Я виновато смотрю на Мак. Я должна сейчас работать - у моей компании релиз в прямом эфире в следующем месяце, и мы отстаем от графика. Но я усталая и угрюмая, и, честно говоря, чувствую себя немного взвинченным после того, как Лекси прощупала меня своей рукой. Так что я собираюсь обязательно побаловать себя сегодня вечером. Иду к камину и разжигаю огонь, как учил меня папа, чувствуя себя немного грустно при мысли о нем. Ты такая эмоциональная сегодня, Робс. Статус Ледяной девы временно отменен. Я фыркаю и чиркаю спичкой о коробку. Когда огонь согревает комнату и мою душу - я становлюсь девушка всех стихий. Встаю, потягиваюсь, потом бреду к буфету и наливаю себе стакан "Талискера" - папиного любимого. Хватаю из шкафа подушку и одеяло и расстилаю их на полу, освобождая по пути несколько дополнительных подушек с диванов. Вскоре я лежу на боку лицом к огню, теряясь в пламени и виски. Должно быть, в какой-то момент я задремала, потому что проснулась оттого, что Лекси трясла меня за плечо и звала ужинать. Я подбрасываю в огонь еще дров, чтобы снова разжечь огонь, и иду на кухню. Папа всегда хотел пробить стену, чтобы сделать все пространство открытым, но так и не смог этого сделать, - и с тех пор мы с Лекси тоже. Поэтому ужины всегда проходят на кухне, за нашим старым дубовым столом, рассчитанным на шестерых, и сервировкой всего на двоих. — Вина? - спрашиваю я, и она рассеянно кивает, убирая посуду. Я хватаю бутылку какого-то неопределенного итальянского красного и наливаю нам обеим, используя наши разномастные повседневные стаканы. Кулинария -одна из немногих областей, в которых я могу превзойти Лекси, но ее еда по-прежнему великолепна, и нам никогда не грозила опасность умереть с голоду. Я предпочитаю восточную кухню, она - средиземноморскую, но любовь к еде - это то, что мы разделяем, и поэтому ужин - это время, когда мы всегда откладываем работу в сторону, чтобы просто быть вместе. — Когда у тебя следующий концерт? - спрашиваю я ее. Лекси работает учительницей музыки, но старается при каждой возможности выступать на концертах. Она играет в филармоническом оркестре и в прошлом много гастролировала по стране. — Через несколько недель, - отвечает она, - Малер и Гайдн. — Соло? - спрашиваю я. — Конечно, - говорит она, улыбаясь. — Мило, - говорю я, - жду с нетерпением, обожаю концерты. Она улыбается и потягивается, и я ловлю себя на том, что снова наблюдаю за ней. Я быстро опускаю глаза и снова принимаюсь за еду. На самом деле я не особенно голодна, но еда очень вкусная, и Лекси приложила некоторые усилия, чтобы приготовить ее, поэтому я стараюсь изо всех сил. Я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на меня. Она улыбается, когда я откусываю еще кусочек, но улыбка исчезает, когда я отодвигаю тарелку и делаю большой глоток вина. — Робс, ты слишком тощая. Тебе надо больше есть, - говорит она. — У меня нет твоего метаболизма, Лекс. Я просто взорвусь, если не позанимаюсь гимнастикой. — Ха!- восклицает она. - По крайней мере, у тебя есть задница. — Прекрати, Алексис. Ты самая красивая женщина на свете, - говорю я, не задумываясь. — О, Робс, теперь ты врешь, - парирует она и откидывается на спинку стула, потягивая вино. Вино ли это, или какое-то ее зондирование меня, или что-то еще, я не знаю. Но слышать, как моя сестра упрекает себя, - это слишком для меня сейчас. — Эй, Робс, успокойся! Я не оговаривала себя! - протестует она. — Да, так оно и было, и не смей больше делать этого при мне! Я встаю и врываюсь обратно в гостиную, плюхаюсь на диван и смотрю на огонь. Я чувствую, как смущение от моей чрезмерной реакции ползет вверх по горлу к лицу. Но я сижу и дуюсь. Прошло совсем немного времени, прежде чем Алексис вошла в гостиную. — Не возражаешь, если я присяду? Она опускается