Я очень не люблю курортные пляжи - многолюдные, шумные, суматошные. Визжащие малыши с заботливыми мамашами, гогочущие компании парней с девицами - суета, толкотня, сплошное беспокойство. Поэтому я стараюсь отходить от цивилизованных пляжей подальше. Там нет навесов от солнца, нет ларьков, там не ходят туда-сюда назойливые торговцы варёной кукурузой, стоимость одного початка которой значительно превышает килограмм бананов. Там нет ничего, кроме гальки на берегу и моря, но мне ничего больше и не надо. Солнце, море и покой.
Каждый раз, приезжая на море, я старался уходить подальше от курортной толкотни и чувствовал себя на пустом берегу почти как на необитаемом острове. Если там, на отшибе, и встречались такие же, как я, отшельники, то они, как правило, друг другу не мешали, стараясь отойти метров на пятьдесят от другого любителя покоя. С собой я брал книгу, бутылку минералки, какие-нибудь фрукты, подстилку и полотенце. Пользуясь уединением, я снимал плавки и нежился, лежа на берегу или плавая в тёплой воде, прогретой августовским солнцем. Полоса берега в ширину была здесь метров 30 - 50. Её ограничивал крутой утёс, сложенный из слоистой породы, похожей издали на кусок торта "Наполеон". Когда я слышал шаги по гальке, то, как правило, не реагировал на это, как лежал, так и лежал. Я знал, что никому до меня нет дела, так же, как и мне ни до кого.
В один из дней, едва я пришёл на своё любимое место, расстелил подстилку и, сняв плавки, растянулся на ней в блаженстве, как тут же услышал шуршание гальки. Приблизившись, шаги не стали отдаляться от меня, как это было всегда, а затихли поблизости.
- Извините, - услышал я голос, - у вас зажигалки не будет?
Подняв голову, я увидел худого загорелого пацана в чёрных плавках с пёстрым пакетом и парой ласт в руках.
- Зажигалки нет, - сказал я, - спички есть. Подойдут?
- Да, - кивнул пацан, - мне прикурить.
Приподнявшись, я порылся в своём пакете и, найдя коробок спичек, подал его пацану. Он подошёл поближе, присел на корточки, положил пакет и ласты на гальку, достал пачку сигарет, вытряхнул из неё пару и спросил меня:
- Вы будете?
- Нет, спасибо, я не курю. Однажды на практике увидел лёгкие курильщика и сразу завязал с этим делом.
- Где вы это увидели? - заинтересовался парень.
Он сел на гальку и спросил:
- Не помешаю?
- Нет, не помешаешь, - вежливо ответил я и продолжил, - на практике был в лёгочно-хирургической больнице, присутствовал на операциях. Зрелище не очень, скажу тебе.
- Так вы врач? - парень посмотрел на меня внимательно.
- Врач, - кивнул я.
- Хирург, что ли? - уточнил он.
- Да.
- Операции делаете?
- Нет, в травмпункте работаю. В основном, зашиваю раны, промываю всякие болячки, гипсую переломы.
- Понятно, - кивнул парень, выпустив дым из ноздрей, - а здесь отдыхаете?
- Да. А ты?
- А я местный. Где вы живёте?
- На Лесной, второй дом от магазина.
- А хозяйку как зовут?
- Елена Сергеевна, муж у неё Артур.
- Не, я таких не знаю, - мотнул головой парень, - новые, наверно. У нас дома здесь всё время то продают, то покупают, все хотят бабок побыстрее и побольше сшибить. Думают, что если у человека есть дом на море, то он деньги лопатой загребает.
- А что? Не так?
- Прежде чем дом начнёт доход приносить, в него вложить надо много. Отдыхающие любят, чтобы было чисто всё, комфортно, чтобы всё было новое, особенно москвичи. Вы не москвич?
- Нет, я с Ростова.
- Понятно, - деловито кивнул парень.
- Пойдём окунёмся? - предложил я.
