"Китайская стена в действии", или "Ну и запросы у вас..." - сказала база данных и повисла"
Около двенадцати, в тот же вечер разборок, Ян мне позвонил, и я ответил с замирающим сердцем, не зная, чего ждать от этого звонка.
- Он не пришёл домой, Дин. Позвонил маме полчаса назад, чтобы она не волновалась, сказал, что будет на квартире, ну, во второй, в нашем доме. Он не хочет меня видеть, не хочет! И ещё мама сказала, что он, как она поняла, почти пьяный.
Ян был очень взволнован. Я успокоил его, как мог, сказал, что если Свят позвонил, то всё нормально, даже если и выпил немного - ничего страшного, тем более что он не непонятно где шляется, а уже вернулся, пусть и не к себе домой. Но всё это было только начало. Начало нервотрепки - для нас обоих. Хотя, конечно, это было нелегко и для Свята. В этом, за всё время отчуждения, не сомневался ни я, ни Мозаик.
Свят оказался очень упрямым, зараза. Таким упрямым, что в течение следующих трех недель сводил с ума и своего брата, и меня заодно с ним своим упорным нежеланием не просто мириться, а даже идти на контакт. Это было не очень весело, хочу я вам сказать. Он игнорировал Яна полностью. Дома, в школе - везде. Этот гад его просто не замечал. Как выразился Ян, рядом с братом он начал себя чувствовать назойливой галлюцинацией.
- Он смотрит мимо меня, понимаешь? Смотрит сквозь меня, сука! Как через стекло. Он не хочет меня замечать!
Да, я видел, что это было именно так. Он не прогонял Яна, нет. Он просто ничего не отвечал ему на вопросы, даже промолчал тогда, когда через пару дней дома, на кухне, Ян не выдержал и, вцепившись ему в рукав, рванул на себя, матерясь и прося, чтобы он хоть как-то ответил. Бесполезно. Свят просто вырвался и ушел.
- Бля, видел бы ты его глаза, когда он на меня глянул! Мне показалось, что он посмотрел на меня, как на букашку - маленькую и ничтожную, которая не заслужила и капельки внимания. Знаешь, мне хотелось, чтобы он меня избил, - пожаловался тогда Ян. - Ну, пусть бы так, понимаешь? Я бы знал, что это не равнодушие.
А я ответил, что потом бы я убил его. Ян заскулил и прижался лбом к моему плечу.
- Я ненавижу его, Дин. Ненавижу! Только пусть он меня простит, а?
Мне тогда реветь хотелось, а ещё убить упрямого твинса. Несмотря на то, что я понимал, что слова о ненависти были лишь словами, я же и понимал, как херово у него на душе. Свят действительно сводил его с ума. Не легче было и мне. По крайней мере, я так думаю. Было больно видеть эту беспросветную тоску в глазах Мозаика. Она мне душу сминала, как клочок бумаги в кулаке.
Как Свят вёл себя со мной? На четвертый день ссоры, в школе, когда я подошел к нему и попытался открыть рот, он взял меня за руку и тихо, но очень внятно и доходчиво сказал:
- Одно слово о Яне, и я уйду.
- Свят, ну нельзя же так! - простонал я. - Ему же херово.
Он отпустил меня, усмехнулся и ушёл. Я не мог ничем им помочь, вот это и убивало. Свят не отвечал на звонки - ни на мои, ни на звонки Яна. Он почти не бывал дома: то пропадал где-то, то был на второй квартире. Он делал всё, чтобы видеть брата как можно реже, а когда всё-таки бывал дома, то, как я уже говорил, просто не обращал внимания на своего близнеца.
- Дин, ты посмотри, он же, бля, скоро исчезнет, похудел. Ну, что он жрёт-то? Дома и не бывает практически. Мама тоже не понимает ничего, а что я ей объяснить могу? - Ян стонал от всего этого.
Ему так хотелось быть сильным в этой ситуации, но он не мог. Не мог заставить брата общаться. Да, я тоже заметил, как Свят осунулся, и, наверное, это видели все вокруг. Нет, он не перестал быть таким, как раньше. Со всеми, кроме брата. Он общался, он балагурил и был душой компании, он даже меня подъёбывал не раз за это время. Но я бы многое отдал за то, чтобы он перестал игнорировать Яна.
Мы часто встречались с Яном в эти дни. Нет, секса не было, как-то не до этого нам было, блядь... Я забирал его из дома к себе, мы даже уроки вместе делали, благо, что одни и те же. Просто я очень боялся, как бы Ян в депресняк не занырнул. Вот этого я действительно очень боялся и делал всё возможное, чтобы такого не произошло.
Мне повезло, что Ян очень понравился моей маме, она с удовольствием его принимала у нас. И для меня это было очень важно, потому что я понимал: почувствуй Ян хоть каплю неудовольствия или неприязни - и пиздец, он не стал бы больше приходить ко мне. С отцом тоже не было проблем. Он здоровался с Яном за руку, по-мужски встряхивая ее, улыбаясь, интересовался, как дела. И ещё, с приездом отца появилась возможность брать его "БМВ", которую он мне доверял уже давно, зная, что я вожу очень аккуратно. Мы иногда забирались в машину и катались по вечернему городу, по окраинам, заходили в маленькие кофейни, пили кофе, фигню всякую покупали, когда хотелось перекусить. Или просто останавливались, разговаривали, слушали музыку, курили и целовались в машине до одурения, до скулежа, до опухших губ. Да, мы были вместе. Нам это было необходимо. Но при всем при этом нам не хватало его. Этого гада не хватало так, что иногда выть хотелось.
Чем дальше, тем всё сильнее я злился на этого упрямца. Мы старались не говорить о нём, но это плохо удавалось. Все разговоры, в конечном счете, сводились к нему. Для Яна Свят был тем человеком, который находился с ним рядом с самого рождения. Всегда. И сами можете представить, как он себя чувствовал сейчас, когда у него не было ни одного воспоминания без присутствия в нём брата.
Дни проходили, но ничего не менялось. Через полмесяца после начала ссоры я, зная, что мои предки на выходные сваливают к бабуле, собирался на целый день вытянуть Яна к себе. Я безумно хотел побыть с ним наедине. Я, конечно, говорил, что мы были с ним и у меня, и в машине, но дома всегда были предки, а в машине разве расслабишься по полной! Правда, мы там и не пытались расслабиться. Но, если честно, даже в этот день я не был уверен на все сто процентов, что у нас будет секс. Нежные глупости, обжимания, тискания, не без этого, конечно. Мы вообще не могли с Яном быть рядом и не касаться друг друга. Это была как паранойя какая-то. Хоть немного, хоть пальцами по руке, так, чтобы это было незаметно для других.
А в пятницу, блин, вообще получилось, что мы шарахались с ним по центру, гуляли, а потом назад пришлось ехать в толпе в трамвае. Я встал за ним, чуть справа, впритык, и через несколько минут от его близости у меня начала кружиться голова. Мне ужасно хотелось залезть рукой ему под куртку, прижать к себе, провести ладонью по впалому животику, при этом вырывая из него тихие, хриплые стоны. Как же я хотел его, бля! И я понял, что и он хотел, когда, не выдержав, взял его руку и, заведя её назад, прижал к себе, к паху, и со сбивающимся дыханием почувствовал, как он его сжал в ответ. О, блин, я не знаю, как я сдержался, чтобы не заскулить, у меня аж в мозгах помутилось.
А потом он выходил на своей остановке, и я увидел его глаза, их выражение. Это было выражение глаз Свята. Именно так он смотрел на меня в школе, когда я физически чувствовал его желание меня отыметь. От этого мне стало не по себе, но я захотел Яна ещё сильнее.
Когда мои предки вечером сказали, что рано утром уезжают, я чуть не заорал от радости. Да, я надеялся, что Ян захочет меня. Но из-за Свята у него было подавленное настроение в эти непростые дни, и напрашиваться на секс было как-то не айс. Только надежда умирает последней. Ну, может, не полноценный секс, я бы не настаивал на этом, но хотя бы удовлетворить-то друг друга мы можем, правильно?
Он пришел, зная, что я один. Конечно, я ему сказал по телефону про это. Несмотря на все дни перед этим, которые мы проводили вместе, сейчас было ощущение смущения - и у меня, и у него. Я видел это по его глазам. А ещё я видел в них желание, открытое и искреннее. Всё это воспринималось как передышка в напряжённом ожидании перемирия со Святом. И, наверное, эта пауза была очень важна, и хорошо, что мы вовремя смогли её заполучить для себя.
Ещё на кухне, где мы пили кофе и общались, я почувствовал, как нас начинает вштыривать друг от друга, медленно, но верно. А когда Ян курил, рассказывая о новой музыке, которую закачивал вечером с инета, я смотрел на его пальцы, держащие сигарету, вообще, на руку, на тонкую, изящную кисть, охваченную кожаным браслетом, смотрел, как он поднимает её к чуть пересохшим губам, чтобы затянуться, и останавливал взгляд уже на них - на бледных, но таких манящих.
смотрел, как он выдыхает дым, потом сглатывает, проводит языком по нижней губе, отводит с лица непослушную прядь волос и снова что-то говорит. А я продолжал тихо переться от него такого.
И, наверное, я бы так и начал целовать его ещё на кухне, если бы не звонок предков, прервавших такое мое полусдвинутое по фазе состояние. Но получилось так, как получилось. Я остался попиздеть с мамулей, а Ян оставил меня и, чтобы не мешать разговору, пошёл в комнату. И когда я вошел в спальню после разговора, Мозаик стоял возле окна, спиной ко мне; играла музыка, и я знал, что он не услышал моих шагов.
Я не знал, о чём он думает, стоя неподвижно возле окна и глядя в него. Мне просто до одурения хотелось подойти и обнять его. Да, я подошёл, но не обнял сразу. Я стал близко, очень близко, и он почувствовал меня. Это было так похоже на вчерашнее состояние, когда я сходил с ума в трамвае, стоя позади него. Я помнил, как мне невыносимо хотелось обнять, почувствовать ладонью его обнажённый впалый живот, услышать его стон хотелось до зубовного скрежета. А сейчас, когда мы были одни, я знал, что это возможно и что это будет, потому что я так хочу и потому что и Ян хочет этого не меньше.
Он опустил голову, глядя на меня искоса, и я видел по чуть расширяющейся, мерно вздрагивающей грудной клетке, как учащается его дыхание, знал, что состояние Мозаика было такое же, как и моё. Что его крыша так же трещит и клонится. И я, не имея больше сил так издеваться над нами обоими, обняв Яна за тонкую талию, прижался к его спине. Вообще, к нему всему прижался, касаясь его головы, зарываясь лицом в пахнущих шампунем и сигаретами волосах. Чувствуя его руки, его тонкие пальцы, сжимающие мои, и то, как он отвечает телом на прикосновение к себе, расслабляясь всё больше, всё больше доверяя. Это было так... чёрт!
