"Откровения на танцполе", 2006
С юности я являюсь поклонником Мадонны. Вот нравится она мне! Но не бойтесь, я не буду цитировать любимую певицу, обращая вас в свою веру. Но то обстоятельство, что я от неё фанатею, играет немаловажную роль.
Так вот, однажды, в начале лета 2006 года прогремела информация о том, что Мадонна летит в Россию и даст один-единственный концерт в Москве. Конечно, билеты были недешёвые, да и путь из Петербурга в Москву тоже чего-то да стоит, но я не пью, не курю, практически лишён недостатков, а ещё я работаю. В общем, я решил, что на своё двадцатипятилетие, пусть и с опозданием на пару месяцев, я получу обалденный подарок.
Правда, не обошлось без волнений. Тогда во главе столицы стоял "Лужок" - тот ещё хер, он решил испортить людям праздник, под всякими предлогами пытался сорвать концерт. Сорвать-то его не сорвал, а вот место проведения поменялось, вместо Воробьёвых гор и МГУ шоу переместилось в Лужники. Кроме того, нам, купившим билеты, предстояло их обменять, так как размещение мест и трибун на стадионе отличалось от предполагаемого шоу на открытом воздухе. Последнее меня не сильно занимало, мне просто хотелось попасть на концерт, вот и всё!
Подкопив выходных, 11 сентября я сел в "Красную стрелу" - а что? шиковать, так шиковать - и отправился в первопрестольную. В Москву я приехал полвосьмого, быстренько перекусил консервами, которые по очень настоятельной просьбе родительницы взял с собой. На месте я был в восемь тридцать, то есть за полчаса до открытия, и я уже был где-то стосороковой; а что будет потом?..
В девять кассы открылись, и очередь медленно, по-черепашьи, стала продвигаться. И тут я увидел его. Высокий стройный парень с копной тёмно-русых волос, в мини-шортиках из джинсы и сетчатой безрукавке (тогда такие были модными), с внушительным рюкзаком за плечами, он шёл вдоль очереди-змеи и пытался увидеть её конец.
Признаюсь, я немного робкий. В моей жизни был секс, пусть и меньше, чем мне хотелось бы, но я не огорчался. Наверное, всё дело в моей внешности - и не урод, мама даже говорит, что у меня аристократический профиль, я предпочитаю в это верить, но очки... к тому же я как-то очень рано стал седеть, но не белый как лунь, а скорее пегий какой-то. Одним словом, я не секс-символ и это знаю. Уж больно часто выпадало так, что парни, что нравились мне, ответными чувствами не горели, а те, кому нравился я... уж лучше б я им не нравился. И поверьте, завышенной самооценкой я не страдаю, как, впрочем, надеюсь, и заниженной. Скорее, я реалист. Вот и этот парень был явно мне не "по зубам", но со мной что-то случилось. Я немного вышел из очереди, мило улыбнулся и произнёс:
- Привет! Неужели не узнал!? Так и очередь можно пропустить!
Махнув рукой, подзывая парня, я подвёл его к стоявшим. Очередь зашипела. Всем не нравилось, что к одиноко стоявшему неожиданно подходит, скажем, ещё человек пять - вроде бы, на них тоже занимали, но так как это было слишком частым явлением, то все поуспокоились, лишь злобно зыркали на "наглецов". Паренёк же настороженно поглядывал на меня, пытаясь понять, кто я, уж не маньяк ли! А я был просто счастлив уже от того, что такая красота стоит рядом со мной.
- Меня зовут Кирилл, - вполголоса представился я.
- Макс, - ответил парень. - Ты москвич?
- Нет, что ты. Я из Питера.
- Самара, - пояснил он.
Через час десять мы подошли к одному из двух окошек. Я протянул билет. Девушка стала что-то смотреть по компьютеру, и тут Макс протянул свой билет.
- Можно нам рядом? - мило улыбнувшись, спросил он.
У меня от восторга дыхание спёрло, а сердце так и застучало часто-часто.
- Ну, или мне рядом с ним, - неожиданно для себя добавил я, немного смутившись своей резвости, а Макс только улыбнулся.
И тут случилось второе чудо за день - кассирша смогла устроить нам места рядом. Получилось чуть дальше от сцены, зато вместе. Сама перспектива, что вечером я буду сидеть рядом с ним, меня возбуждала.
Был ли он геем? Вернее, знал ли я, что он гей? Наверняка нет, хотя по его прикиду иное вряд ли получалось, хотя ни о чём таком я и не помышлял, просто было приятно, что рядом с тобой не только такой же фанат Мадонны, но и гей, как ты.
- Ты не очень откровенно одет? - с волнением спросил я, оглядывая парня и ловя косые взгляды.
Наверное, мы выглядели ещё той парочкой! Макса я уже описал, я же был в классических джинсах, футболке и лёгком светлом пиджаке. Макс только хмыкнул.
- Ты мне поможешь переодеться? - неожиданно спросил он.
- Да, - не задумываясь, ответил я.
А у самого в виске так и стукнуло - неужели мне придётся покупать ему одежду! Сейчас это выглядит смешно, но именно так я тогда и подумал.
А Макс раскрыл рюкзак и достал вельветовые тёмно-синие брюки. Мы стояли на газоне, меж кустов, вряд ли нас многие видели. Он в один присест скинул шортики, оставшись в самых простых, серых слипах.
- Как тебе мой попец? - заигрывающим тоном спросил он.
- Класс, - ответил я в тон и легонько шлёпнул его ладонью, и сам же зарделся.
- Тебе нравятся такие дохлики, как я, или медвежата? - спросил он, натягивая штаны.
- Мне нравятся... - неуверенно начал я, но потом плюнул, решив, что надо играть в открытую, всё равно я ничем не рискую. - Мне нравишься ты.
- Мы же только что познакомились?
- Считай, это любовь с первого взгляда.
- Такое бывает? - спросил он, надевая приталенную красную рубашку.
