у меня твоя фотка перед глазами.
А: Ты тоже у меня на первом месте.
Ф: А на втором кто? Наверное, есть знакомые?
А: Да никого пока нет. Это я так, к слову. Кстати, можно вэб-камеру поставить и соответствующую мульку на комп. Общались бы в режиме видеосвязи, было бы здорово.
Ф: Надо подумать. Это дорого?
А: Простая вэб-камера в районе полутора-двух тысяч стоит. Ну и настройки надо сделать. Вызовешь парней из техсервиса, они помогут.
Ф: Отличная идея, я смогу. Займусь этим на неделе, и ты тоже давай. Посоветуешь по ходу, что выбрать.
А: Замётано.
Ф: Уже хочется видеть тебя вживую. Я бы послал тебе видеопривет, но у меня нет камеры, и на мобильнике её тоже нет. У тебя есть?
А: Нет. Представляешь, как было бы классно устроить небольшой киносеанс друг для друга? Один бы показывал стриптиз, а другой подсказывал ему, как повернуться и что крупнее показать.
Ф: Не говори. Я млею, уже снял футболку.
А: Любишь своё тело?
Ф: Другого рядом нет. Раньше, когда не было компа, я любил валяться голым на диване, поглаживая себя и принимая разные позы. Всё фантазировал насчёт того, с кем бы из приятелей я хотел бы поделиться лаской. После этого у меня, кстати, возникла привычка спать без трусов. Когда забираешься тёпленький под одеяло, и тело соприкасается с прохладной тканью, возникают классные сексуальные ощущения. Попробуй.
А: Я уже давно сплю без трусов, мне это тоже очень нравится. Родители однажды заметили, но ничего не сказали, а теперь всё в порядке вещей.
Ф: Да? А я тайком. И трусы под подушку.
А: А чего таиться-то?
Ф: Не знаю. Вдруг чего подумают? Расспросы всякие начнутся. Боюсь себя выдать.
А: У меня предки нормальные, современные, так что я без проблем. Они, может, даже догадываются о том, что я гей.
Ф: А у них были поводы что-то подозревать?
А: Не помню. По-моему, нет. Но за рассматриванием порнухи отец меня один раз застал. Там махровый трах был изображён, просто по-чёрному, и парни лет по девятнадцать-двадцать, а я ещё в школе учился.
Ф: И что он сказал?
А: Ничего особенного. Покачал головой и спросил, насколько серьёзный у меня к этому интерес. Я чего-то там промямлил невразумительное, и всё. К этой теме он больше не возвращался. Правда, и я стал более осторожным.
Ф: Как же мы будем любить друг друга по видеосвязи?
А: Придётся выбирать момент, когда родителей не будет дома ни у тебя, ни у меня.
Ф: Такое, наверно, редко возможно.
А: Зато ждать случая будем с нетерпением. Взаимоотношения от этого только крепнут.
Артём почувствовал вдруг, что высказал какое-то тайное пожелание. Самое главное, что и Филипп ощутил нечто подобное: то, что приятель, безусловно, надеется на реальную и продолжительную с ним связь.
Ф: Видел мой крепкий член?
А: Да.
Ф: Сейчас я его держу в руке.
А: Мне бы тоже хотелось его подержать.
Ф: Взаимно. У меня никого сейчас нет, я раздеваюсь.
А: Мои дома, я только разминаю свой через штаны.
Можно представить, как милый юноша, тот, что Филипп, сняв нижнее бельё, предстал перед компьютером во всей своей красе. Он будто надеялся, что его зримый образ каким-то образом долетит через пространство до Артёма, подначиваемый засвербевшей у него в голове идеей об их будущем видеообщении. Член просился Филиппу в руки, он мастурбировал стоя, но картину игриво дополняла необходимость отвлекаться, чтобы, интересно склонившись над клавиатурой с торчащим концом, настучать другу очередное послание.
Ф: Глажу попу, она у меня славная. Если бы было возможно передать тебе свои ощущения...
