"Разборки на колесах, или "Я нимб свой часто забывал в борделе..."
- Сука ты, Дин, - хрипло отозвался труп через какое-то время, и я, глянув в зеркало заднего вида, наткнулся на прищуренный, полный негодования, почти трезвый, убийственно-злой взгляд голубых глаз, которые сейчас казались почти черными.
Я невинно улыбнулся в ответ, вложив в улыбку всё своё обаяние и сарказм:
- Только не говори, что это для тебя такая уж новость, милый.
- Не новость, только я не думал, что ты настолько... - Свят так и не высказал свою мысль до конца, но мы все прекрасно понимали, о чём идет речь.
Я усмехнулся и ответил его же словами:
- Да, я такой!
- Такой он, - фыркнул Свят. - Откуда тачка? Не стырили, надеюсь?
Свят оглядывал салон осоловевшими глазами.
- Стырили, чтобы твою задницу вернуть на родину, - не поворачиваясь к брату, тихо, но внятно сказал Ян, и я улыбнулся, глядя на реакцию Свята.
Он медленно перевёл взгляд и тупо уставился на брата, пару раз моргнув. Конечно, Ян ничего не знал про "задницу", но Свята это явно напрягло. А я, блядь, еле сдерживал смех, закусив губу, следя за его очень тяжелым мыслительным процессом в пьяном мозгу, и когда до него всё-таки дошло, что брат ничего о приключениях его задницы знать не может, поскольку всё время после его откровений мы были рядом, то глянул в мою сторону:
- Если ты ему скажешь хоть слово, я тебя убью, понял? - а вот это уже было почти рычание.
Ян глянул на меня, и я понял, что для него эти слова означают только одно - произошло что-то действительно нехорошее, то, о чём, по мнению брата, он знать не должен.
- Не я скажу это, - я внимательно следил за дорогой.
- В смысле? - дёрнулся Свят.
- Я не буду говорить. Ты сам расскажешь.
- Что? - его подкинуло на сидении. - О чём ты говоришь? Хули я буду рассказывать, а? Не буду! Понял? Не хуй ему об этом знать!
- Не ори. Я не говорю, что об этом ты скажешь прямо сейчас... отойдешь, остынешь, помиритесь, тогда и расскажешь.
- Чего? "Помиритесь"? Ты опять за своё, да? Специально его с собой взял, да? Если бы я знал, что ты... вот так! Бля! Да я бы никогда тебе не позвонил, понял? Так надеялся, что ты... а ты... - он выдохнул, почти всхлипнув при этом, и, демонстративно сложив руки на груди, уставился в боковое окно и заткнулся, не договорив.
Я надеялся, что он помолчит хоть немного. Ошибался. Одна секунда тишины. Вторая секунда тишины. Третья секунда. Вернее, надо было вести обратный отсчёт: три, два, один. Внимание - старт!
- Блядь, Дин! - он вцепился в моё сидение, я даже вздрогнул невольно. - Сука! Хули ты лыбишься всё время! Веселишься, да? - я видел в зеркале его грозно сведённые брови.
- Типа того, - я шмыгнул и томно протянул, - ты очень забавный, милый.
- Твою мать, Дин! Как ты мог, а? Как? На хуя ты так со мной? Я же хотел побыть с тобой, поговорить, сука ты! А ты... ублюдок чёртов! Какого хуя ты ещё и мелкого с собой притащил, а? Зараза ты такая!
А вот на это я упорно промолчал, пялясь на дорогу и иногда в зеркало заднего вида, цепляя взглядом этого гада, всё ещё бушующего на заднем сидении.
- И вообще, выпусти меня! Слышишь? Выпусти! Я не хочу видеть ни тебя, ни его, понял? Идите к чёрту оба! - он вцепился в дверцу, подёргав за ручку заблокированную дверь. - Останови, я сказал! И открой мне дверь! Я не хочу с вами! Я лучше пешком, но один! Без вас, ублюдков!
Я не видел лица Яна, но зато я чувствовал, как он всё сильнее напрягается. Это было так явно, что начинало казаться, что рядом тикает взрывной механизм, отсчитывая последние секунды перед взрывом.
Да, я молчал. Просто знал, что объяснять что-то Святу сейчас бесполезно. Пьяный монстр будет слышать только себя, своё "я", которое нашёптывало ему, что всем хочется причинить ему боль.
- Вы одинаковые! Оба такие гады, блин. Ненавижу вас, ненавижу! Верил... одному, второму. А вы вот так, бля, да? Что ж вы за люди такие? Вам в кайф так со мной поступать, да? Не считаясь со мной, с тем, что я хочу. А ты спросил, Дин, хочу ли я видеть кого-то, кроме тебя? Его хочу видеть? Спросил, когда ко мне ехал?
И мы все трое знали, о ком он говорил.
- Не спросил! А действительно, на хуя, правда? Разве надо знать чего я хочу, да? И разве важно, что я тебе позвонил? И почему именно тебе... ни ему, ни кому-то другому... не думал? И почему не попросил прихватить с собой ещё кого-нибудь?
- Свят, хватит истерить! - медленно, негромко, но очень внятно сказал я. - Отрезвеешь, и мы с тобой поговорим.
- Я истерю? Я пьяный? - он откинулся назад. - Я не истерю! Я просто хочу свалить, понял? Не хочу видеть вас больше! И слышать не хочу! Обоих!
- Дин, останови машину, пожалуйста, - вдруг спокойно и твёрдо попросил Ян, перебивая своего брата, и тот вдруг притих.
Я вскинул удивлённо брови, но знал, что вопросов задавать не буду, сбросил скорость в полной тишине, если не считать негромкого вяканья радио и, свернув в удобном месте, остановился.
- Открой, - он взялся на ручку на двери, и я отключил блокировку.
Конечно, я не знал, чего он хочет, не знал, что за всем этим последует, знал лишь то, что он, в отличие от своего братца, во вменяемом состоянии, а значит, глупостей не наделает. И я ему доверял. Ян открыл дверцу и вышел.
- Куда он? - успел спросить Свят, прежде чем понять "куда" и выдохнуть: "О, нееет!", когда понял, что Ян собирается сесть к нему назад.
Я, закусив губу, с волнением наблюдал за этой картиной, потому что очень ясно понимал: потасовка возможна на девяносто девять процентов из ста.
- Какого ты, бля? - Свят отодвигался от плюхнувшегося рядом на сидение Яна, как от чумы. - Ты вообще слышал, что я только что говорил, а? Слышал? Нет?
Я смотрел на этих идиотов, повернувшись назад, качая головой, даже не представляя, что из этого получиться. Ян сидел пару секунд, опустив голову так, что и лица не было видно из-за волос, слушая рычание своего брата:
- Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать, и вообще... Какого хера ты сел сюда?
То, что произошло дальше, я буду всегда вспоминать с улыбкой и внутренней дрожью. Ян резко рванул к брату, став одним коленом между его ног, закинув голову назад одним сильным и уверенным движением.
- И вообще, дрянь бухая, - зашипел он, и я даже не сразу понял, что это Ян: голоса-то похожи, - блядь, заткнешься ты уже хоть когда-нибудь, а? Или помочь?
И впился в его рот губами. Это было так неожиданно, так резко, что Свят толком и не успел отреагировать. А я... я с рванувшим вскачь сердцем почувствовал, как на счет "раз" у меня взмокла спина, сел прямо, открыв рот, и смотрел на них в зеркало, на то, как мычащий Свят, дернувшись, вцепился в волосы Яна на затылке, и я думал, что он сейчас его рванёт за волосы от себя, может, ещё и врежет для убедительности. Я даже дыхание затаил, боясь, что придётся их растаскивать. Но, судя по всему, Ян слишком хорошо выучил брата за все годы "знакомства" и знал, что делает, потому что всего на пару секунд (но это было, я это видел!) Свят, разжав пальцы, просто прижал к себе его голову. Лишь несколько малюсеньких секунд, в которые я почти умер от ощущения, что вот оно - самое настоящее, то, что есть в Святе к брату, что между ними есть. И мне захотелось скулить по-щенячьи, и предательски защипало в носу.
потом Свят всё-таки попытался отодрать от себя брата, желая казаться сильным, недоступным, всё ещё взбешённым и обиженным, - не получилось. Ян был зол. Ян был над ним. Ян был трезв. И Яну ооочень настопиздело такое поведение брата. Всё это наверняка ему придавало сил.
Но Свят сделал другое, как я понял через пару секунд, после вскрика младшего. Он его просто грызанул за губу со всей дури и, воспользовавшись замешательством, оттолкнул так, что младший отлетел к дверце. И если бы она была открыта, то Ян просто вывалился бы из машины, сверкнув пятками.
- Твою мать, Ян! Придурок чертов! - это Свят проорал. - Не смей ко мне прикасаться! Я убью тебя, понял?
И вытирая рот, он при этом ещё и демонстративно кривился. Угу, типа противно было. Вот дрянь, а?
- Сука ты. Какая же ты сука! - Ян прижал пальцы к губам, и тут же их отнял: на них и на губе была кровь.
- Елки! Вот же ублюдок, а? - меня скукожило внутренне от вида крови. - Свят, ну и... на хуя ты так? Да что ж вы творите друг с другом, а?
Я, бубня, с колотящимся в горле сердцем, полез в бардачок за салфетками.
- Это я - на хуя? - вскинулся Свят. - Ты вообще видел, что он сделал? А? Видел? Зараза такая!
- Да! Он тебя изнасиловать хотел! - разозлился я, и увидел, как Свят замер, глядя на меня во все глаза.
Я знал, что он боялся того, что я в таком состоянии мог сказать что-то о его сегодняшнем "опыте". Только он зря так напрягся. Ничего я не собирался говорить.
- А нехер лезть было, - добавил он уже тише, следя за нами - за мной и Яном.
Ян вытирал губу, но она так и кровила, зараза, и я, притянув его к себе за руку, чуть протиснувшись между сидениями, сам аккуратно вытирал ему подбородок салфетками, пропитывая всё ещё стекающую кровь, закусив свою губу изнутри, чувствуя, как в башке уже плывет от всего.