- Сам не верил, а вот случилось! - ответил я, любуясь его красивым безволосым телом.
- Ладно, какие у тебя планы? - спросил он, накидывая жилет. - Ну, в смысле были, пока не нарисовался я...
- Думаю, сначала надо закинуть твой рюкзак в камеру хранения, а потом можно будет просто погулять по городу.
- Идёт! - ответил он, и мы пошли.
Я никогда ни с кем не был столь откровенен, он спрашивал, а я отвечал. Но и он не строил из себя недотрогу. Он легко пояснил, что хоть и считает себя универсалом, но больше всего ему нравится, когда им овладевают, и, услышав, что я скорее актив, выпалил: "Класс!". Вообще парень оказался очень общительным и всего-то на два года младше меня.
Было так приятно идти по широким тротуарам, смотреть на Кремль, особенно с другого берега реки, на эти высотки, площади, которые давно знаешь по картинкам... просто захватывает дух. И всё это в такой милой компании. По счастью, в тот день стояла прекрасная сентябрьская погода, светило солнышко, было тепло и ни единой капли не упало с неба!
На стадион мы пришли в восемь, как и было написано на билетах, а потом ещё два с половиной часа сидели, просто скучали или слушали приглашённого ди-джея. И пусть то был Пол Окенфолд, нам было не легче. К концу ожидания я просто-таки ненавидел Мадонну... Но тут свет погас, и после небольшой видеопрелюдии спустился светящийся шар, и... Два часа шоу пролетели на одном дыхании, я не из тех, кто подпевает, но замечу, что такого драйва, как тогда, я не испытывал до того ни разу.
Мы шли по мало загруженным улочкам ночной Москвы, светящийся город был вокруг, но мы его словно не замечали. В нас ещё бился живой нерв концерта, мы ещё ощущали это невероятное чувство единения со всеми совершенно незнакомыми тебе людьми. Мы оказались в маленьком парке, где-то недалеко горел фонарь, блекло освещая песчаную дорожку, с неба на нас взирала луна...
- Я хочу тебя, - неожиданно произнёс Макс и легко затащил меня в кусты.
Он плюхнулся коленями на мягкую травку. Его пальчики проворно расстегнули ширинку на моих джинсах, отогнули край трусов и опс! Разгорячённая сочная головка вмиг была заключена в кольцо его губ, а прыткий язычок начал тереться о нижнюю часть члена, уздечку.
Уж не знаю, о чём мечталось, но секс в парке в мои планы не входил, я не настолько безбашенный, но в тот момент ничего приятнее не было, как не было и желания останавливать парня. Наоборот, я с восторгом смотрел на свой лобок, из кудряшек которого возвышался стройный пенис, скользивший в его ротике туда-обратно.
просто таял в этой невероятной неге, прямо как сливки в горячем кофе; казалось, ещё чуть-чуть, и растворюсь полностью. Макс был профи, он то просто скользил губами по стволу и головке, то замирал, и его язычок массировал круговыми движениями головку, от чего просто дух захватывало. Его нежные пальчики нежно массировали мои яички, даря мне приятное томление, и когда он их чуть-чуть сжимал, я не мог терпеть и стонал в голос, стонал от удовольствия. Долго терпеть я не мог, потому, едва почувствовал, как в паху зародился приятный ураган страсти, я отдался ему на откуп, и вскоре поток живительной влаги стал заполнять его рот, Макс её просто сглатывал.
Я просто хотел парня, потому, не раздумывая, сел на колени, подняв его на ноги и стянув джинсы, оголив бедра. Помню, я тогда ещё удивился его аккуратно подстриженному лобку и чисто выбритой мошонке. Но долго раздумывать сил не было, и я обхватил головку губами. Его пенис был... неважно, какой он, главное, это был член самого желанного парня, которого я встречал. Мне было приятно делать приятно. Я видел, как он инстинктивно втягивает и без того плоский живот, когда я начинал теребить уздечку кончиком язычка, когда я погружал его инструмент как можно глубже, а потом просто наяривал губами по розовому навершию, пока парень не начинал стонать.
Мне нравилось обхватывать губами его мошонку, нравилось нежно массировать яички, чувствовать эти упругие шарики, чувствовать даже придатки. Но неизменно я возвращался к разгорячённому члену, на котором я играл, как заправский флейтист. Мои ладони скользили по его бёдрам, покрытым редкими мягкими волосками, его упругим ягодицам, так аппетитно выдававшимся сзади.
Мне хотелось наслаждаться как можно дольше, но Макс находился на самой грани и, тихо простонав: "Кончаю", излил свою страсть мне в ротик. Уж на что я не любитель такого рациона, но тут отказаться не смог, и мне показалось, что приятнее его спермы я не глотал.
Но на этом останавливаться парень не планировал.
- Как, готов ко второму раунду? - спросил он, едва переведя дух.
- Ещё бы, - ответил я и продемонстрировал свой член, всё ещё твёрдый, будто из стали.
Макс быстро развернулся ко мне попкой, грациозно выгнув спинку. Что нужно делать, я и так знал. Ещё с юности я взял за правило никогда не выходить на улицу без презика в кармане - мало ли что! Не скажу, что часто нуждался в столь важной помощи в неожиданные моменты, но вот теперь это было кстати.
Легко вскрыв упаковку, я раскатал латекс по всей длине и приставил головку к дырочке. Приставил и слегка подался вперёд - головка медленно, словно нехотя, вползла в анус, миновав сфинктер. Кажется, смазки было маловато, потому двигался я медленно, и Макс вряд ли получал бешеное удовольствие, но вскоре процесс наладился, и парень стал ловить кайф. Это я точно знаю, так как его член, до того стоявший колом, не просто ослаб, но и стал "сдуваться", но потом опять пошёл в рост. Мне было мало просто двигать бёдрами, вгоняя свой поршень в дырочку, мне нравилось ощущать парня в своих объятиях, ласкать его грудь, забираясь под рубашку, ласкать плоский живот и, конечно, промежность. Иногда Макс немного разворачивал плечи, и тогда наши губы соединялись в страстном поцелуе.