на одеяло рядом со мной. Я бросаю на нее быстрый взгляд и отвожу глаза. — Извини, что расстроила тебя, Робс. Я просто пошутила. — Может быть, но мне больно, когда ты говоришь о себе гадости. — Почему? — Потому что ты моя потрясающая старшая сестра, и я ненавижу, что ты не можешь любить себя так же сильно, как я люблю тебя. — Робс, послушай... — Нет, ты послушай, Лекс. Ты удивительная, заботливая, нежная женщина. Ты осталась здесь, чтобы присматривать за мной, хотя могла бы жить в другом месте. Я не буду сидеть здесь и слушать, как ты оговариваешь себя. Ты великолепна. Повторяй за мной! Лекси бросает на меня странный взгляд, но приходит в себя и принимает позу непослушной школьницы. — Ты великолепна, - серьезно говорит она. — Алексис! - кричу я и бью ее подушкой. Она смеется, откидывается назад, подальше от моей второй атаки, а затем внезапно яростно обнимает меня, убирая ветер из моих парусов. — А ты, - шепчет она, - такая же великолепная. Итак, вот в чем дело. Ты перестань себя оговаривать, а я не буду себя оговаривать. — Нет! - протестую я. — Да, и ты это знаешь, - отвечает она. На самом деле я не так уж много могу сказать. Лекси поджимает под себя ноги и смотрит на огонь. — Я серьезно, Робин. Я не знаю, почему вы так настроены против людей. Ты потрясающая женщина, если бы только вычешешь веточки и прочий мусор из своих волос. — Это мои веточки! - бормочу я. – Мои! Она снова смеется и гладит меня по голове. — Виски у нас еще осталось? - спрашивает она. Я наливаю нам обоим, потом подхожу и сажусь рядом с ней. — Спасибо, - говорит она и делает глоток, строя гримасу. - Никогда не понимала, как ты можешь пить эту дрянь. — Это папино любимое, - тихо говорю я. Она смотрит на меня, потом вздыхает. — Я не знала. — Ты все еще скучаешь по ним? - спрашиваю я. — Каждую секунду, каждую минуту, каждый день, - устало отвечает она. — Я был так зла на них, Лекси. Так зла. Я не могла поверить, что они сделали такую глупость. Зачем ехать в такую бурю, зная, что дороги такие скользкие? — Они хотели вернуться домой, - говорит она. - Умные люди каждый день принимают глупые решения. Иногда это застает их врасплох. Я смотрю в свой стакан. Лекси протягивает руку и обнимает меня, притягивая ближе. — Ты жалеешь, что связалась со мной? - тихо спрашиваю я. — Что? - восклицает она. - Боже, Робин, нет! Ты моя сестра, конечно, я не обременена тобой, ты нуждалась во мне, и я осталась ради тебя! — Но у тебя был шанс на потрясающую жизнь там. — Моя жизнь здесь. Мне всего двадцать четыре, Робс, у меня еще полно времени, чтобы исследовать мир! — Но ты здесь, и тебе одиноко. — Не так одиноко, как было бы без тебя. Я вздыхаю и осушаю свой стакан, затем беру бутылку и снова наполняю ее. Лекси смотрит на меня, потом тоже осушает свой бокал и протягивает стакан для пополнения. — Ты уверена? – спрашиваю я. — Ударь меня, если это не так. Огню нужно больше дров, - говорит она, помолчав. Я подчиняюсь и подкладываю поленья. Она раскладывает диванные подушки, и мы обе ложимся. — Так ты целовалась с мальчиком? - спрашивает она. — Только не это!- протестую я. — Мне любопытно! - заявляет она. - Потакай мне, на улице холодно, мы вдвоем, и мы напиваемся и выдаем секреты, так что ты вполне можешь выдать этот! Я ворчу. Дай подумать. — Может быть, однажды, на университетской вечеринке. — Что? - восклицает она. - Серьезно, ты никогда не целовалась с парнем? — Лекси! - протестую я. - Какое это имеет значение, боже мой! — Робс, ты что... — Все еще девственница? - заканчиваю я за нее. Она виновато краснеет. — Ага. Если не считать моих постоянных связей с мистером Палмом и его пятью очаровательными сыновьями. — Робин! - кричит она, смеясь. - О боже, прости, это так смешно. Но серьезно, что? — Никогда не чувствовала в этом необходимости, - бормочу я. - Мои женские части хороши сами по себе. — Но ведь ты же хотела? - спрашивает она. — Алексис, серьезно, я не собираюсь обсуждать это с тобой прямо сейчас! — О, Робин, - театрально вздыхает она и откидывается на подушки. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее. У нее озорная улыбка. — Это самое лучшее чувство на свете, - говорит она, помолчав. — Что, целоваться? — Нет, секс. — Лекси, серьезно, ты начинаешь меня смущать. — Почему? - спрашивает она, приподнимаясь на локте и глядя на меня сверху вниз. - Почему это тебя так смущает? Разве тебе не интересно поговорить о сексе? — Конечно, интересно, - протестую я, - но ты же моя сестра! — Ну и что? - спрашивает она. - Это, конечно, не означает, что ты не можешь поговорить со мной об этом? — Лекси, пожалуйста, прекрати. — Почему ты так боишься открыться мне? Я резко сажусь и смотрю на огонь. Опрокидываю в себя виски, снова наполняю его и тоже опрокидываю, слегка давясь, когда оно обжигает мне живот. — Робс? - тихо спрашивает она. - Я никогда раньше не видела, чтобы ты так пила. Что происходит? — Хочешь знать, почему мне грустно? Почему я одиночка? Почему я не открываюсь? Потому что. Потому что я все еще девственница. Потому что мне нравятся девушки. Воцаряется тишина. Я закрываю глаза, чувствуя, как они начинают гореть. Я не так представляла себе, как скажу ей. Лекси откашливается. — Я так и думала. Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы сказать мне это? Я начинаю дрожать от рыданий. — Потому что я испугалась, тупица! - кричу я. - Мне не с кем было об этом поговорить. Меня бы исключили, если бы об этом узнали. И потом, если бы я сказала тебе и ты бы меня бросила, у меня бы никого не осталось! — Ох, Робин, - вздыхает Лекси и подхватывает меня на руки. - Ш-ш-ш. О боже, Робс, лучше бы ты сказала мне раньше. Я подозревала это много лет, любовь моя. С чего ты взяла, что я тебя брошу? — Потому что все остальные бы видели! Я не слишком горда, чтобы вообще плакать. Я просто стараюсь не делать этого, потому что это чертовски больно. Но Лекси рядом, держит меня, пока все не закончится. Это все еще чертовски больно. Но, как и все остальное, оно в конце концов проходит. Она встает и исчезает, возвращаясь с салфетками, которые я быстро уничтожаю, принося использованные в жертву огню. Лекси хватает еще одно одеяло и накидывает мне на плечи. — Должно быть, я сейчас прекрасно выгляжу, - выдавливаю я. — Потрясающе, - подмигивает она мне. - Блестящие глаза и пушистый хвост. Я задыхаюсь, потом кашляю, потом смеюсь. — Сколько времени ты подозреваешь? - спрашиваю я через некоторое время. — По меньшей мере, три года, а может, и дольше. Ты же никогда не говорила о мальчиках и никогда не упоминала девушек, которые были твоими друзьями. А потом ты как-то оставила свой "Мак", и мне стало любопытно. — О боже, - бормочу я. — Да, это тебя научит, - усмехается она. - История вашего браузера была интересной. Я кое-чему научился. — Лекси!- беспомощно кричу я. — Что? - невинно спрашивает она. - Ты оставил Мак незапертым, зная, что я любопытная. — Не больше, чем я думала. Я делаю мысленную заметку, чтобы начать чаще очищать свою историю. Огонь слегка потрескивает. — Ты целовала каких-нибудь девушек? - спрашивает Лекси. — Нет, - вздыхаю я. У него никогда не было такой возможности. Мне отчаянно нравилась одна девушка. Так и не набралась смелости сказать ей. Оно и к лучшему. — Какая жалость, - говорит она. Снова тишина. — Я иду в душ, - объявляет она, вставая и потягиваясь. Она встает на цыпочки, выгибает спину, наклоняет голову и тянется вверх, как будто пытается взлететь. Это как балет, и я, как всегда, смотрю на нее. Она всегда такая грациозная. — Робс, ты скоро встанешь? — Ага. — Ладно, тогда до встречи.