Я провёл рукой вверх, к его груди, ещё сильнее прижимая к себе, сминая на нём тонкий свитер. И такое во мне творилось! Сумасшедшая нежность плавила мне мозг, не давая нормально дышать. И я гладил его грудь, его живот, так и не поворачивая его к себе лицом, вжимаясь в его спину. Сдерживая стоны, втягивал воздух сквозь зубы, но не торопился задрать на нём одежду, так как знал, что спешить нам некуда.
Ян повернул голову, и я поймал его губы, горячий язык, почувствовал вкус сигаретного дыма, смешанного с кофе. И целовал его, целовал, ловя его стоны и отвечая своими, когда уже не было сил их сдерживать. Убирал волосы с его лица, его щеки, открывая красивую скулу, ушко. И когда столько адреналина было в крови, что от желания стали дрожать колени, я задрал на нём свитер и футболку, держа её одной рукой, а второй начав гладить его живот, выступающие ребра, грудь, касаясь пальцами колечка в соске, а Ян рвано выдыхал в ответ на эти действия, сжимая мне бедра тонкими, но сильными пальцами, гладя, сильнее прижимая к себе.
А потом я опустил руку на его бедро, на низко сидящий пояс джинсов, пальцами пробравшись под него, и погладил там, где уже чувствовались волосы. Ян выгнулся, впишись пальцами в руку, гладившую его, а потом сам взял её и положил себе на пах, и я его сжал. О, там уже было что сжимать!
- Пожалуйста, - вырвалось у него, и я знал, о чём он просит.
Улыбнулся в горячие губы, касаясь их.
- Ты считаешь, что меня об этом нужно просить? - прошептал я, и Мозаик промычал, облизнулся и укусил меня за губу, а потом зализал.
И я ласкал его вот так, через упругую ткань джинсов, а он двигался навстречу моим пальцам, шипя и поскуливая, я аккуратно мял его пах, яйца, гладил внутреннюю сторону бедер, второй рукой прижимая к себе, положив её на его грудь. А он так и впивался в мои бедра, ягодицы, иногда запуская руку между нами, и тоже сжимал мой член. А потом я расстегнул на нём джинсы, погладил член через тонкие боксеры.
- Дин. Дииин...
- Скажи, скажи, чего ты хочешь, Ян, - прошептал я, теряя от этого парня голову, остатки разума и воли, сходя с ума, - я всё сделаю, слышишь?
- Да, - снова горячий выдох в ответ, и он сам сунул мою руку к себе под бельё.
Чёрт, а там горячо, нежно и мокро, потому что мы оба истекаем так, что это уже не шутки. И член, как кол, со взбухшими пульсирующими венами, подрагивающий в моих пальцах. И моя крыша в уже ну очень аварийном состоянии! Я хотел его так, что яйца ломило.
- Ян,- это уже я шептал, как в горячке, оттого что пёрло, как от какой-то нехило вставившей дури, и оттого что я уже такой мокрый, блядь, везде.
Шея, спина, виски, лоб, и в штанах, ёп.
- Разреши... хочу... Не могу больше!
- Тут, Дин, пожалуйста, - вдруг попросило черноволосое, сводящее меня с ума создание, и я понял, что он хочет стоя.
Ничего себе! Окей, стоя так стоя. Не отходя от него, я расстегнул на себе джинсы, стянул футболку, а потом снял с Яна свитер, майку, так и не разворачивая его к себе лицом. Положил руки на худенькие плечи, сжимая их, откидывал носом волосы с его шеи и целовал её - влажно, осторожно, как бы ни было тяжело сдерживаться, не давал себе втягивать нежную кожу до засосов. И так же ласкал ладонями, пальцами его обнажённый торс, опускаясь всё ниже, и, чувствуя, что я уже на пределе, стянул с него джинсы вместе с бельем, спуская их ниже задницы. Опустился и сам, расстегнув перед этим свои джинсы и сдёрнув их, чувствуя мокрые от смазки боксёры. Я целовал спину Яна, его выступающие лопатки, маленькие родинки, позвонки, поясницу, а потом и упругую попку. Никогда я этого ещё не делал. Ян опёрся руками о подоконник, склонив голову вниз, тяжело дыша, а я, стоя на коленях, влажно целовал нежную незагорелую кожу, чувствуя, как под моей рукой он прогибается в пояснице.
Ох, мать моя женщина... Знаете ощущение в сексе, когда чувствуешь, что вот сейчас, в эту минуту, сделаешь всё? Всё, что считал для себя неприемлемым раньше и не делал поэтому, чего никогда не хотел с другими, а с ним, с ним сделаешь, с ним - хочешь. И чувствуешь - хочешь так, что понимаешь: не сделаешь - сдохнешь. Вот такое у меня было ощущение, и я делал то, чего не делал раньше.
Я никогда и никому не лизал задницу - ни в прямом, ни в переносном смысле, ни ягодиц, ни уж тем более между, а сейчас я не мог этого не сделать. Я не знаю: безумие, помутнение, сильнейшее желание, передоз адреналина или что. Но так было, и этому желанию я не мог сопротивляться. Я хотел и делал. Целовал и ласкал языком нежную розовую почти безволосую кожу промежности, аккуратно захватывая губами подтянутую мошонку, перекатывая языком шарики яиц, отпуская, разводя большими пальцами ягодицы, и лизал уже и там - подрагивающую дырочку. Когда Ян расслаблялся или зажимался, матерясь, шепча мое имя, я понимал, что в такие секунды он боялся кончить. Как, впрочем, и я. И тогда я сильно сжимал свой член через боксеры.
А потом я сдернул с него джинсы вниз, помог их снять совсем, не смог удержаться, чтобы не провести руками по стройным ногам, красивым бедрам, чувствуя, как кружится голова. Поднялся и Ян, развернувшись, взял мою голову в ладони, поцеловал властно и глубоко, взъерошивая пальцами волосы, скуля и тяжело дыша, а потом оторвался от меня и прошептал:
- Давай, Дин, я хочу, - и сам содрал с меня боксёры вниз на бедра, обнажая член.
- Ян, смазка, резина... надо, - шептал я ему в губы, а он отрицательно покачал головой, резко присел, вобрав член в рот так, что я чуть воздухом не захлебнулся от рванувшего в мозг сумасшедшего восторга и кайфа.
Несколько движений, от которых уже почти кончаешь, а потом он оставляет на члене свою слюну, поднимается снова к губам, целует и шепчет:
- Пусть так, ладно? - и поворачивается ко мне спиной, выгибается, наклоняясь.
- Ты псих, Ян, будет больно, слышишь? Ты же эмо, а не мазохист, м?
- Я знаю, Дин, пожалуйста...
- Ну, еп же, Ян! Второй раз в жизни трахаться собираешься! Я же порвать тебя могу, придурок!
- Ты обещал - всё, что я захочу.
- О, мама! - простонал я и с трескающимися со звоном мозгами, облизав пальцы и закусив до крови губу, попробовал войти в упругую дырочку, горячую и такую соблазнительную.
Палец прошёл без труда, я попробовал ввести второй, целуя влажную кожу на спине Мозаика, и через пару секунд вошёл и он.
- Всё хорошо, - шептал я себе и ему, успокаивая при этом нас обоих.
Хорошо? Я не трахался ни разу без резины, не трахался без смазки. Нет, я не боялся ничего в этом смысле. Я ему верил, и Ян тоже мне доверял, судя по всему. Я боялся другого - причинить ему сильную боль. Но сейчас было не до размышлений. Он хотел меня, вот так хотел. Я хотел его не меньше.
начал входить в него и застонал, понимая, насколько без резины это чувствительнее! Он такой горячий и упругий. Влажный, пульсирующий, позволяющий, доверяющий, истекающий... Сводящий с ума красивым телом, нежной кожей, сексуальностью и просто тем, что хотел меня. Я одним плавным и сильным движением вошёл в него, и почти сразу Ян оттолкнулся от подоконника, распрямляясь внезапно, и я, обалдев, прижал его спиной к себе - дрожащего, влажного всего, впивающегося в мои бедра пальцами, прерывисто выдыхающего со стоном. Я понял, как ему было больно!
- Ян... чёрт, - я понимал, что зря мы это затеяли, не надо было так. - Ну я же говорил, блядь!
- Всё окей, - прошептал Ян, и я, касаясь его щеки губами, почувствовал, как он постепенно разжимает пальцы на моих бедрах. - Я сам хотел, всё нормально... уже.
Я развернул к себе его лицо, целуя в губы, едва касаясь их языком.
- Пиздец, два придурка, - прошептал я. - Если я тебя порвал, я убью себя ап стену.
Ян вымученно улыбнулся:
- Нет, все нормально. Я хотел тебя, хочу - наживую, понимаешь?
- Угу, хотел и получил. Только жопа твоя ни хуя мне за это спасибо не скажет.
- Я с ней сам разберусь, угу? - он несильно засосал мою нижнюю губу и отпустил, горячо прошептав, - давай Дин, я хочу...
А потом отстранился, снова наклоняясь вперед, погладив меня по обнажённым бедрам. И вы сами можете представить, насколько аккуратно я его трахал после этого. Меня пёрло, мне безумно хотелось набрать темп и входить в него глубоко и резко, но я этого не делал, не позволил себе сотворить с ним такое сейчас, когда даже и не знал наверняка, что не порвал его. Нет, я его не порвал. Это на самом деле было для меня важным. Когда я увидел свою сперму, стекающую по его бедру без следов крови, то на радостях чмокнул в розовую ягодицу.
- Слава яйцам! Иди ко мне, садомазохист ты мой ненормальный. Сам, бля, и меня втянул, да? - я аккуратно притянул его к себе, заставив оторваться от подоконника, чувствуя, что он еле держится на ногах.
- Не будешь убиваться ап стену? - улыбнулось вымученное, оттраханное без смазки и презерватива мое необыкновенное разноглазое чудо, вымазывая меня своей спермой, которую он размазал, кончая, по своему животу.
- Нет, буду жить. Половой жизнью, - я сказал ему на ушко, прежде чем лизнуть его.
А потом отступил назад, к постели, сел сам и заставил Яна сесть мне на колени, лицом ко мне. Он сел и обнял меня, вжимаясь лицом в шею. Приходил в себя, отдыхая. А минут через двадцать, когда уже немного прошла слабость в коленях, мы залезли под душ - взмокшие и все в сперме.