Мне кажется, я совсем отключился от мира. Я не знал, как долго мы любим друг друга, смотрит на нас кто-либо, или мы стоим одни в ночном мраке, наслаждаясь близостью. Мне было это всё просто неинтересно, всё это словно исчезло, остались только мы вдвоём - я и Макс.
Я уже просто вошёл в сексуальную нирвану, я просто лупил бёдрами по его сладким ягодицам, оглушая садик звонкими шлепками, я стал просто дрочить ему, и мой член словно онемел от этой гонки, так что я просто кончил, едва в паху всё стало сжиматься от возбуждения. Я даже не заметил, что моя ладонь, которой я ласкал парня, была в сперме, что он тоже пережил один из самых захватывающих моментов в жизни.
Я извлёк влажные салфетки, и мы наскоро привели себя в порядок, скинув следы нашей страсти в мусорку, но не наши чувства. Я смотрел на парня и понимал, что просто влюбляюсь и ничего с этим поделать не могу. Где-то около трёх ночи мы пришли на Казанский вокзал, сели в зале ожидания. Он пристроился у меня на плече и мило заснул, пока я караулил, чтоб нас не обнесли.
Утром мы позавтракали и отправились гулять по городу, совсем немного. Да и прогулка оказалась немного странной. Мы шли по какой-то улочке, неожиданно Макс утащил меня в парадник. Мы взбежали на самый верхний, пятый этаж, и там он лихо стал скидывать брюки.
- Ты что? - совершенно искренне удивился я.
- У тебя ведь осталась пара резинок? - спросил он.
Не дожидаясь ответа, он пристроился на высоких перилах, задрав ноги и открыв моему взору чисто выбритую промежность, в центре которой красовалась дырочка, словно дыша страстью, она то сжималась, то приоткрывалась, становясь тёмным полумесяцем.
Полагаю, у любого гея от такой картинки нервы не выдержали бы. Вот и я: расстегнул свои джинсы, выставил "огненный перст" и, едва раскатав латекс, врубился парню в попку. Член вошёл много легче, чем в прошлую ночь, и я стал просто трахать Макса, вернее, не просто...
Я смотрел на его прекрасное лицо, на его непослушные локоны, то и дело сваливавшиеся на глаза, на то, как он едва приоткрыл ротик и еле слышно стонал от удовольствия. Могли ли нас засечь? Да запросто! Но мне было пофиг, я его любил, мне нравилось прерывать этот невероятный "забег" и припадать к его губам, таким нежным и сладким, словно мёд. Мне нравилось ласкать его упругие ягодицы, сильные бёдра, живот. Волны экстаза, накатывавшие с кончика пениса, растекались по всему моему телу сладким нектаром. Глаза сами собой закрывались, и мир опять исчезал, оставляя только нас вдвоём.
Я слышал наше тяжёлое страстное дыхание, звонкие шлепки моих бёдер о его попку и мерный скрип перил. Мне не хотелось менять позу, да в этих условиях не шибко и поэкспериментируешь, но главней были те ощущения, что мы получали.
Я просто кончил, вдарив пару раз, а потом помог Максу слить свою страсть. Я обнял его сзади, прижал к себе и скользил по его члену, пока белые струи не полетели на подоконник.
В два часа он сел на поезд "Москва-Самара" и отправился к себе, а мне предстояло пережить десять самых тягостных часов в ожидании "Красной стрелы", зато, только устроившись на верхней полке, я провалился в сон.
"Липкий и сладкий", 2009
С Максом мы переписывались в "ВКонтакте", обменивались фотографиями. Я не обещал ему хранить верность, мы вообще не знали - свидимся ли, но за пару следующих лет "того самого" парня я так и не встретил. И тут, в апреле 2008 года, новость - Мадонна едет в Россию с концертом, причём шоу она даст в Питере. Думаю, я был одним из первых, кто примчался в кассы на Невском, во дворце Белосельских-Белозёрских, и купил сразу два билета, для себя и Макса, чтобы сидеть рядом. В тот же вечер я ему написал, но радости товарища не дождался.
Оказалось, что Макс переживал не лучшие времена, потому вообще не был уверен, нужно ли ему это. Ему пришлось пройти через вынужденный каминг-аут, а заодно уйти от родителей, снимать квартиру с ещё двумя друзьями, да и на работе было не всё гладко. Тогда вот так, просто, взять и выгнать не решались, но в открытую намекали, что "голубым тут не место". Одним словом, парню было не до праздников, но я его уломал, сообщив, что помогу и с билетом, причём я пригласил парня на две недели - ну, чтоб развеяться, всё равно у меня ещё отпуск.
Одолжив у отца авто, встав чуть ли не в три утра, я приехал на вокзал к пяти и стал ожидать самарский поезд, который, по счастью, не опоздал. Из вагона вышел Макс, в спортивных футболке и трусах, с внушительной сумкой на плече. Его волосы, выкрашенные в цвет цыплячьего пуха, были подстрижены ультрамодно: бока и затылок очень коротко, зато чёлка спадала чуть ли не до конца носа. Выглядел он не очень, но главное, его лицо было какое-то одутловатое и мятое, словно он квасил несколько дней кряду.
Мы летели по едва наполнявшимся машинами улицам, и я думал - боже, неужели об этом парне я мечтал все эти два года? А Макс сидел молча, прислонившись к стеклу дверцы, и его тяжёлые веки так и норовили закрыться.
- Ты прости меня, но где я мог бы немного перевести дух? - извиняющимся тоном спросил он.
Я подвёл его к дивану в большой комнате, не очень удобному, заваленному несколькими диванными подушками. Я отвернулся на минутку, а Макс уже лежал и спал, спал, как маленький, подложив руки под голову.