А: Чёрт, ты меня заводишь.
Ф: Не дрейфь, покажи папе с мамой, какой у тебя стояк.
А: Ты шутишь?
Ф: Конечно, шучу. Но я тебя хочу. Сильно хочу. Погладь от меня свою залупу. Пожалуйста.
А: Филипп, ты провокатор. Я расстегнул ширинку и достал его.
Ф: Умничка. Мой ротик - для него. Пока я только засунул туда палец.
Юноши не сомневались, что их сладкое возбуждение доставит и другому сравнимое с их собственным удовольствие. Они знали, как это клёво - возбуждаться, и знали, что приятель испытывает похожие ощущения.
Ф: Очко прям чешется. Я перегнулся через спинку стула, расставил ноги и печатаю сейчас так. Иногда вожу указательным пальчиком в районе ануса. Ты должен чУвстВовать, Как я теПерь НервНо стуЧу по кЛавиаТуре.
А: Чувствую... Сейчас я уязвим, как никогда. Не дай бог кто войдёт в комнату.
Ф: Ужасно хочу твою палку - и реальную, и игрушечную сразу, с двух сторон.
А: Чёрт!
Ф: Что? Открылась дверь? Но я прятаться не буду. Так и пишу тебе: я голый! Супервозбуждённый!
А: !!!
Далее последовали слова об испытанном обоими ярком оргазме, воздушные поцелуи и очередные пожелания взаимности в реальной обстановке. Общение парней превратилось в настоящую игру с вполне конкретными результатами. Они не знали, насколько смогли бы быть друзьями на самом деле, но приятная, волнительная виртуальная связь доставляла им огромное удовольствие, так что узнавать друг о друге им хотелось всё больше и больше.
А: А ты часто дрочишь?
Ф: Почти каждый день. С тобой иногда и по два раза в день.
А: А какие побудительные причины? Что больше всего тебя возбуждает?
Ф: Всякое разное.
А: Ну всё же?
Ф: Смотрю на парней как на своих потенциальных любовников. Особенно летом они привлекательно выглядят. Или вот рассказ прочитал, как два пацана пережили катастрофу, один практически спас другого, а после нескольких секунд оцепенения они крепко обнялись и поцеловали друг друга прямо в губы. Меня это очень сильно тронуло. Ребята были не в себе, но значит в них где-то теплилась любовь, взаимность, значит не хватало им друг друга до сих пор, раз они плюнули тогда на все условности.
А: Что это за рассказ?
Ф: Потом найду, я записал название. Сейчас не помню.
А: Со мной то же самое. А ещё, когда припирает, я люблю перед зеркалом крутиться.
Ф: И я люблю самовозбуждаться. Глажу ягодицы, щель, трогаю соски, член само собой - и всё, я готов.
А: Ты, я понял, пассив?
Ф: Универсал, но больше пассив.
А: Я так же. А пробовал усилить впечатление от собственной сексуальности?
Ф: Это как?
А: Попробуй у себя спереди начисто сбрить все волосы.
Ф: Ну да, я видел такое на фотках. Довольно интересно, но как-то боязно. А вдруг придётся где-нибудь раздеться?
А: Где, например? В баню можно временно не ходить, если ты ходишь. А недели через три волосы снова отрастут, как прежде.
Ф: А ты брил у себя?
А: Я нет, но я первый предложил. Давай, побрейся в знак своей преданности нашей дружбе.
Ф: Ты, однако, провокатор. Даже не знаю, что сказать.
А: А хотел бы попробовать? В принципе?
Ф: Да, пожалуй.
А: Ну так попробуй. Это же не тату. Какие могут быть сомнения?
Ф: Ладно, попробую, наверное.
А: Обещаешь?
Возникла пауза. Видимо, Филиппу что-то не понравилось.
Ф: Ты давишь. Я пока ничем тебе не обязан.
А: Ладно, не буду, я шучу. Извини, если это выглядело глупо. На самом деле я обожаю тебя.