Да. Вот такие у него сегодня были странные желания. Стоя. Без смазки. В него. Но это были не последние странности для меня в этот вечер. Была и ещё одна, но уже не просто странность. Для меня это было почти потрясением, раскрошившим мой и так больной твинсами мозг окончательно. Это были всего нескольких простых слов, сказанных хриплым шепотом мне в губы, под шум падающих на нас упругих струй теплой воды:
- Я люблю тебя, Дин! Вот так вот.
Ты ещё дышишь, Ангел? Поздравляю.
"Жить легко очень трудно," или "Чем глубже голова в песке, тем беззащитней твоя жопа"
Я сидел на постели, накинув мамин банный халат, курил, поставив перед собой пепельницу, покачивая головой в такт негромко играющему на компе "Prodigy", и смотрел на Яна, закинувшего руку за голову, лежащего на постели в одних расстегнутых джинсах, натянутых на влажное тело. На его мокрые чёрные волосы, так обалденно раскинувшиеся на белой подушке, на тонкие пальцы, теребящие кожаный напульсник, лежащий рядом на постели, снятый им перед душем.
- Не холодно? - я провёл пальцами по его животу, и он вздрогнул от сжавшихся мышц.
- Нет, - хмыкнув, поймал мою руку. - Щекотно же.
Я улыбался, а он разжал пальцы, не убирая руки с моей, не отрывая взгляда от моего лица, а потом приподнялся, опершись на локоть, оказываясь ко мне поближе. Я тихонько гладил его пальцы, сам плавясь от этих прикосновений. В комнате было не очень светло. Начинался вечер, и можно было включить свет, но нам не хотелось.
- Останься у меня сегодня, а? Было бы здорово, Ян, - тихо попросил я, на самом деле желая этого так, что под рёбрами ныло.
Мозаик забрал из моих пальцев сигарету, затянулся, выдохнул, вернул обратно. Сел, обхватив колени и пристально глядя на меня, сглотнул, потом убрал с моего открытого плеча мокрую прядь волос, закидывая её на воротник халата.
- Я бы хотел, Дин, очень, но Свят последние дни ночует дома. Приходит вечером, и я надеюсь, что он всё-таки, зараза такая, обратит на меня внимание. Понимаешь?
Я выпустил дым вверх, не спеша стряхнул пепел.
- Хочешь оказаться рядом, когда ему этого захочется? - спросил я, глядя на Мозаика, следящего за моей рукой, держащей сигарету, и добавил, - если вдруг ему захочется, да?
Ян кивнул:
- Типа того, - снова взял у меня сигарету, затянулся и вернул.
- Как ты думаешь, долго он тебя ещё так мурыжить будет? Раньше было что-то подобное? Не скандалили никогда?
Ян отрицательно покачал головой и на секунду упёрся лбом в своё колено.
- Было по мелочам - так, фигня разная, - вздох, который Ян пытался скрыть,но не получилось. - На день-два - не больше, даже тогда, когда он понял, что я, скорее всего, гей, не было чего-то подобного.
Я напрягся:
- В смысле?
Ян поднял голову:
- В смысле... Свят же не с рождения знал, что я гей. Он должен был это как-то узнать, правильно? Тогда, Дин, когда я влюбился в парня... До него же и не было ничего, что говорило бы об этом. Вернее, об этом не было разговоров, понимаешь? Свят встречался с девчонками без всяких проблем. Мне этого не было нужно на самом деле, но Свят считал, что я просто стесняюсь, и я его не переубеждал.
Ян коснулся моей голой коленки, выглядывающей из-под халата.
- А я давно чувствовал, что меня влечет к некоторым парням, молчал только. Не думал, что это серьёзно, до того, как... - он покачал головой. - А потом, уже тогда, когда невозможно стало скрывать - рассказал ему всё сам. Рассказал, что целовался и что мне это нравится.
Я затянулся и нервно затушил сигарету. Да, меня это напрягало! По-моему, я впервые почувствовал на своей шкуре, что такое ревность.
- Тогда он орал, как ненормальный. Орал, что ему не нужен брат-пидор, что я действительно урод, блядь, моральный урод.
У меня округлились глаза. Я смотрел на Яна и не понимал, почему он о таких речах брата говорит так спокойно.
- Орал, орал... а потом обнял и сказал, что любит меня даже таким. Сука.
Я расслабился. Вот честно, никогда меня не трахали чужие проблемы, чужие жизни и отношения, но появление этих фриканутых клонов в моей жизни заставило что-то поменяться у меня внутри, и я это чувствовал.
- А тут, блядь, третья неделя пошла... пипец, - Ян со стоном снова опустил лицо в колени. - Ну, сколько можно, Дин? Да, я понимаю, что виноват, но я же просил прощения! И сколько раз пытался поговорить, объяснить всё - он же не слушает, зараза!
Как же было тяжело понимать, что помочь в этом не можешь, как бы сильно этого не хотелось.
- Ебальник ему что ли набить, а? - я, прищурившись, смотрел на Яна, как он медленно поднимает голову, видел его глаза, в которых были то ли смех, то ли слезы, а на губах то ли улыбка, то ли оскал.
- Лучше убить сразу, суку такую, чтобы не издевался больше, - проговорил он.
Я, засмеявшись, притянул его голову к себе, прижался губами к влажному виску и прошептал:
- Всё будет хорошо. Он сам скоро не выдержит.
- Думаешь? - потёрся Ян о мою щеку носом.
- Уверен.
Мы помолчали немного. А я так и прижимал его голову к себе, лаская пальцами затылок под влажными волосами.
- Ян, можно вопрос? - тихонько спросил я, решаясь спросить о том, что давно не находило ответа в моей голове.
- Конечно.
- Ты только, если не захочешь отвечать, так и скажи, окей? Я не обижусь. Просто тема такая, бля.
- Я понял, Дин, - Ян отклонился, чтобы видеть мои глаза. - Спрашивай.
- Я это... - я шмыгнул, отвёл глаза, поковырял пальцем нарисованный цветок на халате. - Свят мне рассказал, что когда ты пропал на сутки после того, как он... ну, тому парню морду набил за тот спор. А потом ты вернулся и...
Я замолчал.
- Что, Дин? - Ян убрал волосы, упавшие мне на щеку, за ухо. - Продолжай.
- Ты действительно... - я поднял голову и наткнулся на его пристальный взгляд, - хотел, чтобы Свят стал твоим любовником? Почему, Ян? Почему - он?
Я увидел вздрогнувшие губы Мозаика.
- Сигарету дай, Дин, - я протянул пачку, а через секунду сам выбил из зажигалки огонек, глядя, как он затягивается - нервно и глубоко.
- Ян, слушай, если это тяжело, просто пошли меня на хуй, а? с моим вопросом, - я на самом деле уже пожалел, что спросил об этом.
Вот же блядь, ну, на хера бередить всё это?
- Нормально всё, - Ян даже попытался выдавить из себя улыбку.
Кивнул, глядя на кончик зажжённой сигареты, затянулся, и в начинающемся сумраке очень ясно был виден огонёк, разгоревшийся возле его лица, а затем почти сразу погасший. Шумный выдох. Пару секунд молчания.
Тогда, во время депресняка, Свят возился со мной так, как мать не возилась, - Ян усмехнулся. - Он ей этого просто не позволял, даже когда у неё на это время было, прикинь.
Я попытался улыбнуться в ответ.
- Жрать заставлял, умывал меня каждое утро, руку мою держал со щёткой зубной, даже купал - лето же, жарко. А я, блядь, как зомби, - последовала затяжка, выдох в никуда.
- Набирал в ванную воду, сам раздевал и "загружал" меня туда. Я не знаю, откуда в нём столько терпения. Я об этом не задумывался, не до этого было. Тогда мне хотелось, чтобы меня просто оставили в покое и не кантовали, а он, - Ян потёр лоб пальцами, - он часто спал со мной, приходил и ложился рядом, прижимался к спине и засыпал. Или, когда было жарко, просто брал меня за руку. Это я потом уже понял, что ему очень важно было знать, что я рядом, что ничего не сотворю с собой, свалив по-тихому, пока он спит, и поэтому он вот так...
Ян замолчал. А я ждал, зная, что он продолжит. После пары затяжек Ян стряхнул пепел.
- Я, когда стало полегче, начал чувствовать, насколько мы с ним близки. Не смогу сейчас сказать, хотел я тогда большего, чем было, или нет. Но иногда, когда он меня обнимал, это было приятно. Было спокойно в его руках. Мне нравилось ощущать прикосновения, слышать его тихий голос, а ещё нравилось слушать, как бьётся его сердце, когда он спал, прижавшись ко мне, - Мозаик усмехнулся, покачав головой, кивнул.
- Вот, наверное, всё это и повлияло на дальнейшее. Я про то, что мне он на самом деле стал ближе, чем брат, - Ян прикоснулся пальцами к своей груди. - Вот тут. Тогда ещё пока только так. До самого того случая.
Он замолчал, откинул чёлку.
- Да, я влюбился, но не знал, что ОН просто играет со мной. А может, я просто перенёс свои чувства к брату на того парня?
Я сглотнул, положив руку на его костлявое колено, погладил. Мне очень хотелось, чтобы он всё это не воспринимал так остро.
- Всё может быть, - тихо ответил я, чувствуя мурашки, расползающиеся по спине от позвоночника в разные стороны. - Может быть, и ты ему уже был небезразличен? А ты тогда ещё и свалил, бля. Он же с ума сходил всё то время.
- Я знаю, - Ян затушил сигарету. - Я как свинья поступил. Тогда же мать перед этим в деревню уехала на несколько дней, Свят вообще остался один. Представляешь, как он себя чувствовал?
Мозаик облизал нижнюю губу:
- Но мне нужно было остаться одному, когда я узнал, что он его избил, очень нужно. Я оставил мобильник и свалил. Только не спрашивай, где я был тогда. Сам херово помню. Знаю - с кем, но не помню - где. Как во сне всё было. Мы бухали по-чёрному. А потом, когда проспался, вернулся, к нему вернулся. И я уже знал, чего хочу, но не думал, что вот так сразу ему выложу всё. Но так получилось. Знаешь, когда он, вместо того чтобы выписать пиздюлей, схватил меня в охапку и обнял, матеря, я увидел его влажные глаза - и это было для меня таким... Я не могу это объяснить, Дин. Но в ту секунду я понял, что не смогу не сделать то, чего хотел сильнее всего - поцеловать его, в губы поцеловать.
Ян встал с постели и не спеша подошёл к окну, а я с убийственным пульсом смотрел на его силуэт. И я почувствовал, как у меня начинают гореть щеки, и глубоко в груди... а ещё и мелкая дрожь появилась где-то внизу живота. Всё это меня волновало и возбуждало, и я не мог такое состояние контролировать.