- Больно? - спросил тихонько.
- Терпимо, - Ян даже улыбнуться попытался, а у меня от этого увлажнились глаза.
- Ты ещё ему её залижи, - предложила кусачая ехидная тварь по имени Свят, и я грозно глянул на него.
- Заткнись. Сейчас как въебу - мало не покажется, понял? Надо будет - залижу, можешь даже не сомневаться. Вампир чёртов.
Свят фыркнул и на пару секунд отвернулся к окну.
- А мне? - он резко повернулся обратно и протянул руку с разбитыми костяшками. - Слабо? Зализать?
Я вдохнул воздух и вот так, задержав дыхание, процедил сквозь зубы, чувствуя, что мне действительно хочется дать ему в глаз:
- Скажи спасибо, что предложил мне зализать эту рану, а не в другом месте.
Свят открыл было рот, хохотнул пьяно, потёр нос и закрыл рот.
- Курить хочу, - заявил он и полез за сигаретами в карман. - Мне выйти, может, а?
- Кури. Я тоже буду.
Ян откинул чёлку, пристально глядя на меня. Я улыбнулся и подмигнул. Он усмехнулся и, пряча улыбку, отвернулся к окну. Всё было окей. Несмотря на всё то, что сейчас происходило, мы были вместе. И пусть старший так и продолжал строить из себя обиженного недотрогу, это уже не напрягало так, как все дни до этого. Я сел на место, достав сигареты.
- Ян, будешь? - я протянул ему пачку, и он молча вытащил одну, прикурил и вернул мне зажигалку.
Закурил и я, приоткрыв возле себя окошко, откинулся на сидении, радуясь, что остановился там, где можно спокойно постоять. Курили молча, но это тишина не была напряжённой. По радио "Линкин Парк" пел о тёмном дне во всех смыслах этого слова. А я, слушая его, понимал, что для меня этот день не был тёмным.
Я видел в зеркало близнецов, смотрящих в разные стороны, и такие у меня были мысли - мама дорогая! Этот их поцелуй, от которого до сих пор всё дрожало внутри... я был готов поклясться, что первый увидел это и что увижу это, и не только это ещё не один раз, и я хотел этого. Хотел их видеть целующимися, обнимающимися, даже трахающимися и знал, что ревновать не буду.
Но все это были только мечты, и думать об этом пока было рано. Сейчас нужно было другое. Что делать дальше? Время детское, правда, Свята бы не мешало запихнуть в койку, чтобы он проспался, а может и не только для этого... еееп... Дин, ну о чём мысли твои, а? Да о чём, о чём! Я скучал по нему, суке такой. Я хотел его, их хотел - двоих! Ангел, твою мать! Не ангельские мысли-то совсем! Ох, далеко не ангельские. Только я поделать-то с ними ничего уже не мог.
- Так, близнецы, - я увидел, как они оба подняли взгляд на зеркало, чтобы видеть мои глаза, - решаем, что будем делать. Свят, тебя отгрузить домой, на горшок и спать?
- На горшок? - взвился он, - ты охуел, Ангел? Какой в жопу спать? Ты мне что в баре сказал, а?
- Я что сказал? Это ты вспомни, что сказал пять минут назад! Что не хочешь видеть ни меня, ни клона своего, забыл?
Свят затянулся очень нервно.
- А ты так типа меня сразу и послушал, да? Послушный такой, да?
Я пожал плечами.
- Иногда бываю послушным.
- Ты про постель? - Свят склонил голову набок.
Я закатил глаза. Вот же неугомонный, а? Окей. Давай так, если хочешь. Сможешь при брате?
- Может, и про постель. Ты вообще это к чему?
- Всё к тому же, - он затушил сигарету и захлопнул пепельницу на дверце. - Я не собираюсь тебя сегодня отпускать.
Опа - заявочки. Смог, сука, даже без напряга. Я глянул на Яна: тот осторожно касался кончиком языка прокушенной губы и в упор смотрел на брата.
- Не натрахался, что ли? У тебя же было свидание сегодня, - выдал он, и я не выдержал.
Да, я знаю, что это было жестоко так с моей стороны, но я заржал, потом закашлялся и постарался держать себя в руках. Они оба смотрели на меня, а потом Свят перевёл взгляд на брата.
- Тебе кто-то слово давал?
Я, чувствуя, что очень явно начинает пахнуть жареным, развернулся к ним.
- Так, хватит, бля! Всё! Брейк!
- Не хуй умничать, - пробурчал Свят и, уже отвернувшись, добавил. - И не хуй ржать, Дин. Я сказал, что не отпущу тебя, значит, не отпущу. Я хочу побыть с тобой, понял? И мне пох на всё остальное.
Я смотрел на него и чувствовал каждой клеточкой тела, что эта дрянь никогда бы не сказала этого при брате, не знай о нём всего одной вещи: Ян не против того, что я хочу быть с ними обоими. А потом Свят повернулся и посмотрел мне в глаза - открыто и очень пристально, несмотря на то, что он был нетрезв, от этого взгляда меня окатило мурашками:
- Пожалуйста, Дин!
Ебааать... и ещё этот хриплый шёпот... вот так, при Яне. И Свят не стеснялся этого, не боялся показать своих желаний и слабостей, и мы все трое знали, что всё это могло быть только между нами. Даже сейчас, когда мы практически впервые оказались все вместе, и несмотря на то что парни были в ссоре. Ну и что было можно после этого сказать или сделать, а? Его взгляд опустился на мои губы, и дрогнули брови.
- Укусить хочешь? - выдохнул я.
- А можно? - он медленно двинулся ко мне, положив руку на сидение возле моей щеки так, что я кожей почувствовал исходящее от неё тепло и сцепил на секунду зубы, пытаясь заставить себя не потереться о его пальцы.
- Иди к чёрту, понял? - прохрипел я и развернулся к рулю, пытаясь вдохнуть.
Да, я до одури хотел поцелуя с ним, до потемнения в башке, до ломоты в скулах, но я даже не представлял себе последствий этого поцелуя сейчас. Бля, да мы же раздевать друг друга начнём, а потом... Нееет, нельзя. Не тут. Не сейчас. Но этот гад, приподнявшись, прижался губами к моему уху, окатив жаром дыхания:
- Я к Ангелу хочу, а не к черту. С тобой хочу, понял? - и плюхнулся назад.
Гад, ну какой же гад. Я, стиснув зубы, вцепился в руль. Блядь, а мне же ещё надо попытаться нормально вести машину и довести нас всех уже хоть куда-нибудь в целости и сохранности, в отличие от моих мозгов, которые давно уже потеряли и целостность, и сохранность. Нах. Да это было как-то даже и не удивительно, когда имеют не только твоё тело, но и мозг два таких невыносимо сексуальных создания, а ты осознаешь, что остановить всё это не в твоих силах. И не просто потому, что выбор невозможен, а потому, что его уже нет. А может, для меня его никогда и не существовало?
мне, о чём ты думаешь, и я скажу, чем", или "Как аукнется, так и хуякнется"
Через полчаса я остановился на стоянке возле дома близнецов и, заглушив мотор, не спеша повернулся к ним. Я смог нормально доехать, как бы тяжело мне это не было.
- Что притихли, братцы-кролики? - глянул на одного, второго.
Ян усмехнулся.
- Ты это, - Свят неопределённо повёл рукой. - Тачку ставь на сигнализацию и пойдем. Бля, обоссусь сейчас.
- Потерпишь, - глянул на него Ян.
- Не хочу терпеть, ясно? - Свят откинулся назад, насупив брови и сложив руки на груди.
- Бля, задрал! Горшка тут нет, так что вали на хату, если не в состоянии потерпеть пять минут!
Свят повернулся к нему.
- Ща как дам в глаз, чтобы не умничал! "Вали..." - передразнил он Яна, - не получится, родной, не мечтай. Дина я заберу с собой, понял?
Я резко выдохнул.
- Так! Это я тебе сейчас в глаз дам, Свят! Я не собачка, чтобы ты знал! Что это за блядь - "заберу-не заберу"? Может, тебе и правда пойти поссать, а? Нам поговорить надо.
Свят несколько секунд смотрел на меня, потом исподлобья - на брата.
- Окей. Пойду поссу где-нибудь, - наконец-то буркнул он. - И буду возле подъезда на лавочке. Недолго тут, понятно? А то начнёте ещё...
- Что начнёте? - Ян с угрозой и в упор смотрел на него, и я видел, как играют у него желваки на скулах.
Этот блестящий взгляд, полный злости или дикого желания. Такой, что было непонятно, чего больше он сейчас хочет сделать со своим братом - убить, изнасиловать или снова впиться в его губы. Я залюбовался им. Мозаик действительно был великолепен. У меня заныл низ живота, я и так был вздрючен весь этот вечер, и та разрядка, что была до поездки за Святом, была классной, но помогла мало, тем более что потом рядом оказался тот, от кого сносило крышу независимо ни от чего - ругаешься ты с ним, целуешься, бьёшь ему морду, обнимаешься или просто находишься рядом, разговаривая. Эффект всегда один и тот же - ты его дико начинаешь хотеть. До головокружения, до боли в паху и звона в яйцах от напряжения.
А вот теперь я начал замечать, что и младший на меня начинает действовать так же, как и старший. Да, я любил его, в этом не было и капли сомнения. Но изначально это было спокойное чувство. Ленивые и тёплые нежные волны, окутывающие душу и дурманящие мозг, заставляли сладко сжиматься сердце в маленький пульсирующий комочек, но они менялись, эти волны. Они становились всё сильнее, всё яростнее. И, как я догадывался, это происходило потому, что Ян всё больше начинал походить характером на брата, который сейчас тоже смотрел на Мозаика - чуть прищурившись, всматриваясь в его лицо так, как будто видел в нём что-то такое, чего там не было раньше.
- Тебе объяснить подробно, или сам догадаешься? - тихо спросил Свят, и я увидел, как его пальцы сжались в кулак.