Ф: Целую в губы.
они не общались, что, впрочем, было заранее оговорено, поскольку у Артёма была учёба, занятия в секции и важное мероприятие, а Филиппа поздно вечером не было дома. На следующий день они только перекинулись несколькими фразами, так как вышли на связь тоже поздно, около двенадцати часов. Полноценный разговор состоялся лишь в субботу, когда они состыковались днём, в разгар сиесты, то есть послеобеденного приятного отдыха.
Ф: Я сделал это! Побрил себе лобок и промежность! Теперь спереди совсем лысый. Классные ощущения.
А: Пришли фото.
Ф: Ты мне не веришь?
А: Верю. Поэтому и прошу прислать фотку.
Ф: Хорошо, сейчас сделаю на мобильник.
Через несколько минут на почту Артёма пришло сообщение от Филиппа и фотография с его гладко выбритым передним местом. Снимок сопровождался комментарием: "Мой милый сладкий писун".
А: Отличный леденец, так и просится в рот.
Ф: Как-нибудь при встрече обязательно.
А: Честно говоря, не думал, что ты так быстро среагируешь. Думал, будешь отнекиваться и придумывать разные предлоги, чтобы это дело отложить. Ты смелый парень.
Ф: Я - да. Теперь твоя очередь.
А: В каком смысле?
Ф: Давай и ты теперь сбривай свою растительность.
Артём ответил не сразу, очевидно, размышляя, как ему поступить. Отказаться было бы неправильно, это выставило бы его в неприглядном виде. Типа затеял игру, а сам в кусты. Чуть позже от него пришло сообщение:
А: О’кей. Сделаю.
Ф: Теперь, когда я трогаю свои причиндалы, они такие нежные и беззащитные, словно у мальца. Я закрываю глаза, и мне кажется, будто меня лапает знойный похотливый самец.
А: Я же говорил, что тебе понравится. Честно говоря, я обожаю бритые интимные места. Когда я увидел первый раз такие фотки, то сильно возбудился. А от тебя я просто балдею. Ты суперпупс.
Ф: Нравится? Я тебя тоже представил гладеньким.
А: До себя у меня как-то руки не доходили, без этого обходился. Но теперь это дело чести. В первый же удобный момент.
Постепенно их взаимная тяга друг к другу стала подогревать их фантазии. Энергия гиперсексуальности рождала мысли, а мысли требовали плоть. Они описывали позы и ситуации, в которых предавались своим забавам, а эти подробности ещё сильнее будоражили их воображение.
Артём прислал свои фотки с бритым передом без предупреждения, озаглавив послание: "Мой сюрприз". Филипп, увидев их неожиданно, был обрадован и воспылал к другу настоящей любовью.
А: Филька, привет! Ничего, что я тебя так называю?
Ф: Нет, нормально. Мне даже нравится.
А: Смотрел мои новые снимки?
Ф: Смотрел. Очень возбуждающе, просто супер! Кончил сразу, убежав в туалет.
А: Серьёзно?
Ф: Да, я такой. Ты же ещё вставил рядом моё лицо.
А: В Photoshop-е сделал. Получилось не очень, а потом вдруг подумал, что ты обидишься, когда послал уже.
Ф: Нет, не обиделся. Я же знаю, что ты из лучших побуждений, в порыве мечтательности.
В этом шутливом коллаже Филипп уловил со стороны друга настоящий порыв страсти. Сейчас он точно почувствовал, что нравится Артёму и что является для него самым желанным партнёром.
А: Когда-нибудь мы обязательно встретимся, и всё у нас будет по-настоящему.
Ф: Очень хочу этого.
А: Я буду весь твой, буду тебя ласкать, а ты сможешь узнать, насколько приятна на ощупь моя попка, как она легко раздвигается, и твой драгоценный отросток с волшебной простотой проникнет в мою норку.
Ф: Там будет немного тесно, но это тот случай, когда не жмёт, а сидит на конечности, как надо.