- Да, можно, - кивнул парень и протянул мне узкую ладошку. - Я Валентин, а вас как зовут?
- Виктор, - пожал я его руку.
- Вы без плавок любите? - спросил Валентин, покосившись на меня.
- Да, я специально подальше от пляжа отхожу, чтобы чувствовать себя свободно. Если хочешь, и ты снимай.
- Ладно, можно, - мотнул головой Валентин, - я тоже люблю голяком, когда никого рядом нету.
Он скинул плавки, обнажив белые половинки пацанской тощей попки, а когда выпрямился, то поправил шкурку на небольшом писюне, опушённом кучерявыми волосами.
- Я ласты не буду надевать, так поплаваю. Ели хотите, можете взять, у меня и маска есть. Я люблю нырять. Жаль, хорошие рапаны на глубине только. Если крупных найдёшь и вываришь, то по полтиннику на сувенирку сдать можно. Но всё равно, интересно смотреть на то, что на дне делается. Хотите маску?
- Да нет, я просто хотел немного поплавать, размяться. Ну, пошли?
Валентин разбежался и, как рыбка, вошёл в волну, свернув белыми ягодицами. Вынырнув через несколько секунд, он махнул мне:
- Давайте, вода отличная!
Я сделал несколько шагов и бросился в тёплые объятия моря. Валентин чувствовал себя в воде, и правда, как рыба. Он нырял, плавал, резвился, как дельфин. Вот что значит - вырос человек на море! Побарахтавшись минут пятнадцать-двадцать, я поплыл к берегу. Вышел, вытерся полотенцем.
- Вода тёплая, но, блин, мусора всякого много. Противно, - услышал я голос Валентина.
Он тоже вытирался. Вытерев лицо и руки, он потянулся в пакет за сигаретами. Я подал ему спички.
- Тебе родители курить-то разрешают?
- У меня одна мамка. Ругается, конечно.
- А отец где?
- Батя погиб, по пьянке током убило. Я его и не помню, мелкий я тогда ещё был, - ответил Валентин, затягиваясь дымом.
- А курить-то нравится? Ты вон какой тощий, от курева и не вырастешь.
- Ну, как нравится? Привык. Все пацаны курят, и я тоже.
- Чтобы быть не хуже других?
- Типа того. У нас не любят таких, которые не такие, как все.
- Да которые "не такие", их везде не любят. Но всё равно, курить тебе я бы не советовал. Серьёзно, расти не будешь - это я тебе как врач говорю.
Валентин сделал ещё пару затяжек, посмотрел на меня и, задавив недокуренный "бычок" о камень, отбросил его в сторону.
- Есть у нас тут один пацан такой, несмелый. Он не курил, не бухал, так его другие пацаны всё время чморили. Потом однажды, когда были бухие, они его поймали и, короче, опустили.
- В каком смысле?
- Ну, это... в рот дали. Я сам не видел, но мне рассказывали. Пацан этот пытался потом повеситься, а сейчас дома сидит, на улицу только с родаками выходит.
- Да, ну и нравы тут у вас! А вешаться-то чего? Разве стоит всё это жизни?
- Так его унизили, "петухом" сделали.
- Унизили его здесь, в вашей деревне, а на самом деле всё это ерунда, и уж вешаться из-за этого тем более не стоит. Надо было этим дуракам надавать по жопе.
- Да вы не понимаете! Ему проходу не дадут теперь, будут издеваться. Тем более что весь посёлок знает об этом.
- Ну, если так, то можно собраться и уехать куда-то. Думаю, душевное спокойствие того стоит. Уехать и жить нормально.
- Легко вам говорить, - вздохнул Валентин, укладываясь на живот.
- Жизнь, знаешь, вещь ни для кого не лёгкая, на то она и жизнь.
- Я вот ещё хочу спросить вас как врача.
- Ну, давай.
- Ну, это...
- Чего мнёшься?