- Он опешил поначалу. Шептал что-то, по-моему, он подумал, что я укуренный или обдолбанный в жопу. А я тогда и сказал ему, что ничего не принимал. Ничего. И целовал, держал его голову и целовал, а он начал отвечать, представляешь? И отвечал так, что у меня колени подкашивались. Вот после этого я и сказал, что хочу его, очень хочу.
Я сглотнул, сжал виски влажными ладонями, опустив голову и глубоко дыша. Такая дикая смесь всяких ощущений была во мне, что это был пиздец для моей крыши. Я не выдержал, сорвался с постели, натягивая джинсы.
- Выпьешь что-нибудь, Ян? Коньяка, водки, а? Я не могу, мне надо, блядь, - хрипел я, дрожащими пальцами застегивая ширинку. - Пойдем.
Я схватил его за руку и вытянул на кухню. Мне действительно было надо. Немного. Но меня раздирало на тысячи частей. Я выпил пару рюмок водки. Ян не захотел. И поесть просто не захотел, и я тоже не стал есть, закусив водку лимоном, который Мозаик же и порезал для меня. Сидел, откусывая и лениво пережевывая кожуру лимона, чувствуя, как пьяная волна, начавшая плескаться в моём мозгу, дает мне возможность немного расслабиться. Ян курил, глядя на меня, такого меня - с мозгами вразнос, с бурей в душе, которую я и пытался утихомирить водкой.
- Ян, скажи, ты ревновал его, когда он начал трахаться с другими? А? - проговорил я, чувствуя, как непросто уже языком шевелить, хотя выпил-то всего грамм пятьдесят, не больше.
- Он не встречался ни с кем дважды, Дин. Я это знал, может, именно поэтому не ревновал. Я же знал, почему он это делает, вернее, я понимал, что ревновать не к кому, не из-за чего.
Я развернулся и, положив перед собой руки на стол, опустился на них подбородком, внимательно глядя на профиль Яна.
- А ко мне?
Ян медленно повернулся, свёл брови и отрицательно покачал головой.
- Я не знаю, Дин, кого из вас мне ревновать, вы нужны мне оба.
Я закрыл глаза и вжался лицом в руки. Эти же слова, чувства и желания были и во мне. И я тоже мог сказать: "Вы нужны мне оба".
А потом началась новая неделя. Её начало ни принесло ничего нового. Как я и думал, ни за вечер субботы, ни за воскресенье, которое Ян полностью провел дома, Свят не соизволил изменить свое отношение к близнецу.
Яна это напрягало всё больше и больше, а в среду, уже в двенадцатом часу ночи, Мозаик неожиданно позвонил, и я с замирающим сердцем понял, что он пьян. Для меня это было как кирпичом по голове. Стало понятно, что для него всё это уже действительно невыносимо.
- Дин, я не могу так больше, я его вижу рядом и с ума схожу, понимаешь? Ну разве это нормально? Я скучаю по нему, Дин! - он был пьян, и я слышал, что он едва сдерживает слезы.
А потом я, чувствуя, как ломит виски от волнения, пытался добиться у него, где он находится. Да, я бы поехал за ним. В любое место. Я слышал, что он не один. Была музыка и голоса, разговоры, смех, но он так и не сказал ничего, попросил прощения, что позвонил, и отключился, совсем отключился. Я был в шоке, когда это понял, а потом пытался позвонить Святу, и это тоже было бесполезно. Когда он понял, о ком идет речь, отключился и больше не отвечал на мои звонки. О! Как же я был зол, мамочка! Как же мне хотелось избить Свята! Я не знал, что делать, не знал, что думать, но очень надеялся, что Свят всё-таки хоть что-то предпримет, он же понял, что я ему сказал о Яне.
Я потом ещё несколько раз пытался позвонить им обоим. Толку от этого не было. Давно у меня не было такой сумасшедшей ночи. Я метался по постели, как в горячке, не зная, куда себя девать от мыслей. Я боялся за Яна. Мне казалось, что он может влипнуть в какую-нибудь историю или что его обидят, или... или... или... Вымотался, устал, а когда засыпал, то снилась всякая ерунда, и я просыпался и снова пытался уснуть. Ещё никогда я так не ненавидел ночь, эти бесконечные часы и ещё никогда утром я так не рвался в школу. Мне надо было увидеть Мозаика и понять, что всё нормально, что всё окей.
Я стоял возле входа в школу на ветру, мёрз и курил. Меня трясло, но не только от холода. Их не было - обоих, и первый урок был для меня адом. Как потом я узнал, Свят всё-таки пришел на первый урок, хоть и с опозданием. На перемене после первого урока, вернее, когда она уже заканчивалась, я вдруг увидел его, и на меня накатила такая волна злости, что, забыв, где нахожусь, и почти не соображая, что делаю, я рванул к нему и, вцепившись в свитер на груди, резко дёрнул на себя:
- Где он, Свят? Ты знаешь, где он? Почему его нет? Почему он трубку не берёт?
Я видел, как он опешил, а потом, когда пришёл в себя, схватил меня за плечи и, развернув, впечатал в стенку. Ну, конечно, блядь. А что ещё он мог сделать со мной? Излюбленный прием - специально для Ангела.
- Какого хуя ты истеришь, а? Я не знаю, где он, я не был ночью дома, понял? - он отвечал мне отрывисто и зло, но что-то такое было в его тоне, неправильное что-то. - Мне вообще насрать, где он, и что с ним, мне тоже насрать! Он уже большой, Дин! И если ему захотелось трахаться не только с тобой, то я не думаю, что этому стоит удивляться, понял? - он кидал мне в лицо этот хриплый шепот, а я всё сильнее стискивал зубы.
В то же время я всё яснее понимал, с какой болью он мне это говорил. Вот это и было то самое неправильное, что я почувствовал в его тоне.
И иди ты к чёрту, понял? - после этого он притянул меня к себе и сильно ударил спиной о стену - так, что у меня даже дыхание забило и потемнело в глазах. Я сдержался, чтобы не съехать по стене вниз.
Когда прозвенел звонок на урок, я, обалдев, увидел, как Свят, подхватив рюкзак, пошел не на урок, не в класс. Он почти побежал через толпу в туалет. Расталкивая шпану, сталкиваясь с кем-то на ходу, он направлялся именно туда. Не знаю, куда делась моя злость. Я понял, как Святу херово и что и он на пределе, так же как и его близнец. Да наверное, и я сам.
Вот только я так и не узнал, где Ян, и беспокойство всё усиливалось. Несмотря на всё то, что только что произошло, я знал, что именно сейчас сделаю. Я оттолкнулся от стены, медленно вдыхая, всё ещё чувствуя боль внутри, и пошел за Святом. Я не мог сейчас просто так забыть об этом разговоре, пойти на урок и успокоиться. Мне было больно физически, но в душе боль была намного сильнее. Шёл за ним и толком не знал, что сейчас будет, что я сейчас сделаю.
Я открыл дверь в уборную и замер на пару секунд. Свят стоял возле окна, опустив голову, сжимая до белых костяшек правой рукой ткань рюкзачка, лежавшего перед ним на подоконнике. Он знал, что это я, иначе бы обернулся. А я, я просто молча подошёл и обнял его со спины.
Вернее, поначалу это было не так. Я просто обхватил его, зная, что он попытается меня оттолкнуть, стараясь свалить подальше, или, накрайняк, попытается врезать мне. Да, я вцепился в него! При этом прижался виском к его голове. И он дёрнулся, конечно, покрывая меня матом. Но я держал его мёртвой хваткой.
- Тшшш... Не дёргайся, не надо, - я касался губами его волос и начинал плыть от их аромата, который мне так напомнил наш с ним секс, от его взрывной энергетики, с которой мне волей-неволей приходилось сталкиваться так близко, да и просто оттого, что я его касался. - Тихо. Послушай меня. Просто послушай, ладно? Я понимаю, что не должен вмешиваться в ваши с Яном отношения, но ещё я понимаю, что стал причиной того, что произошло, и мне от этого невъебенно весело. Ну, что ты творишь, Свят? Почему ты не даешь возможность ему всё тебе объяснить, а? Неужели это так тяжело - просто выслушать? Он же свихнётся скоро. Сколько можно издеваться и над ним, и над собой, и надо мной заодно, блядь, а? - это я шептал, чувствуя его дрожь и то, как сильно он вцепился мне в руку, наверняка задумав расцепить мою хватку, но замер, слушая, всё так же не разжимая пальцев.
Эта внезапная близость, его запах, тепло и дрожь от его тела и рук. Блядь, как же мне хотелось этого, как же я скучал по нему! Это ощущение навалилось резко и таким грузом, что у меня закружилась голова. Он не отталкивал, он больше не пытался вырваться. Он так же, как и я, впитывал в себя чувство близости, окутавшее нас. Нам не хватало друг друга. Не хватало прикосновений, наслаждения, в которое мы погружались, когда были рядом, сводя друг друга с ума необузданной сексуальностью и диким желанием. И сейчас я его уже на самом деле обнимал, прижимая к себе спиной, а он, сука, это чувствовал.
- А ты что творишь, Дин? А? - он медленно поворачивал ко мне голову, при этом разжимая пальцы на моей руке и уже просто прижимая её к себе. - Сейчас - что творишь? Я всё это время пытался убедить себя, что ты - его, не мой, а ты... Дин, на хуя ты так?
Он поднял руку и забрался пятерней мне в волосы, пропуская пряди между пальцами, лаская кожу головы:
- Ты же говорил, что хочешь быть с ним.
- Хочу, - я чуть не зашипел от этой ласки, толпы мурашек пробежали от самой головы, оттуда, где были его пальцы, вниз, забираясь повсюду, не пропуская ни единой клеточки тела.
- Я не врал! Не врал. Только ты же не понимаешь ни фига, придурок ты ненормальный, псих грёбаный, - я потёрся о его голову лицом. - Ты же нужен не только ему, ты и мне нужен. Нужен, сука, понял?
Свят резко сжал пальцами волосы и оттянул мою голову от себя так, чтобы была возможность видеть моё лицо.
- И это я придурок ненормальный? - он пристально смотрел мне в глаза. - Я? После того, что ты только что сказал? Тебе мало одного из нас?
- Мало, - прошептал я. - Мало, блядь.
- Какой же ты ублюдок, Дин, - он усмехнулся, а потом, притянув к себе мою голову, впился в губы.
И я как в омут с головой... в эти чувства, связанные именно с ним, Святом. Я ответил, понимая, что всё это надо остановить, бля, остановить - только сил на это не было. И мы так и лизались, поддерживая головы друг друга, задыхаясь от экстаза, рвано выдыхая в губы. Я одной рукой сжимал свитер на его груди, чувствуя, как он меня прижимает к себе, положив руку на бедро. И так уже тесно было в паху.