А: У меня всё как раз по твоему размеру. Я подготовлюсь.
Ф: Хорошо. Отполирую твой зад по высшему разряду. В какой позе ты меня встретишь?
А: Вопрос интересный.
Артём размышлял, представляя себе похотливого Филиппа и то, как этот шустрый парень нагибает его и раздвигает ему ноги. Об активном партнёре чуть даже младше его самого по возрасту он мечтал уже давно, и невысокий худенький Филипп, у которого тем не менее был увесистый дородный пенис, олицетворял собой предел его мечтаний.
А: Буду заботливым. Наклонюсь и буду задом тереться о твои ноги и член.
Ф: Принимается. А я представляю, как буду тебя всего целовать. Очень хочется целоваться, это так здорово. И обязательно попробую на вкус твою залупу.
А: Она уже влажная.
Ф: Моя тоже слюной исходит.
За неимением лучшего поделиться с другом можно было только словами.
А: Я расставил ноги и глажу себе ладошкой ягодицы, представляя, что это ты. У тебя такая нежная рука.
Ф: А ты такой мягкий и тёпленький.
А: Как ты настойчив сегодня.
Подобным образом они в очередной раз увлеклись самовозбуждением, привлекая в помощь великолепный образ друга. Даже кончили оба в унисон со своим далёким партнёром, мысли которого ложились в такт с их собственными действиями. И как всегда, разговор неизменно возвращался к теме реальной встречи. Эта идея становилась навязчивой по мере увеличения продолжительности их общения. Они уже потратили друг на друга столько времени, что реальная удалённость их местожительств не казалась им серьёзным препятствием, тем более что один жил в Москве, а другой в Питере, и вопрос заключался только в том, кому из них и как скоро следует приехать.
Прикосновения и лизание интимных мест приятеля, представление его рядом с собой в действии прошло все фазы виртуального общения, теперь безумно хотелось живой плоти. Эта тяга ещё более усилилась, когда после некоторой подготовки они установили у себя вэб-камеры и микрофоны с соответствующей программной поддержкой и стали выходить друг на друга в режиме видеосвязи. Теперь можно было общаться вживую. Первая же встреча, для которой они специально подобрали время, когда были одни дома, принесла им массу новых впечатлений.
Ф: Ты меня хорошо видишь?
А: Отлично.
Ф: Класс. Наконец-то я тебя слышу и вижу и могу оценить тебя по-настоящему.
А: Я тоже рад, что ты стал для меня ближе. Мне нравится твой голос. И вообще, ты такой славный. Впрочем, я и представлял тебя именно таким.
Ф: Правда?
А: Да. Без всякого лукавства, ты душка.
Ф: Спасибо.
Если раньше у них и могли возникнуть мысли о каком-то обмане, когда вдруг начинаешь подозревать, что общаешься неизвестно с кем, то сейчас подобный сценарий отметался полностью, и не сказать, что облегчение, но какое-то истинное удовольствие от осознания того, что твой собеседник есть реальное молодое лицо с такими же интересами и похожим мировоззрением, позволило им открыться друг другу в новом измерении.
Ф: У тебя там отличный интерьер.
А: Моя комната. Люблю порядок, ну и родители живут неплохо, и я вместе с ними. Хочешь посмотреть, как тут у меня?
Ф: Давай, с удовольствием.
Артём обвёл пространство вокруг камерой, описав ею круг. В поле зрения попали стеллажи и кровать, рабочий угол со столом и компьютером, гардероб и прекрасный вид из окна со сплошной разнообразной зеленью. По ходу дела парень комментировал обстановку, в конце назвав всё это "фешенебельным уголком учащегося".
А: Давай теперь ты покажи, где находишься.
