На краю вселенной. мистико-фантастический рассказ. часть 1

И Христос сказал ему:

— Будь со мной путник и протяни мне руку. И я приведу тебя в Рай.

Но он сказал Христу:

— Не надо мне Рая и, не надо мне Ада. Ибо уже есть это все во мне. И это все не мое.

И тогда Христос сказал ему:

— Тогда, что тебе надо путник? Раз отказываешь сыну самого Бога?

И тогда сказал он Христу:

— Все, что ты мне предлагаешь, есть удел рабства и тюрьма. Удел тех, кто считает по рождению уже себя рабом и слугой кому-либо и пойдет, за тобой сыном Бога. И это не мой путь.

Тогда Христос сказал ему:

— Тогда что тебе надо путник? Раз не хочешь со мной идти?

И тогда он сказал сыну самого Бога:

— Я просто хочу уйти. Уйти, туда, где не бывал еще никто. Уйти туда, где не будет никого. Где нет ни тебя, ни Бога.

И тогда сказал ему в гневе Христос:

— Вот как! И что ты хочешь еще мне сказать путник?!

И тогда он сказал сыну самого Бога:

— Просто дай мне это сделать и убирайся прочь с моей дороги. И не стой у меня на пути.

И подняв руки к Небу, он сказал самому Богу:

— Мой путь, путь отверженного и проклятого, но путь истинной свободы.

На перекрестке четырех дорог

Цербер появился тогда, когда на бетонной потрескавшейся от времени и выщербленной колесами перекрещенной дороге мелькнули, освещая спящие дома деревни светом фары легковой машины. Машина свернула на поворот с главной дороги между Дивногорском и Красноярском в деревню под названием Овсянка и видимо спешила домой. Вернее спешили те, кто там сидел. И машина, пролетев на полной скорости железнодорожный переезд, пронеслась в его сторону и проскочила сквозь него, как будто он был ничем перед ней. И перед ней не было ничего. Как раз как только он прочитал волшебное заклятие и раз ничего не вышло, решил идти домой.

— Вот черт! — он, было, напугался сначала и закрылся рукой, но не сдвинулся

с места, так как не мог пошевелить, ни одной ногой. Ноги его от испуга и ужаса просто, словно, вросли в этот бетон дороги. Как приколоченные, не шевелились, и он не мог сойти со своего места, и только закрыл лицо руками от яркого света встречных ярко горящих накрывших светом его автомобильных фар.

— Ты произнес черт, Виктор? — прозвучал голос женщины вышедшей из ночной темноты, как раз, когда только, что проскочила эта машина и он собирался, прейдя от испуга в себя уходить.

— Кто это? — напуганный еще раз произнес уже с дрожью в голосе Виктор, но смог взять себя в руки.

— Ты, кажется, позвал меня? Позвал по имени — произнес Цербер.

Он остановился и резко обернулся, глядя в темноту ночи, и увидел ее. Очень красивую женщину, идущую медленно и не торопясь именно к нему из ночной темноты. Довольно молодую, лет, наверное, тридцати или чуть меньше.

Виктор сначала не все понял, но он понял, что вызвал точно его. Хотя не ожидал увидеть то, что увидел. Женщину молодую и умопомрачительной красоты, идущую к нему из темноты.

Он понял, что был как бы здесь и как бы теперь в ином мире, мире, вызванном заклятием, произнесенным из магической из книги. Обычной книги, купленной на книжном рынке.

Такого книжного магического барахла было в далекие девяностые годы полно. Все было забито этими магическими книгами по практической магии и прочей колдовской и научной чепухе, как он считал. И не особо в это во все в то время верил, но накопившееся со временем внутри его отчаяние и разочарование лично жизнью тридцатипятилетнего в самом соку мужчины, оставшегося без работы денег и семьи, привело его сюда. Привело именно сейчас. И именно сюда, когда он взял с полки дома старую, уже когда-то давно купленную им книгу.

Он, просто когда-то увлекался этим всем. Когда был, чуть по моложе той красавицы, что сейчас съедала его черными как уголь изнутри горящими огнем Ада женскими под чернотой изогнутых дугой бровей глазами. Просто увлекался от нечего делать, между работой и домом в электричке и автобусе, читая подобную литературу, которой он накупил вдоволь, да так, что заставил дома всю в зале главной комнаты стенку. Его это просто затянуло, как только он начал читать эту магическую литературу. Потом он это все забросил и долго к этим книгам не подходил и вот...

И вот, разочарование собственной жизнью и неуспехами во всем, его и привели на эту дорогу, и этот ночной перекресток. И Виктор решил попробовать. Может что-то и получиться. Если не получиться то, и черт с ним.

А если получиться то можно и попросить чего-нибудь у того кого он теперь видел перед собой.

Надо особо отметить. Виктор на редкость оказался смелым малым, раз решился на такой отчаянный поступок. Припереться к двенадцати часам ночи на перекресток возле самого брошенного давно уже кладбища, на краю деревни. Это поверьте не каждому взбредет в голову и хватит смелости на такое, да еще и с запиской на которой было выписанное с одной из магических книг по вызыванию духов и прочей потусторонней нечисти, куча странных заклинаний и молитв.

— Умереть и не жить! Срань господня! — произнес вслух машинально он, когда она вышла из темноты, словно ее слепила мраком своим сама ночь. Она вышла как раз, на этот перекресток, появившись из самого ночного жаркого и душного летнего воздуха.

— Не сетуй на Бога человек, ибо ты имеешь дело не с Богом, а с дьяволом.

Ты позвал меня, и я пришел — сказал ему Цербер — Я слушаю человек тебя. Что тебе нужно?

Стояла духота еще от жаркого летнего дня и воздух еще не остыл, когда пробило на часах везде двенадцать. И замолчало все кругом. За пределами

сформировавшегося вокруг Виктора и его ночной весьма соблазнительной собеседницы особого мира. Мира из самой ночи. Он поглотил его и ее, и она была в нем хозяйка и вольна была делать все, что только ей здесь захочется.

Виктор только попробовал и получилось. Даже ждать слишком долго не пришлось. Хотя он, прочитав это заклятие, после ужаса сковавшего его от налетевшей на него машины и света ее фар, вдруг все же пришел в себя и зашевелился и, поняв, что может снова двигаться, махнув рукой, повернулся было назад, чтобы уйти домой, когда проехала машина, его, окликнули по имени из темноты, и вот появилась она. Она эта красивая до безумия красотка брюнетка. Идущая к нему из самой наступившей черноты ночи.

Она приближалась, ступая по колотому старому уже и заезженному бетону перекрестка шла к нему. Словно вышла с одной из прилегающих в его направлении деревенских улиц. Ему было неподдельно жутко, но он сам это устроил и вызвал его. Вызвал Цербера. Вызвал из самого Ада. Здесь на перекрестке трех дорог. Виктор провел обряд из одной книги древних заклятий и это сработало.

Виктор просто не ожидал увидеть такое. Он думал, увидит демона, но увидел эту красотку брюнетку. Услышит ее стучащие по асфальту перекрестка высоких шпилек каблучки.

Молодая невероятно красивая черноволосая женщина в облегающем черном современном вечернем платье на гибком ее в узкой талии теле, одетая на удивление по-современному и состоятельного вида. Она шла к нему, раскачивая широкими бедрами и выгибаясь назад в спине, расправив свои красивые полуоголенные в вечернем платье на тонких тесемочках плечи.

По ней было видно, что она не бедствует. С золотыми бриллиантовыми сверкающими золотом в свете луны и звезд сережками. В ушах за завитушками черных как смоль вьющихся заколотых на голове булавкой волос. В убийственном декольте полной, вероятно четвертого размера, по оценкам самого Виктора как мужчины, выпирающей вперед тяжело дышащей груди. И ее лицо! Лицо в обрамлении тех черных как сама ночь волос. Очень милое гладкое лицо с алыми полненькими губками и тонким прямым утонченным носиком и глаза! Глаза убийственной красоты и черные как сама ночь, под черными изогнутыми бровями, из которых вырывались ...

языки пламени. Красного адского пламени.

Они смотрели, не отрываясь гипнотически на Виктора. Смотрели, пожирая его всего целиком как тот огонь в них. Огонь самого вырвавшегося, из-под земли на этом перекресте Ада.

Чернота непроглядной тихой ночи поглотила их обоих. Вблизи того деревенского кладбища. Старого запущенного и забытого уже всеми кладбища, и возле этой стоящей на некотором отдалении от него с крестом на куполе церквушки.

Все кругом уже спало, и только он разговаривал с Цербером.

Один на один и никого кругом. Никого и только ночь и они друг напротив друга.

— Так, что ты хочешь попросить у меня человек? — спросил демон Ада.

— Ты и сам знаешь Цербер — произнес Виктор — Зачем меня спрашиваешь?

— Затем, что ты спросил — ответил Цербер — Или ты уже передумал?

— Нет, не передумал — ответил демону Виктор.

— Тогда поясни чего тебе от меня надо? — произнес ему Цербер.

— Я хочу освободиться от зависимости — произнес Виктор — Рабской зависимости. Хочу изменить всю свою жизнь — произнес Виктор — И ты сможешь это все устроить?

— Мы можем все — произнес Цербер — Только какова цена моей будет услуги человек по имени Виктор, ты знаешь? Устроит ли она тебя?

— Я приму любую цену за хорошую мне помощь — произнес Церберу

Виктор — Я от такой жизни, готов уже на все, на любые сделки.

— Я думаю, ты знаешь цену человек по имени Виктор — ответил ему Цербер —

Цена такой сделки, душа твоя. И я вправе поменять сам условия договора, если пожелаю, как исполнитель просящего. Ты только вправе согласовать со мной сделку и заключить на определенный срок договор.

— Кровью? — спросил, уточняя Виктор.

— Зачем же так — произнес ему Цербер — Можно обойтись и без этого. Просто договор и все. На десять лет. По истечению определенного по договору срока твоя душа будет моей, и перейдет со мной в Ад. Тебе не страшно Виктор — добавил к своему разъяснению демон Цербер.

— Нет — уверенно и смело произнес Виктор — скорее думая о сексе с этой умопомрачительной чернобровой и черноглазой брюнеткой красоткой, чем о том, что просит.

Она подошла к нему почти в упор, чуть ли не касаясь его той своей четвертого размера в убийственном декольте полной женской грудью. Она смотрела, гипнотизируя Виктора красотой своих черных демонических горящих изнутри пламенем Ада глаз.

— Десять лет Виктор и ты будешь жариться в самом Аду — демон пристально и злорадно скривив хищную ухмылку на красивых алых женских губах — Я предупреждаю этот контракт не исправить потом.

— Черт с ним — произнес Виктор — Я так сам хочу, и будь что будет.

— Очень смело человек — произнес демон — Я просто потрясен тобой. Либо это смелый поступок, либо безрассудный совершенно, но все равно потрясающе, и я восхищен с каким азартом и размахом ты человек принимаешь такие роковые решения. И так — произнес Цербер, уставившись черными своими прожигающими Виктора женскими глазами — Что тебе нужно?

— Мне все надоело — произнес Виктор — Я хочу все изменить в своей жизни.

— Что-то не так, что-то тебя не устраивает человек? — спросил его Цербер.