За дверью послышались голоса, кто-то проходил мимо, громко разговаривая, смеясь. Это и привело нас в чувство. Я оттолкнулся от него, всё ещё касаясь рукой плеча, дыша, как после бега, захлебываясь эмоциями, пытаясь привести мозги хотя бы в подобие нормального состояния.
- Чёрт, - я сжал пальцы, сгребая мягкую шерсть свитера на плече, чувствуя и его тяжёлое дыхание. - Свят, бля...
- Только не говори, что ты этого не хотел, - покачал он головой, так и не оборачиваясь ко мне.
- Хотел. Свят, хули тут пиздеть. Но я не за этим пришел. Пожалуйста, я беспокоюсь, слышишь? Не могу связаться с ним. Тебе же это тоже небезразлично, я же чувствую. Ночью он был не в себе - пьяный или обдолбанный, я толком и не понял ни хера, и сейчас не отвечает. Я не знаю, что мне делать. Узнай, я прошу тебя!
Надо было идти на урок. Я помнил, что это был зачёт по английскому и мне на самом деле надо было его сдать. Я начал отступать, глядя на его спину, касаясь взглядом широких плеч, а когда взялся за ручку двери, Свят неожиданно сказал:
- Он дома, отсыпается. Припёрся бухой почти в четыре утра. Я говорил утром с мамой.
Я замер на пару секунд, понимая, что он просто мне не хотел говорить этого. Не хотел, чтобы я знал, что он тоже переживает. Выдохнув с облегчением, я опёрся плечом о стену.
- Спасибо, - я на самом деле был ему очень благодарен. - Свят, я тебя очень прошу, прости ты его, а? Ну, на хуя ты так? Он же воет уже от всего этого. Прости. Это же из-за меня всё. Ну, ты же прекрасно всё понимаешь! Да, он влюбился, не убивать же его за это теперь, слышишь?
- А ты?
- Я? Что я? - не врубился я в его вопрос.
- Как ты к нему относишься на самом деле, Дин? - Свят смотрел в окно, а я на него.
- Свят, уебище ты, блядь, я же говорил. Ты мне так и не веришь?
- Я спросил, как ты к нему относишься, Дин, а не чего ты от него хочешь.
Знаете ощущение, когда такое чувство, что не можешь и слова произнести от полного охуения мозга? А Свят ждал, а я, как последний имбицил, пытался собрать остатки разума в кучу. Смог и выдавил, наконец, признание, которое и сам для себя осознал не полностью. Я же такого даже Яну ещё не говорил:
- Я... тоже. Люблю его.
Свят выдохнул, опуская голову, и я не понимал сейчас его реакции. Радость? Горечь?
- И ты, зная, что он хочет быть со мной, - нормально относишься к этому?
Я медленно вздохнул и кивнул сам себе.
- Так же, как и он, Свят. Зная то же самое и обо мне.
Свят резко оглянулся, впиваясь в меня пронзительным взглядом ярко-голубых, до одури красивых глаз.
- Знает?
Я кивнул, усмехнувшись, и вышел, понимая, какую непростую я ему сейчас оставляю пищу для размышлений.
любит, где глубже, а человек - где придётся", или "Поцелуй меня с разбегу - я за деревом стою"
Вы думаете, я надеялся, что после этого Свят сразу побежит выслушивать Яна? Да ни фига я на это не надеялся. Просто была небольшая возможность, что после этого, если Ян к нему подойдёт, этот монстр хотя бы попытается не делать вид, что в упор его не замечает. И конечно же, я почувствовал облегчение после этого разговора. Теперь я знал наверняка, что Святу далеко не наплевать на брата и что Ян просто дрыхнет, зараза такая, после ночных возлияний. Я отправил ему смс с просьбой, чтобы по возможности, когда он придёт в себя, позвонил мне. Я знал, что это будет лишь после обеда, не раньше, и поэтому и не дёргался больше по этому поводу.
Свята я увидел ещё раз, на перемене перед последним уроком. Просто встретились взглядами, когда я проходил мимо него, сидящего на подоконнике, в окружении одноклассников. И, если честно, мне ооочень понравился его взгляд. Было в нём что-то такое, будоражащее, необыкновенно притягательное, а на губах мелькнула улыбка. Я подмигнул и по его губам прочитал "ответ": "Сучара".
Угу. Обласкал, гавнюк, а нам другого и не надо. Я отходил от него и не мог подавить на морде лица улыбку. Понимал, конечно, что выгляжу, как придурок, улыбаясь сам себе, но ничего не мог с собой поделать. Давно на душе не было так - так уютно, что ли. Я знал, что с Мозаиком всё гут, и видел, чувствовал, что и Свят уже "дозревает". В его глазах был блеск - не фальшивка для окружающих, чтобы казаться обычно-безмятежным, а поиск в себе возможности расслабить душу и отпустить прочь из неё обиду. Он знал, что сможет её найти.
Дома, в четвёртом часу, когда я уже почувствовал, что меня начинает напрягать молчание Яна, во время обеда зазвонила моя мобила - я сорвался с места, как очумелый, обронив ложку, едва не перевернув тарелку, под возмущенный возглас мамы:
- Ангел! Да что ж ты за ребенок такой! Господи, пожар что ли, а?
- Да, почти, - пропыхтел я, ковыряясь в карманах куртки и вытаскивая телефон, а потом вместе с ним ринулся в комнату, слыша за спиной:
- Ангел! Остынет всё! Не воркуй там долго!
Угу, "не воркуй". Наивная мамуля, искренне верящая, что я встречаюсь с девушкой.
- Ян! - я закрыл за собой дверь и, опершись о неё, съехал вниз. - Ну, наконец-то! Как ты, эмо мое упитое?
- Ёп, Дин, жив я. Вроде, - шмыгнуло носом моё разноглазое диво, и я заржал - скорее нервно, от начавшего напрягать ожидания, чем от веселья.
- "Вроооде". Придурок, блин, на хера ж ты меня так пугаешь, а? У меня же за ночь штук пять инфарктов чуть не случилось, блядь.
- Дииин, прости, а? Получилось так, чёрт, сам не думал. Как навалилось, пиздец. Я же вечером со Святом снова поговорить пытался, а он, гад, дверью хлопнул и из дома свалил. Меня и переклинило, нах. Мне так, блядь, обидно было! А тут знакомые звонят. Днюха у одного, прикинь? Всё как на заказ: "Приезжай Ян, пойла валом, назад отвезём!" Ну, я и рванул. Думал, упьюсь в усмерть, назло суке этой.
- Вот же ты - придурок дебильный, упьётся он, - я качал головой и почти скулил. - Как ты? Как башка?
- Ооой, не спрашивай! Я никакой ещё. Воды попил, и опять ведёт.
- Во-во, не вздумай похмеляться, понял?
- О, нееет! Я облююся нах, и всё. Толку от этого не будет, это мы уже проходили, - страдальчески выдохнул Мозаик.
- Ты один? Мама, Свят? - осторожно спросил я.
- Мама дома. Свят пришёл, пожрал и свалил - я ещё спал.
- Ясно.
- Слушай, а ты откуда узнал, что я... - вдруг дошло до Яна, что, судя по разговору, я знаю, почему он не был в школе.
Я улыбнулся, потёр нос.
- Мне Свят сказал.
- Свят? - вырвалось у него, и я закусил губу, понимая, что для Яна действительно будет нехилым утешением, что брат о нём побеспокоился.
- Да. Он утром матери звонил, узнавал, что ты и где.
- По твоей просьбе?
- Нет, ещё до меня. Просто он мне об этом сказал не сразу, сучара. Ему и надо мной в кайф издеваться, не только над тобой. Впрочем, ему самому, придурку, хуёво, поверь.
Я замолчал, молчал и Ян. Несколько секунд было слышно только его дыхание. Я ждал, понимая чувства Мозаика. Это заставляло меня улыбаться.
- Да? - наконец-то спросил он, и я усмехнулся.
- Да. Он тоже переживает, Ян, я же говорил тебе. Всё наладится.
- Ты думаешь? - в этом вопросе я почувствовал надежду.
- Конечно, Ян. Ты только потерпи чуть-чуть, ладно? Он же такой, гад, гордый. Ему время нужно. Ещё немного.
- Да, я понимаю. Вы разговаривали?
Я закусил губу, вспоминая, "как" мы разговаривали.
- Мы... Да, мы разговаривали, - медленно говорил я. - Чуть не подрались сначала, меня тоже реально уже достало, что он так себя с тобой ведет, а потом... - я сглотнул, почти физически ощущая сумасшедший поцелуй со старшим из твинсов, и невольно прикоснулся к губам, - он мне и сказал, что утром говорил с мамой, она ему и рассказала, что ты отсыпаешься после пьянки.
Снова пару секунд молчания.
- Дин, ты не обижайся на меня за вчерашнее, ладно? - тихо попросил Ян, и я, улыбнувшись, поймал себя на том, что мне хочется погладить мобильник - как его, Мозаика, погладить.
Это черноволосое существо, даже вот так, на расстоянии, умудрялось вызывать у меня неконтролируемые "приступы" нежности.
- Все окей, Ян. Я же просто очень боялся за тебя, придурок ты, блядь. Хорошо, что ничего не случилось.
- Прости, меня реально переклинило. Если бы я вчера в то время оказался рядом с тобой, то я не знаю... Я не хотел бы, чтобы ты меня видел таким, - прошептал Ян, и я сжал веки так сильно, что появились цветные круги под ними.
- Ёп, Ян! Ну, что за фигня, а? Бред какой-то. Ну каким "таким", а? Пообещай мне, что так больше не сделаешь.
- Не сделаю, - выдохнул Ян. - Обещаю.
Я зализывал губу, чувствуя металлический привкус крови во рту, и кривился: вот же придурок, а? Ну всё же нормально, всё позади, и чего так реагировать? Просто я понимал, что меня напрягало не только связанное с Яном, но и то, что произошло в уборной. Ведь там был не только наш со Святом поцелуй, что, в общем-то, я тоже не считал правильным скрывать от Яна. Было и другое, очень важное "другое" - моё признание, самому себе в первую очередь. Вы считаете, что я должен был рассказать Яну всё?
Может быть, и так, но не по телефону же, а? Это уже было, когда я ему в смс признавался, что тоже втюрился в него.
Я признаюсь, я скажу - обязательно. Но только глядя в его глаза, чтобы видеть, всё видеть. Он же этого ждёт, я знаю. Но я это скажу не потому, что он этого ждёт, а потому, что я хочу, чтобы он это знал.
- Ты отдыхай, - промямлил я, расслабляясь и сам, приняв для себя решение отложить разговор. - Если будут вечером силы погулять, позвони, я приеду, хорошо?
- Окей, я скучаю, Дин!
Я улыбнулся, качая головой. Мы не виделись с ним вторые сутки, а для нас это много.