Артём не побоялся поставить друга в неловкое положение, заметив, что и Филипп сидит не в каморке с протекающими трубами. В комнате было много необычных вещиц, на которых Филипп останавливался отдельно. Это были большей частью какие-то странные фигурки и статуэтки, некоторые из них такой причудливой формы, что без пояснений трудно было вообще понять, что они собой символизируют. Артёму бросился в глаза какой-то пляшущий чёрт с длинным хвостом, рогами и безумно скрюченным, но совершенно чётко обозначенным фаллосом, потом табакерка, миниатюрный глобус, папиросница с "ароматическим", как пояснил Филипп, куревом.
- Обязательно дам тебе попробовать при встрече, даже если ты не куришь. Это кайф, но это не наркота, не думай, - уточнил он.
Удивительным диссонансом всему этому выглядели разложенные на столе письменные принадлежности. На видном месте стоял чёрный модерновый Пушкин в фривольной позе: согнув ногу и опираясь на носок ботинка, закинув куда-то слишком вбок курчавую голову, заложив за неё ладонь, а другую руку выставив произвольно вперёд, то ли дирижируя мнимым оркестром, то ли усиленно пытаясь выловить в воздухе Музу.
Ф: Это мои обитатели, и каждый со своим характером. Они тут давно, сколько я себя помню. Отец любит их собирать, там у него их ещё больше.
А: Здорово.
Ф: Несколько раз я дарил такие игрушки приятелям, думал, что они через них мной заинтересуются, а они мои подарки вообще никак не воспринимали, считали, наверное, что я придурок. И отец ругался, что я из дома вещи таскаю, как будто это для него что-то ценное. Он сам их раздаёт направо и налево. В общем, дружба у меня с приятелями большей частью односторонняя.
А: Я хочу дружить с тобой по-настоящему.
Ф: Буду только рад.
Филипп навёл камеру на статуэтку юного бесёнка.
Ф: Это Фарлаф, сын древнего божества мирингуев. По преданию, злобный и отвратительный, а выглядит забавным. По-моему, он очень даже милый.
А: По-моему, тоже.
Ф: Рядом его верный пёс. Волчара какой-то, но столько добрых дел сделал - прямая противоположность своему хозяину.
Камера задержалась на фигуре мордастого и клыкастого чудовища во враждебной стойке, испепеляющего кого-то невидимого своим взглядом.
А это я.
Камера скользнула по животу Филиппа и показала его ниже пояса. Штанов и трусов на нём не было, футболка была задрана, и прямо на Артёма торчал прилично напряжённый член.
А: Ух ты. Ты, я вижу, времени даром не теряешь.
Ф: Я уже давно предвкушал наш видеосеанс, и меня эти мысли спровоцировали на раздевание.
А: Ну, давай снимай тогда и футболку. Только возьми себя в полный рост.
Филипп поставил камеру на компьютер.
Ф: Так нормально?
А: Хорошо.
Филипп снял футболку, и член его тут же встал в полную силу, устремившись вверх вдоль живота. На экране монитора прямо перед ним сидел в кресле Артём, сжимая рукой своё переднее место. Взгляд его был сосредоточен на своём мониторе, то есть чуть в сторону, и Филипп знал, что тот с интересом за ним наблюдает, отчего возбудился до такой степени, что конец его довольно сильно увлажнился, и из-под кожицы показалась капелька выделяемого секрета. Юноша залупил головку пениса, капелька сорвалась вниз, натянув до пола тонкую слюнявую нитку жидкости, которая была хорошо видна в свете лампы.
А: Отлично. Ты уже потёк, красавец.
Ф: Всё из-за тебя.
А: Чёрт, как бы мне хотелось быть сейчас рядом.
Артём разделся, оставшись в одних трусах, плотно облегавших его тело. Он делал это на виду у друга, пытаясь устроить небольшой стриптиз. Спереди выделялся его сильно оттопыренный пенис.
Ф: Повернись задом.
Артём повиновался, показывая крупным планом свои круглые ягодицы и поглаживая их рукой.
А: Хотел бы стянуть с меня трусы?
Ф: Мечтаю об этом.