- Может, лучше покажешь? Для наглядности, - прохрипел Ян, и у меня сдавило затылок от исходящего от них двоих напряжения. Это было невероятно сильное ощущение, как возле высоковольтных проводов.
- Не при тебе, мелкий, - отрицательно покачал головой Свят.
Я почти не дышал, глядя на них. Поверьте, было на что посмотреть. И от этого зрелища и исходящей от них сумасшедшей энергетики я всё больше напрягался.
- Ты хотел сказать: "Не с тобой, мелкий", да? - это был почти шёпот, яростный шёпот Яна.
Его шёпот полный таких сильных эмоций, что мне захотелось свернуться в клубок и притаиться, так как всё это, ощущаемое так сильно, так остро, что заставляет скручивать всё внутри тебя, происходит между теми двумя, без которых уже не представляешь себе нормальной жизни. Ты знаешь, что ты - часть их, что ты - с ними, иначе никогда бы ты не знал и не увидел того, что происходит между ними. Никогда бы они не позволили это почувствовать тебе, если бы ты не был их частью. Пожалейте вы меня, хотя бы меня, если не жалеете друг друга. Как же меня вставляло рядом с этими концентрированными эмоциями и чувствами, бушующими в них двоих и заставляющими сходить с ума. Я больше не мог. Это для меня было слишком...
- Хватит вам! - сказал я. - Иди уже, Свят! Обоссышься нах.
Всё дрожало внутри. Безумно хотелось расслабиться. Было почти плохо. Эти двое убивали меня. Адреналина в крови было уже столько, что хотелось выть.
- Я буду ждать тебя, - Свят посмотрел на меня, и я кивнул, чувствуя, что мне хочется сделать глоток хоть чего-нибудь жидкого и холодного.
С полминуты мы с Яном наблюдали, как пьяное чудовище выбирается из машины, пошатываясь, обходит нашу машину, потом отходит к следующей и пристраивается к ней, расстегивая ширинку.
- Вот же зараза, а? - улыбнулся Ян. - Типа спрятался.
- Угу. Партизан из него хреновый, - покачал я головой и перевёл взгляд на Яна, и не сразу понял, куда он смотрит, а смотрел он на мою руку, на пальцы, которыми я сжимал кожу на подголовнике так, что она смялась.
Ох, бля... Я хмыкнул и начал разжимать затёкшие от напряжения пальцы, а Ян ошеломлённо смотрел на это. Да, милый мой, ты всё правильно понимаешь. Меня нехило прёт рядом с вами, и так, что сдохну нах когда-нибудь от передозировки эмоций. Я улыбнулся, потерев нос от смущения.
- Иди уже сюда, ко мне, - я взял его за руку, мысленно моля, чтобы он не задавал вопросов, и перетащил вперёд. - Как губа?
- Ничего, заживёт.
Я сам задрал его челку наверх, заставил посмотреть в глаза:
- Всё окей?
- Ты о том, что собираешься переспать со Святом?
Я кивнул.
- И об этом тоже. Хотя ты же видишь, он бухой. Может, я просто уложу его в постель и всё.
- Не отделаешься, - Ян улыбнулся. - Он действительно тебя хочет. Это видно. И кстати, что там с ним приключилось-то?
- Да просто нарвался на садо-мазо, - Ян вскинул брови, и я усмехнулся, - да ничего особо страшного, так, небольшой урок получил, отделался испугом, а потом морду набил тому, кто ему не угодил. Я думаю, что он тебе и сам об этом расскажет.
- Окей, - Ян коснулся пальцами моего колена, чуть сжал. - Ты останешься тут на всю ночь?
- Не знаю, мне нужно предкам позвонить. Если не отпустят, то часов до двенадцати побуду. А если отпустят... Я бы хотел, чтобы ты пришёл к нам.
У Яна дрогнули губы.
- Ты же сам видишь, что он уже на пределе, Ян. Его просто нужно дожать, а я помогу, - я, переведя взгляд в окно, смотрел, как Свят не спеша, стараясь идти ровно, поправляя на себе курточку, бредёт к подъезду и там садится на скамейку, откидывается на спинку, запрокидывая голову, и вытягивает вперед ноги, скрестив их. - Я очень хочу, чтобы вы помирились.
Ян коснулся пальцем своей укушенной губы и улыбнулся, улыбнулся и я.
- Вот же сука, да? Может, правда зализать, а?
- Было бы здорово, - согласился Ян и, положив прохладную ладошку мне на шею, притянул меня к себе.
Очень осторожно касаюсь его губ, а потом провожу между ними языком и чувствую металлический вкус ранки с внутренней стороны. Ян сам берёт на себя инициативу и продолжает углублять поцелуй, и я начинаю тонуть в ощущении нежности, желания и постепенно накрывающего экстаза. Через минуту Мозаик нехотя отрывается от меня, понимая, что это нужно остановить, и со стоном утыкается лбом мне в плечо. Я сжимаю пальцами его затылок, тяжело дыша, слыша рваный ритм собственного сердца.
- Я люблю тебя, - шепчу, прижимаясь губами к его виску. - Я очень люблю тебя, Ян.
Он обнимает меня, касаясь щекой моей скулы, а у меня кружится голова. Знаю, как он благодарен мне за эти слова, тем более сейчас, когда они ему так нужны. Чувствую, что нужны.
- И я тебя, Дин. Ты даже не представляешь... - его прерывистый шёпот, и я улыбаюсь.
Бля, как же это безумно приятно знать, что тебя любят. Так любят! Да ещё тот, кого ты обожаешь и сам.
- Я позвоню тебе или смс напишу, если поздно будет по времени, ладно? Ты же сможешь прийти, правда? Сможешь?
Ян кивнул, и я провёл пальцами по его волосам, поправляя взъерошенные пряди.
- Всё будет хорошо, я думаю, что смогу отпроситься. Даже если отец за машину испугается, я её отгоню и приеду назад. Слышишь? Мы сможем побыть вместе. По-любому.
- А если Свят будет против?
- Не будет. Обещаю. Он знает, что я люблю тебя.
- Но ещё он знает, что ты хочешь быть с ним.
- И с ним, - поправляю я его, выделив "и". - А это уже немного другое, правда?
- Да, - Ян потёрся о мою голову виском. - Иди, Дин, он ждёт. И нежарко на улице.
Я выдыхаю, дурея от Мозаика. Даже сейчас он думает о нём, о том, что ему холодно. Сглатываю, качаю головой.
- Ты невероятен, - я отстраняюсь и пытаюсь увидеть его глаза, убираю чёлку. - Он должен на руках тебя носить, а он... кусается, придурок.
Мозаик улыбается, пряча глаза.
- Он мне ответил, Дин, совсем чуть-чуть, а потом, видимо, вспомнил, что злой на меня, и укусил.
Я кивнул, затаив дыхание на вдохе от его слов, усмехнулся.
- О, да! Я видел, он не смог начать себя сразу контролировать, поэтому так облажался, - Ян улыбался, - всё будет хорошо. Пойдем?
Через пару минут я поставил машину на сигнализацию, и мы, разговаривая негромко, подошли к Святу. Он оттолкнулся от спинки лавки и сел прямо, посматривая то на меня, то на брата.
- Ладно, я пойду, - Ян коснулся моего плеча, я кивнул.
- Я позвоню.
- Да, я знаю, - он скользнул пальцами по моему рукаву.
- Маме скажи, что я тут, - попросил Свят, тяжело поднимаясь, отталкиваясь от лавочки.
- Конечно, скажу, - спокойно ответил Ян, и я был ему за это благодарен. - До встречи.
Он улыбнулся и пошёл ко второму подъезду. Я пару секунд смотрел ему вслед, пытаясь понять, что он сейчас чувствует.
- Холодно, Дин, пойдём, - я вдруг почувствовал виноватые нотки в голосе Свята, с удивлением глянул на него. Он не отрываясь смотрел мне в глаза. Да, я не ошибался. Он подумал, видя, как я смотрю вслед Яну, что я хочу остаться именно с ним.
- Хочешь, я верну его, а сам домой пойду?
От этого вопроса сжалось сердце.
Господи, дурак, какой же дурак! Я усмехнулся.
- Пойдём, благородный ты мой, - шагнул я к нему и, обхватив за шею, притянув голову к себе, повёл в подъезд. И плевать было, что это кто-то может увидеть. И мне. И ему. Потому что его рука сразу легла мне на талию.
лифте я привалил его к стенке и нажал на пятый этаж. Взгляд. Мне не очень сейчас понравился его взгляд. Ну что за чёрт? А?
- Вы ведь были вместе, когда я позвонил, да? - вдруг спросил он, и я понял, что пьяное создание начало трезветь. - И поэтому он был с тобой?
Я усмехнулся. Ну наконец-то.
- Поэтому он был со мной.
Свят опустил глаза.
- Но ты правильно сделал, что позвонил. Я бы по-любому за тобой поехал.
- Правда? - он резко вскинул на меня взгляд, и я действительно видел, что он трезвеет.
- Правда.
Свят шмыгнул носом.
- А попробовал бы ты только не приехать. Я бы тебя потом в школе поймал бы и... - пригрозил он шутя, пытаясь вернуться в образ обычного отвязного Свята.
И тут же спросил, как будто только что до него дошёл смысл сказанного мной:
- А почему "по-любому"?
Лифт остановился, и я сам отодрал его от стенки, вытолкал на площадку. Свят копался в кармане, вытаскивая ключи.
- М? Дин, - он смотрел на меня, - ты не ответил.
- Потому, - я привалился плечом к стене рядом с дверью. - Ты и сам всё знаешь.
Я смотрел на руку Свята, а он смотрел на меня. Повернул ключ, и дверь с приятным щелчком открылась.
- Проходи, - он пропустил меня, включил свет, и я почувствовал запах квартиры, в которой почти месяц назад переспал со Святом впервые, а сейчас от этого едва уловимого запаха, но так причастного к тому событию сладко сжало низ живота.