- Я тоже, - и провел кончиками пальцев по своей коленке, чувствуя мурашки, расползающиеся от позвоночника.
После разговора я сидел ещё несколько минут, прокручивая всё то, что было в школе: эти эмоции дикие, злость, а потом разговор и безумие. И видел, знал, чувствовал, понимал, насколько сильно изменилась моя жизнь с появлением в ней близнецов.
Мы так и не увиделись в этот вечер. Ян позвонил около восьми вечера и сказал, что валится с ног, башка чугунная, и что он сейчас ляжет спать. Извинялся, что нет сил встретиться. Я успокоил его, понимая, что это даёт о себе знать его прошлая ночь и что мы обязательно увидимся завтра. А завтра пятница. Хорошо, что пятница.
Утром в школе я сидел в раздевалке, за вешалками на подоконнике, нервничал, курил по-партизански и ждал.
Первым пришел Свят, он не видел меня за одеждой, общаясь с кем-то из одноклассников, втирал по ушам, как всегда вызывая смех, а у меня сжималось что-то внутри от его голоса, просто от его присутствия. Но здесь сейчас я был не из-за него. Я ждал Яна. Мне безумно хотелось его увидеть, и не только увидеть. Мне его хотелось хотя бы обнять, прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, увидеть глаза и понять, что в них уже нет той убивающей меня тоски, которая была раньше. Да, я понимаю, что повода радоваться как такового ещё не было, но то, что что-то начало меняться - это мы уже оба понимали.
И когда я среди висевшей одежды увидел мелькнувшую утеплённую любимую кенгуруху эмо и, как следствие этого, уже и мою любимую, и чёрную копну волос, то без всяких раздумий схватил его через одежду за руку и, офигевшего, затянул туда, где был сам.
Дииин, бля, - выдохнул Мозаик и вжался в меня всем телом, роняя на пол рюкзак. - Сука, напугал.
- Прости, не хотел. Привет, алкоголик, - шептал я, убирая при этом волосы с его щеки за ухо и касаясь её губами. - Как ты?
Ян обнял меня, просунув руки под расстегнутую куртку и горячо выдыхая в шею. Такой прохладный с улицы, пахнущий свежестью и самим собой. Так пахло только от него!
- Живой я, живой, и так соскучился!
Я засмеялся.
- Я вижу. Пить ещё будешь?
- Дурааак, - проскулил он. - Не напоминай.
- Окей, - я поднял его голову, убирая чёлку и глядя в глаза. - Ты так больше не сделаешь никогда, иначе я тебя убью, понял?
Ян кивнул, улыбаясь.
- Не сделаю - обещаю.
Время подпирало, нужно было валить по классам.
- Всё, вечером увидимся, да? - мои пальцы коснулись его уха, в которое была вдета штанга по самому верху, а потом скользнули на шею, под воротник свитера, туда, где было почти горячо, где была его нежная, тёплая кожа.
- Да, я позвоню после школы, - Ян потёрся щекой о мою руку, ласкающую его кожу.
Тёплый мой!
- Я думаю, что отец мне тачку даст на вечер, так что я сам приеду за тобой.
И я коснулся его губ своими - едва-едва, потому что знал: начни я сейчас его целовать "по-взрослому" - и мы выпадем из реальности. А это означало, что можно на кого-то ненароком и нарваться.
- Всё, беги. Свят уже тут. Я его видел, - Ян кивнул, облизав нижнюю губу.
Он медленно отстранился от меня, мазнув по груди пальцами, и я понимал, как ему не хотелось уходить, а мне его отпускать. Но занятия есть занятия, и для нежностей здесь было не самое лучшее место и время. Я смотрел, как он подхватил свой рюкзачок, потом ещё раз глянул на меня, улыбнувшись, и пошёл раздеваться.
Это был для меня хороший день. Не только потому что пятница, но и вообще просто по ощущению, по внутреннему моему состоянию. Видимо, я уже тогда чувствовал, что этот день принесёт перемены.
Вечером всё получилось именно так, как мы с Яном хотели. Отец мне дал ключи от машины, и я забрал Мозаика на остановке возле его дома.
- Привет! - сел он в машину, продрогший на пронизывающем ветру, со взъерошенными волосами после снятого капюшона.
- Привет! Замёрз?
Мне так хотелось прямо там, когда Ян только сел ко мне, обнять его и согреть собственным телом и дыханием, но я мог только включить посильнее обогрев салона, и он протянул руки к тёплому потоку воздуха.
- Всё окей? - я посматривал на него, пока отъезжал подальше.
- Да, нормально.
- Свят дома?
- Нет. Ушёл пару часов назад, - Ян невесело улыбнулся и вздохнул.
Он глянул в окно, потом опустил голову и положил мне руку на колено, сжал его на пару секунд.
- Дин, остановись где-нибудь, а? Пожалуйста. Меня разорвёт сейчас.
Я улыбнулся, просто знал, о чём он говорит.
Я заехал на пустую стоянку возле уже закрывшегося магазина и остановился, не выключая мотор, чтобы не охлаждать салон. Не отрывая рук от руля, посмотрел на Яна, медленно расстёгивающего на себе куртку. Блядь, как же давит в паху, так хочется его сжать. А ещё это ощущение в животе, когда там всё дрожит, скручивает и не дает нормально дышать. Он со мной. Он рядом. Прикоснись его, поцелуй - сейчас это можно. Это и ещё немного больше, потому что одни, потому что скучал и потому что так этого хочется! Я смотрел в его глаза и видел, как он хочет того же и не меньше.
- Иди сюда, - прикоснулся я к его плечу, и он всем телом потянулся ко мне.
Я промычал и прижал его лицо к своему, захватив губами горячий трепещущий язык, поласкал его своим, отпустил, чувствуя, как кружится голова и как переть начинает от всего этого, оторвался от губ, гладя его возбуждённый член через джинсы.
- Бля, Ян!
- Знаю, - он сильно сжал в ответ мой и улыбнулся в губы. - Чувствую, Дииин.
Я развернул его голову, зарываясь носом в волосы, тыкаясь губами в ухо:
- Твою... чёрт! - я почти рычал от возбуждения. - Надо было хату снять. Пойдём назад, там хоть места больше.
Потом, сходя с ума от желания, возбуждённые, мы перелезли на заднее сидение, трясущимися руками сдирая друг с друга куртки, расстегивая джинсы, а ещё по ходу я достал влажные салфетки, кинул их под руку, зная, что по-любому понадобятся. Я целовал Яна, тиская его тело под оставшейся на нём одеждой, напряжённые соски, цепляя колечко при этом, вылизывал его шею, подбородок, когда он, тяжело дыша, откинул голову назад, предоставляя мне полную свободу действий. И я, сидя у него на коленях, лицом к нему, отрывался по полной, пока он дрочил мне, размазывая по члену выделяющуюся смазку.
А потом я освободил и его член и, не отрываясь от требовательных губ, касался кончиками пальцев нежной головки, уздечки, так же чувствуя, какой он мокрый, и до головокружения хотел взять его в рот. Ещё я хотел сказать, что люблю его. Хотел. Это действительно было так, оно рвалось из меня. И я сказал, прошептал. Оторвавшись от губ, положив руку на его лоб, открывая его, задрав вверх чёлку, глядя в его глаза, понимая, что ещё пара секунд, и моё сердце взорвется нах:
- Я люблю тебя, Ян, - и почувствовал, как он замер.
Мне показалось, что он и дышать перестал, пристально и почти с испугом глядя на меня, а я попытался улыбнуться.
- Любишь, - шевельнулись его губы, и я кивнул.
- Я люблю тебя, - медленно произнес я снова и прикоснулся к его губам, и Мозаик меня обнял, притянув к себе мою голову, касаясь губами шеи, жарко дыша в неё.
Мы молчали несколько секунд, зато сердца бились, как сумасшедшие. Я знал, что Яна так же разносит на куски, как и меня, чувствовал его пальцы, нервно сминающие на мне пуловер, и тёрся о его голову щекой. Хотелось успокоить Яна.
- Спасибо, Дин, - тихо сказал он, и я улыбнулся.
- Разве за это благодарят?
- Не знаю, но мне никто этого никогда не говорил, кроме мамы и брата.
Я улыбнулся и поцеловал его в висок, поднял голову, глядя в его сияющие глаза. Да, я это видел даже в таком освещёнии - от уличных фонарей.
- Теперь и я буду тебе говорить это, и я любить буду, - и я не дал ему даже слова сказать.
Накрыв рот своим, я осторожно продолжил гладить его член. Я делал это, не отрываясь от его губ, чувствуя, как почти теряю сознание от сильнейшего экстаза, кайфа, которого невозможно было добиться искусственной дурью. Меня пёрло от самого себя, вот такого себя, дарящего нежность, любовь и ласку тому, кому был готов отдать мне свою душу и сердце.
А он, господи, он тоже от всего этого сходил с ума, выгибался, метался, вцепляясь в мои руки, тело, волосы со всей дури своими тонкими пальцами, и стонал, и шептал в губы, и от его хриплого шёпота мне разносило последние крупицы моего "я". Я растворялся в его ощущениях, в его эмоциях и чувствах, в нём растворялся. В его "я". Мне казалось, что так и должно быть, что мы одно целое. Одно такое ебанутое на всю голову сумасшедшее создание, связанное, словно канатами, одним общим очень сильным чувством.
Через полчаса безумных нежностей, заставив друг друга кончить, мы лежали на заднем сидении, пытаясь прийти в себя. Вернее, это я лежал на спине. Ян устроился на мне сверху, воткнув свое колено между моих ног, вжавшись носом в шею, дыша всё спокойнее и перебирая мои волосы пальцами, а я обнимал его, поглаживая спину под одеждой, плавясь от тепла хрупкого, гибкого тела. Я очень хотел, чтобы всё это продолжилось как можно дольше.
- Дин, скажи. Теперь, когда вот так всё - и ты, и я, - тихо начал Ян, и я с первых слов понял, о чём он хочет спросить. - Как с ним, Дин?
Он поднял голову и смотрел мне в глаза, склонившись надо мной. Я коснулся его нависающих волос, закидывая их ему на затылок.
- Ты же знаешь, что мы говорили с ним вчера.
Ян кивнул, внимательно всматриваясь в меня, потом улыбнулся, сдвинув брови. Я облизал губы, прикрыл на секунду глаза, понимая, что сейчас и должен рассказать всё.
- Ну, в общем, я сказал ему, что мы оба хотим быть с ним, - выдал я и теперь следил за взглядом Яна. Он приоткрыл губы, потом моргнул.
- Сказал, что хочешь быть и со мной, и с ним? - уточнил Ян.
Я кивнул, поджав губы, улыбнулся.
- Да, сказал.
- А он?