— Все не устраивает — ответил Виктор Церберу — Это не жизнь, а какое-то

рабство. Беспросветное чудовищное рабство, когда работаешь за гроши и на,

кого-то, порой даже не знаешь на кого. Но прозябаешь в бедности и

одиноким человеком, без семьи и детей. Ну чем не рабство.

— Верно — произнес, переступая с ноги на ногу красивыми женскими на высоких каблуках шпильках черных лакированных туфлей ночной демон. И раскачивая кокетливо перед Виктором почти голыми полными голенями и икрами и овалами широких бедер в глубоких чуть ли не до самой талии вырезах вечернего своего черного платья, произнес Цербер — Просто вы все здесь рабы. Давно Его рабы — он поднял перст красивой женской полуголой в черной длинной до локтя перчатке и кольцах и перстнях с золотым тонким браслетом на запястье руки в ночное небо. Рабы его веры и религии. Вы все в его тюрьме и тюрьме своих предрассудков и выдуманных иллюзий. Такими, вы им, и были задуманы. И такими, вы ему нужны. И тем, кто правит этим миром и вами — Цербер перевел перст руки на высокую с крестом на голубом куполе на некотором отдалении от дороги Астафьевскую часовню у старого деревенского кладбища.

— Но я могу помочь тебе Виктор — произнес обнадеживающе ему демон Ада Цербер — Я могу изменить все в твоей жизни до неузнаваемости. И все в точности до наоборот.

— Вот я и хочу в точности до наоборот — произнес демону Виктор.

— Тогда подпиши контракт — произнес ему Цербер и протянул свою красивую молодой красивой особы руку. Руку в черной длинной до локтя перчатке — просто положи свою руку на мою.

— И что все? — произнес удивленно Виктор.

— А ты что хочешь по-другому — произнес Цербер — Я могу и по-другому. Можно договор скрепить кровью. Надеюсь, ты не мазохист Виктор?

— Нет — произнес Виктор Церберу.

— Вот и ладушки — произнес в ответ обвораживающее голосом игривым и ласковым демон — Ты все еще не передумал Виктор?

— Нет — ответил демону он.

— Дело сделано — произнес Цербер — Вот только есть одно Виктор.

— Что одно? — произнес Виктор, не понимая, к чему клонит демон ночи — Что-то не так или ты сам передумал.

— Этот со мной контракт — произнес демон ночи — Заключается не более чем на десять лет, но я пересмотрел наше теперешнее соглашение и решил его сделать бессрочным для тебя.

— Бессрочным, и за какие это еще или уже заслуги? — поинтересовался Виктор.

— Просто так хочу я. Ты забыл об условиях человек по имени Виктор — ответил ему демон Ада — Ты забыл о том, что я могу поменять условия контракта на свое усмотрение.

— Тебя чем-то не устроил я? — произнес ему Виктор.

— В тебе есть то, что мне нравиться человек — ответил ему Цербер — И потому я сделаю так. Я меняю условия контракта. Меняю твою душу на душу твоего будущего потомка в колене десятом. Далекого потомка, которого ты не видел еще и не увидишь никогда в этой уже счастливой полученной другой от меня жизни. Да ты о нем и думать вскоре даже не станешь, когда вся твоя жизнь в корне поменяется, и ты станешь одним из самых счастливых и удачливых людей на свете. Разве это не стоит такой жертвы. А Виктор? —

Цербер сверкнул всполохами сжигающего всего с ног до головы Виктора пламенем из своих черных как ночь женских обворожительных глаз.

— Постой Цербер! — возмутился Виктор — Но речь шла обо мне, а не о ком-то из моего рода и тем более о будущих потомках. Это не контракт это скорее пожизненное родовое проклятие демон!

— Любой такой с нами контракт это само по себе проклятие милый мой человек по имени Виктор — произнес демон и положил ему руки на плечи и подтянув с силой к себе, прижался плотно к его груди Виктора своей четвертого полной трепещущей жаром любви женской грудью — Любимый мой Виктор. Возьми то, что ты хотел в своей жизни, а я возьму то, что должен взять у тебя. Возьми вместе со мной этой ночью ведь ты хочешь меня, и я это чувствую и вижу. В Аду давно уже нет девственниц, и ты я думаю не девственник. И я хочу тебя мой любимый человек по имени Виктор.

И, распустив свои вьющиеся длинные заколотые на затылке черные как смоль волосы по своим плечам и спине и сверкая золотыми бриллиантовыми

сережками и обхватив голой правой в черной лакированной туфле со шпилькой ногой вокруг левую ногу Виктора, Цербер впился алыми женскими сочными и жадными до поцелуев брюнетки совратительницы губами. В его сорокалетнего так еще и не познавшего поцелуев женщины мужчины губы. Дальше все закувыркалось как в детском калейдоскопе. Звезды, космос, люди, лица. Война каких-то бандитских группировок. Гибель родной страны. Лихие девяностые. Яркий огненный сполохами вокруг как в глазах демона красный свет. И какой-то летящий в безвоздушном пространстве корабль и криогенная в нем морозильная камера. Лежащий в ней ...

не знакомый Виктору спящий во льду молодой человек, и потом просто все исчезло. Он просто уснул, а когда проснулся, у него было все. Дорогая причем еще и не одна машина, дорогая огромная многомиллионная, тоже из нескольких заграничная вилла, жена, ребенок, и огромный долларовый и в евро счет во многих банках мира. Виктор стал одним из самых богатых людей в мире.

Кот в черном мешке

— Ты только посмотри, сколько тут этой звездной пыли — сказала, старший помощник капитана, первый пилот Джема молодая лет тридцати красивая синеглазая шатенка в пилотной с погонами форме гражданского космофлота, своему командиру лет сорока капитану «Зенобии» Колмару — Просто все пространство закрыто ею. Звезд практически даже не видно. Только если переключить в режим поиска и сканирования в инфракрасном спектре. Можно все рассмотреть на главном экране.

— Но на карте тут ее нет совсем, в этом рукаве галактики — ответил Джеме капитан Колмар. С уже порядочной сединой ветеран космофлота, высокий ростом и тоже одетый в такую, же форму с погонами самого старшего офицера на борту яхты по званию. И провел жирным толстым пальцем по звездной голограмме галактической карты данной области дальнего космоса над приборным столом в рубке круизной звездной яхты «Зенобия» — Тут даже звезд не должно быть, а они есть и не только звезды. Целые системы с планетами.

— Интересно как! — произнесла даже восторженно, первый пилот Джема — Думаю то, что надо для круиза. И туристы будут довольны.

— Думаю да первый пилот Джема — произнес задумчиво про себя даже как-то сам капитан Колмар — Будет, чем подразвлечь этих звездных оголтелых туристов. Навязались они на нашу голову. Не могли нам дать кого-нибудь

потише, и поспокойнее. Шумная компания. Одна молодежь. Все же взрослые туристы лучше. А этих ничем не успокоишь. Но тут думаю, им будет, чем

заняться. Да и мы с тобой Джема отдохнем. А то уже у меня нервы сдают с этим молодняком на борту моей «Зенобии». Достали они меня, то не так что-то, то еще что-то не так. И дури полная задница. Носятся друг за другом по нашему кораблю никакого порядка. Был бы я еще молодым, может, нашел с ними общий язык, но уже возраст. Ты Джема по моложе меня может, сможешь их хоть чуть усмирить.

— Да, ну, капитан Колмар — произнесла первый пилот Джема — Я и сама не в восторге от этой шумной компании на борту нашей туристической звездной яхты. Ничего вот высадим их на какую-нибудь планету или астероид и пусть побегают друг за другом от какой-нибудь твари инопланетной.

— Думай, что говоришь Джема! — возмутился капитан Колмар — Мы же отвечаем за этих молодых ублюдков. И я в первую очередь, как капитан нашей «Зенобии».

— Ни черта себе местечко! — удивленно и восторженно смеясь, снова разглядывая экран главного монитора в рубке яхты, произнесла первый помощник капитана первый пилот Джема — Тут есть малые планеты VS класса. И по размеру довольно большие! Если сравнивать с такими же планетами в других районах галактики. И возможно, с атмосферой, судя по приборам, и, похоже, обитаемые. Сканирование системы показывает это, что существует несколько обитаемых здесь миров. По всему видно, мы сейчас входим в одну систему с солнцем капитан — произнесла капитану Колмару Джема — Гравитационное поле ощутимо и яхта это чувствует.

— Вот и прекрасно — произнес капитан Колмар — Сейчас подстыкуемся для начала к одной на выбор какой-нибудь планете. И пусть эти молодые, неугомонные идиоты, пошарахаются, по ней. Раз уж заплатили за полет и эту экскурсию. А то один из них по имени кажется Вик, уже забодал меня

претензиями. Мол, заплатили, а развлекухи никакой, одни звезды за окнами со всех сторон и все. И так мол, пролежали в морозильных криокамерах полпути. Дадим им полную экипировку с оружием. Если надо дадим и вездеход. Пусть поразвлекутся. А то тут невыносимо шумно всю дорогу на корабле, стоит только выйти в коридор.

***

— Мамочка! — громко бегая, спотыкаясь обо все под ногами, прокричала матери Ленка — Ты не видела мою для волос заколку?

— Брось ты ее искать дочка! — прокричала Вероника, мать ей со своей комнаты, одеваясь на очередной светский прием снова с выездом к Тихому океану.

— Но она бриллиантовая и подходит к моему наряду! — прокричала Ленка матери.

— Можно подумать ее просто заменить нечем! — снова прокричала Ленке Вероника из своей личной богато обставленной комнаты на втором этаже загородной семейной с отцом Виктором виллы.

— Нечем мамочка! Нечем! — прокричала дочь Виктора и продолжала бегать и искать вместе с прислугой американкой Джиральдин по всей своей напротив материнской комнаты комнате.

Виктор посмотрел на бегающую по коридору свою дочь в полуоткрытую здесь же в своем кабинете дверь на втором этаже и подумал о новом собрании банковских директоров, на котором ему предстояло снова быть.

Он сидел на своем шикарном диване в своем отдельном кабинете заставленного такой же шикарной мебелью второго этажа, второго загородного громадного с громадной территорией и охраной и обслугой заграничного многомиллионного особняка. И смотря на денежные счета и подсчитывая убытки с очередного проведенного им в городе банкета на котором были все нужные для ведения дел его очередного бизнеса лица. В основном зарубежная такая же богатая, как и он сам клиентура. Со своими женами и детьми. С детьми как его Ленка. С детьми, у которых было все, у которых, будет всегда обеспеченное и многообещающее будущее.

Виктору нужно еще было решить ряд финансовых операций между банками и подтянуть нужных лиц для ведения этих всех дел.

Как ему это все уже наскучило и надоело. Эта вся жизнь, жизнь миллиардера, пустая, и бесполезная кому-либо. Не то, что была раньше, когда он был никем, в тех восьмидесятых, просто водителем грузовика в превращающемся стремительно в банкрота автохозяйстве города Дивногорска. Когда обрушился Советский Союз. В рушащейся буквально на глазах своей стране перед началом девяностых. Разворованной и ограбленной такими же, кем он был сейчас сам. Потому, что быть богатым не значит быть честным. Честность и богатство никак не вязалось одно к другому. Такой был этот мир. И так было во всем этом теперешнем мире. Мире, воровства и стяжательства. Где тотальная стояла несправедливость и воровство на всех уровнях власти. И все было закорумпировано сверху донизу и обратно. Кругом и теперь Виктор был в этих рядах воровской власти.