- Короче, это... а дрочить вредно? - спросил Валентин с заметным смущением.
- Нет, не вредно, - улыбнулся я, - успокойся. Все этим занимаются. В разумных пределах, конечно, не пять раз в день.
- А сколько можно?
- Ну, как тебе сказать? Всё зависит от возраста. Кому-то надо каждый день снимать напряжение, кому-то - раз в неделю, а кому-то и реже. Сперма начинает у каждого человека мужского пола вырабатываться достаточно рано. Там, внутри, она накапливается в семенных пузырьках.
- А пацаны говорили, что в яйцах, - перебил меня Валентин.
- Нет, в яичках зреют сперматозоиды, а сперма - в семенных пузырьках. Когда пузырьки наполняются, мужчина чувствует потребность в половом акте. Если у него есть партнёрша по сексу, то нет проблем, а если нет, то он помогает себе рукой или может спустить во сне.
- А у вас есть жена?
- Дома есть женщина, не жена, но мы с ней живём.
- А тут?
- Что тут?
- Тут как?
- Ты хочешь спросить, дрочу ли я? Да, я иногда мастурбирую. Мне так спокойнее. Чем возиться тут с бабой, я лучше уж пару недель рукой поработаю, а то привезёшь её сюда и не будешь иметь никакого покоя и отдыха.
Значит, все дрочат?
- Все, конечно, но в зависимости от ситуации. Хотя есть и женатые мужики, которые не прочь "погонять лысого", или как там у вас это называется?
- У нас говорят: "Пойду к Дуньке Кулаковой".
- И часто ты к Дуньке-то?
- Ну, по настроению. Иногда по два-три раза за день, иногда, если устаю, то и забываю про это. А где находятся эти пузырьки семенные?
- Они глубоко внутри таза.
- А нам в школе на медосмотре в попу палец вставляли и что-то там щупали. Наверное, пузырьки?
- Нет. Вам, скорей всего, простату пальпировали.
- А что такое простата?
- Предстательная железа. Её называют вторым сердцем мужчины. Она очень чувствительная.
- Да, это точно. У некоторых пацанов встал от этого. Я потом сам попробовал пощупать, но не смог. Не нашёл.
- А зачем тебе это?
- Ну, просто ощущения прикольные были. А вы можете мне пощупать? Вы же врач.
- Как ты себе это представляешь? - опешил я.
- Ну, как? Просто. Пальцем. Вы же на работе у себя в больнице всякое делаете? Или вы брезгливый?
- Ну вообще-то это делает уролог или андролог, в перчатке и со смазкой. Сухим пальцем в анус не войти.
- А если слюной намазать? - не унимался Валентин.
- Да зачем тебе это?
- Хочу узнать просто, что человек при этом чувствует.
- Мы же не в больнице, в любой момент могут люди подойти.
- Да нету же никого, - повертел головой Валентин в одну и в другую сторону берега.
Он, и правда, был пустынным. Люди белели лишь где-то очень далеко, наверное, в полукилометре от нас.
- Странный ты парень, Валёк.
- Почему? Что тут такого, если врач пощупает у меня внутри?
- Я здесь отдыхаю. Я в отпуске. Почему я должен что-то щупать у тебя?
- А разве это трудно? - обезоружил меня Валентин вопросом.
- Я чувствую, что ты от меня не отвяжешься. Ладно, если тебе так хочется... Ляг на спину, ноги поставь в стороны, разведи их. Руки подложи под попу. А перед этим намажь анус слюной побольше.
- Ладно, щас, - согласился Валентин.
Он резво перевернулся на спину, сплюнул слюну себя в ладошку и старательно размазал её между ягодицами, потом подложил руки под попу и постарался посильнее раздвинуть булочки, обнажив розовый глазок ануса, весь в завитках чёрных волос.
- Так?
- Расслабься.