Будить парня было некрасиво, так что я просто накрыл его пледом и пошёл в свою комнату, прилёг на кровать, ведь я тоже рано встал, но заснуть не смог. Лежал и мучился разочарованием от разницы между ожидаемым и реальным: ведь сказку я придумал сам и практически, да что там, просто навязал её парню, который жил всё это время бог знает как.
около десяти утра, когда я уже сидел на кухне, вошёл Макс.
- Прости, жутко устал. Дай мне полчаса, чтобы привести себя в порядок, где я могу ополоснуться?
Раз он встал, то я стал разогревать завтрак, размышляя, как мне пережить грядущие две недели, - никто за язык не тянул, сам предложил погостить, идиот!.. Я не заметил, как он выскользнул из ванной, и просто обалдел, когда тот вошёл в кухню - посвежевший, ослепительно красивый в своих бледно-голубых узеньких джинсиках и аляповатой шёлковой рубашке-безрукавке в дельфинах. Казалось, даже его челка как-то "приосанилась, а главное, он мило улыбался, явно наслаждаясь эффектом, а тот был!
- Просто представь, практически всю дорогу с нами ехали дембеля, пьяные в хлам, и все боялись им хоть слово сказать. А с моим прикидом лучше вообще не высовываться, я же ехал в плацкарте. Устал страшно, не выспался, как-никак полтора суток на ногах, - тараторил он, поедая омлет с помидорами и зеленью, а я смотрел на него и не мог налюбоваться, проклиная себя за малодушие. - Кстати, два интимных вопроса: когда придут твои родаки, и ты всё ещё свободен?
- Я совершенно свободен, - скромно улыбнувшись, ответил я, понимая, куда клонит парень. - Ну, а предки... мы не обязаны ходить к ним в гости.
- Ты снимаешь двушку?! - поразился Макс, и кусок омлета так и завис на ближнем подлёте к его рту.
- Почему? Она моя, - спокойно ответил я, решив пояснить парню природу своего гейского счастья, которое, как часто бывает в жизни, происходило из несчастья, а конкретней, из кончины двоюродной сестры моего отца, дамы очень пожилой и одинокой.
Мы вообще, и я в частности, за ней ухаживали, вот после её смерти квартирка мне и досталась; а что - рядом с метро, дом кирпичный, хоть и третий этаж.
Подкрепившись, мы поехали в центр - погулять, правда, рядом с ним я ощущал себя этаким гадким утёнком или его отцом - уж больно консервативно я был одет. Но Макс этого не замечал, он просто наслаждался прекрасным днем, прекрасным городом. А вечером мы устроили маленький праздник плоти...
Мы прошли в душ и там, под нежными тёплыми струями долго целовались. Никогда не думал, что это так сексуально - целоваться под душем, а потом мы вернулись в комнату, и я уложил его на своё ложе. Я накрыл его своим телом, и наши губы сомкнулись в страстном поцелуе. Но моя разгорячённая плоть изнывала без дела, потому я просто начал спускаться, покрывая поцелуями его грудь, бурые крошечные соски, набухшие и приятно ласкавшие язычок, когда шершавая поверхность по нему скользила.
Я спускался всё ниже и целовал его плоский живот и складочку пупка, которую я нежно ласкал кончиком язычка. Я двигался дальше и по совершенно безволосому паху оказывался возле его сочного пениса. Крайняя плоть нехотя сдавала свои позиции, и смазка так и сочилась по стволу.
Не задумываясь, я обхватил головку губами, провёл по ней язычком, крайняя плоть уступила место, и парень томно выдохнул, прикрыв глаза. Он лежал, постанывая, то и дело втягивая живот и слегка выгибая спинку. А я ласкал его волшебную палочку, то вылизывая твёрдый, будто из стали, ствол, то теребя уздечку под розовой головкой пениса. Мне нравилась его мошонка, не обвислая, очень аккуратная. Ласкать её язычком, обхватывать яички губами было одно удовольствие.
- Да! Да! - стонал Макс, и я ещё более усиливал натиск.
Я поддрачивал ствол и скользил губами по головке, заставляя его тело всё чаще выгибаться, отзываясь на мои ласки.
- Кончаю, - простонал он, и в ту же секунду сперма стала наполнять мой рот.
Я проглатывал её, не задумываясь, просто оттого, что иначе и быть не могло.
Едва слизав последние капли с глянцевой головки, я приподнял парня, практически подняв его на лопатки, зато его промежность была прямо перед глазами. Не задумываясь, я прильнул к ней губами, и мой острый язычок вонзился в "звёздочку" сфинктера.
Макс подпёр согнутыми в локтях руками своё тело и закрыл глаза, ловя наслаждение от нашей близости. А мне вылизывать промежность было одно удовольствие - чисто выбритое, пахнущее свежестью. Это был мой первый опыт римминга, и он меня просто восхитил.
Сфинктер казался живым существом, чутко реагировавшим на мои ласки. Стоило мне начать теребить его кончиком язычка, как он сжимался, пытаясь заключить в свои объятия моё "орудие любви", но стоило мне провести по нему шершавой поверхностью или сочно поцеловать губами, как он расслаблялся, и я мог, пусть и на несколько миллиметров проникнуть в парня.
- Кира, не томи, - простонал Макс.
Впрочем, я и сам был на пределе, мой член так и источал смазку, потому я и приставил головку к расслабленной увлажнённой дырочке.
- Надень резинку, - коротко произнёс Макс.
- Ты мне не доверяешь? - с улыбкой спросил я.
- Я не доверяю себе, - вновь коротко ответил он, и на его щёчках, мне так показалось, выступил лёгкий румянец.
Мне хотелось с ним поспорить, но секса хотелось сильнее, так что я раскатал латекс, смазав его лубрикантом, и ввёл в парня.