А тогда, он был просто водителем грузовика тогда, просто возил грузы между двумя городами, туда и обратно и все. Никакой, правда, особой ответственности, но пользы было все, же больше, чем сейчас. Его тогдашняя жизнь, была мало заметная, но все, же от нее была более реальная для простых людей польза, а теперь что? Много денег, но пользы никакой. Отмывание денег для себя родимого и своих подельников. Скупка и продажа в оффшоры целых заводов и вывоз денег за границу по зарубежным банкам. И страхи быть в конце прижатым кем-нибудь из властей к стенке, если не делиться, или при перемене власти попасть, в конце концов, за тюремную решетку. Одни только страхи за следующий день, день потерять это все. И стать банкротом. Потерять миллиарды и острова с виллами в Тихом океане. Потерять свои работающие на него и его банки заводы. Он, вдруг неожиданно сидя на этом шикарном кожаном диване у себя на загородной громадной миллиардера вилле задумался об этом, перелистывая счета за вчерашний проведенный банкет и рассматривая еще кроме этого финансовые документы. Он вспомнил неожиданно вдруг свою прошлую жизнь сорокалетнего тогда еще мужчины. Не как сейчас, когда ему уже стукнуло пятьдесят. И прошло

лет десять, как говорил тот Цербер. И все должно было скоро для него Виктора уже закончиться в этом мире. Но тот контракт, бессрочный контракт. Контракт на не рожденного еще своего в будущем потомка. Он посмотрел на бегающую по дому в поисках своей заколки для волос дочь и подумал вдруг о том, что вдруг этот самый потомок родиться ...

когда-нибудь от потомков его дочери. И что он весь свой род обрек вот так на проклятие и за вот эти счета и деньги. Он, конечно, не хотел так, как распорядился контрактом сам демон, но теперь, наверное, ничего уже не поделать и не исправить. И деньги текли сами ему в руки, буквально отовсюду. Порой он даже не задумывался о них. Но они росли в геометрической прогрессии, и их некуда уже было совать. Но пользы никакой.

Все же он был более счастлив, когда не имел ничего. И только этого не замечал. Даже будучи одиноким человеком и никому не нужным. Тогда он не был так обременен финансовыми заботами как сейчас. Тогда ему просто не хватало на все денег. И он не мог устроить свою почти нищую жизнь. Но сейчас все было конечно по-другому. Денег было хоть пруд пруди, но вот сам стал бесполезным человеком. Хоть и весьма заметным, и всегда на виду. Его лицо не сходило просто с дорогих изданий бизнес журналов и прочих скандальных газетенок. Ему просто теперь хотелось чего-нибудь по проще. Захотелось назад туда, откуда все и началось. В далекие восьмидесятые и на свою Родину.

Он посмотрел на бегающую свою в суматохе дочь Ленку, собрав все документы, и счета положил это все в свой кабинетный бронированный сейф, где было еще много документов и лежали пачками деньги. В наличной солидной долларовой сумме, и закрыв его снова, вдруг задумался о дальнейшей жизни и о том, как легко все ему достается после той ночи. Когда все произошло и о которой никто даже из его родных не знает. Он посмотрел в окно, и ему показалось, что видит снова ее, ту демоницу ночи. Как напоминание о том контракте, что заключил он когда-то лет десять назад. Он даже вздрогнул и протер руками уставшие под очками глаза.

Виктор спешно вышел из кабинета, и чуть было не столкнулся со своей дочерью Ленкой.

— Мать правильно говорит, хватит ее искать — поймав бегающую с прислугой американкой Джиральдин дочь Ленку за плечи, он сказал ей — Иди лучше собирайся. Заедем по дороге в ювелирный, и купим тебе еще одну такую же. Надо Федору сказать, чтобы завез нас попутно в магазин, потом прямиком на прием к этим Джексонам.

Виктор спустился по красивой в его доме винтовой широченной в рельефных перилах белой лестнице и вышел во двор дома.

Он пошел к Николаю, своему подручному и главному из охраны его дома, давая ему распоряжение по поводу охранения себя любимого и своей семьи.

Так как совсем недавно у него были довольно таки серьезные трения с людьми из одного теневого бизнеса по поводу раздела местной ткацкой фабрики в теперешней уже России после рейдерского ее захвата и дележа награбленного. Просто те решили положить деньги под проценты в один из зарубежных банков Виктора, но он отказал им. И вправе. Он их вообще не знал, но им позарез нужны, оказались банки Виктора, чтобы раскидать миллионы и попрятать в банках те воровские деньги. Сначала он согласился на это, решив, что поимеет с этого тоже кое-чего. Но не сошелся с главарями той шайки во мнениях и он отказал им. А они пообещали ему так это просто не оставить и достать его даже в Америке. Он сам давно отошел от подобных дел и не захотел связываться уже с бандитами.

Мало того он у них получил предоплату от тех криминальных лиц и весьма солидную и не отдал и не хотел отдавать, потому, что рассорившись с ними они удвоили сумму долга. И он теперь был настороже и стал бояться расправы.

Виктор даже поручил своему телохранителю разобраться с этими ребятами, которые тоже переехали жить в страну больших возможностей, чтобы здесь делить с прочими группировками сферы влияния, расширяя свой бандитский бизнес от подобного и которого Виктор уже отошел.

Но как ни странно стал невероятно жаден и не захотел отдавать удвоенный свой за размолвку с теми бандитами долг.

Виктора просто испортили все эти деньги, и он стал другим. Он даже забыл за десять прожитых уже лет, кем он на самом деле был до этого. Но вот почему-то вдруг вспомнил. Вспомнил, это кем он был до этого. Вспомнил этот ему теперь кажущийся странным сон. Так вот внезапно и ему показалось, что подошла какая-то незримая черта в его жизни теперешнего миллиардера и владельца банков и заводов. Черта, заставившая все вспомнить и напрячься от подступившего внутреннего волнения и страха. Страха за себя и свою теперь семью. Этот сон, который забылся лет десять назад.

Он поговорил с охранником Николаем по поводу своей охраны. Он полностью доверял ему и особенно свою родную дочь. Он Виктор вполне даже был уверен, что у Ленки с этим Николаем завязалась прямая доверительная дружба и это может и к лучшему. Можно уверенней положиться из-за этого на своего подручного охранника. Он отдал ему распоряжения, этому крепкому по телосложению, накачанному тридцатилетнему крепышу, снова вошел в свой дом.

***

— Это говорит десантный корабль SS/BА-7057 «КОNDОR» — Вы слышите нас?

Джема переключила передатчик яхты на прием. Все из членов команды собрались вокруг передатчика в главной рубке круизной звездной яхты «Зенобия». Все от самого капитана Колмара до двух бортовых рабочих вспомогательных дроидов.

— Это говорит десантный корабль SS/BА-7050 «KОNDОR» — прозвучал еще голос автоматически откуда-то из звездного пространства космоса. Откуда-то из глубины со стороны плотного скопления горячих ярких звезд —

Предупреждение всем судам в районе черного пылевого облака. Замечена пространственная искажающая структуру космоса аномалия. Быть всем судам внимательными в этом не исследованном секторе! Быть всем внимательным!

Но с «Зенобии» это уже не услышали. Яхта была уже внутри пылью укрытого звездного пространства в самом скоплении пыли и астероидных полей, рассекая пространство силовым гравитационным своим полем своих защитных щитов и расстреливая вокруг себя более крупные метеориты из специальных бортовых плазменных и лазерных двух на носу и корме малых пушек. Сбросив скорость до планетарной и начав торможение, пробивая на автомате по заданной программе в управлении в рубке корабля, себе упорно дорогу.

— Здесь даже солнечные батареи не развернуть — проговорила первый помощник капитана первый пилот яхты «Зенобия» Джема — Того гляди сшибет каким-нибудь скоростным пролетающим большим метеором, или еще хуже посечет мелким крошевом и микрометеоритами. Я проложила маршрут к ближайшей планете с зеленой атмосферой. Сейчас получу данные по ней.

— Мы здесь как кот в черном мешке Джема — произнес ей в ответ капитан Колмар.

— Это точно капитан — произнесла ему в ответ первый пилот Джема, быстро тыкая по клавиатуре маленькими девичьими пальчиками интерактивного

экрана маршрутного экспедиционного малого под своей женской рукой монитора в рубке звездной яхты.

— Может Джема права. Это довольно интересное место, может его, и выберем для отдыха наших туристов? — произнес второй пилот и бортмеханик команды экипажа «Зенобии» Хоппер. Тоже, как и Джема с синими глазами и модной стрижкой шатен и тоже в такой же форме с погонами. Более утонченный по характеру и общению из всего экипажа «Зенобии».

— Может, может — произнес ему в ответ, глядя на главный экран в рубке, капитан Колмар — Может и выберем.

— Похоже, мы сразу попали в какую-то не известную и не исследованную звездную систему c малыми планетами типа VS — произнес, глядя на приборы яхты на главном пульте управления Зедлер, бортврач и биолог «Зенобии». Единственный брюнет из экипажа и более жесткий по характеру, как и

капитан Колмар. В такой же форме. С очень короткой стрижкой кучерявых черных волос.

— Мне самому нужно будет с ними спуститься и посмотреть, что да как там внизу. Да и присмотреть за этими оболтусами молодыми нужно. Так на вся — кий случай. И провести разведку. Надо это все отметить в звездных картах «Зенобии» — произнес капитан Колмар — На будущее нашему гражданскому, да и военному космофлоту. Внесите данный первый пилот Джема в картотеку эту область галактики с пометками этих малых планет.

— Есть капитан ...

Колмар — произнесла ему в ответ первый пилот Джема и продолжила — Желтая звезда класса Y — произнесла Джема, тоже глядя на

большой экран монитора — Там за малыми теми планетами и этой пылью. Я установила по приборам.

— Продолжайте маршрут первый пилот Джема — скомандовал капитан Колмар — А я пойду все же отдохну от этих туристов на нашем борту. Пусть этим лучше занимаются наши два дроида Белла и Грета — он посмотрел на двух женщин с короткими тоже стрижками. Одну брюнетку другую блондинку. На вид довольно приятных внешне стройных, молодых как и Джема женщин. И тоже, как и они все в форме членов экипажа яхты «Зенобия».

— Есть капитан Колмар — отрапортовала Джема — повернувшись снова к мониторам главной рубки и управлению кораблем, продолжила, что-то щелкать по интерактивным дисплеям круизного звездного их туристического судна «Зенобия». А капитан Колмар вышел из главной рубки своего корабля и столкнулся лицом к лицу с одним из участников туристической поездки.

— Все-таки не надо было вас размораживать до самого подлета к заданной точки маршрута — проворчал он в лицо девятнадцатилетней попрыгушке и болтушке Кармеле.

— Что уже прибыли капитан?! — прокричала она в лицо ему — Уже можно собираться на инопланетный пляж?!