Валентин внимательно посмотрел на меня. Я осторожно подушечкой среднего пальца нащупал вход в колечке ануса и вошёл внутрь парня. Слюна облегчила мне эту задачу. Бугорок простаты я нащупал довольно быстро и осторожно пропальпировал одну, затем вторую её дольку.
- Не больно?
- Нет, ощущение, как будто ссать хочется, прикольное чувство, - ответил Валентин.
- Ну вот, это простата, её надо беречь, не простужать, на холодном не сидеть, не допускать застоя, иначе будет простатит и куча всяких неприятностей, - назидательным тоном сказал я.
От моих манипуляций перец у Валентина стал оживать, заметно набухая. Я осторожно вынул палец из попы моего неожиданного пациента.
- А вот это что? - спросил он, указывая на клейкую каплю, которая выделилась из дырочки на оголившейся головке.
- Это смазка, сок предстательной железы. Мы же её потревожили, вот она и отреагировала.
- А я думал, что это сперма начинает вытекать.
- Нет, это у многих от возбуждения бывает. Это нормально.
Валентин вытащил руки из-под ягодиц, взял себя за свой потолстевший писюн, отодвинул шкурку и закрыл глаза.
- Подрочить, что ли, хочешь? - спросил я его.
- Ну, да, ваще можно бы, но как-то не очень удобно при вас это делать.
- Сильно хочется?
- Ну, да... а вы мне можете?
- Что?
- Подрочить.
- Ну, ты наглец, Валёк!
- Почему? Что в этом такого?
- У тебя, как я посмотрю, всё "что в этом такого?". Почему я должен тебе это делать?
- Ну, а потом я могу вам... Или сразу, одновременно.
- Слушай, ты нормальный? Ты думаешь, что ты мне предлагаешь? За это дело мне статья грозит. Слыхал про это?
- Ну да, слышал, но я думал, что это если трахаться. А руками, чего там?! Ерунда руками. Сами говорили, что все дрочат.
- Если дрочат, то сами себе и не при всём народе.
- А если не себе?
- Ты к чему это клонишь?
- Да ни к чему. Просто во сне такое вижу иногда.
- Какое?
- Ну, как я с пацаном каким-то делаю всякое-разное.
- А как ты с девчонкой "такое" делаешь, тебе не снится?
- Давно уже не снилось почему-то. Раньше снилось, а щас нет.
- Тебя парни возбуждают?
Валентин посмотрел мне в глаза, помолчал, а потом вздохнул и сказал:
- Да. Вы ведь никому не скажете про это? Вы же врач. Врачи какую-то клятву дают. Вы давали?
- Давал, ещё в медуниверситете. Это клятва Гиппократа. Ты не бойся, я никому ничего не скажу. Зачем мне это? Да я и уеду уже через пять дней.
- Ну, хорошо, - вздохнул с заметным облегчением Валентин, - а то и спросить не у кого. А скажите, это можно вылечить?
- Что? Влечение к своему полу?
- Да.
- Понимаешь, это врождённое. Но есть такое мнение, что все люди бисексуальны от рождения, просто в разной степени. Одни слишком мужественны, другие слишком женственны. Есть ещё такое дело, как формирование ориентации. Понимаешь, в твоём возрасте, когда организм и все системы ещё формируются, могут быть какие-то сбои. Ну, к примеру, первый секс и оргазм произошли с лицом своего же пола, и дальше всё пошло по этому пути. Ты уже занимался сексом с кем-нибудь?
- Нет, ни разу ещё, но мне иногда снится, как я с парнем это дело делаю.
- Понятно. А нет желания заняться этим делом с девушкой?
- Я стесняюсь. Это же трусы надо снимать, всё показывать: попу, яйца...
- Хм, ну, а как же иначе, она ведь тоже всё с себя снимает снимает и показывает всё тебе.
- Ну, я не знаю. Я пока стесняюсь. Так вы говорите, это не лечится?
- Настоящее нарушение сексуальной ориентации - нет, но в твоём возрасте всё ещё можно поправить, если ты будешь с девушками общаться. Понимаешь?