Я не трахал, я любил Макса. Хоть мой пенис и легко скользил в заветной попочке, мне не хотелось причинять ему боль. Я знаю, многие пассы любят пожёстче, но сейчас я был "белым и пушистым". Я обхватил парня за стройные бёдра и скользил членом, который так смачно хлюпал в очке, иногда я разгонялся, и тогда мой пах звонко ударялся об его ягодицы.
Наши тела покрылись тонким слоем пота и потому в приглушённом свете казались глянцевыми. Нежные руки Макса скользили по моей груди и животу... Вы не представляете, как это возбуждает, вернее, усиливает возбуждение, когда твой член трётся в анусе парня, а его ладони ласкают твою грудь, твои соски...
Я не собирался ставить рекорды с секундомером в руках, просто почувствовал приближение оргазма. Я обхватил ладонью его твёрдую сочную плоть и стал скользить, от чего Макс просто запрокинул голову и, прикусив губу, застонал. Тут-то я и кончил, а через пару секунд и его перламутровые капли украсили торс моего любимого.
Рывком я посадил Макса к себе на колени, и мы просто сидели, обнявшись, изредка целуясь в губы. Наконец, мы пошли в ванную. Эта помывка была очень скорой, просто-таки технической, а потом мы легли спать, и я был самым счастливым парнем на свете.
Оставшиеся до концерта четыре дня мы просто гуляли по городу, ходили в музеи. Да, этот культурный отдых пробил приличную брешь в моём бюджете, но поверьте, я никогда не был так счастлив, как тогда.
Концерт проходил на Дворцовой площади. Тучи ходили с утра, а перед самим шоу начался дождь, да ещё и сильный, но мы надели дождевики и стояли, смотря на пустую сцену. Учитывая обстоятельства, концерт задержали не сильно, и, когда загремела музыка, центральная панель на сцене развернулась, и там на импровизированном троне появилась сидящая Мадонна, мы просто ликовали.
Домой мы добрались только к часу ночи, по счастью, мосты ещё не развели. Макс был необычайно красив. Он стоял в своих мини-слипах, вешал футболку на спинку стула, и краше его, стройнее не было на свете никого.
- Макс, переезжай ко мне, - вот так, просто, словно с бухты-барахты, произнёс я.
- Обязательно, - устало ответил он, присаживаясь на край дивана.
- Я серьёзно. Ты мне нравишься, кажется, это взаимно. Ты сам говорил, что в Самаре тебя ничто не держит, так почему нет?
- Ты милый оптимист! Но, во-первых, как твои родители? Я не хочу, чтобы ты тоже прошёл через ад. Во-вторых, я парень с прошлым, с очень большим прошлым. Были месяцы, когда я жёг, не щадя своего очка. Да и потом - на что жить?
- По пунктам... С предками мне по-любому придётся объясняться, когда я встречу "того парня", и раз "тот парень" ты, так тому и быть. На что жить - ну, я полагаю, ты тоже будешь работать, а вдвоём мы справимся. И что ты ещё упоминал... ах, да - твоё прошлое. Так и у меня есть прошлое, я тоже монахом не жил. Я не собираюсь выяснять, у кого жизнь была круче, просто я тебя люблю, и если ты любишь меня, то всё остальное не важно.
Макс резко вскочил и выбежал из комнаты. Я не понял, чем мои слова могли его обидеть, но пошёл искать парня. Нашёл его на застеклённом балконе, он стоял и плакал.
- Макс, прости, я не хотел тебя обидеть...
Он лишь замотал головой. Я его обнял, прижал к себе.
- Кира, это я должен попросить прощения. Ты... ты такой замечательный, а я... я просто шлюха. Последний год был просто кошмаром. Я то хотел покончить с собой, то ебался с кем ни попадя, чтобы подцепить заразу, так сказать - назло бабушке отморозить уши.
- Это стресс, - начал лепетать я, не подозревая, как херово было парню.
- Твоё предложение - оно такое щедрое, оно такое...
- Просто скажи, что ты чувствуешь ко мне?
- Я бы соврал, сказав, что люблю тебя. Наверное, я не знаю, что такое любовь, а может, и никогда не узнаю. Но мне с тобой хорошо, ты идеальный парень, ну, почти идеальный.
- Что ж, это, конечно, меньше, чем любовь, но существенно больше, чем вообще ничего. Так что переезжай ко мне, а там будет видно.
Он развернулся и просто поцеловал меня в губы, очень нежно.
Оставшаяся неделя пролетела легко, словно ерунда, потом Макс уехал в Самару, чтобы в начале октября вернуться ко мне. Так мы и начали жить вместе.
2012
Прошло четыре года. Четыре года, за которые я признался предкам в своей ориентации, разругался с ними, а потом помирился, вернее, мы все примирились с тем, что в наших отношениях не будет гармонии и мира, как раньше. И всё это время Макс был мне опорой и отдушиной. Мы жили всё там же, как супруги, вели хозяйство. Пусть и не сразу, но Макс устроился на работу, всё шло своим чередом.
И тут новость - Мадонна едет в Россию. Правда, на этот раз свинцовые тучи уж больно плотно заволокли голубое небо. Этот безумный антигейский закон, притеснения, "битва за скрепки" и всё такое. Мы понимали, что, возможно, это последний концерт певицы в России, и решили пойти, тем более что на сей раз их (концертов) было два: в Москве и Питере. Мы купили билеты и стали ждать августа. Но, как говорят - человек предполагает, а бог располагает...
В начале июня у меня стал побаливать бок - вроде бы не сильно, и я не всполошился, мало ли. Но числа десятого, вечером, так прихватило!.. Макс в ужасе вызвал скорую, меня увезли в больницу. На следующее утро он, взъерошенный, примчался ко мне. В принципе - аппендицит, дело банальное. Ночью меня прооперировали, сказали, что всё хорошо, помощь оказали вовремя.
Я лежал в обычной, пятиместной палате и на вопросы, кто, мол, меня навещает, отвечал, что школьный товарищ. Мне не верили, но "правдоискательством" никто не занимался. Отвалявшись двадцать дней, я оказался дома. Макс помог мне вымыться. И вот лежим мы в постели, и вдруг он говорит:
- Кира, я люблю тебя.