- Он сказал, что я ублюдок, - усмехнулся я и коснулся его уха, нежно проведя подушечкой пальца по раковине. - А потом поцеловал меня.
Да, я сказал это. Понимая, к каким отношениям мы начинаем подходить, я знал, что нужно начинать учиться быть искренними друг с другом. Нас не двое - нас трое, как ни крути и как бы странно это не звучало. Это понимал я, это знал и Ян. Я видел, как дрогнули его губы, их коснулась улыбка, а ещё было что-то, похожее на то, что Ян почти ошеломлён. Я молчал, ожидая хоть каких-то слов от него. - Он скучал по тебе, и ты тоже - по нему, да? - выдало мое догадливое эмо и кивнуло само себе, в подтверждение своих же слов.
И я притянул его к себе. Гладя спину, вжимая в неё пальцы, сглатывая то ли от того, что пересохло в горле, то ли от того, что в нём стоял ком.
- Знаешь, а я ведь сказал ему, что люблю тебя, - проговорил я, и Мозаик вжался в меня ещё сильнее.
Приблизительно через час мы решили где-нибудь попить кофе, уже подъезжали к намеченному бару, и Ян одевал кенгуруху, когда вдруг в моей куртке, валяющейся на заднем сидении, задребезжала мобила.
- Там, в кармане, Ян, - попросил я, кивнув назад, и он достал её, перевалившись через сидение и положив себе на колени. - Внутренний.
Я начал чувствовать, как напрягаюсь всё сильнее. Почему? А хрен его знает. Чёртова интуиция... Ян достал всё так же пиликающий телефон.
- "Парень-пиздец",- прочитал он, от кого входящий, и глянул на меня, мало что понимая. А я, прекрасно всё понимающий, с сердцем, пропустившим удар, резко свернул направо, останавливая машину.
на надгробной плите: "Не все йогурты одинаково полезны", или "Hе по Хуану сомбреро"
- Ох, ёп, - вырвалось у меня. - Ну, ни хуя ж себе.
- Кто это, Дин?
Я глянул на встревоженного Яна.
- Это твой брат, - выдохнул я и, чувствуя внутреннюю дрожь, взял трубу у него из пальцев, нажал на приём, снова глянув на Мозаика, прекрасно видя удивление, недоумение, и, прежде всего, волнение, конечно.
- Свят? - прошептал он, как будто у него были ещё братья, помимо старшего твинса, я кивнул.
- Да! - наконец-то ответил я, вцепившись в мобильник.
- Ааангел, - выдал старший, и я понял, что он, последовав позавчерашнему примеру младшего, нажрался и тоже явно не дома: голоса, музыка.
- Ебать, да что ж это такое! - почти простонал я, а Ян сжал мне руку, и я повернулся к нему. - Вы по очереди, что ли, меня сводить с ума договорились? Ну, и какого хера ТЫ нажралося, блядь?
Теперь Ян всё понял.
- Какого? - икнуло недоразумение. - А такого вот. Мне было плохо, понял? Надо было.
Оно шмыгнуло носом.
- Пиздюлей было надо! - гаркнул я и откинул голову без сил. - Ну и с чего, бля? А?
- А с того, - он помолчал, выдохнул, и я понял, что он курит. - Ты мне вот скажи: ты вообще чёрный ангел или белый? А?
Ёп, вот же...
- Я светло-синий, понял? - разозлился я, а Ян хмыкнул, прикрыв губы ладонью.
- Да? - невинно удивилось оно и тяжко выдохнуло в трубку. - Это, типа, голубой, да?
- Да! Ты где, монстр? И, может, всё-таки скажешь, с какой радости нажрался? Или обдолбался?
- Нет. Я нажрался. Не курил, нет. Меня обидели, и мне захотелось...
- Чего? Кто обидел? - не въехал я, а Ян явно напрягся. - Это ты о нас с твоим клоном?
- Не, уже другое, другой, - поправил он. - Но я ему набил морду, да. Думаю, ему ещё долго не захочется.
Свят то ли зарычал, то ли хрипло промычал.
- Кому набил? Чего не захочется? Свят, сука ты! Толком можешь сказать, что произошло?
- Могу - нет, не могу. Ну чё мне по телефону тебе говорить, а? Ты забери меня отсюда, Дин, слышишь? Я хочу тебя видеть. Приедешь, и я всё расскажу. Наверное, - вдруг прошептал он, и у меня пошли мурашки по телу.
- "Наверное", - передразнил я, подавив в себе желание втянуть воздух сквозь зубы. - Заберу. Обязательно. Если ты скажешь, где находишься.
- В Гарлеме я, - выдал монстр.
- Ты покинул родину, гавнюк? - выдохнул я, качая головой, а Ян удивлённо поднял брови. - К дядюшке-мафиози свалил, зараза?
- Иди в жопу, Ангел. Придурок ты. Я на родине. Пока ещё. В баре я.
- В баре? Какой ублюдок тебе спиртное продал? - заорал я, и Ян усмехнулся, кивнул, возмущённо покачав головой.
- Я, кажется, знаю, где он, - прошептал он. - Но спроси на всякий случай.
- Он хороший, он мой друг, - бубнил Свят сам с собой. - Он мне помог. Мне надо было... Я пришёл, мне было плохо, да... Ну, ты поймёшь.
- Какой бар, Свят? - прервал я его. - Название спроси у кого-нибудь!
- Дин, бля, ну, чё ты тупишь, зараза ты, а? Я тебе сказал же уже: "Гарлем" это.
- Ох, ёп, названьице, - усмехнулся я.
- "Гарлем"? - Ян смотрел на меня, и я кивнул.
- Ты будешь сидеть там и никуда не уйдёшь, пока я за тобой не приеду, понял? И не вздумай больше пить!
- Буду там, то есть здесь, да. Не буду пить. Вот только допью ща, - я собрал глаза в кучу, понимая, что это и так уже пьяное уебище собирается пить дальше. - А, Дин... Это, если на трамвае - на кольцевую, на другую сторону, а оттуда на пятом, по-моему, или на четвёрке.
Я скривился.
- Иди ты к черту со своими объяснениями, Сусанин хренов, сам найду.
- Да? Мне это... Мне с тобой надо поговорить.
- Обязательно. Ты только не свали куда-нибудь, понял? Иначе найду и пиздюлей выпишу, понял? - напоследок пригрозил я, и он угукнул.
Я отключился и без сил стукнулся лбом о руль.
- Бля, пипец. Сдохну я с вами. То один, то второй!
- Дин, - Ян тихонько сжал моё плечо. - Там бармен - наш знакомый, поэтому он и завис.
Я поднял голову, глядя в виноватые глаза Мозаика, и понимал, что ему вдвойне стыдно сейчас и за свою выходку, а теперь ещё и за выходку брата.
- Понятно. Дорогу покажешь? - выдохнул я.
Кофе явно откладывалось.
Ян нервничал: кусал губы, теребил в беспокойных пальцах зажигалку, нервно дёргал коленом. Конечно, и у меня спокойствия было не больше, чем у него. Но я всё-таки был за рулем, и это немного отвлекало.
- Про обидели, думаешь, пиздёж? - Ян глянул на меня.
Я отрицательно покачал головой.
- Нет, скорее всего. Иначе бы он не сказал, что набил кому-то морду. Я чувствую, что так и есть. Что-то произошло. Явно. А в баре кто работает?
- Да сосед наш с бывшего дома, поэтому он туда и завалился, зараза. А вообще, Свят же очень редко пьёт, так чтобы сильно.
Я кивнул.
- Ну, значит действительно что-то не так.
Припарковались рядом с баром, и я, отстёгиваясь, глянул на красивую разноцветную вывеску. Было видно, что заведение не из дешёвых.
- Ты подожди тут, Ян, - он кивнул. - Неизвестно, как он на тебя сейчас отреагирует.
- Да, я понимаю. Правильно всё.
- Может, придётся побыть с ним там, - я пожал плечами. - Он же хочет рассказать. Просто я боюсь, что он замкнётся...
- Если увидит меня, - закончил за меня Ян. - Я подожду, Дин. Все окей.
- Хорошо. Я позвоню, если что вдруг. Не скучай, музыку послушай пока. Угу? - я потрепал его по плечу и улыбнулся.
На входе меня встретил парень из обслуги, порывался проводить за свободный столик, но я сказал, что меня уже ждут, и он от меня отстал, услужливо улыбнувшись. Внутри был полумрак, вполне прилично, хоть и накурено. Не очень громкая музыка, пара занятых бильярдных столов в центре, в углу ярко освещённые игровые автоматы. На небольшом танцполе несколько лениво танцующих парочек. Зал, хоть и не очень большой, благодаря зеркалам по периметру смотрелся классно. Полукруглая стойка бара, за которой были заняты все места, не дала мне возможность рассмотреть бармена - того, благодаря которому Свят и нажрался.
Я прошёл вовнутрь, разглядывая при этом сидящих за столами, собираясь, в конце концов, если что, спросить про Свята у бармена, но этого не понадобилось. Я его увидел. Мне в глаза из полутьмы бросился белый свитер, я зацепился за него взглядом и, приглядевшись, понял, что это он, слушающий что-то втирающую ему тёлку в короткой юбке, которая нехилой такой грудью навалилась на столик, в упор глядя на расслабленного, держащего в руке бокал Свята.
- Оно, - я порулил в их направлении.
Подошёл молча, швырнув на пустое сидение снятую ещё по дороге куртку и уселся. Молча.
- Опа, какие люди, - хмыкнул Свят, и девушка, как по волшебству, приняла стойку "смирно".
- Что-то заказывать будете? - и я, увидев сейчас на ней маленький аккуратный передник, понял, что это официантка.
- Кофе, если можно, чёрный. Со сливками. Будешь? - я глянул на Свята.
Тот лениво кивнул.
- Два, пожалуйста.
- Да, минуточку, - и она исчезла.
- Привет. Рад тебя видеть, - хрюкнул Свят. - Я тебе звонил.
- Да ты что, правда? - я саркастически оскалился и забрал из его рук бокал, достал из него трубочку, швырнул на стол. - Всё бухаешь?
Свят, кивнув, опёрся локтем о стол, подперев ладошкой подбородок и глядя на меня в упор с пьяной улыбкой. Я отхлебнул. Сок. Апельсиновый. И даже без водки.
- Гы, - усмехнулось недоразумение, увидев мою реакцию.
- Ну?
- Че "ну"? - он шмыгнул носом, икнул и скривился, положив свободную руку на живот.- Ох!
- Пить надо меньше, - сумничал я, ещё хлебнув сока.
- Да пошёл ты, - Свят забрал стакан. - Сколько хочу, столько и пью, понял?
Я кивнул, улыбнулся, глядя, как он допивает сок, утирает губы. Этот свитер белый на нём, пушистый такой. Сквозь ворсинки пробивался свет и, рассеиваясь, казался дымкой. Мне так хотелось его обнять.