- Да с кем тут общаться-то? Все они такие дуры, один "Дом-2" у них на уме.
- Ну, может, не все. Наверно, есть и умные, симпатичные.
- Есть, только я им не нужен, они на качков богатых смотрят, а мы с мамкой - нищета.
- Ну, ты не переживай. Подрастёшь, начнёшь работать, у тебя появятся деньги, да и сам ты разовьёшься, если, конечно, курение своё прекратишь.
- А если у меня на парней встаёт?
- На голых?
- Да. Когда кто-то при мне переодевается, трусы снимает.
- А ты не смотри в его сторону. Отвернись или, если что, смотри ему в лицо, а не на член или зад.
- А мне очень хочется посмотреть, мне интересно, какой у кого.
- Ну, на члены, хоть и мельком, многие мужики смотрят, вроде как сравнивают со своим. В этом ничего страшного нет.
- Можно вас попросить?
- О чём?
- Мне очень, очень хочется подрочить вам.
- Валентин, ты в своём уме? Я тебе говорю о том, что ты должен от этого отвлекаться, на девушек смотреть, а ты?
- Понимаете, у меня ведь не было отца. Взрослый член я увидел совсем недавно. Он меня сильно удивил, показался мне таким здоровенным, как разваренная сарделька. Мне всё время хочется его рассмотреть, потрогать, поиграть с ним. Мне это часто снится. Это моя мечта.
- Валентин, ты ставишь меня в очень глупое положение. С одной стороны, я должен уже давно тебя погнать отсюда, а с другой, как врач, я понимаю, что у тебя есть комплексы, что тебе как-то надо с ними жить. Я не знаю, что мне с тобой делать.
- Ну, как же вы не поймёте! Ну, кого я ещё могу попросить об этом? Ну, не друзей же! Вы поймите, что мне это постоянно снится, но я же не могу осуществить свою мечту. Ведь у нас в посёлке всё сразу будет всем известно. А вы уедете, и всё. Понимаете? Ну, что вам, жалко?
- Дело не в "жалко". Ты сам поставь себя на моё место. Я взрослый, а ты ещё мелкий. Представь, что какой-нибудь пацан попросил бы тебя показать и дать ему потрогать там у тебя всё, ты бы дал?
- Если бы это было не у нас в посёлке, а где-то далеко, то дал бы. Мне не жалко, даже приятно было бы. Ведь это же приятно. Вам ведь приятно будет! Я осторожно. Ну, я очень прошу вас!
Парень упрашивал меня так, как будто просил меня спасти его от чего-то. Мне было и жалко его, и в то же время чувство неловкости мешало мне принять нужное решение.
- Послушай, Валентин, мы всё же на берегу.
- Тут недалеко есть одно место. Там тропинка и полянка. Прошу вас, пойдёмте! Я прошу вас!
- Ты хочешь поиграть моим членом и подрочить? И больше ничего другого?
- Нет, только это. Прошу вас. Вы врач, вы всё понимаете. Кто ещё меня поймёт здесь?
И правда, кто поймёт его странное желание: поиграть с членом взрослого мужчины.
- Ты, я вижу, так просто от меня не отвяжешься.
- Здесь недалеко, а я потом вам рапанов наловлю, что хотите, сделаю!
- Да не нужны мне рапаны. Мне вообще ничего не нужно. Ладно, давай окунёмся ещё раз в море и сходим на твою полянку.
- Давайте! - весело воскликнул Валентин, вскочил и побежал к воде.
Поплавав несколько минут и поныряв, мы вышли на берег, вытерлись, натянули плавки, собрали вещи и пошли в сторону от поселка. Пройдя метров двести, за уступом скалы я увидел расщелину, заросшую деревьями и кустарником. К ней поднималась тропинка.
- Ну вот, я же говорил, что это недалеко, - вскинул на меня глаза Валентин.