- Я знаю, - машинально ответил я.
- Нет, ты не понял. Я люблю тебя. Той ночью, ну, когда тебе стало плохо, я подумал, что могу потерять тебя, и меня охватил такой ужас, что я... - он начал шмыгать носом.
- Максик, миленький, но ведь всё хорошо... - стал я его утешать.
- Нет-нет, просто я понял, как ты мне дорог. Может, у нас всё уже не так бурно и страстно, как было в начале, но я просто счастлив, что в моей жизни есть ты.
- Тогда поцелуй меня, но аккуратней, а то швы разойдутся.
Не буду скрывать, мне было очень приятно, что парень испытывает ко мне то, что я испытываю к нему. А что насчёт концерта, то я волновался только из-за одного - я не смогу на него попасть. Скажите - глупо! Да! Но мне просто очень сильно захотелось жить, ощущать её, жизнь, по полной программе...
- Ты готов к культпоходу? - спросил меня Макс в день концерта.
Я лежал на кровати, так сказать, восстанавливался, хотя большой нужды в постельном режиме не было, да и бок, спустя полтора месяца, практически не беспокоил.
- Разумеется! Можешь устроить мне испытание.
Конечно, я шутил, но Макс решил мне подыграть. Он примостился у моих ног и легко стянул с них спортивные шорты. Ещё одно лёгкое движение, и мои трусы оказались возле ступней. Макс нагнулся, и его язычок своим кончиком прочертил приятную, пусть и невидимую линию от мошонки к головке, а потом раз - и розовое навершие уже оказалось окружено его губами. От каждой его манипуляции дух захватывало, я откинулся на подушки и просто наслаждался невероятно приятным чувством, что рождалось в паху и, как сладкий тягучий сироп, растекалось по всему телу.
Затем Макс легко, но очень аккуратно сел мне на бёдра, вернее, он встал на корточки и ввёл мой кол в свою заветную дырочку, после чего медленно опустился. Возможно... да нет, скорее всего, ему было не очень удобно, но парень медленно скользил на моём шесте наслаждения. Когда его ноги подустали, он откинулся назад, опершись на руки, и продолжил двигать бёдрами, даря мне фантастическое наслаждение.
А я просто таял. Мне нравилось смотреть на его упругое тело, на то, как оно скользит на моём "мече страсти", как оно, такое загорелое, без единой белой полоски, покрывается потом и блестит, словно увлажнённое маслами. Но ещё сильнее меня заводило, что это всё проделывает со мной парень, которого я люблю и который любит меня.
Я парень крепкий, потому усадил Макса нормально, а сам стал массировать его пенис, не ослабший ни на йоту. Я лежал и видел, когда он приподнимается, как моей член скользит в парне, и в такт его движениям я массировал сочную, так и источавшую смазку головку. Неожиданно парень зажмурился, глухо простонал, и его сфинктер сжал мой шест, и мне на грудь полетели перламутровые капли страсти.
Переждав немного, Макс продолжил раскачиваться на мне, но и я продолжил мять головку. Парень совсем навис надо мной, я видел, как по его рукам пробегает дрожь. Его веки были сомкнуты, он дрожал как осиновый лист, и тут его пенис стал источать новую порцию спермы. До того я не видел двух оргазмов подряд. А я всё продолжал массировать его член.
- Уф, хватит, - вырвался Макс из моих рук и легко соскочил с моего пениса.
Из его ануса уже давно вытекали капли живительной влаги, но парень решил и меня подвергнуть столь изощрённому испытанию и, взяв мой член в руку, стал нежно ласкать розовую головку. Парню пришлось потратить немного больше времени, чем мне, но искра страсти вырвалась из меня прекрасными каплями, украсившими мой живот.
Я затащил любимого на себя, и мы лежали и целовались, как двое влюблённых голубков.
Вечером Макс вызвал такси, и мы поехали к СКК "Петербургский". Народу было полно, и я, в пиджаке и с палочкой, да ещё и пегий из-за своей седины, казался отцом молодцеватому блондину, что помогал мне подняться по ступеням. Но сколько завистливых взоров я ловил на себе, мол, старикашка, а какого парнишку отхватил...
Пусть концерт задержался на пару часов, пусть я сидел, как старый дед, но со мной рядом был Макс, мой супруг. И пусть по закону я не мог его так назвать, он был им по сути, а это главное.
"Мятежное сердце", 2015
Бывает так, что, когда у тебя всё хорошо, начинается какой-то зуд, что-то начинает хотеться, а чего хочется, сформулировать не удаётся, но чувство неудовлетворения всё растёт и растёт, и однажды подворачивается нечто, что ты готов счесть "тем самым", желанным, выстраданным, а это ловушка, и ты в неё попадаешь, не зная потом, как из неё вырваться.
Наверное, всё дело в том, что я никогда себя красавцем не считал, и все мои "победы" были так себе... изначально временные, на пару раз, не больше. И только Макс был моим единственным парнем, с которым у нас не просто что-то возникло, а мы жили долго, вот уже семь лет.
И тут на меня положил глаз молодой, всего двадцать два года, парень, что работал в нашей фирме. Он меня, что называется, донимал, правда, это не имело болезненной формы - страна не та, скорее, он постоянно давал мне понять, что любит меня безумно. И главное, парень был красив, но не немного слащавой красотой Макса (увы, есть за ним такой грешок), а мужественной красотой настоящего натурала, вернее, ненастоящего, но очень похожего.
Максу я, разумеется, ничего не говорил, и не то чтобы он был ревнивым, просто я сам не воспринимал всё это серьёзно. И вот летом, на нашем корпоративе, когда мы были немного пьяны, этот парень, пусть его зовут Миша, вошёл в мой кабинет.
- Кирилл Алексеевич, вы мне очень нравитесь...