- Чего нажрался-то? - мирно спросил я, и Свят, глянув на меня исподлобья, вздохнул и опустил глаза, глядя на пустой бокал, стоявший перед ним.
- Меня изнасиловали, - тихо сказал он, и я вздрогнул, как будто меня ударило током.
- Что?
- Не ори, - Свят схватился за сигареты.
- Че за хуйня, Свят? - я и сам вцепился в сигареты, когда Свят доставал себе. Потом он прикурил сам и протянул мне зажжённую зажигалку. Я затянулся и откинулся на сидение, в упор глядя на него.
Кто и когда?
- Когда? "Когда-когда"... Сегодня... "когда", - передразнил он. - Вечером.
Он снова затянулся и выдохнул.
- Блядь, Свят! Давай рассказывай! Хули мне из тебя вытягивать по слову?
И Свят посмотрел на меня, трезво посмотрел, почти зло, и у меня похолодело всё внутри.
- Ваш кофе, - донеслось сбоку, и я чуть расслабился - пришлось.
- Спасибо, - и наблюдал, как с подноса на стол переправляются салфетки, потом на них две чашечки, ложечки и маленький пузатый сливочник.
Я молча добавил сливок, размешал. Свят не отрывал от меня взгляда. Я это чувствовал. Он по-ослиному упорно молчал, сука.
- Я слушаю, - сказал я, изображая спокойствие, хотя внутри всё скручивало от натянутых нервов.
Затянувшись, я сделал глоток кофе.
- Мы на сайте познакомились. Там, где я и раньше, это... - наконец-то он соизволил говорить хоть что-то.
Но это что-то мне явно не очень нравилось. Я скривился, чувствуя, что очень неприятное чувство под названием "ревность" начинает прогрызать мне в сердце дыру. Во, чёрт! Только этого мне и не хватало для полного счастья!
- Ну, и договорились сегодня встретиться. Встретились, ну так ничего малый. Пошли к нему на хату, чуть выпили. А потом...
- Хули ему было тебя насиловать? Ты не давал, что ли, а? - я нервно хмыкнул. - Резко расхотелось трахаться?
- Я не думал, что это будет ТАК, - он сглотнул.
Я уставился на него, вообще мало что понимая.
- Как ТАК, Свят?
Свят дёрнулся, закрыв глаза и сцепив зубы, и я понял отчего. Блядь! И ещё до меня реально дошло то, что пару минут назад было лишь словами, мало осознанными. Его изнасиловали!
- Тебе никогда в задницу резиновую дубинку не засовывали? - прорычал Свят, и я поперхнулся дымом.
И потом кашлял, охуевая от этого вопроса.
- Чё за бред, Свят? Как так могло быть?
- Могло. Я, придурок, полез на форум к садомазахистам.
- Чего? Ебааать! - вырвалось у меня вместе с пониманием того, что произошло.
И смех, и грех, ёп. Ну и подфартило же мне с трахнутыми на всю голову клонами связаться, а? Один, бля, трахай его без смазки, второго вообще ещё на более крутую тему пропёрло. Суки, ну?
- На экзотику потянуло? А? Мало тебе обычного было? - я злился, мне хотелось орать, и плакать, и смеяться. А ещё хотелось набить морду. Святу.
- Рассказывай! - грозно приказал я.
Свят, прищурившись, затянулся. Выдохнул вверх, следя за дымом.
- Он мне одел наручники и повязку на глаза, а наручники приделаны к спинке кровати.
Я закрыл глаза, покачав головой, но мне сейчас ею очень хотелось побиться о чё-нить твёрдое. Но ещё сильнее хотелось побить башкой о чё-нить твёрдое Свята.
- И ты всё это позволил? Как?
- Я не знал, что он собрался делать, и мне интересно было, понял? - оскалился он. - А потом, когда он пристегнул меня и повязку надел, ещё и какую-то штуку в рот вставил, чтобы я говорить не мог, думаешь, я не возмущался? - обиженно глянул на меня Свят.- Ещё как! И дёргался, и орать пытался, только слов нельзя было разобрать, а он, сука, потом сказал, что думал, что это я так для поднятия тонуса вырывался. Типа пёрся я так, бля - ублюдок, - простонал он.
- Угу, и для полного счастья тебе засунул дубинку в задницу, - выдохнул я.
- Да. Он меня на живот перевернул и навалился, тварь! Здоровый, гад, - Свят, шипя, поёрзал на сидении со страдальческой миной на физиономии.
- Порвал? - у меня даже голос дрогнул.
- Вроде не было крови, не знаю, - Свят опустил голову, стряхивая пепел.
- Создание ты ебанутое, причём дальше некуда! Экстрима тебе мало, суке? Адреналинчику хапнуть захотелось? Ну и как, понравилось? Ещё хочешь? - это я рычал.
А потом затянулся, чувствуя, как дрожат пальцы.
- Может, и не мало. Но я не думал, что будет так! - Свят потянулся за сливочником, и я, понимая, что сливочники он видит, скорее всего, в двух экземплярах, потому как явно собирался промазать и перевернуть посудину, зацепив за ручку, перехватил его.
- Дай, я сам, - и добавил ему в кофе сливок и сам потом его размешал.
Это уже явно был перебор, но меня распирало. Я бы ему сейчас сам и залил его в глотку. Меня колбасило, меня почти трясло и пёрло не по-детски. Я не знаю почему, хотя нет, знаю. При всём том, что я был зол, эта оттраханная не по-людски и явно неудовлетворённая особь, распространяла вокруг себя феромоны и в такой концентрации, что сексом практически пахло. Его присутствие и в обычном состоянии вызывает неконтролируемое разжижение мозга, а сейчас это была вообще жесть! Этот его рассказ ещё.
Мама дорогая! Ну на хера человеку такая яркая фантазия, а? Вернее, такие яркие мыслеобразы? Я же всё это представил в красках! Да, я дико злился, да, я ревновал, да, мне было его жаль. Но, при все при этом, его рассказ меня возбуждал. Наверное, я извращенец... Тоже. Мда. Мы явно нашли друг друга.
- А чего ты вообще ждал от такого секса, а? - я закусил губу, пытаясь контролировать самого себя, чтобы не прокусить её, и смотрел на длинную чувственную шею, на эту дымку вокруг него, созданную пухом свитера,и мне хотелось, чтобы меня привязали к стулу. Не из садомазохистких соображений, а потому, что я боялся, что ещё пара минут моего такого внутреннего (и не только) состояния стояния, и я сам при всех, в баре, изнасилую эту сексуальную дрянь.
- Кайфа, - кивнул Свят. - И я его получил, не думай! Когда морду ему набил.
Свят посмотрел на правую руку, сжимая её в кулак и разжимая, и я увидел сбитые костяшки. Мда, явно нехило попало товарищу садомазохисту.
- Не сомневаюсь даже, - улыбнулся я. - Слушай, жертва изнасилования, может, пойдем отсюда, а? Чего тут сидеть? Пить я тебе всё равно больше не дам и сам не буду. Свят поднял на меня осоловевшие глаза.
- Ты думаешь?
Я кивнул.
- Я пьяный, - предупредил Свят.
- Я знаю.
- До остановки я не дойду.
- И не надо.
- Ты поймаешь такси? - Свят попытался взять свою куртку, висевшую у него за спиной.
- Конечно.
- А останешься со мной на ночь?
- У тебя жопа болит, помнишь?
- Помню, - он потёр нос, - ну, у тебя же не болит...
- Сука ты, Свят, знаешь?
- Знаю.
- За выпивку платил?
- Да.
Я оставил на столе деньги за кофе и всё-таки помог Святу с его курткой. Потом накинул свою, глядя на покачивающегося, как тростинка на ветру, Свята, боясь, что он сейчас наебнётся, и вовремя подхватил это малоустойчивое создание, обняв за талию, когда оно уже опасно отклонилось от своей оси, явно подчиняясь закону всемирного тяготения мордой в пол, и не спеша повёл его на выход. И этот искатель приключений на собственную жопу ещё и умудрился не забыть попрощаться с барменом. Кстати, симпатичным парнем. И я отметил про себя, что мне бы очень не хотелось знать, что Свят переспал и с ним тоже.
- Ты вызвал такси, да? - Свят смотрел на "BMV", когда мы к ней подходили.
- Вызвал, - не стал я препираться и очень боялся, что сейчас Ян выйдет из машины, увидев, в каком состоянии его близнец.
Но Ян молодец. Он понял, что это сейчас не лучшее решение. И хорошо, что было темно в машине и Яна практически не было видно в салоне. Я открыл заднюю дверцу справа и подтолкнул к ней Свята.
- Давай, усаживай свою задницу.
- Да, и ты со мной?
- Нет, не сейчас.
- Почему эта?
- Потому эта.
- Я хочу... - капризничала жертва своей похоти.
- Ты вообще много чего лишнего хочешь, бля. Вон... задница твоя в курсе. Ещё долго помнить будет твое раздолбайство. Садись давай!
Я начал обходить машину, и Свят с удивлением смотрел на то, как я открываю дверцу со стороны водителя.
- Не понял, - выдохнул он и всё-таки полез в машину. - Дин, чё за нах? Это сегодня что, у таксистов акция: "Довези себя сам"? А?
Он устраивался сзади, продолжая бубнить себе под нос и не обращая внимания на пассажира, сидящего на переднем сидении.
- Сегодня акция у меня, а не у таксистов, и она называется: "Собери клонов в кучу", бля, - тихо сказал я, удобнее усаживаясь за рулем.
Ян тихонько заржал.
- Так я не понял, - Свят сунулся между сидениями, выглядывая из-за высоких подголовников, и Ян резко отвернулся к окну. - Товарищ водитель, может, не будем подвергать мою драгоценную зад... ммм... жизнь опасности и выгоним этого неуча из-за руля, а? Он же блонд! Неззя блонду за руль!- придурошный старший твинс потряс младшего за плечо, даже не понимая, к кому он цепляется.
- Обязательно выгоним, но позже, - Ян медленно повернул голову, и я, понимая, что сейчас грянет реакция, с интересом смотрел на всё это, не трогаясь с места.
- Бля! - Свята откинуло назад, как ошпаренного, и, насколько я понимаю по наступившей далее тишине, увиденное заставило его тихонько подохнуть, не приходя в сознание.
Переглянувшись с покачавшим головой Мозаиком, я заблокировал все двери на случай, если старшему из близнецов всё-таки вдруг приспичит срочно ожить и выйти на полном ходу, и повернул ключ зажигания.
- Поехали, товарищи, - выдохнул я и потёр нос, пряча улыбку. - Я невъебенно рад, что мне не придется вас знакомить.