- Знаю, говоришь? - он стащил с себя туфли, не расшнуровывая, держась за стенку, а потом начал стягивать с себя куртку.
Я промолчал, с усмешкой глядя на его тщетные усилия снять куртку, стряхивая её с себя. Балбес!
- Бля, во зараза, - так и мучился он.
Я повесил свою и развернул его к себе спиной.
- Стой ты, блин, - я стащил куртку с его плеч вниз и оставил её у него на руках, вернее, на его локтях, резко остановившись.
Я замер, не в силах доделать начатое до конца. Просто... просто он качнулся на меня, и я вдохнул его запах, просто я увидел его шею. Открытую шею из-за склоненной вперед головы, а ещё этот белый пушистый свитер, облегающий его широкие плечи. И я сделал то, чего невозможно было сейчас не сделать. Я впился пальцами в его плечи и рванул назад, прижимая Свята к себе, вжимаясь лицом в его тёплый затылок, касаясь губами мягких прядей, а потом укусил его за шею, на границе открытой нежной кожи и волос, даже не просто укусил, а вцепился зубами в него так, что Свят зашипел, а потом глухо простонал:
- Блядь, Дин! Ты, сука, как кот мартовский на случке, за шкирку... трахнуть меня хочешь? - он не вырывался, не пытался отстраниться. Его руки касались моих бёдер.
А я всё так же до боли в пальцах стискивал его плечи, чувствовал, что дурею, пьянею, от него пьянею. От его близости, от тепла, запаха и вкуса его кожи, от сумасшедшего, почти животного желания, распирающего всё мое существо, от понимания, насколько же сильно я скучал по нему этот месяц, как хотел его.
- Да, хочу. Хочу, Свят. Трахнуть хочу так, чтобы ты выл и орал подо мной и от боли, и от кайфа, моля при этом трахать тебя ещё и ещё, - шептал я хрипло, дыша ему в затылок, и знал, что он сейчас прекрасно слышит моё долбящееся в ребра сердце своей спиной.
- Ты мне хочешь за что-то отомстить? - вдруг спросил он, повернув голову, пытаясь увидеть моё лицо.
- Месяц, Свят, за целый месяц ты не нашёл для меня грёбанного часа, чтобы встретиться, - выдал я и сам охуел от своих же слов.
Бля! Да что я творю!
- Значит, ты ждал? Ты хотел... И именно поэтому сказал, что по-любому бы за мной сегодня приехал, да, Дин? - выдохнул он и я, чувствуя запах алкоголя и сигарет от его дыхания, так хотел впиться в его рот.
- Я ненавижу тебя, понял? - сказал я. - Ненавижу, ни хера я не ждал. Я просто тебя хотел, трахнуть хотел.
- Ты врёшь, ты врёшь, Дин!
Да, я врал. Врал, потому что хотел довести его до белого каления, врал, потому что знал - между нами уже действительно больше, чем просто животная страсть. Врал, потому что хотел вывести его на эмоции и этим заставить раскрыться. Полностью, мне это было необходимо. Впрочем, это было необходимо и Яну, чтобы расставить все точки над i.
- Ни хера я не вру, ты издеваешься над своим мелким, как можешь и как хочешь, сука, - я обхватил его голову, резко наклонив её в сторону, укусил его за мочку, в которой была серёжка.
- Нет! Не поэтому, нет, Дин! - он попытался оттолкнуться от меня, но я не дал. - Блядь! Скажи, Дин!
Я видел, как он злился, злился оттого, что я не говорю правду. Ах, как же он хотел эту правду знать!
- Помнишь? Твое предложение трахаться иногда, м? Без претензий и упреков. Помнишь, Свят? Оно ещё в силе? - теперь я, развернув к себе лицо Свята и держа его за подбородок, смотрел в его всё больше трезвеющие глаза.
- Ты дрянь, Дин, - сощурился он, и я засмеялся.
- Мы друг друга стоим, ты сам это говорил. Или уже так не кажется?
- Кажется, но я всё равно не верю тебе, - Свят дёрнулся, и я отпустил его.
И он встал спиной ко мне, всё так же "скованный" по рукам своей же курткой.
- Почему не веришь, Свят? - тихо спросил я. - Может, потому, что для тебя уже всё по-другому?
- Блядь, Дин! Сука, да помоги ты! - он в нетерпении тряхнул руками, и я без слов сдёрнул с него куртку, освобождая наконец-то его руки.
Да, Свят злился. Его бесили наши странные разговоры, в которых мы пытались не показывать того, что было на самом деле. Я повесил его куртку, чувствуя, как меня трясёт так, что хочется привалиться к чему-нибудь спиной и, согнув колени, съехать вниз и расслабиться. Свят скрылся на кухне.
- Пить будешь что-нибудь? - услышал я и зашёл следом.
Он стоял возле открытого холодильника. Я плюхнулся на стульчик.
- Ты хочешь продолжения банкета? Я не буду, мне ещё машину вести.
- Я не про спиртное, придурок, минералку, сок? - спокойно, почти спокойно проговорил Свят, с какой-то странной грустной нежностью глядя на меня.
- Сок, - я кивнул, прислонился головой к стене и закрыл глаза.
- Ты думаешь, я шутил? - услышав звук наливаемой в стакан жидкости и открыв глаза, я наткнулся на взгляд Свята. - Я не отпущу тебя сегодня.
Я усмехнулся и, взяв высокий бокал, с удовольствием сделал несколько глотков прохладного апельсинового сока.
- Тачка отца? - я кивнул. - Может, нужно отогнать её?
Свят так и стоял рядом, держа в руке пакет с соком, и продолжал смотреть на меня, внимательно и даже как-то настороженно.
- Мне нужно будет позвонить, отпроситься, - тихо сказал я, и мне показалось, что Свят с облегчением выдохнул.
- Скоро девять. Будешь сейчас звонить?
- Может, через часик-полтора, - я пожал плечами.
- Окей, - он отхлебнул прямо из пакета, отставил его, опёрся о стол руками и, не сводя с меня глаз, облизал влажные от сока губы, а я сглотнул и сцепил зубы, чувствуя, как затылок сжало словно тисками. - Я хочу помыться после... всего.
Он на секунду отвёл взгляд, а потом снова глянул мне в глаза, и я понял, что ему не просто помыться нужно, а отмыться от всего, что с ним сегодня произошло: - Поможешь? Иначе... я же пьяный, могу наебнуться, поскользнуться, убьюсь нах, м? Ты как? - и он улыбнулся.
От этой его почти пошлой улыбки, так много обещающей, в которой было столько похабного, развращающего, разрешающего... хотелось зарычать и содрать прямо тут с него всю одежду, разложить его на столе и всадить так, чтобы его крик слышал весь дом.
- Может быть, - я усмехнулся, и Свят, кивнув, оттолкнулся от стола.
- Окей, милый, пойдём.
Но при всём моём диком желании я знал, что не смогу его сейчас тронуть. Ну, я же не садист, блядь, по живому, правильно? А значит, я понимал, что иметь будут меня, и шёл на это сознательно. Да, хотел я, чтобы он меня трахнул! Хотел.
зашёл в спальню, стянул с себя свитер, футболку, я стоял за его спиной, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на него с легкой улыбкой. Хотя эта улыбка была скорее нервной. Я видел его голый торс, который ласкал когда-то, и у меня стали влажными ладони, как будто я сейчас касался его обнажённой, горячей от возбуждения кожи. Он оглянулся, бросая футболку на постель.
- Я ведь серьёзно про душ, Дин, - он свёл брови. - Мне тебя раздеть?
Отрицательно покачав головой, я начал медленно расстёгивать молнию на кофте.
- Вот и молодец, - он стянул с себя носки, потом расстегнул на себе джинсы, - раздевайся, я пойду настрою воду.
Он проходил мимо меня, вот такой... разнузданный, с расстёгнутой ширинкой, босиком, со взъерошенными волосами, и я наткнулся на его взгляд. Такой взгляд, за который другие на моем месте отдали бы очень многое. Я же знал, что в него влюблена половина школы.
- Я жду тебя, - хриплый шёпот, усмешка, и он оставил меня одного.
Такого, каким был сам... растрёпанным меня оставил. Правда, у меня растрёпанными были чувства. Я закрыл глаза, сжимая пальцами замок на кофте. Это было сумасшествие. Я чувствовал, как на моих висках выступила испарина, я ощущал себя так, как будто собирался трахаться впервые в жизни. Я волновался, я хотел его. Хотел с ним... И осознание того, что это будет всего через несколько минут, разносило мой мозг на элементарные частицы.
- Чёрт, - выругался я сам на себя, чувствуя, что та дрожь, которая была у меня в машине, когда близнецы общались между собой, вернулась и, наверное, в троекратном размере.
Не знал я, что со мной происходит. Вернее, я боялся начать понимать, что именно. Боялся, что понимание этого сведёт меня с ума. Разве возможно, разве так может быть, а? Я содрал с себя кофту, майку, снял носки и не стал снимать джинсы. Прежде чем зайти в ванную комнату, я остановился и, положив ладони на прохладную стену, прижался к ней горячим лбом.
"Всё хорошо, всё хорошо, Ангел", - пытался я успокоиться. Но разве может успокоить себя человек, понявший всего пару минут назад, что, как чокнутый, долбанутый на всю голову последний придурок, которому было мало полюбить одного, начинаешь влюбляться и во второго? Я осторожно вошёл в ванную комнату и увидел снятые и лежащие на стиральной машине джинсы и боксёры Свята. Он был в заполненной паром, чуть приоткрытой кабинке душа.
- Раздевайся, Ангел, я тебя жду, - выглянул он, стирая с лица воду.
Я кивнул, начиная стягивать с себя джинсы. Через пару секунд он втянул меня к себе под льющуюся воду и закрыл кабинку.
- Не очень горячая? - он провёл руками по моим волосам, на которые падала вода.
Я запрокинул голову, отрицательно покачав ею.
- Держи, - он сунул мне в руки мягкую губку, политую гелем и, повернувшись спиной, упёрся в прозрачную стенку руками, чуть раздвинув ноги.