- Миша, я уже говорил, что я не свободен, - вяло, потому как был уставший, ответил я.
- Но кольца-то нет! И потом, я не прошу на мне жениться, я... я просто хочу немного любви...
Парень подошёл ко мне вплотную, но я даже не захотел его оттолкнуть, я просто хотел домой.
- Почему я? Вокруг столько красивых парней!
- Они не вы, - скромно ответил Миша и сел на колени.
В один присест, но плавно он расстегнул мне ширинку, отогнул край трусов и прильнул губами к моему хозяйству. Я ещё подумал: "Не дать-не взять - Билл Клинтон и Моника. Где ж синее платьице?..".
Но Миша подобными размышлениями не страдал, он мне ударно отсасывал, и то, что нас могли легко застукать, только сильнее возбуждало. А парень минет делал уверенно. Он, обхватив головку губами у основания, стал наяривать язычком вокруг неё, захватывая и уздечку, и глянцевую поверхность. Вращал язычком он не спеша, но не останавливаясь. Я никак не мог перевести дух и уже через минуту слил ему в рот.
Миша всё проглотил, улыбнулся и вышел. Ну а я, в общем-то, довольный, отправился домой, к Максу. Ох, знал бы я, что этот говнюк позвонит мне домой и сообщит парню о минете... Хуже всего то, что я стал всё отрицать, мол, ничего не было, но мне не повезло. На моём пенисе есть маленький шрамик, недалеко от лобка. Как я его получил, не важно, но он есть, и ответить на вопрос, как о столь интимной детали узнал мой подчинённый, я не смог...
Макс ушёл, ушёл в никуда, все мои мольбы остались неуслышанными, а его мобильный оказался отключённым. Я просто сходил с ума, я не знал, что мне делать, а главное - где искать парня. Наверное, месяц я страдал, готовый лезть на стену; пара старых друзей (в теме) мне высказали всё, что они думают о моём поступке, и, поверьте, сам я думал о себе не лучше.
И вот приезжаю я к родителям - из-за всей этой истории я совсем о них забыл, даже не звонил, и мать просто потребовала моего приезда.
Едва войдя в квартиру, я увидел куртку Макса, ещё подумал, что у меня глюки, но потом заметил его кроссовки. Я ринулся вглубь квартиры, на поиски своего ненаглядного. Он просто сидел и слушал музыку по айфону. Увидев меня, он отвёл взгляд.
- Макс, наверное, нет слов, которыми я мог бы выразить то, как я сожалею, - начал я, стянув наушники с его головы. - Наверное, моему поступку есть объяснения, и, если ты захочешь, я готов всё объяснить, но ему нет прощения, вернее, его трудно найти... И я хотел бы, чтобы ты смог, потому что я жить не могу без тебя... Я просыпаюсь - тебя нет, и всё словно серыми тучами заволокло, я ложусь спать - тебя нет, и ночь кажется ещё темнее и холоднее... Порой у меня возникает чувство, что ты умер и я не знаю, как мне жить дальше; но ты жив! Прости меня... Я понимаю, это нелегко, но если бы ты смог, если бы ты дал мне второй шанс...
Говорить дальше я не мог, я просто захлёбывался слезами и соплями. Наверное, мне стало жалко себя, жалко всех этих лет, проведённых в счастье, а ещё больше тех, которых могло и не случиться. Уже много позднее отец рассказал мне тет-а-тет, что у Макса в кармане лежал билет на поезд через три дня, и если бы мать не настояла на моём приезде, то я бы потерял парня навсегда.
тот вечер мы вернулись вдвоём. Спали мы на одной кровати, но словно чужие люди. Конечно, так продолжаться долго не могло, и я уже хотел поговорить, но Макс начал разговор первым.
- Что в нём есть такого, чего нет во мне? - спросил он тихо, без вызова.
- Ты много лучше его.
- Тогда почему?!
- Боже, Макс! Я был подшофе, мне... мне всё было лениво, а он просто сел и стал мне отсасывать... Прости за эти подробности... Я забыл о нём, наверное, уже по дороге домой, а он... Он говнюк. Впрочем, я не лучше, я врал тебе, я думал, что такое ничего не значит, но как часто опыт даётся нам со страданиями! Ничего не значащий минет для меня, ничего не значащий для него, а ты...
- Он тебя бросил? - искренне удивился Макс.
- Чёрт его знает, - я искренне пожал плечами. - То ли он из тех, кто коллекционирует победы, то ли боится, что я его прибью, но он обходит меня стороной.
- Зачем же он позвонил мне? - удивился Макс.
- Не знаю, - только и смог ответить я.
Признаюсь, меня и самого мучил этот вопрос. Похоже, парень просто отомстил мне за долгое пренебрежение к нему, а может, тому была какая-то другая причина...
В начале сентября, когда в городе на Неве стояла ещё, в сущности, летняя погода, я принёс красивый подарочный конверт и протянул его парню.
- Что это? - спросил он.
- Открой, - мило улыбнувшись, ответил я.
Он открыл и извлёк оттуда два билета на концерт Мадонны. Я увидел ту искру радости, что промелькнула на его лице.
- Но это же будет в Стокгольме?!
Да, после всех этих бредовых законов Мадонна решила воздержаться от визитов в мою страну, но это не повод нам, её фанатам, отказываться от поездок, тем более что у нас такая возможность была. Я протянул Максу второй конверт, с билетами на паром в шведскую столицу. Там мы проведём пять дней, и домой.
То ли мое искупление вины подействовало, то ли билеты попали в точку, но в отношениях началось потепление, и на борт "Жемчужины севера" мы взошли как пара. Спать не хотелось, мы, одевшись потеплее, вышли на палубу и смотрели, как в закатном небе удаляется город, как мы проплываем через дамбу - в общем, впечатлений нам хватило.