Артём засунул большой палец под резинку и потянул трусы вниз, оголив свой зад наполовину. На свету заблестела открытая часть его гладких белых полушарий. Юноша снова нежно их погладил, потом зацепил резинку посередине, углубив палец в трещинку, и спустил трусы до колен, открыв взору Филиппа одну из самых привлекательных частей своего тела.
Всё это время Филипп наблюдал за ним, не моргнув глазом. Впечатления у него были незабываемые. Артём был далеко, однако всё, что он видел, происходило на самом деле, в данную минуту, он почти что был партнёром Артёма. Не хватало только одного: возможности обнять его, потрогать, поцеловать, почувствовать это тело наяву.
А: Вот. Это и есть моя принципиальная позиция.
Артём стоял, оттопырив свой зад и оглянувшись на камеру.
Ф: Пока мы не встретимся, я буду думать о тебе постоянно.
А: Давай договоримся, что это обязательно скоро произойдёт.
Ф: Давай.
А: Со своей стороны ты даёшь мне слово?
Ф: Даю. Буду стремиться к этому, исходя из своих возможностей.
А: И я даю. Знаю только одно: она ждёт тебя с нетерпением.
Артём похлопал себя по ягодицам. Оба с увлечением уже разминали свои аппараты.
Ф: Артём...
А: Что?
Ф: Покажи мне своё очко.
А: Без проблем.
Артём глубоко прогнулся и раздвинул руками ягодицы. В свете лампы показалось затемнённое колечко ануса и едва различимые складки тканей, обозначающих тревожное место друга.
Ф: Обожаю тебя!
Филипп только и мог сказать это, впервые поражённый настоящей готовностью какого-либо парня позаниматься с ним анальным сексом.
А: Твой волнистый петушок уже обеспечен подходящей дырочкой, так и знай. Когда я его пососу, он будет настолько встревожен, что заберётся туда без промедления.
Ф: А у меня хочешь посмотреть?
А: Давай.
Филипп в свою очередь повернулся и продемонстрировал другу ярко выраженный разрез между полушариями милейшего мягкого места, словно специально созданного для секса. Есть попы, действительно словно специально созданные для секса, и они постоянно провоцируют их обладателей ступить на греховную стезю. Стоит только таким парням глянуть на своё отражение сзади и приложить к своей попе руку... Как это волнительно!
Филипп попереминался с ноги на ногу, напрягая то одну, то другую половинку, затем нагнулся, и Артём увидел очаровательное углубление между тазовых костей приятеля - аккуратную лунку, словно созданную для точного захода в неё мужского инструмента. Как ни был Артём увлечён собой, столь привлекательный вид парня подбросил в его кровь дополнительную порцию гормонов, заставив его дрочить ещё настойчивее. В таком ракурсе он Филиппа ещё не видел, и ему вдруг захотелось попробовать его в роли актива. Поняв, что это новые для него чувства, он проникся к парню настоящей жаждой страсти. Они оба теперь мечтали друг о друге с маниакальной увлечённостью, точно зная, что для них встреча станет самым счастливым моментом в их жизни.
А: Филька, ты чудо.
Далее двое юношей, безмолвно уставившись на экран, энергично массажировали свои члены на глазах друг у друга, видя непосредственное участие партнёра в собственных эротических действиях. Это, безусловно, добавляло эмоций. Кончили они почти одновременно, тут же поглядев, как это выглядит у другого. Вживую им такое наблюдать ещё не приходилось.
Таким образом, приятели остались очень довольны вновь открывшимися им возможностями. Их дружба крепла с каждым днём. Они общались на самые разные темы, и та сексуальная составляющая, благодаря которой они завели знакомство, явилась скрепляющим стержнем их взаимоотношений, подразумевая под собой то, что им было ещё к чему стремиться.