К ней подскочила такая же прыткая подружка Герда и дружок Лаки.

— Капитан! — скоро высадка на какой-нибудь планете?! — поинтересовалась чуть по спокойнее она.

— Как только найдем подходящую планету тогда и высадка будет вам — он нервно отшатнулся от обеих прыгающих на одном месте подружек — Думал криогеника вас сделает чуть по спокойнее и смирнее.

Капитан Колмар оставив скакать от нетерпения на месте перед собой двух закадычных подружек, пошел быстро в свою каюту. И повернувшись громко, чтобы те его услышали, добавил — И не вздумайте соваться, куда не следует на нашем корабле! — он громко им прокричал стоя на месте, и повернувшись к ним — И передайте старшему своему Вику это!

Миллиардер из Майами

Виктор уже давно не жил на Родине. Его дом был теперь Маями. Он давно уехал в Америку. Переведя все на заграничные счета в оффшоры. Переехал сам. Так сказать, и перевез свою даже охрану. Всех кто согласился с ним ехать за рубеж. В том числе и здоровяка качка Николая. Тот лихо здесь сколотил свою охранную новую артель из иностранцев. Как и что Виктор не вдавался в эти вопросы, но у Виктора была уже новая своя охрана из американцев под руководством Николая.

Было, правда, у Виктора подозрение, что Николай там тоже чего-то в России намутил и, сбежал вместе с ним, пользуясь моментом.

Америка не очень его правда встретила приветливо, гостя из России, точнее гибнущей тогда России. В те девяностые, когда рухнул Советский Союз. Передел сфер влияния между группировками и вот на этой волне он и взлетел. Многих просто надолго закрыли, других зарыли, или утопили в Енисее, сбросив с моста в Красноярске «Три семерки». А вот он выжил. Обычный водила, неудачник, ставший волшебным образом в одну прекрасную ночь миллиардером.

Он Виктор и сам плохо уже помнил как все получилось после того договора с Цербером на перекрестке дорог. Но он проснулся уже богатым, и у него все просто поперло и ему везло всюду везде и всегда. Кругом всех убивали, а он выходил сухим из воды. После сделок и продажи целых предприятий и дележки денег. У него даже была своя банда, но время

прошло. Каких-то десять лет. Все за каких-то десять лет и вот он уже миллиардер и живет в Майами. У него своя семья и ребенок.

Все как-то появилось внезапно. Как-то радикально и сразу. Сразу он стал другим человеком и сразу после той ночи. Он просто проснулся и уже с чемоданом денег. И с желанием иметь все и ничего никому не отдавать.

У него уже была семья и дети. Ленка, правда, единственная его дочь, но любимая и самая ему дорогая. Он стал даже, боятся за семью и особенно теперь за свою дочь. Он был изрядно замаран на Родине, да и тут было тоже не безопасно.

Он плохо помнил, как заработал первый миллион, но хорошо помнил, как заработал первый миллиард, распродав с молотка один из заводов со своими подельниками, которых у него уже теперь не было. Их не было, а он остался

и вот он уже заключает сделку с мистером Джексоном. И он живет в Америке. В Майами.

Виктор вдруг вспомнил ту прожитую всю прошлую жизнь, и ему вдруг сейчас показалось, что он ее не жил никогда. Все было просто этаким скоротечным странным сном. И чем он больше о ней думал, тем ему это больше казалось. Словно сном в какой-то криокамере или морозильнике. Как на борту какого-то звездного корабля, летящего сквозь звездный космос. Он почему-то помнит яркие даже звезды, вокруг его, как той ночью при встрече

с Цербером на том Овсянском перекрестке у Астафьевской церквушки, вблизи старого заброшенного кладбища.

Он хорошо помнил жизнь до заключения контракта с Цербером и те восьмидесятые годы, когда работал водителем грузовика и когда проснулся миллиардером. Но вот промежуток тот был ему хоть и знаком, но как словно не из его собственной жизни. Хотя он был. Между прошлым и настоящим. И он помнил его. Он жил в нем. Девяностые годы, что пронеслись, словно в коматозном параллетическом сне смертельно больного. Которые, преследовали его Виктора теперь и в настоящем.

Этакое Де-Жа-Вю.

Но откуда у него такая странная память? Странное Де-Жа-Вю, как говорят обычно французы, когда что-то происходит знакомое или повторяется. Здесь что-то было вообще запредельное. Странная жизнь которой у него возможно и не было. Но он ее почему-то помнил. Он ее проживал. И все помнил до мелочей. И она его вывела в миллиардеры, в того кем он теперь стал. Он помнил, как занимался переделом и рейдерным захватом предприятий. Помнил девяностые в которых участвовал, и их помнил как какой-то странный кошмарный сон, и как у него была своя банда. И первый свой заработанный миллион. Это он помнил после той ночи проведенной с демоном Цербером, когда это все мелькало как в том детском калейдоскопе в его голове. И эта теперешняя его жизнь взаимно завязана на то, что ему сейчас почему-то показалось странным вдруг сном о прошлом в криогенной морозильной камере какого-то звездного корабля.

Цербер, он или она была всю ночь вместе с ним, и всю ночь они оба не слазили друг с друга, но он это плохо как-то помнил. Обрывками и все во сне. Он помнил трясущиеся голые четвертого размера в лицо ему тычущиеся торчащими возбужденными черными сосками женские титьки и страстные жаркие адские поцелуи демона на своих губах. Те ее поцелуи, высасывающие его словно всю человеческую мужскую силу. И все остальное. И черные демона, смотрящие сверху на него горящие изнутри ярким мерцающим пламенем прожигающие всего его Ада глаза. Он плохо это все помнил, но Цербер поимел его в самом прямом смысле слова, там тогда на том перекрестке, прежде чем исчезнуть. Эта черноволосая безумно красивая чернобровая демоническая красотка, совершенно уже вдруг голая, с растрепанными над ним длинными волосами, стеная и извиваясь в разные стороны, прыгала на нем верхом на его торчащем возбужденном мужском детородном члене, и он наслаждался с ней любовью. Это происходило в неком ином измерении, отделенном от этого реального уже мира. Словно он висел в неком черном звездном пространстве. И этот свет от звезд и тот же свет что в ее горящих глазах откуда-то распространялся вокруг Виктора. Словно он был уже в Аду и горел в пламени того Ада.

Она была на самом деле далеко не скромная кроткая девственница, и буквально заездила его до седьмого пота, но когда он тогда очнулся, то был уже не у себя дома в своей постели. А совершенно в другом месте и был

уже миллиардером. Но он почему-то помнил, как доплелся ночью до дома из той Овсянки. Вверх до поселка Молодежный, где он тогда еще жил, когда он работал водителем и вел ту почти нищенскую совершенно одинокую жизнь. Словно это уже не был он. То есть он, но он другой и уже не совсем реальный. Словно это было ...

тоже, но когда-то давно.

Он жил тогда там, там когда-то давно и с самого еще рождения, пока живы были родители своего единственного пожизненного неудачника сына. И вся вот эта о прошлом жизнь, как некий реальный до мельчайших подробностей превратилась в некий глубокий беспробудный и далекий сон, сон, превращенный в некую запредельную уже иную далекую с разницей в десять лет реальность. А эта теперешняя его жизнь, как словно была не его жизнь. Словно он жил чьей-то чужой жизнью. Как будто ее отобрали у кого-то другого и отдали ему. Сложилось такое представление, что уже те обе жизни были обе не его теперь жизни. Словно он завис где-то посередине. Где-то среди тех ярких горящих звезд космоса. В том красном мерцающем свете, что был в черных глазах того демона Ада Цербера.

И все как сон пронеслось, будто перед его памятью, но было это или этого не было, он вообще толком не помнил. Он проснулся сразу миллиардером и сразу в Америке. Он помнил свою жизнь до того чертового контракта и уже теперь после, но тот между ними промежуток... Де-Жа-Вю.

Откуда он все знал это, и откуда такая вот сразу у него появилась жизнь.

Это все тот чертов Цербер из той колдовской книги и тот перекресток. И если бы не прошедшие так быстро десять лет, он бы, наверное, и не вспомнил о том договоре с демоном ночи. Память сама пробудилась и напомнила ему о том колдовском договоре, который он когда-то заключил с Цербером. Он хотел радикальных перемен в жизни, и он их получил. Но еще с этим эту странную в нагрузку вполне реальную о прошлом память.

Он получил это все и сразу, но откуда-то он помнил то, чего и не помнить должен совсем. Такое было ощущение, что его жизнь приростили к чьей-то, прожитой до этого. К жизни, которой он и не жил до сего момента. Но, она была и это была его жизнь. Жизнь от бандита миллионера до банковского воротилы миллиардера.

И Виктор подумал снова о договоре с демоном Цербером.

— «Почему он не захотел его? « — думал Виктор — «Почему он выбрал какого-то очень далекого в десятом аж колене потомка его рода?».

Он подумал лежа в постели — «Кто тот потомок, которого он просто не может знать. А может? « — его вдруг встряхнуло — «Может, что? « — он передернулся, уже лежа в большой в дорогих шелках постели с супругой Вероникой. В большой загородной его виллы спальне, на втором этаже.

— «Что если он знает того, о ком говорил ему тогда Цербер» — вдруг щелкнуло в его мозгу. Он повернулся к ней вдыхая запах ее женского тела — «Да нет, чушь какая-то». Завтра поездка к Тихому океану с этими снова Джексонами и их детьми. Потом перелет в Нью-Йорк и снова договора и банки.

Виктор отвернулся на другой бок к прикроватному красивому белому с бокалом вина и кубинских сигар столику — «К черту все, к черту!»

И вскоре крепко заснул.

***

Двадцатилетняя Герда сидела на самом краешке большой купальной ванны в туалетной комнате яхты, поправляя себе прическу. После бурно проведенной ночи с Виком она приводила себя в порядок и была одета в домашний легкий черный женский халатик. Она только что помылась и еще с влажными волосами сидела и прихорашивалась в этой комнате.

В дверях торчал сам ее любовник и бойфренд лет, тоже двадцати Вик.

— Ты будешь и здесь еще торчать? — приподняв свою черную тонкую одну бровь и посмотрев играючи, проговорила мягким языком Герда — Неужели еще не все получил этой ночью?

— Я это знаю Вики — снова произнесла ему Герда — Но это не значит, что нужно входить в туалет, когда там женщина. Это не этично и просто не красиво.

— Ой! Ой! Ой! — произнес заигрывающе ласково и мягко Вик подружке — Прости меня Герда — проговорил ей нежно Вик. Тоже приподняв свою черную синеглазого брюнета бровь — Но я не могу оторваться от тебя сейчас. Ты моя самая любимая девушка на этой космической посудине. Я просто не могу без тебя и все тут любовь моя. Я люблю тебя Герда — пролепетал он ей в ответ и вошел в туалетную комнату туристической яхты.

Вик уже смелее вошел в туалетную комнату и подошел к одному из больших зеркал и посмотрел на себя в таком же домашнем длинном халате. Он приблизил свое лицо к зеркалу и посмотрел на себя вблизи.

— Тебе просто нужна еще мама Вики — произнесла ему также ласково и улыбаясь Герда — Тебя просто тянет к заботливым о тебе женщинам.