Когда мы вернулись в каюту, было около восьми, мы проголодались и замерзли. В бары идти не хотелось, и потом, Макс захватил небольшой термос с кофе, ну, и парочку бутербродов. Мы сидели в каюте, тускло горела лампа, мы пили горячий напиток и наслаждались общением.
- Макс, я всё думал, когда и как это сделать, ничего особо интересного не придумал, потому... почему бы не сейчас, в такой чудесный момент...
Я встал и достал из сумки маленькую сафьяновую коробочку, протянув её парню. Стоило её открыть, как на лице любимого стали скакать зайчики света, отражённого от обручальных колец.
- Пусть все видят и знают, что мы пара, - сказал я, немного покраснев.
Макс достал одно и надел на безымянный палец, я надел второе.
- И кто мы теперь? - спросил он, разглядывая жёлтый блестящий ободок на пальце.
- Супруги, - ответил я.
Меня вообще бесит, когда о ком-то из гей-пары говорят "муж такого-то" - по-моему, в этом есть что-то уничижительное, будто один "муж", а другой "жена", зато слово "супруг" очень удачное, так как не имеет половой принадлежности.
- Супруг мой, - весело произнёс Макс.
- Да-а, супруг твой, - в тон ему ответил я и стал приближаться, наши губы коснулись друг друга.
Мы лежали на широкой кровати и просто целовались, я покрывал поцелуями его щёчки, шею, мочку ушка, но главное, это его сладкие губы, так и манившие к себе. Я стал спускаться, наткнулся на футболку и просто задрал её, чтобы кончиком язычка начать ласкать соски, уже набухшие, твёрдые. Мне нравилось их посасывать, нравилось проводить по ним языком, нравилось, когда сосок тёрся об язык.
Я спускался всё ниже, покрывая поцелуями его живот. Занятия фитнесом дали свой результат. Живот у Макса по-прежнему был плоский, но теперь на нём изящно проступали очертания мышц. Но меня манила маленькая тёмная воронка пупка, словно вход в некий загадочный мир. Я поцеловал пупок, я запустил внутрь язычок и, кажется, смог нащупать конец...
Тесёмка на спортивных штанах развязана, и они, месте с трусами, могут слегка приспуститься, открыв мне доступ к самому интересному. Член, подрагивая, уже примостился на животе хозяина, головка нехотя соскальзывает, но я ей помогу. Коснувшись губами самой верхней точки, плотно их сжав, я спускаюсь вниз, и крайняя плоть соскальзывает, но розовое навершие тут же оказывается в приятном тепле моего рта.
Мне нравится сосать его член, не длинный и не толстый, так мило помещающийся в моём ротике. Я легко могу орудовать язычком, и парень уже стонет, разметавшись по кровати. Я чередую тактику, то интенсивно "киваю", вбирая пенис практически полностью, так что головка едва касается гланд, то, плотно обхватив головку, массирую её язычком. Максу очень нравится, когда я вращаю языком вокруг головки по часовой стрелке. Одно плохо: так он может быстро кончить, а этого мне не хочется, потому я начинаю просто тереть головку шершавым языком или теребить уздечку. Так я практически довожу парня до края, а потом прерываюсь, и, после небольшого затишья, любовная пытка продолжается.
Своими ладонями я бережно играю с его "шариками"; словно шары для медитации, они хорошо мне знакомы, но всё равно успокаивают, и невозможно не ласкать их. Но там, где мошонка, там и промежность, а там, где она - сфинктер. Мне нравится его нежно массировать, слегка запускать в него пальчик, сначала на секундочку и чуть-чуть, потом полностью и надолго, нравится массировать ему анус, там, где скрыта эта волшебная мужская "точка джи".
Макс не выдерживает и изливает в меня свой сок, который я стремлюсь испить до последней капли. Сам я уже спустил свои штаны и трусы, я уже весь в приятном томлении. Прошли те времена, когда мы занимались любовью в защите. Мы доверяем друг другу, даже моё последнее "приключение" не изменило, по счастью, ситуацию.
Я забираюсь на парня, скидывая футболку. Теперь из одежды на нас только кольца. Мой член трётся о промежность широко разведённых ног. Макс сам подводит сочную головку к заветному входу в мир наслаждений. Небольшое усилие, его и моё, и я на месте.
Я не люблю брать быка за рога, мне нравится сначала вводить пенис медленно, постепенно ускоряя темп, усиливая натиск. Мне нравится, что наши тела, уже влажные от пота, соприкасаются, нравится, что я не просто смотрю на него, но и могу поцеловать парня. Я просто ловлю кайф от того ощущения, что рождается на кончике пениса и медленно, словно тягучий золотистый мёд, растекается по всему моему телу. Мне нравится это всеобъемлющее ощущение истомы, когда ты в нём целиком, без остатка.
Я смотрю на Макса, на его красивое лицо, как на нём наслаждение играет всеми цветами, любуюсь тем, как он облизывает пересохшие губы, как издаёт очень чувственный стон из глубин своего тела в ответ на мои ласки. Его руки обнимают меня за плечи, ласкают мою шею, грудь. Весь мир теряет для меня значение в такие секунды, и я растворяюсь в истоме.
Я кончаю, заполняя его анус спермой, которая тут же норовит выплеснуться наружу, и я размазываю её по нашим телам, мне нравится это состояние взаимного блаженства. Да, я много потрудился, но я и много получил - мы оба. И это самое прекрасное в отношениях: дарить любимому, получая в ответ сторицей...
До "Теле 2 Арены" мы доехали на такси - дороговато, зато с комфортом. Шоу потрясающее. Да, Мадонна немолода, возможно, она уже не может отплясывать так же лихо, как двадцать лет назад. Но все мы становимся старше, и юношеская грациозность, воздушность уходит, уступая место стати зрелых мужчин. Мы не старые, в тридцать пять-то, но в гей-мире это существенный возраст; нам повезло, что мы вместе, что всё сложилось, что наше будущее - совместный поход по извилистой и тернистой дороге, что зовётся жизнью.