Да что ж ты делаешь, мать твою! У меня закружилась голова, ещё неизвестно, кого тут надо поддержать в случае чего! Я обласкал его красивое тело глазами, хотя так хотелось это сделать руками. Я драил его мочалкой, и Свят покряхтывал от удовольствия:
- О, да, детка, сделай это ещё, да, сильнее, ммммм....
Я прижался к его спине, сжав ягодицы:
- Это место тебе выдраить тоже или сам?
Он повернулся ко мне лицом.
- Может, хотя бы поцелуешь перед этим?
Бля, а ведь он не собирался отказывать мне, пипец... Я даже замер, так и не отстраняясь от его тела, и он увидел моё замешательство.
- Ты чего?
- Ты думаешь, я собираюсь тебя трахать после того, как... чтобы ты завтра вообще сесть не мог? - я почти заикался.
Свят развернулся, и так близко оказалось его лицо.
- А тебе не всё равно? - прошептал он, глядя на мои губы, как будто боялся пропустить ответ.
- Нет, - покачал я головой, и он притянул меня к себе за бедра, а потом положил руку мне на шею и прижался к моим губам - властно, жадно, нагло, похотливо, агрессивно и... нежно.
И он целовал меня, пока у него на этот поцелуй хватало дыхания, потом резко оторвался и, развернув, вжал лицом в стенку душа, тяжело дыша, прижавшись ко мне стоящим, как кол, членом. А я воздух ртом хватал, боясь задохнуться от экстаза, накрывшего меня, как снежная лавина. Его рука скользнула по моей груди, вниз по животу, и я его невольно втянул от его прикосновения, рвано вдохнув.
- Бля, да что ж ты как целка, Дин. Я хуею от тебя, - прохрипел Свят мне на ухо и сжал мой член, я зашипел, и он его просто начал ласкать. - Мне крышу сносит от тебя, парень. Ты не понимаешь, какой ты... Не представляешь, как ты на людей действуешь. На меня.
Этот его голос, доходящий до меня через сильнейшее возбуждение, как сквозь туман, был словно и не голосом Свята. Мне казалось, что это его мысли. Или может быть - мои?
Он целовал мою шею, откинув с нее мокрые волосы, плечи, спину, между лопатками, уверенно держа меня, при этом лаская тело и бедра, а я умирал от его ласк, боялся, что остановится сердце, и дрожал от сильнейшего возбуждения.
- Пожалуйста, пожалуйста, Свят, - шептал я, моля его пожалеть меня, чувствуя, как слабеют колени. - Садист чёртов, пожалуйста!
Он встал, касаясь меня своим телом, и его пальцы скользнули между моих ягодиц. Я откинул голову, боясь кончить прямо сейчас, и он поймал мои губы, и я простонал ему в рот.
- Хочу!
- Я знаю, - он поцеловал меня и чуть отстранился, всё так же прижимая меня бёдрами.
Пара секунд, давление, толчок, мой вскрик и невероятное ощущение желанной наполненности, смешанной с болью и сумасшедшим кайфом. А ещё руки Свята на моей груди, притянувшие меня к своему вздрагивающему от нетерпения телу, но всё же замершему на несколько секунд. Мне действительно было необходимо немного времени, чтобы отступила боль.
- Всё хорошо, - его шепот, успокаивающий нас обоих, и мой стон, когда его пальцы сжали мою кожу на груди, прижимая к себе всё сильнее.
Это было так... господи! Ну что ж ты делаешь, Свят? Ну, зачем ты так со мной? Я же чувствовал, что то, что сейчас происходило между нами, было совершенно не таким, как в первый раз. Сейчас мы подпустили друг друга не только к своим телам, но и душам. Так слишком... Слишком близко, слишком открыто. Блядь, я же остановить тебя не смогу. Не захочу. Мы кончили вместе и так, что я знал: моё лицо мокрое не только от воды. Этот передоз ощущений и чувств, дикий оргазм, забравший у меня последние силы, вылился в такую слабость, что я, съехав вниз, чувствуя, как меня подхватывают сильные руки, мало что соображая, пришёл в себя только через какое-то время, сидя на полу в душе, под тёплыми струями воды в объятиях Свята. Моя голова лежала у него на плече, а он тёрся лицом о мой затылок.
К чувству удовлетворения, эйфории и дикой слабости примешивалось и ещё одно чувство, от которого кружилась голова. Чувство, что мы только что переступили какую-то черту - очень важную и непростую черту. Это пугало, пугало своей очевидностью, тем, что я не хотел этого изначально, и пониманием, что назад вернуться уже возможности нет. Для меня это было именно так. Я утратил всякую возможность сопротивляться страсти, вернее, не самой страсти, а тому, что она перерастала в нечто намного большее, начиная сжигать душу и плавить сердце. То, что теперь это так не только для меня, я понял, когда услышал вопрос, заставивший меня вздрогнуть:
- Кто я для тебя, Дин?
Блин, ты даже не представляешь, как бы мне хотелось это знать. Кто ты... Умеющий довести своим поведением до желания убить, одним своим присутствием заставляющий до одури хотеть с тобой секса, доводящий до экстаза легчайшим прикосновением губ и пальцев. Кто ты? Агрессивный и нежный. Кто ты для меня, Свят? Да, я очень хочу знать ответ. Но знаешь, сейчас для меня важно другое. Обозначает ли этот вопрос, что ты уже знаешь, кем я для тебя являюсь.
пеняй на зеркало, коли яйца мешают", или "Чего глаза квадратные такие, милый? А... ты просто в душу заглянул себе"
- Ты ведь и сам ещё не знаешь, да? - Свят поднял голову.
Я был уверен, что он смотрит на меня, на мой затылок, на облепленную мокрыми волосами шею, на голые плечи, физически ощущал этот взгляд. Зная, что ответить на его вопросы я сейчас не смогу - сильно сжал его предплечье, облизал воду со своих дрожащих от слабости губ.
Да что же это за фигня такая? Почему всё вот так усложнять-то надо, а? И мне, и ему. Ну, и трахались бы по желанию, как он сам говорил, без обязательств и упреков. А теперь что происходит-то? Что за натура такая идиотская? Неужели мне мало того, что я уже втюрился. Или виной всему то, что они близнецы, и я воспринимаю их как одного человека, да? Тогда возникает другой вопрос: не "как я могу влюбиться в двух", а "как я мог любить только половину одного целого". Так, что ли? О, хоспади ты ж боже ж мой! Ну, и за что мне вот такое оно всё непонятное, а? Что я за свои года натворить-то успел, чтобы меня вот так жизнь "наградила"? Наказание или награда. Что для меня всё это?
- Не получается "без претензий", да, Свят? - напомнил я ему его собственное пожелание на счет наших отношений, но сейчас это было скорее из-за моей слабости, а не из-за вредности, я ведь так и не смог поднять голову, не зная, как смотреть ему в глаза.
Несколько секунд молчания. Я пялился на слив, в который маленьким водоворотом уходила вода. Он усмехнулся.
- Да, чёрт, прости. Что-то понесло хер знает куда. Пипец. Наверное, я перепил, - он пытался говорить спокойно и даже весело.
Но что-то выходило не айс.
- Забей, на самом деле фигня какая-то, - он снова не очень радостно усмехнулся и успокаивающе потрепал меня по голове. - Давай выбираться отсюда, а?
И всё то время, что мы провели в душе, домываясь, вытираясь, натягивая на влажные тела джинсы, Свят пытался казаться беспечным. Он улыбался, шутил, вот только в глаза не смотрел. Мда, он закрылся, а я, придурок, почувствовал облегчение. И даже подыгрывал ему, как будто ничего не произошло. До меня только потом дошло: это облегчение было каким-то обманчивым, сука. Как, знаете, есть такие грибы, съедобные только с виду. Или как дешёвая китайская подделка. Таким же было мое спокойствие: грубое, некачественное, очень недолговечное, а потому ненужное. Когда дошло это до меня, я почувствовал себя настоящим ублюдком. Ведь я же сам его на эмоции выводил, а, когда получилось это - испугался. Чего испугался? Да, блядь, я же не только его на эмоции вывел, но и себя, любимого! И вот так испугался своих же эмоций, оказавшихся слишком настоящими, чтобы их и дальше можно было скрывать.
Мне было пофиг, пока я знал, что люблю Яна и хочу быть с ним, всегда хочу быть с ним, а Свят... Да, он классный, да, он чумовой. Но это всего лишь офигенный секс и адреналин, чистые наркотики, которые теперь может дать мне только Свят. Время от времени... Секс и адреналин, не больше! Я был уверен на сто процентов, что Святу тоже захочется лёгких встреч без лишних проблем и обязательств, тем более он сам предлагал мне такие отношения. Связь братьев, сама её возможность... Мысли об этом не просто не напрягали, они возбуждали. Я знал, что никогда не воспротивлюсь ей хотя бы из-за того, что Ян по-любому будет со мной.
А что происходило сейчас? Теперь я понял, что сам скрывал от себя появляющиеся во мне настоящие чувства к старшему близнецу и невольно дал им выход ещё в школьной уборной, когда до меня вдруг дошло, что я уже не просто держу его, а обнимаю. И тот его поцелуй, наш поцелуй! Но ведь я смог тогда справиться с собой, подавил вырвавшуюся наружу нежность, не особо-то и вникая в это. Может быть, просто потому, что все мои чувства были сконцентрированы вокруг Яна. Я же тогда очень переживал за него, гада, а на Свята злился. Ох, как я на него злился!
Сейчас же, когда всё начало приходить в норму (ещё совсём чуть-чуть - и близнецы помирятся), я отпускаю на волю то, что так отчаянно прятал в тёмных уголках своей души. Настоящее... Оно оказалось слишком настоящим, слишком тёплым, живым и трепетным.