"Куда я иду и зачем? - думал я. - Дикость какая! А вдруг это развод? Я сейчас поведусь, а он потом станет меня шантажировать. Такое ведь бывает".
Мои мысли прервал Валентин.
- Здесь никого не бывает, тропинка в сторону уходит. Я здесь всё облазил. Вы не думайте, я ничего плохого вам не желаю, просто прошу вас исполнить мою мечту.
- Послушай, а если после этого тебя ещё больше будет тянуть к своему полу? Ты подумал об этом?
- А может, это судьба моя такая?
- Знаешь, ничего хорошего в этом нет. В такой судьбе. Да и вообще, наше общество не очень хорошо относится к таким людям, понимаешь?
- Понимаю, но ничего не могу с собой поделать.
Давай присядем и ещё раз поговорим.
- Ладно. Давайте.
Мы положили на густую зелень мягкой травы свои подстилки и сели на них.
- Знаешь, как называют мужчин, которые... с мужчинами?
- Знаю: голубые, пидоры, гомосеки.
- На самом деле они называются гомосексуалистами, геями. Ты хочешь, чтобы тебя называли всеми этими словами?
- Нет, не хочу.
- Тогда остановись, не иди по этому пути. У тебя не будет семьи, ты будешь искать каких-то случайных связей. Зачем тебе всё это? Познакомься с хорошей девушкой, люби её, целуй, занимайся с ней сексом.
- Ну, может быть, так и будет, но я хочу всё попробовать, хочу всё узнать.
- Послушай, но ведь это же противно - трогать чужой член.
- Ну, почему? Он же у вас не грязный, вы сейчас в море плавали. У меня тоже чистый, я утром в душе мылся горячей водой.
- Я даже уже и не знаю, что тебе сказать.
- Да ничего не говорите, просто снимите плавки. Пожалуйста.
Помолчав секунду, я решился:
- Ладно, я думаю, что ты всё равно своего добьёшься. Пусть наглядным пособием буду лучше я, чем неизвестно кто.
Я встал, снял с себя плавки, расстелил подстилку полностью и лёг на спину.
- Я тоже свои сниму, - резво сдёрнул с себя трусы Валентин и присел на корточки рядом со мной.
Я закрыл глаза и сразу почувствовал осторожное прикосновение тёплой ладошки к моим гениталиям.
- Вон какой он у вас - толстенький. А вы, когда писаете, залупляете? Я всегда залупляю, меня пацаны научили. А яички у вас не очень большие. У нас на улице есть Димка, он однажды в море голым купался, так я видел, как у него сильно яйца отвисают, и они большие такие... Вам не больно, когда я их трогаю?
- Нет, щекотно. Слушай, я лежу и ничего не вижу, а ты бы посматривал по сторонам-то, а то ведь вдруг увидит нас кто-нибудь.
- Да кто сюда пойдёт? Я иногда захожу сюда с пляжа... ну, в туалет. Ни разу никто меня не увидел тут. Тропинка же в другую сторону уходит и потом наверх, к дороге. Не бойтесь, лежите спокойно.
Валентин осторожно и бережно изучал моё хозяйство: поворачивал в разные стороны член, перекатывал яички в мошонке, оттягивал крайнюю плоть, осторожно зажимал член в своём кулаке. Наигравшись, он стал медленно сдвигать и накатывать мне крайнюю плоть на головку. Туда-сюда, туда-сюда. Эрекция у меня была уже полной.
- Вам приятно?
- Да, - вздохнул я.
- Ну, вот видите, а вы не хотели. Мне тоже приятно это делать вам. А вы обычно быстро спускаете?
- Ну, когда как. Сейчас, наверное, быстро будет.
- Ой, я не хочу быстро. Давайте не будем спешить.