— Мама — произнес Вик — Мама, говоришь. Мне не нужна сейчас мама — он недовольно произнес Герде — Мне нужно только ты любимая моя Герда. И мои и твои друзья Лаки и Кармела.

— Прости меня Вики — произнесла, виновато делая выражение своего миленького девичьего смугленького чернобрового брюнетки лица Герда — Я не собиралась тебя обидеть милый мой. Прости — она мигнула ему приветливо и играючи по очереди обоими красивыми карими почти черными глазками под вверх, вздернутыми тонкими черными бровями. А Вик практически подошел к ней, и прижался своими ногами в голыми мужскими без штанов ногами, и хозяйством в узких тельного цвета плавках молодого двадцатилетнего парня к ее таким же смуглым, как и личико ногам. Он вообще был раздет, почти до полной мальчишеской ногаты и сверкал своими подкачанными спортивными сильными мускулами в зеркалах туалетной комнаты «Зенобии» перед своей красивой любовницей Гердой.

— Эта долгая заморозка это просто какое-то чудо Герда — произнес он ей — Уснул и раз ты уже где-то далеко-далеко от земли, когда проснулся.

— Я сейчас думаю Вики — произнесла Герда, поправляя свою прическу и не спуская с Вика влюбленных и жаждущих с ним снова секса девичьих черных как бескрайний космос глаз — Это ничего что нас родители так вот отпустили?

— Да они и сами еще хоть куда. Еще молоды и хотят подразвлечься и им не до нас сейчас — произнес Вик — И они думаю, о нас даже не думают. У них у самих по путевке на Альдебаране отдых. И я просто уверен о нас даже забыли. Вик сбросил с себя тот длинный халат и практически нагой в одних тоненьких узких плавках приблизился к любимой Герде.

— Не говори так о родителях Вик — произнесла критично, но ласково своему любовнику Герда, любовно смотря на Вика — Я никогда так о своей маме и папе не говорю.

— Ни знаю, как у тебя любимая моя Герда — Вик потерся снова торчащим возбужденным своим молодого парня членом в натянутых туго на его бедра ног, задницу и волосатый лобок плавках. О колено ноги своей звездной теперь подруги. И положив руку на то голое колено любимой, пальцами сдавливая, массажировал ей само колено и бедро полной девичьей ноги — Но им до меня на самом деле дела сейчас нет. Мама вообще обо мне мало когда-либо думала Герда. Я сам себе был всегда больше всего предоставлен любимая. И ты у меня единственная кто думает больше всех обо мне, и заботиться почти как мама.

Он обхватил Герду руками и прижал, целуя ее к себе.

— Ну, хватит Вики — простонала она, освобождаясь от его сильных мускулистых рук — Ну достаточно. У нас еще будет уйма времени на это любимый. Надо собираться в дорогу. Говорят скоро высадка на планету и мне нужно привести себя в порядок Вики. Ну, хватит! — произнесла громко уже и настойчиво Герда все же кое-как, освободившись от крепких объятий своего любовника и встав с края купальной большой ванны на ноги, подошла к зеркалу, а Вик подошел к ней сзади и обнял ее за гибкую тонкую талию и короткий халатик.

— Давай собирайся любимая, а я пойду тоже оденусь — произнес он — А то еще совращу таким видом первого пилота Джему. Она, думаю, неравнодушна ко мне и моей спортивной молодой фигуре — он специально еще так произнес,

играя в ревность с подружкой Гердой. Та посмотрела также играючи через зеркало на своего любовника двадцатилетнего бойфренда.

— Угу — ему шутя и смеясь, ответил Герда — И двух ее еще в нагрузку совращенных тобою женщин андроидов — она расхохоталась, а Вик выскользнул, как есть в таком голом бесстыжем виде, помахав рукой любимой в коридор «Зенобии» и пошел в их совместную на двоих с Гердой каюту.

***

Бизнес в девяностые строился ...

на том кто пан, а кто пропал. Обычно разговор был короткий. Если что-то не так, или кто-то кем-то недоволен, то и все, тело в земле или в воде.

Как сейчас Виктор помнил одну криминальную семью из своего прошлого и разрушенной перестройкой страны Советов. Из того прошлого, что казалось ему эфемерным бредом и как, словно, какой-то призрачный навязанный ему тем демоном перекрестка кошмарный сон. Он, с теми так же как с этими пришлыми бандитами не поделил воровской общак, и вспомнил как урыли всех. Всех по его приказу его братки. И вот теперь охотятся уже и за ним. И уже здесь и он не знает кто? И это те из того прошлого которое вроде как и не было совсем, прошлое которое пролетело за одну с демоном перекрестка ночь. И теперь вся надежда на телохранителя Николая и его зарубежных наемников головорезов.

Виктору удалось уйти от судов и следствий покупая все и всех в органах в той брошенной им впоследствии страны, но видимо эхо того беспредела докатилось и до Америки и до его любимого города Майами. В который, он всегда мечтал съездить еще в восьмидесятые, когда ему было сорок. Да и когда было ему тридцать. Как в книжке «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова Остап Бендер в свое Рио-Де-Жанейро.

Тогда когда по талонам давали продукты и за водкой стояли в длинных очередях. Благодаря тем, кто, совершил переворот в его стране и стоял тогда и теперь у власти, поломав все и угробив его Родину. И хорошо, что это теперь ему казалось жутким странным и страшным сном. И хорошо, что он очнулся тогда после той ночи с Цербером в Майами. И хорошо, что у него теперь были большие деньги, и была любимая семья. Вот только память осталась от той прожитой им жизни, которой он и не помнил, не помнил как он ее тогда и прожил. Все те десять лет после той на перекрестке ночи.

Сейчас Виктор делал сделки с иностранцами и увеличивал свой капитал.

С одним из таких воротил бизнеса он и назначил встречу на берегу Тихого океана. Пригласив его семью пообщаться на роскошной дорогущей круизной морской мореходной и большущей яхте. Попрыгать на этой посудине так, сказать по океанским волнам под шумную трель женских восторженных голосов и крик летающих над головой альбатросов и чаек. Мало того, там, на бушующей воде им никто не будет мешать ни звонками, ни лишними разговорами. Служанку американку лет где-то тоже, как и его супруга Вероника сорока пяти или шести Джиральдин оставили дома за присмотром всего своего нажитого и часть наемной вооруженной с ней в придачу охраны.

Вообще Виктор не любил всякие светские приемы и прочие празднества, но вот пообщаться где-нибудь наедине с тем с кем ему было, не без интересно пообщаться он любил с удовольствием. И таким был сейчас мистер Джексон. Американец как многие теперь Виктору известные в Майами и по всей Америке бизнес воротилы. Тоже со своими миллиардами и предприятиями. И надо было с ним Виктору завязывать отношения по партнерству в сфере судостроительства. Отличный и продуктивный бизнес, как считал Виктор, и

Джексон ему даже сам по себе импонировал как зарубежный продвинутый и современный капиталист. И бизнес был что надо. Миллиарды так и текли в карман со строительства, например, тех вот таких как у него громадных богатых для богатых людей Америки яхт.

И вот он и мистер Джексон и их семьи уже общались далеко от берегов у одного из скалистых островков заселенных шумными крикливыми чайками и острокрылыми альбатросами. На большой огромной просто дорогущей

океанской белоснежной яхте.

В домашних пышных пижамах, они сидели оба за большим уставленным винами и омарами столом и, потягивая из трубочек напитки, заключали сделку. Здесь же были и официанты, и вся прислуга яхты, и подручные с обеих сторон из банков и предприятий.

Наверху поднявшись из кают и трюма, стояла его дочка Ленка. Она вышла как-то не очень заметно и смотрела на отца и мистера Джексона. С высоты выпуклого рубочного обтекателя яхты на потягивающих ароматные прохладительные напитки на верхней прогулочной палубе под большим от яркого и жаркого солнца навесом. За почти круглым большим столом с дорогими итальянскими и европейскими винами. Она видимо специально так вот подкралась и смотрела на них сидящих за тем столом с ценными бумагами.

Ленка стояла и смотрела на отца и мистера Джексона, тихо и незаметно, а они ее совсем, пока еще не видели.

— Папуля — произнесла она отцу — Ты покупаться не желаешь?

— Да нет дочка — увидев ее стоящую, почти над собой на верхней палубе яхты, произнес Виктор.

Мистер Джексон, резко повернув голову, посмотрел на Ленку из-под больших зеркальных черных солнцезащитных очков.

— Видишь отцу пока некогда. Лучше маму пригласи или миссис Розалинду Джексон.

Она Ленка, похоже, специально так встала повыше. Было, похоже, она хотела произвести впечатление на мистера Джексона своей полунаготой, как будущая невеста его сына Билла. У Ленки были с Биллом отношения. Правда, не такие близкие, но все же, они нравились друг другу. И Ленка, вероятно, хотела очаровать своего будущего потенциального тестя своими девичьими прелестями. Выставляя вперед и выгибаясь в спине свой округлый красивый с пупком голый загорелый животик над узким пояском плавок и красивые девичьи в легком загаре бедра. Это было очевидно и Виктор, как отец это подметил, да и мистеру Джексону стало все понятно.

Ленка была довольно, миленькой и фигурка у нее была ничего. Особенно в этом купальнике бикини. С аккуратной полненькой девичьей грудью. Широкая в бедрах с полными красивыми ножками и овальным красивым голым животиком, которым она, выпячиваясь, стояла в направлении своего отца Виктора и мистера Джексона. И в, котором торчала на пупке драгоценная

бриллиантовая брошка. Не считая золотых больших колечками сережек в ее девичьих ушах под светлыми, практически белыми, спадающими на загорелые плечи и гибкую узкую девичью спину вьющимися на ветру волосами.

Ленка светленькая блондинка. С тонкими черными бровями и синими, как океан красивыми глазами. Вся в свою мать сорокапятилетнюю Веронику. Тоже блондинку. Была еще совсем маленькой, когда родители оказались в этой Америке в Майами. Она выросла уже здесь в Америке.

Вот только Виктор почему-то плохо как в тумане это помнил. Как будто, наблюдая это со стороны. Он помнил, где-то глубоко в памяти свой приезд сюда. И которого, ему по сей день казалось не было совсем. Он лишь помнил Майами и, что он уже миллиардер, а вот все прошлое было каким-то не совсем ему естественным, но он его помнил, как и рождение дочери еще там, в разрушенной перестройкой своей стране.

И он смотрел сам очарованный своей дочерью Ленкой. На этом ярком жарком солнце. И видно было, как горели синие чуть прищуренные от яркого солнца глаза ее, и была легкая улыбка на аленьких пухленьких ее губках.

— Они тоже не могут — произнесла Ленка — У них там, как и у вас, свои женские заморочки. Между собой женщинами.

— Я бы с радостью дочка, но только не сейчас — произнес ей отец Виктор — Чуть попозже, идет?

— Хорошо папуля, идет — произнесла Ленка и, спустившись вниз на саму палубу, прошла мимо них, виляя загорелыми бедрами, и глядя куда-то в сторону островов и парящих над волнами чаек и альбатросов.