Свят сказал, что я хочу ему за что-то отомстить, жестоко оттрахав. И не зря, ох, не зря у меня тогда вырвались слова: "Месяц, Свят, за целый месяц ты не нашёл для меня грёбанного часа, чтобы встретиться!" Я выдал это - и охуел. Ничего подобного я ему говорить не собирался! Ладно бы просто сказал, но ведь как сказал! Практически выстонал. И не про тупой трах говорил при этом - я говорил про встречу!
И пусть Свят был не совсем трезв, но по его ответу стало ясно: он всё прекрасно понимает. И все мои жалкие попытки вывернуться, убедить себя в том, что вывожу Свята на эмоции только для Яна, провалились. Хотя я и очень старался заверить себя, что всё это не мне нужно, и вообще не со мной, не про меня. И мне со Святом подавай только чистый секс, не больше. Какой же я придурок! Святая простота, нах. Сейчас мне было необходимо немного времени. Спасибо Святу, который нёс какую-то ерунду, давая нам обоим возможность хоть чуть-чуть прийти в себя.
Пока он варил кофе, я высушил феном волосы. А потом мы курили на кухне, расслабленные сексом и горячей водой. Но отдыхало только тело, а вот то, что творилось внутри нас... Блядь. От опьянения Свята не осталось и следа. Мне же сейчас было бы гораздо проще общаться с ним пьяным, и хотелось напиться самому, чёрт.
Вот только ещё нужно позвонить домой, но то, что сейчас происходило... Даже не стена, нет, та тонкая перегородка, которую мы упорно возводили между нами, рождала чувство неловкости, что ли. И я уже сомневался, а нужна ли Святу эта ночь. Протрезвевший, он вполне мог сейчас, как и я, мечтать об одиночестве, чтобы разобраться в собственных чувствах. Может, это и в самом деле было лишь пьяным бредом? И он будет об этом жалеть? А потом еще и посмеётся сам над собой, да? Ну и надо мной заодно.
Думаете, почему он для меня такой? Думаете, зря я его под таким именем забил в записную книжку телефона? Не зря, ох, как не зря. "Парень-пиздец", берущий и не желающий отдавать. Это же он, Свят, независимый и сильный, сводящий с ума своим похуизмом и беззаботностью. А скольким он успел душу на пласты раскроить? Я же знаю, что это так и есть, даже знаю - кому. Но ему на всё это насрать, ведь он брал-то, не сильно этого и желая. Сейчас он был со мной, и сейчас он был совсем другим. Я в этом был не просто уверен. Я это знал. Знал, что со всеми он вёл себя так, как в наш первый раз. Готов был спорить с любым, рвать глотку был готов, доказывая это, поставив на кон что угодно, в полнейшей уверенности, что я прав.
Мама дорогая, ну откуда в людях иногда столько ослиного, тупого упрямства и идиотской самоуверенности? И как же я ошибался, господи! Однако пока я наивно предполагал, что изменения в нас обоих произошли за этот месяц, в течение которого мы почти не общались, но постоянно друг друга видели.
Он стоял возле окна, опершись босой ногой о радиатор, с расстёгнутой пуговицей на джинсах, с полотенцем на плечах, с влажными волосами, забранными назад и открывающими красивый лоб. Раздетый, с выступающими кубиками пресса на животе, тёмными сосками, вокруг которых росли маленькие волосы. "Блядская" дорожка из таких же точно волосков начиналась чуть ниже пупка, скрываясь за поясом джинсов. Я только сейчас заметил её. Не помню, чтобы видел её в наш первый раз. Может, просто сбривает иногда? Не важно. Свят, как всегда, безумно сексуальный и харизматичный. Даже такой, с растрепанной душой и нервами. Да, я понимал это, чувствовал. Его тихий бархатный голос, усмешки, мягкая полуулыбка, томный, чуть усталый взгляд, который я ловил на себе. От всего этого так давило в паху. От дикого желания кружилась голова.
Вот только жажда эта была уже далеко не похотливой. Не простым стремлением наркомана к очередной дозе адреналина, к сумасшедшему, безбашенному сексу. Нет. Мне хотелось этот кайф подарить ему. Не подчинять себе, а подчиняться, наслаждаться лишь одним пониманием того, что его прёт от тебя.
- Дин! - я вздрогнул от его голоса, резкого и громкого.
Вскинул взгляд, оторвавшись от сигареты в своих пальцах, которую гипнотизировал, погрузившись в мысли, и увидел его удивлённые глаза: похоже, он окликнул меня не в первый раз.
- Я говорю: наверное, тебе пора домой позвонить.
Свят с плохо скрываемым волнением смотрел мне прямо в глаза. Впервые за последние полчаса. Я ответил молчаливым взглядом, понимая наконец-то: он всё-таки хочет, чтобы я остался. Не потому что просил меня об этом пару часов назад, нет. Он действительно хочет. И я как-то даже растерялся, уже почти настроившись на то, что придётся уйти.
- Блядь, да что ж это такое... - Свят чувствовал мое состояние.
Странный ступор, вызванный им самим. И всё это было не из-за исходящих от него волн сексуальности и харизмы, а из-за того, что творилось сейчас во мне. Легко оттолкнувшись от подоконника, он сделал пару шагов, присел передо мной на корточки и заглянул в глаза.
Ну, что с тобой? Где ты? А?
Я усмехнулся растерянно, покачал головой, пожал плечами.
- Дин, - он коснулся пальцами моих разведённых коленей. - Ты хочешь к нему? Да? Дин! Поговори со мной! Слышишь?
- Свят, дело не в Яне, поверь. Поговорим, конечно. Я... мне позвонить, да... - я улыбнулся растерянно и виновато.
Давно я не чувствовал себя так по-идиотски. Не растерянно даже, а скорее, потерянно. Господи, я не понимал, как мне прийти в себя. Но знал точно: если предки мне разрешат остаться, я захочу набухаться по-чёрному. Прикрыв глаза, Свят выдохнул, кивнул как-то почти обреченно, а у меня сдавило сердце: я ведь не только над собой, но и над ним издевался. Но по-другому пока не мог. Не получалось.
Он поднялся, подошёл к холодильнику, достал баночку пива.
- Позвони. Я в спальне буду. Возьмёшь, если захочешь, - он показал на пиво. - В холодильнике ещё есть.
Я кивнул, и Свят вышел. Через минуту я поднялся, практически на автомате, стараясь ни о чём не думать, сделал пару шагов, достал из куртки телефон и вернулся на кухню. Из спальни послышались раскатистые аккорды "Korn" - Свят включил музыкальный центр. Наверное, не хотел, чтобы я напрягался при разговоре. И по-любому догадывался, что я захочу позвонить не только родителям.
Не буду описывать беседу с предками. С мамой, с отцом, который и должен был решить, "быть или не быть". Отец понял: мне это действительно необходимо. Да и я не сомневался почему-то, что меня отпустят. Даже с машиной. Родители у меня замечательные. А потом несколько минут пялился на дисплей телефона, но так и не набрал Яна, просто не зная, что ему сказать. Да, я останусь тут на ночь, но и со Святом мы ещё не всё обсудили. Чем может закончиться этот разговор, в какую степь выведет, бля. И я решил не спешить. Не звонить - пока не звонить.
Бросив телефон на стол, я двинулся в спальню и замер на пороге, невольно залюбовавшись. Неяркий, уютный светильник в углу, отражаясь в зеркале, освещал Свята. Он раскинулся на постели, согнув в колене одну ногу. Впалый живот всё с той же тоненькой дорожкой из волос, уходящей под расстегнутые джинсы, крошащей мне мозг на мелкие кусочки. Проступающие под смуглой кожей ребра. Свят свесил голову с края кровати и прикрыл глаза. Рядом на полу стояла открытая баночка пива. Он держал дистанционку от центра, постукивая ею по бедру в такт музыке, а вторая рука лежала на груди. Длинные узкие пальцы слегка поглаживали тонкую, почти прозрачную кожу. И мне на секунду до помутнения в голове захотелось стать этой рукой, чувствовать его тепло, ощущать биение сердца. Мне даже выдохнуть пришлось, чтобы сбросить с себя это сумасшествие.
Он не услышал моих шагов. А я осторожно приблизился и опустился на колени рядом с кроватью. Не трогал его. Просто старался тихо дышать, хотя и играла музыка, чувствуя гул сердца в груди, любуясь открытой шеей, на которой беззащитно пульсировала вена. Смотрел на красивый подбородок и едва заметную щетину. Так захотелось провести по ней рукой, что у меня начали покалывать подушечки пальцев, но я терпел, глубоко дыша, стиснув зубы. Лицо Свята было расслаблено, он шевелил губами, повторяя текст звучавшей песни. А потом, словно от боли, свёл брови, закусил губу и медленно открыл глаза. И замер, встретившись со мной взглядом. Отпустил уже влажную губу, сглотнул - его кадык дёрнулся. Не меняя положения и не отрывая от меня глаз, он поднял руку с пультом и, убавив громкость, положил его рядом.
Вы никогда не ловили себя на мысли о том, что страдаете моральным мазохизмом? А я вот в эти секунды понял, что это такое, понял, что страдаю им. Я смотрел на него и тихо, медленно, мучительно умирал от нечеловеческого желания впиться в его приоткрытые губы, умирал от того, что хотел прижаться щекой к голой коже его груди, а потом лизнуть горячим языком упругий сосок, осторожно закусить его, вызвав этим стон, и снова зализать, хотел до дрожи, но не делал. Казалось, что у меня болезненно сжимаются все внутренности, что их сковывает натянутыми до предела, звенящими, как струны, нервами. И всё медленнее бьётся сердце: еще пара секунд - и оно остановиться. Навсегда.
Свят всматривался в меня, в мои глаза и губы. Он ждал, хотел, чтобы я сделал первый шаг. А я понимал: от всего происходящего он растерян не меньше моего.
- Останешься? - шевельнулись его губы, и это стало последней каплей.
Я наклонился, прижимаясь к его рту. Мягко и влажно. Заскулил от невозможности держать в себе бушующие эмоции, осторожно взял его лицо в ладони, а потом прошептал в губы:
- Останусь, конечно, останусь. Разве можно от тебя так просто уйти, м? - я был напряжён, и он почувствовал это.