В следующий удобный для них раз они снова поиграли друг перед другом в раздевание, а потом Артём показал приятелю в прямом эфире, как он вставляет себе в задницу свой фаллоподобный тренажёр, чем вызвал у Филиппа беспрецедентный приступ возбуждения, какого тот раньше никогда не испытывал. Покраснев от натуги и скривив рот, Филипп минут пятнадцать без остановки терроризировал свою палку, будто натирал её до блеска, а затем кончил второй раз подряд, брызнув спермой так сильно, что это было похоже на выстрел. Артём пожалел его разогретый от трения конец, сказав, что с удовольствием бы его сейчас приласкал и успокоил, и при виде своего любовничка очень славно потренировался сам.
Для них это было в кайф - наяву делиться своими сексуальными фантазиями, красуясь перед приятелем нагишом. Осязательный эффект они воспроизводили собственноручно, иногда даже прося друга потрогать себя там-то и там-то, будто это делает чужая рука, а всё визуальное представление о своём партнёре по играм получали с экрана монитора. Они стали развлекаться тем, что выполняли пожелания другого, принимая забавные позы или, например, изображая трах, тыкаясь при этом очком в конец ножки опрокинутого стула. Передавали через экран поцелуи и обещали вечную любовь, которая действительно разгоралась между ними не на шутку.
Во всяком случае терпеть уже не было сил, очень хотелось увидеться, и Артём сообщил Филиппу, что, если тот сможет его принять, он приедет к нему в выходные на один день с ночёвкой. От этой идеи Филипп был в восторге. Договорившись с родителями о своём госте, он сказал ему, что с удовольствием его встретит. Затем были утрясены все вопросы с поездом и временем прибытия, и парни с нетерпением стали ждать момента встречи друг с другом.
***
В день приезда Артёма Филипп нервничал, как никогда. Он поехал на вокзал за два часа до обозначенного времени прибытия поезда, но, как назло, в работе метро случился сбой, и ему пришлось вместе с толпой народа выбираться наверх и ехать дальше маршрутками. На вокзале почему-то оказалась уйма пассажиров. Передали, что на путях произошёл теракт. Филипп поначалу испугался, но потом узнал, что это случилось с другим поездом. Люди паниковали, суетились, набежали журналисты. Все поезда сильно опаздывали, причём время их прибытия постоянно менялось, так что разобраться в информационном потоке было крайне сложно. Позвонил Артём и сказал, что прибудет с опозданием в пять часов, поэтому Филипп поехал домой и вернулся снова на всякий случай с запасом по времени.
На вокзале была всё та же толкотня, все постоянно кого-то встречали. На настроение Филиппа наложилась всеобщая тревога. Было много шума, суеты, машин "скорой помощи", кто-то спрашивал его про номера вагонов, кто-то толкал. Многие переживали за своих родных, а он только и думал о своём парне, боясь, что вот теперь, когда так близка минута их встречи, им что-то помешает, и этого не произойдёт.
Поток пассажиров шёл с поезда нескончаемой вереницей. Он всматривался в лица молодых людей, но никак не мог увидеть Артёма. Когда, казалось, прошли уже все, кто должен был пройти, Филипп позвонил Артёму по мобильнику.
- Ну, ты где? Ты приехал?
- Я жду в зале у памятника. Мы же договаривались, - ответил Артём.
- Чёрт, забыл. Стой, я сейчас подойду.
Филипп побежал в центральный зал. Увидев Артёма ещё издали, он больше был не в состоянии медлить. Он подлетел к нему в порыве безумной радости, которая наконец-то могла прорваться наружу, успел отметить очарование волшебной улыбки друга и бросился ему на шею.
- Артём! Наконец-то.
- Заждался? Я очень рад тебя видеть... Мой сладкий.
Они стояли обнявшись, не в силах насладиться близостью друг друга. Все прежние переживания не шли ни в какое сравнение с этой минутой счастья, почувствовать которое хотелось сполна. Филипп тёрся щекой о его щёку, будто ласкал своего любимого котёнка, а потом, опьянённый долгожданной встречей, стал его целовать. Артём ничуть не стушевался. Посреди зала, не обращая внимания на людей, они на целое мгновение утонули в сладком поцелуе, словно это был только их мир, и никого вокруг не существовало...