Мимо пробежала дочка Джексона Брэнда, голая, в одном тоже бикини купальнике, верезжа от счастья, и шлепнув Ленку по выпуклой широкой девичьей попке своей рукой, прыгнула в воду прямо с борта яхты. За ней, вдогонку, побежала и Ленка и тоже, сиганула, прямо с борта в воду. Они были давно уже знакомы и дружили как две закадычные подружки.

Они слышно было заплескались там за бортом в воде. Что-то, крича как ненормальные, купаясь в океанских волнах рядом со стоящей на якоре круизной яхтой.

Брэнда сильно уступала Ленке и по фигуре и по красоте. Более высокая, чем Ленка и черненькая в своего отца мистера Джексона. Видимо южных кровей. Брюнетка с карими глазами. Из примесей янки и еще кого-то может индейцев. Очень смуглый на лицо ...

мистер Рональд Джексон с длинным прямым и широким носом, что досталось и его дочери Брэнде. Правда она была по аккуратней отца, да и была молодая еще совсем, как и Ленка, лет девятнадцати или двадцати.

Да и вообще Брэнда была худощавая по своему телосложению и тоже как отец смуглая, но не комплексовала совсем, а радовалась каждый день жизни.

А чего не радоваться, когда твой папа миллиардер и воротила теневого бизнеса, крупная рыба на сегодняшний день и всем известная в самом Майами.

Вскоре накупавшись обе мокрые от воды подружки так же верезжа на всю округу, пугая пролетающих возле яхты птиц, понеслись в сторону носа, играя в догоняшки по палубе, чуть не налетая на обслугу самой яхты. Членов команды и официантов, и самого отдающего распоряжения им капитана яхты.

Так они добежали до самого носа и Брэнда, дочка Джексона подбежала к носовым перилам, носового ограждения яхты и, раскачиваясь на волнах вместе с громадной многотонной посудиной, раскинув руки в стороны, радостная и довольная, что-то прокричала от счастья. Виктор не разобрал, что. Она быстро прокричала на своем языке, и побежала следом за дочкой Виктора Ленкой, догоняя ее.

— Отличные девчонки — произнес мистер Джексон Виктору — Они похожи как две родные сестры. Я имею в виду по характеру. Обе озорные и веселые.

— Ну не родные, но похожие — произнес, ломано на английском Виктор.

Он когда очнулся миллиардером, уже его знал. Правда неважно, но знал и мог понимать и разговаривать, как и его жена Вероника. Ленка та вообще отлично шпарила как настоящая американка, с учетом всех местных диалектов.

— Вот если бы мою дочь свести с твоим сыном Биллом, как думаешь, Рональд? — произнес вновь Виктор.

— Ты Виктор намекаешь на ближайшее наше родство? — произнес в ответ вопросительно Виктору мистер Джексон.

— Да — ответил ему, не скрывая, своих личных корыстный интересов Виктор — Они, друг другу, выгодно подходят. Да и Елена мне кажется, симпатична ему, и он ей нравиться. Это из моих личных наблюдений. И я не буду против, если так выйдет что они станут гораздо ближе как мы в нашем бизнес партнерстве. Все зависит от тебя дорогой друг Джексон. А я хоть сейчас выдал бы замуж за твоего Билла свою Елену — он посмотрел на Джексона внимательно и, ожидая любого сейчас ответа с его стороны, добавил — А его почему-то с нами сегодня здесь нет?

— Он сейчас уехал в Лондон — ответил мистер Джексон — Ему надо докончить Гарвард. Он на последнем курсе и это сейчас для него важно, как и для его отца, то есть меня. Вот приедет тогда и поглядим. Я в принципе не возражаю. И миссис Джексон не возражает, я это гарантирую.

Им поднесли ценные дорогие бумаги и документы в дипломате и большой черной папке. В них были большие деньги. Деньги от будущего совместного общего их партнерства. И Виктор и Джексон подписали эти документы.

— Ну вот — произнес мистер Джексон — Дело сделано и ты мой друг теперь тоже в игре на миллионы долларов и евро.

— Да эти предприятия принесут нам хорошие деньги Джексон — произнес, потягивая из трубочки прохладительный лимонадный напиток Виктор.

Ленка и Джулия, так звали дочку мистера Джексона, выскочили из воды. Они быстро забрались по бортовому спущенному в воду трапу друг за дружкой. И мокрые от воды, и сверкающие на жарком Тихого океана солнце голыми в бикини девичьими молодыми двадцатилетними телами. Пробежали мимо своих

сидящих за столом отцов. Они, догоняя, друг дружку, спустились вниз в трюмные помещения океанской громадной и шикарной яхты в душевую океанской громадной богатой и дорогой яхты, чтобы принять душ и смыть соль с девичьих своих красивых школьниц тел. Слышно было, как они веселились от счастья своей молодой беззаботной жизни. Жизни обеспеченной с самого рождения дочерей двух известных на все Майами только-только вот заключивших между собой финансовую взаимовыгодную по совместному бизнесу сделку миллиардеров.

— Я вот Джулию не знаю, как пристроить — произнес мистер Джексон — Нет подходящих парней в наших рядах. Все какие-то недомерки. То по внешности, то по уму. Сам знаешь Виктор, за кого попало не охота отдавать.

— Вот и я свою Елену — произнес Виктор, глядя как доверенное и поверенное в их банковские дела лицо, убирает документы в конверты и черный дипломат.

— Тут еще эта полиция — произнес вдруг друг Виктора мистер Джексон — Копает под меня вся следственная прокуратура Майами.

— Что так? — спросил Виктор мистера Джексона.

— Да так все старые дела — ответил ему мистер Джексон — Никак не отвяжутся, пока не посадят кого-нибудь.

— Купи их и все — сказал Джексону Виктор — Сам знаешь, здесь в Америке все покупается и все продается. Ни то, что у нас, на кого еще наскочешь. Помню одного следака из бывших советских. Тот меня помню крутил долго и путался все время под ногами при одном рейдерском захвате одного завода. Вот неподкупная была и упорная скотина. Пришлось убрать с дороги в конце концов. Не купишь ничем. А тут у вас как-то все же проще с подкупом полиции.

Джексон не очень довольно повертел носом и посмотрел пристально на Виктора. Ему не понравилось, что какой-то приезжий русский так говорит о его стране. Зашевелились в нем национальные корни.

— Здесь тоже на кого наскочишь — произнес мистер Джексон — Есть один сыскарь по фамилии Доккер и его не купишь. Принципиальный. Вот и роет под меня уже три года. Особенно после исчезновения семьи Кертис.

— Да это было на все Майами громкое дело и серьезное — произнес Виктор — Я уже был здесь, когда это все прогремело, чуть ли не на всю Америку.

— Ты думаешь, чей это сейчас бизнес мы проворачиваем мистер Семенов — произнес Виктору Джексон.

Кстати Семенов это Фамилия Виктора.

— Именно семьи Кертис — продолжил мистер Джексон — Мы были подельниками в судостроительстве здесь в Майами. Потом не сошлись с Кертисами во мнение и дележке добычи, и мне пришлось решить эту возникшую на моей дороге проблему.

Виктор пристально также посмотрел на мистера Джексона и услышал неприятные своим ушам в его интонации голоса нотки. Он подумал, что надо будет с этим Джексоном, в скором времени, тоже решить эту проблему пока он не решил ее с ним. Документы уже подписаны и в случае чего...

— Там в той недобитой семье — произнес снова мистер Джексон — Есть свои лица, вернее остались лица жаждущие расправы надо мной в скором времени. Не все еще окончено в той разборке между нашими семьями. Есть там лица заинтересованные в моей смерти. Вот пытаюсь хоть как-то разрешить до конца эту свою проблему Виктор, чтобы своих оградить теперь от нападок полиции и мести тех, кто остался еще от той семьи Кертис.

— Могу помочь Рональд — произнес внезапно Джексону Виктор.

Рональд это имя мистера Джексона.

— Могу подключить к этому своего телохранителя Николая — добавил Виктор — У него здесь есть свои люди в Майами в определенных кругах.

— Думаю не надо Виктор — произнес ему мистер Джексон — У меня тоже есть свои люди и деньги. Сам разберусь с этим.

— Ну как знаешь Рональд — произнес, разводя руками Виктор — Если что, то я бы мог тебе помочь. Ты ведь мой теперь по нашему бизнесу партнер. А партнер партнеру должен помогать. И задницу прикрывать если придется. На том все и строиться.

Дикая планета

Эта планета была на вид, практически на первый взгляд необитаема. Хоть и третья, как и земля от своего желтого солнца. Так показалось, когда высадились на ее поверхность. Когда опустился легкий флиппер. Брать большой модуль для спуска не стали. Как и вездеход.

Туристы сами не захотели с этим возиться. Решили пешочком прогуляться по поверхности третьей от желтого горячего солнца планете.

Просто сели и все. Прямо на гладкую серую поверхность. Подняв уйму клубящейся иноземной пыли. С самой поверхности планеты.

Посадку совершили два дроида репликанта Бела и Грета. Два робота женского вида, из корабельной обслуги, вместо людей ...

пилотов весьма искусно выполняя их пилотажную роль.

Вик с товарищами решил долго не задерживаться на ней, если ничего ни будет интересного. Главным у них в их молодежной команде был биолог и бортврач с «Зенобии» Зедлер. Капитан Колмар разрешил ему спуститься за старшего, чтобы присматривать за этой неспокойной молодежью. Он был, и за старшего, и за личную теперь если, что случись, няньку и за главного спасателя с большой лазерной пушкой резаком НV — 900/017 «Берта». Другие в этой инопланетной круизной туристической экспедиции были тоже вооружены, но по проще, бластерами V-100 «Маrgrеt» и на поясе кварцевыми длинными похожими на мечи ножами фирмы «FUYЕ», известной в 3027 году

на весь космофлот от гражданских до военных своим прославленным вооружением.

Они были одеты в жесткие специальные с броневым покрытием из титана скафандры. И команду возглавлял бортврач и астробиолог «Зенобии» Зедлер. Так как он был более жесткий по натуре человек. Его и назначил капитан

Колмар во главу туристической экспедиции на эту неизведанную планету. Зедлер справиться со всеми, так капитан Колмар посчитал. И Его даже слушали больше чем капитана эти все молодые туристы оболтусы. Как-то у него это все получалось лучше капитана. Даже старший и самый смелый из всех молодых туристов Вик и тот его слушался.

Зедлер сумел сразу всех поставить на свои места. Одним словом жесткий и тоже весьма крепкий мужчина в экипаже круизной яхты и все задавались, почему не стал капитаном какого-нибудь корабля. Он всем отвечал, что кому-то все же спасать людей надо в космосе. И профессия биолога и врача не менее важна именно там где помочь, мало, кто может, кроме него. Говорят, раньше Зедлер служил на военном рейдере «TITАGRIОN» в списке команды космодесантников. Потом ушел в запас и вот пристроился на пассажирский флот и служил теперь на «Зенобии».

Вот его и назначил нянькой капитан Колмар для этих молодых туристов оболтусов. Зедлер особо и не брыкался перед капитаном. Может ему это даже нравилось с молодыми общаться. Поэтому он и согласился на высадку. Плюс он как биолог просто обязан был обследовать эту малую и неразведанную планету на предмет какой-либо жизни. Как оказалось не особо просчитались с этой жизнью. Биосканеры «Зенобии» показали на этой планете VS типа наличие таковой. И даже весьма впечатлительной. Хотя поначалу, показалось, что тут вообще ничего нет, кроме гор и равнин из песка и красноватой как на Марсе глины.