- Охуительно! Пива хочешь? - он поднял руку и положил её мне на затылок, притянув меня к себе и сжав в пальцах мои волосы. Осторожно прикусил нижнюю губу.
- Я хочу водки, - так же напряжённо прошептал я, а он замер, оставил в покое мою губу и перевернулся на живот, не отрывая от меня взгляда.
- Ты серьёзно? Всё в порядке? Мне кажется, ты бледный.
- Да. В порядке. Хочу. Есть?
Свят кивнул, я видел в его глазах настороженность. Да, наверное, всё это было странно, но не страннее того, что сейчас творилось с нами обоими.
- Давай сделаю горячие бутерброды, а потом выпьешь. Окей? Я не дам тебе нажраться, Дин. Не мечтай, нах. Я сам только-только протрезвел. Не хочу, чтобы и ты...
Я улыбнулся и кивнул. Он действительно не дал мне напиться. Затащив на кухню, сделал бутерброды, заставил съесть один, прежде чем налил водки. И всё это без каких-то ненужных вопросов. Пока без вопросов. А потом курил молча, сидя за столом напротив, глядя куда-то в сторону, и ждал, когда я допью остатки водки из стакана. Я выпил и выдохнул, закрыл глаза. Меня уже вело. Только я был уверен, что меня не разнесёт, слишком я напряжён эмоционально для этого.
- Ты хотел поговорить, - тихо сказал я, так и не открывая глаз, но чувствовал, что Свят на меня смотрит.
- Да. То есть, чёрт...
Я понял, что Свят встал. Он действительно отошёл к окну, встал спиной ко мне, вертя в руке зажигалку, затянулся, шумно выдохнул, немного помолчал, касаясь лбом стекла, потом отлепился. Его напряжение, и физическое, и моральное, было для меня так ясно видно! Хотелось прижаться к голой спине лицом, обхватив тонкую талию руками, поцеловать его в затылок и прошептать, что всё хорошо.
- Да, я, я попытаюсь сейчас... Мне нужно хоть что-то сказать, иначе меня разорвёт, - он то ли усмехнулся, то ли всхлипнул. - Ты только не перебивай. Мне и так охуеть как весело, бля.
Снова затяжка и выдох, а я смотрел ему в спину, испытывая и собственное напряжение.
- Знаешь, я ведь практически никогда не встречаюсь с одним и тем же человеком дважды, просто так было всегда. Хочется трахнуть, поиметь - и ты делаешь это. Без напряга. И всё. Больше ничего и не нужно. Потом больше и не интересует.
Я усмехнулся. Мне так хотелось ответить: "Я знаю это, Свят. Всегда знал, что ты именно такой". Но я промолчал. Он же просил не перебивать, да я и в самом деле видел, как нелегко ему даются эти слова.
- Считал, что и с тобой будет то же самое. Трахну, думал, блонда упрямого и успокоюсь. И как-то слабо волновало то, что меня прёт от тебя намного больше, чем от других, всё сильнее вставляло оттого, что я понимал: ты такой же, как и я. Похуист. Независимый, упертый, сука, идущий на таран, - он усмехнулся, покачал головой.
Я улыбнулся.
- И мне от этого ещё сильнее хотелось тебя уложить. Смять, показать ху из ху. Я всё ещё надеялся, что сильнее тебя, - Свят вскинул голову, глядя куда-то вверх.
Сейчас он говорил о том, что и я чувствовал к нему когда-то. Один в один.
- Ой, бляядь, - почти простонал он. - Только даже и не думал, что... Что сам под тебя лягу, в конце концов.
Он замолчал, обернулся на секунду, глянув через плечо.
- Дин, ты же так ни хуя и не понял, Дин! Ты же был первый, кто меня трахнул. Первый, кому я это позволил.
Что?! Я замер, перестав дышать. Меня словно холодной водой окатили. Онемевшей, будто не своей рукой я притянул к себе стакан с соком и сделал несколько больших глотков, потом, наконец-то, выдохнул. Ёб твою мать! Я же чувствовал, какой он узкий! Чувствовал! Но разве я мог предположить...
- Да ты, в общем-то, единственный, кто меня, если не считать сегодняшней дубинки, блядь, - он грустно засмеялся. - Вот же я придурок!
После этого меня окончательно разнесло на части, на куски с острыми, как лезвие, краями. Не знаю, почему я так воспринял его слова. То ли водка, то ли просто нервы или всё вместе. Но я же помню, с каким похуизмом в глазах он тогда лег под меня. Ничем, сука, не выдал, что это первый раз, не показал своего страха. Теперь я понимал, как для него тогда всё было...
В сознании промелькнул мой первый раз с Яном. Его первый раз. Когда это была и смазка обезболивающая, и я весь такой внимательно-трепетно-нежный, и подушка под попку Мозаику, и его глаза, в которых плескалось волнение и страх, который он пытался не показывать, и то, как я потом в него входил - как в хрустальную игрушку, боясь сделать лишний вдох, и сам волновался и боялся не меньше. Вот так это было. И оно так и должно быть в первый раз!
А со Святом? О, чёрт, он сам держал свои колени, когда я в него входил, и мне хватило тогда мозгов не насадить его на себя резко и по полной, а ведь хотел, ох, как хотел! И я же видел, как он себе губу грызет, блядь! Видел! И знал же, что ему больно, только подумать не мог, насколько... А потом я ведь драл его и на спине и на боку, господи, как же он тогда всё это выдержал в первый раз?
скрутило, как и мои дрожащие, судорожно сжимающиеся нервы, собравшиеся в комок где-то в районе солнечного сплетения. Подтянув к себе колени и уткнувшись в них лицом, я тихо заплакал.
Ну, понимаю, да. Мужчины не плачут, и всё такое. Но если на душе буря чувств, да ещё и таких разных, что нет возможности их угомонить, разложив по полочкам для полного счастья.! Если сердце, разрывает на куски, если нервы уже на пределе, если передозировка эмоций валит с ног так, что чувствуешь: еще одна молекула адреналина в кровь - и всё нах, сдохнешь! Вот тогда и мужчины плачут.
А ещё я плакал оттого, что чувствовал, понимал, знал, что сейчас ему говорить всё это так же больно морально, как тогда было больно физически. Ему. Никогда, и ни под кого не прогибающемуся, сознаться, что было так!
Слезы лились, а я никак не мог с ними справиться. Давил в себе всхлипы, надеясь, что Свят не повернется, не увидит меня такого. Думал: вот-вот сейчас успокоюсь, и об этих слезах буду знать только я. Только не оборачивайся, не надо!
- Я пытался себе внушить, что всё, связанное с тобой, - только похоть, не больше. Дин, я не знаю, что мне делать. Ты же его любишь,- Свят прерывисто выдохнул, и всё.
Этот выдох выдрал из меня последние малюсенькие остатки сил, и - пиздец. Я не смог больше сдерживаться и всхлипнул. Я не увидел, нет. Просто почувствовал, как он резко оглянулся, замерев на секунду от шока, а потом рванул ко мне.
- Дин! Дин! - его пальцы хаотично, растерянно гладили мою голову. Скуля, не понимая, что со мной делать, он прижимался лицом к моему затылку. - Дин, ну что ты творишь! Не надо. Слышишь? Я ведь тоже сейчас... вот тут рядом. Пожалуйста!
А я вцепился в свои колени и мелко-мелко, бессильно дрожал.
- Дин, Дин, Дин, - шептал Свят, сжимая мои плечи, притягивая к себе, обнимая, стараясь успокоить, стараясь быть сильным для меня. - Всё хорошо, Ангел. Ну, откуда ты такой взялся, а? Почему всё так? Зачем?
Он застонал, как раненый зверь: хрипло, с рычанием и так яростно, безысходно, что слезы полились ещё сильнее. Ну, заебись вообще, да? Приплыли. А ещё я чувствовал, что он тоже дрожит.
- Это я, да? Вот же долбоёба кусок. Дииин, я не хотел, слышишь? Дин, ты из-за меня?
- Я не знаю, - всхлипнул я и отрицательно покачал головой, не отрывая лица от колен.
- Блядь, - Свят нервно, через стон, усмехнулся. - А кто знает, м? Придурок ты. Ну, наговорил я, шиза ходячая, хуйни всякой. Но зачем же реагировать-то так, милый? А? Тебе явно нельзя пить.
- Чего? Пить? - я выдрался из его объятий, опуская колени и пряча взгляд.
Всхлипывая, вытирая нос, глаза. Свят нагнулся к ящику стола, доставая что-то, а потом снова повернулся ко мне, протягивая чистую салфетку. Я вцепился в неё и прижал к глазам, склонившись к коленям.
- Суууки. "Пить мне нельзя", - передразнил я Свята. - Да мне нельзя было с такими уродами, как вы с братом, на одном гектаре срать садиться, не то что знакомиться. Понял? Вот тогда и не было бы ничего этого. И жили бы все, блядь, нормально дальше. Так нет, хули тебе, Дин, спокойная жизнь всралась! Получи крезанутых клонов и радуйся, родной, если сможешь. Да? Так?
- О, господи, - простонал Свят сквозь смех, и я снова почувствовал прикосновение его тёплых ладоней. - Как же хорошо, что не одному мне херово. Спасибо тебе, господи!
- Бля! Придурок, иди в жопу, - я попытался его оттолкнуть, и он, улыбаясь, плюхнулся на свою многострадальную пятую точку, да так и остался сидеть, обхватив руками колени и закусив нижнюю губу. - Хорошо ему, гаду. Нравится издеваться надо мной, да?
- Очень, - он смотрел на меня влажными глазами, которые сейчас казались почти синими, и кивал. - Меня прёт от этого. Ну, ты не можешь этого не знать, Ангел.
Я шмыгнул носом и попытался улыбнуться. Мне реально становилось легче.
- Зараза такая! Прёт его... Ублюдок ты!