Вместо ответа я потянулся рукой к его паху и наткнулся на торчащий писюн Валентина. Головка его была уже наполовину обнажена и липковата от смазки. В ответ на моё прикосновение Валентин шумно вздохнул и подался ко мне. Я подставил ладонь под его отвисающие яички, потом осторожно взялся за его член.
- Давай друг другу.
- Давайте, мне сейчас очень приятно. Но вы тоже не спешите. Давайте растянем удовольствие. Мне очень приятно, очень.
- Хорошо, спешить не будем.
Я закрыл глаза, расслабился и сосредоточился на движениях своей руки, в которой был зажат твёрдый и горячий кончик Валентина. Я старался двигать его шкурку медленно, но ритмично, останавливаясь временами на несколько секунд. Валентин действовал так же, осторожно и бережно обращаясь с моим членом, который, в конце концов, стал истекать смазкой. Я открыл глаза и увидел раскрасневшееся лицо Валентина, который получал удовольствие и одновременно дарил его мне. В этом состоянии мужчина больше ни о чём не может думать, все его мысли и чувства сосредоточены на получении удовлетворения. Лишь после оргазма он трезвеет, выходит из состояния транса и приходит в себя. Поэтому в эти несколько минут, когда мы с Валентином доставляли друг другу удовольствие, мы ни о чём другом и подумать не могли, полностью поглощённые процессом взаимной мастурбации.
Как долго мы находились в состоянии транса, я не знаю, но вот я почувствовал неукротимое приближение оргазма.
- Валёк, я скоро кончу.
- Я тоже скоро.
Знакомый напор где-то в глубине, сладкая волна, и вот я уже напрягаюсь до состояния стальной балки и чувствую, как из моего железного члена брызжет сперма. Её капли попадают мне на тело, на лицо, но мне всё равно, мной полностью завладел бес сексуального удовольствия.
- Вот как у вас хорошо получилось, - услышал я хрипловатый голос Валентина.
- Сейчас и у тебя получится, - пообещал я ему.
Преодолев волну расслабления, которая накатилось на меня после пережитого оргазма, я заставил себя закончить начатое с Валентином. Он стоял передо мной на коленях, широко расставив ноги, подаваясь ко мне пахом. Член у него был твёрдый, как морковка, и липкий от смазки. Ещё несколько движений моей руки, и вот он уже запрокидывает голову и мычит, а из его головки вылетают струйки спермы. Последние капли падают на меня. Я отпускаю его обмякший член и растягиваюсь в блаженстве. Он тоже падает на траву рядом со мной.
Мы медленно возвращаемся к действительности. Я начинаю слышать шум ветра в кронах деревьев, начинаю думать о том, что между нами произошло. Лежу неподвижно. Валентин тоже не подаёт признаков жизни, он просто лежит рядом со мной. Сколько мы так пролежали, я не знаю, но через какое-то время, когда сознание ко мне полностью вернулось, я поднялся, сел и увидел лежащего рядом Валентина. Глаза у него были закрыты, его дыхание было ровным и глубоким. Похоже, он спал. Мне было жаль его тревожить, но оставаться голыми, перепачканными засыхающей спермой, в лесу, пусть и безлюдном, рядом с пляжем, было, мягко говоря, безрассудно.
- Валентин, - тронул я парня, - давай собираться.
Он открыл глаза, улыбнулся и потянулся:
- Ох, как мне было хорошо! Не хочется шевелиться. Давайте ещё полежим, а?
- Давай наденем плавки, спустимся к морю, обмоемся и потом полежим на пляже, отдохнём. Ладно? А то в таком виде я чувствую себя некомфортно.
- Ладно, давайте, - нехотя согласился Валентин.
Он поднялся, размазал по телу капли спермы, надел плавки, собрал пакет и ласты и обернулся ко мне:
- Ну, идёмте?