«Зенобия» зависла над этим планетоидом покрытым облаками. Белыми, как и на земле. Что говорило о наличии атмосферы у этой малой планеты. Достаточно плотной, почти как у самой земли. Да и внешне планета была на вид как земля, только чуть меньше. И чуть лишь уступала самой земле и в сравнении с соседними планетоидами, которые были не больше Калисто и Ганимеда. Со слабо выраженной атмосферой, где жизни уж точно не было.

Эта планета имела всего один материк, но половину планеты и один сплошной на все остальное пространство океан.

Здесь были реки с обширными устьями разветвленных рек. И целые заливы из воды на многие километры от самого берега.

Но в основном поверхность состояла из этой красноватой глины и серого песка. Который у берегов рек под воздействием воды превращался в потрескавшийся, крепкий, как цемент гладкий панцирь. Образуя острые вымытые водой с углублениями береговые края.

Зедлер сразу подошел к одному такому краю с голубеющей водой берегу. Он вскинул цифровой армейский десантный бинокль, который видимо у него

остался еще со службы в космическом десанте. Он опустил рядом с берегом специальный контейнер для взятия проб воды и грунта, за собой оставив стоять недалеко от Флиппера всех остальных из команды.

Вик и Герда и Лаки, лишь сделав несколько шагов, рассматривали все вокруг. Они, восторженно переговаривались и восторгались увиденным. Такого

они не видели еще. И к тому же они были первый раз так глубоко в дальнем космосе.

— Смотри Герда! — произнес громко Вик — Смотри! Там впереди на том краю берега у той горы! Там что-то движется! Что-то живое!

— И большое! — следом произнес громко и напугано в голосе Лаки. Он подошел ближе и встал за спиной Вика.

— Да очень большое! — проговорила испуганно Герда и прижалась, схватив левой рукой в скафандре за правую в скафандре руку Вика.

— Мне страшно Вик — произнесла Герда — Давай вернемся в модуль.

— Надо предупредить Зедлера — произнес Вик и включил дальнюю связь.

— Я вижу — произнес Зедлер — Стойте там, у флиппера и не двигайтесь, пока вам не скажу. Понятно?

— Да понятно — ответил за всех Вик и загородил своей широкой атлетической спортивной спиной в бронированном титановом скафандре Герду и Лаки.

***

Мистер Джексон занимался еще помимо судостроительства скупкой оружия и наркотиков. И это ему приносило не слабые деньги. И Виктор это знал. И знал цену такому бизнесу. Виктор не лез в это дерьмо, пока, как он считал, хотя Джексон ему предлагал и здесь партнерство.

Виктора интересовал только исключительно судостроительный бизнес и все, что с ним связано. В свое время там, в бывшем рухнувшем в девяностые, которые он так вот смутно как в странном сне помнил, Союзе у него было и такое. Но он теперь не желал с этим связываться. Он вообще не хотел лишнего криминала, в котором он и так хорошо на той прошлой смутной теперь памяти поплавал. В той кажущейся Виктору теперь призрачной какой-то жизни. Жизни, которую он вроде, как и жил, а вроде, как и нет. И это все, тот злополучный ритуал и тот демон перекрестка Цербер.

Виктор теперь боялся за самого себя и свою жену Веронику и дочку Ленку. В отличие от многих закорумпированных воротил здесь в Майами он просто не хотел этого. Чего не скажешь о мистере Джексоне. Воротилы с более обширным криминальным прошлым и более старшего возраста, чем сам Виктор. Если Виктору было лет уже пятьдесят, таким он очнулся от того сна и ночи проведенной с Цербером на том перекрестке.

Демон отнял часть жизни у него и то, что Виктор помнил, то было просто его памятью того чего он реально сам не коснулся, но потерял свои десять тех лет, как в счет компенсации на льготные условия по договору с демоном ночи. Не смотря, что договор был бессрочный для него, эти десять лет демон просто украл из его земной жизни, слепив в его памяти иллюзию прожитой прошлой им жизни, жизни которой Виктор так и не мог понять и осмыслить, когда проснулся и вышел из своего беспамятства и уже став миллиардером в Майами.

Так вот, Виктору было сейчас пятьдесят, а его теперешнему компаньону по бизнесу мистеру Джексону было где-то лет уже под шестьдесят, а то и чуть больше. Это был теневой закорумпированный донельзя воротила. Известный на все Майами. И за его пределами до самого Нью-Йорка.

Его криминальную всю историю жизни знала, и вся полиция города и постоянно следила за ним, не выпуская Джексона и все его действия из виду.

Виктор не доверял Джексону. Он побаивался его. Это единственное лицо на весь Майами, которое пугало Виктора. И Виктор знал, что при удобном случае этот местный гангстер приберет его счета в оффшорах, а его просто уберет

как других лишних. И Виктору надо было быть острожным с ним. Можно было действительно породниться и вроде, как и их дети даже не против этого, но... Партнерство партнерством, а смотреть надо было в оба. Хоть и они были теперь самыми лучшими в Майами друзьями, но бизнес есть бизнес. Особенно теневой. Да еще этот криминал из бывшей страны Советов сел Виктору на хвост, пообещав с ним при случае расправиться. Вероятно, бандиты были уже в Майами и могли искать его.

Вся надежда только на Николая и его наемную хорошо оплачиваемую из кошелька Виктора охрану.

***

Астробиолог и бортврач «Зенобии» Зедлер похоже нашел общий язык с этой четырехногой громадной шагающей живой инопланетной шевелящей верхними как усы щупальцами на своей шарообразной черной безглазой голове махиной. На удивление ...

в стороне стоящих, Вика Герды и Лаки. Он рукой касался двухпалого длинного, похожего на руку щупальца стоящего перед ним громадного чудовища и видимо у него как-то получалось с ним общаться. Чисто касанием. Это чудовище тоже провело по Зедлеру по его скафандру этой своей чудовищной громадины рукой и погладило по его прозрачному колпаку шлему. И, похоже, хотело общаться. Похоже, этот иноземный инопланетный монстр был разумен. Судя по тому, как Зедлер касался его двухпалого шевелящегося щупальца, тому нравилось это общение.

— Меня сейчас стошнит — произнес Лаки — Стошнит прямо сюда в скафандр.

— Лаки отвернись если тебе не по себе — произнесла ему Герда — Смотри Вики как интересно — она обратилась к Вику, положив ему правую руку в бронированном скафандре на его левую в таком же скафандре руку — Они общаются. Может, подойдем поближе любимый.

— Не стоит любимая — произнес Вик — Лучше стоять здесь. Зедлер прав, когда запретил нам приближаться. Мы незнаем еще кто это перед нами. А если он поиграется, а потом начнет на нас свою охоту. Вон смотри — он показал рукой в бронированной перчатке своего скафандра в направлении долины — Там еще один и он тоже сюда направляется. И мне это не особо нравиться Герда.

Герда посмотрела за правой рукой Вика и увидела еще одну похожую на это живую шагающую медленно к ним громадину. Прямо из дымки тумана встающего из воды.

— Ну, его — произнес Лаки — Может, вернемся в флиппер — И улетим отсюда. Чего-то мне это все не очень нравиться Вик, а Герда? Кармелла правильно сделала, что осталась на яхте.

— А ты что хотел здесь увидеть Лаки? — произнес Вик — Безбрежный океан. Песчаные пляжи до самого горизонта. Успокойся Лаки, мы первооткрыватели этого нового неизвестного мира, как и того чудовища с которым этот бортврач общается. Может, после этого полета мы станем знаменитыми. Даже покруче любых космодесантников. Войдем в историю земного космофлота.

— Ну да конечно — произнес Лаки — Если меня не вырвет ото всего этого. Может это тоже войдет в историю космофлота.

— Может и войдет — произнесла Герда — И ты станешь самым знаменитым. Тем, кто обделал свой скафандр.

— Ага — поддержал ее Вик — И задохнулся от своей блевотины.

— Ребята хватит — произнес Лаки — А то, точно облюю свой скафандр.

Герда засмеялась, толкая Вики в бока и головой, показывая на Лаки.

Лаки вообще был слабым парнем и брезгливым мамочкиным сынком, не то, что сам Вик, предоставленный практически сам себе с раннего детства. Хотя

голова его работала как надо. Он закончил два университета в свои девятнадцать лет и все экстерном и на, отлично. Еще он параллельно успевал заниматься всякими хобби и увлечениями. Ему пророчили все известные профессора хорошее будущее как математику и физику. Но вот по здоровью он был хиляк и Вик за друга всегда заступался, как и за его подругу Кармелу. Всегда от парней покрепче и желающих посмеяться над дохляком, не способным постоять за себя. И за что только его любила как безумная Кармела? Может за его ум и все его таланты. Лаки просто дополнял эту молодежную команду именно как ум всей организации. А Вик был просто движущей живой силой их молодежной группы. Он уступал естественно Лаки, но по здоровью ему не было равных ни в учебке ни в университете. Он был натренирован и довольно силен не по возрасту. Вик даже на спор с ребятами сокурсниками в институте даже на спор держал уголок пресс на турнике на

время. Около получаса. Никто из сокурсников такого не мог, кроме самого Вика. За эту силу его и полюбила его красавица Герда. Так, по крайней мере,

Вик считал сам. Она выбражала с ним пред своими подружками школьницами, которые ей даже завидовали. Ну, еще бы Вик был парень хоть куда. И красивый на мордашку и здоровьем не обижен.

Вик вообще дорожил дружбой и всегда стоял за друзей горой и поэтому был главным в этой молодой небольшой туристической звездной команде.

— Бросайте все! — прокричала по связи Кармела. Прокричала, всем кто слышал ее — Бросайте! — повторила она — Здесь будет поинтереснее! Здесь такое ребята! Прямо на нас прет планетоид! Настоящий планетоид! Он вынырнул прямо из космоса из черной пыли! Выскочил из какого-то огненного искривленного красным мерцающим светом пространства и появился перед «Зенобией»! Планетоид остановился в двадцати километрах от нашей яхты! Он весь в черной пыли и мы его здесь все по приборам видим как на ладони! Рвите ноги сюда ребята! Вы тоже увидите это! Этот старик кэп яхты в штаны, аж наложил с перепуга! — Кармела дико засмеялась верезжащим дурным голосом девятнадцатилетней дурехи — Думал планетоид разнесет нашу яхту! А он остановился в полукилометре от нее! Причем мгновенно, словно нет никакой инерции полета и невесомости! И встал как вкопанный! Слышишь Герда, Вик, Лаки! Рвите ноги сюда быстро! Бросайте там, на планете все! Лаки, слышишь, милый, тащи этих двух влюбленных голубков сюда! Тут куда интереснее ребята! Кэп хочет исследовать планетоид! Он готовит свою из экипажа команду!

Зедлер тоже это слышал и перестав играться с щупальцем рукой четырехногого аборигена этой пустынной не исследованной еще в галактике планеты, повернулся к Вику Герде и Лаки.