- Знаю, - он встал на четвереньки и подполз ко мне. - Только поделать с этим ничего не могу.
И было непонятно, с чем он ничего поделать не мог, - с тем, что ему нравится надо мной издеваться? С тем, что он ублюдок? Или с тем, что чувствует по отношению ко мне. А я не мог отвести взгляд от его глаз. Так он ещё никогда на меня не смотрел. Как будто заглядывал в душу, отчаянно пытаясь там что-то увидеть.
Шмыгнув ещё пару раз, я прерывисто выдохнул.
- Что делать-то со всем этим будем, а? Ангел ты мой, - прошептал Свят.
От его взгляда, ласкавшего мое лицо, по затылку разбегались тысячи мурашек.
- Что-что, бля, всё то же, что и до этого, - буркнул я, и Свят засмеялся; я протянул ему руку. - Иди сюда, сволочь. Тварь такая.
Свят взялся за неё, и я, притянув его к себе, обнял. Обнял его, прижавшегося, обхватившего меня за талию, стоявшего на коленях между моих широко разведённых бедер. И впитывая его тёплое тело, слыша толкающиеся в ребра наши сердца, я стиснул зубы, чувствуя, как снова появляется предательский комок в горле.
- Чёрт, никогда не думал, что может быть так,- хрипло шепнул он, опалив своим дыханием мое плечо.
- Как, Свят? как? - я очень хотел знать, как это для него.
- "Как-как", - сказал он почти зло и, взяв мою руку, положил её себе на грудь, - тут вот... Оно тянет то ли больно, то ли сладко, Дин. И в тоже время так хорошо, что аж, нах, плохо. Чё за хуйня, а? Я, наверное, сдохну, да, Дин? - простонал он.
А я улыбался и сжимал пальцами кожу на его голой спине. Всё это в нём было такое... не знаю... искреннее, настоящее. Эти слова, это выражение безумных глаз, в которых столько всего, вызывающего во мне растерянность, напряжение. Нет, он оставался всё тем же Святом, глумливым и дерзким. Но кроме этого, появилось в нём и вот всё это, рвущее нервы в клочья.
- Давай поженимся? А? Ты, Дин, гад, обязан, ты меня лишил "девственности", зараза такая. А я даже согласен быть вторым мужем... или женой!
Я засмеялся. Ну, я же говорю, что даже сейчас эта сволочь стебалась, как хотела.
- Обязательно. Как только, так сразу, - ответил я, поставив в уме галочку, что он говорил не только о себе, но и о Яне.
- Окей, я это запомню. Не отвертишься, понял? О, бля, как же ты мне нервную систему расшатал-то, Ангел,- он потёрся лбом о моё плечо и поднялся, мазнув губами по виску.
- Ага, типа мне, ваши с братом выебоны здоровья прибавили, - возмутился я.
Свят улыбнулся, взял сигареты и сел, вытянув длинные ноги, щёлкнул зажигалкой.
- Тоже выпить, что ли, - прошептал он, затянувшись.
- Угу, ща, размечтался. Так я тебе и дал уже... Ты бы лучше поел, а? - я положил подбородок на сложенные на столе руки, рассматривая того, кто мне только что практически признался в любви.
Да, вот такое признание от него. Это же Свят. Напрямую он мне вообще хер когда в чём признается.
- Не хочу есть, - хрипло ответил он, снова затянулся и задержал взгляд на моем лице, губах, скулах, подбородке. Я вырвал у него сигарету и затянулся. А потом медленно выдохнул, не отрывая взгляда от синих, таких охуительных глаз, в которых была сосредоточена половина моего мира. Почему половина? Говно - вопрос. Да потому что вторая потерялась в разноцветных глазах его брата. Я прошептал:
- Есть не хочешь. А чего ты хочешь? - только этот вопрос был сейчас лишним. Ответ на него я знал и сам.
- С тобой - всего.
Я усмехнулся, опустив взгляд и слыша, как сладко потянуло внизу живота, отдал сигарету. Свят затянулся и затушил её. Мысли в голове после слёзной истерики сделали меня мягким и ленивым. Я обогнул стол и упёрся руками о стенку над головой Свята, склонился над ним и долго смотрел на розовые, приоткрытые, чуть шершавые губы, на близкие блестящие глаза, полыхающие желанием, как рваными языками огня.
- Тогда хули ты до сих пор тут сидишь? - выдохнул я.
А потом у меня просто перехватило дыхание. Свят резко поднялся, подцепив рукой мое расслабленное алкоголем тело.
- Окей, ты прав. Пойдем. Хватит сидеть, пора и полежать.
И я вмиг оказался висящим вниз головой на его плече.
всех сил упираясь руками в его поясницу, глядя на плывующий где-то далеко подо мной пол, я заорал:
- Бля! Свят! Ублюдок!
- Не трепыхайся ты,- он очень даже чувствительно шлёпнул меня по заднице, заставив взвизгнуть.
- Сука, больно же!
- Если наебнёшься, будет больнее, - философски изрёк он, выходя из кухни, а я проводил взглядом ещё дымящуюся сигарету в пепельнице.
- Ну, не дёргайся, - почти нежно шлёпнув меня еще раз, попросил Свят, и я безвольно повис у него на плече.
- Неси, гад. Делай со мной, что хочешь, - сказал я обречённо.
- Обязательно. Даже и не сомневайся, - войдя в спальню, Свят подошел к кровати и, упёршись в нее коленями, наклонился и осторожно перекантовал меня на упругую постель.
Я шмякнулся, как мешок (не будем уточнять, с чем, окей?) и расслабился, раскинув руки.
- Вооот, - протянул он, забираясь на кровать с коленями, одно из которых он поставил между моих ног. - А ты боялся. Всё окей?
Свят нависал надо мной, всматриваясь в лицо. Я кивнул, положив руку на его затылок, и притянул к себе, к своим губам. Закапываясь пальцами в его волосы, я ласкал ими кожу, всё углубляя поцелуй, слыша, как он тихонько постанывает. Я ловил эти стоны своим ртом, плавился и от его горячей ладошки, лежащей на моей шее, и от безумной и такой нежной, мокрой ласки языка и губ.
- Хочешь?
Я, взяв его лицо в ладони, простонал:
- Хочу, всегда хочу тебя, - я перехватил его руку, вынуждая согнуть её, прижал коленом его бедро, заваливая Свята и сам склоняясь над ним, тяжело дышащим, улыбающимся.
- Вот же ты, неугомонный, всё по-твоему должно быть, да? - он с восторгом смотрел на меня и качал головой.
- Да. Сейчас - да. Хочу знать твой вкус, - я мягко поцеловал Свята в уголок губ, скользя ладошкой по бедру к его паху.
Он выгнулся, когда я сквозь джинсы сжал его промежность.
- Твою... Дин! - выдох и стон. - Я кончу!
- Тшшш, - положив ладонь на его лоб, я смотрел на приоткрытый рот, на язык, который скользил по пересохшим от горячего дыхания губам. - Я не дам. Не сейчас... и не себе в штаны, милый.
- Боже, Дин, сука, закрой рот, а? Я же кончу только от твоего голоса, бля.
Я расстегивал его джинсы, прекрасно зная, что белья на нём нет. Улыбаясь, начал целовать его влажную шею, грудь, соски, лаская их языком, кусая, зализывая, как мечтал совсем недавно, рассматривая Свята. А он выгибался подо мной, цепляясь за постель, будто боялся взлететь не только душой, но и телом. Из-за меня, из-за того, что я с ним вытворял. А я уже был на седьмом небе, вылизывая, целуя, кусая. Эта дорожка... медленно вёл по ней пальцем, повторяя путь губами, всё ниже и ниже. Свят нервно зарывался пальцами мне в волосы, когда я целовал его в проём расстегнутой ширинки, там, где уже были видны волоски паха.
- Дииин, - запрокинув голову, шипя и матерясь, он выгнулся, как дикий зверь, когда я аккуратно освободил его истекающий смазкой член и с оттяжкой, с наслаждением, нежно, сладко, всей поверхностью языка лизнул головку, вцепившись дрожащими от возбуждения пальцами свободной руки в свой пах.
Свят кончил минут через десять, с шипением и стоном выдираясь из моих рук, содрогаясь и от сумасшедшего оргазма, и от того, что я глотал его сперму. Джинсы я успел сорвать с него ещё в процессе и сам кончил ему на бедро, пока он приходил в себя. Мокрый, с сумасшедшим, прерывистым дыханием, с одуряющим блеском в глазах. Да, он был таким впервые в жизни. Минет. Такой минет! На полную, так что меня самого разносило от кайфа, от стонов, от спазматических движений его тела, когда Свят терял над собой контроль. От сильных пальцев, наверняка оставивших немало синяков на моих плечах и спине, от стонов и шёпота, которым он произносил мое имя, умоляя ещё и ещё.
- Блядь, что ж ты творишь! - Свят дышал ртом, с восторгом глядя на меня, сидящего рядом, тоже одуревшего от всего произошедшего.
Я улыбнулся, облизал губы. Он не выдержал и, дернув меня за руку, притянул к себе, впился в рот - властно, сильно. Засосал язык, а потом вылизывал всё, до чего мог дотянуться, постанывая от ещё не откатившего экстаза. Целовал, кусал, снова вылизывал, пока у меня не начали гореть легкие от нехватки воздуха и я не оторвался от него со стоном. Вдохнул полной грудью.
- Свят, ты меня задушишь, зараза.
Он кивнул, соглашаясь, но заговорил о другом. О том, что до сих пор разносило его мозг:
- Придурок, ты же не делал этого раньше!
- Я хотел, и я сделал. С тобой.
Он заскулил и вжался лицом в мою шею, обняв за плечи, лаская кожу спины.
- О, чёрт! Как я мог думать, что ты для меня - лишь охуительное, сексуальное тело? Как, Дин? А мне так хотелось в это верить!
Я улыбался, гладя его затылок, касаясь губами влажных от пота волос на виске, понимая, что эти же слова я мог повторить и сам. Ему.
"Мне так хотелось в это верить..."