Я тоже растёр следы спермы по телу, натянул плавки и собрал свои вещи. На немного ватных после мощного оргазма ногах мы спустились на пляж. Отойдя подальше от людей, мы разделись и пошли в море. Там мы старательно смыли с себя остатки вещественного доказательства своей шалости, потом выстирали плавки, внутренняя поверхность которых была испачкана спермой. Плавки мы расстелили на горячих камнях, а сами легли рядом: я на подстилке, а Валентин на полотенце.
- Ну, ты доволен?
- Да. Я очень доволен, - улыбнулся Валентин, - мне было очень интересно всё у вас рассмотреть и увидеть, как вы кончаете. Красиво. Спасибо.
- Я тоже благодарен тебе. Ты очень приятно мне всё сделал. Но мне всё же как-то неловко.
- Почему?
- Ну, ты сам пойми. Мы занимались с тобой почти сексом.
- Да ну! Секс - это когда вставляют член куда-нибудь. А руками - разве это секс?
- Ну, знаешь, если бы нас кто-нибудь увидел, то у меня могли бы быть серьёзные неприятности.
- Ну, никто же не увидел, а я никому не скажу. Вы не волнуйтесь. Спасибо вам.
- Ты не сгоришь? - спросил я. - Ты бы полотенцем накрылся, что ли.
- Да я уже, наверное, пойду.
- Я тоже. Что-то мне кушать захотелось.
- Ага, мне тоже.
- Пойдём в кафе?
- Да я дома похаваю. Мамка борща наварила, рыбы нажарила.
- Успеешь ещё борща своего поесть, пойдём поедим нормально. Я приглашаю.
- Да нет, мне как-то неудобно.
- Почему?
- Меня же тут почти все знают. Начнут расспрашивать, почему я с вами обедал, с чего бы это, понимаете?
- Понимаю. Ну, а может, хрен с ним, может, всё-таки поедим? Если кто спросит, скажешь, что ловил для меня рапанов, а?
- Ну, ладно. Согласен. Пойдёмте. Давайте только пойдём подальше от пляжа. Здесь всё дороже и хуже готовят, считают, что отдыхающие и так всё схавают. Лучше к автостанции пойдём. Там есть кафе "У Арама", где очень вкусно готовят. Я там был однажды на свадьбе. Пойдём?
Мы надели шорты, рубашки и пошли к автостанции. Кафе "У Арама" было небольшим, и мы решили присесть за столик на веранде под навесом. Заказали солянку, шашлык из осетрины, овощной салат, сок и мороженое. Всё было свежим и вкусным. Валентин ел с большим аппетитом, улыбался, о чём-то говорил. Я почти не слушал его, а смотрел на паренька и думал. Думал о том, что ждёт этого простодушного юношу, которому не повезло родиться не таким, как все. Закончив обед, мы обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны, условившись встретиться завтра на том же месте.
Но на следующий день зарядил дождь, и на пляж я не пошёл. Сидел дома, читал, слушал радио, спал. Следующий день тоже был пасмурным, но без дождя, и я решил просто погулять по берегу. Не дойдя до того места, где мы с Валентином позавчера встретились, я ещё издали увидел его, сидящего на бревне, выброшенном на берег волнами.
- Привет, Валентин, ты чего тут сидишь?
- Здравствуйте, - улыбнулся он, - вот, сижу, вас жду. Я и вчера сюда приходил.
- Зачем? - изумился я.
- Ну, как "зачем"? Вас хотел встретить.
- Да зачем я тебе?
- Мне ещё ни с кем не было так хорошо, как с вами. С вами так интересно поговорить. Вы можете ответить на все вопросы, вы всё знаете. У меня ещё никогда не было таких друзей.
- Понятно, - вздохнул я.
Мы сидели рядом на просоленном морской водой бревне и смотрели на волны. Мой новый друг старался прижаться плечом к моему плечу. Я взял его "под крыло", прикрыв полой ветровки, и он благодарно притиснулся ко мне.
Шумело море, волны набрасывались на берег, ветер гнал рваные тучи по хмурому небу, а мы сидели в обнимку на берегу и думали. Каждый - о чём-то своём.