— Улетаем отсюда. Запасы воздуха уже на исходе — произнес он — Потом вернемся сюда. Чуть позже.

Он отдал команду двум женщинам дроидам готовить на старт спускаемый модуль и сворачивать срочно планетарную исследовательскую экскурсионную экспедицию.

***

Он не особо боялся здесь полиции. Здесь в самом Майами. Все, что он сейчас делал, было вполне легально. И не замазано как раньше чьей-либо пролитой кровью. Он и хотел теперь только легальный вести бизнес. Хотя и связался с этим мистером Джексоном, но старался дальше положенного и противозаконного не заходить. Несмотря, что Джексон пытался его к себе подтянуть и в другой области наращивания своего капитала, Виктор упорно отнекивался от всего, что считал незаконным теперь. Он не хотел, иметь здесь дело с любой полицией, а особенно с полицией по обороту в этой стране наркотиков и оружия. Его интересовал только судостроительный бизнес и все, что он хотел на сегодняшний день как видный в Майами миллиардер и бизнесмен. Еще Виктор хотел просто свободы и не хотел попасть за решетку в тюрьму. Он не хотел сделать несчастной свою дочь Ленку и жену Веронику. Он им дал все, что мог. И если он смог в той призрачной прошлой как сон, отнятой Цербером в счет долга жизни избежать пули и ареста, тот в настоящей жизни он не хотел быть убитым или еще больше попасть в тюрьму.

Он просто хотел дожить свою жизнь в спокойной походящей далеко не бедной старости. Обеспечив дочку Ленку всем, что только мог ей дать от себя как отец. Может даже выдать замуж за сына этого мистера Джексона Билла. Хотя он, наверное, тогда на яхте погорячился с этим, когда сделал это предложение, Джексону насчет помолвки дочери и его сына. Он тогда думал о совместном с Джексоном бизнесе и вот ляпнул. Хотя если честно, Виктор не хотел Ленку отдавать замуж за этого Билла. Не смотря, что у тех были взгляды друг на друга. Может Бил не такой как его родной отец, но все же.

Иметь дело с этой семьей и тем более родниться было криминально опасно. И чревато постоянным и регулярным общением с полицией.

— Да — произнес, подняв трубку телефона в своем кабинете Виктор — Слушаю вас, кто это?

— Это полиция Майами — ответил голос — Это из окружного участка вас беспокоят. Следователь Доккер.

— Да и по какому делу? — перебил его Виктор.

— По делу вашего друга мистера Джексона.

— Минуточку — произнес удивленно Виктор.

Он бросил на стол трубку телефона и вышел в коридор второго этажа виллы. Виктор подошел к комнате своей дочери Ленки и постучался. Там грохотала на весь дом музыка.

— Дорогая дочь! — он громко прокричал Ленке из-за ее комнаты двери.

— Да папуля! — тоже громко пытаясь, перекричат свою же врубленную на весь большой дом музыку, открыв, ему ...

четырехсотлетней давности. И увидел перекресток какой-то в убитом, потрескавшемся полуразрушенным в ямах бетоне. Увидел свет горящих от какой-то древней колесной машины, которой вживую видел только в городском музее предков. Та машина пролетела его, насквозь перепугав того, кем он там был. Он был тем самым Виктором. И увидел ее. Эту что прыгала снова на нем и стонала, закатывая в экстазе и оргии свои женские глаза. Эту что убила его Герду. Ее что теперь сидела на его торчащем вверх длинном детородном юношеском члене.

Эта что назвалась ему Цербером, также скакала, сношаясь с Виком теперь уже Виктором на его торчащем возбужденном мужском детородном члене,

там на том ночном перекрестке, как и здесь в этом жилом кубрике яхты «Зенобии».

Вик увидел ее и увидел все. И как он был там и как заключил тот адский договор с этим демоном перекрестка у древней с колоколами церквушки, которой уже, наверное, не было на этом свете и того древнего кладбища, тогда люди умирали пачками. Он почему, то знал этот теперь.

В его мире, мире Вика людей никто не хоронил, их просто кремировали по всей земле. Да и люди практически уже не умирали. Они могли сохранять свою молодость до самой смерти. Принудительной смерти, как защите от перенаселения земли. И то, что он теперь видел, представляло историческое прошлое земли.

Вик вспомнил, что когда-то был неким Виктором. Он был гораздо старше возрастом, даже старше чем на том деревенском перекрестке, потому, что прошли еще года из его жизни. И вспомнил снова эту женщину. Он там, в том очень далеком прошлом имел с ней отношения. Они встречались втайне от его жены и дочери. И она называла себя Цербером.

— Цербер! — прокричал сдавленным истеричным перепуганным голосом Вик.

— Он самый милый мой мальчик — прошипел как змея демон ночи — И ты давно в моем мире и в моих руках.

— Нет! — прокричал Вик, дергаясь из стороны в сторону, и не мог вырваться из цепких женских голых рук Цербера — Нет! Пусти меня!

— Ну вспомнил человек по имени Виктор? — произнес демон уставившись своими черными глазами на него и остановившись сидя на нем, рыча как зверь и из его женского голого гибкого красивого с полной торчащей сосками в его лицо грудью исходил огонь и дым. Дым распространялся по всей каюте. Руки демона ночи упали на грудь Вика и вонзились в нее острыми уже торчащими кривыми когтями, и до локтей покрылись чешуей змеи.

Вик закричал еще сильнее от боли и увидел перед собой громадную с красными глазами у какого-то уже моста через реку в каком-то, похоже, огромном подземелье трехглавую собаку. И собака, оскалившись острыми длинными окровавленными клыками на всех трех головах, заговорила с ним.

— Ну что вспомнил, вспомнил все человек по имени Виктор? Ничего не упустил из своих воспоминаний. Это ты виной всему, что случилось там, в далекие девяностые. Это ты все натворил человек по имени Виктор. Это твое желание все изменить. Все вокруг и свою жизнь привели к этому.

И Вик увидел себя в жизни пятидесятилетнего миллиардера и увидел, как он занимался бизнесом и считал деньги, и увидел свои заводы и банки и проворачиваемые сделки, с какими-то людьми такого же, как и он сословия. Он увидел свою семью. Жену Веронику и дочь Ленку. Своих подельников по кровавому бизнесу девяностых в разрушенной стране под названием Советский Союз. Увидел себя в возрасте сорока лет. Увидел всех, кого пришлось, когда-то убить из-за денег и передела сфер влияния. Увидел все, что творилось когда-то давно, очень давно. Увидел все в прошлом войны и еще много чего и самое главное. Он жил там. И в возрасте сорока лет и в

возрасте пятидесяти лет. И увидел свою охрану и своего убийцу и предателя телохранителя Николая. И, всех в огромном, загородном в доме на Майами.

— Вспомнил! — прорычал диким ревом, сотрясая весь жилой яхты «Зенобия» кубрик, сидящий на Вике Адский зверь — Вспомнил!

— Цербер! — успел прокричать, Вик отключаясь от ужаса и боли, под колокольный несущийся откуда-то из глубины веков из самой беспредельной безбрежной глубины космоса звон. Три раза, звонко как погребальное эхо, и он потерял сознание.

— Значит, вспомнил — произнес зверь Ада — Все вспомнил.

***

Виктор попал под прицельный огонь сразу трех автоматчиков. Прямо в машине, съехавшей с дороги в кювет. На полпути к своей загородной вилле.

Фура, сбившая его с водителем Федором машину, полетела дальше. А эти трое с автоматами, стали поливать Виктора миллионный лимузин очередями из автоматов, и вскоре все было кончено.

Он, открыв еще в последних конвульсиях своего издырявленного пулями тела дверь, вывалился из машины, упав на землю, глядя на своего убийцу, и над ним возник его подручный качек телохранитель и охранник Николай. Он, стоя над ним в черных солнцезащитных очках, забирал из его окровавленных рук его ценные на миллиарды долларов документы и, доставая из-за пазухи и брюк свой амеровский любимый кольт и, прицелившись, произвел еще несколько выстрелов в него и в его водителя Федора. И все было кончено.

И все это случилось в полукилометре от их загородной огромной двухэтажной виллы на Майами, и они с водителм Федором были уже мертвы еще до того, как успели хоть что-то понять.

Виктор напоследок смог еще увидеть только те черные как беспросветная мгла глаза Цербера. Все еще там стоя на перекресте той Овсянской дороги, когда на поворот выехала на скорости легковая спешащая в наступившей ночи машина, свернувшая с главной дороги между Дивногорском и Красноярском.

В тот момент, когда пули от автоматных очередей вонзались в его тело, руки, и ноги богача миллиардера Виктора, он вдруг увидел себя там на той Овсянской дороге. Вновь как тогда лет десять назад и снова вся его жизнь перемоталась в обратную сторону, он увидел всех кого замочил при строительстве своего многомиллиардного бизнеса, и он увидел те глаза. Глаза Цербера. Стоя на том деревенском перекрестке дорог.

Эти глаза, черные как ночь ее глаза, просто пронзали его насквозь как расстрельный приговор за преступления, и как те пули от автоматов.

И она голая совершенно, прыгала на нем, на его торчащем мужском детородном возбужденном члене, раскинув в стороны ноги и распустив черные вьющиеся свои длинные женские волосы. Развесив их по голым плечам и спине. Сверкая золотыми бриллиантовыми в ушах сережками и перстнями на тонких женских на его груди растопыренных и вонзенных в плоть ногтями пальцах. Громко и страстно стонала в темноте той ночи.

— Лаура! Лаура! — он шептал ей страстно снова ее, целуя, как тогда в том Нью-Йоркском отеле на двенадцатом этаже, и как там на том одновременно перекрестке ночью, там возле той деревенской часовни и того старого заброшенного кладбища — Лаура! Любовь моя! — умирая, он произнес вслух, несколько раз это ее имя. Не имя своей жены и дочери, а имя Цербера.

Она тогда захотела его, именно его, именно той темной ночью. Когда дело было сделано, и он продал ей свою в далеком будущем человеческую душу.

Она ласкала его так нежно, как не может ласкать ни одна земная женщина, говоря ему постоянно сквозь дикий звериный демона стон, как одиноко там всем им в Аду, сверкая огнем и всполохами красного мерцающего пламени в тех черных своих, как сама темнота демонических глазах. И это свечение было вокруг такое же, как в ее тех глазах, глазах Цербера и демона ночи.

Свечение, окутавшее его всего, переливающееся волнами и всеми цветами радуги среди звезд. И ему казалось, что он висит там, среди тех горящих ярким огнем звезд и в этом красном мерцающем пламени.

И свет фар, вырвавшийся из-за поворота дороги той легковой машины проскочившей железнодорожный переезд возле заброшенного деревенского старого кладбища и Астафьевской церквушки.

Свет фар, свет, проходящий сквозь него. Свет поглотивший ее и его. И этот как от тех автоматных пуль удар. И все, конец. Конец всему. И самому Виктору, погибающему под колесами ночной той на скорости, пролетевшей по дороге машины, пролетевшей ночной перекресток. И эти последние три выстрела из амеровского кольта в руках предавшего его телохранителя Николая. У той прозвонившей в ночи в колокола по его убиенной душ